Текст книги "Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)"

Автор книги: Род Серлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Я знаю, – согласилась она. – Некоторые случаи упоминались в старой книге из библиотеки в Порт Киэрион.

– Я говорю не о том, что есть в старых книгах, – продолжал доктор. – Я о том, что в последние годы писали газеты. Одну женщину нашли мертвой в заколдованной еловой роще, она была ужасно исцарапана. Из вашего собственного опыта вы можете предположить, что виновна сова, но к думаю, что ее раны были намного серьезней тех, что может нанести любая сова. В трех разных случаях люди упали со скал, один из них – как раз с того самого места, где вы были сегодня. Во всех случаях их привело к смерти какое-то зловещее, необъяснимое влияние. Люди видели гигантских летучих мышей, а не маленьких, казавшихся большими. А некоторые просто исчезли с острова.

Становилось поздно, и доктор заметил, что Ирэн нервничала, становилась беспокойной. Он спросил, в чем дело, и, когда она сказала, что должна встретить Роя и Алана, предложил подвезти ее на причал в своей машине. Ирэн согласилась и, кoгда приплыл «Странник», представила Рок и Алана доктору. А потом они вместе поужинали в ресторане на свежем воздухе, куда долетали брызги от катеров.

Но их разговор, не похожий на принятую на причале веселую болтовню, касался очень серьезных дел. Многое, включая легенды острова и разговоры с вампирах, было весьма интригующим, но, вместe с тем, становилось еще более жутким, чем больше они это обсуждали. Когда доктор узнал, что в Южной Америке Ирэн видела летучих мышей-вампиров, он улыбнулся.

– Так вот где вы узнали, что вампиры растворяются в черных пятнах или в тумане, – сказал он. – Это значит, что все могло быть игрой вашего воображения Однако, я чувствую, вампиры влияют на вас, и после первого провала они прибегли к незнакомым вам методам.

– Вы имеете в виду то, что манит меня к Сигнальному Мысу, чтобы столкнуть?

– Не столкнуть, а держать вас там, в колебании между «стой» и «иди», говоря современным языком. Невидимое создание – им может быть пресловутый Лезанг – ждал темноты, когда его сила достигает максимума. Затем он мог материализоваться в твердое тело и убить вас, как подобает вампиру. После этого он бросает вас вниз и зарабатывает алиби.

Рой энергично возразил:

– Да что вы, доктор! Только не говорите нам, что вампиры нуждаются в алиби.

– Разумеется, оно им необходимо, – продолжал тот более серьезно. – Как может чудовище вроде Лезанга продолжать свою жизнь, я бы даже сказал, существование, если только мы о нем не знаем? Еще в средние века простодушные крестьяне узнавали таких созданий и продолжали избавляться от них. А сегодня мы даем дурацкие объяснения. Мы виним летучих мышей, разбитые фары, совиные глаза, а не зловещее влияние вампира, которым они являются на самом деле!

Доктор Фельтон помолчал, чтобы его спокойное утверждение усвоилось, затем обратился к Ирэн и мягко сказал:

– Поскольку вы поддались влиянию вампира, он дожидается, чтобы сделать вас следующей жертвой. Мы должны быть готовы к этому удару.

– Это значит, что я – подопытный кролик, – сказала Ирэн.

– Вы – удивительный подопытный кролик, который может снять заклятье трех веков и все же остаться невредимым, если мы примем необходимые меры предосторожности. Поверьте мне, мисс Морроу, – в серых глазах доктора была искренность, – если бы я мог сам быть приманкой в этом эксперименте, я был бы очень рад. Вы знаете, как много жизней унесено. Могу заверить вас, что, если мы раз и навсегда не остановим это дьявольское создание, опасности подвергнется еще больше людей. Вы понимаете?

– Понимаю. Если, по вашим словам, вампир на меня влияет, я должна быть больше всех заинтересованной в том, чтобы остановить это навсегда. Но сначала я должна увидеть корабль.

– Это было бы кстати, – кивнул доктор. – Настоящий или воображаемый корабль покажет, когда вампир решит, что вы готовы стать жертвой.

