Текст книги "Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)"

Автор книги: Род Серлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Род СЕРЛИНГ
ПОЛУНОЧНОЕ СОЛНЦЕ

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЗАБВЕНИЯ

Перевод Г. Барановской

Они были отличной командой, так помнил их Боб Эмбри с той последней ночи, которую они провели вместе. Как и сам Эмбри, каждый был неотъемлемой частью своего самолета «Кинг Наин», так назывался их «боинг», который принадлежал Двенадцатому полку воздушных сил США, базировавшемуся в Тунисе. На следующий день они собирались на выгодное дело – бомбардировку южного побережья Италии, что они делали и раньше, во время этой напряженной кампании 1943 года.

Будучи капитаном, Эмбри старался подбодрить своих товарищей не только ответственными формулировками, но и шутками.

– Это как обычная рыбалка, ребята, – говорил он. – Около Лонг-Айленда, когда нерестится макрель или селедка. Ребята, хотелось бы мне встретиться с таким косяком рыбы! Но вы должны приготовиться к этой встрече. Вы много потеряете, если ваши снасти слишком засветятся.

Билл Клайн, носивший нашивки технического сержанта, высказался.

– Командир, ты говоришь об этом так, словно рыбалка – действительно жаркое дело.

– Так и есть, – заверил Эмбри. – Лодки выходят в море, как и мы. Все, что есть впереди тебя – это море и небо, пока не долетишь до цели. Потом закидываются удочки так же, как и мы сбрасываем бомбы с «Кинга». Когда ваша миссия завершена, вы едете домой.

– Но есть разница, командир. Те коробки обязательно вернутся назад.

– Не всегда. Флотилию может разбросать шторм, и я был в числе тех, которым повезло и они дотащились до порта. Но на ловле мне всегда везло, поэтому повезет и завтра. Когда-нибудь я всех вас возьму на рыбалку, в одно из таких рыбных мест, как Фермы или «Семнадцать фатомов».[1]1
  Фатом – морская сажень – 6 футам.


[Закрыть]

Голос Эмбри затих; он сжал голову руками. Команда знала, что у командира приступ возвратной лихорадки. Клайн в надежде снять приступ отпустил остроту.

– А если подумать, командир, всю свою жизнь я прожил в Бронксе, и пока ты нам этого не сказал, я бы никогда не узнал, что кто-нибудь рыбачит у Лонг-Айленда.

– Да ты и о Лонг-Айленде не слышал, – вставил Джерри Блейк, второй пилот. – О'кей, ковбой из Бронкса, проваливай вместе со своими приятелями, а мы с командиром обсудим здесь детали полета.

Как только все вышли, Блейк позволил себе дать совет:

– Тебе лучше обратиться к врачу, Боб, и еще найти то лекарство, что помогало тебе раньше. Все ребята с тобой. Вот почему им очень важно, чтобы завтра ты был вместе с ними.

– Хорошо, Джерри. – Эмбри неуверенно поднялся. – Я иду к врачу. И когда-нибудь, Джерри, мы отправимся вместе на рыбалку, как я сказал. Ничто не отвлекает от забот так, как рыбалка.

Не то, чтобы Роберт Эмбри беспокоился. Во время тренировочных полетов в Амарилио он показал свое хладнокровие. В Рэндолфе он освоил сложные двигатели. Потом он отправился в Англию, а затем – в Африку. Теперь, в возрасте двадцати четырех лет, он отправлялся на тридцать восьмой вылет. Но когда «Кинг Наин» взлетел, это стало всего лишь очередной рыбалкой для Эмбри и его команды.

Было жаркое североафриканское утро, когда бомбардировщики вылетели на задание. Их продвижение отмечалось в диспетчерских комнатах ВВС Великобритании, где внимательные глаза следили за искусными руками, передвигавшими разноцветные фишки вперед и назад по столу, напоминавшему гигантскую шахматную доску. Доносились обрывки докладов руководящих этой серьезной игрой.

Один из офицеров снял трубку с дребезжащего телефона, коротко ответил, а затем объявил:

– Янки докладывают о сильном воздушном налете на Бари. Последний пролетел над Ромади и направился в пустыню. У нас там в воздухе группа «москитов». Пусть держат ухо востро.

– Какой тип самолета? – спросил человек за столом.

– «Боинг-25. Митчел», – ответил офицер. – Название – «Кинг Наин».

Он проследил, как человек у стола передвинул соответствующую фишку. Затем проговорил в трубку: – Мы позвоним вам, если что-нибудь услышим, сэр. Конечно, если они попробуют пересечь пустыню, у этих бедняг не слишком большой шанс.

Единственным человеком, который был согласен с этим мнением, был Боб Эмбри. Командир «боинга» часто летал над пустыней и хорошо представлял губительную жару тех бесконечных песков внизу.

Теперь он чувствовал ее сам, такую ужасную жару, что сначала принял ее за приступ возвратной лихорадки. Потом он нашел, что никогда, даже в самые трудные минуты, его не сражало такое палящее чувство.

Лежа лицом вниз, Эмбри чувствовал, что его душит песок. Он не был мягким, скорее, жестким, впивался в его лицо, руки, даже в униформу.

Медленно, как во сне, он поднялся, чувствуя, что жаркий песок все еще цепляется за его одежду. Когда он провел рукой по лбу и лицу, то почувствовал еще больше пота и масляное пятно. Он открыл глаза и увидел неровный белый песок и ничего «больше, пока полоска темноты на ближайшей дюне не посулила облегчение.

Когда Эмбри приблизился, прикрывая глаза, темнота шевелилась и вздыхала, завершалось все металлическим скрежетом. Эмбри озадаченно взглянул вверх и увидел «Кинга», почти целого, но наполовину похороненного песком. Чернота была его тенью; вздохи – пустынными ветрами, скрежет же издавала ослабленная часть фюзеляжа, хлопавшая на капризном ветру.

Эмбри мог несвязно вспомнить трудности обратного полета: как был прострелен боковой бензобак, как «Кинг» терял горючее на всем обратном пути, как они отстали и сбились с курса. Эмбри не сомневался, что они садились на брюхо, и неожиданно понял, что основывается на том, что видит. Но, разумеется, это не объясняло, как он сам очутился на животе в нескольких сотнях футов от бомбардировщика.

Странно, насколько глубоко самолет зарылся в песок. Никакой ураган не мог принести такое его количество, поскольку в противном случае самолет был бы засыпан целиком. Скорее, это походило на результат длительного накопления, но и это было очень неправдоподобно. Самым логичным было предположить, что «Кинг Наин» зарылся в песок, выполняя вынужденную посадку. Это мог прояснить экипаж, но где же они?

– Приказывал ли я им прыгать с парашютом? – громко спросил Эмбри, словно ожидая ответа от «боинга». – Нет, не приказывал. Мы все летели в самолете, все до одного.

Он помолчал, затем огласил список, который знал так хорошо.

– Я, Роберт Эмбри, командир. Блейк, второй пилот. Крэнски, радист и стрелок. Джиминез, штурман. Коннерз, хвостовой стрелок. Клайн, верхний башенный стрелок. Дайте подумать, кто еще?

Слова подхватил и повторял горячий ветер пустыни: «Кто еще? – Кто еще? – Кто еще?» – пока он лихорадочно не осознал, что это вся команда. Что еще хуже, на эти имена некому было отозваться, кроме самого командира. Он был один-одинешенек в великой белой тишине обширной Ливийской пустыни, он и помятый бомбардировщик «Кинг Наин».

Возможно, сам «боинг» мог ответить на загадку? Воодушевленный этой мыслью, он добрался до дверцы верхней башни и упал вниз.

Добрался до мест, которые занимали он и Блейк. Оба сиденья были пусты, поэтому он нашел свое место, осмотрел приборную доску, потрогал тумблеры, надеясь, что прикосновение к ним прояснит его сознание. На рычаге висела офицерская фуражка, но не его.

Внутри он прочел:

«Блейк, Джеральд С., Первый лейт., ВС США».

Эмбри повернулся в хвост самолета и позвал: «Блейк!»

Ответом был стон ветра через разбитое окно, затем потрескивание наушников, свободно свисающих над сиденьем радиста. Тогда Эмбри воскликнул: «Крэнски!», но ответа опять не было, он медленно пошел вдоль всего самолета, называя имена остальных:

– Джиминез! Коннерз! Клайн!

Все напрасно.

Наконец Эмбри увидел их парашюты, которые нетронутыми висели на местах. Это было доказательством того, что самолет сел на брюхо, что его выбросило и он долго пролежал без сознания.

Но экипаж не прыгал с парашютами, да и внутри не было мертвых товарищей, значит, они оставили его и куда-то пошли. Если так, почему они не взяли его с собой?

Пока он думал над этим, ему послышался звук дальнего радиосигнала. Он вскочил на место радиста, схватил наушники и вслушался, переключая тумблеры, и наконец схватил ручной микрофон.

Напряженно, но профессионально он сказал:

– Мэйдей![2]2
  Сигнал бедствия, аналогичный телеграфному сигналу «SOS».


[Закрыть] Мэйдей! Это «Кинг Наин». Вызываю Светляка… «Кинг Наин» вызывает Светляка… застряли в пустыне… Один час тридцать минут с последней поверки… температура – 90 градусов… местность плоская и песчаная. Низкие холмы к северу. Никаких других заметных деталей. Никаких следов экипажа. Мэйдей! Мэйдей! «Кинг Наин» – Светляку. Пожалуйста, отзовитесь.

Нет ответа. Радио молчало. Возможно, это слабое потрескивание было только в его сознании. Но ответственность за команду была реальной. Он по-прежнему был командиром экипажа, и его долгом было позаботиться о безопасности экипажа, если сначала ему удастся его отыскать.

Эмбри выбрался из самолета и влез на бархан, прикрывая глаза от палящего солнца, чтобы осмотреть неровный горизонт. Никого и ничего не было в поле зрения, поэтому Эмбри вернулся к самолету, по пути споткнувшись о какой-то предмет. Он поднял и встряхнул фляжку с водой. На ней значилось имя сержанта Клайна. Эмбри услышал свой громкий смех, в котором не было ни следа радости.

– Клайн, ты полный идиот! Ты потерял здесь свою фляжку. Ты – чокнутый ковбой из Бронкса! Ты же в пустыне! Тебе понадобится вода!

Теперь во что бы то ни стало нужно было отыскать Клайна и других, где бы они ни были. Эмбри почти бесцельно начал брести через дюны, держа в руке флягу Клайна и бессвязно, но громко разговаривая.

– Ну и команда у меня. Какое-то сборище придурков. Бегают вокруг и разбрасывают фляжки, полные воды.

Двигаясь дальше, Эмбри поднял голос до крика.

– Эй, команда! Вы где? Я в ответе за вас, ребята, или вы не знаете? Это нечестно с вашей стороны!

Потом он молча побрел через, обширную тишину бесконечной пустыни. Ему хотелось отпить из фляги, но он берег воду для Клайна, который нуждался в ней больше него. Это вернуло его мысли в прежнее русло. Он снова закричал: – Экипаж «Кинг Наина»! Здесь ваш командир! Вернитесь к своему папочке! Я должен присматривать за вами, ребятки. Куда вы ушли? Пожалуйста, парни, где вы? Хватит играть в прятки. Я в ответе…

Эмбри замолчал, поскольку раздался металлический звон – другой, громче, чем хлопанье фюзеляжа, оставшегося далеко-далеко позади. Звук был впереди, прямо перед ним, из-за этого Эмбри неожиданно застыл на месте. Это был шлем, свисающий с прямого куска металла и звеневший на ветру. На импровизированной доске были написаны простые слова:

Техн. серж. В.Ф.Клайн

Покойся с миром

– Клайн, прости, – потрясенно сказал Эмбри. – Ты, должно быть, не выдержал такой посадки. Только команда могла похоронить тебя здесь. Спи с миром, малыш.

Сверху раздался звук, резче, чем пустынный ветер, выше и громче, пока он не наполнил все небо. Эмбри посмотрел вверх и был обеспокоен видом трех самолетов с крыльями, сдвинутыми назад. Оставляя белые хвосты, они устремились к горизонту.

– Что это за тип самолета? – спросил самого себя Эмбри. – Я никогда раньше не видел самолетов такого типа. Мне не встречался ни один реактив… – Он не договорил этого слова, изумившись. – Реактивный самолет! – повторил он. – Откуда я знаю о реактивных самолетах, здесь, в Африке, в 1943 году? Эти самолеты еще не созданы. Но я знаю о них. Это Ф-106, Ф-105 и Б-58. Но откуда они? Что они делают на второй мировой войне?

Эмбри опустил голову, и у него перехватило дух. Он был не один, его окружали лица, здесь, на могиле Клайна. Эти лица он знал, это была его потерявшаяся команда. Он называл их в таком порядке, в каком увидел, повернув голову.

– Крэнски – Коннерз – Блейк – Джиминез. Все молча изучали Эмбри взволнованно, как фигуры из грез. Потом на фоне песка Эмбри увидел еще одно лицо с кровоточащей раной через весь лоб. Он прокричал последнее имя:

– Клайн!

Эмбри стоял на ногах, хватая фигуру призрака. Крепкие руки схватили его, и он увидел вокруг себя лица, но они не имели ничего общего с его командой. Потом Эмбри неожиданно упал, но не на рыхлый песок. Он ударился о крепкий настил. Когда он успокоился, он впал в бредовое состояние.

Произошло это много часов спустя в больнице, расположенной на Южном побережье Лонг-Айленда.

Оператор, сидевший на коммутаторе, позвонил в кабинет главного врача и сказал:

– Доктор Грэнтлэнд, вас вызывает Вашингтон.

Доктор, пожилой, методичный человек, с интересом выслушал детальное сообщение прямо из Пентагона. Он вышел в коридор и заговорил с человеком средних лет, чье загорелое лицо выражало крайнюю заинтересованность.

– Вы – мистер Мортон, тот самый парень, который привез сюда Эмбри?

– Именно так, доктор. – Дон Мортон кивнул. – Но я был знаком с ним только несколько месяцев. Мы встретились на рыбацкой лодке у Монтаука и с тех пор постоянно совершали поездки вместе. Как и все, кто увлекается рыбалкой, мы мало разговариваем. Хотя, придя на берег, он всегда говорил: «Голубое небо и белый песок», словно это было у него на уме.

– Сегодня он это говорил? Когда вы пришли на борт?

– Да, но никто не обратил на это внимания. Потом по радио говорили о новостях, в частности, о том, что найден бомбардировщик, который пропал в Африке около двадцати лет назад. Тогда Эмбри дико закричал. Мы его почти успокоили, когда над нами пролетели три реактивных самолета, и у него все началось снова. Он звал своих друзей, называя их по именам.

– Можете вы вспомнить некоторые из них?

– Да, меня он назвал Коннерзом, другого парня – Блейком.

– И Джиминезом, и Крэнски, и Клайном…

– Да, все эти имена. Клайн был последним. Называя это имя, он уже не смотрел на нас. Он показывал в воздух над бортом, словно видел его лицо.

– Вы очень помогли нам, мистер Мортон, – сказал доктор Грэнтлэнд, – и еще больше вашему другу Эмбри. В новостях не были названы эти имена, но Эмбри был командиром этого «боинга», а эти ребята были его экипажем.

– Но как он мог отправиться с ними в тот полет?

– Тогда он с ними не полетел. Накануне его свалила лихорадка. Они все пропали в пустыне, пытаясь спастись, кроме Клайна, чью могилу в пустыне нашли.

Доктор пошел взглянуть на Эмбри, оставив Дона Мортона в приемной. Пациенту полегчало, и он сел в кровати. Когда он заговорил, в его голосе был вызов.

– Не говорите, что я там не был, доктор. Я видел «Кинг Наин».

– Я знаю, что вы видели свой самолет в пустыне.

– И еще кое-что я нашел там.

– Я знаю, что вы нашли: могилу Клайна.

Эмбри взглянул на него с довольным видом. Он нашел кого-то, кто верит ему. Напряженное выражение на его лице ослабело, когда он признался: – Год за годом, доктор, я верил, что был в том полете – или заставлял себя верить. Мне хотелось думать, что я был там. Вдруг я услышал, что самолет нашли. Тогда я оказался возле него, как вы говорите, кроме того, что я действительно не принимал участия в этом полете. Но сегодня я и в самом деле вернулся туда, я в этом уверен.

– Да, вы мысленно посетили прошлое. Теперь вы знаете, что произошло и что вас ни в чем нельзя винить. Они сделали все, что могли, так, как если бы вы отдавали им приказы. Вы скоро поправитесь, поэтому вам лучше немного поспать.

Эмбри вытянулся, закрыл глаза и откровенно сказал: – Я говорил ребятам, что когда-нибудь возьму их на рыбалку. Именно этим я и был занят, когда по радио читали новости. Я рыбачил и старался забыть, что меня там не было. Потом я побывал там, лежа на том песке, борясь с ним, как они, пока не нашел могилу Клайна. Потом я увидел их лица, и когда лицо Клайна присоединилось к ним, я понял, что все они умерли. Мне было бы легче, если бы не те реактивные самолеты. Во время войны их еще не было, поэтому меня слишком быстро вышибло из прошлого.

Голос Эмбри сонно затих. Доктор Грэнтлэнд покинул его и обратился к Дону Мортону, который ожидал в приемной и слышал весь разговор.

– В течение двадцати лет Эмбри страдал от странного порока, – сказал он. – И все из-за неуверенности в том, что же произошло на самом деле. Теперь с этим покончено. Он скоро снова отправится с вами на рыбалку.

По коридору шла медсестра, держа одежду Эмбри для рыбалки, которая осталась в смотровом кабинете. Доктор указал на скамью.

– Положите вещи здесь, сестра, – велел он. – Я не хочу, чтобы пациента беспокоили. Я часто захожу к нему, чтобы проверить, спит ли он, и занесу одежду сам.

Ботинки Эмбри лежали поверх всей кучи и перевесили, когда сестра положила ворох одежды на узкую скамью. Когда она ловко подхватила вещи, из каждой складки и каждого кармана посыпался песок; а когда девушка похлопала ботинками, из них высыпалось еще больше песка, образуя большую белую кучу на полу. Доктор Грэтлэнд спросил Мортона:

– Как вы перенесли Эмбри через пляж? Волоком?

– Мы не приближались ни к какому пляжу, – ответил тот со страхом в голосе. – Мы отчалили от причала и пристали там же, когда вернулись. Оттуда мы отнесли его прямо в мою машину. Я не знаю, откуда взялся этот белый песок.

– Я тоже, – ответил доктор. – До встречи, мистер Мортон.

Но, судя по теплоте их прощального рукопожатия и белизне этого песка, Дон Мортон как-то почувствовал, что оба – и он, и доктор Грэнтлэнд – думали об одном месте – Ливийской пустыне.

МАСКАРАД СМЕРТИ

Перевод Г. Барановской

В старые добрые времена в Новом Орлеане почти все знали «Мироу». Это был маленький магазин; из его окна, расположенного под балконом, смотрели лица. Стоял этот магазин недалеко от Королевской улицы. Лица, лица – их было огромное количество! Некоторые из них менялись каждый день, и окно, большинству людей казавшееся неизменным, на самом деле всегда было разным.

Каждый год наступало время, когда лица начинали исчезать из окна магазина Мироу, пока в окне не оставалось ничего. Но все же их можно было увидеть – все до одного! – на ярко освещенных улицах и в привычных общественных заведениях Нового Орлеана. И там лица из магазинчика стали бы смеяться над вами, бросать хитрые взгляды или взирать на вас торжественно и загадочно, в зависимости от собственного настроения или от состояния души их создателя, Мироу.

Ведь именно он, Мироу, сделал все эти маски и выставил в окне своего магазина, где продавались карнавальные костюмы. Именно здесь люди покупали или брали напрокат костюмы для большого ежегодного масленичного карнавала в Новом Орлеане, для знаменитого Марди Гра. Когда Мироу заканчивал новые маски, он выставлял их вместо старых, и окно, таким образом, постоянно менялось. Оно пустело ближе к карнавалу, когда маски покупали одну за другой до самого Дня Жирного Вторника, который был венцом праздника, в этот день окно пустело. Маски надевали участники маскарада, весельчаки, заполнявшие весь Новый Орлеан.

Мироу знал своих покупателей, как любой торговец. Он был подобен продавцу газет, доставлявшему людям «Ежедневный Пустяк», или прачке, встречавшей своих посетителей раз в неделю, или парикмахеру, стригшему лишь раз в месяц. Но клиенты Мироу приходили только один раз в год. Именно поэтому он знал их намного лучше, чем все остальные торговцы. Просто у него было больше времени думать о них, кроме того, при посещении его магазина люди не торопились.

Разумеется, