Текст книги "Бытовик (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Глава девятая.

Нас с противником разделяло около пятидесяти метров, но я прекрасно различал на бароне места сосредоточения магии. Яркие магические каналы, идущие к ядру, которое было мне не видно, так как на моем оппоненте был надет зачарованный доспех, такого же свойства наручи и поножи. Руки его сверкали, от, надетых, по две-три штуки на каждый палец, колец с запасами магической энергии. Почему-то шлем на Фриксене отсутствовал, наверное, чтобы не примять красивую прическу. На бедре барончика переливался, от залитой в него магии, длинный клинок, на эфесе которого, небрежно, лежала рука моего противника в боевой перчатке.

По всем наставлениям магического боя, маг огня, первым делом, должен был направить в мою сторону заклинание «Самопал», могущее вызвать детонацию капсюлей, и воспламенение пороха в патронах, не защищенных защитными заклинаниями, но Фриксен видел следы магии на моем оружии и от этого требования Боевого устава отступил, что сделал совершенно зря.

Барон нанес свой удар первым, небрежно взмахнув перед собой рукой, как будто отмахивался от чего-то и метрах в пяти от него, на траве вспыхнуло несколько маленьких огоньков, которые, весело потрескивая, устремились в мою сторону, постепенно разрастаясь, становясь все выше и жарче. Наверное, у моего предшественника в этом теле, была настолько жалкая репутация, что, по задумке Фриксена я должен был, с плачем, бежать от этой полосы, приближающегося, пламени, покинув площадку, оговоренную для дуэли, что автоматически означало мой проигрыш? Не знаю, так это или нет, и надеюсь, что спросить после сражения мне будет уже не у кого. Я пожал плечами, дождался, когда огненный пал, высота пламени которого достигала уже полметра, приблизится ко мне, разбегаясь, сделал два быстрых шага вперед и просто перепрыгнул огненную завесу, надеясь, что сделал это достаточно изящно, ведь в последний раз я делал это в школе, лет тридцать назад.

Высокие сапоги (сегодня я был в форме Магической академии для верховой езды) уверенно вминали в почву обугленные травинки, я быстро приближался к удивленному барону, вцепившись в рукояти, висевших на плечах, двадцатизарядных револьверов, направив все четыре ствола в сторону барона и уперев самодельные приклады в плечи. Брошенный Фриксеном огненный шар летел ко мне достаточно медленно, чтобы я успел шагнуть в сторону, и не успел набрать мощи, чтобы опалить мне лицо, а вот тяжелые пули револьверов, с равномерностью ударов курантов, стали бить в плотную голубую полусферу, висящую в воздухе перед бароном. Мои зачарованные, усиленные магией, пули втыкались в голубую муть, после чего, жужжа, как сердитые пчелы, уходили в рикошет. Фриксен, растерявшийся в первые мгновения от моей прыти, восстановил бодрость духа, улыбался и даже помахал мне рукой, чувствуя себя в безопасности за надежным барьером. Вот только, я видел, что у барона не все идет прекрасно. Хотя барьер, все также бодро, уводил в стороны мои заряды, я заметил, как тускнели и гасли, один за другим, источники магии барона, все эти искрящиеся камни, унизывающие пальцы барона, а мои монстры все еще стреляли, посылая в сторону врага тяжелые пули, одну за другой. Очевидно, мой оппонент что-то почувствовал, потому что улыбочка ушла с его лица, и он что-то быстро забормотал. Я упал навзничь, широко раскинув руки, как в раннем детстве учил нас безопасно падать тренер в секции борьбы, успев за мгновение до того, как перед бароном, в воздухе, возникла яркая, как огонь электросварки, горизонтальная полоса, которая промчалась надо мной, обжигая кожу лица и заставив потрескивать от жара волосы на голове. Если бы вчера меня не предупредили о огненном веере, если бы я сегодня утром не падал бы на спину, раз тридцать, пока у меня не стало получаться, сейчас бы здесь стояли мои сапоги, а рядом каталась бы, воя от безумной боли, моя тушка, с отрезанными в районе колен, ногами. Я подтянул к себе своих девятимиллиметровых монстров и, не поднимая стволов выстрелил три раза, добивая запас патронов.

