Текст книги "Бытовик (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Глава восьмая.

– Скажите, Вера Игоревна…– я с трудом смог оторваться от куска пирога с рыбой, который испекла воспитатель сестер: – Насколько сложно найти прислугу для дома?

Ужинали мы в гостиной комнате, куда я попал впервые. Пока я возился с парой револьверов – учился выхватывать их из двойных кобур и наводить в сторону цели, примерно от бедра, молодая женщина успела, на наемном извозчике, скататься до Академии и обратно, привезти оттуда младших сестер, после чего, еще и организовала ужин в гостиной, так как лицам княжеского достоинства питаться на кухне просто неприлично. И вот, мы, оставшиеся Булатова, и госпожа Бухматова сидели за кофе и пирогом, почти как настоящие дворяне… Хотя почему почти – они то в отличие от меня, все голубых кровей, им только прислуги здесь не хватает. Кстати, о прислуге. Примерно час назад во двор въехал ломовой экипаж, из которого Акулина, и Борис начали выгружать какие-то вещи и таскать в дом, видимо, деньги, которые я дал дворнику «на обзаведение», начали успешно тратиться. На Акулине, в волосах, виднелся какой-то венок, а под глазом светился свежий сочный синяк, но выглядела невеста весьма довольной. Видимо, перед алтарем, или где они соединяли свои судьбы, возникла дискуссия по поводу «кто в доме хозяин», которая была успешно разрешена. И еще один вывод я сделал из побитого лица «молодой» – принцип «Бьёт – значит любит» универсален и действует в различных мирах Вселенной.

Трогать молодоженов я не стал, так как обещал им отпуск до завтрашнего утра, но хотелось бы, чтобы этот час наступил поскорее, а то задолбался я открывать калитку и варить кофе. Правда, Акулину к своему кофе я на пушечный выстрел не подпущу, от нее ожидаю, как минимум, плевка в хозяйскую чашку, значит надо нанимать полный штат прислуги.

– Прошу прощения, Вера Игоревна, я задумался…

– Завтра с утра я займусь этим вопросом и к обеду у вас будет несколько кандидатов. – лицо гувернантки вдруг напряглось я понял, что она вспомнила о завтрашнем дуэли, после которого совершенно непонятно, сможет ли, формально старший в этом доме, княжич, кого-то собеседовать.

Девушка осторожно покосилась на девочек, которые увлеченно болтали о чем-то своем, и негромко произнесла:

– Вам, Олег Александрович надо обязательно к предкам сходить, сил на завтрашнее дело попросить и благословения.

– К предкам? – удивился я и поморщился – ночное посещение кладбища не сказать, чтобы меня напугало, но я просто не знал, где предки моего нынешнего тела захоронены.

– Ну да, к предкам. – Вера мотнула головой, и я понял, что речь идет о капище в дальнем уголке сада.

– Да, да, обязательно. Так и сделаю. – кивнул я головой. Времени займет совсем не много, может быть, чем-то и поможет, того же Перума постараюсь задобрить, а то как-то не сложилась у нас первая встреча.

После ужина, поблагодарив Веру Игоревну, которая в рамках практических занятий по управлению домом, организовала младших княжон на уборку и мытье грязной посуды, я спустился в подвал дома, где, по моим расчетам, должен был ледник. Чем там положено умасливать языческих идолов?

Открыв тяжелую, плотно пригнанную, дверь хранилища я шагнул в закрома малой Родины. Не скажу, что полки и лари ломились от припасов, но, кое-что было. Я снял с крюка что-то напоминающее баранью ногу, прихватил пару колец колбасы, зашел на кухню, где в комоде обнаружил маленький горшочек меда, который я решил преподнести богине, она же, все-таки, девочка.

Удивительно, но дорогу к капищу, даже в закатных сумерках я нашел легко, ноги, как будто, сами шли, сворачивая в нужных местах, а само капище, вокруг, окружающего его частокола, было еще и подсвечено какими-то грибами, типа сморчков, густо усеявших поляну. Первым делом я подошел к столбу с лицом грозного бога, положил на камень у его подножья мясо и колбасу, неловко поклонился.

