Текст книги "Глубже"

Автор книги: Родерик Гордон

Соавторы: Брайан Уильямс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

Глава 11

Миссис Берроуз восседала в Комнате отдыха Хамфри-Хауса, заведения, претендовавшего на звание тихой гавани для выздоравливающих больных и, если верить рекламной брошюре, обещавшего «передышку от каждодневных забот и тревог». Комната отдыха принадлежала ей безраздельно. Миссис Берроуз занимала самое большое и комфортабельное кресло, поставив ногу на единственную имевшуюся тут скамеечку, и, чтобы было чем подкрепиться во время послеполуденного телепросмотра, пристроила сбоку пакетик с карамельками. Миссис Берроуз удалось уговорить одного из санитаров регулярно привозить ей их из города, однако с другими пациентами она делилась редко.

Когда закончилась очередная серия «Соседей», она лихорадочно принялась переключать каналы. Пробежавшись по ним несколько раз, миссис Берроуз убедилась, что пока не показывают ничего, что хоть немного бы ее заинтересовало. В полнейшем разочаровании она отключила у телевизора звук и откинулась на спинку кресла. Миссис Берроуз тосковала по своей обширной видеотеке, состоявшей из фильмов и любимых телепередач, так сильно, как нормальный человек переживал бы из-за отрезанной руки или ноги. Она глубоко, печально вздохнула – и раздражение вдруг покинуло ее, оставив лишь неопределенное ощущение беспомощности. Миссис Берроуз принялась грустно, с отчаянием в голосе напевать мелодию из «Катастрофы», как вдруг дверь распахнулась.

– Ну вот, опять начинается, – пробормотала миссис Берроуз себе под нос, когда в комнату вбежала сестра-хозяйка.

– Что, дорогая моя? – переспросила эта тощая, как жердь, женщина, чьи седые волосы были уложены в тугой пучок.

– Нет, ничего, – невинно ответила миссис Берроуз.

– К вам кто-то пришел. – Сестра-хозяйка подскочила к окну и уже поднимала занавески, чтобы впустить в комнату солнечный свет.

– Посетители? Ко мне? – произнесла миссис Берроуз без всякого энтузиазма, прикрыв глаза рукой от ярких лучей.

Не вставая с кресла, она попыталась засунуть ноги в тапочки – пару запачканных мокасин под замшу, со стоптанными задниками.

– Вряд ли это родственники – да не так их и много у меня теперь осталось, – произнесла она немного сентиментальным тоном. – И представить себе не могу, чтобы Джин хоть пальцем пошевелила, чтобы привезти сюда мою дочь… Все равно от них обеих ни звука не было с самого Рождества.

– Это не родственники… – попыталась объяснить ей медсестра, но миссис Берроуз, продолжала, не слушая ее:

– А что до моей второй сестры Бесси, так мы с ней давно уже не разговариваем…

– Да нет же, это не родственники! Пришла леди из социальной службы! – наконец докричалась до нее сестра-хозяйка, прежде чем приоткрыть одну из оконных створок, приговаривая: «Так-то лучше».

Миссис Берроуз никак на эту новость не отреагировала. Медсестра переставила цветы в вазе на подоконнике и собрала опавшие лепестки, после чего вновь повернулась к миссис Берроуз:

– А как у нас сегодня дела?

– О, дела не очень, – ответила миссис Берроуз как можно более плаксивым и унылым тоном, завершив фразу легким стоном.

– И неудивительно. Сидеть в комнате целыми днями плохо для здоровья – вам надо выйти, подышать свежим воздухом. Почему бы вам не прогуляться по территории – после того, как поговорите с посетительницей?

Медсестра прекратила говорить и быстро повернулась к окну, рассматривая сад внизу, словно ища чего-то. Миссис Берроуз сразу это заметила, и в ней проснулось любопытство. Каждый час своей жизни, кроме тех, что она тратила на сон, сестра-хозяйка неустанно организовывала людей или какие-то дела, словно смыслом ее существования было установить порядок в этом несовершенном мире. Будто вечный двигатель в человеческом обличье, она не останавливалась ни на секунду – полная противоположность миссис Берроуз, которая в этот момент ненадолго прекратила борьбу с последним сопротивлявшимся тапком, чтобы понаблюдать за замершей медсестрой.

