Текст книги "Бытовик (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Здравствовать вам, барчук.

– Добрый день. – я кивнул в ответ и поспешил пройти мимо, во двор.

Дом нашего семейства представлял кирпичный, двухэтажный особняк, в английском стиле, одна половина которого была украшена вьющимися побегами какого-то винограда, которые в высоту достигали крыши.

С виноградом как раз возился еще один бородатый мужик, который при моем появлении, просто склонил голову, после чего вернулся к своей работе. По линии ворот брусчатка улицы сменялась плотно уложенными, плоскими плитками, вытесанными из какого-то камня. Широкая полоса таких же плиток по дуге огибала дом и уходила за угол здания, где виднелись какие-то деревья, очевидно, там был разбит сад или парк. Уверен, что там же располагались и каретные сараи, или какие еще хозяйственные постройки в городских усадьбах бывают?

Пока я рассматривал обстановку княжеской усадьбы, Ермолай задержался возле «евшего» меня глазами дворника и что-то прошептал, как я понимаю, нечто нелицеприятное, типа «Барчук совсем из ума выжил», во всяком случае, менеджер по клинингу озадаченно уставился на слугу, или кто он там, в местной пищевой цепочке.

Я уже собирался зайти в дом, когда на улице раздались, как мне показалось, пара выстрелов, потом что-то громко грохнуло, раздались крики, а в отдалении, заполошно, заверещал свисток.

– Ох ты, что же это делается! – дворник, обладающий отменной реакцией, выглянул за ограду, после чего, не теряя времени, бросился запирать ворота, крича: – Тикайте в дом, бомбисты сюда бегут!

Еремей, с перекошенным лицом бросился в дом, пробегая мимо меня, он дернул меня за руку, крикнув, «Бежим, барин», но задерживаться подле меня не стал, скрывшись за толстой двустворчатой дверью, я же остался стоять на месте, тупо глядя, как дворник торопливо навешивает большой замок на петли ворот.

Почему я не побежал, чтобы укрыться от явной опасности за надежными стенами старого дома? Не знаю. У меня вообще, с момента моего осознания себя в новом теле и этом, чудном мире, душа пребывает в какой-то эйфории, да и не верю я, что Высшие силы, которые забросили мою грешную душу сюда, приготовили мне такой быстрый и бесславный конец.

Из-за забора выбежали трое, одетые в обычные темные костюмы и кепки. Один из них дернул за створки ворот, которые не поддались, после чего просунул между кованных прутьев ворот руку, с зажатым в ней, большим черным револьвером и направил его на замершего в испуге дворника.

– Открывай, дядя, не то выстрелю!

Дворник обернул к дому бледное и растерянное лицо, встретился со мной взглядом, крикнул «Беги, барчук!», после чего, размахнувшись, зашвырнул тяжелую связку ключей в розовые кусты, растущие у забора.

– Сука! – заорал человек с револьвером, взвел курок револьвера, наводя его в затылок, истово крестящегося, с зажмуренными глазами, дворника, но его товарищ с силой дернул его за плечо и эти типы побежали дальше, вдоль забора, тревожно оглядываясь назад.

Я медленно подошел к застывшему в ожидании смерти дворнику, который продолжал быстро креститься, бормоча какую-то молитву, приобнял его за плечи, прошептав в заросшее волосами ухо: – Всё, всё, они убежали. Спасибо тебе, не забуду.

Сзади громко хлопнула входная дверь дома – я обернулся и оторопел – мои младшие сестры, Катя и младшая, пока оставшаяся для меня безымянной, пыхтя, тащили в мою сторону большое охотничье ружье и набитый патронами, кожаный патронташ.

– На, Олег, мы в папином кабинете на стене взяли.

Я присел, растроганно чмокнул в золотистые головенки этих храбрых девчонок, после чего принял оружие и увесистый пояс с патронами. Ружье было обычной охотничьей курковой «переломкой» на два ствола, только калибр был, на мой взгляд побольше, чем обычный для моего мира, «двенадцатый».

