Текст книги "Потусторонний. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Руслан Муха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 116 страниц)

– Дана не может иметь детей. Роды близняшек дались ей очень тяжело, мы едва ли не потеряли ее. К счастью, все закончилось хорошо, но она осталась бесплодной.

Дальше я решил не спрашивать. В конце концов, это не мое дело. Но Симар продолжил рассказывать о своей личной жизни как ни в чем не бывало, видимо не часто ему приходилось говорить с кем-то по душам:

– Совет много раз подсовывал мне знатных девушек, в надежде, что кто-нибудь мне приглянется. Как же меня это раздражало! А они глядели на меня, как на свихнувшегося. Но я пообещал Дане, что буду ей верен, и ни разу не нарушил своего обещания.

Симар сощурился, предавшись воспоминаниям и откинувшись на высокую спинку стула, продолжил:

– Будь бы жив отец, он бы конечно выбил из меня наследника правдами и неправдами. Заставил бы Карину оплодотворить кого-нибудь из знатных девушек, а затем бы ошеломил новостью о наследнике. Но он умер раньше… Нас помолвили, когда мне было двенадцать, а Дане девять. Отцу очень нужен был в то время союз с кланом Бхедия. И, впрочем, этот союз оказался весьма крепким, а волки и теперь остаются нашими верными союзниками. Поженились же мы, когда я был на последнем курсе Сафф-Сурадж.

Я с интересом глядел на Симара, неспешно уплетая лосося. Самому же Симару, судя по выражению лица, доставляло удовольствие рассказывать эту историю.

– Она приехала в Сундару напуганная и молчаливая, смотрела на всех волчонком, сторонилась. Здесь все ей были чужими. Я это видел и старался проводить с ней больше времени, чтоб она скорее привыкла к новому месту и не чувствовала себя одинокой. Очень быстро между нами возникла симпатия, а вскоре она переросла в любовь. По крайней мере, я был уверен, что это та самая любовь, и до этих дней ни разу в этом не усомнился. А после свадьбы, когда нас оставили одних, вместо долгожданной брачной ночи, Дана уткнулась в подушку и прорыдала до утра. Я думал дело во мне, думал, что так противен ей… Я был в отчаянье!

Симар улыбнулся, сделал большой глоток из бокала:

– Но нет, все оказалось не так. Она боялась другого. Что всю жизнь ей предстоит провести рожая и рожая новых наследников для Сорахашер, а мне, скорее всего, она очень быстро наскучит, и я заведу себе наложниц: одну, вторую, третью. Так же как происходило с ее матерью. Дана была очень юна, ей было пятнадцать, боюсь представить, кто вложил такие мысли в ее голову. Но ни капли не удивлюсь, что собственная мать. Я пообещал, что никогда не заведу наложницу и свое обещание сдержал.

Симар задумчиво крутил вилку, ковыряя рыбу:

– Но я не жалею, – улыбнулся он. – Халам есть на кого оставить клан и род не прервется. Зунар постарался за нас двоих. А вот тебе советовал бы не давать таких обещаний жене. Ты последний из Игал, тебе предстоит возрождать род, поэтому нужно завести как можно больше детей.

Симар Хитро сощурился. Я же, увлечённо жуя, сделал вид, что не расслышал.

Империя, Акшаядеза, дворец Великого Бессмертного Императора Амара Самрата.

Зал из слоновой кости, располагавшийся на верхних этажах башни, заполонили провидцы со всей Империи. Обычно здесь Император проводил ежегодное собрание кланов или торжества, но не в этот раз. Просторное помещение, окруженное огромными открытыми окнами, на вершине башни, пропускало беспрепятственно потоки шакти, позволяя провидцам черпать достаточно энергии.

Амар наблюдал за суетой провидцев, расположившись на балконе, в котором на приемах и торжествах обычно играли музыканты. Он крутил в руке металлический предмет, медальон: ромб, а внутри черный ромб поменьше. Этот предмет принадлежал темному ракте. Его привели к нему пару недель назад, сразу после того, как позвонила Каннон и рассказала о последствиях деформации.

Этот ракта убил имперского гражданина с окраин и, приехав с его документами в Акшаядезу, несколько месяцев жил под его именем.