– Что-то случилось? – спросила миссис Берроуз, не в силах больше хранить молчание.

– Да нет, ничего… просто миссис Перкинс божится, что снова видела того человека. Она была прямо не в себе.

– Ах да, – понимающе кивнула миссис Берроуз. – И когда это произошло?

– Сегодня, с утра пораньше. – Медсестра вновь перевела взгляд на комнату. – Сама не могу ничего понять. Казалось, она уже совсем пошла на поправку, и тут начались эти странные эпизоды… – Нахмурившись, она взглянула на миссис Берроуз. – Вы же никого в саду не замечали, верно?

– Нет и, думаю, не замечу.

– Почему же? – спросила ее медсестра.

– Да разве это, черт возьми, не очевидно? – резко ответила миссис Берроуз, которой наконец удалось вставить ногу в тапочек. – Это тот, кого мы все боимся, в глубине души… Финальный занавес… Вечный покой… как ты это ни называй. Над ней так долго висел дамоклов меч… бедная тетеха.

– Хотите сказать… – начала сестра-хозяйка, постепенно осознавая, на что намекает миссис Берроуз, и ответила пациентке легким «тьфу ты!», давая понять, что она думает о ее теории.

Но миссис Берроуз такая реакция нисколько не смутила.

– Попомните мои слова, так оно и будет, – произнесла она с абсолютной убежденностью, а взгляд ее вновь вернулся к безмолвному телеэкрану, поскольку миссис Берроуз вспомнила, что сейчас вот-вот начнется «Обратный отсчет».

Медсестра скептически выдохнула.

– С каких это пор Смерть приходит в виде мужчины в черной шляпе? – спросила она и, вновь вернувшись к своей обычной, деловой манере, взглянула на часы. – Уже столько времени? Мне надо поторапливаться!

Она смерила миссис Берроуз строгим взглядом:

– Не заставляйте посетительницу ждать, а еще я хочу, чтобы потом вы отправились на прогулку – бодрым шагом по территории.

– Конечно, конечно, – согласилась миссис Берроуз, энергично кивая, хотя на деле сама мысль о променаде была ей противна.

У нее не было ни малейшего желания совершать «прогулку бодрым шагом», но она собиралась устроить целый спектакль из приготовлений перед выходом на улицу, потом разок обойти вокруг дома и нырнуть в одну из кухонь, чтобы ненадолго там затаиться. Если повезет, ей удастся даже перехватить у повара чашечку чая и печенья с ванильным кремом.

– Все тип-топ, – объявила медсестра, проверив, все ли вещи в комнате лежат на своих местах.

Миссис Берроуз широко ей улыбнулась. Вскоре после приезда сюда она поняла, что, если она будет играть с сестрой-хозяйкой и остальным персоналом по правилам, то сможет делать все что захочет (по крайней мере, большую часть времени), тем более что по сравнению со многими другими пациентами миссис Берроуз была сущим ангелом.

А пациенты попадались очень разные, и на всех них миссис Берроуз смотрела с одинаковым отвращением. В Хамфри-Хаусе имелось немало «сопелок», как их прозвала миссис Берроуз. По дому ходила масса этих несчастных, которые, стоило оставить их без присмотра, разбредались кто куда, словно потерянные, одинокие, беспризорные дети, и обычно прятались по углам, где могли часами безучастно сидеть, ни на что не обращая внимания. Но миссис Берроуз наблюдала также и поразительную перемену, сплошь и рядом происходившую с бедолагами с наступлением вечера. Без всякого предупреждения они вдруг менялись после отбоя, словно гусеница, заворачивающаяся в пушистый кокон, чтобы потом, после полуночи, превратиться в совершенно иное существо – в «крикуна».

Эти обычно совершенно безобидные люди вдруг начинали выть, кричать и крушить все в своих палатах, пока не прибегал персонал, чтобы их утихомирить или дать таблетку-другую. Причем к восходу солнца на следующее утро «крикуны» как по мановению волшебной палочки вновь превращались в «сопелок».

Еще тут жили «зомби», бесцельно болтавшиеся по коридорам, словно растерянные актеры из массовки на съемочной площадке, не знавшие, что им надо делать или куда они должны идти, и, разумеется, позабывшие все свои реплики (в основном эти пациенты были не способны нормально разговаривать). Миссис Берроуз их игнорировала, пока они, спотыкаясь, бродили по дому случайными, бессмысленными маршрутами.

Но хуже всех, по ее мнению, были «коммивояжеры», отвратительные образчики профессионалов среднего возраста, дошедших до предела из-за чересчур активного стремления завоевать вершины бухгалтерского, банковского или другого, столь же малозначимого, с точки зрения миссис Берроуз, дела.

Она жуть как не любила этих жертв большого бизнеса в полосатых пижамах – наверное, потому, что их манерность и пустое выражение лица так сильно напоминали ей мужа, Роджера Берроуза. Она стала замечать некоторые тревожные симптомы, говорившие, что и он движется в том же направлении, как раз перед тем, как он исчез бог знает куда.

Дело в том, что миссис Берроуз страстно ненавидела своего мужа.

Уже в первые годы их брака дела шли не так уж гладко. Неспособность иметь детей вскоре бросила тень на взаимоотношения супругов. А из-за волокиты, связанной с усыновлением, у нее никак не получалось сосредоточиться на своей работе – и в итоге пришлось ее бросить. Еще одна загубленная мечта. После того как им удалось усыновить двух детей, мальчика и девочку, она пыталась дать им все то, что сама имела в детстве, все внешние атрибуты, включая хорошую одежду и общение с правильными людьми.

Но это оказалось невозможным. И после многих лет, проведенных в попытках сделать из семьи то, чем она быть не могла, миссис Берроуз сдалась. Она закрыла глаза на все вокруг и на собственное положение и стала искать утешение в других мирах по ту сторону телеэкрана. Находясь в этом нереальном, обманчивом состоянии, она отреклась от материнства, переложив обязанности по дому, стирку, готовку и прочее на свою дочь Ребекку, которая на удивление легко взвалила все это на свои плечи – а ведь ей было всего семь лет.

И миссис Берроуз не испытывала ни малейшего сожаления и не чувствовала себя виноватой – ведь и ее муж не выполнил свою часть соглашения после того, как они поженились. А потом в довершение ко всему у доктора Берроуза, хронического неудачника, хватило наглости бросить ее в беде, забрав даже то немногое, что у нее еще оставалось.

Он разрушил ее уже и без того разрушенную жизнь.

За это она его возненавидела. И эта ненависть зрела внутри миссис Берроуз, постоянно готовая вырваться наружу.

– Ваша посетительница, – вновь напомнила ей медсестра.

Кивнув, миссис Берроуз оторвала взгляд от телевизора и устало поднялась с кресла. Шаркая, она вышла из комнаты, оставив медсестру переставлять коробки с головоломками на буфете. Миссис Берроуз не желала никого видеть, тем более социального работника, который мог принести с собой нежелательные напоминания о ее семье и жизни, оставшейся позади.

Не торопясь добраться до места назначения, миссис Берроуз вяло волочила тапочки по до блеска отполированному линолеуму, минуя «старушку миссис Л», которой было всего двадцать шесть (на десять лет меньше, чем миссис Берроуз), но у которой осталось на удивление мало волос. Она крепко спала на стуле в коридоре, в своей привычной позе. Рот миссис Л был открыт так широко, что казалось, будто кто-то попытался распилить ей голову надвое: широкая глотка и миндалины были во всей красе видны каждому.

Женщина, храпя, с силой выдохнула, со звуком, напоминавшим свист воздуха, выходящего из проколотой шины грузовика.

– Как ей не стыдно! – провозгласила миссис Берроуз, продолжив двигаться дальше по коридору. Она подошла к двери с грубой черно-белой пластиковой табличкой «Комната счастья» и открыла ее.

Комната была угловой, и окна в двух ее стенах выходили прямо на цветник на улице. Какому-то работавшему тут умнику однажды пришла светлая мысль предложить пациентам расписать красками оставшиеся две стены – однако получилось не совсем то, чего ожидали.

Широкая двухметровая радуга, составленная из коричневых полос самых разных оттенков, поднималась над странным смешением человекоподобных фигур. Один конец радуги опускался в море, где на доске для серфинга стоял улыбающийся человек, разведя руки в виде некоего шутовского приветствия – а вокруг него по воде кружил большой акулий плавник. В небе над серовато-коричневой радугой парили чайки, нарисованные в том же примитивном стиле. Они казались даже симпатичными – пока взгляд зрителя не останавливался на экскрементах, пунктиром падавших из-под их хвостов – так ребенок рисует автоматный огонь, изображая сражение. Все это падало на головы фигур с раздутыми человеческими телами и мышиными мордами.

Миссис Берроуз в Комнате счастья было не по себе, словно раздробленные, загадочные изображения пытались передать ей некое зашифрованное послание. Она, хоть убей, не могла понять, почему посетителей принимают именно тут.

Внимание миссис Берроуз вернулось к нежеланной гостье: она с отвращением посмотрела на женщину в невзрачном костюме, с папкой на коленях. Та немедленно поднялась и взглянула на миссис Берроуз удивительно бледными глазами.

– Меня зовут Кейт О'Лири, – произнесла Сара.

– Вижу, – сказала миссис Берроуз, бросив взгляд на гостевой бейдж, приколотый к Сариному джемперу.

– Рада познакомиться, миссис Берроуз, – невозмутимо продолжила Сара, заставив себя изобразить механическую улыбку, и протянула руку миссис Берроуз.

Миссис Берроуз пробормотала какое-то приветствие, но руку так и не пожала.

– Давайте присядем, – предложила Сара, вернувшись на свое место. Миссис Берроуз бросила взгляд на пластиковые стулья вокруг и намеренно выбрала не тот, что стоял ближе к Саре. Она уселась поближе к двери, словно ожидая, что ей придется быстро покинуть комнату.

– Кто вы такая? – прямо спросила миссис Берроуз, обведя взглядом Сару. – Я вас в первый раз вижу.

– Я из социальной службы, – ответила Сара, быстро показав ей письмо, которое она забрала с коврика у двери в доме Берроузов.

Миссис Берроуз вытянула шею, чтобы попытаться его прочитать.

– Пятнадцатого числа мы написали вам об этой встрече, – сказала Сара, быстро положив измятое письмо поверх папки на коленях.

– Никто ничего мне о встрече не говорил. Дайте-ка, я посмотрю, – потребовала миссис Берроуз, привстав и протянув руку за письмом.

– Нет… нет, сейчас это уже не важно. Думаю, местная администрация просто забыла вас проинформировать, да это и не займет много времени. Я просто хотела убедиться, что с вами все в порядке и…

– Вы не по поводу оплаты, а? – перебила ее миссис Берроуз, усевшись на стуле и скрестив ноги. – Насколько я знаю, медицинская страховая компания выплачивает надбавку к государственному пособию, а когда страховые выплаты закончатся, мне хватит денег, полученных с продажи дома.

– Уверена, все правильно, но, боюсь, моего отдела финансы не касаются, – произнесла Сара, вымучив еще одну короткую улыбку.

Она раскрыла папку на коленях и достала блокнот. Женщина уже снимала колпачок с ручки, когда вдруг заметила на стене изображение плюшевого мишки кофейного цвета, чуть выше того места, где сидела миссис Берроуз. Вокруг медведя были тщательно нарисованы игральные кости ярких цветов (красные, оранжевые или бирюзовые), и на всех выпавшие числа были разными. Тряхнув головой, Сара вновь сосредоточилась на миссис Берроуз, подняв ручку над чистым листом бумаги.

– Так, скажите мне, Силия, когда вы сюда поступили? Вы не возражаете, если я буду называть вас Силией?

– Конечно, как хотите. В ноябре прошлого года.

– И как у вас идут дела? – спросила Сара, притворяясь, будто делает заметки в блокноте.

– Очень хорошо, спасибо, – ответила миссис Берроуз, а затем продолжила, словно защищаясь, – но пока я еще не совсем пришла в себя после моей… ммм… травмы… и мне понадобится провести тут больше времени. Мне нужен покой.

– Да, – не стала возражать ей Сара. – А ваша семья? Есть от них какие-нибудь новости?

– Нет, никаких. В полиции говорят, что они продолжают расследовать их исчезновение, но уже потеряли всякую надежду.

– Полиция?

Миссис Берроуз ответила полной отчаяния, но при этом монотонной тирадой:

– У них даже хватило наглости прийти ко мне вчера с визитом. Скорее всего, вы слышали, что произошло пару дней назад… инцидент в моем доме? – Она вяло подняла взгляд на Сару.

– Да, я что-то об этом читала, – ответила та. – Очень скверно.

– Еще как. Двое полицейских во время обхода спугнули перед моим домом целую банду, и там была страшная заварушка. Им обоим пришлось несладко, а на одного даже собаку спустили! – Она закашлялась, а затем вытащила грязный платок, заткнутый внутрь ее рукава. – Уверена, это все чертовы бродяги. Они хуже зверей! – громко сообщила миссис Берроуз.

«Если бы она только знала», – подумала про себя Сара. Качая головой, женщина продемонстрировала полное согласие с миссис Берроуз, а перед глазами у нее промелькнуло лицо полицейского, оставшегося лежать без чувств на террасе после столкновения с Сарой.

Миссис Берроуз громко высморкалась и вновь запихнула платок в рукав.

– Прямо не знаю, куда катится эта страна. В любом случае, в этот раз они не тот дом выбрали… Там даже красть нечего… все сдано на хранение, пока дом продается.

Сара вновь покачала головой, и миссис Берроуз продолжила:

– Но и полиция не лучше. Никак не хотят оставить меня в покое. Мой психолог просит их ко мне не приходить, но они настаивают на том, чтобы меня допрашивать – снова и снова. Ведут себя так, словно это я во всем виновата… в исчезновении моей семьи… даже в нападении на полицейских… Я вас спрашиваю, даже если я была бы как-то с этим связана – я, черт побери, нахожусь тут под круглосуточным наблюдением! – Расправив ноги, миссис Берроуз поудобнее устроилась на стуле и вновь их скрестила. – Какой уж тут покой! Знаете, меня все это очень расстраивает.

– Да, да, я вас вполне понимаю, – быстро согласилась Сара. – Вы уже и так через многое прошли.

Миссис Берроуз коротко кивнула и подняла голову, чтобы бросить взгляд в окно, на улицу.

– Но ведь полиция не прекратила поиски вашего мужа и сына? – мягко спросила Сара. – Разве о них совсем нет известий?

– Нет, ни у кого нет ни малейшего предположения о том, куда они пропали. Думаю, вы знаете, что сначала ушел мой муж, а потом и мой сын исчез с лица земли, – безутешно произнесла она. – Его несколько раз видели – причем дважды в Хайфилде. Есть даже кадры камер видеонаблюдения со станции метро, на которых виден кто-то, отдаленно похожий на Уилла, с другим мальчиком… и с большой собакой.

– С большой собакой? – переспросила Сара.

– Да, с немецкой овчаркой или чем-то в этом роде, – покачала головой миссис Берроуз. – Но полицейские говорят, что не могут этого никак подтвердить. – Она еще повздыхала в свое удовольствие. – А моя дочь Ребекка живет у моей сестры, но от нее ни звука не слышно уже несколько месяцев.

Голос миссис Берроуз стих до шепота, и лицо ее вдруг сделалось равнодушным, совершенно непроницаемым:

– Все, кого я знаю, уходят… Может, все они нашли себе местечко получше.

– Могу лишь сказать, что мне очень, очень жаль, – мягко, словно стремясь ее утешить, произнесла Сара. – Ваш сын – вы не думаете, что он отправился разыскивать вашего мужа? Я читала, что следователь рассматривал такую возможность.

– Я для Уилла такой вариант не исключаю, – ответила миссис Берроуз, по-прежнему глядя на улицу, где кто-то попытался привязать стебли нездоровых с виду вьющихся роз к дешевой пластиковой беседке под окном, но явно сделал это спустя рукава. – Меня бы это не удивило.

– Значит, вам о сыне ничего неизвестно уже с… когда это случилось… с ноября?

– Нет, он уже до этого пропал, и нет, я ничего не знаю, – печально выдохнула миссис Берроуз.

– А как он… в каком он был психологическом состоянии, до того, как исчез?

– Честно говоря, не могу вам ответить – я сама тогда была не в лучшем состоянии и я не… – Миссис Берроуз прервала свою речь на полуслове и перевела взгляд с цветника на Сару. – Слушайте, вы же наверняка читали мое дело, так чего вы спрашиваете?

Внезапно все поведение приемной матери Уилла изменилось, словно слова Сары заставили ее проснуться. В голос миссис Берроуз вернулись обычные нотки раздражения и нетерпения. Она уселась на стуле прямо, разведя плечи, словно готовясь к бою, и направила на Сару жесткий, пристальный взгляд.

Сара сразу же отметила перемену, произошедшую с женщиной, и немедленно отвела глаза в сторону, притворившись, что просматривает бессмысленные заметки, сделанные ею в блокноте. Прежде чем продолжить, Сара выждала несколько секунд, стараясь, чтобы ее голос был как можно более ровным и спокойным.

– Да нет, все очень просто, ваше дело передали мне совсем недавно, и всегда полезно получить какую-то дополнительную информацию. Простите, если вам трудно об этом говорить.

Сара ощущала, как миссис Берроуз сверлит ее глазами – словно на нее были направлены два рентгеновских луча. Сара медленно откинулась на спинку стула. Внешне она казалась расслабленной, но внутри собралась, приготовившись к атаке. И атака началась уже через несколько секунд.

– О'Лири… Ирландка, а? Что-то я не слышу у вас особого акцента.

– Нет, моя семья переехала в Лондон в шестидесятых. Но иногда на праздники я езжу в…

Оживившаяся миссис Берроуз, чьи глаза заблестели, не дала ей закончить.

– И цвет волос у вас не свой, корни видны, – отметила она. – С виду белые. Вы красите волосы, верно?

– Э… да, крашу. А что?

– И что у вас с глазом – похоже, синяк? Да и губа немного раздулась? Вас кто-то побил?

– Нет, с лестницы упала, – коротко ответила Сара, стараясь, чтобы в ее словах в равной степени прозвучали нотки возмущения и раздражения, дабы реакция показалась естественной.

– Какое избитое объяснение! Если я не ошибаюсь, вы под ярким макияжем скрываете, я бы сказала, очень бледную кожу?

– Гм… думаю, да, – занервничала Сара.

Наблюдательность миссис Берроуз поразила ее до глубины души. Она медленно, но уверенно разбирала по косточкам всю Сарину маскировку, словно срывая с цветка лепесток за лепестком, чтобы увидеть, что скрыто внутри.

Женщина как раз размышляла над тем, как бы ей увести в сторону допрос миссис Берроуз, который та явно не собиралась прекращать, как вдруг заметила связку воздушных шариков, нарисованных как раз над левым плечом ее собеседницы. Над шариками было намалевано голубое небо, почти полностью закрывшее и поглотившее их, отчего яркие цвета потухли. Вздохнув, Сара произнесла:

– Силия, мне надо задать вам еще несколько вопросов. – Она закашлялась, чтобы скрыть свою неловкость. – Мне кажется, вы переходите на несколько… гм… личные темы.

– На личные темы? – Миссис Берроуз сухо усмехнулась. – А вы не думаете, что все ваши идиотские вопросы как раз касаются личных тем?!

– Мне нужно…

– Кейт, у вас очень необычное лицо, как бы вы ни старались его замаскировать. И теперь, если подумать – ваше лицо мне очень хорошо знакомо. Где я могла вас видеть? – Миссис Берроуз наморщила лоб и наклонила голову, словно пытаясь что-то вспомнить.

В ее жестах было немало позерства – она явно от души наслаждалась происходящим.

– Это не имеет никакого отношения к…

– Кейт, кто вы такая? – резко оборвала ее миссис Берроуз. – Вы точно не из социальной службы. Я их знаю как облупленных, и вы на них совсем не похожи. Так кто вы такая на самом деле?

– Думаю, на сегодня хватит. Мне пора идти. – Сара решила прекратить разговор и принялась собирать бумаги и складывать их в папку.

Она торопливо поднялась и уже снимала пальто со спинки стула, когда миссис Берроуз на удивление быстро вскочила со стула и встала перед дверью, преградив Саре путь.

– Не так быстро! – воскликнула миссис Берроуз. – Сначала мне надо кое-что у вас спросить.

– Вижу, я ошиблась, придя сюда, миссис Берроуз, – решительно произнесла Сара, перебросив пальто через руку.

Она сделала шаг в сторону грузной женщины, которая не сдвинулась ни на миллиметр: так они и стояли, лицом к лицу, словно два профессиональных боксера, оценивавших вес друг друга. Сара уже устала притворяться – и миссис Берроуз явно ничего больше не знала о местонахождении Уилла. А если и знала, рассказывать ей не собиралась.

– Мы можем закончить в другой раз, – произнесла Сара, одарив миссис Берроуз кислой улыбкой, и попыталась обойти ее сбоку, словно собираясь протиснуться между своей собеседницей и стеной.

– Стой, где стоишь, – приказала миссис Берроуз. – Небось думаешь, я из ума выжила? Являешься сюда в своих потертых шмотках, устраиваешь второсортное представление и думаешь, я попадусь на удочку?

Глаза миссис Берроуз, сузившиеся в две злобные щелочки, загорелись от удовлетворения – теперь она все знала!

– Ты и впрямь думала, я не соображу, кто ты такая? У тебя лицо Уилла, и никакие крашеные волосы или дурацкий театр… – она хлопнула тыльной стороной руки по папке, сжатой в пальцах Сары, – этого не скроют.

Миссис Берроуз лукаво кивнула:

– Ты же его мать, верно?

Эту фразу Сара ожидала услышать менее всего. Наблюдательность стоявшей перед ней женщины вселяла ужас.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – ответила Сара как можно равнодушнее.

– Биологическая мать Уилла?

– Чушь какая-то. Я…

– Откуда ты только объявилась? – язвительно усмехнулась миссис Берроуз.

Сара покачала головой.

– Почему же ты так долго не возвращалась? – продолжала миссис Берроуз.

Сара не произнесла ни слова, злобно глядя на раскрасневшуюся приемную мать Уилла.

– Ты бросила своего ребенка… отдала его на усыновление… Да кто дал тебе право приходить сюда и что-то вынюхивать? – не смолкала миссис Берроуз.

Сара резко выдохнула. Она без всяких усилий могла сбить с ног эту обрюзгшую ленивую женщину, но пока решила этого не делать. Так они и стояли в напряженной тишине – приемная мать Уилла и его настоящая мать, неразделимо связанные между собой. Каждая из них интуитивно легко узнала бы другую.

Тишину нарушила миссис Берроуз.

– Я так понимаю, ты его разыскиваешь, иначе не пришла бы сюда, – медленно начала она. Миссис Берроуз подняла брови, словно детектив из телесериала, разгадывающий ключевой момент дела. – А может, это ты виновата в его исчезновении?!

– Я к его исчезновению никакого отношения не имею. Вы с ума сошли.

Миссис Берроуз фыркнула:

– Ох… говоришь, с ума сошла… поэтому-то и оказалась в этом ужасном месте? – произнесла она подчеркнуто мелодраматическим тоном, возведя глаза к небу, словно перепуганная героиня немого фильма. – Бедная я несчастная.

– Пожалуйста, пропустите меня, – вежливо, но решительно произнесла Сара, сделав шажок вперед.

– Не так сразу, – ответила миссис Берроуз. – Быть может, ты вообразила, что хочешь забрать Уилла назад?

– Нет…

– А может, это ты его и похитила? – бросила ей обвинение миссис Берроуз.

– Нет, я…

– Ну, думаю, ты так или иначе с этим связана. Лучше не суй свой чертов нос в мои дела. Это моя семья! – сердито прокричала миссис Берроуз. – Ты посмотри на себя. Да ты никому в матери не годишься!

Терпение Сары лопнуло.

– Ну да? – отразила она удар сквозь крепко сжатые губы. – А ты-то что для него сделала?

На лице миссис Берроуз отразился триумф. Она вывела Сару на чистую воду.

– Что я для него сделала? Все, что могла. Это ты его бросила, – рассерженно ответила она, не ведая того, что Сара борется с почти непреодолимым желанием убить ее на месте. – Почему ты раньше к нему не приходила? Где ты пряталась все эти годы?

– Пошла к черту! – взорвалась Сара, внезапно продемонстрировав все свое негодование и презрение к миссис Берроуз, и на ее лице отразилась вся та жестокость, на которую она была способна.

Но миссис Берроуз это нисколько не испугало. Она сделала шаг в сторону от двери – не ради отступления, а чтобы положить руку на большую красную «тревожную кнопку» на стене. Теперь выход из комнаты был для Сары открыт, и она прошла к двери и повернула ручку, чуть-чуть ее приоткрыв. В этот момент до нее донеслись звуки шумной драки дальше по коридору – истерические крики и жуткий грохот. Миссис Берроуз сразу поняла, что внутренние часы одного из «крикунов», видимо, дали сбой. Это было странно: обычно они устраивали истерики только по ночам.

Шум отвлек Сару лишь на секунду, а затем она вновь сосредоточила все свое внимание на миссис Берроуз, так и стоявшей у стены с рукой на кнопке.

Бросив на нее свирепый взгляд, Сара покачала головой.

– Вы этого не сделаете, – произнесла она угрожающим тоном.

Миссис Берроуз разразилась неприятным смехом:

– А почему нет? Чего я хочу, так это чтобы ты отсюда убралась… – начала она.

– Да, я уже ухожу, – огрызнулась Сара, оборвав ее на полуслове.

– …и никогда тут больше не появлялась. Никогда!

– Не беспокойтесь. Я узнала все, что мне нужно, – язвительно ответила Сара, открывая дверь настежь так, что та ударилась о стену со странными рисунками и стекла задрожали.

Сара шагнула вперед, но задержалась на пороге, понимая, что сказала не все, что хотела – теперь, когда тайное стало явным. И в пылу их перепалки она вдруг осознала, что наконец способна принять то, что так старательно пыталась подавить в мыслях и в душе – записка Джо Уэйтса могла говорить правду.

– Скажите, что вы сделали с Сетом?..

– С Сетом? – резко перебила миссис Берроуз.

– Зовите его как хотите, хоть Сетом, хоть Уиллом – не важно. Вы испортили его, превратили в злодея! – крикнула она в лицо миссис Берроуз. – В грязного убийцу!

– Убийцу? – переспросила миссис Берроуз, которая теперь казалась куда менее уверенной в себе. – Боже, что ты такое говоришь?

– Мой брат мертв! Его убил Уилл! – простонала Сара, чьи глаза наполнились слезами.

Именно в этот момент она поняла, что, наконец, способна признать: очень может быть, что события, описанные в письме Джо Уэйтса, были именно такими, как он ей пересказал. Словно во время их встречи миссис Берроуз вручила ей кусок головоломки, которая в итоге сложится в самую гнусную картину, которую только можно себе представить. Возглас Сары был до того проникнут уверенностью и душевной болью, что миссис Берроуз почти не сомневалась в правдивости ее слов. Или по крайней мере в том, что сама Сара верила в их правдивость.

Миссис Берроуз затрясло – впервые она оказалась полностью выбита из колеи: «Почему эта женщина обвиняет Уилла в убийстве? И почему она назвала его Сетом?» Слова Сары шокировали ее даже больше, чем отмена телепоказа многообещающей и на удивление захватывающей новой мыльной оперы после демонстрации первых серий. Чушь какая-то! Полностью сбитая с толку, миссис Берроуз сняла руку с кнопки и умоляюще протянула ее в сторону Сары.

– Уилл… убил… твоего брата? Что?.. – сбивчиво забормотала миссис Берроуз, пытаясь вникнуть в смысл сказанного Сарой.

Но Сара лишь бросила на нее последний испепеляющий взгляд и выбежала из комнаты. Она ретировалась по коридору как раз, когда в противоположном направлении пробежали два крепких санитара.