Переломив оружие, отведя ключ в сторону, я вставил в стволы патроны, но не современные мне, а древние, шпилечные, с торчащими вбок шляпками, после чего протянул оружие, уже пришедшему в себя, дворнику.

– Держи, охраняй двор. – сам же двинулся к воротам.

Я, влекомый естественным любопытством, попытался выглянуть на улицу через прутья ворот, но, естественно ничего не увидел. Искать заброшенные в заросли ключи было делом долгим, я покрутил головой, но не найдя никакой подставке, поплевав на ладони, полез на решетку ворот.

– Барин, ты куда? Олег не надо! – крик домочадцев слился в один, но я успокаивающе отмахнулся – моей главной заботой было не разорвать форменные брюки о острые пики, что венчали воротные прутья.

Только миновав самую опасную для своего филея часть ворот и спрыгнув на улицу, я осознал, что карабкался, зажав в руке, очень мешающую мне, трость, изъятую у поверженного барона. Избавляться от нее было уже поздно – я был на тротуаре. Судя, по столпотворению народа, что-то произошло метрах в ста от наших ворот, возле арки большого, четырехэтажного, как раньше их называли, доходного дома.

Я двинулся вдоль нашей ограды в сторону небольшой толпы, а навстречу мне из гущи людей выбежали двое, судя по обмундированию, что-то вроде наших городовых, с шашками в ножнах и револьверами в руках.

– Ваше…– начал молодой, с жидкими усиками, служивый, но его перебил второй, постарше, с мокрым от пота, злым лицом, перечеркнутым шрамом, изрезавшим щеку.

– Студент, никого не видел? – полицейский тяжело дышал, видимо бежал сюда издалека, но большой револьвер, на оранжевом витом шнуре, держал стволом в сторону от меня.

– Князь Булатов Олег Александрович, господа, живу в этой усадьбе. Три минуты назад туда пробежали трое, в темных костюмчиках и темных кепках, молодые, лет двадцать пять, росту небольшого, особых примет не видел. Пытались к нам в усадьбу забежать, но наш дворник успел закрыть ворота, и они побежали дальше. У одного видел револьвер, у другого в руке саквояж черного цвета.

– Толково, благодарствуем. – старший чин кивнул головой, и они побежали в указанную сторону, громко топая сапогами, а я продолжил свой путь в сторону места происшествия. Через несколько секунд я понял, что, по здравому раскладу, мне не стоило этого делать.

Глава 3

Глава третья.

Главный подозреваемый

Я люблю лошадей и никогда не покупал конскую колбасу, поэтому вид мертвой лошади, запряженной в истерзанную пролетку, меня, мягко говоря, расстроил. Наверное, не стоило продвигаться дальше, но я бесцеремонно растолкал, столпившихся над чем-то, людей.

Еб… – прямо перед моими ногами, лицом вниз лежал человек, скорее всего, мужчина. Одежда его превратилась в изорванное нечто, измазанное кровью, относительно целыми оставались только хромовые сапоги с небольшими шпорами. В воздухе стояла смесь из запаха какой-то едкой химии и пороха.

Из-под тела мужчины виднелась босая женская нога в изорванном чулке и тонкая рука, вся в крови. К моему удивлению, из небольшой, но, очевидно, глубокой раны на предплечье, толчками продолжала истекать кровь.

– В «скорую» позвонили? – забывшись, спросил я.

– Куда? – ко мне повернулась борода ближайшего мужика.

– К доктору послали? – тут же поправился я.

– А зачем, барин? Видно же – убили бомбой обоих и барышню…– мой собеседник носком юфтевого сапога толкнул каблук сапога жертвы: – Обоих убили, а деньги за дом умыкнули, мазурики…

Мужчина, по виду, типичный местный дворник, задумчиво забрал вверх бороду и с трудом, но выговорил: – Икспреприировали значит, денюжки, революционеры. Все двадцать тыщ!

