Текст книги "Кровь Янтаря"

Автор книги: Роджер Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Он кивнул, но к тому времени шум стал отчетливо слышен. Я приложил палец к губам и глянул на дверь. Потом поставил стакан, поднялся и пересек комнату, по пути доставая клинок.

Прежде чем я добрался до двери, раздался вежливый стук.

– Да? – сказал я, подходя к двери.

– Это я, – донесся голос Винты. – Я знаю, что там Льюк, и хочу его видеть.

– То есть хочешь его прикончить? – уточнил я.

– Я уже говорила, что у меня нет такого желания.

– Значит, ты не человек, – сказал я.

– Я никогда и не претендовала на это.

– Значит, ты не Винта Бэйль, – добавил я.

Последовало долгое молчание, затем:

– Предположим, что нет.

– Тогда скажи мне, кто ты.

– Не могу.

– Сойдемся на полпути, – предложил я, выстраивая в шеренгу все накопившиеся предположения, – и скажи мне, кем ты была.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Знаешь. Выбери кого-то одного – любого. Мне все равно, кого.

Снова молчание, затем:

– Я вытащила тебя из огня, – сказала Винта, – но не смогла справиться с лошадью. Я умерла в озере. Ты завернул меня в свой плащ…

Я ожидал не такого ответа. Но этот был достаточно хорош.

Острием клинка я поднял щеколду. Винта распахнула дверь и взглянула на оружие у меня в руке.

– Драматично, – заметила она.

– Ты произвела на меня впечатление перечислением грозящих мне бед.

– Кажется, не такое сильное, как хотела.

Она вошла, улыбаясь.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я.

– Я не слышала, чтобы ты спрашивал о синих камнях и о том, что вышел он на тебя вследствие настройки…

– Подслушивала?

– Жизнь научила, – согласилась она.

Я повернулся к Льюку и представил ее:

– Льюк, это Винта Бэйль… в некотором роде.

Льюк поднял правую руку, не сводя взгляда с ее лица.

– Мне хотелось бы знать одну вещь, – начал он.

– Еще бы, – отозвалась она. – Буду я тебя убивать или не буду? Оставайся в неведении. Я еще не решила. Ты помнишь, как однажды у тебя кончился бензин севернее Сан-Луис-Обиспо, и ты обнаружил, что твой бумажник исчез? Чтобы вернуться домой, тебе пришлось одолжить денег у своей девчонки. Она дважды напоминала тебе, прежде чем ты вернул долг.

– Ты откуда знаешь? – прошептал он.

– Как-то ты подрался с тремя рокерами, – продолжала Винта. – Чуть глаза не лишился, когда один из них хватил тебя цепью по башке. Впрочем, кажется, все зажило. Даже шрама не видно…

– Я их победил, – добавил Льюк.

– Да. Не многие могут поднять и швырнуть «харлей»[21]21
  Имеется в виду «харлей дэвидсон», один из самых крутых, роскошных, делающихся по индивидуальному заказу, но и самых тяжелых мотоциклов.


[Закрыть] – как ты тогда…

– Хотел бы я знать, откуда тебе это известно…

– Может, когда-нибудь я и это расскажу тебе, – сказала она. – Я упомянула о том случае просто для того, чтобы ты не пытался крутить. А теперь я намерена задать тебе несколько вопросов, и твоя жизнь, возможно, зависит от того, насколько ты будешь честен. Понимаешь…

– Винта, – прервал я, – ты сказала, что не хочешь смерти Льюка.

– Да, это задача не приоритетная, – отозвалась она, – но если он станет путаться под ногами, то я буду вынуждена…

Льюк зевнул.

– Да расскажу я о синих камнях, – пробормотал он. – И никого я не отряжал следить за Мерлем с помощью синих камней…

– А не могла ли Джасра отправить кого-нибудь следить за Мерлем по меткам камней?

– Может быть. Я просто не знаю.

– А те, кто напал на него прошлой ночью в Янтаре?

– Впервые слышу, – сказал Льюк и закрыл глаза.

– Взгляни, – приказала Винта, доставая из кармана синюю пуговицу.

Льюк открыл глаза и прищурился.

– Узнаешь?

– Нет, – сказал он и снова закрыл глаза.

– Ты больше не будешь пакостить Мерлю?

– Не буду, – буркнул Льюк. Голос его еще больше ослабел.

Винта раскрыла было рот, но я сказал:

– Дай человеку поспать. Никуда он не денется.