– Прости, грозный бог, что посмел обратиться к тебе, но завтра мне предстоит бой не на жизнь, а на смерть от имени рода Булатовых…

В голове как будто кто-то хмыкнул, а по левой ноге, сзади, ударили под колено, жестко и больно, как будто палкой, так что я, неловко взмахнув руками, едва на завалившись на землю, оказался перед камнем, наполовину коленопреклоненным, опираясь на левое колено.

– Даже так? Ну, хорошо, буду знать и применять, если останусь живым…

– я склонил голову, еще раз попросил удачи в завтрашнем деле у боевитого бога, после чего встал, стараясь делать это ловко и непринужденно. Посчитав общение с Перумом законченным, я сделал шаг вправо, к его спутнице.

– Благослови меня и ты, мудрая Макоша. – я осторожно поставил горшочек на камень перед идолом, отступил на шаг, склонил голову и замер, ожидая приведения к покорности или еще чего, но больше палкой меня не били, лишь теплый ветерок подул в лицо. Я постоял так минуту, после чего, пятясь отступил, еще раз неловко поклонился обоим истуканам.

– Спасибо за всё, великие, не поминайте лихом, если что. – я вышел из ограды и пошел в сторону дома, прислушиваясь к неясному шуму за спиной, как будто за стеной многоквартирного дома негромко ругались соседи.

Я зашел на кухню, налил себе чаю из, еще теплого чайника, после чего двинулся на задний двор, где, возле дровяного сарая я видел небольшую мастерскую, или скорее кузню.

В дом я вернулся через два часа, уже за полночь, наскоро помылся на кухне холодной водой, жалея, что до сих пор никто не озаботился изобретением душа. Вонючее, типа хозяйственного, мыло избавило меня от вони сгоревшего угля и каленого железа, правда, чтобы отбить запах хозяйственного мыла, пришлось щедро опрыскать себя «О-де-колоном от фабрики Брокара» из винтажного флакона, после чего, я, без сил, упал на кровать

Вместо ожидаемой бессонной ночи, переполненной паническими мыслями о скорой смерти, я несколько раз пробормотал «Мало, мало, мало, мало, мало огня! Я вам покажу, много огня, огневики хреновы!», после чего мгновенно уснул, как только голова удобно утроилась на пуховой подушке.

Во сне, а я четко понимал, что все это происходит во сне, я сидел на своей старой, шестнадцатиметровой кухне из прошлой жизни, и пил кофе из своей любимой чашки, напротив меня сидела молодая золотоволосая женщина с зелеными глазами, одетая во что-то, вроде сарафана, украшенного вышивкой.

– А ничего у тебя тут…было. – женщина улыбнулась, показав ровные белые зубы.

Не знаю, почему, но я понял, кто расположилась напротив меня, несмотря на всю невероятность такого предположения.

– Мако… – я подавился, не зная, можно ли так фамильярно обращаться к древней богине, даже и в моем собственном сне.

– Ну, не такая я и древняя… -засмеялась богиня: – А звать меня можешь по имени, мы же, все-таки, родня.

– Э? Родня – это в философском смысле? Ну, в смысле, все люди братья и сестры?

– Это у вас тут такую глупость проповедуют? – скривилась моя собеседница: – Нет, в том смысле, что родная кровь не водица. В твоем теле там и моей крови толика есть.

– Простите, Макоша, получается, что супруг ваш – Перун, мне, то есть Булатовым, дедушка?

На краткое мгновение богиня отвела взгляд, но мне и этого хватило, чтобы понять, что и богини умеют смущаться.

– Ну, скажем так, у нас с супругом моим в какой-то момент, как тут у вас говорится… – Макоша на миг замерла, как будто к чему-то прислушивалась: – Да, как у вас говорится «Все сложно». Ну, ты не мальчик, поэтому говорю тебе – нет, Перун тебе не предок, но об этом лучше, особенно в том мире, не говорить. И даже не думать об этом. Он и так, всего пятьсот лет, как успокоился. А насчет тебя сказал, что, может быть из тебя что-то путное и выйдет…

– Да где там выйдет. – я горько усмехнулся: – Завтра выйду к барьеру с сильным магом огневиком и превращусь в парочку головешек…Кстати, как там у вас на том свете? Я просто ничего про это не знаю.

