Текст книги "Скифская чаша"

Автор книги: Ростислав Самбук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

Хаблак усмехнулся: костюмами его удивить трудно, небрежными позами тоже – Власюк сидел на жестком казенном стуле, как в просторном мягком кресле: свободно положив ногу на ногу и покачивая вельветовой туфлей.

– Вот что, Андрий Витальевич, – майор придвинул Власюку бумагу, – прошу внимательно ознакомиться и расписаться, потому что разговор у нас предвидится серьезный, а за ложные показания, согласно закону...

– Знаю, – перебил Власюк и расписался не глядя.

– А если знаете, то прошу ответить: с какой целью и куда вы вчера выходили из кабинета директора издательства во время встречи с археологом Хоролевским?

Вельветовая туфля описала дугу в воздухе и опустилась на пол. Власюк немного постучал ею, словно скучные вопросы настырного капитана угрозыска если не раздражали его, то, по крайней мере, лишали душевного равновесия, но спокойно ответил:

– По-моему, вчера мы с вами, майор, обсудили эту проблему, и добавить мне нечего.

– И вы утверждаете, что не выходили из здания?

– Разумеется.

– Так и запишем.

– Конечно, это ваша обязанность.

– Моя обязанность – установить истину.

– Я вам сочувствую.

Хаблак рассердился, однако ничем не проявил этого. Подчеркнуто вежливо спросил:

– И не подходили к белой «Волге», которая ждала вас возле издательства?

Власюк задумался лишь на две-три секунды, но ответил не колеблясь:

– Вы что-то путаете, майор.

– Я прошу вас ответить.

– Как же я мог подойти к какой-то мифической «Волге», если не выходил из здания?

– Вы утверждаете это?

– Да.

Хаблак записал ответ в протокол, искоса поглядывая на Власюка. Сидит прямо и не отводит взгляда, даже иронически улыбается.

Подвинул протокол Власюку.

– Прошу расписаться.

– Это все? – Он удивленно поднял брови. – И для этого надо было вызывать меня в милицию, заказывать пропуск?

– Да, именно для этого. – Майор вдруг подумал, что этот вельветовый пижон никуда от него не денется. Улыбнулся Власюку почти дружелюбно и серьезно сказал: – Мы постараемся разыскать эту белую «Волгу» и тогда вернемся к нашему разговору.

– Ищите, – пожал плечами Власюк, но Хаблак заметил, что тот как-то весь напрягся. – Ищите, – повторил он, – меня это не касается.

– Как сказать... – Майор подписал пропуск, подал Власюку. – Пожалуйста, можете идти.

Смотрел, как тот идет к двери, как открывает ее. Но Власюк не выдержал и оглянулся. Хаблак перехватил его взгляд и понял, что выиграл этот маленький поединок: он мог голову дать на отсечение, что заметил в глазах Власюка страх.

Сидел и думал: как найти белую «Волгу»? В городе не одна сотня таких машин, да и вообще, если водитель причастен к преступлению, никогда в жизни не признается... А ты попробуй доказать, что именно он стоял возле издательства! Шофера ведь никто не видел...

Так уж и никто? Ведь «Волга» простояла четверть часа, и за это время мимо нее прошел не один десяток людей. Правда, кто в наше время обращает внимание на машину? А может, все же кто-то и обратил...

Хаблак позвонил Зозуле.

– Все начинаем сначала, Федя, – сказал он не совсем оптимистично. – Ты опросил жильцов пятиэтажного дома рядом с издательством, давай, старик, займемся еще двумя домами.

– Они же далеко, что из них увидишь? – уверенно возразил лейтенант.

– Думать надо, Федя, – мягко, но не без иронии ответил майор, – а если кто-то из их обитателей, возвращаясь домой, прошел мимо «Волги»? И случайно запомнил номер?

– И с нетерпением ждет нашего прихода, чтобы назвать его...

– Да, с нетерпением, – подтвердил Хаблак. – А мы вынуждаем человека ждать. Давай, Федя, наш персональный троллейбус уже стоит на улице.

Утром Сергей сразу же отправился в издательство. Лейтенант Зозуля должен заехать в управление, заглянуть к экспертам и присоединиться к майору.