Она посмотрела на меня почти сердито, затем кивнула.

– Ты прав, – сказала она.

– Ну и что ты собираешься делать? Прихлопнешь, пока он в отключке?

– Зачем? – отозвалась Винта. – Он говорил правду.

– Это имеет значение?

– Да, – сказала она. – Теперь имеет.

VII

Этой ночью я весьма славно выспался – вопреки отдаленным звукам собачьей свары и разнообразным завываниям ночных тварей. Винта не проявляла интереса к игре в вопросы и ответы, а я не хотел, чтобы она беспокоила Льюка. Я уговорил ее уйти и дать нам отдохнуть. Потом я обрушился в одно уютное кресло и положил ноги на другое. Я надеялся продолжить беседу с Льюком с глазу на глаз. Помню, я еще хмыкнул перед тем, как уснул, пытаясь решить, кому из них я не доверяю меньше…

Проснулся я при первом свете утра и одновременно с началом птичьей перебранки. Несколько раз потянулся и направился в ванную. Еще не закончив умываться, я услышал, что Льюк закашлялся и затем прохрипел мое имя.

– Если ты не истекаешь кровью, подожди минуту, – отозвался я и вытерся. – Хочешь воды?

– Хочу. Принеси.

Я перекинул полотенце через плечо и дал Льюку напиться.

– Она все еще здесь? – спросил он.

– Нет.

– Дай мне стакан и пойди проверь коридор, ладно? Я справлюсь.

Я кивнул и отдал ему стакан. Тихонько приоткрыл дверь. Шагнул в коридор, прошел до угла. На перспективе никто не маячил.

– Все чисто, – прошептал я, вернувшись в комнату.

Льюка не было. Через миг я услышал шум в ванной.

– Проклятье! Сказал бы, я бы помог! – заметил я.

– Спустить воду я могу и сам, – отозвался Льюк, вваливаясь в комнату и опираясь о стену здоровой рукой. – Пришлось проверить, управлюсь ли, – добавил он, опускаясь на край кровати. Льюк положил ладонь себе на грудь и тяжело вздохнул. – Вот черт! Больно-то как!..

– Давай помогу тебе лечь.

– Давай. Слушай, не рассказывай ей, что я могу хотя бы это.

– Ладно, – сказал я. – Расслабься. Отдыхай.

Льюк покачал головой.

– Я хочу рассказать тебе побольше, пока она сюда не вломилась, – сказал он. – А она это сделает… уж поверь.

– Наверняка знаешь?

– Да. Она – не человек, и она явно настроена на нас больше, чем можно настроить синий камень… Я ничего не понимаю в ее магии, но зато я прекрасно разбираюсь в своей. Хотя именно твой вопрос о том, кто она такая, заставил меня поработать над этой проблемой. Ты еще не выяснил?

– Достоверно? Нет.

– Ну, я знаю, она может менять тела, как перчатки… и она может путешествовать по Тени…

– Имена Мег Девлин или Джордж Хансен тебе ничего не говорят? – спросил я.

– Нет. А должны?

– Думаю, что нет. Но она была ими обоими, я уверен.

Дэна Мартинеса я не упомянул – не потому, что он устроил перестрелку с Льюком и Льюк, узнай он и об этом ее воплощении, станет доверять ей еще меньше, а потому, что не хотел показать осведомленность о событиях его герильи в Нью-Мексико[22]22
  Герилья – уменьшительное от испанского слова guerra – «война» – партизанская война в Испании и странах Латинской Америки; широкое распространение термин получил во время Испанской революции 1808–1814 гг.


[Закрыть]. Упомяни я о Мартинесе, и все покатилось бы именно в этом направлении.

– А еще она была Гэйл Лампрон.

– Твоей подружкой? – сказал я.

– Да. Я сразу почувствовал что-то знакомое… Но до сих пор меня это не волновало. У нее все мелкие привычки Гэйл – поворот головы, жестикуляция при разговоре, взгляд… К тому же она упомянула о двух событиях, которым был только один свидетель – сама Гэйл.

– Такое ощущение, будто она явно хочет дать тебе понять…

– Полагаю, что хочет, – согласился он.

– Почему же тогда она прямо не скажет, интересно знать?

– По-моему, она просто не может. На ней какое-то заклятие, только разве разберешь, какое – она же не человек. – Льюк украдкой взглянул на дверь и добавил: – Проверь-ка еще раз.