Сука! Оказывается, магический щит, этот, абсолютно надежный, защитный щит, что отразил мои сорок патронов, без особого ущерба для себя и своего хозяина, не касался земли! Его краешек заканчивается над самой землей, оставляя узенькую щель, куда случайно и влетела одна из моих пуль, выпущенная понизу и, спокойно отраженная щитом. И хотя сапоги Фриксена тоже были усилены чарами, эта защита, скорее от износа, но не от удара тяжелой пулей, хотя и на излете.

Бросив свои, отработавшие свое, «двадцатизарядники» на земле – победитель поединка, кто бы из нас им ни был, потом подберет брошенное оружие, я откатился в сторону, так как мой противник –огневик, воспользовавшись перерывом в стрельбе, кинул в мою сторону огневой шар.

Удивительно, но от моих кувырков револьверы не выпали из открытых кобур, и у меня еще осталось двадцать четыре заряда.

Несколько выстрелов под нижний срез магического щита противника принесли только моральное удовлетворение. Пара пуль проникла под преграду, одна попала в сапог барончика, но защита сапог оказалась вполне боевой и пробития не получилось. Конечно, забавно видеть, как мой противник за щитом, вскидывает ноги в диком танце, опасаясь болезненных попаданий, да и кидать в меня свои шары во время стрельбы Фриксен не мог, но, на этом, мои успехи заканчивались, как и боеприпасы. Надо было менять рисунок боя, иначе мои патроны будут истрачены понапрасну.

Крикнув «Сдохни! Сдохни!» я, изображая бессилие и истерику, выстрелил остаток барабана прямо в центр голубоватого свечения, погасив запасы манны противника еще в паре колец, но не более, после этого, стал, в полнейшем отчаянье, кидаться в барона своим самодельными барабанами к револьверу, которые я, все равно, не смогу использовать в этом бою.

Металлические уродцы, полные патронов, ударились о голубую преграду и бесполезно упали в траву, не причинив, улыбающемуся барончику, никакого ущерба, а я, без сил, рухнул на колени и обреченно склонил голову.

Большинство зрителей радостно закричали, радуясь победе длинноволосого красавчика, из закрытых экипажей выскочили несколько барышень, очевидно, больше не опасаясь прилета случайных пуль или огненных шаров.

– Олег, вставай, ты еще сможешь! – отчаянно и тоскливо закричала Дарина, прижав к груди руки.

Вжикнул металл – барончик картинно вытащил длинный палаш и красуясь поднял вверх золотистый, от напитавшей его магии, клинок.

– Но уж хрен, тебе, будешь тут сабелькой своей помахивать! – я поднял с земли свой последний револьвер и положил его на колено, ожидая приближения противника.

Фрексен улыбнулся, пожал плечами, после чего, вновь вдев клинок в ножны, шагнул вперед, издевательски помахав мне ладошкой.

Продолжая хладнокровно приближаться (а что ему бояться, у него еще, как минимум, треть запасов маны в накопителях сохранилась, барон пренебрежительно пнул ногой, валяющуюся у него на пути, мои самоделки, что я отливал из дрянного железа ночью в мастерской, наклонился к земле, сделал движение рукой…

Как я понимаю, барон собирался вновь пустить над самой землей огненный веер, дабы неаппетитно разрезать меня на…

Сотворенное над самой земной поверхностью мощное огненное заклинание немедленно вызвало одновременную детонацию всех сорока не зачарованных патронов в двух, сделанных из дрянного хрупкого железа, барабанах, с тонкими, в раковинах и трещинах, стенками. Не скажу, что мои кустарные мины по-своему фугасно -осколочному воздействию равнялись знаменитой «лимонке», да и тротиловый эквивалент моей «погремушки» был мне неизвестен, но судя по крику, рухнувшего на землю, барона, снизу его заговоренные доспехи никакой защиты не имели. Хорошо, что разлет осколков небольшой, мимо меня просвистел только один из них, большинство же кусков раскаленного металла приняли в себя ноги и промежность барончика.