На столах, составленных по кругу, уже лежал материал для провидцев. Темного ракта практически пришлось разобрать на части, чтоб всем провидцам хватило материала. Здесь были не только его вещи, но и волосы, зубы, кусочки кожи и костей. К каждому провидцу был приставлен младший Страж, дословно записывающий все, что удалось увидеть провидцу. А затем Стражи среднего ранга собирали записки, и поднимали их к императору.

Таких записок на столе уже было больше двух десятков, но Амар не спешил их читать. Он прекрасно понимал, что в большинстве своём в них совершенно бесполезная информация. И лишь несколько тех, что действительно имеют ценность. Амар извлек один из листочков:

"Он гуляет возле моря, вижу собаку, это его собака, ее зовут Халк".

Амар поморщился, скомкал листок и бросил в урну, немного подтолкнув потоком шакти, чтоб не промахнуться. Затем достал ещё один листок:

"Его жена изменила ему, и ушла к другому мужчине и забрала с собой сына. Он несколько лет горевал, много пил".

Амар снова брезгливо скривился и выбросил листок. Что это за мир такой, где изменщицам позволяют забирать детей у отцов?

Следующий листок:

"Он ходит с оружием в необычной форме. Я не знаю, какому клану принадлежит эта форма. Вокруг него люди в такой же одежде. Один человек постоянно кричит на него, а он злится. Этот человек главный и он не может ему перечить. Я знаю его имя! Его зовут Сержант. Или нет. Сержант Байерес. Странное имя. Он солдат, но я никогда таких солдат не видел. Еще вижу странное оружие, странные механизмы, летающий автомобиль, это не сурират, а именно автомобиль".

Эта записка была ценной, поэтому император, перечитав ее несколько раз, отложил в золотистую папку. Но он искал другую информацию. Нужно выяснить, как темные ракта проникли в этот мир. Нужно найти проход.

Глава 3 или «Предзнаменования»

Я проснулся посреди ночи. Удивительно, но луны так ярко светили в окно, словно уже наступил рассвет. Я вышел из комнаты, в доме было тихо. Необычайно тихо. Спустился вниз. Мне нужно было вниз, какое-то странное чувство тянуло меня туда. Зов, неслышимый, ощутимый только на уровне эмоций, звал меня в сад, к той качели в вишневом саду, где меня ждала она.

Уже по дороге я понял, что это сон. Очень реалистичный, наполненный звуками, запахами, ощущениями прохлады и стойким чувством осознания всего вокруг: ступеней под ногами, шероховатости перил под рукой, холода железной ручки, когда я открывал дверь. А на улице все тот же яркий лунный свет и запах жасминов. И чувство, заставляющее меня шагать к вишневому саду.

Алисана ждала меня. Она, будто белое приведение, раскачивалась на качели. Конечно, на то приведение она теперь была едва ли похожа, теперь она не была черным призраком, темным сгустком тьмы. Сходство имелось только в длинном белом шелковом платье, распущенных рыжих волосах и бледной коже. Теперь она выглядела как девушка: молодая, с мягкими милыми чертами лица, и бесконечной грустью в глазах.

– Я звала тебя, – сказала она, похлопав рукой по сиденью качели, приглашая меня сесть рядом.

Я сел, оттолкнулся ногами, раскачивая нас.

– Я это понял, – ответил я. – Где мы? В моём подсознании?

– Да, – Алисана грустно улыбнулась. – Теперь я не смогу следить за тем, что происходит в мире.

Я не ответил, вопросительно взглянул на нее.

– Что-то грядет, – вздохнула она, – но теперь мой мир – это медальон. Я не могу видеть, то что видела, когда была призраком. Черпать энергию мне неоткуда, теперь я связана. Тебе нужно быть осторожным. Наш враг пойдет на все, чтоб уничтожить тебя.

– Почему они уничтожили Игал? – спросил я ее. – Что за причина такая, что Нага желает уничтожить всех во что бы то ни стало?

Алисана зябко пожала плечами, но через миг ее взгляд стал жестче, а голос тверже:

– Пророчество, это всё из-за него. Провидцы Нага два века твердили, что Игал станет причиной их гибели. Это длилось слишком долго, но род Тивара добился своего. Почти добился. И вот они снова. Значит, пророчество вернулось.