– По-прежнему чисто, – сказал я. – Так что о…

– В другой раз, – сказал он. – Я намерен убраться отсюда.

– Я понимаю, хочешь сбежать от нее… – начал я.

Льюк покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я намерен навалиться на Крепость Четырех Миров… скоро.

– В твоем состоянии…

– Вот именно. Об этом я и говорю. Я намерен убраться отсюда, чтобы восстановить форму. Похоже, старый Шару Гаррул вырвался. Это единственное предположение, которое объясняет все, что случилось…

– Что именно?

– Я получил сигнал бедствия от матери. После того как я отобрал ее у тебя, она отправилась обратно в Крепость.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему она направилась в Крепость?

– Ну, это место – средоточие силы. То, как там сходятся четыре мира, высвобождает до черта силы, которую адепт может вколотить в…

– Там что, действительно сходятся четыре мира? Ты имеешь в виду, что там можно оказаться в другой тени, просто свернув в сторону?

Льюк с минуту изучал меня.

– Да, – в конце концов сказал он. – Но если тебе нужны подробности, объяснить это я не сумею.

– А сам я не пойму, информации не хватает… Итак, она вернулась в Крепость, чтобы поднабрать силы, а вместо этого получила сплошные неприятности. Она позвала тебя на помощь. А для чего ей понадобилась эта сила?

– М-м. Ну, у меня были затруднения с Колесом-Призраком. Я решил уже, что почти уговорил его принять нашу сторону, но мама, похоже, подумала, что я не очень-то спешу, и решила попытаться связать его мощным заклинанием…

– Подожди минутку. Ты говоришь о Призраке? Как ты с ним связался? Те Козыри, которые ты нарисовал, бесполезны.

– Знаю. Я туда дошел.

– Как тебе это удалось?

– В акваланге. Я надел водолазный костюм и баллоны с кислородом.

– Обалдеть! Интересный подход.

– А ты думал, меня за красивые глаза считали лучшим продавцом в «Гранд-Ди»? Да к тому же я почти уболтал Призрака. Тут мама догадалась, где я тебя заныкал, и решила предпринять экспедицию, чтобы взять тебя за жабры и разменять в переговорах… как будто бы ты на нашей стороне. После того как ты пустил ее планы по ветру и мне пришлось идти и отбивать ее у тебя, мы снова разделились. Я подумал, что она вернется в Кашфу, но она вместо этого двинула в Крепость – по-моему, чтобы подготовить на Колесо-Призрак массированную атаку. Похоже, что она сделала что-то не то и невзначай освободила Шару, а тот вновь занял свое место и захватил ее в плен. Так или иначе, я получил от нее это безумное послание, и вот…

– А этот старый маг, – сказал я, – проторчал там… сколько времени?

Льюк начал было пожимать плечами, но вдруг передумал.

– Дьявол, ну не знаю я… Кого это заботило? Когда я был мальчишкой, он был вешалкой для плащей.

– Вешалкой для плащей?

– Во-во. Он проиграл в колдовской дуэли. Я не очень-то знаю, кто ему приложил – мамочка или отец. Хотя, кто бы ни врезал, застигло его на полуслове: руки простерты и все такое. Так его и заморозило, твердый стал, как доска. Его поставили в прихожей и вешали на него плащи и шляпы. Время от времени стирали пыль. Я, когда был маленьким, даже вырезал у него на ноге, будто на дереве, свое имя. Он для меня всегда оставался мебелью. Это потом я узнал, что в лучшие свои дни он был крут…

– А этот парень носил когда-либо синюю маску на работе?

– Достал уже! Ничего я не знаю о стиле, в котором он работает. Слушай, давай не будем отвлекаться, иначе она окажется здесь, прежде чем я закруглюсь. На самом деле, может быть, нам сейчас надо бы уйти, а остальное я мог бы дорассказать и потом.

– Ну уж нет, – сказал я. – Как ты верно отметил этой ночью, ты – мой пленник. Я еще не настолько спятил, чтобы отпускать тебя, не узнав куда больше, чем знаю сейчас. Ты – угроза Янтарю. Та бомба, которую ты бросил на похоронах, была вполне реальна. По-твоему, я хочу предоставить тебе еще одну возможность пострелять по нам?

Льюк улыбнулся, затем улыбка исчезла.

– И с чего тебе надо было родиться сыном Корвина? – сказал он. Затем спросил: – Могу я дать тебе свое слово?