Хаблак зашел к Данько – у того был отдельный кабинет, майор решил воспользоваться этим и расспросить художника о Власюке. Он удобно уселся на стуле, свободно вытянув свои длинные ноги. Данько закурил, пустил дым в потолок, немного подумал и сказал:

– Попробую быть объективным, хотя, честно говоря, не нравится мне Власюк, вот не нравится, и все, а фактов у меня нет. Скрытный какой-то и пижон, знаете, привык смотреть на людей сверху вниз, тоже мне умник. Ну пишешь рассказы и пиши, а он возгордился... Понимаете, – объяснил он, – у него вышла книжечка, обыкновенная первая книжка, ну похвалили, но зачем же нос задирать?

– А рассказы действительно хороши?

– Я в литературе не очень-то... – откровенно признался Данько, – говорят разное.

– Это уже хорошо, если разное.

– Отец у него какая-то шишка в министерстве торговли, – продолжал Данько. – Я бы не афишировал этого, а он видите какие костюмы носит.

Майор вспомнил желтую кожанку Власюка и в знак согласия кивнул.

– Человек, привыкший все иметь без особых трудностей? – спросил он.

Данько отрицательно покачал головой.

– Не совсем так. Власюк – один из наших лучших редакторов, на него нет жалоб, и авторы любят работать с ним. Говорят, что требователен, но справедлив. Несколько самоуверен.

– Это не так уж и плохо.

– Конечно.

– Нелюдимый?

– Неразговорчивый. Знает себе цену и не болтун.

– То, что не болтун, кому-кому, а мне уже известно, – засмеялся Хаблак.

– Считаете, что Власюк причастен к краже?

– Ничего я не считаю, мы собираем факты и только на основе фактов сможем обвинять.

– А чем вам не факт – он единственный выходил из кабинета, когда погас свет?

– Но ведь Власюк утверждает, что вышел, когда Хоролевский еще показывал фильм.

– Он вам нарассказывает... Никто не видел этого.

– Потому что все смотрели на противоположную стену с экраном. Власюк мог выйти незаметно?

– Мог, – неожиданно быстро согласился Данько. – А что это за история с белой «Волгой»?

– Откуда вы знаете?

– Так ведь ваш лейтенант расспрашивал... Не видели ли ее раньше у издательства? Может, подвозила Власюка?..

– Действительно, интересно было бы узнать.

– А вы побеседуйте с девушками из техредакции. У них окна во двор выходят, и девушки там любопытные, все видят и знают.

– Угу, – согласился Хаблак, – расспрошу. А с кем Власюк дружит в издательстве?

– Я же говорил, несколько нелюдимый... Пижон пижоном, однако с девушками не общается, чего нет, того нет. А в издательстве близок только с Ситником. Они в одной редакции, Ситник и Власюк, почему сблизились – не знаю. Олег любит выпить и девушек не пропускает, полная противоположность Власюку. Легкий парень, бывают, знаете, такие... – Данько не договорил, потому что в комнату заглянул светловолосый молодой человек в спортивной куртке. Остановился в дверях, увидев Хаблака. Майору даже показалось, что он чуточку растерялся.

– Дай закурить, Петя, – попросил он.

Данько вытащил из ящика стола пачку сигарет, бросил через всю комнату. Парень протянул длинную руку с большой ладонью, сигаретная пачка будто прилипла к ней. Вытащил зубами сигарету.

– Держи! – и бросил пачку так, что она закрутилась в воздухе и аккуратно легла на стол напротив Данько.

Парень вышел, и Данько пояснил:

– Легок на помине этот Ситник.

Хаблак представил себе, как проворно бросил молодой человек пачку, и вдруг насторожился.

– Ситник был на встрече с Хоролевским? – спросил просто так, для приличия, потому что сразу вспомнил, что этот светловолосый юноша согласно схеме, лежавшей у него в кармане, сидел в кресле в трех шагах от стола со скифской чашей.

– Конечно, был.

– Спортсмен?

– Играл в баскетбол за «Спартак». – Видно, Данько что-то прочитал в глазах майора и спросил: – Он?

– Ну, знаете, если подозревать всех...

– Всех не всех, но кого-то же надо. Можете допросить меня.

– Спасибо за совет. Если возникнет необходимость, обязательно воспользуюсь им. Кстати, вы сидели тогда рядом с Ситником, не так ли?

– Абсолютно точно.

– Когда погас свет, Ситник не вставал?

Данько немного подумал.

– Все может быть, – ответил он. – Знаете, как бывает, когда неожиданно гаснет свет? Сперва минутная растерянность, потом шутки...

– Ситник как-нибудь реагировал на это событие?

– Кажется, нет... Нет, – уверенно подтвердил он.

– Он курит, стало быть, у него были спички...

– У него зажигалка. Американская, «Ронсон», и Олег очень кичится ею. Потом зажег ее.

– После вас?

– Да.

– Но мог же и сразу вытащить зажигалку...

– Мог.

– И не достал?

– Но это ведь ни о чем еще не говорит!

– Ни о чем, – согласился Хаблак. – Вы говорили, что Ситник любит выпить и погулять с девушками?

– Не прочь.

– Женат?

– Нет. Снимает частную квартиру. После университета должен был куда-то ехать, но выкрутился.

– С квартирой ему не светит?

– Трудно сказать, думаю, не очень.

– С точки зрения заместителя председателя месткома?

– По крайней мере, в ближайшее время.

Майор встал.

– А теперь загляну к техредакторам, – сказал он.

– Не обожгись, девчата у нас там!..

В коридоре майора перехватила секретарша директора.

– Вас к телефону, – позвала она.

Звонил Зозуля. Доложил, что на обожженном штепселе, найденном на клумбе, обнаружены отпечатки пальцев Крота.

– Я так и знал, – удовлетворенно ответил Хаблак. – Приезжай и занимайся «Волгой».

– Опять обходить дома? Кажется, мы уже кончили...

– В восьми квартирах никого не застали.

– И сейчас они на работе.

– Проверь.

– Хорошо.

– Найдешь меня в издательстве.

– Найду.

Данько не преувеличивал, рекламируя девчат из техотдела. В большой комнате стояло пять столов, один – пустой, на почетном месте у окна сидел пожилой мужчина – заведующий отделом, за тремя столами – девушки, одна лучше другой. Они, как по команде, с любопытством обернулись.

Хаблак представился. Одна из девушек, сверкнув голыми коленями, – Хаблак подумал, что юбку ей можно было бы и удлинить, – поставила посредине комнаты стул. Предложив майору сесть, перегнулась через стол, оперлась на него локтями и бесцеремонно уставилась на Хаблака.

Ему стало несколько неудобно. Он заерзал на стуле, вероятно, эту его напряженность заметил заведующий отделом, отложил в сторону большой темно-красный гранат, из которого неторопливо высасывал сок, и сказал, укоризненно покачав головой:

– Этакое случилось – и в нашем издательстве! Вы к нам, разумеется, по делу, майор.

– Как интересно! – воскликнула брюнетка, не сводившая глаз с Хаблака. – И вы ищете вора?

– Ищу.

– И скоро найдете?

– Надеюсь.

– Мы никак не можем поверить, что кто-то из наших...

– Хватит, Зоя, – оборвала ее девушка, сидевшая сбоку от Хаблака. – У человека дела, а ты о глупостях.

– Это я о глупостях? Не понимаешь, так помолчи! А у вас, майор, пистолет есть? – вдруг спросила она.

Хаблак засмеялся и похлопал себя по пустым карманам.

– Как видите, не ношу.

Девушка смешно выпятила губки.

– А если надо задержать вора? Он же не захочет, чтобы его арестовали, правда?

– Насмотрелись фильмов! – пробормотал завотделом и опять принялся за гранат. Он высасывал его так аппетитно, а гранат был такой большой, свежий и красный, что у майора рот наполнился слюной, он проглотил ее и неодобрительно посмотрел на зава. Но тот ответил доброжелательной улыбкой, и неприязнь Хаблака мгновенно исчезла: этот человек буквально излучал доброту, наверное, девчата пользовались этим и не очень слушались своего начальника – они не обратили на его реплику никакого внимания. Брюнетка даже осуждающе махнула рукой – зачем, мол, вмешиваться не в свои дела – и спросила:

– Вы не слышали, говорят, что бедный археолог с горя заболел? И неудивительно: так перенервничать с этой чашей!

Майор вспомнил коренастую фигуру Хоролевского, его большие мозолистые руки и успокоил:

– Ничего с ним не случится.

– Раззява! – оторвался от граната заведующий.

Хаблак кивнул: да, не без этого.

– Теперь вопрос к вам, товарищи. – Майор перевел разговор в деловое русло. – Не видел ли случайно кто-нибудь из вас отсюда, – он подошел к окну, – белую «Волгу»? Вот там, неподалеку от кустов сирени?

– Нет, – уверенно ответила брюнетка, но ее соседка, девушка с высокой копной каштановых волос и миндалевидными глазами, вдруг вскочила, выглянула и спросила: – На углу дома?

– Вот там, – майор показал пальцем на асфальтированную дорожку за сальвиями, – или, может, чуть поближе.

– Видела, – подтвердила девушка. – Белая «Волга». Двадцать четвертая. На той неделе и еще раз совсем недавно.

Хаблак посмотрел на нее с надеждой:

– Номер запомнили?

Девушка пожала плечами:

– Зачем он мне?

– Бывает, что ненароком...

– Семерка... – девушка потерла виски и подтвердила: – Да, семерка, номер начинается с семерки, а дальше не помню. Семерка для меня счастливая цифра, вот я и заметила ее.

– А кто-нибудь из сотрудников издательства подходил к этой «Волге»?

– Так наша же машина здесь не стоит. С той стороны, на улице.

– Но ведь белая «Волга» приезжала за кем-то... – вмешался заведующий.

– Может быть, приезжал кто-то из авторов, – возразила девушка.

– Так, – кивнул Хаблак, – выходит, не видели?

– Нет.

– Жаль.

Майор направился в кабинет директора. Знал, что Миколу Семеновича вызвали к начальству, и решил воспользоваться его телефоном. Позвонил Каштанову, доложил о ходе расследования и попросил поручить автоинспекции составить список белых «Волг», номерной знак которых начинался с семерки.

Вышел в приемную и осмотрелся. Обычная приемная не очень большого учреждения. Напротив директорской – дверь в кабинет главного редактора, шкаф, столик с пишущей машинкой, несколько стульев. В углу мягкое кресло. Майор долго смотрел на него, потом сел, положил руки на поручни. Дверь в директорский кабинет была открыта – метрах в пяти-шести по прямой стоял стол, на котором позавчера Хоролевский раскладывал свои находки.

Хаблак медленно вернулся в кабинет, обогнул приставной столик, взял пепельницу толстого стекла, размахнулся. Хотел бросить на кресло, но в приемную вошли главный редактор с заведующим техотделом.

Главный редактор удивленно посмотрел на майора, а заведующий испуганно отшатнулся, будто Хаблак и правда имел намерение швырнуть в них тяжелую пепельницу.

Майор, опустил ее на стол и смущенно улыбнулся.

– Мы с Аркадием Семеновичем помешали вам? – не без иронии спросил главный. Он был маленького роста, лысоватый, тщедушный, но держался выпятив грудь и ходил с поднятой головой. – Может быть, надо помочь?

– Нет, спасибо.

Майор покачал головой, и Василь Иосифович, пропустив вперед заведующего техотделом, проследовал в свой кабинет.

Хаблак посмотрел на часы. Скоро должен был приехать Зозуля, и майор решил перехватить его на троллейбусной остановке. Лейтенант действительно не задержался. Хаблак рассказал о показаниях техредактора, запомнившей семерку на номере, и об эксперименте со стеклянной пепельницей.

Зозуля, как всегда, высказался сразу и категорично:

– Говоришь, Ситник с Власюком дружит? Прекрасно... Ситник выбрасывает в темноте чашу в кресло, Власюк хватает ее, спешит к белой «Волге», передает шоферу, а сам возвращается. Правда, не рассчитал время и чуточку опоздал: появился, когда свет уже горел, и его заметили. А так – все шито-крыто, и никаких проблем.

– Что ж, – согласился майор, – теперь нам следует найти последнее звено: «волгаря».

– Если девушка не ошиблась, это не так уж и трудно.

– Говорит, запомнила точно.

– В автоинспекцию?

– А куда же еще?

К концу дня Хаблак и Зозуля установили, что белых «Волг», номера которых начинаются с семерки, удивительно мало: всего одиннадцать. Восемь из них отпали сразу – государственные машины и в тот вечер стояли в гаражах.

Оставалось три – одна государственная и две частных. Первая принадлежала стройтресту, позавчера вечером шофер отвозил директора в санаторий в Пущу-Водицу и освободился в половине седьмого, а около восьми мог стоять перед издательством, потому что вернулся в гараж в начале десятого. Частные машины могли быть где угодно, и майору предстояло познакомиться с их владельцами.

Зозуля поехал к шоферу из стройтреста – у того был выходной, а жил он у черта на куличках. На улице Щербакова жил первый владелец белой «Волги» – Гавриил Спиридонович Иванов – бывший спортсмен, а ныне директор промтоварной базы. Второго владельца – Бориса Корнеевича Брянского – майор решил побеспокоить только в крайнем случае, потому что вряд ли сам Борис Корнеевич, видный ученый, академик, директор института, мог общаться с Власюком.

Гавриил Спиридонович Иванов вышел к Хаблаку в темно-синем легком спортивном костюме – среднего роста, широкий в плечах, еще подтянутый, хотя уже и намечалось будущее брюшко. Узнав, с кем имеет дело, не удивился и не встревожился, пропустил майора в квартиру и предложил кресло в гостиной – обычной, не очень большой комнате трехкомнатной квартиры, где полстеллажа занимали разные кубки и прочие спортивные трофеи, завоеванные некогда хозяином.

Хаблак, перед тем как сесть, полюбовался многочисленными медалями и вымпелами – конечно, это было приятно хозяину, он стоял рядом и не торопил майора. В комнату заглянула полная женщина, Гавриил Спиридонович лишь взглянул на нее, и она исчезла, видно, безоговорочно слушалась мужа.

Наконец майор оторвался от кубков и медалей, сел в кресло. Иванов положил рядом сигареты и зажигалку. Хаблак покачал головой и спросил:

– Имеете белую «Волгу», номерной знак КИЛ-75-71?

– Да, это моя машина. – Гавриил Спиридонович уселся на диван напротив. Не спросил, почему милиция интересуется его машиной, и Хаблак пояснил:

– Сейчас мы расследуем одно дело и вынуждены уточнить, где вы находились позавчера в восемь вечера. Точнее, не вы, а ваша «Волга»?

– Машина может быть только со мной или в гараже, – ответил Иванов. – Я никому не доверяю ее. А позавчера мы с женой в это время ездили в гости к нашим друзьям. Если хотите, я могу назвать их фамилии и дать адрес.

Майор вынул записную книжку: он должен установить алиби Иванова, и тут было не до сантиментов. Записав данные знакомых Иванова, уточнил:

– А машина?

– Стояла в гараже. Очень легко установить. У сторожа есть журнал регистрации приездов и отъездов. Кооператив строителей.

Хаблак откланялся. Он не сомневался, что Иванов говорил правду. И все же заехал в гаражный кооператив и уточнил, что машина Гавриила Спиридоновича позавчера вечером действительно стояла в своем боксе. К знакомым Иванова он уже не поехал, рассудив, что в крайнем случае, если понадобится, это можно сделать и позже.

К академику Брянскому майор добрался около девяти вечера – время, когда хозяин, наверное, еще не отдыхал. Поднялся на лифте на седьмой этаж и позвонил в квартиру, дверь которой была обита черным блестящим дерматином. Никто не открыл, и Хаблак вынужден был позвонить еще раз, наконец услышал легкие шаги и женский голос спросил:

– Кто?

Майор назвался, женщина, должно быть, подумала, стоит ли впускать, но после паузы все же открыла. Оказалось, совсем еще молодая и красивая блондинка, наверное, крашеная, волосы до плеч, в белом свитере и джинсах, спортивная такая девушка, заботящаяся о своей фигуре.

– Вам папу? – спросила она. – Он работает.

– Еще не вернулся из института?

– Папа всегда работает, – улыбнулась она. – Если у вас действительно неотложное дело...

– Да, я не осмелился бы в это время прийти к Борису Корнеевичу...

– Хорошо, я сейчас позову.

Девушка удалилась по длинному коридору, покачивая бедрами, джинсы шли ей.

Академик вышел к Хаблаку почти сразу. Он был в костюме и модной сорочке в полоску – совсем не домашняя одежда, как на Гаврииле Спиридоновиче. А может, просто собирался куда-нибудь, в конце концов все это не касалось майора. Хаблак представился и попросил уделить ему несколько минут, – дело неотложное, оно касается «Волги», принадлежащей академику.

Майору показалось, что, услышав про автомобиль, Борис Корнеевич облегченно вздохнул, правда, это могло и показаться, потому что ученый провел ладонью по ежику седых, аккуратно подстриженных волос и сухо сказал:

– Тогда прошу с Ларисой. Я занят, очень занят, машиной занимается дочь, она и ответит на все вопросы. – Должно быть, он не терпел никаких возражений, потому что чуть заметно кивнул и исчез в дверях, будто его и не было.

Хаблак пожал плечами и обратился к девушке, усевшейся в низком кожаном кресле.

– Ну, знаете... – начал майор, но она предостерегающе подняла руку.

– Папа и правда смертельно занят, – мягко ответила она, – и к тому же прав: на все вопросы, связанные с машиной, должна отвечать только я. Отец не пользуется ею, у него служебная, а нашу «Волгу» гоняю я.

«Ну что ж, – подумал майор, – вероятно, и тут осечка».

Он присел к столу и заговорил сухим протокольным тоном, как бы подчеркивая этим сугубо официальный характер своего визита:

– Вам принадлежит «Волга», номерной знак «КИЛ 74-16».

– Да, папе.

– И вы ездите на ней?

– Изредка.

– Позавчера около восьми вечера ваша машина стояла возле издательства?

Девушка удивленно посмотрела на майора.

– Откуда вы знаете? И зачем это вам?

– Прошу вас ответить.

– Да, наша.

– За рулем были вы?

– Конечно.

– Кого ждали?

– Я обязана отвечать?

– Мы расследуем преступление, Лариса Борисовна, и я вынужден настаивать на этом.

– Но какое я имею отношение к преступлению? Чистой воды бессмыслица.

– Возможно. Так кого же вы ждали?

– Видите ли, у меня была назначена встреча. В издательстве работает мой знакомый, и мы условились...

– Фамилия знакомого?

– Власюк... Андрий Витальевич Власюк.

– Деловая встреча?

– Ну если можно так назвать встречу двух людей, неравнодушных друг к другу...

– Власюк выходил к вам?

– Конечно. Он вышел, мы обменялись буквально несколькими словами, у них был какой-то вечер, и я уехала одна.

– Андрий Витальевич ничего не передавал вам?

– Нет. Но скажите же, что случилось и к чему все эти вопросы? Что с Андрием?

– Минуточку, Лариса Борисовна. Вы можете объяснить, почему Власюк категорически возражает, что виделся с вами в тот вечер? Что выбегал со своей работы к вам?

Девушка встала, прошлась по комнате, сложив руки на груди. Очевидно, размышляла, и Хаблак сидел молча, не торопя ее. Наконец она остановилась, опустила руки и жалобно заговорила:

– Глупый он, мой поклонник, совсем глупый. Любит меня и поэтому молчит!

– Как так? – удивился майор.

– Хорошо, я расскажу все. Мы любим друг друга, я замужем и ушла от мужа ради Андрия. Но я попросила его до поры до времени никому не рассказывать обо мне, и он сдержал слово. Даже если ему это чем-то угрожало.

– Ну и ну, – сокрушенно покачал головой майор, – а я ведь предупредил его.

– Об ответственности?

– Разумеется.

– Слово, данное мне, перевесило, – не без удовольствия констатировала Лариса.

Хаблак внимательно посмотрел на нее и подумал, что, вероятно, Власюк имел основания: ради такой женщины можно подставить и собственную голову. Но ведь этот Власюк мог повести следствие по ложному пути, вон сколько уже потратили времени на поиски «Волги»!

– Вам придется подтвердить все, что вы мне сообщили, в письменной форме, – вежливо сказал он.

– С величайшим удовольствием. Сейчас?

– Да.

Пока девушка писала объяснение, майор обдумывал ситуацию. Конечно, Власюк не причастен к краже скифской чаши, как и вся история, связанная с ним, вызванная досадным недоразумением. Но кому же выбросил чашу Ситник? Вероятно, преступление совершил все же он... А если нет?

Допустим все-таки, что Ситник. Кто же тогда взял чашу с кресла?

Завхоз?

Мог Ситник договориться с Кротом? Конечно, мог. Он ведь знал о встрече с Хоролевским заранее, знал и то, что археолог будет показывать свои уникальные находки. Немножко фантазии, и план кражи разработан.

Хаблак представил себе, как завхоз в своих домашних туфлях на толстых войлочных подошвах неслышно скользит по коридору издательства, замыкает заранее приготовленным «жучком» электросеть, еще несколько шагов, и хватает с кресла скифскую чашу...

А потом?

Должен спрятать ее где-нибудь в издательстве, однако там сразу же был сделан обыск, оперативники осмотрели и каморку Крота – ничего не нашли. Впрочем, окно в комнате завхоза выходит во двор, и он мог выбросить чашу третьему сообщнику.

Конечно, мог.

Лариса кончила писать. Майор аккуратно спрятал ее показания и поехал домой.

Каштанов ходил по кабинету, задорно выставив бородку. Хаблак сидел возле стола, а лейтенант Зозуля примостился на одном из стульев, стоявших у стены.

Майор рассказывал о ходе расследования. Каштанов хмурился – ничего утешительного, а ему докладывать руководству. Правда, можно было бы уже и привыкнуть к таким ситуациям, редко сразу брали воров за шиворот, они тоже не лыком шиты, воры, особенно опытные. Разумеется, в издательстве работал не профессионал, и это, как ни парадоксально, усложняло розыск. «Почерк» профессионалов милиции известен, и угрозыск сразу бы вышел на кого-нибудь из них. Кроме того, никого из посторонних в издательстве не было. Кто-то из девятнадцати...

Полковник остановился перед Хаблаком.

– Ты прав, Сергей, – сказал он, – к Ситнику следует присмотреться. Поговори с ним сегодня, а за Кротом последим. Через него или через Ситника мы должны выйти на третьего. Без третьего они не обошлись, если это действительно они...

– Товарищ полковник, – поднялся со стула Зозуля, – я считаю, что подозрение с Власюка снимать нельзя. Он мог вынести чашу из помещения? Мог. И кому-то передать, хотя бы той же дочке академика, прошу извинить.

Каштанов поморщился.

– Вряд ли. Тогда они с Власюком разработали бы непробиваемую версию. Зачем Ларисе Стругацкой, так, кажется, ее фамилия по мужу, сразу признаваться, что приезжала к издательству, если, конечно, чаша на их совести?.. Кстати, майор, поговорите и с Власюком. Теперь с него табу, так сказать, снято, может, видел что-нибудь и расскажет. – Повернулся к Зозуле: – Садитесь, лейтенант. Все может быть, жизнь знаете какие сюрпризы преподносит. Я не удивлюсь, если вы окажетесь провидцем. А пока займитесь завхозом. Побеседуйте с соседями, знакомыми. Сколько этот Крот работает в издательстве? Пятнадцать лет? Немало, и видите, ничего плохого за ним не числится.

– В тихом омуте черти водятся, – возразил Хаблак.

– Водятся, – согласился полковник, – поэтому и расспроси о Кроте в издательстве. Зозуля – по месту жительства, а ты у сотрудников. Смотришь, какую-нибудь ниточку и вытянете.

Наверное, к Хаблаку в издательстве уже привыкли. Ну, может, еще и не совсем, но уже не оборачивались с любопытством так, как вчера или позавчера. Люди ко всему привыкают, это устраивало майора, и, увидев Власюка, он без лишних церемоний затащил его в комнату.

– Привет от Ларисы, – сказал он прямо, – я вчера вечером познакомился с ней, и она рассказала мне немало интересного.

Власюк уставился на Хаблака как на сумасшедшего.

– Что вы имеете в виду? – растерянно спросил он.

– А то, уважаемый Андрий Витальевич, что вчера имел честь побывать на квартире академика Брянского и побеседовать с его дочерью Ларисой.

– Как? Как вы узнали?

– Очень просто. Она приезжала в тот злосчастный вечер к издательству на белой «Волге», и вы напрасно не сказали нам правду.

– Но ведь я... Я просто не имел права!

– И об этом знаем. Вы, товарищ Власюк, обязались говорить только правду, у нас есть соответствующий документ, и вам...

– Придется отвечать? Я готов к этому. Подадите в суд?

– Это уж как решит начальство.

– Мне все равно.

– Не петушитесь, Андрий Витальевич. Кстати, поздравляю вас, Лариса – симпатичная женщина.

Власюк посмотрел исподлобья.

– Мне бы не хотелось обсуждать... – неприязненно начал он, – все, что касается наших отношений.

– Разумеется, – быстро согласился майор. – Это было бы бестактно и отнюдь не входит в мои обязанности. Однако я расследую уголовное дело и надеюсь, что теперь вы сможете ответить на все мои вопросы. Прямо и откровенно.

Власюк придвинул стул, сел на него верхом, опершись подбородком о спинку, и сказал:

– Спрашивайте.

– Вы ушли из кабинета директора за несколько секунд до того, как погас свет?

– Да. Только успел переступить порог из приемной в коридор.

– Ничего не увидели там? Может, что-нибудь услышали?

– Нет.

– Но ведь когда в розетку вставляют «жучка», раздается нечто вроде взрыва.

– Не услышал. Я очень торопился, а когда все мысли направлены на что-то одно, ничего не видишь и не слышишь.

– В этом есть смысл, – согласился Хаблак. – Далее. В полной темноте вы добрались до выхода – слышали шаги, кашель, какие-нибудь звуки? У дверей сидела вахтерша, она не окликнула вас?

– По-моему, я прошел мимо нее в коридоре.

– Слышали шаги?

– Точнее, какое-то шуршанье. У самого выхода.

– Вахтерша говорила: когда свет погас, пошла к Кроту.

– Значит, это с ней я разминулся.

– Потом? Сбежали по лестнице – и к Ларисе?

– Да.

– Поговорили с ней и назад?

Власюк не удержался от иронической улыбки:

– А вы прекрасно информированы.

– Оставьте вашу иронию, Андрий Витальевич. Сейчас не до нее. Надо найти чашу.

– Извините... Поговорив с Ларисой, я поспешил обратно.

– Долго разговаривали?

– Минуту-две...

– Никого не видели возле издательства?

– Нет.

– И никто не выходил оттуда?

– Я стоял спиной к двери, возможно, кто-то и выходил.

– Вернулись, когда свет уже включили?

– Да, и сразу увидел – что-то случилось. Смотрели на меня как-то так...

– А чего вы хотите? За эти минуты исчезла чаша, и только вы оставляли помещение.

– Я понимаю их, но поверьте: чаши я не брал.

– Кто же мог сделать это? – раздумчиво протянул майор, будто и не спрашивал Власюка, а рассуждал про себя.

– Не знаю. У нас работают порядочные люди, ну всякое бывает, но чтобы пойти на преступление!

– И все же чаша исчезла.

– Поверьте, если это не дурная шутка, то очень скверная история.

– Скверная, – согласился майор. – Кстати, вы за каким столом сидите?

– За тем, на котором вы имеете честь сидеть.

Хаблак почему-то устыдился: слез со стола и пересел на стул.

– А за каким Ситник?

– У окна.

– Хороший парень?

– Нормальный.

– Почему не пришел на работу?

– Утром должен был встретиться с автором. Скоро явится.

– Дружите с ним?

– По крайней мере, Олег у меня антипатии не вызывает...

– Как вас понять?

– А в самом прямом смысле. Думаете, в издательстве ничего не знают?

– Не говорите загадками.

– С вами не соскучишься, – улыбнулся Власюк. – И все же вы, майор, где-то допустили ошибку: ваша тайна известна всему издательству...

– Какая?

– Что подозреваете Ситника. И меня, естественно.

– Кто сказал? Случайно, не из техотдела?

– Все возможно...

– Людям рты не заткнешь. Так что же вы скажете о Ситнике?

– Я могу не отвечать?

– Можете.

– Тогда предпочитаю промолчать.

– Жаль. Я надеялся на вашу помощь. Потому что каждый порядочный человек...

– У каждого своя точка зрения...

– Хотите сказать, что информировать милицию непорядочно?

– Что-то в этом есть... – поморщился Власюк. – Непорядочно, может быть, и не то слово, однако есть какой-то оттенок...

– Считаете, что не можете ошибиться в человеке?