Текст книги "Леннар. Тетралогия"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Антон Краснов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 82 страниц)

Беллонский альд, не дожидаясь, пока две гравиплатформы состыкуются, образовав плато, одним прыжком перемахнул к криннцу и заорал:

– Ну что? И где твой Элькан?

– Я не заслужил того, чтобы вы на меня орали, светлый альд Каллиера, – взяв себя в руки и приняв строгий вид, произнес Бер-Ги-Дар, и теперь не следовало особенно гадать, КТО призвал Обращенных на Нежные болота. – Если вы о том, почему я вышел на связь только недавно, отвечу: не было возможности передать информацию. Мой личный полант был уничтожен в бою, а воспользоваться связью Элькана – это раскрыть себя раньше времени…

– Я не о том, – бросил альд Каллиера. – Эти молодцы оказались бы в наших руках и без твоего участия, твое дело было – вести и сохранить невредимым Элькана!

– Если бы не я, Центральный пост и вовсе не знал бы, что он, сам Элькан, снова появился в наших землях! – вспылил Бер-Ги-Дар. – Это я, узнав его в лицо, вступил в его отряд и вел… до Нежных болот, до самого последнего момента, и он до сих пор жив и может быть отдан в ваши руки!

– Довольно, – сбавив обороты, отозвался альд Каллиера, – остынь… Ты сделал свое дело хорошо. Вот только Элькан пока не с нами.

Майор Неделин переправился на гравиплатформу Бер-Ги-Дара вслед за своим начальником, альдом Каллиерой, и таким образом лишь ненамного разминулся с капитаном Епанчиным, который уже проник в коридор медцентра Строителей. Неделин бросил взгляд по сторонам. На берегу, у линии барража, люди из отряда Элькана и выглядывающие из-за камней «дикие» гареггины наблюдали за тем, как на них сверху надвигаются две платформы с доброй сотней Обращенных, настроенных отнюдь не дружелюбно. Конечно же этим бойцам было прекрасно известно о серии восстаний в городах Кринну, в результате которых погибло немало питомцев Академии и сгинуло в огне множество прекрасных и полезных построек, возведенных сторонниками Леннара.

Наверное, что-то наподобие пришло в голову некоторым из отряда Элькана, раз при виде Обращенных они поспешили спрятаться за прибрежные камни и массивные базальтовые столбы, воздвигнутые тут, верно, «дикими» гареггинами для каких-то своих обрядов. Плазмоизлучателей в отряде было только два, один у Лейны, второй у капитана Епанчина, так что крупные неприятности Обращенным альда Каллиеры не грозили. Впрочем, в умелых руках и дротик-миэлл – страшное оружие. Несколько таких дротиков, свистнув в воздухе, поразили трех или четырех Обращенных, и один из воинов Каллиеры, перегнувшись через край гравиплатформы, полетел вниз, в болото. Труп его засосало мгновенно – с жадным чавканьем и длинными, тоскливыми звуками, испускаемыми смыкающейся пучиной.

Большей глупости трудно было и придумать. Толстый десятник Мазнок, в отсутствие почти всех землян, Элькана, Бер-Ги-Дара и Лейны остававшийся на берегу за старшего, в отчаянии схватился за голову. Обращенные атаковали только в крайнем случае, но действовали без всякой пощады, а нападение на них как раз и относилось к такому случаю…

– Болваны! – в бешенстве заорал Мазнок. – Болваны, кто велел вам применять миэллы?! Чтоб вас разнесло! Да что же это такое, в самом деле, кретины?! Сейчас нас попросту размажут об эти камни, клянусь кишками Илдыза!

Тотчас же полыхнула вспышка, и во все стороны полетели осколки огромного камня. Находящийся рядом с Мазноком китаец Ли Сюн, по прозвищу Минога, едва избежал гибели, когда в сантиметре от его черноволосой головы прошел камень размером с лошадиную голову. Кто-то утробно заверещал и, бросившись бежать, тотчас попал в руки «диких» гареггинов, поджидавших за острой, обильно осыпающейся каменной грядой. Еще три плазменных вспышки оставили от двух утесов волну сплавившегося камня, а около десятка людей из отряда Элькана были убиты наповал. Жизнь человека, как всегда, немного стоила в пределах Корабля.