– Не знаю. Ты представляешь, во что я вляпаюсь, если всплывет, что я тебя взял – но отпустил? Какие условия ты выговариваешь? Клянешься прекратить войну против Янтаря?

Льюк пожевал нижнюю губу.

– Не вижу, как это можно сделать, Мерль.

– Есть кое-что, о чем ты не рассказал, верно?

Он кивнул. Затем вдруг ухмыльнулся.

– Но я могу предложить тебе сделку, отказаться от которой ты не сможешь.

– Льюк, перестань сбывать мне залежалый товар.

– Засеки минуту, о’кей? И ты поймешь, почему не можешь позволить себе отказаться.

– Льюк, я не куплюсь.

– Всего лишь одну минуту. Шестьдесят секунд. Ты волен сказать «нет», когда я закончу.

– Ладно, – сказал я. – Говори.

– Отлично. У меня есть информация, жизненно важная для безопасности Янтаря, и я уверен, что никто об этом даже не подозревает. Я выложу ее после того, как ты мне поможешь.

– С чего бы это тебе захотелось отдавать нам такие козыри? Или ты решил капитулировать?

– Не хочу, но так уж суждено. Это все, что я могу предложить. Помоги мне перебраться туда, куда мне надо, – туда, где время течет гораздо быстрее, чтоб я вылечился за день или около того по времени Крепости.

– Или, полагаю, по-местному, например.

– Верно. Затем… ой-ей!

Льюк растянулся на кровати и, прижимая к груди здоровую руку, принялся стонать.

– Льюк!

Он поднял голову, подмигнул мне, глянул на дверь и продолжил стенания.

Вскоре в дверь постучали.

– Войдите, – сказал я.

Вошла Винта и внимательно посмотрела на нас обоих. На мгновение – когда она взглянула на Льюка – показалось, что на ее лице появилось выражение искренней озабоченности. Затем она приблизилась к кровати и положила ладони ему на плечи. Так она простояла с полминуты, затем возвестила:

– Будешь жить.

– Одно плохо, – отозвался Льюк, – я не знаю, благословение это или проклятие.

Затем он обнял ее здоровой рукой, притянул к себе и поцеловал.

– Привет, Гэйл, – сказал он. – Давненько не видались.

Винта отодвинулась с меньшей поспешностью, чем могла бы.

– Кажется, ты уже поправился, – заметила она. – Я полагаю, что Мерль как-то помог тебе.

Винта на миг слегка улыбнулась, затем продолжила:

– Да уж, давно не виделись, глупыш. Тебе по-прежнему нравится поджаренная с обеих сторон яичница?

– Нравится, – признал он. – Только не из полдюжины яиц. Может быть, на сегодня два. Я немного не в форме.

– Отлично, – сказала она. – Пойдем, Мерль. Ты мне нужен как наблюдатель.

Льюк, несомненно пребывавший в убеждении, что разговор пойдет о нем, подарил мне веселый взгляд. Я не был уверен, что хочу оставлять его одного, пусть даже все его Козыри будут у меня в кармане. Я все еще не знал, насколько далеко простираются его способности, а о его намерениях я знал еще меньше. Поэтому я уперся.

– Может, кому-то нужно остаться с инвалидом? – сказал я.

– С ним все будет нормально, – сказала она, – а мне может понадобиться твоя помощь, если я не отыщу слугу.

С другой стороны, может быть, у нее есть для меня что-то интересное…

Я нашел рубашку, натянул ее и прошелся ладонью по волосам.

– О’кей, – сказал я. – Увидимся попозже, Льюк.

– Эй, – позвал он, – посмотри там, не найдется ли для меня трости. Или вырежи посох или что-нибудь такое…

– Это так спешно? – спросила Винта.

– Разве предугадаешь? – отозвался Льюк.

Я достал свой клинок и взял с собой. Пока мы с Винтой спускались по лестнице, мне пришло в голову, что, когда любые двое из нас остаются наедине, нам, вероятно, всегда есть что сказать о третьем…

Как только мы оказались за пределами слышимости, Винта заметила:

– Он рисковал, идя к тебе.

– Да уж.

– Должно быть, дела его были из рук вон плохи, если оказалось, что ты – единственный, к кому он может обратиться.

– Пожалуй, это верно.

– К тому же я уверена, что ему нужно еще кое-что, кроме временного убежища.