Сбитое заклинание огненный веер ушел куда-то вверх, защитное поле сразу исчезло, а я, перед самым сдвоенным взрывом успевший упасть на землю, медленно приближался к замершему телу своего противника, направив на него ствол револьвера.

Приблизившись поближе, я понял, почему при вчерашнем ограблении возле моего дома против военного мага использовали адскую машину. При всей опасности ее использования для самих нападавших, при неожиданном взрыве под ногами, боевые маги были бессильны перед силой химической взрывчатки.

Группа поддержки барончика потрясенно молчала. По их виду было понятно, что они больше всего хотелось оказаться возле тела поверженного барона, но «фриксены», из последних сил, сдерживали себя. По условиям поединка я был вправе, к примеру, отделить голову барона от туловища или истыкать его своим клинком, дабы убедиться в его смерти.

– Доктор и секунданты, можете подойти. – я убрал револьвер в кобуру и отошел в сторону, всем своим видом показывая, что поединок закончен.

Секундант барона, врач и тот, серьезный мужик, что отдал Фриксену свои амулеты, бросились к неподвижному телу, а Дарина подошла ко мне, стараясь не смотреть в сторону моего противника.

– Предки – заступники…– зашептала девушка: – Когда ты упал на колени, я думала – всё, ненадолго хватило Олега, чтобы быть мужчиной…

– Не надейся…– я взял своего секунданта под руку. Меня всего трясло, сердце колотилось в груди так, что казалось, сейчас выскочит наружу, а от живого тепла девичьей руки становилось немного легче.

– Плохо тебе? – Дарена, очевидно поняла, что мне нехорошо, внимательно всмотрелась мне в глаза, после чего достала из небольшого ридикюля серебряную фляжку: – На, выпей, сразу легче станет.

Я вывинтил винтовую пробку и вылил в себя содержимое сосуда. Ух ты! Судя по тому, как меня пробрало, милая барышня носила с собой чистый, неразведенный спирт.

Я вернул флягу, занюхал пойло, пропахшим порохом, рукавом френча, после чего повернулся к окружившим тело баранчика людям.

– Эй, Карл Мария! Да, к тебе обращаюсь! Готов встать к барьеру? – Я картинно подул в ствол последнего, оставшегося у меня револьвера. Кстати, а почему последнего? В моей бричке, на которой я сюда приехал, еще полно патронов, и я, минут через двадцать, буду вновь готов.

Но, секундант Фриксена, как его там, барон Фогель, бросил тоскливый взгляд на свое последнее, оставшееся заряженным, колечко с маной, что одиноко блестело на указательном пальце и отрицательно замотал головой:

– Приношу мои искренние извинения, князь Булатов, я сегодня погорячился.

– Извинения приняты.

По группе людей, бегом, несущих от повозок какую-то холстину, я понял, что поверженный барончик еще жив, поэтому я подошел ближе к суетящимся над телом людям, и громко и четко, заявил:

– Я надеюсь, что все, что было на и при моем противнике, в соответствии с обычаем, сегодня же будет доставлено в усадьбу моей семьи без всяких изъятий, так как я не хочу снимать с барона мои трофеи сейчас, понимая, как важны каждая минута для спасения его жизни…

– Но позвольте! – опешил барончик Фогель: – Тут шесть моих колец…

– Значит, не стоило их отдавать так неосмотрительно. – отрезал я: – Или вы хотите оспорить мое право?

– Я обещаю, что все, что было при Людвиге сегодня же будет доставлено к вам…– прерывистым от ненависти голосом, пролаял мужчина постарше, вблизи удивительно похожий на моего соперника. Наверное, один из братьев баранчика, из гвардейского полка. Боль утраты – все понимаю. Интересно, кого из офицеров полка убили или искалечили, для того, чтобы освободилось вакантное место для этого братика?

– Вы очень любезны…– процедил я, подхватил под локоть своего секунданта, и повел девушку к своей пролетке, по дороге поднимая свое, сброшенное во время боя, на землю, оружие.

– Олег, а что это вообще было? – Дарина оглядывалась через плечо, наблюдая, как несколько человек волокут тело Фриксена на растянутом брезенте. Подогнать поближе повозку, почему-то, никто не догадался, или я чего-то не знаю, и это обычай такой, что на ристалище с колесным транспортом нельзя?

– Да, ничего особенного, обычные барабаны к револьверу и обычные, не зачарованные, патроны в них. Мне вчера один вояка рассказал, что Фриксены славятся своими воинскими умениями, и, скорее всего, его щит будет настолько мощным, что моего боезапаса не хватит, чтобы его пробить. Ну, я и решил, что два барабана -гранаты, которые я переброшу через щит, и они сами взорвутся, либо от близкого огневого заклинания бароныша, либо у меня хватит сил, чтобы взорвать их в нужный мне момент. Когда Людвиг начал кастовать «огненный веер» в нескольких вершках от детонаторов, они и не выдержали такого издевательства…

– Но ведь Фриксен мог с самого начала взорвать твои патроны, даже не сделав ни одного шага в твою сторону.

– Я решил, что обойдется. Его секундант видел барабаны с патронами, от которых исходило магическое свечение. Естественно, что сто человек из ста, решат, что зачарованы от детонации сами патроны, а я наложил чары на сумки, в которых были эти самые барабаны, но ведь так никто не делает, правда? А Фриксен, со своего места, тоже видел сияние чар на месте патронов. Так, как они знали, что я не смогу поменять барабаны во время боя, так как для этого требуется инструмент и пять минут времени, они просто посмеялись над дурой Олечкой Булатовой, которая от страха сошла с ума и ничего не соображает… Может быть, прокатимся до моей усадьбы, отпразднуем победу? – я заглянул в серые глаза девушки, от чего Дарина мило покраснела.

– Вы так сильно изменились князь, за эти два дня… – девушка аккуратно вынула руку: – И в другой ситуации я бы не преминула воспользоваться вашим предложением, но мне кажется, что не совсем уместно праздновать, в то время, как студент нашей Академии находится между жизнью и смертью…

– То есть, если бы я добил Фриксена, и он сейчас не боролся за свою жизнь, вы бы не отказались от визита? – удивился я, пытаясь понять логику поступков Дарины, но ясного ответа не получил.

Мне сказали, что я стал несносен и, бывший я был более щепетилен и сердечен, после чего Дарина сухо бросив слова прощания, быстрым шагам пошла к, стоящим в стороне, экипажам, часть из которых уже покидало место ристалища.

Дворник Борис, стоял у ворот нашего особняка, опершись на метлу и глубоко уйдя в себя, возносясь в своих мечтаниях куда-то высоко. Как и положено, молодожену. Во всяком случае. Мне пришлось дважды окликнуть его, чтобы он помог разгрузить пролетку.

– Ой, ваше благородие! – Борис вытянулся как на плацу: – Счастливы видеть ваше благородие в полном здравии.

– И тебе привет, Борис. Принимай. – я сгрузил на крякнувшего дворника баулы с оружием и стал рассчитываться с извозчиком, а когда шагнул за ворота, то в мою сторону уже, с криками и радостным визгом, бежали две светловолосые девчонки и от того, что, хоть кто-то, искренне радовался моему возвращению, у меня намокли глаза. Две ловкие обезьянки повисли на мне, как на баобабе, чуть не уронив на плиты подворья героического героя, я пошатнулся, но устоял и осторожно двинулся к крыльцу, аккуратно придерживая на плечах два вертлявых тельца. Хлопнула дверь и со ступеней сбежала Вера Игоревна Бухматова и побежала в мою сторону. Правда, не добежав несколько шагов, она перешла на шаг, а потом и вовсе остановилась, и сделала неглубокий книксен.