Я не нашел, что ответить на это. Пророчества, предсказания, все это казалось беспросветным вздором. Одно дело сверхспособности, они реальны, и совсем другое – зыбкие, ненадёжные пророчества. Нельзя знать всё наперед. Если б у кого-то и впрямь была такая возможность, то нас землян, и том числе и меня, тут же вычислили.

– Ты мне не веришь, я это чувствую, – грустно улыбнулась Алисана, отталкиваясь ногами и разгоняя качели. – Честно говоря, когда я была жива, и сама считала это глупостью. Большинство предсказаний имеют множество ответвлений и вариаций развитий, а некоторые никогда не сбываются. После того, как Игал присоединились к Сорахашер, между ними возник зыбкий мир, который длился тридцать лет. Нага несколько раз пытались обыграть будущее, заключить союз с Игал. Зуен должен был жениться на Изане Тивара, это бы изменило будущее. Вот только судьба сложилась иначе. Игал пришлось расторгнуть эту помолвку.

– Почему?

Алисана смущённо улыбнулась:

– Мы с Зуеном любили друг друга, и понимали, что из-за этого договора о помолвке с Тивара, нам не быть вместе. Может быть, все произошло из-за нашей глупости, но мы были молоды и не знали о пророчестве. Тогда для нас было главное остаться вместе вопреки всему. Поэтому мы зачали Азиза. Мой отец был в бешенстве! Еще бы, незамужняя дочь главы клана беременна. Чтобы скрыть позор, нас очень быстро поженили. А у отца Зуена не осталось выбора, как расторгнуть помолвку с Тивара. И вражда вспыхнула с новой силой.

Она замолчала, несколько раз толкнула качели так, что мы взмыли высоко вверх.

– Я тебе доверяю! – неожиданно поразив меня, заявила Алисана. – Я знаю, кто ты, и знаю, откуда пришел, но тебе доверяю.

– Спасибо, конечно, за такую честь, но к чему ты это?

– Потому что ты другой. Я вижу, что тебя загнали в ловушку. Ты не хочешь того, что тебя заставляют делать. И именно поэтому я позволила тебе взять то, что принадлежало моему сыну.

– А могла не позволить?

– Я могла свести тебя с ума, – сверкнула глазами Алисана. – Если бы захотела. Не веришь?

Я не ответил, лишь усмехнулся и замотал головой.

– Значит так, – решил я подвести итог: – Я вам исполняю вашу месть, а вы мне знатное имя и всё что с ним прилагается. Или что-то еще?

– Конечно еще. Ты не должен осрамить имя моего сына и наш род!

Я так и не понял, шутит она или всерьез полагает, что я могу их опозорить.

– Ты глупый, – усмехнувшись, заявила Алисана, видимо снова ощутив мои мысли. – Все, что ты считаешь важным, твоя мотивация, все это не имеет значения. Имя, деньги, власть…

– Месть, – в тон ей добавил я, не скрывая иронии.

– Месть, это другое, – серьезно сказала она. – Месть, это ненависть. Она, как и любовь, от нее невозможно избавиться. Это то, что укореняется глубоко внутри души, то, что терзает и не даёт успокоиться ни на миг. И, как видишь, даже после смерти это чувство не отпускает.

Я молчал, здесь мне нечего было сказать. Что такое ненависть и жажда мести, я знал не понаслышке.

– Но люди которые пришли с тобой, – Алисана резко застопорила качели, шаркнув ногой, и внимательно уставившись на меня, – они другие, не такие как ты. Они могут уничтожить наш мир. Ты об этом знаешь?

– Нет, – скептично усмехнулся я, снова раскачивая качели. – Им нужна только информация о шакти и технологии создания ваших источников. Им нужны сверхспособности, ваш мир им не нужен.

Конечно же, я лукавил. Спецслужбы затевали что-то, иначе, зачем Джонсону говорить мне о проходе на Землю, а также посылать меня в имперскую армию.

– Ты ошибаешься. Они несут зло, я это чувствую, – мрачно ответила Алисана. – Твои мысли тебя выдают.