Рой и Алан с того вечера держались скалы-башни. Иногда один из них выходил в море, но другой всегда был поблизости. Вечера оба коротали на ранчо, помогая девушке готобить ужин, поскольку там она неотлучно ждала корабль-призрак, который, по крайней мере, в ее воображении, становился вполне реальным.

Временами Ирэн выходила под сияющий лунный свет и гуляла, доходя до Сигнального Мыса. Она выходила одна, чтобы не рисковать снятием заклятья. Рой и Алан наблюдали из окна студии, готовые выбежать, если она слишком приблизится к краю утеса или если ей будет угрожать любая другая опасность. Но девушка всегда была осторожна и вскоре возвращалась в дом.

Потом пришелвечер, осветивший небо полной луной. Ожидания Ирэн – или это были страхи? – достигли высшей точки, когда Куппи привез Джерри Лэйна, у которого было сообщение для Роя.

– Поступило предупреждение о тумане, – говорил шкипер. – Думаю, вам это важно знать, если вы едете в Порт Киэрион. Единственная возможность попасть туда, это отправиться в путь прямо сейчас.

– Никто туда не поедет, – ответил Рой, – отправляй такси вниз и пошли играть в карты.

– Потому что ты останешься у нас на всю ночь, Джерри, – добавил Алан. – И уж поскольку ты здесь, ты поможешь нам следить за вампирами. – Когда туман, они любят околачиваться поблизости.

Воспоминание заставило Ирэн вздрогнуть. Потом она решила, что, если туман сгустится, она никогда не увидит корабль-призрак.

– Я в последний раз выйду посмотреть на лунный свет, – сказала Ирэн трем мужчинам. – Не беспокойтесь. Я вернусь.

– Уж лучше вернись, – ответил Рой, – и, в любом случае, мы понаблюдаем за тобой.

Полная луна поднялась достаточно высоко над мглистым горизонтом, ясно осветила залив вплоть до маленьких лодок, несмотря на сгущавшийся над морем туман, чьи странные проделки наблюдала Ирэн. В широкой полосе света, идущей от луны через плещущие волны к подножию Сигнального Мыса, Ирэн увидела белую лавину, которая раздулась как пузырь и плыла вперед. За ней следовала другая, потом третья; по мере их приближения к берегу они стали белыми парусами полностью оснащенного корабля!

Это действительно был корабль, поскольку Ирэн видела под парусами темноватую линию, которая поднималась с одного конца, а с другого шла к длинному носу. Это не могло быть иллюзией, – Ирэн видела каждую деталь старой квадратной оснастки судна, на котором Лезанг с командой головорезов приплыл в Миддл Харбор три века назад!

Ирэн хотелось бежать обратно в дом и рассказать об этом остальным, но она не могла оторвать глаз от фантастического зрелища, боясь упустить его. В быстром порыве, сознавая, что она делает, она медленно и упорно пошла к краю утеса. Она знала, что это заставит Роя и Алана бежать ради ее спасения. Но, прежде чем они прибежали, корабль с парусами достиг пролива и скрылся из вида в его расселине.

– Я видела «Приключение»! – воскликнула Ирэн, когда они оттащили ее от края. – Подождите его – вы увидите, как он входит в гавань через пролив.

Но корабль не спешил показываться снова, и теперь, гонимый ветром, который сам не мог проникнуть в расщелину, с моря в залив ворвался густой туман. В тот миг, когда Ирэн показала на нос и фок «Приключения», – вместе с ним в залив вошел туман; корабль был окутан им настолько, что только Ирэн смогла разглядеть его.

– Вот он, – сказала Ирэн. – Я видела достаточно для того, чтобы судить.

– А мы видели достаточно, для того, чтобы верить тебе, сестренка, отозвался Рой. – Давайте вернемся в дом.

– Был ли это корабль или нет, – добавил Алан, – будем сегодня начеку.

Полчаса спустя на своем автомобиле подъехал доктор Фельтон и остановился у ранчо. Он с энтузиазмом воспринял сообщение Ирэн о виденном ей корабле-призраке и одобрил то, что она находится под защитой трех мужчин.

– Я иду проведать своего пациента, – сообщил доктор, уходя. – Мне нет необходимости заезжать на обратном пути. Вы прекрасно контролируете ситуацию.

Спустя час Ирэн пошла в студию и постаралась расслабиться.

Она несколько раз судорожно просыпалась, и всякий раз взгляд в большое окно говорил ей, что лунный свет все еще ясен, хотя над уступом медленно поднимался туман. Раз десять Ирэн проверяла боковое окно, закрыты ли его металлические створки. Не считая слабого тумана, все было видно как днем, только картина была бесцветной. Еловые лапы слились в одно сплошное пятно, но под ним. Ирэн видела прямые, словно карандашом нарисованные стволы. В лунном свете каменистая почва приобрела серебристый оттенок. Особенно серебрилась груда камней, образующих неудавшуюся насыпь, которая, согласно одной легенде, была руинами башни, построенной викингами во время их первого визита в Америку.

Либо клубы тумана вызвали иллюзию движения на серебристой картине, либо Ирэн снова привиделись темные пятна, но ей показалось, что от насыпи к роще что-то скользнуло. Потом она снова взглянула на темные деревья, зачарованные лунным светом, и вокруг нее поблек весь мир, поскольку она была заворожена появившимися из тьмы блестящими желтыми глазами.

Эти глаза увеличивались, подпрыгивая и зависая выше деревьев.

Потом Ирэн ужаснулась, когда увидела, что они принадлежат гигантскому созданию с распростертыми руками, очертаниями напоминавшему летучую мышь, но действовавшему, как человек. Ведь, вместо того, чтобы лететь, оно приближалось огромными скачками, пока не закрыло все окно.

Ирэн положила руки на подоконник и оказалась лицом к лицу с чудовищем из мрака. Это было лицо человека, темно-желтое, ссохшееся, как скорлупа сухого кокоса, с длиннющими острыми зубами, торчащими из безгубого рта, над которым располагался огромный нос. Руки этого существа царапали стекло справа и слева от лица.

Они напоминали когти, которые, подобно лицу, обладали человеческими пропорциями.

Загипнотизированная этим взглядом, Ирэн не могла ни двигатьт ся, ни даже думать. Она походила на испуганную птичку, прикованную к месту взглядом змеи, ведь на таком близком расстоянии горящие желтые глаза были еще страшней, чем их видела Ирэн в самых страшных и диких снах. Плотно закрытое окно было единственной гарантией ее безопасности, но, как видела Ирэн, оно начало поддаваться.

Острые пальцы работали, подобно ножам, между секциями металлических рам. Сначала длинные ногти, потом тонкие концы пальцев, потом жесткие руки набирали силу хватки. Безгубый рот показался еще ужаснее, когда раздался звон и стало ясно, что стекло падает с рамы, гнувшейся, как картон.

С окном было покончено, и мерзкое создание влезло в комнату, по очереди просовывая в окно голову, руки и ноги. Более жутким, чем зрелище, был трупный запах разложения, с удушающей остротой распространившийся по комнате, перехватив дыхание девушки, когда она тщетно попыталась завизжать. Затем вампир набросился на нее, его острые когти вцепились в ее шею, широко раскрытые клыки словно готовились нанести страшный укус.

Наконец, несмотря на удушье, прикосновение этих ужасных ногтей высвободило голосовые связки жертвы. За ее визгом, эхом отразившемся от ст. ен студии, последовал стук открывающейся двери, и в студию ворвался свет из гостиной. Показались Рой, Алан и Джерри. Они увидели студию, залитую лунным светом из большого окна, на самой середине которой Ирэн боролась с непонятной массой, которая выдала себя, когда жертва попыталась вырваться.

В этот момент на злобном лице отразилось торжество. Послышалось ворчание. Дерзкая тварь швырнула Ирэн из своих отвратительных объятий прямо на ее спасителей. Когда Рой и Алан подхватили девушку, вампир развернулся, прыгнул к окну, скорчился и полез наружу.

Рой жестом показал, чтобы Джерри занялся его сестрой. Затем с поднятым пистолетом выбежал из центрального входа, в то время как Алан, тоже вооруженный, выскочил через боковую дверь. Они увидели, как монстр бухнулся из окна студии, распростер руки-крылья и побежал в сторону леса длинными зигзагообразными прыжками. Они стреляли, и, несмотря на сумасшедший маршрут монстра, Рой, видимо, зацепил его, поскольку тот завалился на бок, снова вскочил и побежал в другую сторону.