– Вероятно, так.

– Какого черта – «вероятно»! Он должен был уже спросить!

– Наверное.

– Так он спросил или нет?

– Винта, похоже, ты сказала мне все, что намеревалась, – заметил я. – Ну, и vice versa. Мы в расчете. Я не должен тебе никаких объяснений. Если я почувствую, что Льюку можно доверять, я буду ему доверять. Все равно я еще ничего не решил.

– Значит, подачу он уже сделал. Я могла бы помочь тебе принять решение, если бы ты сказал, что это было.

– Нет уж, спасибо. Вы друг друга стоите.

– Я беспокоюсь только о твоей безопасности. Не спеши отвергать союзника.

– Да я не спешу, – сказал я. – Но если ты не будешь зацикливаться на Льюке, то легко сообразишь, что о нем я знаю гораздо больше, чем о тебе. Я думаю, что знаю нечто, чего не следовало бы доверять ему, – и я знаю нечто, что вполне могу ему доверить.

– Надеюсь, свою жизнь ты на кон не поставил?

Я улыбнулся.

– В этом вопросе я стараюсь быть консерватором.

Мы вошли в кухню, где она поговорила с женщиной, которую я раньше не встречал, но которая, видимо, всем здесь заправляла. Винта дала ей указания по поводу завтрака и через боковую дверь вывела меня в патио. Оттуда она указала на рощицу на востоке.

– Там ты найдешь подходящее деревце, – сказала она, – для посоха Льюка.

– Может быть, – отозвался я, и мы пошли к роще. – Итак, ты действительно была Гэйл Лампрон? – вдруг сказал я.

– Да.

– Я совсем не понимаю причин этой перемены тел.

– А я не собираюсь тебе рассказывать.

– Может, скажешь, почему не собираешься?

– Нет.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу, – сказала она.

– Но если я уже кое-что знаю, ты сможешь дополнить картину?

– Может быть. Попробуй.

– Когда ты была в теле Дэна Мартинеса, ты выстрелила в одного из нас. В которого?

– В Льюка, – ответила она.

– Почему?

– Я пришла к убеждению, что он – не тот… так что для тебя он представлял угрозу…

– …а ты хотела защитить меня, – закончил я.

– Точно.

– Что это значит «он – не тот»?

– Сорвалось с языка. Вон там вроде подходящее дерево.

Я хмыкнул.

– Слишком толстое… Ну что ж, пусть так и будет.

Я направился в рощу. Кандидатов в посохи было более чем достаточно.

Я шел сквозь пробитые копьями утра просветы между стволами, влажные листья и роса липли к моим сапогам… Но меня обеспокоили некоторые необычные следы на тропе – цепочка следов, уводящих дальше вправо, где…

– Это что? – сказал я, направляясь к темной куче у затененного подножия старого дерева, – скорее риторически, поскольку, думаю, едва ли Винта знала.

Я добрался туда раньше, чем она. Это была одна из собак Бэйля, крупный бурый кобель. У него была разорвана глотка. Кровь уже успела потемнеть и свернуться. По псу ползали насекомые. Дальше и чуть правей я увидел труп собаки поменьше. Эта была выпотрошена.

Я осмотрел участок вокруг останков. На влажной земле остались отпечатки очень крупных когтей. По крайней мере, это не были трехпальцевые отпечатки собакоподобных тварей, с которыми когда-то я уже встречался. Эти следы, похоже, принадлежали просто очень большой собаке.

– Должно быть, их-то я и слышал прошлой ночью, – заметил я. – Думал, что подрались собаки.

– Когда? – спросила она.

– Вскоре после твоего ухода. Я дремал.

Тут Винта поступила очень странно. Она опустилась на колени, наклонилась и понюхала след. Когда она выпрямилась, на лице у нее читалась озадаченность.

– Ну, что нашла? – спросил я.

Винта покачала головой, затем уставилась на северо-восток.

– Я не уверена, – наконец сказала она, – но это ушло туда.

Я осмотрел землю дальше, встал и двинулся вдоль оставленного тварью следа. След уходил в том направлении, хотя через пару сотен шагов, когда тварь покинула рощу, я его потерял. В конце концов я вернулся на поляну.

– Похоже, одна из собак напала на других, – объявил я. – Давай лучше найдем палку и вернемся, если хотим застать завтрак теплым.