– Люди в вашем мире тоже не нежные фиалки, и зла причиняют не меньше.

– Ты должен это исправить. Теперь это твой мир, думай об этом.

– Твой мир, мой мир – у каждого своя правда! – отрезал я, решив прекращать этот разговор.

– Ты должен заплатить за то, что носишь имя моего сына, – снова завела Алисана. – Ты уже придумал, как уничтожишь Нага?

– Что?! – я рассмеялся, – И дня не прошло, когда бы я успел?

– Думай, – сердито ответила Алисана, не поддержав моего веселья. – Теперь это твоя забота. Род Тивара должен исчезнуть, а вместе с ними и Нага. Земли которые сейчас занимают Нага и Капи, их источники принадлежат Игал, а значит тебе!

Она изо всех сил качнула качели, те взмыли так высоко вверх, что, кажется, слетели с петель, и устремились прямиком в небо. И в этот миг я проснулся.

За окном уже рассвело. Ласковое солнце звало меня, приглашая начать новый день. Сэдэо остался в Сундаре, но это далеко не повод пропускать тренировку. Поэтому я наспех надел тренировочный костюм, и решил начать с пробежки. Во-первых, я давно не бегал, а во-вторых хотелось поглазеть на свои владения.

Я выскочил из комнаты, в доме было тихо, но стоило мне только переступить порог, как тут же рядом оказался Цай. Да и вообще во дворе была куча охраны. А вчера помнится, их было только шестеро.

– Доброе утро, свамен. Отличная погода для Шани Амавасья, – сверкая белыми зубами, сказал Цай.

– Доброе утро, – отозвался я и тут же пустился в бег, особо не заботясь поспевает ли за мной наёмник.

Но он не отставал ни на шаг, да и не только он, за мной бежали трое охранников, громко отбивая аллеи тяжелыми подошвами. Оказавшись за воротами поместья, я побежал по единственной дороге, которая тянулась несколько километров через поля в Форхад. Особо любоваться здесь было нечем. Ну, разве что, бескрайним синим небом, да сочной ярко-зеленой травой, пахнущей росой.

До города не так уж и далеко, но туда мне пока не нужно, я решил остановиться здесь в зелёном поле.

Настроение у меня было приподнятое, даже где-то игривое, и я ему поддался. Разулся, ступая на влажную траву босыми ногами. Свобода! Пусть и мнимая, пусть и на миг, но сейчас я ее ощущал: в зеленом море травы и бескрайнем небе. И не хотелось думать ни о Нага и мести, ни о спецслужбах с их фотоотчетами и имперской армией.

Охрана в недоумении глазела на мою разминку. А я просто повторял любимые акробатические пируэты, с удовольствием наблюдая, с каким восхищением поглядывают некоторые из ребят. Размявшись, я окинул взглядом свою охрану и спросил:

– Есть ракта?

Они переглянулись, и отрицательно замотали головами.

Что ж, жаль. Я кивнул Цаю, приглашая на спарринг, а сам встал в стойку. Конечно, я рассчитывал попробовать потренироваться с ракта, но за неимение такового, сойдёт и Цай. Да хотя бы просто, чтоб оставаться в форме. Но только я настроился, как позади послышался голос Симара:

– Может быть, попробуешь со мной?

Я обернулся, Симар был так же в тренировочном костюме и видимо, так же как и я, вышел размяться. Он дружелюбно улыбался и вопросительно смотрел на меня.

– Да, – кивнул я.

Хоть и понимал, что Симар мне наверняка наваляет. Самый сильный человек в Империи, как сказала Латифа, особо рассчитывать не на что.

А Симар, словно прочитав мои мысли, сказал:

– Я не буду использовать дар. Просто так я его никогда не использую. Вы уже проходили с Сэдэо приемы урджа-боя?

Я отрицательно мотнул головой.

– Научить меня? – спросил я.

Симар усмехнулся:

– За один раз нет, но каким-то своим коронным приемчикам могу научить. У каждого ракта свои приёмы, свои рабочие боевые чакры, но кое-что, думаю, и тебе пригодится. Я использую чакру души и корневую, например.