Но, прежде чем он добежал до рощи, на него из-под деревьев ринулась группа вооруженных людей. Увидев, что его путь отрезан, скачущая тварь устремилась к груде камней, куда не достигали выстрелы. Рой и Алан устремились за ним туда, и к ним присоединились люди из рощи, возглавляемые доктором Фельтоном, который, очевидно, убедил нескольких фермеров устроить засаду в роще. Но когда они вскарабкались на скалистую насыпь, там не было никаких признаков монстра. Дьявольское создание бесследно исчезло.

Доктор Фельтрн был взволнован, и Рой понял, почему.

– Чудовище напало на Ирэн, – сказал он, – но я уверен, что с ней все нормально.

– Все же лучше посмотреть на нее, – был ответ.

Доктор велел своим людям сторожить эту груду камней, пока он сходит в дом с Роем и Аланом. Ирэн была в порядке, но очень бледна, скорее от испуга, чем от потери крови. Доктор Фельтон с радостью отметил, что она отделалась несколькими царапинами, вампир не успел ее укусить. Врач обработал раны, и Ирэн нашла в себе силы дойти до руин.

По дороге Рой рассказал, что подстрелил вампира, и эта новость обрадовала доктора. – Когда эти создания принимают человеческий облик, сказал он, – они временно теряют то, что можно назвать нечеловеческим иммунитетом. Короче говоря, чтобы материализоваться и набрать силу, они становятся уязвимыми. Мне сказали, что им нужно какое-то время, чтобы перейти из одного состояния в другое.

– Тогда куда делся Лезанг, если он не успел дематериализоваться? спросил Рой.

– Он спустился вниз, под ту скалистую насыпь. Это там, где мы видели его в последний раз.

– Но с чего ему прятаться в древнескандинавских руинах?

– Это не древнескандинавские руины, – вставил Алан, отвечая на вопрос Роя. – Я поговорил с рыбаками на других островах и узнал, что некоторые их предки жили во времена Лезанга. Они сказали, что это крестьяне острова разобрали замок и камень за камнем сложили его на могиле Лезанга. После они разъехались кто куда, невзирая на то, что англичане хотели, чтобы они остались.

– Так Лезанг был здесь похоронен! – воскликнул доктор Фельтон. – Все видели, как внутрь холма заползали змеи и крысы. Мы только что загнали в ловушку существо, которое может извиваться, как любая змея или крыса. Взгляните!

Доктор поднял длинную палку и начал бросать ее вниз под разными углами в руины, тыкал вокруг и находил трещины размером с фут и больше.

– Эта яма в скале, – пояснил он, – соединена с проходами достаточной ширины, по которым монстр может пролезть вниз. Мы найдем его под камнями.

Никто теперь в этом не сомневался. За холмом установили наблюдение и днем и ночью, пока не разошелся туман и с материка смогли привезти на пароме тяжелые механизмы. Тогда они начали откапывать огромный каменный холм. Пока шли работы, прояснились две вещи. Камни действительно были взяты из цитадели Лезанга на скале-башне, поскольку на многих лежащих внизу камнях еще осталась известка. Кроме того, открылся подземный ход, состоящий из хорошо подпертых полостей, извивавшийся вниз, образуя узкий крысиный ход, по которому осмелился бы пройти только вампир. Наконец груда была расчищена, и они добрались до широкого плоского камня с именем «Лавичнак», высеченном на камне. Это было опознавательным знаком для Алана.

– Рыбаки рассказывали мне о Лавичнаках! – вскричал он. – Это семья первоначально владела островом в течение нескольких поколений. Лезанг потребовал, чтобы ему присвоили их титул. Под этой фамилией его и похоронили.

Под плитой был старый склеп семьи Лавичнаков, с большим погребальным помещением с округлым низким сводом. Там они узнали семейные гробы Лавичнаков, разбитые и разбросанные, от них остались только скелеты. Это, видимо, было дело рук узурпатора, поскольку в единственном целом саркофаге лежало нечто, обтянутое кожей, с длинными острыми зубами и желтыми глазами. Это мог быть только Лезанг, вампир. Его руки, похожие на крылья летучей мыши, были сложены, а когти словно сжались в кулак.

Судя по остекленевшим глазам, доктор решил, что существо было захвачено в середине превращения и оказалось неспособно изменить человекоподобную форму, которую временно приняло.

Он нашел рану, нанесенную пулей, и констатировал смерть.

Только доктору не хотелось дожидаться следующего полнолуния, чтобы узнать, может ли оно оживить вампира.

В тот день, несколько-позже, Морроу покидали Клифф Айлэнд на «Страннике», отправляясь в круиз, который, они надеялись, поможет им забыть недавние горестные события. Алан Блаунт, плывший с ними, что-то тихо говорил Рою, а тот обратился к Ирэн.

– Взгляни на Сигнальный Мыс.

Над ним поднимался дым. Удивившись, девушка воскликнула:

– Боже мой, кто-то разжег старый маяк, тот самый, который…

– Который когда-то возвестил o прибытии Лезанга, – договорил Рой, когда Ирэн заколебалась. – Только в данном случае он означает его отбытие.

– Что ты хочешь этим сказать, Рой?

– Только то, что доктор Фельтон как врач решил сжечь кучу мусора, а вместе с ней и то, что мы обнаружили в старом склепе.

В Полуденном небе высоко поднимался дым, образуя густое черное облако, которое приняло странную причудливую форму, напоминающую летучую мышь. Голова этого существа попала в поток бриза и утончилась из-за яркого солнца, светившего сквозь два отверстия.

Они походили на два желтых глаза.

Затем иллюзия распалась, как и истаявший дым. Все, что осталось от Лезанга, вампира с Клифф Айлэнда, – это тлеющий маяк на Сигнальном Мысе.

ESCAPE CLAUSE[19]19
  Escape clause – пункт договора, предусматривающий отказ от взятого обязательства.


[Закрыть]

Перевод А. Молокина

Уолтер Бедекер лежал в постели и ожидал врача. На нем был теплый шерстяной купальный халат, надетый поверх теплой шерстяной пижамы, а голова была туго обмотана теплым шерстяным шарфом, завязанным под подбородком огромным бантом. На столике у постели стоял поднос, заставленный всевозможными пузырьками и бутылочками. Тут были таблетки, примочки, антибиотики, аэрозоли от насморка, аэрозоли от ангины, ушные капли, капли от насморка, три коробки бумажных носовых платков и книга, озаглавленная «Как стать счастливым во время болезни». Он лежал, сурово глядя в потолок, но вдруг раздраженно перевел взгляд на дверь, за которой послышались шаги жены.

Этель, его жена, была здорова. Господи, она была здорова! Ну просто кровь с молоком. Она даже не зябла никогда. Но он, Уолтер Бедекер, шел от кризиса к кризису, от болезни к болезни, от мучительной боли к мучительной боли.

Уолтеру Бедекеру было сорок четыре года. Он боялся следующего: смерти, болезни, чужих людей, микробов, сквозняков и так далее. У него был единственный интерес в жизни: Уолтер Бедекер; он был озабочен лишь одним: жизнью и благополучием Уолтера Бедекера; один-единственный вопрос постоянно занимал его: если Уолтер Бедекер умрет, как сможет дальше существовать человечество? Короче, это был маленький человечек с личиком гнома, который имел пунктик относительно болезней примерно так же, как большинство людей имеют пунктик относительно собственной безопасности.

Этель вошла в комнату, пятый раз за последний час, чтобы поправить одеяло и взбить подушку. В течение всей процедуры он не сводил с нее желчного взгляда – и молчал. Лишь только когда она помогла ему опустить голову на подушку, он слабо застонал.

– Голова все болит, милый? – спросила Этель.

– Болит, Этель, это не то слово, – проговорил он сквозь сжатые зубы. Боль – это всего лишь незначительное беспокойство. То, что я испытываю это сплошное мучение. Настоящая пытка.

Этель отважилась на сочувственную улыбку. Уолтер, говоря о своих недугах, всегда пользовался исключительно превосходной степенью, и в этом месяце он болел уже пятый раз. Прозвенел дверной звонок, и она не смогла побороть чувства облегчения, на мгновение проступившего на лице. Уолтер отреагировал моментально.

– Не можешь находиться в одной комнате со мной, вот как, – заявил он. – Больные люди утомляют, не так ли? – Он повернулся на правый бок и уперся взглядом в стену. – Такова трагедия больного, – сообщил он стене. – Жалость так называемых любимых… как она преходяща!

– Ах, Уолтер… – начала было Этель, но остановилась, безропотно пожала плечами и пошла открывать дверь.

За дверью стоял врач с черным чемоданчиком. Она проводила его наверх.

– Ну, как мы себя сегодня чувствуем, мистер Бедекер? – поинтересовался врач. Он страшно устал, и у него болели ноги. Он терпеть не мог вызовы на дом, разве что помощь была действительно необходима, но тут был явно не тот случай. Он изо всех сил старался скрыть сквозящую в голосе усталость.

– Как я выгляжу? – пролаял Бедекер.

Врач улыбнулся и сказал:

– Довольно хорошо, на мой взгляд.

Лицо Бедекера перекосилось, словно от недозрелой хурмы, и он с нескрываемой издевкой повторил:

– «Довольно хорошо, на мой взгляд», вот как! Так вот, уверяю вас, доктор, что я чувствую себя вовсе не хорошо. Ни в коей степени не хорошо. Я очень болен. В чем вы вскоре и убедитесь, когда обследуете меня. Но я хочу, чтобы вы сказали мне худшее. Я не желаю, чтобы меня щадили. Я не трус.

– Я уверен в этом. Вытяните руку, мистер Бедекер. Я хочу сначала измерить ваше давление.

Бедекер выпростал из-под одеяла руку с прекрасно развитой для его возраста мускулатурой, и врач раскрыл свой чемоданчик.

Минут через десять он убирал свои принадлежности, а Бедекер мрачно смотрел на него.

– Итак, доктор?

Врач закрыл чемоданчик и, ни слова не говоря, повернулся к Бедекеру.

– Я задал вам вопрос, доктор. Насколько все плохо?

– Ваши дела ни в коей мере не плохи, – ответил врач. – Фактически они очень хороши. У вас нет температуры. Давление в норме. Дыхание в норме. Сердечная деятельность в норме. Вы не инфицированы. Горло чистое. Носовые проходы чистые. Уши чистые.

– А что вы скажете о болях в боку и спине? Что вы скажете о четырех бессонных ночах? Что вы скажете об этом? – с триумфом вскричал Бедекер.

Врач покачал головой.

– Что я скажу об этом? «Это», мистер Бедекер, явления психосоматические!

Глаза Бедекера вылезли из орбит.

– Психосоматические? Вы хотите сказать, что все эти болезни существуют лишь в моем воображении?

– Что-то вроде этого, мистер Бедекер, – спокойно ответил врач.

– С вами все в порядке, это действительно так, за исключением недугов, которые вы сами себе придумали. Ваши боли, мистер Бедекер, воображение. Ваша бессонница вызвана нервами и ничем более. Короче, мистер Бедекер, вы очень здоровый человек!

Уолтер Бедекер грустно улыбнулся своей любимой наперстнице, стене справа, и сообщил ей, подчеркнув свои слова движением головы в сторону доктора:

– Видишь? Это врач. Четыре года он учился в медицинском институте. Два года работал интерном.[20]20
  Интерн – молйдой врач, живущий при больнице.


[Закрыть] Два года – практикантом. И кто он такой? Я спрашиваю тебя, кто он такой? – Он сделал паузу и выкрикнул: – Шарлатан!

Доктор выдавил улыбку. Этель на цыпочках приблизилась к нему и шепотом спросила:

– Каков диагноз?

Бедекер завопил:

– Не спрашивай его. Этот человек – идиот!

– Уолтер, милый, – терпеливо сказала Этель, – не надо так волноваться.

– Перестань говорить шепотом! – закричал Бедекер. – Вы видите перед собой половину моих несчастий, – обратился он к врачу. – Эта женщина. Эта ужасная женщина, которая целый день чего-то шепчет, чтобы заставить меня поверить, будто я болен, даже когда я здоров. А я болен, – поспешно заверил он доктора. – Я лежу на смертном одре, и кто толкает меня на тот свет? Шарлатан и эта постоянно шепчущая женщина с куриными мозгами!

– Я позвоню завтра, миссис Бедекер, – сказал врач.

– Завтра не будет нужды в звонке, – вмешался Бедекер. – Просто приходите со свидетельством о смерти и прямо тут его заполните.

– Ах, Уолтер… – жалобно простонала Этель.

– Не изводи меня своими крокодильими слезами, идиотка! – закричал на нее Бедекер. – Я даже не могу описать вам, доктор, как она будет рада избавиться от меня!

Врач, спускаясь вниз в сопровождении Этель, уже не улыбался. У двери он остановился и очень внимательно на нее поглядел. В свое время она, должно быть, была очень привлекательной женщиной. Господи, столько лет быть замужем за таким человеком!

– Как он, доктор? – спросила Этель.

– Миссис Бедекер, – сказал врач, – ваш муж – один из самых здоровых моих пациентов. Если бы он захотел вступить в морскую пехоту, я бы дал ему зеленую улицу., Этель с сомнением покачала головой.

– Он все время болеет. Он не позволяет мне открывать окна. Он говорит, что в каждом кубическом футе воздуха содержится восемь миллионов девятьсот тысяч микробов.

Врач откинул голову и расхохотался.

– Наверное, тут он прав.

Этель обеспокоенно добавила:.

– И он только что уволился с работы. Это было пятое место с начала года. Он говорит, что его заставляют работать на сквозняке.

Врач перестал смеяться и поглядел на стоящую перед ним невысокую миловидную женщину.

– Миссис Бедекер, – сказал он мягко, – нет ничего, что я смог бы сделать для вашего мужа. Или любой другой доктор… за исключением, быть может, психиатра.

Этель потрясенно поднесла ладони к губам.

– Психиатра… – повторила она.

Врач кивнул.

– Все его недуги – у него в голове. Этот ужасный страх перед болезнями. Эта боязнь смерти. Полагаю, я слишком упроСтил все, когда сказал, что он совершенно здоров. Кое-что у него не в порядке. Это постоянное беспокойство о себе – своего рода болезнь. Он всегда был таким напуганным?.

– Сколько я его знаю, – ответила Этель. – Когда он ухаживал за мной, то говорил, что у него туберкулез в последней стадии и ему осталось жить какую-нибудь неделю. – Она грустно и задумчиво поглядела в сторону. – Я вышла за него лишь потому, что мне было так жаль его… – она закусила губу. – То есть я хочу сказать…

Врач дотронулся до ее руки.

– Я все понимаю. Я позвоню вам завтра. – Он снова внимательно посмотрел на нее, полез в карман, достал чистый бланк и написал рецепт. Вот, – сказал он, протягивая листок. – Вы выглядите немного усталой. Это витамины.

Из спальни донесся пронзительный вопль Бедекера:

– Этель! Здесь сквозняки! Я чувствую, что наступает кома!

– Да, милый, – поспешно отозвалась Этель. – Бегу.

– Не забудьте про витамины, – сказал врач, чуть подмигнув при крике Бедекера. – До свидания, миссис Бедекер.

Этель заперла за ним дверь и опрометью бросилась в спальню.

Бедекер лежал в постели, свесив голову с подушки, и слабой рукой делал указующие жесты в сторону окна.

– Этель, – простонал он, – по комнате гуляет холодный ветер!

Окно было приоткрыто-примерно на пятую часть дюйма. Она затворила его, и Бедекер чуть приподнялся в постели.

– Знаешь ли ты, сколько микробов содержится в одном кубическом футе воздуха?

Тяжело дыша от быстрой ходьбы, она назвала число и услышала его крик.

– Восемь миллионов девятьсот тысяч! – Он опустил голову на подушку. Я знаю, ты хочешь, чтобы меня не стало, вот почему ты всюду открываешь окна, но хоть ради соблюдения приличий, – Этель, делай это не так откровенно.

Этель поправила его одеяло.

– Врач сказал, что тебе нужен свежий воздух. Он сказал, что здесь слишком душно. – Она дотронулась до его руки, которую он резко отдернул.

И тут он увидел в ее руке рецепт.

– Это что такое? – Он выхватил листок из ее пальцев. – Где ты это взяла? Я не болен, но он дает тебе рецепт на лекарство для меня. Со мной все в порядке, но пока я беспомощно лежу тут, он говорит тебе, что мне осталось жить каких-нибудь двадцать минут. – Он поджал губы, словно старая ханжа. – Не отрицай, Этель. Будь добра, не отрицай. Я почувствовал, что вы сговорились в тот самый момент, когда ты покинула комнату!

Этель закрыла глаза, борясь с охватившей ее слабостью. Потом глубоко вдохнула и сказала:

– Это рецепт на витамины, Уолтер. Для меня.

Бедекера словно гром поразил.

– Витамины? Для тебя, – Он повернулся к стене и кивнул своей старой знакомой. – Я тут лежу, и жизнь уходит из меня, а этот шарлатан выписывает лекарства моей жене. Видишь? Я умираю, а она собирается глотать витамины!

Он зашелся в приступе кашля. Этель попыталась похлопать его по спине, но он отбросил ее руку. Спустя мгновение он повернулся на спину, всем своим видом демонстрируя слабость, покачал головой и закрыл глаза.

– Не обращай внимания, Этель. Иди, куда тебе надо. Дай мне умереть спокойно.

– Хорошо, Уолтер, – мягко согласилась Этель.

– Что! – завопил Бедекер.

На этот раз глаза прикрыла Этель.

– Я хочу сказать, – прошептала она, – что я оставлю тебя в покое, Уолтер, чтобы ты мог немного сoснуть.

Какое-то мгновение он неподвижно лежал, потом вдруг вскочил и уселся на краю кровати.

– Я не могу спать! – визгливо закричал он. – Почему вообще человек должен умирать? Я тебя спрашиваю. Почему человек должен умирать? – Он вскочил на ноги и подошел к окну, выискивая хоть малейшую Щель, через которую мог проникнуть воздух. – Мир существует миллионы миллионов лет, а сколько живет человек? – Он чуть раздвинул большой и указательный пальцы. Вот столько! Чуть-чуть. Под микроскопом не увидишь. Почему человек не может жить пятьсот лет? Или тысячу лет? Почему он должен умирать чуть ли не в ту самую минуту, когда появляется на свет?

– Я не знаю, милый.

– Само собой. Ладно, иди, куда собиралась, Этель.

– Да, милый. – И она вышла в гостиную с чувством огромного облегчения, которое испытывала всякий раз, когда избавлялась от присутствия Уолтера Бедекера. Сегодняшний день был одним из тяжелейших. Утром он четырежды требовал вызвать врача, затем заставил Этель позвонить в больницу и справиться о наличии у них кислородной палатки. Сразу после ленча он настоял на том, чтобы она вызвала водопроводчика для проверки радиаторов центрального отопления. Водопроводчик прибыл, и Уолтер немедленно дал по нему залп из всех орудий левого борта кровати, ибо тот стучал по трубам и прямо в комнате спускал горячую воду.

– Так вы хотите, чтобы было потеплее, мистер Бедекер? – с ликованием в голосе осведомился водопроводчик. – Минут через двадцать температура перевалит за сто градусов. Будет вам тепло!

Разъяренный стуком водопроводчика по трубам, Бедекер закричал:

– Обезьяна! Вон отсюда! Если уж мне суждено умереть, то по крайней мере я хочу умереть в комфорте и покое. Убирайся вон!

Раздражение, которые вызывали у водопроводчика жильцы восьмидесятитрехквартирного дома, обрело конкретную цель.

– Что ж, раз вы собрались помирать, Бедекер, – сказал он, – и вы попадете туда, куда попадете… к тому времени как повысится температура, вы вряд ли ощутите разницу!

Теперь Этель чувствовала результаты обещания водопроводчика.

В комнате было душно сверх всякой меры. Она открыла окно гостиной, и прохладный свежий воздух коснулся ее разгоряченного усталого тела. Через дверь спальни до нее доносился продолжавшийся монолог Бедекера.

– Это преступление, что человек живет такой короткий промежуток времени. Просто преступление.