Не слушая дальше рассуждения знатока местной криминальной обстановки, я присел, бесцеремонно оттолкнул в сторону тело мужчины, очевидно, в последнее мгновение, попытавшего прикрыть женщину от опасности, пусть и ценой своей жизни.

Женщина, в отличиие от своего спутника, пострадала гораздо меньше – кое где порванная одежда, несколько мелких ссадин на лице и ногах и кровоточащая рана на руке, из которой, бодро, вытекали остатки жизни.

Я вскочил и, задрав полы своего френча, под дружное «Аа!», столпившихся вокруг, женщин, стал рвать из петель брюк тонкий кожаный ремень.

– За доктором, быстрее, она еще живая. – я приподнял тонкую руку с бледной кожей и стал натягивать ременную петлю на плечо пострадавшей – иного способа остановить кровь, кроме наложения жгута, я не знал, а бинтовать такую рану, к тому же грязную – увольте, проще ничего не делать.

За моей спиной затопали чьи-то удаляющиеся шаги, народ зашумел, обсуждая причуды барчука, который не дает сердечной, тихо и спокойно, отойти вслед за своим спутником, а я затягивал на плече несчастной свой импровизированный жгут, используя в качестве ворота шашку, отстёгнутую от портупеи мужского трупа. К моему удивлению, оружие было тупым, поэтому в качестве рычага для затягивания ремня вокруг тонкой руки жертвы, оно вполне подходило.

Наверное, я совершил что-то кощунственное или неприличное, народ замолчал и, даже, чуть отодвинулся от меня, но рана на руке девушки, практически, перестала кровоточить, я посчитал это более важным, чем соблюдение местных условностей. И вообще, где как-то реакция местных властей на чрезвычайное происшествие? А попытка убийства двух и более лиц, путем применения взрывчатых веществ, даже в этом, отсталом мире, должна относиться к чрезвычайным происшествиям. А тут, кроме двух, убежавших в погоню за злодеями, пеших полицейских, никаких, внятных мер властей не наблюдается. Ни тебе операции «Тайфун», ни тебе плана «Перехват», ни «Внимание всем постам!». Любопытствующий народ, в основном, на мой взгляд, относящийся к дворне или мещанам, чуть ли не на лежащие тела наступает, следы и улики, безжалостно топчет. Вон, между ног мужчины с пробором посередине головы, прошмыгнула любопытная курица и стала клевать лужу, натекшей из барышни, крови.

Из-за ближайшего забора густой мужской голос рявкнул:

– Клавка, барыня гневается уже! Беги, докдадай, что случилось.

Какая-то тетка встрепенулась и, подхватив подолы многочисленных юбок, бросилась к, отстоящим в стороне, воротам.

Понятно. Наверное, богатым и благородным невместно здесь толкаться, а вот послать прислугу собрать свежие сплетни или поглазеть на, плавающие в луже собственной крови, тела убитых людей, да доложить, во всех подробностях, хозяйке – это приемлемо и прилично.

Зря я, наверное, гнал бочку на местные власти – минут через сорок, как говорили в моем прошлом мире, прибыли все оперативные службы. Ну, почти все. Пожарников, и правда, не видел, а вот медицина и правоохранители явились. Местную медицину представлял типичный доктор этого временного отрезка – представьте Антона Павловича Чехова, вылезающего из пролетки, очень похожую на ту, что побитая, с посеченным осколками пологом, стояла тут же. Грустная живая лошадь пристально посмотрела на свою, уже мертвую, товарку, всхрапнула тревожно, и хотела было убежать от этого ужасного места, но, не смогла. Доставивший доктора, кучер, из любопытства вставший на облучке в полный рост, чтобы было лучше видно место происшествия, с руганью, натянул вожжи, заставив напуганную клячу остановиться.

Из второй пролетки, которой управлял пожилой солдат, рядом с которым сидел еще один, с парой лычек на красных погонах и длинным ружьем с примкнутым штыком, вылезли два офицера, при саблях и револьверах. Один из прибывших «золотопогонников» зло шикнул на дворника, который знал слово «Икспреприировали», и тот стал лениво разгонять народ. Меня, единственного, он опасливо обошел стороной, очевидно посчитав, что «барчук» в своем праве.