– Нормально у нас в Нави, ничем не хуже, чем у вас. – отрезала богиня: – А ты почему к нам то собрался? Тебя вроде бы учили четыре года, через месяц будешь подпоручик…к-хм… интендантской службы. Н-да, ну ничего, тоже офицер.

– Да какой там офицер⁈ Если четыре года кого и учили, то не меня, а вашего потомка. Только он куда-то подевался, одна оболочка осталась. А я ничего про магию не знаю. Попробовал девчонок учебники читать, основы магического искусства – ничего понять не могу…

– Погоди…– остановила поток моих жалоб богиня: – А тебя, разве, в первый день, твой завтрашний противник по голове не бил?

– Нет, я его сам…первый, два раза.

– Та-ак! – протянула богиня и оглянулась по сторонам с таким грозным видом, как будто виновник того, что меня не ударили по голове, должен находится где-то рядом: – А Еремей тебя, разве, свинчаткой по голове не ударил?

– Да нет, свинчатки не было. Управляющий на кухне с ножом на меня прыгал, было дело, но я ему шпагой, что у Фриксона отобрал, в руку ткнул, и он угомонился.

– Ну, с Долей и Недолей я попозже разберусь, что они там напряли. – пробормотала Макоша: – А в том, что магией до сих по не овладел, в том часть твоей вины есть, больно ты прыткий оказался. Еще и шпагу у барончика увел.

– Ну там не шпага, а скорее полушпага в трости. – засмущался я: – Шпага – это же во!

Я показал, какой, по моему мнению, должен быть размер шпаги – я всегда был уверен, что, чем клинок оружия длиннее, тем лучше ее владельцу.

– Вот я и говорю – больно прыткий. Тебе должны были Еремей и Фриксен по голове ударить, от сотрясения мозгов у тебя, все знания и пришли бы в полное согласие с твоей душой. Дух Олега то в Навь улетел, а знания его, что он четыре половину своей жизни в себя впитывал, в этой голове остались. Ничего не бойся, все будет хорошо. А сейчас замри!

Я застыл в удивлении и, маленький, но крепкий кулачок богини впечатался мне в середину лба, отчего я начал падать назад вместе со стулом, а, упав, проснулся.

Я лежал в кровати княжича Олега Александровича, в которую и ложился несколько часов назад, но, только мир вокруг меня изменился.

Мои руки как будто были подсвечены изнутри бледным электрическим свечением желтого оттенка, причем кончики пальцев светились гуще, а, правильней, наверное, сказать, каналы, проходившие по рукам и туловищу, имели более бледный цвет. Я откинул одеяло в сторону и ахнул – желтоватые полосы, еле-еле, но, все равно, различимые, из рук и головы, собирались в районе солнечного сплетения, образуя там что-то, подобное узлу.

В голову тут же пришла хорошо известная мне поговорка, которая, я в этом был уверен, я, Павел Панкратов, в прошлом мире никогда не слышал – «Настоящему магу ноги не нужны». Да, мне неизвестно ни одно заклинание, для активации которого требовались бы ноги… Стоп! Вчера вечером я даже не понимал природу заклинаний, не то, чтобы знать хоть одно из них, а сейчас…сейчас у меня в голове крутились десятки, отработанных до автоматизма, опробованных на практике заклинаний. А еще я видел зачарованные предметы.

Барабаны револьверов, торчащих из кобур, висящих, на ремне, на вешалке, были подсвечены голубым – маг воды зачаровывал капсюли патронов, защищая их от дистанционной детонации магией огня, и головки усиленных, антищитовых пуль. Запоры на окнах слабо желтели, это я, в прошлом году, ставил защиту от воров. Кстати, мое кольцо с большим камнем подсвечивалось изнутри насыщенным желтым светом, а в голову появилось воспоминание, что кристаллы драгоценных камней в этом мире играют роль емкого накопителя и хранилища магической силы. Стоящая в углу трофейная трость Фриксена полыхала густо-оранжевым, видимо клинок ее был зачарован магией огня, для меня это оружие было практически бесполезным, короткий клинок, как клинок, но как хранилище магической энергии – почему нет, я знал, как ей воспользоваться.