– Эти чакры я еще не открыть, – с сожалением пожал я плечами. – Сэдэо говорил, что нужна корневая чакра.

– Да, – задумался Симар. – А у тебя открыта только чакра головы и жизни?

Я кивнул. Симар окинул меня задумчивым взглядом с ног до головы и сказал:

– Что ж. Могу показать, как с помощью шакти и каналов ослабить незаметно противника. Если делать это открыто, не сработает, особенно если противник сильнее и умеет блокировать атаки. Я же тебя научу, как это делать незаметно, во время боя.

Я радостно закивал. Хоть что-то путевое.

– Смотри, небольшая хитрость, – усмехнулся Симар, несильно ударив меня в плечо. – На твоих руках есть каналы, каждый канал привязан к определенной чакре.

Я закивал, об этом мне урджа-мастер уже успел рассказать.

Симар снова легонько ударил меня, теперь в другое плечо.

– При каждом ударе я бью тебя в канал, по сути, выбивая энергию. Речь идет не о силе ракта, не о шакти, этот прием можно использовать и на тамас. Я говорю о физической силе. Такую атаку можно предотвратить, блокируя. Но во время реального боя об этом мало думаешь. Потому что для блокировки нужен самоконтроль, но им во время боя владеют лишь единицы от пятого уровня. Ракта конечно быстро восстановится, но в случае чего, этого времени должно хватить, чтоб убежать. А о тамас и говорить нечего. Достаточно десяти ударов, чтоб отправить тамас в глубокий сон.

Я усмехнулся. Без всех этих ухищрений с ударами отнимающими силы, я знал, как отправить тамас в глубокий сон с одного удара. Но уровень противника может быть куда выше моего, поэтому я вникал. Наверняка и это может пригодиться.

– А у тебя какой уровень? – поинтересовался я у Симара.

– Пятый, – хитро сощурился он.

– Покажешь свой дар? – праздное любопытство, на самом деле, но я просто обязан было это увидеть.

– Хорошо, – легко согласился Симар, – но только после того, как покажешь мне то, о чем я только что говорил. На мне, конечно же.

– Как делать? Как лишать энергии? – спросил я.

– Управляй каналами, касаясь противника, представляй, что твои каналы как молотки, и каждый раз, когда ты бьешь противника, эти молотки выбивают из него силы. Или крюки, выдергивающие силы, как тебе удобнее.

И снова какие-то абстрактные упражнения, очередная медитация, где нужно использовать не сколько навыки ракта, а сколько воображение.

– Погружение в подсознание на половину, – продолжил наставлять Симар. – То есть никаких закрытых глаз, ты должен следить за боем. Сумеешь?

– Да, – уверенно ответил я.

Тот же прием с открытыми глазами, что я использовал во время перемещения предметов. Симар немного отошел назад, по его напряжённым мышцам я понял, что нападать он будет прямо сейчас.

Наша охрана с воодушевлением глазела на нас, тихо переговариваясь.

– Я буду только атаковать и отбиваться, силу используешь только ты, – снова повторил Симар и бросился на меня.

От прямого удара я увернулся, но тут же получил под дых. Ответил ему, ударив по ребрам, но совсем позабыл про приём.

На самом деле на так уж и просто, постоянно представлять, что твои руки имеют крюки, выдергивающие силы из противника.

Ловкий удар по голени выбил у меня почву из-под ног, опрокидывая на траву.

Охрана заржала, Симар, улыбаясь во весь рот, подал мне руку.

Но я резво вскочил на ноги сам, и ударил Симара в плечо. Один удар, второй. Крюки, выдирающие силу. Увернулся от удара в живот, и повторил прием Симара, ударив того по голеням, вот только опрокинуть его не удалось. Молниеносный захват, Симар вывернул мне руку, и зажал горло. Я, оттолкнувшись ногами от земли, перекувыркнулся через него и приземлился позади. Несколько ударов выбивающих силы: один по рёбрами, другой прилетел уже развернувшемуся Симару в живот.

– У тебя выходит, – улыбался Симар. – Только вот, этого недостаточно, чтоб лишить меня сил. Ты бьёшь в полсилы.

Я пожал плечами. Конечно, я бил в полсилы, осторожничал, не целился в голову или другие важные органы, как и сам Симар.

– Бей сильнее, – сказал он, – чем сильнее удар, тем больше ты сможешь выбить.

– Ты тоже бей, – ответил я.

На самом деле это бы меня простимулировало, а иначе сильнее я бить не смогу, зная заведомо, что мой противник нарочно поддаётся.

Симар хмыкнул, и бросился на меня с разящими молниеносными ударами, летящими с такой скоростью, что я ни то, что увернуться, я подумать толком ничего не успел. Он просто мутузил меня безжалостно так, что я тут же успел пожалеть о просьбе и заподозрить Симара в использовании шакти.

Но что оставалось, сам напросился, к тому же это определенно разозлило и придало мне сил. Упав на спину от очередного удара, я перекувыркнулся, и бросился на Симара со всем азартом и драйвом, взорвавшимся внутри и подгоняющим вперёд. Теперь я ни сколько следил за боем, сколько бил и отбивался, не забывая про крюки на каналах и про силу удара. Я буквально чувствовал, как выбиваю из него энергию. А затем и увидел сине-серые всполохи в том месте, куда я бил – будто цветную муку из мешка выбивал.

– Всё! – тяжело дыша и согнувшись пополам, Симар выставил перед собой руку. – Достаточно. Иначе на площадь поедешь сам.

Он хрипло засмеялся, выпрямляясь, потягиваясь.

Охрана воодушевленно зашушукалась.

– Видели, какой способный у меня племянник? – засмеялся Симар, поддержав их оживленные перешептывания.

Это, конечно же, мне польстило, но виду я не подал. А когда мы зашагали обратно в поместье, я подумал, что одно занятие с Симаром, было куда эффективнее многих занятий с Сэдэо. Ну, или просто такой формат тренировок мне больше нравился, чем занудные беседы, которые любил заводить урджа-мастер.

– Показать дар, – напомнил я, победно улыбаясь.

– Ну, теперь придётся подождать полчаса, пока я восстановлюсь. А сейчас мы позавтракаем и пора собираться на площадь. Раздача даров начнется в полдень.

Мы направились обратно к особняку, возле входа Симар замер перед бронированным внедорожником, который видимо уже пригнали для нас.

– А ладно, смотри, покажу, – заговорщицки улыбнулся Симар.

Он подошел к автомобилю, подергал ее за бампер, будто пробуя, хорошо ли тот прикручен. И вот еще миг назад автомобиль стоял на земле, и вдруг Симар с легкостью оторвал авто, подняв капот до самой головы, а внедорожник теперь стоял на одних лишь задних колесах.

– Ну как? – довольно улыбался Симар, видимо отвечать не нужно было, все и так отразилось у меня на лице.

– Это хорошо, – сказал я, за незнанием более подходящих слов на вадайском.

Если бы знал, сказал бы: "Впечатляюще! Поразительно! Потрясающе!"

Граница между Империей и ОРМ, Южный утес Великой горы Меру

На пологий выступ южного утеса всю ночь стекались презренные со всего юга. Здесь уже высились грузовые контейнеры, которые ночью привезли по океану. Люди в имперской и республиканской форме сооружали сцену, возводили цветастые шатры пунктов раздачи. С серьезными лицами охраняли периметр и следили за порядком имперские солдаты, носились от шатра к шатру республиканские волонтеры. И тянулись ото всюду презренные: спускались с гор, выходили из ущелья, поднимались на утес жители леса.

Каждый год в день зимней Шани Амавасья Бессмертный Император и Бодхи Гуру Каннон посещали великую гору Меру с гуманитарной миссией. Презренные ждали этого дня. Люди из дальних селений добирались несколько дней к Южному утесу чтоб получить новую одежду, еду, лекарства, посуду и прочие необходимые вещи.

Сегодня здесь были и сестры из Накта Гулаад. Мать-настоятельница Навиль из Южного монастыря раздавала приказы девушкам в длинных синих платьях. Они сносили ящики с игрушками, детским питанием, одеждой и кухонной утварью к стойкам раздачи.

