Текст книги "Роман Суржиков. Сборник (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Джойс с искренним уважением слушал этого человека, смотрел ему в лицо. Ни единой нотки фальши, ни тени сомнения!.. Подумать только.

– Глубоко сожалею, – сказал Джойс, – но, мне кажется, вы немного ошибаетесь. Четверо из тех, кто организовал захват «Сиракуз», живы до сих пор.

– Неужели?.. – от удивления офицер приоткрыл рот.

– Один из них служил тогда комиссаром полиции Ивлема-Браво, он обеспечивал пост-прикрытие операции. Его зовут Альварадо, он в отставке, живет на собственной вилле. Другой – Мэтью Перри, сотрудник безопасности космопорта, сидит слева от меня.

При этих словах Мэтью дернулся, Джойс на всякий случай положил руку ему на загривок, и продолжил:

– Третьего террориста звали просто Рыжим, он непосредственно участвовал в захвате «Сиракуз». Я уверен, что он сменил имя, внешность, папиллярные сетки на пальцах и радужки глаз. Однако, я также уверен, что вы хорошо знаете, где он сейчас и как зовется. Вы все эти годы отслеживали перемещения названных выше людей, поскольку четвертый из выживших организаторов теракта – это вы, офицер Уильям Холланд. Вы были лучшим вербовщиком Колониального Ведомства на Ивлеме, и полагаю, таковым остались.

Холланд выдержал паузу. Очевидно, он прикидывал шансы. В роговицу глаза Холланда вживлен и-сканер – Джойс хорошо знает это устройство, сам когда-то носил такое. И-сканер видит тактические импланты в чужом теле. В Джойсе нет имплантов – все удалили перед выходом в отставку. Холланд видит, что их нет, и не верит сканеру. Он думает: маскировка высшего уровня, импланты-невидимки. Он думает: черт его знает, что там зашито… Он думает: рулетка, чет-нечет.

Джойс помолчал, дал Холланду время прокрутить в голове все это.

Наконец, офицер Ведомства предложил:

– Не желаете ли совершить небольшую прогулку?

– Всегда любил вечерние прогулки.

* * *

Уже затемно они добрались на место. Холланд, управлявший каром, сделал круг, позволяя Джойсу рассмотреть пункт назначения. Это был плавучий ангар, заякоренный на мелководье, в километре от ближайшего острова. Его сводчатая полупрозрачная крыша мерцала изнутри зеленоватым свечением.

Офицер посадил кар на пустынную парковочную площадку и вошел в незапертые ворота ангара. За ним последовал Мэтью Перри, последним – Джойс. Войдя в ангар, он замер от неожиданности: здание не имело пола. Его заменяла гладкая, как зеркало, поверхность моря, сияющая зеленым светом, что поднимался со дна. Узкие мостки пересекали ангар и расчерчивали воду на квадраты. В каждом квадрате застыли ровными рядами поплавки.

– Это ферма какая-то?.. – предположил Джойс, отчего-то холодея.

– Вроде того, – кивнул Холланд. – Идемте, покажу вам нечто небезынтересное.

Они прошли по мосткам вглубь строения, пересекли одну заводь, вторую, третью. Вода поражала неподвижностью. Стены ангара отсекали волны и ветер, так что внутри поверхность моря казалась твердой, как хрусталь. Поплавки замерли, будто впаянные в нее.

– Вот здесь, – сказал офицер и указал лучом фонарика на один из поплавков. В пятне света Джойс увидел фотографию.

– Ивлем – царство океанов. Здесь принято предавать усопших морю, – пояснил Холланд. – Однако, люди так же сентиментальны и склонны к ностальгии, как везде. Они так жаждут оставить по себе хоть какой-то след… пускай лишь поплавок на воде. Вот под этим, например, покоится некто Рыжий – наемник и террорист. Вы можете узнать его на фото – оно достаточно отчетливо, как видите.

Джойс подступил поближе, чтобы рассмотреть фото, и оказался теперь в двух шагах от Холланда.

– Зачем вы показываете мне эту могилу?

– Видите ли, сэр… Вы назвали четверых террористов, но был и пятый, его вы обошли вниманием. Операция была крайне важна, Метрополия не могла полностью довериться местной агентуре и прислала своего проверенного человека. Его звали Джойс, он был специальным агентом Ведомства. Именно он руководил всей операцией, в том числе – на борту «Сиракуз». Конечно, по возвращении домой на него надели новую личность – строжайшая секретность, государственная тайна, все такое… Однако та скромность, с которой вы не упомянули себя в списке имен, выдает вас, агент Джойс.