В доме мне сказали, что завтрак для Льюка послали наверх. Я готов был разорваться пополам. Хотелось забрать свой завтрак, присоединиться к Льюку наверху и продолжить беседу. Но если я так поступлю, Винта пойдет вместе со мной и беседа не состоится. А с ней в сложившихся обстоятельствах я дальше говорить не мог. Так что мне придется завтракать с нею здесь, что означало оставить Льюка в одиночестве на более долгое время, чем мне бы того хотелось.

Поэтому я согласился, когда Винта предложила: «Мы поедим здесь», – и повела меня в большой зал. Я полагал, она выбрала его потому, что открытые окна моей комнаты находились над патио и, если бы мы сели там, Льюк мог услышать наш разговор.

Мы расположились в конце длинного стола из темного дерева. Когда мы вновь остались одни, Винта спросила:

– Что ты намерен предпринять теперь?

– О чем ты? – спросил я, отхлебывая грейпфрутовый сок.

Винта указала взглядом наверх.

– О нем, – сказала она. – Возьмешь его с собой в Янтарь?

– Кажется, это было бы только логично, – отозвался я.

– Хорошо, – сказала она. – Тогда не стоит откладывать. Во дворце приличный запас медикаментов.

Я кивнул.

– Это точно.

Мы немного пожевали, потом Винта спросила:

– Ты же именно это и собирался сделать, верно?

– А почему ты спрашиваешь?

– Потому что все остальное было бы еще глупее, а он явно не хочет переезжать. Значит, он попытается уговорить тебя поступить как-нибудь по-другому – это даст ему некоторую свободу, пока он выздоравливает. Ты же знаешь, у него отлично подвешен язык. Он все что угодно сможет продать как великую идею. Ты должен помнить, что он – враг Янтаря, и, когда он будет готов сделать ход, на его пути окажешься ты.

– Очень может быть, – сказал я.

– Я еще не закончила.

– Да?

Винта улыбнулась и съела еще несколько кусочков, чтобы подогреть мой интерес.

– Он пришел к тебе не просто так, – продолжила наконец она. – Заползти зализывать раны он мог куда угодно. Но он пришел к тебе, потому что он от тебя чего-то хочет. Он – игрок, но расчетливый. Не связывайся с ним, Мерль. Ты ему ничего не должен.

– Я не знаю, почему ты решила, что я не способен сам о себе позаботиться, – отозвался я.

– Я так никогда не говорила, – откликнулась она. – Но некоторые решения требуют взвешенного анализа. Немного лишку на ту или другую чашу весов – и все будет выглядеть иначе. Ты знаешь Льюка, и я тоже его знаю. Сейчас не время давать ему передышку.

– Повторяешься, – заметил я.

– Значит, ты все-таки решил дать ему то, что он хочет!

Я улыбнулся и отпил немного кофе.

– Какого черта, он не так долго был в сознании, чтобы кинуть мне эту кость, – сказал я. – Я достаточно размышлял об этом, и я хочу знать, что у него на уме.

– Я никогда не говорила, что тебе не нужна информация. Я только хотела напомнить, что говорить с Льюком иногда все равно, что беседовать с драконом.

– Да, – признал я. – Это я знаю…

– И чем дольше ты тянешь, тем труднее будет выбираться из этой ловушки, – добавила она.

Я залпом допил кофе.

– Он тебе нравился? – спросил я.

– Нравился? – переспросила Винта. – Да, он мне нравился. И нравится по-прежнему. Впрочем, сейчас это не важно.

– Я об этом не знал, – сказал я.

– О чем?

– Ты не причинила бы ему вреда без веской причины.

– Нет.

– Сейчас он для меня угрозы не представляет.

– Кажется, нет.

– Предположим, я оставлю его здесь на твое попечение, а сам отправлюсь в Янтарь, чтобы пройти Образ и подготовить всех к такому повороту событий?

Винта энергично замотала головой.

– Нет, – объявила она. – Я не приму… я не могу… принять сейчас такую ответственность.

– Почему?

Она замялась.

– И, пожалуйста, не говори, что не можешь мне ответить, – продолжал я. – Найди способ сказать мне столько, сколько сумеешь.

Тогда она заговорила, медленно, как будто очень осторожно подбирая слова:

– Потому что для меня важнее присматривать за тобой, а не за Льюком. Угроза, природы которой я не понимаю, все еще не устранена – хотя мне больше не кажется, что эта угроза исходит от него. Оберегать тебя от этой неизвестной угрозы – задача более приоритетная, чем следить за ним. Следовательно, я не могу здесь остаться. Если ты возвращаешься в Янтарь, я поеду с тобой.

