Текст книги "Некромант. Чужая война (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Из услышанного на рыночной площади…

Худолицый глашатай покраснел так, словно его при всех собравшихся уличили в чем-то особо противоестественном. Сначала щеки, потом лоб и даже подбородок приобрели ярко красный цвет. Руки, державшие пергамент слегка дрожали.

– Все собрались, – толкнул его в грудь посланник в расшитой золотом ливрее. – Начинай!

– Жители и жительницы Китона, благородные и простые, – наконец-то собрался с мыслями глашатай и вновь развернул пергамент. – Слушайте и передайте тем, кто не услышал! Послание Верховного конклита!

Рыночная площадь, за мгновение до этих слов исходившая зудом любопытства, громко охнула и вся превратилась в одно большое ухо. Ни разу за последние полтораста столетия Верховный конклит не обращался к простым жителям…

– Жители Китонского королевства, за противоестественное занятие магией некроса разыскивается магистр первого круга огненной стихии Килиан Барторий! Любому, кто сообщит сведения о его местонахождении или приведет оного мага на суд Верховного конклита, королевское казначейство выплатит пятьдесят полновесных золотых монет.

По толпе прокатился еще один вздох, в котором можно было угадать целый сонм эмоций – от ужаса перед некромантами и их деяниями и до восторга перед столь огромной суммой.

– Ой, что же теперь будет с нами? – взвизгнула, вскинув руками, торговка рыбой. – Куды же теперь податься?

– Молчи, дура, – буркнул на нее сосед. – Куды, куды?! Стой на месте и торгуй своей рыбой! Никто не даст магу долго гулять на воле…

– Ведут! Ведут! – стал быстро растекаться крик по узким улочкам города.

Горожане, позабыв про свои заботы, напряженно всматривались в темную громадину столичной тюрьмы, угрюмой скалой возвышавшейся над кварталом.

– Где же они? Куда же запропастились? – приплясывал от нетерпения румяный булочник. – Может гвардейцы мимо ратуши пошли… Так, там дальше получится.

– Да, нет! – прервал его размышления стоявший рядом кузнец. – Тута пойдут! Здесь до дворца один шаг…

– А я слышал почтенные, – вмешался в их беседу маленький как гном старичок, до этого настороженно зыркавший по сторонам. – Его (при этом он многозначительно поднял палец к верху) могут освободить. Да!

Булочник, выпучив от удивления глаза, зафыркал, как рассерженный барсук.

– Не может быть! – отдышавшись, возразил он. – Наша гвардия никогда не допустит этого!

– Гвардия! – презрительно сплюнул на брусчатку, кузнец. – Гвардия уже давно не та. Они только и горазды, чтобы подолы бабам задирать. Вот я помню во времена Кусконского вторжения.

– Да вон же они! – заорал кто-то прямо под ухом. – Ведут!

Из-за угла здания показалась четверка гвардейцев. Закованные с ног до головы в сталь белоснежных доспехов, они казались существами иного мира. Массивные алебарды, по слухам, выкованные из небесного металла, были опущены вниз, словно вот-вот раздастся яростный вопль и атакующая толпа ринется вперед. Следом за ними мерно вышагивали маги, своими плащами сметавшие дорожную пыль. На лицах, традиционно излучавших высокомерие и презрение ко всем окружающим, на этот раз поселился страх. Длинные тонкие пальцы судорожно сжимали боевые посохи, кристаллами направленные на пленника, а губы непрерывно повторяли защитные магические формулы. В самом хвосте вдобавок двигался конный отряд гвардии, с обнаженными мечами.

При приближении процессии люди в толпе замолкали. Казалось, ужас не только поселился в душах солдат и магов, но и охватил всех собравшихся горожан. Дородные мамаши, боявшиеся сглаза, прятали за широкими юбками своих младенцев, а детям постарше закрывали глаза. Почтенные бюргеры, толпившиеся у самой края дороги, старательно отводили глаза и шептали слова молитвы. Лишь молодежь – девицы и парни – поднимались на цыпочки и высматривали того, кого вели на казнь.

Главный виновник этого переполоха шел с высоко поднятой головой, словно он не всеми презираемый преступник, а предводитель всего шествия. Бесформенный черный балахон, расшитый магическими формулами принуждения и повиновения, хорошо скрывал его фигуру. Правда, позднее, кое-кто из юных горожанок шепотом будет рассказывать о горящих небесным пламенем глазах, иссиня черных волосах, небрежными прядями ниспадавших на плечи…

Двигавшийся в полном молчании отряд остановился около высоких ворот, ведущих на дворцовую площадь. Трое гвардейцев, вышагивавших первыми, нерешительно топтались на месте, пока высокий сержант осторожно приоткрывал створку ворот.

– Господин капитан! – вдруг крикнул он. – Вы должны это видеть…

Один из конных рысью пролетел расстояние, отделявшее его от сержанта.

– Что за остановка? – прорычал капитан, снимая шлем с роскошным плюмажем.

Спрыгнув с коня, он раздраженно оттолкнул сержанта от ворот и открыл их настежь.

– О, лучезарный Митра! – раздался его возглас. – Всем назад!

Гвардейцы, ощетинившись железом, стали медленно отходить назад. Всё пространство, известное каждому столичному жителю как дворцовая площадь, было заполнено людьми, что-то яростно выкрикивавшими.

– Сержант! – зло заорал капитан. – Откуда взялось это каиново отребье?!

– Господин капитан, это фанатики Единого бога! – испуганно пробормотал сержант. – Я слышал, что преподобный Керн поклялся разорвать нашего пленника на части и скормить их крысам.

– Гвардия, в круг! – взревел капитан, размахивая мечом. – Вы (ткнул он в пеших солдат и магом) к пленнику! Сейчас, это быдло узнает, как вставать на пути гвардии!

Вдруг, воздух прорезал пронзительный звук горна. Толпа замерла, в недоумении уставившись на дворец. Окованные красноватой бронзой створки медленно открылись, и дворцовое нутро извергло металлическую змею. Сотни и сотни солдат, закрывшись ростовыми щитами, врезались в людей. Рослые легионеры дворцовой стражи, не сдерживаясь рубили и кололи, заливая площадь алой кровью беснующийся толпы. Раздавшиеся в ответ ругань и проклятия их нисколько не трогали, ведь они служили лишь королю и никому больше.

Чуть больше часа понадобилось страже, чтобы очистить от фанатиков широкий проход, достаточный для безопасного прохождения конвоя.

– Вперед! – отдал приказ капитан, довольно усмехнувшись. – Смотри, некромант, как украсили площадь к твоему приходу!

Пленник вздрогнул, когда услышал, как его назвали, но так и не проронил ни слова. Он молчал даже тогда, когда шел по ковру из порубленных и стонавших тел, покрывавших площадь. Казалось, ничто не могло поколебать его спокойствие…

– Проклятый некромант! – с пеной у рта орал плюгавенький мужичок, пытаясь протиснуться между двумя дюжими стражниками. – Убирайся в преисподнюю! Подожди и мы отправим тебя вслед за тварью – твоей женой!

– Отродье дьявола! Сгинь! Сгинь! – визжала как резанная растрепанная простолюдинка, раз за разом бросаясь на стену щитов. – Я все равно до тебя доберусь!

Дворцовая стража с трудом сдерживала беснующуюся толпу, укрощая самых ретивых ударами мечей.

– Опомнитесь, воины! – проникновенно вещал красномордый проповедник, усевшись на плечи двух бочкообразных мужиков. – Кого вы спасаете?! Это же исчадие ада! Посмотрите на его руки. Они в крови безвинных чад! Воины, подумайте о ваших семьях! Что с ними будет, когда придут мертвые! Поверните ваше клинки…

– Да заткните кто-нибудь эту морду! – в сердцах воскликнул капитан, увидев, что некоторые солдаты стали в нерешительности оглядываться назад. – Вперед, вперед, паскудное племя!

Подгоняемый рыком капитана, конвой устремился к дворцу. Последние метры были пройдены под градом камней и палок, щедро осыпаемых толпой.

– Наконец-то, все! – пробормотал сержант, с вздохом снимая тяжелый шлем. – Мы дома!

Парадная лестница дворца была заполнена до предела: офицеры, придворные, маги – все негодующе смотрели на конвоируемого.

– Ввести обвиняемого! – гулко загремел величественный голос. – Уважаемые члены Верховного Конклита, мы собрались с вами, чтобы принять тяжкое решение – осудить нашего бывшего коллегу. Никогда до этого дня, никогда за всю более чем тысячелетнюю историю Конклита под сводами королевского дворца не судили магистра!

Первый магистр Верховного Конклита Илириус Зенон замолчал. Его влажные от слез глаза были устремлены на дверь, из которой появился бывший пленник. Вокруг него, по-прежнему, вышагивали сопровождающие маги и четверка гвардейцев-латников.

– Я с великим прискорбием оглашаю его имя… – после небольшой паузы продолжил первый магистр. – Килиан Барторий, магистр стихии огня первого круга. Уважаемые магистры, мне сложно говорить. Килиан был одним из моих учеников и без преувеличения лучшим учеником!

Он вновь бросил взгляд на обвиняемого и покачал головой.

– Но ересь, чудовищная ересь должна быть уничтожена в самом её зародыше! – его голос приобрел фанатичные нотки. – Надо выжечь её огнем! История не должна повториться! Согласен ли со мной Верховный Конклит?!

– Да! – высокие своды дворца огласил яростный рев собравшихся. – Да!

Килиан стоял в самом центре зала, вокруг которого в ввысь поднимались ряды громадного амфитеатра. Его лицо, которое уже не скрывал капюшон балахона, было бесстрастно. Казалось, его уже ничто не заботило, и он со всем смирился.

– Магистр Килиан! Уже бывший магистр Килиан, – гневно начал Илириус Зенон. – Покусился на устои Верховного Конклита, которые незыблемы уже тысячелетие! Он посмел нарушить правила Великого равновесия!

Негодующий вздох волной прошелся по рядам магистров.

– Любой, даже самый последний недоучка-школяр магической школы знает, что правила Великого равновесия составляют основу нашего бытия. Мы все существуем в мире только лишь благодаря им! – все больше заводился первый магистр. – Да как ты мог?!

Костлявый палец разъяренного мага был устремлен прямо на Килиана.

– Ты, самый успешный маг Огненного ордена, лучший магистр первого круга! Как ты посмел проявить преступное любопытство?! Как вообще могло такое тебе прийти в голову?!

Не дождавшись ответа, Илириус Зенон повернулся к богато украшенной ложе, где находилось остальное руководство Верховного Конклита.

– Я прошу Первого магистра Ториана Пияту приступить к допросу, – произнес он.

На выступающей вперед трибуне появился невысокий плотного телосложения человек. Маленькие глазки и чуть выдающаяся челюсть, густо поросшая рыжеватой щетиной, придавали ему вид дикого вепря. Он взмахнул рукой, призывая собравшихся к молчанию, и произнес:

– Верховный Конклит! Я Первый магистр Ториан Пияту клянусь Светлым Митрой, что буду честно и справедливо исполнять свои обязанности Великого судьи! Итак, обвиняемый встаньтеи назовите ваше имя и магический ранг!

Медленно поднявшись, Килиан четко и громко произнес:

– Мое имя Килиан Барторий. Я магистр стихии огня первого круга.

– Ответьте, знакомы ли вы с правилами Великого равновесия?! – продолжал Великий судья.

– Да! Мне известны древние законы, именуемые как правила Великого равновесия, – невозмутимо отвечал Килиан. – Да не поднимет маг руку на мага. Да будет проклято и забыто мертвое знание. Да будут незыблемымимагические стихии…

– Хорошо. Значит, вы подтверждаете, что знакомы с данными правилами, – подытожил Ториан Пияту. – Но, известно ли вам, что нарушение правил Великого равновесия карается Верховным Конклитом?!

– Да, Великий судья! Я, как и любой поступавший в магическую академию, был ознакомлен с тем, что данные правила неприкосновенны! – так же твердо отвечал Килиан.

– Значит, вы и это подтверждаете, – голос судья, казалось, лучился благодушием и состраданием. – Прекрасно! А нарушали ли вы данные правила? Отвечайте Верховному Конклиту, ничего не скрывая!

– Мне нечего скрывать и нечего стыдиться! – глядя ему прямо в глаза, сказал Килиан. – Я подтверждаю, что своими действиями нарушил правила Великого равновесия.

– Вот, уважаемые магистры! – торжествующе обратился к собранию Великий судья. – Обвиняемый сам признал, что виновен.

– Нет! Тысячу раз нет! – раздался протестующий вопль обвиняемого. – Я нарушил правила. Да! Нарушил! Но я не виновен!

Зал словно взорвался. Возмущенные маги вскакивали со своих мест и призывали проклятия на его голову.

– Да, как он смеет!

– Трус! Признай свою вину!

– Проклятый мертвец!

– Да! Я не виновен! – не обращая никакого внимания на бушующее у его ног собрание, продолжал Килиан. – Вы, обличенные властью «решать и судить»… Вы обвиняете меня в том, что я угрожаю миру и разрушаю ваше прекрасное будущее. Оглянитесь! Вы успешно справились и без меня! Своей упрямой близорукостью, своим тупым следованием древним традициям, вы уже вырыли всем нам могилы. В магических школах и академиях Китона поселилось невежество, маги и их воспитанники превратились в тупых подражателей некогда великого искусства! Своими путами, словно мерзкие пауки, вы опутали все королевство, не давая вырваться истинному знанию. Где они, юные маги, стремящиеся познать тайное?! Где их опытные наставники, владеющие секретами мироздания?! Посмотрите вокруг! Сколько магических школ было открыто за последние сто лет? Какими стихиями мы овладели? Какие магические формулы были раскрыты? Ответ на все это один! Нет, нет и ещё раз нет!

– Хватит! – возмущению первого магистра не было предела. – Ты посмел в своих грехах обвинить Верховный Конклит.

Казалось, еще мгновение и его хватит удар.

– Значит, ты сам выбрал свою судьбу! – отдышавшись, проговорил первый магистр.

Он с кряхтением выпрямился и, с вызовом посмотрев на собравшихся, выкрикнул:

– Мое слово – Око Драконта!

Зал замер. Тихий шепот побежал по рядам.

– Око Драконта наследие Проклятой империи.

– Невиданный по силе артефакт.

– Ворота во тьму.

Подсудимый с удивлением посмотрел на магистра Зенона. Он не мог поверить, что бывший наставник, с малолетства опекавший его, произнес эти слова.

– Нет, нет. Этого не может быть, – в полной прострации бормотал Килиан. – Только не это.

Ошарашенным выглядел и второй магистр. «О чём это он говорит? – размышлял потрясенный Торинат Пияту. – Он хочет разбудить Око… и приговорить еретика к вечным мукам. Старый совсем выжил из ума! Даже преступивший правила не должен так страдать».

Однако, зал уже шумел. Брошенная в сердцах фраза обрела новых сторонников и зазвучала по-новому. Сначала, поднялись магистры левого крыла, где заседали повелители стихии огня и воды, затем встали маги земли и воздуха. Все громче и громче они повторяли два слова:

– Око Драконта. Око Драконта. Око Драконта.

Глухо раздались три удара и шум стал стихать. Первый магистр отложил в сторону молоток и торжественно произнес:

– Верховный Конклит сказал свое слово. Да пробудится Око Драконта!

Окончательно потерявшего дар речи, Килиана подхватили под руки и потащили в дворцовое хранилище, которое столетия служило магической сокровищницей. «Как же такое могло случиться? – проносилось в его голове. – Я же ни в чем не виноват! Я же не сделал ни чего плохого! Этого просто не может быть! Нет, нет! Я лишь хотел знать! Лишь познание нашего мира было моей страстью!».

Пришел в себя он лишь у алтаря. Сокрытый от глаз непосвященных древний артефакт предстал перед ним во всей своей красе. Массивный, покрытый завораживающей вязью, постамент блестел так, словно десятки рабов ежедневно натирали его до умопомрачения. Прямо над ним висело чуть вибрирующее Око.

Четыре магистра синхронно вскинули руки вверх и помещение заполнил магический Зов. Монотонный речитатив мужских голосов создавал в воздухе причудливое плетение магии.

Око Драконта проснулось… Кроваво алое пламя начало пульсировать с бешеной скоростью, втягивая в себя все новые и новые порции магической энергии… Вдруг, лица магов, стоявших в ритуальном круге, исказила гримаса боли…

– Бросайте его! – не в силах больше терпеть, закричал Илириус Зенон. – Бросайте!

Перед Килианом мелькнуло перекошенное лицо гвардейца и юный маг отправился в небытие.

Око, получив новую жертву, полыхнуло с новой силой. Помещение заполнил яркий свет, оставивший после себя лишь смятые балахоны высших иерархов. Верховный Конклит ошибся в очередной раз, осудив невиновного на смерть.

Глава 7

Лес видел пожары и пострашнее, чем разыгравшийся в это утро. Бывало, едва тлеющий огонек превращался в огненный шторм, который оставлял за собой только обугленные стволы деревьев и тушки животных, а то и людей. Такой пожар мог бушевать неделями, превращаясь для окрестных жителейнастоящее бедствие. Этот же, ничем не напоминал своих собратьев: не было ни вздымающегося вверх пламени, ни высушивающего жара, ни треска горящих деревьев. Он возник словно из неоткуда. Сначала утреннюю поляну потряс мощный хлопок, а затем все вокруг залило необычным ярко-зеленым пламенем. Все, до чего он бы не дотягивался (деревья, кустарники и трава), с противным шипением начинало обугливаться и превращалось в прах.

В самом центре пепелища, оставленного стремительно потухшим пламенем, лежало скрюченное тело. Нелепо раскинутые руки, во множестве мест прожженный черный балахон придавали человеческой фигуре немного комичный характер. Казалось, уставший комедиант после своего представления решил прилечь…

Пробуждение было ужасным. Еще не успев открыть глаза, Килиан уже почувствовал страшную боль. Все тело нестерпимо ломало, судороги раз за разом пронзали конечности.

– А – А – А! – еле слышно он простонал, загребая пальцами землю. – А – А – А! За что же мне это?!

Он попытался встать на колени, но лишь со второй попытки ему удалось это сделать. Тяжело вздохнув, Килиан огляделся. Он оказался в самом центре покрытой пеплом поляны, окруженной со всех сторон обугленными стволами деревьев. Кругом была чернота: черная, оплавленная земля, тлеющие деревья и даже воздух, казалось, бы пропитан сажей и гарью.

Вдруг, Килиан сложился пополам и, обхватив голову руками, дико захохотал:

– Ха – ха – ха! Замшелые пни! Ученые тупицы и бездари! Сотни лет страха и преклонения и что?! Ха – Ха – Ха!

Он никак не мог успокоится. Дрожь, переходящая в всхлипы, сотрясала его тело.

– Неучи! Пугали нас Оком Драконта! Ха – ха – ха! Оком Тьмы?! Да, это же дверь! Обыкновенная дверь!

В конце концов истерика кончилась и он побрел прочь от этого места.

«Так, куда же я попал? – недоуменно вертел Килиан головой, пробираясь по лесу. – Ясно одно – это не Китон! Это вообще, другой мир!»

Время от времени молодой магистр отводил от себя гибкие ветви, норовившие хлестнуть его побольнее. «Деревья, трава, воздух – мучительно он размышлял. – здесь все другое… Где же я очутился? О, Светозарный Митра, куда же ты меня забросил?!».

Так, бормоча себе под нос, Килиан не заметил не только, как закончился лес, но и как совсем рядом возник небольшой бревенчатый дом. Крытая потемневшей от непогоды соломой избенка внешне была очень похожа на жилище простолюдинов в Китоне. Единственным отличием, пожалуй, было лишь странное прозрачное вещество, покрывавшее окна. Сначала, он принял его за тонкие пластинки олова, мастерски натертые до блеска, однако при приближении ему пришлось признать с вою ошибку.

– Хм! Какая прекрасно выполненная иллюзия! Даже в королевской академии найдется мало магов, способных повторить такое – завистливо проговорил Килиан, пытаясь одновременно просунуть туда руку. – О! Настоящее!

– Ti sto eto, pascudnik, rukoi tikaes? – неожиданно раздалось у него прямо под ухом. – Steklo raskoles!

На онемевшего от испуга магистра надвигалась разгневанная бабулька, размахивавшая какой-то ветошью.

– Na tebe, na! – успела она его несколько раз стегнуть, пока он не отскочил. – Uprawi na was ni kakoi net!

Разглядев, наконец, что женщина была бедно одета и ни как не могла быть знатного рода, Килиан возмутился:

– Ты, старуха, совсем ослепла что ли?! Не видишь кто перед тобой?!

Расправив свой балахон, он гордо произнес:

– Я, Килиан Китонский, магистр огненной стихии первого круга! Узнала, наконец-то?

Реакция бабки была совершенно не похожа на ту, на которую рассчитывал Килиан. Женщина зачем-то руками уперлась в свои бока и стала пристально рассматривать…

– Ba, ne nas! – всплеснув руками, воскликнула она. – Na nemzuru proklatuj ne pohos wrode… Moset is ewakuirowannih? Ti, sinok, prosti duru staruj!

Килиан вскинул руку, останавливая словесный поток бабушки. Было ясно, что разговор так больше не может продолжаться.

– Похоже, придется подучиться местному наречию. Вот только слаб я после перехода и сил может не хватить.

Формула обучения незнакомому языку всплыла сама собой; оказалось, не зря ее заставляли повторять до автоматизма еще на школьной ступени. Напевно произнесенное предложение на языке Ушедших, общепринятом в Китоне языке магии, заставило старуху сначала вздрогнуть, а потом схватиться за голову.

Буквально через мгновение Киилиан уже пробовал произнести первые слова. Местное наречие, казалось ему, неприятным и каким-то ломанным.

– Я, Килиан, магистр огненной стихии первого круга. Теперь, ты меня понимаешь, женщина?!

Вздрогнувшая было от удивления, бабушка быстро справилась с собой и пробурчала:

– Ну, вот и заговорил ясный сокол, а то вздумал пугать меня Ты смотри больше не балуй! Как там говоришь зовут то тебя? Кирьян, что ли?

Бабка подошла поближе и стала рассматривать одежду молодого мага. Она ее, почему-то сильно развеселила.

– И из каковских ты, касатик, будешь? – ухмыльнувшись, спросила женщина. – Судя по одежке, бежишь, откуда-то?

Килиана странное незнание старухи смутило. Вбитое в него с детского возраста почтение к магическому искусству и его адептам, казалось, было совершенно не известно этой странной женщине. «В любом мире маг должен пользоваться всеобщим уважением, – подумал магистр. – Может она не очень хорошо слышит?».

– Магистр, я! Специальность – огненная стихия первого круга.

Взгляд бабушки стал более осмысленным.

– Магистр?! Стихия первого круга?! Учитель что ли?! Значит, о природе детишкам в первом классе рассказываешь Хорошее это дело детишек учить, сынок! Как же это ты к нам попал? Вон оборванный весь, грязный да худющий какой!

Маг понял, что его приняли за учителя начальной школы. «Учитель, начальная школа, – размышлял он, слушая бабушку. – Выходит, здесь очень многое, как у нас. Тогда подождем и не будем спешить. Кто знает, как здесь относятся к магам?!».

– Да, бабушка, ты права, – медленно, словно ему было тяжело вспоминать, произнес Килиан. – Я учитель, и могу сказать, что хороший учитель! Но на моей родине идет война, и мне пришлось бежать оттуда (он был уверен, что в этом мире тоже где-то могли воевать и при некотором везении ему удастся сойти за беженца из тех мест).

– Ой, сынок! – беря его за руку, всплакнула старуха. – Да знаю я, знаю! Ироды эти и к нам приезжали… Митрича с сыном забрали, да коровку ихнюю постреляли. Меня вот не тронули. Да, что с меня то взять! Одна я век векую. Из живности у меня, вон только Буян да Мурка…

– У-у-у проклятущие! – пригрозила старуха сухоньким кулачком в сторону околицы. – Ироды, чтоб вам на свете тяжко стало!

В дом Килиан шел медленно, придерживая за руку расчувствовавшуюся бабульку. Она ему что-то рассказывала о своей жизни, но он толком и не слушал. Просто молодой маг был поражен, как какой нежностью и теплом эта женщина к нему обращается. «Она видит во мне не попрошайку, бегущего от военной разрухи и смерти, а своего, родного человека, которому надо помочь несмотря ни на что, – размышлял он. – И дело здесь, похоже, совершенно не в страхе перед магической карой. Кажется мне посчастливилось в этом богом забытом месте встретить настоящую, искреннюю доброту!».

– Ой, чего же это я стою то, как на свадьбе?! – очнулась бабка от переживаний. – Ты поди как и голодный?! Вон, щек то совсем нет! Иди-ка, помойся. Воды вон у печки возьми; седня только грела. Я пока на стол соберу кой чего.

Килиан мылся долго, фыркая от наслаждения, смывая с себя многодневный пот и грязь. После он оделся в приготовленное старухой стиранное-перестиранное, но новое трепье и превратился в простолюдина. По крайней мере, когда маг нагнулся над кадкой с водой, оттуда на него посмотрел не некогда многообещающий китонский магистр, а какой-то селянин, будто только что пришедший с огорода.

– Вот и славно! – все таки нашел в себе силы чтобы улыбнуться Килиан. – Здесь мне нельзя выделяться!

За едой бабушка не могла нарадоваться на своего Кирьяна, как она его стала теперь называть.

– Кушай, кушай, Кирюша, – ласково говорила она, подвигая к нему то одно, то другое. – Исхудал весь. Ничего, поживешь у меня. Вон по хозяйству поможешь, а если что случиться, то в погребе спрячешься!

Килиан ел медленно, с настороженностью поглядывая на незнакомые блюда. Особенно ему понравился странный сероватый плод, похожий на яблоко. На изломе он рассыпался желтоватой и сытной мякотью. Бабка называла его чудным словом «бульба».

Неожиданно его обед прервали. С улицы послышалось какое-то непонятное тарахтение и еле слышные человеческие голоса. Старушка подскочила, как ошпаренная и с отчаянием заголосила:

– Кирюша, сынок, давай ховайся в погреб! Снова эти ироды приехали…

Однако он не успел даже привстать, как входная дверь распахнулась от мощного пинка. В комнату буквально влетели два дюжих человека в странной мышиного цвета одежде и настороженно уставились на Килиана.

– Кто это есть, бабка? – грозно пролаял первый, тыкая в мага непонятной палкой. – Это есть партизан?! Бистро!

Старуха затараторила, одновременно стараясь закрыть Килиана собой:

– Да який же это партизан? Племяш это мой. Из города прибыв недавно. Говорит голодно там, вот и двинул сюды…

Второй солдат выдернул Килина из-за стола и заорал ему прямо в лицо:

– Papiren, schnell! Где твои бумаги? Отвечай, ты партизан?

Бабка вновь попыталась влезть между ними, но после резкого удара отлетела в самый угол дома, где и затихла. Килиан остолбенел. «Этот мир ничем не отличается от моего, – тяжело ворочалась страшная мыслишка. – Зло везде! Оно словно многорукое чудовище проникает повсюду.».

– Halt! – заорал второй солдат, пытаясь остановить дернувшегося Килиана. – Halt!

Последним, что запомнил молодой маг, был резкий хлопок, мгновенно сменившийся мучительной болью