А еще я видел, висящие в воздухе, крохи магической энергии, ее было мало, но она была, а маги были своего рода аккумуляторами, вбирающими в себя энергию из воздуха. Я чувствовал себя совершенно по-новому, как будто с глаз спали шоры, а я стал обладателем… Да почему «как будто»? Я и стал обладателем могучей силы, которой мог вполне умело пользоваться, и следы этого использования я видел везде. Ткань моей одежды, вплоть до последнего стежка ниток и роговых пуговиц была усилена бытовой магией, а значит, ее долговечность и стойкость была повышена в несколько раз, то же касалось обуви, мебели, да практически всего в доме. Мой предшественник в этом теле, скромный, забитый паренек, «позор семьи», ненавидевший злобу и насилие, ежедневно, незаметно для окружающих, но последовательно и умело накладывал чары своей бытовой магии на окружающее его имущество семьи Булатовых, экономя тысячи рублей в год, и, одновременно, совершенствуя свои умения.

И чашки в этом доме не бились, и подошвы обуви не снашивались, топор в дровяном сарае и ножи на кухне не тупились, а штыком лопаты, что иногда копали землю в саду, можно было перерубить толстый металлический прут. Наверное, поэтому, управляющий Еремей смог утаить несколько тысяч полновесных рублей, выделяемых ежегодно на содержание городской усадьбы. Молодой княжич постоянно совершенствовал свои умения, расходы на содержание городского дома снижались, а вот средства из княжества выделялись в полном объеме, так как князь считал бухгалтерию занятием скучным и неуместным для воина, а успехи младшего сына в бытовой, «бабьей» магии, его никогда не интересовали.

Надеюсь, душа Олега найдет свое успокоение в Нави, а я… Я преподнесу несколько сюрпризов тем, кто не считался с молодым и скромным адептом бытовой магии.

Я встал с кровати и начал торопливо одеваться. За окном уже серел рассвет, мне оставалось около трех часов до момента, когда я выйду на ристалище, и мне хотелось, за этот короткий промежуток времени, освоиться со своими, новыми-старыми, способностями.

Первым делом я взял в руки револьверы, мое основное оружие, и усилил металл, из которых они были изготовлены, а также наложил чары на тупоголовые пули, и не то, слабое подобие, что небрежно набросил маг воды, подрабатывавший в оружейной мастерской, а изменил структуру металла, придав им определенную бронебойность. Если бы было время, я бы повозился с порохом, очистив и измерив пропорции ингредиентов, его составляющих, но к сожалению, Олег этим вопросом никогда не интересовался, а мне требовалось время на проведение экспериментов с пропорциями и навеской.

Решив взять с собой холодное оружие, я залез в шкаф, откуда вынырнул с плохонькой и короткой, парадной шпагой Олега, положенной ему, как элемент парадного варианта студенческой формы, надеваемой в царские дни. Что-то делать с ней, за оставшееся у меня время было бессмысленным, из дерьма на «раз-два-три» конфетку не сделаешь, поэтому я отставил эту золоченую игрушку в сторону. А вот трость Фриксена – тут было совсем иное дело, металл на этот клинок изначально шел более добротный, да и зачарован тот был вполне качественно, а емкость маны соответствовала емкости моего кольца, значит возьму его с собой, дополнительно разозлив своего противника.

Остаток времени я потратил на падения. Сначала падал на спину, на застеленный тряпками, потом на голый пол, а в завершении, падал, опоясанный оружейным поясом, с револьверами, и утяжелителями, в раскинутых в стороны, руках.

За час до, назначенного времени поединка, я вышел из дома. Глупую мысль дойти пешком до места схватки я отмел еще вчера, сговорившись на раннюю поездку с давешним извозчиком. Девочки сегодня в гимназию не пошли, разрешение ректора не посещать уроки еще действовало. Они и Вера Игоревна простились со мной на крыльце, пожелав удачи и заверив, что боги со мной и они будут непрестанно молиться за мою победу. Правда Вера Игоревна вернулась, увидев, как я загружаю в коляску два тяжелых, позвякивающих металлом, баула.

– Простите, Олег Александрович, вы решили все четыре револьвера взять с собой?

– Запас карман не тянет. – философски заметил я, осторожно укладывая свой багаж в пролетке.

– А вы помните, что победитель поединка получает все оружие и снаряжение побежденного?

– Вера Игоревна, если я проиграю, то меня это будет заботить в самой ничтожной степени, кроме того, при всем уважении, ни вы, ни девочки, моим оружием воспользоваться не сможете, больно тяжелые они, а вот про один момент, очень важный, вы мне, действительно, напомнили.

Я отвел покрасневшую барышню в сторонку и, незаметно для извозчика, передал ей бумажник Еремея.

– Вера Игоревна, я уверен в победе, но, на всякий случай, передаю вам деньги – здесь две тысячи семьсот рублей ассигнациями. В моей комнате, на столе, лежит бумага, скрепленная малой печатью рода Булатовых, что, в случае моей гибели, я назначаю вас душеприказчиком и опекуном девочек, до достижения ими совершеннолетия. Мне кажется, вы достойно справитесь с этой задачей. И не отказывайте мне, пожалуйста, ведь, возможно, эта моя последняя просьба.

Вера нехотя взяла кошелек, кивнула, после чего трижды поцеловала меня и быстро пошла к дому, больше не обернувшись.

Блестящий, как новенький «пятак», дворник Борис стоял на воротах, освещая двор счастливой улыбкой. Меня он проводил через калитку низким поясным поклоном, его молодой супруги поблизости я не заметил. В дороге возчик не заплутал, направление он знал, а, при приближении к месту встречи, прекрасным ориентиром служил большой баллон аэростата, неподвижно висящий в воздухе. Правда, пришлось объехать по периметру половину воздухоплавательного поля, огороженного высоким штакетником, прежде чем мы увидели небольшую группу людей и несколько закрытых экипажей, держащихся поодаль.

– Доброе утро, сударь. – стройный девичий силуэт, стоящий отдельно от остальных, при моем приближении, быстро двинулся ко мне: – Вы самый последний…

– Доброе утро, Дарина Любомировна. – я коснулся пальцами фуражки, некстати вспомнив, что она у меня тоже трофейная, а ее хозяин злобно посматривает на нас с противоположной стороны площадки: – Я разве опоздал, или без меня что-то начали?

– Нет. – поджала губы моя секундант: – Но вы последний…

Нашу дискуссию прервал молодой человек, давеча приходивший к моему дому в качестве секунданта противной стороны. Остановившись с паре метров от нас, глядя в сторону, как будто встретиться взглядом со мной или барышней Изюмовой ему было невообразимо больно, парень отчеканил в пустоту:

– Княжич Булатов Олег Александрович, барон Фриксен Людвиг Отто предлагает вам, до начала дуэли, отдать принадлежащую славной семье баронов трость, чьей благородной поверхности не пристало, чтобы ее касались руки существа, по сути своей, неблагородного. В этом случае барон обещает не убивать вас, сохранив вашу жалкую жизнь…

Вот сейчас не понял⁈ Это он про меня, что ли, высказался, «неблагородное по сути существо» и прочие вещи?

– Дарина Любомировна, напомните, пожалуйста, как зовут вот эту говорящую голову?

– Э-э… Это барон Фогель, Эрнест Карл Мария…

– Так вот, Мария, после того, как я покончу с твоим приятелем баронычем, или как там правильно, баронетом Фриксеном, я дерусь с тобой, за твои, оскорбительные слова, так что, приготовься – завещание, там, напиши, или помолись. А приятелю своему передай, что я не только тросточку его на ковер, среди своих трофеев, на стену, приколочу, но и тот металлолом, что он сегодня сюда приволок, и голову его выварю и, рядом с головой кабана, в батюшкиной комнате, на стене закреплю. Всё, иди, не задерживаю.

Второй, на мою бедную голову, барон, бросил на меня, полный презрения, взгляд, после чего развернулся, и, с прямой, как палка, спиной, пошагал в сторону моего оппонента.

– Зачем ты оскорбил барона Фриксена. – девушка с удивлением смотрела на меня: – Он же, еще больше, разозлится?

– А что такое?– удивился я.

– Ну как же, назвали его баронычем и баронетом…

– Да в чем дело, то? – удивился я: – Мы с тобой давеча вместе над этим шутили.

– Но мы же между собой перешучивались. – удивилась столбовая дворянка: – А сейчас вы его публично назвали баронетом, то есть напрямую заявили, что его семейство свое дворянство за деньги выкупило…

– Да? – удивился я: – А я, как-то, этот момент забыл, но, в любом случае, хуже не будет.

– Хуже точно не будет. – девушка с жалостью оглядела меня с ног до головы, потом спохватилась: – Ой, мне пора оружие барона осматривать.

Сначала осмотрели оружие и снаряжение борона, потом, секунданты подошли ко мне. К тому времени я разгрузил бричку и разобрал свой багаж, и даже успел навьючить на себя всё, что я приготовил для боя.

По мере приближения, глаза секундантов становились все шире и шире, и если барышня была просто изумлена, то секундант барона начал кривить губы в глумливой усмешке, и я его прекрасно понимал. Представьте себе ковбоя, с двумя огромными револьверами в открытых кобурах, и заткнутой за, широкий оружейный пояс трофейной тростью. Представили? А теперь повесьте на плечи ковбоя два двуствольных револьвера, с закрепленными к ним треугольными металлическими прикладами, которые я вчера изготовил из металлических прутков, найденных в кузне-мастерской. Врать не буду, смотрелся я почти, как Арнольд Шварценеггер в «Коммандо», где у него был ручной гранатомет с барабаном, ну, не в плане прокачанного тела, а в порядке вооруженности. Правда, брутальность моего оружия портили плечевые ремни, которые я, за недостатка времени, изготовил, обрезав старые вожжи, прикрутив их концами к стволам револьверов и прикладам. Видимо, уже ничему не удивляясь, секундант барона заглянул в две кожаные охотничьи сумки, что я закрепил на оружейном поясе, на животе, после чего не смог сдержать глумливую улыбочку, что выдавало в нем знатока огнестрельного оружия. Конечно, я бы тоже захихикал, разглядев корявые, очевидно, кустарно изготовленные, запасные барабаны к двуствольным револьверам, набитых тупорылыми патронами.

Формально предложив мне примириьтся и даже не дождавшись моего ответа, секундант барона, уже не сдерживая смеха, поспешил к своему доверителю, после чего они, уже вдвоем, заливисто хохотали, чуть ли не тыкая в мою сторону пальцами. Я их прекрасно понимал – уж больно нелепо выглядела мысль о том, что я смогу поменять расстрелянные барабаны револьверов на запасные, под обстрелом огненных заклинаний, когда для этой операции мне требуется специальной отверткой вывернуть три винта… ну, дальше, уверен, вы все поняли.

Веселье «барончиков» прервал мужчина средних лет, подошедший к ним. Очевидно, выслушав причину веселья, он что-то рявкнул, после чего Фриксен стал торопливо натягивать на пальцы кольца, которые снимали с себя его секундант и этот серьезный мужчина. Очевидно, тот смог донести до него, что дурачок я или нет, но пятьдесят два заряда в моих револьверах является серьезным испытанием крепости магического щита барона. В довершении мужчина снял с себя и отдал Фриксену какое-то ожерелье, на чем, как я понимаю, запасы артефактов с запасами магической энергии у сторонников барона закончились. После этого хождения между дуэлянтами закончились, секундант, «серьезный» приглашенный Фриксеном врач, и еще пара человек, которых я не знал, вместе с Дариной, встали плотной кучкой среди деревьев, примерно напротив середины поляны, и эта группа окуталась голубоватой дымкой. Подобные полусферы защитных щитов возникли вокруг, стоящих поодаль экипажей, после чего, нам с бароном крикнули, что мы можем сходится.