– Ценю заботу, – сказал я, – но не хочу, чтобы ты ходила за мной по пятам.

– Ни у тебя, ни у меня выбора нет.

– Допустим, я просто козырнусь отсюда в какую-нибудь удаленную тень?

– Я буду обязана последовать за тобой.

– В этом облике – или в другом?

Винта оглянулась. Покопалась в тарелке.

– Ты уже признала, что можешь быть другими людьми. Ты каким-то таинственным способом находишь меня, затем завладеваешь кем-то рядом со мной.

Она сделала глоток кофе.

– Наверное, что-то мешает сказать тебе, – продолжил я, – но ведь это правда. Я это знаю.

Она кивнула один раз, коротко, и продолжала есть.

– Предположим, я козырнусь прямо сейчас, – сказал я, – и ты последуешь за мной – этим твоим необычным способом.

Я подумал о телефонных беседах с Мег Девлин и миссис Хансен.

– А настоящая Винта Бэйль очнется в собственном теле с прорехой в памяти, верно?

– Да, – тихо ответила она.

– И Льюк останется в обществе женщины, которая будет счастлива уничтожить его, едва заподозрит, кто он такой.

Она слегка улыбнулась.

– Примерно так, – сказала она.

Некоторое время мы молча ели. Она хотела лишить меня выбора, пыталась вынудить меня козырнуться в Янтарь и взять Льюка с собой. Мне не нравится, когда мной манипулируют или к чему-то принуждают. К тому же разыгрался мой рефлекс поступать наперекор тому, чего от меня ждут.

Когда мы покончили с завтраком, я опять разлил по чашкам кофе. Я рассматривал коллекцию портретов собак, развешанную на стене напротив, прихлебывал и смаковал кофе и молчал – потому что не мог придумать, что бы такое сказать.

В конце концов придумала Винта.

– Итак, что ты намерен предпринять? – спросила она.

Я допил кофе и поднялся.

– Отнести Льюку палку, – сказал я.

Я отодвинул кресло от стола и направился в угол комнаты, где стояла прислоненная к стене трость.

– А потом? – сказала Винта. – Что ты будешь делать потом?

Я взял посох и взглянул на нее. Винта сидела очень прямо, ладони лежали на столе. Вновь в ее чертах проступило выражение Немезиды, и я почти физически чувствовал повисшее в воздухе напряжение.

– То, что должен, – отозвался я и направился к двери.

Я ускорил шаг, как только оказался за пределами видимости. Добежав до лестницы, я установил, что Винта не идет следом за мной, и помчался наверх, перепрыгивая через ступеньки. По дороге я вытащил свои карты и нашел подходящую.

Войдя в комнату, я обнаружил, что Льюк отдыхает, развалившись на подушках. Возле кровати на небольшом стуле стоял поднос. Я закрыл дверь на засов.

– В чем дело, парень? На нас напали, что ли? – спросил Льюк.

– На старт, – сказал я, взял его оружие и подошел к кровати. Помог Льюку сесть, кинул ему трость и клинок.

– Я вынужден форсировать события, – сказал я, – и я не намерен идти против Рэндома.

– Это утешает, – заметил Льюк.

– Но нам придется свалить – сейчас же.

– По мне, так давно пора.

Льюк навалился на трость и тяжело поднялся на ноги. В коридоре послышался шум, но было уже поздно – я поднял карту и принялся сосредотачиваться.

Дверь загрохотала.

– Эй, что вы там делаете? – крикнула Винта.

Я не ответил. Изображение на карте уже обрело четкость.

Косяк двери раскололся от яростного удара, засов просто вырвало с мясом. Физиономия Льюка приобрела такое выражение, как будто он понял что-то важное, – но тут я схватил его за руку.

– Идем! – рявкнул я.

Винта ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда я повел Льюка вперед. Глаза ее полыхали, руки тянулись к нам. Она завопила: «Дурак!» – и крик ее превратился в вой, когда ее омыло радугой, ее очертания зарябили и исчезли.

Мы стояли на травке. Льюк перевел дух – похоже, он на секунду разучился дышать.

– А ты, приятель, круто кадры монтируешь, – сказал он, огляделся по сторонам, узнал местность и криво усмехнулся.