– Смотри, что там творится! – воскликнул Гамов и, недолго думая, сорвал свою платформу. – Их же перебьют, как щенят! Как его… альд Каллиера? Каллиера, мать твою! Каллиера! Отведи своих! Договоримся, мы же вам не враги!

– А-а, то-то, – пробормотал злопамятный Абу-Керим, – можешь теперь ему, а не мне преподать урок вежливости…

На них уже обратили самое пристальное внимание. Майор Неделин, который, применившись к развитию ситуации, решил раскрыть инкогнито своих землячков, проговорил:

– Светлый альд Каллиера, это мои земляки, я РУЧАЮСЬ за них, они не причинят вам никакого вреда.

И тотчас же его взгляд упал на Абу-Керима. Тот беззвучно смеялся. Но слова уже были сказаны, и теперь майору Неделину оставалось ручаться и за этого землякатоже…

– Здравствуйте, товарищ майор! – с вызывающей веселостью крикнул Абу-Керим. – Насколько я понял, вы за нас поручились. Ну что же, лично я попытаюсь не обмануть вашего высокого доверия!

– Заткнись… – по-русски же ответил ему Неделин. – Речь идет не только о твоей поганой жизни, но и о других… так что я вынужден.

– Прикажите им немедленно прекратить стрелять! – воскликнул Гамов, указывая на ту часть берега, где в зоне маячков барража уничтожались остатки отряда Элькана. – Альд Каллиера, неужели не договоримся, прекратите стрелять!

Криннец Бер-Ги-Дар закричал, обращаясь к Элькану:

– Возвращайтесь! Немедленно возвращайтесь, пока не пролилась еще большая кровь. Я – я! – гарантирую вам жизнь до решения главы Обращенных, пресветлого сьора Алькасоола, и альд Каллиера подтвердит мое право обещать вам такое! Элькан!!!

– Ну я так и знал, что это вы лазутчик Академии, – прозвучал голос Элькана. – У меня хорошая интуиция… вот не подвела. Не нужно применять силу, Бер-Ги-Дар. Думаю, мы сумеем договориться. У меня довольно аргументов убедить альда Каллиеру и его высоких покровителей… – понизив голос, добавил он.

Примерно через час в одном белломе от Нежных болот, подальше от удушливых миазмов болотных газов и гибельной атмосферы разложения и гнили, имело место нижеследующее…

4

У альда Каллиеры был очень важный вид.

У альда Каллиеры был чрезвычайно важный вид не только потому, что он, как и все беллонцы, был склонен к самолюбованию. Не только потому, что он все-таки заполучил Элькана, который проходил в первых номерах «бледного списка» врагов Академии и Обращенных. Альд Каллиера принял эффектную позу и подпустил в голос бархатные интонации величавого вершителя судеб еще и потому, что в его распоряжении оказались – как это легко выяснилось – несколько землян (ценимых Алькасоолом), а также племянница самого Акила и (на этом альд Каллиера сделал особый упор) гареггин-сардонар. Который к тому же занимал довольно высокий пост коменданта крепости.

Собственно, Гамов этого и не отрицал. Глупо было бы это отрицать после исчерпывающих показаний Бер-Ги-Дара – даже сознавая, что он по законам Обращенных подлежит смертной казни по двум пунктам: как сардонар и как гареггин. Из уст самого альда Каллиеры Костя узнал, что еще недавно бывшие сардонары имели возможность пройти испытание, переподготовку и затем вступить, пусть на серьезно усеченных правах, в ряды Обращенных. Теперь же законы были ужесточены.

Наряду с Константином смертной казни подлежали Лейна, Элькан и Мазнок. На последнего навесили обвинение в том, что это именно он совершил тот первый бросок дротика-миэлла, обошедшегося отряду Элькана в такую цену (погибли тринадцать человек из тридцати двух).

Узнав о том, что он и наиболее близкие ему из всех соратников по отряду Элькана люди должны умереть, Гамов рассмеялся. Нет, этот мир Корабля решительно отбивал чувство страха!..

– И что же вы делали тут, на Нежных болотах? – уже в третий раз спросил альд Каллиера. – У вас весьма пестрая компания. Ну и?..