Доктор тем временем, наскоро осмотрев девушку с жгутом на плече, ловко прикрыл рану ватным тампоном с тонкими шнурками по краям, и, посчитав жертву, не безнадежной, дал указание, все тому же дворнику, организовать погрузку девушки в пролетку.

Когда трое мужчин вздернули девушку на руки, один из офицеров коротко рявкнул: «Стоп! Это что такое?».

Его указующий палец был направлен на саблю, прикрученную моим ремнем к плечу девушки.

Вопрос был, очевидно, риторический, поэтому все промолчали, но офицер проявил настойчивость, гневно заорав: – Кто это сделал? Доктор, немедленно снять!

Молчание, по-прежнему, было ему ответом, но взгляды присутствующих свидетелей, предательски, скрестились на мне.

Не то, чтобы я испугался или оробел, но стало немного неприятно.

– А в чем проблема, господин офицер? – сделал я шаг вперед, правда небольшой: – Палки рядом не было, а мне нечем было закрутить жгут, чтобы остановить кровь у пострадавшей…

– Палки рядом не было⁈ Вы в своем уме, мальчишка? Это оружие предназначено для защиты империи от внешнего врага…– пафосно начал офицер, судя по паре звездочек на погонах, не сильно меня старше возрастом.

– Так в чем вопрос? – по-моему, остроумно, отбрил я любителя красного словца: – Этой саблей я и спас подданную империи, перекрыв ток крови, иначе барышня бы уже была мертва. Чем не достойная роль для оружия? Подтвердите мою правоту, доктор?

Врач, который безропотно бросился выполнять распоряжение офицеришка, видимо, врач стоял ниже лейтенанта в имперской иерархии, размотав жгут и освободив, что-то пробормотал, в целом, одобряющее мои манипуляции со жгутом.

«Лейтенант» замер, собираясь с мыслями, в это время к нам подошел второй офицер, у которого звездочек на погонах было на одну больше. Пока мы перепирались с «лейтенантом», он опрашивал оставшихся очевидцев.

– Молодой человек. – «старлей» небрежно коснулся рукой в белой перчатке козырька фуражки: – Поручик Насонов, отдел контрразведки. Представьтесь.

– Князь Булатов Олег Александрович…

Офицеры переглянулись и поморщились, как будто закусили водку лимоном.

– Вы, судя по всему, в Магической академии обучаетесь? – продолжал «старлей».

– Точно так.

– Какой курс, какой факультет?

– Э… – я замялся. Если название факультета я примерно знал и им не гордился, но вот на каком я сейчас курсе… Ах, да – на тетради было написано «курс четвертый».

Но офицер, очевидно, мою растерянность не посчитал важной, ибо вопрос этот задавался для проформы, а вот главные еще не прозвучали.

– Знали пострадавших?

– Откуда, господин…

– Странно, господин студент…

Я задумался, не положено ли поручику именовать меня князем, как постоянно обращались к герою позабытого фильма и пропустил сам вопрос.

– Простите?

– Я говорю, что странно, что вы не знали пострадавшую. Жили практически соседями, виделись, наверное, частенько, а говорите…

– Я просто не понял ваш вопрос, а так, безусловно, я соседей знаю…

– С барышней Агополковой, когда в последний раз разговаривали?

– С кем… А, не помню, давно, наверное.

– А вот свидетели утверждают… Кхм… Извините, князь, но вам придется проследовать в присутствие.

– Куда?

– В отделение контрразведки по улице… Это, впрочем, вам знать необязательно.

– Я что – арестован? – удивился я.

– Ну что вы князь, какой арест! Просто, отдел контрразведки в нашем лице просит вас проследовать в присутственное место для уточнения обстоятельств нападения на офицера Императорской армии.

– Ну хорошо… – я пожал плечами, подхватил трофейную трость и двинулся к пролетке.