Джойс выдохнул.

– Как вы сумели встретить меня? Как опознали?

– О чем вы, агент?

– За мной следили, едва я сошел с корабля. В отеле подкинули эту распечатку. Вели меня от порта до отеля, затем до виллы Альварадо, затем назад в космопорт. Зачем вы это? Шантаж? Хотите денег? Новое звание? Учтите: я в отставке, уже давно ничего не решаю.

Впервые на лице офицера Холланда отразилось нечто истинное: недоумение.

– Какая слежка, Джойс? Утром я понятия не имел, что вы здесь. Я понял, кто вы, только вечером, в баре. А заподозрил о вашем прибытии лишь за пару часов до того – когда вы убили Альварадо.

– Альварадо убит?..

От удивления мышцы Джойса расслабились на секунду, и Холланд заметил это. Он щелкнул пальцами обеих ладоней. Две искры впились в живот Джойса, судорога скрутила его, бросила на пол. Офицер Ведомства шагнул к нему и методично всадил в лежащего еще дюжину разрядов.

Мэтью Перри бросился бежать. Он почти успел достичь ворот, когда Холланд отвлекся от экзекуции и метнул ему в спину резонансный импульс. Ударная волна разрушила скелет, смятая кукла плюхнулась в воду, встревожено заколыхались поплавки.

Холланд тут же перевел взгляд на Джойса. Тот более не представлял опасности – сознание с трудом удерживалось в его теле.

– Как же вы неловко… – проговорил Холланд едва ли не с сочувствием. – Я не ожидал, что справлюсь с вами. И уж точно не думал, что выйду таким… неповрежденным. Вы, Джойс, слишком рано засветились. Нас ведь оставалось только четверо – исполнителей, – и я все ждал: когда же Метрополия надумается нас зачистить? И вдруг: Альварадо застрелен. А спустя час мне звонит Мэтью с аварийного номера… С тем же успехом вы могли мне вызов на дуэль прислать.

– Не зачистка… не убивал… – попытался прохрипеть Джойс, но дыхания не хватало.

– А потом отчего-то медлили. Вы упустили все моменты для атаки, их было у вас минимум четыре. Несли чушь о слежке… Не было никакой слежки, вы сами себя выдали, агент.

Краем глаза Джойс различил фигуру человека, входящего в ворота. Он скосил туда взгляд, и Холланд заметил движение зрачков.

– Какой наивный трюк! Думаете, я отвернусь?..

Вдруг офицер замолк, мешковато осел на пол.

Тот, новый, неторопливо подошел к лежащему Джойсу. На нем была форма пилота гражданского флота, в руке – табельный лучемет астронавта, громоздкий архаизм.

– Я… тебя… знаю, – выдавил Джойс. – Видел… вчера.

Пилот кивнул.

– Верно. Я попросил тебя вернуться в каюту, когда мы выходили из прыжка. Но ты видел меня и раньше, хоть и не запомнил… Этак шестью годами раньше.

– «Сиракузы»?..

Пилот присел на корточки возле Джойса, заговорил устало, через силу:

– Как я понял, вам недостаточно было перебить сотню человек и обвинить ивлемских патриотов. Вам нужно было сделать это наглядно, зрелищно. Чтобы кадры попали в новости, чтобы Сенат не колебался и в тот же день санкционировал ввод войск, чтобы любая мысль о демократии на Ивлеме отныне попахивала трупами, раздутыми от вакуума. Чтобы еще одна планета попала в лапы Колониального Ведомства. И вы сделали так, что «Сиракузы» вернулись на планету – прямо к ненасытным объективам газетчиков. Для этого вы оставили в живых троих астронавтов, они привели к Ивлему этот летающий склеп… Я был одним из них.

– Ты… следил?

– А кто же?.. – пилот невесело усмехнулся. – Это было забавно. Я весь день ездил за тобою следом, и ты так и не заметил. В твоей голове не укладывалась мысль, что слежку может вести один обычный человек в арендованной тачке. Признаться, сперва я хотел убить тебя еще утром… Потом возникла идея получше. Ты мог привести меня ко всем своим… как их и назвать-то?.. коллегам? И ты привел. Достаточно было подбросить наживку в конверте.

Ниже шеи агент Джойс не ощущал тела, однако рассудок был ясным. Он осознавал свое сокрушительное поражение, понимал все… кроме одной детали.

– Как ты узнал меня? Лицо, тембр голоса… цвет глаз, волос… все теперь другое!

– Помнишь, ты сказал вчера: «Джентльмен на севере от Суэца не отвечает за то, что сделал на юге от Суэца». Я слышал эту поговорку и тогда, на «Сиракузах». Уж поверь, она хорошо запомнилась мне: в следующую минуту ты подорвал заряды. В принципе, любой может ввернуть поговорку… Но ты имел глупость оба раза произнести ее с ошибкой.

– С ошибкой?..

– Британские колонии находились на востоке от Суэца, не на юге. Сама Британия, соответственно, на западе. Отсюда и поговорка, и название книги Моэма… Север и юг – это, видишь ли, твоя персональная находка.

Астронавт встал и нацелил оружие.

– Впрочем, если уж говорить по сути, то я соглашусь с тобой. Мы находимся, так сказать, на востоке от Суэца. И моя совесть не будет волноваться о том, что я сейчас сделаю.

25–27 мая 2014 г.

ОШИБКА СЮЖЕТА

2 место на Золотом кубке детектива 2017

– Помогите мне, Дмитрий.

– Я – тебе?

– Вы – мне. Пожалуйста, я очень прошу вас.

Он спустился по лестнице, засунув руки в карманы спортивной куртки.

– Какого тебе надо?

– Немного помощи. Сложилась ситуация, с которой одному мне не справится.

– И ты, значит, просишь меня? Именно, значит, меня?

– Очень прошу.

Дмитрий помедлил, играя желваками. Из желаний дать мне в морду и утолить любопытство, взяло верх второе. По крайней мере, в данную минуту.

– И что надо?

– Возьмите смартфон. Включите видеозапись.

– Какого хрена?

– Пожалуйста, сделайте. Скоро вы все поймете.

– Угу… ага.

Смартфон пискнул, когда запись пошла.

– Снимайте меня… Я открываю дверь и выхожу на веранду. Идите за мной и снимайте. Мы подходим к ступеням… Станьте вот здесь, у перил, и взгляните вниз, в воду.

– Твою мать!.. Ну твою мать, а!..

– Теперь понимаете, зачем нужна помощь?

– Он что, мертв?..

– Да. Наклонитесь ближе – увидите. У него проломлен череп.

– Вот дерьмо!..

– Да, скверное дело.

– Это… это Густав?

– Густав…

– Думаешь, поскользнулся и упал?..

– Нет. Его ударили обухом вон того топора. Там, у скамейки лежит. На топоре осталась кровь…

– Дерьмище. Убийство, значит?

– Да.

– Надо, наверное, в полицию…

– Я позвонил. Они сказали – пришлют людей на вертолете МЧС.

– На том, который за нами?

– Да. Сказали, прилетит через два-три часа.

Дмитрий поскреб челюсть, поглядел на воду у крыльца. Она прибывала все быстрее. Вечером едва покрывала гравий на дорожках, утром доставала до щиколотки, сейчас – почти до колена. Из четырех ступеней, ведущих с крыльца во двор, три уже были под водой.

– Пока прилетят, все крыльцо утонет. Мать его. Что менты сделают – сфоткают водичку?

– Совершенно верно. В этом и проблема. Потому, Дмитрий, я и прошу вас тщательно все снять.

– А ты сам?

– А я буду снимать то, как вы снимаете место преступления. Записи пойдут в суд, понимаете меня?

– Угу…

Он сошел вниз на ступеньку, на две. Ругнулся, вступив ногой в воду. Обошел тело, снял его с разных сторон. От вмятины на затылке трупа по воде расходились красные круги – Дмитрий снял их тоже.

– Благодарю, – сказал я.

– Перевернем его?

– Лучше не трогать тело. Снимите все: перила, ступени, уровень воды… Снимите мокрые следы на крыльце – вот тут и тут. Убийца, похоже, стоял в воде, когда нанес удар… Теперь снимите топор.

– Вот же дрянь…

– Да, невеселое зрелище…

– Готово, снял. Что теперь?

Я посмотрел ему в глаза.

– Теперь я попрошу вас мне подыграть.

– Чё?.. Ты серьезно?!

– Дмитрий, прошу, выслушайте. Я уверен, что вы злитесь на меня, а может, даже ненавидите. Поверьте, я тоже не питаю к вам глубокой симпатии. Я впервые увидел вас неделю назад, и все семь дней не мог понять, как Софи угораздило… Но дело не в Софи, не в вас и не во мне. Дело в том, что убит Густав. Мой давний знакомец и коллега. А убийца – один из четырех человек, сидящих там, на втором этаже.

– И чё?..

– За час вода поднимется и смоет все следы. Через три часа прибудет вертолет МЧС, убийца сядет в него и преспокойно улетит, как и мы все. Никто и никогда не докажет его преступление… если это не сделаем мы в ближайший час.

– Мы – это ты и я, типа?..

– Я и вы. Именно. Мне нужен помощник, а доверять я могу только вам. Да, да, вам, как ни странно звучит. В этом доме есть традиции. Мы собираемся тут каждую весну уже десять лет, не раз встречали наводнение, однажды вызывали спасателей, сейчас вот – вторично… Мы все знакомы друг с другом, кроме вас. Вы – новенький. Вы не знали Густава, и потому не имели мотива для убийства. Вот поэтому я очень прошу: на один час забудьте о злости и помогите.

Он пожевал губу, презрительно скривился, плюнул в воду.

– А если да… что ты предлагаешь делать?

Я оторвал от рукава черную пуговку и бросил на крыльцо.

* * *

Чертова крышка колодца. Если б не она, Густав, наверное, был бы жив.

Мы проводили утро все вместе: он, я, Ирина, Капитан, Рудик со своею очередной Наташей и Дмитрий – уже без Софи. С вечера мы обнадёжились отсутствием дождя. С неба не льет – значит, вода не нахлынет слишком быстро. Еще денек побудем, потом вызовем машину… Однако утром весь двор уже был затоплен, и стало ясно: машиной не обойдется, надо вызывать вертолет. Густав так и поступил, и когда сказал в трубку название гостиницы, дежурный офицер на том конце хохотнул: «Шо, опять?..» Гостиница «Лаванда» пережила уже четыре наводнения.

Нам обещали вертушку через часов пять. Она была занята на перевале – там все гораздо хуже, чем в долине. Мы собрали вещи и стали ждать. Все вместе коротали время в красивом светлом холле второго этажа. Поговорили, ясно, о паводке: экий он бойкий этой весной! С чего бы?.. «Ливни льют на перевале», – предположила Ирина. Заметив спонтанную поэзию во фразе, усмехнулась. Капитан, глядя в окно, сказал: «Там не ливень, а шторм. Небо черное». Ирина сказала что-то в рифму со словами «шторм» и «черен». Очень неуклюже, сама же засмеялась, следом за нею и остальные. Никто не волновался из-за наводнения: пятый раз, как никак. Добрая традиция… Только Дмитрий был хмур, но вряд ли из-за паводка. Да рудикова Наташа нервничала, все спрашивала не пойми кого:

– Скоро там вертолет, а?.. Они же успеют?.. Все будет хорошо, правда?..

Густав успокоил ее:

– Милая Наталья, с полной уверенностью могу сказать: если вертолет не прилетит вовсе, мы чудесно проведем время.

– Господи! Вы так шутите, да?..

– Отнюдь, сударыня. Заверяю на правах очевидца: вода никогда не поднимается выше окон первого этажа. На втором и третьем возможна жизнь, и даже весьма комфортная.

– Вы точно шутите! Да?.. Правда?..

Наташа, как и Дмитрий, была новенькой и кое-чего не знала. Рудик пояснил ей:

– Бусинка, понимаешь, дядя Густав у нас человек творческий. К нему с наводнением прилетает муза. Все уезжают, а он остается. Торчит один на верхнем этаже и пишет, пока вода не спадет.

– Пишет?.. Правда?..

– Отлично пишется, когда на пять верст вокруг – ни единой живой души. Ручаюсь, сударыня: это – рай для автора.

Густав потратил еще немного времени, чтобы убедить Наташу, что он намерен остаться на борту полузатопленной «Лаванды», как и в прошлые четыре раза. Это успокоило ее лишь отчасти. Она поискала еще аргументов в пользу своей тревоги, поглядела на черные тучи над перевалом, сказала:

– И вертолет вот занят… Значит, что-то плохое происходит…

Но всем было лень ее утешать. Даже Рудик ограничился тем, что молча ущипнул подругу за попку. Тогда Наташа осмотрелась и ляпнула:

– А куда подевалась Софи? С нею все хорошо? Дима, вы должны знать!

Ответ знал не только Дмитрий. Полагаю, не я один проснулся от криков среди ночи:

– Я с тобой больше ни минуты…

– Да?! И куда пойдешь?! К этому писаке?!

– Куда захочу! Не тебе решать!

– Сука!

Потом скрипели половицы на лестнице, хлопала входная дверь. Потом снова хлопала, а позже – снова. Софи ушла. Отсюда до трассы восемь километров. Имея характер и заряд злости, их можно пройти и по щиколотку в воде. У Софи характер имелся.

– Ушла, – процедил Дмитрий в ответ рудиковой Наташе.

– Как так – ушла? Пешком?! Вы шутите, да?

– Да! Да, с… Пешком.

Дмитрий так зыркнул на Наташу, что она уменьшилась в размере. А Рудик поспешил загладить бестактность подруги:

– Давайте-ка выпьем винца и поиграем во что-нибудь! Ну, пока ждем…

– Во что? – подхватила Ириша.

– Ну, в крокодила.

Кроме Дмитрия, идея всем пришлась по душе, и мы выпили винца. А потом Густав глянул в окно и сказал на свою беду:

– Господа, дайте мне пять минут. Крышка колодца открыта. Схожу закрою, а потом и сыграем.

– Зачем ее закрывать? – удивился кто-то.

Весь двор уже затоплен, дойти до колодца – это нужно шлепать по колено в воде, надев сапоги и непромокаемые штаны. А на чердаке гостиницы восьмисотлитровый бак с водой. Колодец – декоративное излишество, Густав легко обойдется без него.

Но он ответил:

– Порядок люблю. Не годится, чтобы стоял открытым. Крышка должна закрывать – вы согласны, судари?

Кто бы ни был убийцей, он ждал именно этого момента: когда Густав выйдет на улицу один. За час место преступления окажется под водой, и никто ничего не докажет. Идеальное время для убийства.

Если бы Густав просто сидел с нами в холле до прилета вертушки – он был бы жив. Ловил бы музу на рукотворном острове среди затопленной долины. Писал свои романы про героя-спецназовца по кличке Желтый Волк. Встречал гостей – одних и тех же из года в год: романтиков да людей творчества, себе под стать. Пил бы коньяк с офицерами МЧС, вызнавая байки, пригодные для сюжетов. Лениво судился бы за гостиницу с бывшей женой – грудастой художницей Иришей, которую все равно обнимал бы при встрече, и даже время от времени спал бы с нею… Но Густава угораздило пойти закрыть колодец. Кем бы ни был убийца, он получил шанс.

Спустя пятнадцать минут я вышел на крыльцо и позвал:

– Густав Тимофеевич, сударь, куда вы запропастились? Господа ропщут, барышни скучают.

Тут заметил топор, а потом и тело…

* * *

– Господа, – сказал я, выжимая из себя самую непринужденную улыбку, – Густава Тимофеевича отвлекли дела. А я, для общего увеселения, придумал новую игру – поинтересней крокодила.

– Ага, давайте сыграем, – сказал Дмитрий, войдя в холл следом за мной. Сказал убедительно – с долей азарта и оттенком скуки. Сумел.

– Что за игра? – оживилась Ириша.

– Вроде мафии, только умнее. Давайте представим, что Густав убит. Я попросил его не входить сюда ближайший час, чтобы не портить нам иллюзию. Так что вообразите: бедняги Густава нет больше с нами.

Конечно, в этот момент я ломал глаза, пытаясь видеть одновременно всех. Ириша и Капитан, Рудик с Натой… кажется, никто не изменился в лице. Допустим.

– Кто же убил его? – спросила Ириша.

– Вот это нам и предстоит выяснить.

– А как?

– На пересечении мотива и возможности. Сначала мы подумаем о том, кто имел возможность, а затем – у кого был мотив. Кто имел и то, и другое – тот и есть убийца.

– Убийца тогда проиграет. А кто выиграет?

– Тот, кто найдет его, естественно. Любой может высказать правильную версию.

– Звучит интересно, можем попробовать, – Ириша уселась на подоконник и оживленно поболтала ногами. – Попробуем, да?

– Все лучше, чем плевать в потолок, – Рудик поудобнее развалился в кресле и хлебнул портвейна.

– Я поддерживаю идею, – ровно сказал Капитан, не отводя взгляда от черных туч.

– Обстоятельства смерти таковы. Когда Густав вышел закрыть колодец, его убили ударом обуха топора по темени.

– Какой ужас!.. – Ириша притворно схватилась за голову.

– Где? – спросил Капитан.

– На крыльце. Вероятно, на ступенях, поскольку тело упало в воду. Убийца бросил топор прямо на месте.

– Каковы улики?

– На крыльце найдена пуговица.

– Какая?.. Мужская или женская?

– Знаете, она небольшая и темная, может принадлежать как женщине, так и мужчине. Вполне может.

– Еще улики?

– На топорище есть отпечаток пальца.

– Чей?!

Я изобразил загадочный вид:

– Если скажу – в чем тогда интерес? Задача должна быть сложной.

– Лааадно… – протянула Ириша. – Значит, возможность, говоришь… Ну, давайте вспомним, что ли. Густав смотрел в окно, увидел колодец и пошел закрыть крышку. Убийца, значит, вышел за ним следом, встретил на крыльце и ударил…

– Сперва взял топор, – отметил Капитан.

– Ага, точно. Получается, убийца – один из тех, кто выходил отсюда после Густава. И при этом он еще должен был знать, где взять топор. Правильно я рассуждаю?

Ириша подалась ко мне, ища одобрения. Я кивнул. Конечно, правильно. Тут никаких сомнений, все прозрачно. Первым после Густава вышел Рудик – якобы, на балкон покурить. Потом Дмитрий – в туалет, видимо. Потом Ириша – сварить кофе, а рудикова Ната вызвалась ей помочь. Мы же с Капитаном оставались в холле, пока я не пошел искать Густава. Я думал о своем, Капитан разглядывал книги в стеллажах. У Густава имелась внушительная коллекция: томов этак с полтысячи, из них двадцать – его собственного авторства. Одна – моего, но об этом как-то грустно… Все книги аккуратно отсортированы по алфавиту, жанрам, годам издания. Кажется, именно этот порядок особенно пленял Капитана.

– Ну, я выходил, – сказал Рудик. – Но я курил на балконе – тут же, на втором этаже. Так что ты мне ниче не пришьёшь, гражданин начальник!

Рудик – бледный тощий паренек, которого очень любят девушки – из сострадания, надо полагать. Или от контраста между интеллигентской внешностью и развязностью манер. Есть тут, по мнению барышень, некая тайна.

– А с тобой на балконе был кто-нибудь?

– Ната…

Девушка округлила глаза:

– Нет, бусинка, ты путаешь! Я варила кофе с Иришей, ты один курил!

– Угу, один, точно. Ну и че? Мотива у меня нету! И где взять топор не знаю. Я сроду дров не рубил. Я и дрова – штуки несовместимые! Понимать надо, граждане присяжные.

– А я рубила вчера, – с гордостью ввернула Ириша и картинно занесла руки над головой. – Так что отпечаток на топоре – наверняка мой. И пуговка…

Она потеребила пуговку на самой интересной части блузки – маленькую, темненькую.

– Вроде, тоже моя. А когда мы варили кофе, Ната выходила на минутку, я одна оставалась… Может, это я убийца? Боже, ужас-то какой!

Капитан сказал, глядя на меня:

– Мы с вами, Игорь, были здесь. Так что я мог убить Густава лишь по сговору с вами. А вы – и без сговора. Вы могли убить тогда, когда, по вашим словам, пошли его искать и обнаружили тело.

Мое удивление отразилось на лице, и Капитан добавил:

– Если уж подозревать, то всех, включая ведущего.

Я согласился. У Капитана были серые глаза – вроде, тусклые, но такие, как бы сказать, хваткие: посмотрит – не отцепится, пока не прогрызет до костей.

– Дима, – сказала Ната с оттенком кокетства, – а вы отчего молчите? Вы тоже выходили из холла. Может, это вы?..

– Я выходил, – буркнул Дмитрий. – В туалет. А мотив какой?

– Это верно, – кивнул Капитан. – Первая прикидка показывает, что возможность была почти у всех. Давайте обсудим мотивы.

Мотивы, да… Вот темная сторона дела. Ради них, отчасти, я и затеял кощунственную игру. Поскольку ума не мог приложить, зачем – зачем?! – убивать Густава.

На первый поверхностный взгляд, мотив имелся у Ириши. Пять лет назад они с Густавом разошлись, а «Лаванда» осталась общей собственностью. Адвокат Ириши требовал непомерного откупного, адвокат Густава артачился… Меж тем сама Ириша не хотела денег. Она обожала эту долину; любила гостиницу, как свое дитя. Все здесь знала и умела – не только рубить дрова, а буквально все. Здесь написала лучшие из своих картин (в смысле, те немногие, на которые можно смотреть без дрожи). Она хотела жить здесь. Рядом с Густавом. Пусть уже и не женой, но…

На второй – столь же поверхностный – взгляд, был мотив и у Рудика. Рудик нищ, как, собственно, и все мы. Рудик – пианист, Ириша – художница, Софи – поэтесса, я – писатель. В какие же времена у людей творчества водились деньги?.. А вот Густав, по странному случаю, разбогател на Желтом Волке. Я – нет, а он – да. Кроме «Лаванды» имел пару квартир, несколько машин и ощутимый банковский счет. Рудик же приходился ему племянником и, возможно, надеялся откусить что-нибудь от наследства.

Но все это – грубо и топорно. Так подумать мог кто-то, не знавший Густава. Я же знал. Густав был душою компании, с его велеречивостью, с «сударынями» и «господами». Густав был добряком. Летом, в сезон, сдавал номера ради прибыли, а весной – за ничтожные копейки нищим творческим нам. Никогда не жалел денег, если кто приходил за помощью. Рудик, например, часто пользовался этим: каждый год, приезжая с очередной девицей-Наташей, просил у дяди взаймы. Традиции… Бывало, и я занимал у Густава – он давал всегда больше, чем я просил. И когда «делили» Желтого Волка, показал себя с лучшей… Он любил Рудика и меня, и Софи, и даже Иришу – плевать на развод. Он любил жизнь, вот что самое важное. В голове не укладывалось: зачем его убили?!

– Если уж о мотиве, то у меня он есть! – бодро заявила Ириша и поболтала ногами, отчего шлепанец свалился на пол. – У бывшей жены всегда есть повод для убийства. Правда, послабее, чем у жены настоящей… но чем богаты, тем и рады.

– А мне, может, что-нибудь перепадет по наследству, – Рудик небрежным жестом опрокинул в рот портвейн. – Может, машинка-другая или квартирка в Белокаменной…

– Размечтался! – Ириша большим пальцем ноги пыталась подцепить шлепанец. – У нас развод не оформлен, все квартирки – мне. Зря ты убил дядю, порочный отрок.

– Тогда хоть машинку, а?.. Ягуарчик?..

– Ягуарчик мне самой хочется. Возьмешь Бээмвэшечку.

– А за Бээмвэшечку можно убить?

– Если шестой серии, то можно и черту душу продать. Хе-хе.

– Тогда мы с тобой, тетушка, подозреваемые. Но не забывай: я себе курил на балконе, а ты ходила вниз за кофейком… Да еще знаешь, где лежит топор! Ждет тебя, тетушка…

Рудик взял аккорд на воображаемых струнах и пропел:

– По тууундре, по железной доррроге…

– А у меня нет мотива, – сообщил Капитан. – Не связан с покойным ни финансово, ни через женщину. И холл я не покидал, и пуговицы ношу, как видите, белые. Меня невозможно заподозрить. По всем канонам жанра, я должен оказаться убийцей.

– Это верно, – кивнул я. – Едва обнаружу ваш мотив, тут же произнесу разгромную речь, и вам, Капитан, придется сознаться.

– Непременно. Но до того я попытаюсь сбить вас с толку ложной подсказкой. Видите ли, Густав намерен жениться.

Ириша осунулась на глазах:

– Как?..

Капитан помолчал. Она спросила почти безнадежно:

– Вы ведь шутите?..

– Отнюдь. Простите, я не думал, что это для вас тайна.

– На ком?!

– В это он меня не посвятил.

– Не может быть!

Она схватилась с подоконника, чтобы сию минуту найти и расспросить Густава. Дмитрий напрягся – молодец, готов действовать. Но Ириша одумалась, попыталась скрыть волнение.

– Ладно. Это его дело… хотя и сложно поверить.

Рудикова Ната сказала осторожно, будто боясь быть услышанной:

– Знаете, Густаву нужны деньги…

– Дяде? Деньги?! Да ладно!

Рудик хохотнул, но вышло криво. Очень уж ненатурально, даже для него – слишком.

– Бусинка, ты мне сам говорил… – простодушно ляпнула Ната.

Все повернулись, даже Дмитрий склонил голову, пристально разглядывая Рудика:

– То бишь, твой дядя просил у тебя денег?

– Ну… это… он, как бы, просил вернуть долг. Я ему, вроде как, должен…

Он стал демонстративно наливать портвейн в бокал, чтобы иметь повод не смотреть нам в глаза.

– И судя по тому, как ты стесняешься, – отметил я, – долг немаленький.

– Ну… Нет, ну…

– Ты у него занимал несколько лет к ряду. И ни разу не помню, чтобы возвращал. Сколько накопилось? Примерно на Бээмвэшечку?

– Ну…

– Вот так да!..

Рудик вскинулся:

– Какого черта?! Что вы меня допытываете, будто и вправду кого-то убили? Да ну вас к монахам! Пойду курить.

Он вышел, схватив пачку сигарет. Следом выбежала бусинка Ната. Спустя полминуты вышел и Дмитрий, четко выполняя мою просьбу. Хорошо…

В холле нас осталось трое. Капитан думал о чем-то, Ириша смотрела в окно. Она выглядела теперь ровно на свои сорок три, ни годом меньше. Я отлично понимал ее чувства – по-свежему отлично.

Капитан сказал мне:

– Игорь, пока они вышли, хочу задать вопрос. Что вы знаете о Дмитрии?

Я не сдержался:

– Только то, что написано на его роже. Еще то, что Софи нашла его где-то в начале осени.

– Обычно весною Софи была свободна, – отметил Капитан. – Она всегда приезжала одна.

– Но не в этот раз, – кивнул я.

– И что вы думаете об этом? О Софи с Дмитрием?

– Если бы жертвой был Дмитрий, мои мысли по этому поводу имели бы значение.

– Резонно, – кивнул Капитан и почему-то посмотрел на мои ноги. – Кстати, об убийстве. Вы не отметили в числе улик одну косвенную – возможно, не учли. Убийца не мог не намочить обувь.

Да, верно: на ступенях была вода, а на крыльце остались мокрые следы. И мои туфли блестели влагой.

– Таким образом, Игорь, вы столь же подозрительны, как я. Мы не знаем вашего мотива, но вы определенно имели возможность для убийства.

– Не лучше ли подумать сперва о тех, у кого есть мотив?

– Лучше.

Капитан глянул на Иришу: ей, кажется, не было до нас дела.

– Один, – сказал Капитан. – Молодой племянник, крайне нуждающийся в деньгах ввиду обилия романов. Он приезжает к дяде с очередной просьбой о помощи, но дядя не просто не дает взаймы, но и требует вернуть прошлые долги. Племянник понимает, что может надеяться на долю наследства, особенно – с учетом доброты главного наследника, бывшей жены покойного. Добавим: никто не может подтвердить, что племянник курил на балконе. Добавим еще: у племянника мокрая обувь, я заметил это.

Я сказал в ответ:

– Два.

Посмотрел в спину Ирише и как-то не осмелился сказать, что думал.

– Два, – спокойно продолжил Капитан, – бывшая жена, что почему-то приезжает сюда каждую весну. Зная ее, я исключаю возможность убийства ради денег, но ревность может быть вполне весомым мотивом. Она могла успеть убить в то время, когда Ната отлучалась из кухни. Бывшая жена обута в сухие шлепанцы, как видим. Однако вполне могла их скинуть и выйти на крыльцо босиком.

Ириша бросила, не поворачиваясь к нам:

– Перестаньте. Мне надоело это…

– Вы вольны не участвовать, – ответил Капитан. – Но мы с Игорем хотим продолжить игру.

Она вяло отмахнулась. Капитан сказал:

– Три. Число вершин геометрической фигуры. Талантливый, но не особо успешный писатель, утонченная поэтесса, молодой человек весьма спортивной наружности. Девушка уходит, двое мужчин остаются. У обоих темные маленькие пуговицы, у обоих влажная обувь. Они оба спускались на первый этаж, а, вернувшись, предложили странную игру в расследование.

– Мы бы этого не делали, будь мы убийцами. Да и спрятали бы пуговицу, а не говорили о ней.

– Верно. И мотива у вас, вроде бы, нет. Но само совпадение примечательно, заставляет задуматься. Софи всегда приезжала одна – ради вас, Игорь. Теперь же приехала с мужчиной… и вот вы расследуете убийство. Должна существовать связь, даже если я ее не вижу.