– Я, кажется, пытался объяснить тебе, светлый альд, от чего ты и твои люди меня оторвали, – недовольно заметил Элькан. – Нет, конечно, смертная казнь – это достойный повод для того, чтобы оторваться от работы. Но тебе, я так понимаю, неизвестно, что в Ганахиде разворачивается свирепая эпидемия амиациновой лихорадки. И тот, у кого короткая, «огоньковая» форма, еще считает себя счастливцем, потому что, во-первых, эта разновидность болезни незаразна, ну а во-вторых, проживешь аж на пару-тройку месяцев больше.

У Лейны страдальчески дернулась нижняя губа. Гамов, который смотрел вовсе не на альда Каллиеру, отведшего себе центральную роль в этой сцене, а на племянницу Акила, невольно сжал кулаки.

– И к чему ты все это говоришь, сьор Элькан? – подался вперед беллонский альд, сидящий в полукруге своих людей на большом желтом камне.

– К тому лишь, Каллиера, что если эта эпидемия, пущенная хотя и не вами, но вами спровоцированная, и не коснулась еще Обращенных, то придет и к вам.

– Светлый альд Каллиера, быть может, не слушать предателя, а отрезать ему язык? – сказал суровый наку-«громокоговоритель» по имени Беран А. – Тот, кто попадает в «бледный список», объявляется вне закона.

– Подожди, – бросил беллонский альд, – не торопись… Значит, ты пророчишь нам мор, Элькан?

– Я не пророчу. Я знаю. Он уже разворачивается в землях Ганахиды. Рано или поздно это должно было произойти, и если я чему-то и удивляюсь, это тому, что люди стали заболевать так поздно.

Альд Каллиера нахмурил брови и поднялся с камня:

– Вот как? Ты говоришь о жизни и смерти людей Ганахиды и не задумываешься о своей собственной жизни? И твои люди…

Элькан ссутулил широкие плечи и, как показалось Гамову, стал чем-то похож на дрессированного медведя, которого выставляют на потеху публике. В Корабле медведей не было, но это не избавило Костю от подобного сравнения.

– Мы даром тратим время, – наконец сказал предводитель плененного отряда, – нужно действовать, а мы занимаемся пустой болтовней. После ухода Леннаpa и его ближнего круга вы, Обращенные, вообще стали слишком много болтать и делать по минимуму, как я заметил после своего возвращения.Каллиера сказал холодно:

– Зато ты не в меру деятелен, Элькан. Кажется, именно за твою бурную деятельность великий Леннар повелел внести тебя сам знаешь в какой список. Так чем же ты занимался тут, на Нежных болотах?

– Я ищу средство излечить амиациновую лихорадку. И я его нашел.

– Вот как? Ты хочешь сказать, что амиациновая лихорадка, неизлечимая и древняя страшная болезнь, которая даже самого Леннара заставила отступить и удалиться из обозримого мира, тебе покорилась? – переспросил Каллиера, тоном своим и выражением лица давая понять, что не верит ни единому слову Элькана.

Тот ответил немедленно:

– Леннара заставила отступить не лихорадка. Он даже не попытался с ней бороться, ибо это уже потеряло для него смысл. Леннара заставила отступить человеческая глупость. Он устал тащить на себе воз перемен, в то время как все прочие, самонадеянно именующие себя его соратниками, не желают меняться, хоть и назвались Обращенными. Вот ты, Каллиера, – с усмешкой продолжал Элькан, – ведешь себя сейчас как альдманн, старинный озерныйвладыка у тебя в Беллоне. Взгляд грозен, слова непререкаемы, и не желаешь ты никого слушать, потому что УЖЕ вынес решение и не отступишь от него ни на шаг. Как же, менять решение недостойно мужчины, хоть весь мир разойдется по швам! Ведь ты даже и не пытаешься разобраться в сути нашей миссии тут, близ Дайлема, а ведь это в первую голову касается Обращенных, претендующих на первенство в мире Корабля! Ты можешь хоть всех нас казнить, но это только подтвердит мою правоту, – закончил Элькан, понижая голос.

Альд Каллиера, свирепо втянув воздух носом, сел обратно на камень. Стоявший за его спиной майор Неделин сказал:

– Я думаю, нам стоит немедленно вернуться в Академию. Я вижу тут семерых, [47]47
  Элькан, Гамов, Камара, Хансен, Епанчин, Ли Сюн, Абу-Керим. В придачу к тем семерым (Неделин и его люди), что уже были в Академии, в распоряжении Обращенных оказываются уже 14 космонавтов. Есть о чем говорить!


[Закрыть]что прибыли на Корабль вместе со мной. Я уже сказал свое мнение на их счет. Уверен, что они будут полезны делу Обращенных не в меньшей степени, чем земляне, уже работающие в Академии.

– Конечно, он будет защищать своих , —угрюмо сказал наку Беран А. – Хотя бы я и с ним самим поговорил…

Альд Каллиера вскинул голову, и воцарилась тишина. Беллонец проговорил:

– Я не вынесу решение сейчас. Вашу судьбу решит Центральный пост и лично сьор Алькасоол.

Элькан решительно шагнул вперед и воскликнул:

– Я ТРЕБУЮ, чтобы меня оставили здесь, на болотах! Мы обнаружили древний медицинский центр Строителей, где исследовалась проблема амиациновой лихорадки. Задача поставлена и ждет скорейшего решения. И откладывать тем более преступно, что это решение не за горами!

– Ты же сам из поколения Строителей, – заметил альд Каллиера, и при этих словах некоторые Обращенные, верно еще не знавшие о происхождении Элькана, замерли в изумлении. – Тебе должно быть известно, что поражение амиацином нельзя нейтрализовать. И этот, как ты говоришь, центр… Если его возвели Строители, ты должен был знать о его существовании и указать на него Леннару в ту пору, когда он целиком доверял тебе. Отчего же ты пришел сюда только сейчас? Катте-Нури!.. Я склонен думать, что ты просто морочишь мне голову и тянешь время.

– Вот уж чего не стал бы делать ни при каких обстоятельствах, так это морочить тебе голову, – печально отозвался Элькан. – У нас и так мало его, этого времени. Ладно, поговорим по-иному. На мне дайлемитские одеяния, видишь, Каллиера? Они двухслойные, как и положено в Дайлеме. Так вот, нижнее облачение перетянуто поясом, в который встроен излучатель Малого биотранспортера… Если бы я был тем хитрым лжецом, о котором ты тут рассуждаешь, я давно бы исчез.Переместился, ускользнул от тебя, как покрытый слизью гарегг.

– Ты говоришь правду?

– Кажется, я потому и попал в число врагов Леннара, что поставил запрещенный опыт, при котором погибли люди, и меня обвинили в вивисекции, да что там… в преднамеренном уничтожении ценного человеческого материала! Кажется, Леннар выразился примерно так… Так вот, этот опыт удался, и теперь его результаты имеют прямое отношение и к Нежным болотам и погребенному в них комплексу, и к амиациновому мору. Посмотри-ка, Каллиера!

Элькан раскрыл складки своего дайлемского одеяния и расстегнул массивную пряжку ремня, похожую на голову змеи. Светились, как глаза этой змеи, два зеленых огонька, и в эти-то «глаза» вдавил Элькан растопыренные пальцы правой руки. Проскочила зеленоватая вспышка, раздвоилась, растроилась, Элькана обволокло туманной флюоресцирующей дымкой, и он истаял. Последней ушла победительная улыбка – оскаленные белые зубы, – и Косте Гамову конечно же тотчас вспомнился знаменитый Чеширский Кот из книги писателя далекой и оставленной, верно вот уже тысячу лет как, планеты Земля…

– Катте-Нури… Святая Чета!., во имя Леннара! – мешая в кучу племенных божков, общеземельных богов и вождей нового времени, пробормотал альд Каллиера, уже в который раз поднимаясь со своего желтого камня. – Это как же?

Стройные ряды Обращенных сломались. Воины принялись крутить головами во все стороны, а уроженцы племени наку задрали свои суровые лица к небесам и, согласно проведя ладонями по лысым татуированным черепам, сотворили охранный заговор. Гамов невольно подумал, что большего анахронизма, чем взывающий к своим племенным богам воин-наку, вооруженный плазмоизлучателем и состоящий в охране Центрального поста Корабля, видеть ему не приходилось давненько.

– Это как же? – спустя минуту повторил явно встревоженный и растерянный альд Каллиера, а майор Неделин, пользуясь моментом, обозначил губами адресованное капитану Епанчину: «Выручим, брат!»

– А вот так же! – прозвучал голос Элькана, и он появился в полусотне анниев на пологом склоне холма. – Я здесь, ребята! Если быть совершенно точным, то это не совсем я,то есть – не тот вариант меня, что вы видели не так давно. Все-таки полное обновление клеточных структур не шутка! Ну теперь-то вы мне верите, светлый альд Каллиера? Подождите… назад я своим ходом, а то и так превысил лимит транспортаций… Собственно, это перемещение на коротенькое расстояние нехитрая штука, я так умел уже достаточно давно, – продолжал он, приближаясь к Обращенным и входя в коридор расступающихся перед ним воинов. – Слышите, я вам это говорю, альд Каллиера! При помощи транспортеров можно отделять зерна от плевел, как говорят на Земле. То есть здоровые клетки от больных. Нужно писать и закладывать сложнейшую программу, амиациновый вирус – хитрая тварь!.. Но есть такая система, как гарегг. Я не стану объяснять вам все тонкости, это не ваша стихия, альд Каллиера, я понимаю. Так что не нужно хмурить брови. Я просто хочу дать вам понять, от какой работы вы можете оторвать всех нас. Я же не могу работать один, в самом деле… – пробормотал Элькан, выходя к альду Каллиере.

И вот тут беллонский альд сделал знак Берану А, и тотчас же воин-наку с двоими другими Обращенными сорвал пояс с почти не сопротивлявшегося Элькана. Он только выговорил:

– Да что же вы делаете? Каллиера, я думал, что в твоих первобытных мозгах отложилось что-то от человека новой формации! А верно, недаром ты сын беллонского альдманна, который даже по своему дому ходит в одежде из звериных шкур и лежит в выдолбленной деревянной колоде, заполненной теплой кровью вперемешку с маслом!

Каллиера вскинул руку, призывая к вниманию.

– Я решил так, – тяжело проговорил он. – Мы и без того потратили довольно времени. Следует отправляться назад, к основному транспортному отсеку. Доставим этих людей в Академию, а уж Алькасоол и ближний круг решат их судьбу.

По тому тону, каким были сказаны эти слова, было понятно, что спорить совершенно бесполезно. Один только Элькан, снедаемый своей неукротимой жаждой исследования, извечным чувством каждого настоящего ученого, хотел что-то возразить, но Беран А накинул ему на голову «слепой» мешок с прорезями для дыхания через нос и накрепко затянул перевязь.

Остальным бойцам из отряда Элькана просто связали руки за спиной.

Гамов, которого вдруг спеленало чувство жаркой ярости, такой, что его повело в стороны, как пьяного, был насильно усажен на самый край платформы. Так, что он в любой момент мог прыгнуть с той высоты, на которую поднялись гравиплатформы Каллиеры. Ему даже пришла в голову эта глупейшая мысль, но рядом с ним находились Лейна и его товарищи, он слышал шумное дыхание Элькана, хриплое, вперемешку с ругательствами на неизвестном языке, – верно, той планеты Леобея, откуда были родом строители Корабля. А потом Константина остро укололо в бок, боль упругими толчками расползлась по всем внутренностям, и он ясно представил, как перекручивается в его теле гарегг, распространяя вокруг себя флюиды тревоги и боли.

Как и гарегг, уже составляющий с его телом единое целое, гареггин Костя Гамов почувствовал НЕЧТО.

Еще несколько дней назад об этом ощущении справлялся Элькан. Но тогда Гамову было нечего ответить своему «дяде Марку»…

Глава четвертая. ВОЗВРАЩЕНИЕ

1

Город-государство Дайлем, Кринну

– Вот так бежал я из Горна и прихватил с собой самую малость добра из нажитого трудом всей моей жизни, – красочно живописал хозяин Снорк. – Пришлось бросить мой трактир в Горне, да что не отдашь, быть бы живу!

– В Горне? – спросил какой-то носатый старик в потертом красном колпаке. – Это в Ганахиде, где люди ходят на руках?

– Почему на руках? – не понял хозяин Снорк.