– Нет, нет, князь, не сюда. – мне преградили дорогу перед подножкой транспортного средства: – У нас еще дела, а отдел совсем недалеко. Вас Охрименко проводит. Охрименко!

Боец с ружьем, очевидно, тот самый Охрименко, вытянулся.

– Братец, проводи князя в отдел и передай дежурному…– дальнейшее я не слышал, офицер, косясь на меня, последние указания прошептал в, заросшее рыжей шерстью, ухо Охрименко.

Не знаю, как тут положено конвоировать арестованных, но я ощущал себя именно арестованным. Охрименко шел позади меня, отстав на пару шагов и громкими окриками, подсказывал дорогу, правда, каждый раз добавляя уважительное именование: – Левее держи, ваше благородие!

Ну и, в спину штыком на тыкал, врать не буду, нес оружие на плече, а так, всё точь-в-точь. Как арест это воспринимали и обыватели, что стали попадаться на улице совсем густо, не так, как на тихой улочке моего (ну почти моего) дома. Народ шептался, женщины глядели сочувственно, стайка пацанов бежала рядом, радостно вопя «Скубента поймали, он бомбу бросал!»

Моя попытка это дело прекратить, натолкнулась на яростные возражения конвоира.

– Охрименко, иди вперед, дорогу показывай, если я не арестованный.

– Не положено, ваш бродь! – солдат встопорщил усы, как кот перед дракой, отступил на шаг и перехватил ремень винтовки на плече, готовый в любой момент направить на меня оружие: – Идите вперед, не доводите до греха!

Я сплюнул на мостовую и снова двинулся вперед бормоча вполголоса навязавшуюся строчку из песенки: «Нас осталось только двое, нас с тобою наебали!». Не знаю, почему привязались именно эти слова? Может быть, потому, что до «недалеко» расположенного отдела контрразведки мы идем уже полчаса, а отдела все нет?

Когда, минут через десять, я обернулся, чтобы возмутится и послать Охрименко, с его офицерами, расследованиями и винтовками, куда подальше, солдат махнул рукой:

– Нам налево, ваше благородие, заходите.

Я обернулся – слева виднелась арка, ведущая во двор двухэтажного особняка, у которой, с винтовкой в руках, стоял еще один военный, похожий на Охрименко, как брат – близнец.

Мы двинулись в арку, но стоило мне ее пересечь, как над головой зазвенел какой-то звонок, кто-то заорал, а часовой скинул с плеча винтовку и направил ее на меня.

В глухой стене особняка с грохотом открылась амбразура, откуда высунулся широкий ствол чего-то крупнокалиберного.

– Эй, Остапчук, что там у тебя происходит? – гаркнул мужской голос из амбразуры.

– Не знаю, ваше благородие, Охрименко кого-то привел! – часовой мелкими шагами отступал от нас в глубину двора, не сводя с меня ствола винтовки.

– Охрименко, болван!

– Виноват, ваше благородие, их благородие, поручик Насонов велел доставить их благородие господина скубента! – Охримчук, орал, напрягая жилы на шее, на всякий случай тоже целясь в меня из своего оружия.

– Их благородия? – из-за угла особняка вышел офицер, который при виде меня, досадливо сплюнул.

– Господин студент магической академии, а для кого на входе табличка висит – «Для лиц с магическими способностями вход с другой стороны»?

– Я вашу табличку в глаза не видел…– как можно более ядовито, ответил я: – Меня ваш коллега перепоручил вашему солдату, и я шел, строго следуя его указаниям…