Но Навиль прибыла сюда далеко не ради благотворительности. Еще бы она скакала по горам в ее-то возрасте. В другой бы раз она отправила кого-нибудь из сестер, но не сегодня. Другой такой возможности не представится. Именно сегодня была единственная возможность рассказать хранителям Хемы о возвращении повелителя ракшасов. Потому что только в этот день правителей Востока и Запада можно было встретить вместе.

Император явился первым. Его золотой сурират завис прямо над уже сооруженной большой сценой и эффектно выпустил луч света, а вместе с ним и Амара Самрата. Бессмертный императорпоявился в парадной форме, которая от обычной отличалась лишь большим количеством камней и более пестрой вышивкой.

Презренные радостно загалдели и, толпясь, засеменили к сцене. Несколько минут император молча наблюдал, пока имперские солдаты, стоящие под сценой, оттеснят слишком напирающую толпу. Но и когда оттеснили, а толпа успокоилась, он не спешил говорить.

Он ждал, когда подлетевший сурират Каннон выпустит великую Бодхи Гуру рядом с ним. Каннон же презренные встретили с еще большим восхищением, а ее явление было намного эффектнее императорского.

Синее, тонкое, струящееся платье, расшитое серебром, развевалось на ветру, как и ее тёмные волосы, украшенные серебряными нитями. Вокруг Каннон кружила яркая иллюзия солнечной системы, где Сатурн находился прямо над головой девочки, а его кольцо, словно нимб, ярко сияло серебристым маревом.

"Сколько позерства в тебе, Бодхи?" – усмехнулся про себя император.

"Просто у тебя нет фантазии, Амар, вот ты и завидуешь", – мысленно ответила Каннон.

Император рассмеялся в голос и, повернувшись к толпе, торжественно вскинул руки, призывая к тишине:

– Жители Меру! – обратился он к ним, его голос усилился в десятки раз и зазвучал раскатистым громом, отбиваясь эхом о скалы утеса и проносясь над морем. – Шани Амавасья не только день даров. Новолуние Сатурна не просто космическое событие. Наши создатели чтили Сатурн, как покровителя тьмы. Чтили этот день, как время очищение кармы, как время открытия родовых каналов, которое дает возможность общаться с предками без преград. Это время для осознания бренности бытия и бесконечного движения души в круговороте сансары.

"Тебе еще не надоело нести этот глубокомысленный бред?" – поинтересовалась у императора Каннон, при этом продолжая сиять и улыбаться.

"Конечно же, я предоставлю и тебе такую честь, дорогая", – ответил ей мысленно император.

Бодхи продолжила говорить так же, раскрутив горловую чакру и усилив голос потоками шакти. Ее девичий голос звонко дребезжал среди шатров:

– Шани Амавасья, это, прежде всего день милосердия. Мы хранители Хемы должны помнить об этом всегда и передавать эти традиции каждому поколению, как завещали Боги. Милосердие, ни что иное, как путь к просветлению, путь к божественному теплу, к божественной сути. Ваша жизнь, жители Меру, полна трудностей и страданий. Такова участь презренных, таков ваш путь. Но трудности закаляют дух, а страдания и лишения приведут вас к следующей жизни, полной радостей и благ.

"Можно подумать, твоя чушь, лучше моего бреда", – мысленно укорил Каннон Амар Самрат, на что Каннон заулыбалась еще шире.

– Мы пришли к вам с дарами, мы пришли с милосердием, – продолжила Каннон. – Мы даруем вам милосердие, чтобы вы дарили его другим. Создатели нам завещали – делится благами, открывать души, становится сильнее, чище и платить кармические долги сейчас. Примите же дары! Берите!

Толпа взорвалась оглушительными радостными криками. Люди устремились к шатрам, давя друг друга и толкаясь.

– Сколько в этот раз будет задавленных? – безразлично взирая на беснующуюся толпу, спросил император.

– Надеюсь, что меньше, чем в прошлый раз, – грустно вздохнула Каннон. – Я приказала поставить больше шатров и даров в этот раз привезла тоже больше.

– Ты ведь понимаешь, что некоторые подходят по несколько раз и гребут столько, что не в силах потом унести?

Каннон сдержанно промолчала.