– Кто бы мог подумать, – сказал он. – Хрустальный грот.

– Мой собственный опыт подсказывает, что время здесь течет почти так, как тебе нужно, – заметил я.

Он кивнул, и мы медленно двинулись к высокой синей стене.

– Там осталось еще много припасов, – добавил я, – и спальный мешок все еще там, где я его оставил.

– Да уж, он и мне пригодится, – признал Льюк.

Прежде чем мы добрались до подножия холма, он остановился перевести дыхание. Я увидел, что его взгляд зацепился за два костяка по левую руку от нас, растащенных трупоедами. Минул месяц с тех пор, как те двое, что отодвинули камень, упали там навсегда, – достаточно времени для того, чтобы стервятники успели над ними потрудиться. Льюк пожал плечами, подошел, привалился к синему камню и медленно сполз в сидячее положение.

– Придется подождать, пока я соберусь с силами, чтобы туда слезть, – сказал он. – Даже с твоей помощью.

– Конечно, – сказал я. – Мы можем закончить наш разговор. Насколько я помню, ты собирался сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Я должен был доставить тебя туда, где ты смог бы быстро поправиться vis-a-vis течению времени в Крепости, а взамен мне обещана информация, жизненно важная для безопасности Янтаря.

– Верно, – согласился он. – А еще ты не слышал окончания моей истории. Тут все в один узелок завязано…

Я нагнулся к нему.

– Ты говорил, твоя мать отправилась в Крепость, влипла в неприятности и позвала тебя на помощь.

– Да, – кивнул Льюк. – Я бросил дела с Колесом-Призраком и попытался ей помочь. Связался с Далтом; он согласился напасть на Крепость.

– Всегда полезно иметь на примете банду наемников, к которой можно в случае чего обратиться, – заметил я.

Льюк подарил мне быстрый странный взгляд, но я сумел сохранить невинное выражение лица.

– Мы провели их сквозь Тень и атаковали, – продолжал он. – Должно быть, нас ты и видел, когда был там…

Я кивнул.

– Значит, это ты тогда лез через стену… Что-то не сработало?

– До сих пор не знаю, – сказал он. – Мы все делали правильно. Их оборона рассыпалась, мы продолжали давить, как вдруг Далт повернул против меня. Сражение разделило нас; но потом он снова появился и напал на меня. Сначала я решил, что он ошибся – мы были в грязи и крови, – и закричал ему, что это я. Я даже не хотел отвечать ударом на удар – думал, что это недоразумение и он сейчас распознает ошибку.

– Думаешь, он продал тебя? Или он планировал все заранее, задолго до этого? Какие-то противоречия, из-за которых он зубы на тебя точил?

– Непохоже. Не было причин…

– Значит, магия?

– Может быть. Не знаю.

Мне в голову пришла необычная мысль.

– Он знал, что это ты убил Кэйна? – спросил я.

– Нет. Я взял за правило никому не говорить о своих делах.

– Ты меня не надуваешь, нет?

Льюк засмеялся, потянулся, как будто собирался похлопать меня по плечу, но скривился и решил, что, пожалуй, не стоит.

– Почему ты так решил? – спросил он.

– Не знаю. Любопытно.

– Ну да, ну да, – сказал он. Затем: – Помоги мне залезть туда. Надо посмотреть, что за припасы ты мне оставил…

– Давай.

Я поднялся и помог встать ему. Мы двинулись направо вокруг склона, нашли место, где взобраться было полегче, и я втащил его наверх.

Как только мы добрались до входа в грот, он навалился на посох и уставился в провал.

– И никакой возможности легко спуститься, – сказал он. – Для меня, по крайней мере. Я-то думал, что можно бы подкатить из кладовой бочонок, а я уж как-нибудь спустился бы сперва на него, а потом уж на пол. Только высота тут побольше, чем мне помнилось… Какая-нибудь рана точно откроется…

– М-м, – сказал я. – Погоди-ка. Есть идея…

Я спустился вниз и вдоль подножия холма потопал направо – до тех пор, пока не завернул за два сверкающих выступа и полностью не скрылся из поля зрения Льюка.

Раз уж мне пришлось задействовать Логрус, не следовало делать этого в присутствии Льюка. Я не хотел, чтобы он видел, как я работаю с Логрусом, – это дало бы ему возможность составить представление о моих возможностях – и их границах. Я не настолько беззаботен, чтобы позволять другим знать обо мне слишком много.