– Олег Александрович, мы все очень рады, что ваше дело благополучно разрешилось. Девочки, вы уроните Олега Александровича, он и так устал…

– Он не устал, он очень сильный… – сестры принялись спихивать друг друга с меня, и мне это очень нравилось.

– Прошу вас, Олег Александрович, проходите, стол накрыт, мы очень ждали вашего возвращения. Все ли в порядке?

– Да, слава предкам, все нормально. Барон…– я скосил глаза на спущенных на землю девчонок, замявшись.

– Подумаешь. – фыркнула старшая Катя: – Мы уже большие и все знаем. Ты на дуэли убил противного Фриксена…

– Да! – поддакнула младшая, для меня все еще безымянная: – Мы все подслушали!

– Катерина Александровна, Ирина Александровна. – построжела Вера: – Подслушивать нехорошо. Марш мыть руки и за стол в гостиной, мы с Олегом Александровичем сейчас подойдем.

– Ура, кушать пирожные! – забыв обо мне, девочки бросились в сторону дома, а мы остались наедине.

– Как все прошло? – с тревогой спросила Вера.

– Пока непонятно. – я пожал плечами: – Фриксен, как минимум, тяжело ранен, у него под ногами взорвались две петарды из сорока патронов, да еще приправленные осколками барабанов револьвера. Но, там присутствовал, как я понял, старший брат барона, правда, в партикулярном платье, но очень похож на Людвига. Так вот, по его взгляду я понял, что мне с Фриксенами будет тесно жить на этой земле.

Глава 10

Глава десятая.

– Вам надо бежать! – Вера порывисто схватила меня за руку: – Причем, немедленно. Оставьте мне на содержание дома рублей триста, остальное возьмите с собой, и бегите. Пока Фриксенам не до вас, езжайте на вокзал, берите билет на первый поезд и уезжайте. Простите, что я не отговорила вас от участия в дуэли, жажда мести застила мне глаза, я ничего не соображала. Пойдемте, я помогу собрать ваши вещи…

– Стоп. – я выставил перед собой раскрытую ладонь: – Во-первых я никуда не поеду не пообедав. Во-вторых, от Фриксенов я точно никуда не побегу.

– Олег Александрович! Вы просто не понимаете, что это за люди и какие у них возможности. Я требую, вы слышите? Требую, чтобы вы немедленно уехали. – Барышня сжала крепкие кулачки и дважды топнула ножкой.

– Вера Игоревна, нас, вообще-то, там девочки ждут, пирожные не едят, мучаются, а вы им пообещали, что мы сейчас подойдем. Какой пример вы подаете этим чистым, невинным детям? Это, даже, как-то непедагогично.

– Вы все шутите, Олег…

– Пойдемте, я не собираюсь с вами спорить посреди двора, вон, уже, соседские уши из-за забора торчат. – я ухватил дамочку за локоток и повел в сторону дома.

Вера оглянулась, смутилась и больше не пыталась сопротивляться, понимая неуместность своего поведения.

Девочек я конечно перехвалил – они не просто ели пирожные, они их трескали за обе щеки, причем в прямом смысле слова – у каждой в руках было по две трубочки «эклеров», а измазанные в креме мордахи выражали полнейшее счастье.

Веру чуть удар не хватил от этой картины – она остановилась, как вкопанная, на пороге гостиной и сердито заговорила по-французски.

Когда мне надоело смотреть на преувеличенно-виноватые мордахи и слушать бесконечное «Уи, мадам», я наклонился к уху гувернантки и попросил, ради сегодняшнего радостного события, простить маленьких обжор.

В общем, выволочка была закончена, а сестры, выяснив, что свои порции пирожных они уже съели, быстренько попросили у меня разрешение удалиться в свою комнату, и мы остались вдвоем, но ненадолго.

Внизу хлопнула входная дверь, Вера побледнела и сунула руку в карман широкой юбки, п я, выглянув на улицу, где у калитки спокойно нёс службу Борис, а за воротами стояла, наемная пролетка за возницей девушкой в форме Магической Академии, сделал успокаивающий жест.

– Это свои, не волнуйтесь, Вера Игоревна.

В холле первого этажа стояла и растерянно крутила головой мой секундант – Изюмова Дарина Любомировна.

– И еще раз добрый день. – я спустился по широкой лестнице: – Могу я вас пригласить в гостиную на чашечку чая.

– Оставь свои любезности, Олег. – отмахнулась девушка, встревоженно оглядываясь и перейдя на шепот: – У меня плохие новости. Людвиг еще живой, но лучше бы он умер. Из-за тебя у него все оторвало…

– Что оторвало? – я даже сначала не понял, о чем идет речь.

– Все оторвало! – девушка мило смутилась, но нашла в себе силы провести ладошкой горизонтальную линию в районе… ну, скажем, бедер: – Оторвало все, напрочь. Ну что ты так смотришь? Объясняю для некоторых – в ближайшее время Людвиг не сможет жениться.

– А потом сможет? – удивился я.

– Не знаю, но мне сказали, что его постоянно поят дурман –травой и завтра, на воздушном шаре отправят в Альпы, где говорят гномы чудеса делают.

– Ну, я рад за Фриксена, что у него не все потеряно…– пробормотал я – по моему, чем так, лучше, как в песне «Если смерти – то мгновенной.»

– А его братья поклялись, что сначала с тобой сделают то же самое, а потом…

– Что потом? – я нервно сглотнул.

– А что потом, честно говоря, я не знаю. – задумчиво пробормотала Дарина: – Мне это Юлька Шорохова с водного факультета сказала, там что-то еще было, но она не запомнила. В общем, на тебя половина девок со старших курсов академии крайне злы, так что берегись.

– Понятно. – я сделал приглашающий жест: – Ну. Надеюсь от чая с пирожными ты не откажешься?

– Пирожные… – задумчиво протянула барышня: – Нет, не могу, там меня, в коляске, подруга ждет. В следующий раз, может быть.

– Тогда, до скорого свидания. – я изобразил поклон: – буду ждать следующего раза.

Девушка быстро ушла, а я поднялся в гостиную, где меня ждали несколько ломтей ростбифа с пресловутой «французской булкой», которые я с огромным удовольствием съел, а Вера Игоревна подала мне чашку кофе.

– Вера Игоревна, у вас есть возможность сегодня уехать на несколько дней вместе с девочками? – я одновременно допил кофе и придумал, вчерне, план действий на ближайшие дни.

– А что случилось? Конечно, я могу уехать к подруге, она давно звала, и девочки там никого не стеснят, но, все же, может быть, скажете…

– Почему не сказать? Скажу. – я пожал плечами: – Братья Фриксены поклялись меня убить или сначала изуродовать, а потом убить, тут информация не совсем точная относительно последовательности их планов. Так что, буду ждать братьев в гости.

Вера возмущенно фыркнула.

– Олег Александрович, если вы ждете, что они сюда лично явятся, то поверьте – не дождетесь. По их мнению, больно много чести для вас. А вот нанять кого-то – это они могут. На Маросейке или Нижней Гати за десять рублей можно шайку душегубов нанять, человек двадцать, для которых человека убить – что чихнуть.

– А что, у вас полиция совсем не работает? – хотел спросить я, но вовремя захлопнул рот, тем более, что Вера, не обратив внимания на мое недоумение, продолжала.

– Так что девочек я ближе к вечеру увезу, не стоит им здесь находиться, и продолжаю настаивать, что вам надо уехать, или нанять охрану. Сторожа из отставных солдат не так дорого стоят.

– Если сторожей нанимать, то мне в усадьбе надо сидеть безвылазно, тогда от них толк какой-то будет, а стоит только высунуть нос за ворота, тут меня и подловят. Нет, это не вариант. – я вспомнил, вынесенный из девяностых годов моего прошлого мира постулат – никакая охрана не убережет тебя от киллера, рано или поздно до тебя доберутся.