– Жадность, – усмехнулся император, – всегда, каждый год я чувствую здесь только ее. И ни разу не видел того милосердия, о котором ты твердишь каждый год. Вот она – человеческая сущность! Животная жажда обладать большим, доминировать, топтать ближнего, рваться вперед. Такими нас создали. А милосердие это недостижимая утопия.

– Сколько раз я это уже слышала, Амар? – вздохнула Каннон. – Не все такие, смотри, вон там люди, они покорно ждут, когда остальные перестанут толпиться.

– Да, только им ничего не достанется. Смотри туда, видишь того однорукого здоровяка.

Каннон кивнула, она его сразу увидела: косматого, рыжебородого, в теплом не по погоде тулупе.

– Видишь, что он делает?

Однорукий грубо расталкивая всех, прорывался через толпу, брал коробки с дарами, а затем шагал к небольшой группе женщин, стоявших и охранявших коробки, которых возле них собралось уже не мало.

– Я думаю, это наша вина, – сказала Каннон.

– В чем?

– В том, что они каждый год до смерти давят друг друга. И вот в этом, – она указала взглядом на однорукого. – Мы неправильно организовываем раздачу даров. Нужно больше пространства, и еще больше шатров. Нужно придумать систему, где бы в одни руки попадал один дар. И где площадки для детей? В прошлом году были площадки для детей!

Каннон принялась озираться, но так и не нашла площадок.

– Рахас! – она подозвала помощника. – Немедленно организуйте игровые площадки для детей с играми и конкурсами. Дети не должны находиться в толпе!

Император усмехнулся и закачал головой.

– Лучше бы помог! – вспылила Каннон.

Император сдержанно, но при этом весьма наигранно кивнул и подозвал старшего Стража.

В очень короткий срок имперские солдаты оцепили в круг несколько площадок, а республиканские волонтеры принялись созывать детей и организовывать игры.

Каннон, смотрела на собирающихся детей, довольная собой и улыбалась.

– Теперь ты успокоилась, и мы можем приступить наконец к делам?

Каннон будто не услышала этого вопроса, а продолжила говорить о своем:

– Может мы вообще зря организовываем благотворительную раздачу даров? – грустно спросила она. – Может это не правильно?

Император фыркнул и рассмеялся:

– Все правильно, дорогая. Мы делаем все правильно. За все нужно платить. Пока они не внемлют словам, которые мы повторяем из года в год, они будут пожинать плоды своей ненасытной жадности. Пятьдесят человек в прошлом году, в этом, думаю, будет больше. Идем лучше в мой шатёр, у нас есть одно дело. Точнее, нас кое-кто ждет.

– Ты о ней? – Каннон кивнула Амару в сторону матери-настоятельницы Навиль, стоявшей возле сцены. Она не могла не обратить внимания на ее нетерпеливый взгляд и фонившую тревогу.

– Я ее пригласил. Точнее она напросилась сама, говорит, что у нее важная новость, и она ее расскажет только нам двоим. Идем же.

Каннон и Амар Самрат направились прочь со сцены к глухому шатру, стоявшему в стороне от толпы в окружении имперских солдат.

– Почему мать настоятельница не рассказала тебе свои новости? Твои поданные тебе не доверяют? – не скрывая издевки, поинтересовалась Каннон.

– Эти полоумные старухи из Накта Гулаад не доверяют никому, – ответил император пропуская Каннон в глубь шатра.

Они вошли внутрь, спрятавшись от шумной толпы и любопытных ушей. Император и Бодхи Гуру тут же сели за стол уставленный фруктами и разнообразными закусками. Каннон снисходительно улыбнулась, продолжив потешаться:

– А ведь когда-то в ордене были самые сильные и мудрые женщины Империи. И почему же ты не берешь все в свои руки?

– Зачем мне это? Чтоб они начали плести интриги у меня за спиной? – оскорбился Амар. – Я и так потратил несколько веков чтоб вытравить из Накта Гулаад слишком уж рвущихся к власти знатных женщин ракта. А сейчас все хорошо. Знати в ордене нет, а монахини ракта служат исключительно моим интересам, хоть настоятельницы и считают иначе. Главную свою функцию они исполняют – фанатично хранят пророчества Ямины и шпионят для меня за кланами. Что еще нужно?