– Ну да. «А географию зачем учить? Извозчик сам довезёт!». – военный продемонстрировал, что автор «Недоросля» здесь тоже творил.– Господин офицер, я попросил бы вас…– я задумался над ответом, но военный решил не связываться – буркнув что-то вроде «Идите туда», он покинул поле словесной баталии, так что я мог считать себя победителем, правда, совсем недолго.Через несколько секунд, в сопровождении, красного как рак, Охрименко, я шагнул в дверь с противоположного торца здания, под медной табличкой «Для господ с магическим даром». Но, дальше мне пройти не удалось. Я оказался в небольшом коридоре, обитом металлическими полосами серого металла, причем, дверь за моей спиной захлопнул Охрименко, оставшийся на улице, а пройти дальше, внутрь здания, мне не дал очередной офицер, вставший передо мной.– Вам, господин студент придется подождать здесь. И прошу вас, без глупостей. – офицер многозначительно похлопал ладонью по, висящему у него на шее, подобию старинного офицерского горжета, в середине которого, пульсировал синим цветом большой кристалл, судя по размерам – искусственный фианит, так как я, даже не представляю, сколько должен стоить природный драгоценный камень таких размеров.Сидеть мне пришлось около часа. За то время, что я грустил на жесткой скамейке, мимо меня, в ту или иную сторону, прошло несколько человек, военных и цивильных, как я понимаю, носителей магического дара. Причем, к моему удивлению, представителей третьего сословия, в узком смысле – извозчиков или мастеровых, или, как тут называют, наемных работников, я в этом коридоре не видел. Значит, носители магии тут, как минимум, материально благополучные лица, что не могло не радовать. И хотя я в себе магии не ощущал, судя, что в арке на меня сработала какая-то сигнализация, местный гаджет опознал меня как носителя магии. А это прибор, его не обманешь, значит, я тоже маг, осталось только эти магические способности в себе обнаружить и научиться владеть ими.Я попытался воспроизвести пассы и движения знакомого мне волшебника – Гари Поттера, заменив его волшебную палочку трофейной тростью, но почему-то ничего не получилось. – Господин студент, не стоит и пытаться…– офицер очевидно заметил мои ужимки: – Зачарованный свинец не даст тут магичить. А вот я могу ответить парой-тройкой боевых заклинаний.

Подпоручик любовно погладил по обрешетке коридора, выполненного из серых металлических полос, а затем, вновь многозначительно похлопал ладонью по своему горжету. Видимо, недавно выдали молодцу эту игрушку, что он ее все время поглаживает.

– А вы знаете, что свинец выделяет множество вредных веществ, которые вызывают преждевременную смерть и потерю мужской силы? – мстительно заявил я дежурному по свинцовому коридору: – А вы тут постоянно, возле свинца, торчите. Между прочим, я читал, что Римская империя из-за свинца пришла в упадок, и, в конце концов, погибла.

– Ну, как нам в гимназии рассказывали, что Римская империя пребывала в упадке несколько веков. – ухмыльнулся офицер: – Такой срок погибать я согласен, господин умник.

– Господин подпоручик, велели задержанного на допрос проводить. – раздался голос за спиной дежурного и он, криво усмехнувшись, уступил мне путь.

– Прошу вас проследовать, господин студент.

Проплутав по узким коридорам вслед за моим сопровождающим, молодым человеком в зеленом мундире без погон, я был помещен в небольшой кабинет с убогой обстановкой и табличкой у входной двери «Допросная камера номер шесть».

В «камере» уже сидели мои давешние знакомцы, поручик и подпоручик.

– Присаживайтесь. Побеседуем с вами о происшествии.

– Это официальный допрос? – уточнил я.

Офицеры переглянулись.

– Ну, если вы так этого хотите… – начал подпоручик.

– Я ничего не хочу…– отрезал я: – Но, если это допрос, я хотел бы, чтобы меня ознакомили с моими правами и вашими полномочиями, ну а если мы просто болтаем по-дружески, то я вас буду, к примеру, звать Пьер и Жорж, а вы меня по-простому, по-свойски – князь.

Контрразведчики переглянулись.

– Мне никогда не нравилось имя Жорж, поэтому придется вас допрашивать официально. Итак, ваше имя, фамилия, отчество, чин и звание…

– Господа, давайте не будем ломать комедию… – припустил я в голосе металла, так как знал, что автобиографические вопросы способны меня утопить, я на них, просто, не отвечу, потому что ничего не знаю о теле, в которое угодил.