– Ну тягота им такая дана сардонарами, чтобы перенять, что на самом деле все совсем наоборот устроено, чем учили братья Храма, – коряво втолковывал старик в красном колпаке.

Все вокруг сидящие расхохотались:

– Значит, так и ходи вверх тормашками?

– А как же они, если приспичит по-большому?

– Ну ты, дед, дал! – загремел здоровенный детина в кожаном камзоле, на котором глубоко вытеснились следы от панциря; лицо его было изуродовано шрамами, разрубленная когда-то переносица срослась криво, а она в сочетании с маленькими, близко посаженными глазками делала детину похожим на матерого кабана. – Тебя послушаешь, так в Беллоне тамошние ходят на четвереньках, потому что их род идет от свинобога Катте-Нури.

– А в Эларкуре беременные девки-наку, прежде чем их берут замуж воины, должны собственными руками убить кого-нибудь из родни. Чаще всего какого-нибудь старикашку… вроде тебя, дед, – отозвался из угла тип.

Верно, этот знал, что говорил, потому как в девках толк понимал: рядом с ним сидели аж две, и он лез под одежду то к одной, то к другой. Проститутки, обе лохматые, краснолицые, визжали и смеялись невпопад.

Хозяин Снорк скроил мину человека, умудренного опытом и много чего повидавшего и сказал, покачивая головой:

– Много непонятного и дикого деется в странах и землях. Особо после того, как легло на них проклятие. Раньше держал я трактир на окраине Горна и всегда точно знал, кто ко мне придет. Будут стражники и закажут крепкое розовое вино с рублеными окороками. Будет пара прыщавых юнцов в голубых мундирах, они только что сменились с поста у Этерианы, где заседают жирные сенаторы. Поэтому им я приготовлю ужин и несколько бутылок ядреной фруктовой наливки, а еще девочек с ляжками да сиськами. Придут мастеровые из квартала Лу-Серан, потом – несколько заезжих беллонцев в потертых дедовских доспехах и все гордые, что твой король!.. А последними, уже к закрытию, явится стайка серых личностей, тихие, смиренные, и вот с этими смиренными да тихими, которые крошечный стаканчик вина вливают в целый кубок воды и уж только потом пьют… вот с ними нужно быть особо осторожным. Потому как это мелкие писцы из Первого Храма, в совсем крошечном сане, но все равно – Хр-р-рам! И с ними ухо востро!!! А что же теперь? – Хозяин Снорк осуждающе покачал головой. – Теперь я и не знаю, кто мои посетители. Все смешалось, и теперь под любой личиной может таиться кто угодно!

– При таком раскладе нужно держать язык за зубами, а ты не больно-то помалкиваешь, – сказал похожий на кабана молодец и впился зубами в мясо.

Почти все смотрели на него с завистью: в последнее время мяса в городе было недостаточно, отпускали его не просто за деньги, а по предъявлении глиняного жетона с печатью канцелярии дауда(правителя).

– Это так! – разглагольствовал Снорк. – А только чего мне бояться? После всего, что я перенес, перетерпел?

И мастер Снорк, хватив еще немного вина, принялся рассказывать о том, как в его подвале появились люди в ярких одеждах, и тогда он понял, что грядут еще большие беды, чем бунт сардонаров и разгром Этерианы и Первого Храма. Собрал пожитки, скопленные деньги и бежал тем самым путем, которым пришли к нему неизвестные. Так Снорк познакомился с системой скоростных лифтов. Рассказал он про ярко освещенную полукруглую комнату, про вбитую в стену прямоугольную светящуюся панель, в которую трактирщик принялся тыкать пальцами (тут Снорк особо распространялся), и про наступившее затем ощущение полета. Про то, как серебряные монетки, все его богатство, припасенное в узелке, – вдруг разлетелись во все стороны, налипая на стены, а одна из монет задела руку, да так, что пропорола мясо до кости! А когда ему удалось выбраться из этой чертовой комнаты, оказалось, что он находится в каком-то огромном полузатопленном подземелье с ржавыми стенами. С трудом удалось выбраться на поверхность и выяснить, к вящему своему испугу и удивлению, что занесло его за Илдыз ведает сколько земель и стран, в Кринну, в город-государство Дайлем. А тут он выкупил трактир и вернулся к старому своему занятию.

О том, кто были эти люди в ярких одеждах и что это за комната такая, по которой летают монетки, налипая на стены, хозяин Снорк осмеливался задумываться только по пьянке.

– Хозяин снова нахлестался, – сказал один из служек трактира другому. – А что ж с него взять – дикарь из Верхних земель! Фу!

– Оно и ясно: урожденные дайлемиты сюда не ходят. Только разная пришлая чужеземная чернь. Занесло их в Дайлем семью дурными ветрами… – отозвался второй и сплюнул через плечо.

Хватив еще вина, Снорк принялся разглагольствовать далее с нотками соправителя сардонаров прорицателя Грендама, которого он хоть и не знал лично, но заочно уважал:

– Н-н-никому нельзя теперь доверять… брр! Города забиты беженцами и лишенцами! Видали, как недавно явилась сюда колонна из Абу-Гирва? Города из Верхних земель, из Арламдора? Рассказывают, там была установлена власть Обращенных, построено несколько этих… НОВЫХ зданий, тех, что позволяют досыта наедаться, красиво одеваться, недорого лечить недуги?

– Да, я видел мельком, – прогнусавил дед в красном колпаке, – когда однажды побывал в Абу-Гирве…

Года три назад это было… Сказывали тогда, что скоро эти удальцы Леннара и до Дайлема доберутся и станут уже и тут налаживать новую жизнь – да чтоб без голода, без холода, без хворей!..

– Только вот что-то не вышло!

– Наверное, истощили мошну Илдыза и всех его демонов, вот верховный дьявол и решил приструнить своих засланцев! – хохотнул кабаноподобный мужик и хватил по столу деревянным кубком, грубо окованным двумя полосами железа. – В Абу-Гирве-то недавно восстание подняли… Говорят, что подняли смуту в народе бывшие храмовники, а поддержал их подоспевший отряд сардонаров.

– И все-то ты путаешь! Сначала они восстали и перебили Обращенных, а уж потом провозгласили себя сардонарами и даже собирались послать гонцов к великому Акилу и прорицателю Грендаму, что, дескать, так и так, примите власть над нами! – сказал тип, сидевший меж двух девок. – А посеяли первые зерна бунта несколько всадников, прискакавших из Лимикара, это дальше к северу, белломов на полтораста—двести будет отсюда! [48]48
   Ориентирование на местности в Корабле по понятным причинам несколько разнится с общепринятым земным, так что употребление сторон света носит определенную долю условности.


[Закрыть]А то и поболе… Да нет, все триста!

– В Лимикаре ох и… ик!.. заварушка была! – сказал хозяин Снорк, икая. – Сожгли там целую к-крепость, би-и… ик!.. тком набитую Обращенными. Установили там свое собственное правление. Где-то, кажется в Бексте, это южнее, провозгласили восстановление власти Храма, и управляют там пять драных жрецов, которые несколько лет назад ноги еле унесли из подожженного криннского Храма. В Абу-Гирве – да, хотят в сардонары. Везде раздрай, сумятица, и не пойми куда бежать, кого убивать!

– Это верно. Иной раз не знаешь, кому из сильных славу петь, кому проклятие. И впросак попасть немудрено…

– Ага, – сказал «кабан». – Был у меня знакомый кузнец. Вступил он в сардонары, а утром шасть на улицу и заори что-то про рыжеволосого Акила, так его сразу хвать и в пыточную. А там выпотрошили и сожгли. Оказывается, за ночь власть взяли братья-Ревнители… те, что уцелели. Через две седмицы Ревнителей вырубили напрочь Обращенные и оставили гарнизон. Вот так-то! А дело было в городе… э-э-э…

Хозяин Снорк, перебивая его, воскликнул:

– Верно говорю! Приходил с Нежных болот вещий человек, рассказывал, что ждет нас еще три кровавых, суровых года, а потом настанет благодать и процветание. Но потребно для того, сказал вещий человек, овладеть Стигматами власти, которые были у Леннара!

– Легко сказать – Стигматы власти, Леннар!.. А на деле…

– «Вещий»… – фыркнула одна из девиц. – Он потом поднялся наверх с толстой Амриной, так ее до сих пор тошнит, как вспомнит! От него так воняло! Хуже, чем вот от этого деда в красном колпаке! Вещий!

– Да, – сказал «кабан». – Я служил наемником в трех армиях: в двух на Кринну и еще в армии правителя Арламдора, в Ланкарнаке. Так я вам скажу, что один опытный солдат мог отметелить с десяток горе-мятежников! Это же быдло, чернь, разве они имеют представление о том, что такое искусство убивать? А уж по особым храмовым методикам обученный Ревнитель – тот и два десятка уложил бы!

Разговор распался на несколько частей. Кто-то живописал, как спокойно и просто жилось раньше, когда всем рулил Храм. Кто-то рассуждал о шансах сардонаров захватить все Верхние и Нижние земли, хозяин Снорк сетовал, что отцы Дайлема сильно повысили налог с чужеземцев, открывших дело в их городе. И что скоро перестанут пускать переселенцев, а правитель– даудудвоит численность своей армии и велит вырезать всех «диких» гареггинов, на которых по многолетней доброй традиции списывались все беды горожан, великие и малые.

Распалившись вином и горячими речами, не менее пьянящими, чем самое забористое розовое вино из подвалов, хозяин Снорк вскарабкался на прилавок, рассекающий пространство небольшого кабачка как мол, и заорал:

– Да! Я уверен, что так!.. Сейчас каждый норовит выдать себя не за того, кем является на самом деле! Быть может, вон тот задохлик в углу, что жрет овощной суп и запивает его взваром на свином жире, – посланец сардонаров и гареггин из ближних самого Грендама! А вон та баба – племянница Акила, мне приходилось слышать о такой в Горне! А ты, пьяница, – глянул он на типа, занятого тисканьем девиц, – и вовсе Обращенный, скажем, знаменитый альд Каллиера, любовник правительницы Ланкарнака! А вон тот старикашка с сивой гривой и в красном колпаке и вовсе окажется самим Леннаром, решившим скрыться от всех!

– О-хо-хо!!! – заревело высокое собрание, потому что старикашка, титулованный именем самого Леннара, комично сунул длинный свой красный нос в рукав и в замешательстве чихнул. – Леннар!!! Насмешил, хозяин…

– А вообще, конечно, во всем виноват именно он, Леннар, – разошедшись, разглагольствовал хозяин Снорк, – не было б его, все оставалось бы как прежде. А то я слышал от одного спившегося жреца, Леннар тысячу лет пролежал в гробу, чтобы потом воскреснуть и натворить всех этих бед! Сейчас, я слышал, Леннар куда-то запропастился. Оно и к лучшему! От таких людей одни беды. Горе всем нам, если… ик!.. если он снова появится и захочет вернуть себе... ик!.. власть. Сардонары, которые раньше за ним гонялись, чтобы «освободить», то бишь убить, теперь пятки ему лизать будут. Там у них появился какой-то новый хитрый канон... Дескать, если бог вернулся в тело Леннара после того, как тот был умертвлен,– значит, так тому и быть, значит, Леннару нужно поклоняться. Если бы он, Лен-нар, хотел взять власть сейчас, он бы вернулся и взял ее – да, голыми руками!

– Я лучше пойду,– пробормотал носатый старик в красном колпаке,– не люблю, когда попросту треплются о таких делах... Не к добру. Я прожил много лет и не слыхал, чтобы кто-то трепал имя сильных этого мира и ему это сошло с рук... Не-е, лучше помалкивать. Пойду я...

– Я тоже,– откликнулся из угла тощий паренек, который ел овощной суп, и направился вслед за стариком.

В дверях они столкнулись с двумя воинами-дайлемитами, судя по белым длинным одеждам – из числа дворцовой стражи самого правителя. Лица их были наполовину скрыты, как приличествовало гражданам города, дайлемитам по крови.

Хозяин Снорк сразу протрезвел. Спрыгнул с прилавка и даже попытался спрятаться, но тело его не слушалось. Дворцовые стражники, охрана самого дауда бир-Дайлем – верховного правителя города,– редчайшие гости в заведениях, подобных трактиру Снорка. Последним, и он был едва ли не единственным человеком из числа имеющих отношение к властям города, в кабачке Снорка появился мутноглазый сборщик налогов, вечно пьяный, хотя для полноправных граждан и был наложен запрет на алкоголь.