– Вера Игоревна. – я встал: – Спасибо за обед, было очень вкусно… – слова «Как у мамы» я не успел произнести, хрен его знает, готовила ли, в принципе, мама моего нынешнего тела: – Мне надо отъехать по делам, постараюсь вернуться часа за три, и да, я буду осторожен.

Думаю, что до темноты моя тушка пребывает в относительной безопасности, поэтому я взял с собой один револьвер на двенадцать зарядов, который поместил в дорожный саквояж. В дополнении к тросточке с клинком я вполне вооружен и опасен.

Дав стоящему у ворот Борису указание, если в мое отсутствие привезут мои трофеи, принять все у ворот и никого за забор не пускать, чтобы посланцы Фриксенов не говорили, я, с тросточкой под мышкой, двинулся в сторону центра, чтобы, уже через две минуты, меня догнал экипаж, извозчик которого вежливо предложил мне домчать меня с ветерком в любое место. Помня, что по правилам шпионского искусства мне надо было садиться в третий по счету тарантас, я все же, решил рискнуть, но бдительность при этом не терял, во время путешествия держа руку в открытом саквояже, на рукояти револьвера.

– Скажи, любезный, а знаешь ли ты контору, где судейские крючкотворы сидят?

– А кто же их, барин, аспидов не знает? – обернулся ко мне водитель кобылы.

– Вот вези меня туда.

– Рубль будет стоить, ваша милость. Домчимся мигом.

– Нет, не пойдет. Ты можешь ехать не торопясь, всего за десять копеек.

– Да побойтесь барин гнева богов, овес нынче дорогой. Меньше семидесяти копеек никак не возможно.

В общем, сторговались на тридцати копейках.

Довез меня местный «таксист» до здания городского суда – обшарпанного, двухэтажного барака, никак не тянущего на дворец правосудия, благо что туда мне было не надо, а вот рядом, буквально напротив располагалась юридическая контора. Судя по лепнине, эркерам и флагам на двух башенках, жили местные юристы совсем не плохо, но от их услуг я вынужден был отказаться – стоило мне шагнуть за монументальную дверь, которую передо мной распахнул, с низким поклоном швейцар в позолоченном сюртуке и треуголке с пером, я понял, что консультацию в конторе «Поверенные братья фон Шпалеры» я сегодня не получу. Вся просторная приемная была забита, расположившейся в мягких креслах, «чистой» публикой.

Мигом подошедший ко мне, молодой человек с блестящими от какой-то гадости, густыми усами, любезно подтвердил мне, что, в обещанные Вере, три часа, а сейчас еще меньше, я не уложусь, но, обязательно буду сегодня принят. Пусть даже в два часа ночи, но до утра я попаду к какому-нибудь клерку, это принцип конторы.

– Скажите, любезный, а не пробовали ввести предварительную запись? Ну, чтобы эти господа здесь не сидели часами, зря теряя время.

– Не получается, ваше благородие, хотя мы и пытались. Всегда может появиться более срочный клиент и сбить всю очередь.

– А срочность титулом определяется или количеством денег? – прямо спросил я.

– Совокупностью заслуг. – не стал юлить молодой человек.

– Хорошо, к примеру, я князь Булатов Олег Александрович, хотел бы пройти вне очереди.

– Пятьсот рублей, ваша светлость, и через пять минут мы организуем консультацию у одного из наших лучших сотрудников, никак не ниже младшего партнера. – согнулся в поклоне клерк.

– Отлично, только я кошелек в другом платье забыл, но, непременно завтра зайду. – да за такие деньги я… воробья в чистом поле загоняю, если что, а тут за пустяковый, в общем-то вопрос, такие деньги платить.

Вывалившись на улицу, я прошелся по округе, обнаружив в непосредственной близости от суда еще десяток юридических контор, разной степени солидности. Для разнообразия и смены обстановки, второй мой визит произошел в самую скромную контору.

К моему облегчению, владельцами этого юридического бюро были два молодых человека, как я понял, только в прошлом году закончившие правовой факультет местного университета, что меня вполне устраивало.

Ребята, может быть не знали еще ходы, ком и сколько, но вот теорию они помнить, точно, еще должны.

С клиентами у начинающих специалистов было не очень хорошо, а если точно, то я был единственным, кто зашел к ним за последний час, поэтому, за три рубля я получил максимальную дозу комфорта и внимания к своей особе.

Выслушав мои вопросы, молодые люди, согласно таблички на входе, носящие фамилии «Иванов и Кузнецов», смущенно переглянулись и сообщили, что, к их прискорбию, не обладают достаточным опытом в части разрешения правовых вопросов благородного сословия, при этом один из юристов, с видимым сожалением потянулся к шкатулке, в которой, только-что исчезла моя купюра.

Оказывается, что в настоящей Российской империи, суды являются сословными, и право для «благородных» отлично от права для «третьего» сословия.

– Стоп, ребята. Я ни за что не поверю, что вы в своем университете не изучали эту часть права. У вас что, дипломы неполноценные?

– Ваша светлость, дипломы у нас, безусловно, имперского образца, и особенности судопроизводства в Суде равных мы, по нашему скромному мнению, знаем хорошо, но вот, практика у нас полностью отсутствует.

– Ну, когда-то надо начинать. – философски решил я: – Тащите ваши справочники и кодексы, будем разбираться. И сразу вопрос – вот это обшарпанное здание суда недалеко отсюда – оно для кого?

Хоть в чем-то я не ошибся. «Суд равных» столицы находился в другом месте, и я уверен, он располагался в более презентабельном здании.

Попивая третью чашку, весьма недурного кофе, я впитывал, льющуюся в меня с двух сторон, информацию, из которой вытекало, что в отсутствии сведений о моих старших родственниках, главой семьи автоматически становлюсь я. Каких-либо, специальных подтверждений этого факта получать не требуется – как меня уверили молодые юристы, технику процесса они не знают, но твердо уверены, что во всех инстанциях империи эта информация уже имеется. Относительно владения городской усадьбой мое право ей распоряжаться никто оспаривать не может, я вправе владеть ею, пользоваться и распоряжаться, при этом, в случае, если мне надумается продать ее или подарить своей любовнице, к примеру, предварительно я должен открыть на каждую сестру депонент в имперском государственном банке, суммой не менее пяти тысяч рублей на каждую, из доходов с которых, а это, на минуточку, десять процентов годовых, опекун девочек обязан их содержать до совершеннолетия.

В части же самого княжества Булатовых, с центром в городе Покровске, все обстояло несколько сложнее. Во-первых, между княжеством и Императором должен существовать договор, оговаривающий их взаимоотношения, копию которого я могу получить по запросу, в государственном архиве. Но, обычно, и в этом есть прецеденты, в сходных ситуациях, наследник владений имеет время до конца первого квартала следующего года, чтобы закрыть все недоимки по налогам в казну, в соответствии с договором. Если же до первого апреля следующего года казначейство не получит оговоренную договором сумму, наступают неприятные для меня последствия. Я, как глава рода, автоматически становлюсь государственным преступником, лишаюсь всего имущества, титула и положения. То же самое касается и членов моей семьи, то есть девочек. То есть, если ничего не делать, уже первого апреля у нас изымут усадьбу, девочек сдадут в приют, а меня, с учетом наличия образования, отправят в штрафной батальон, сроком на пять лет. Княжество же, наряду с титулом, будет выставлено на торги, и владельцем его станет тот, кто заплатит большую сумму.

Но, не надо считать Империю монстром, пожирающим своих детей. В течение десяти дней с момента получения известия о пропавших родителях и старших братьях, я вправе обратиться в имперскую канцелярию с просьбой взять княжество под имперское попечение. С этого момента я и мои сестры будем свободны от всех обязательств княжества, при этом сохраним дом и титул.

– И я буду абсолютно свободен? – неверяще переспросил я: – Могу делать все, что захочу?

Один из юристов открыл рот, судя по его выражению лица, собираясь уверить меня, что это так, но второй прервал его возмущенным жестом.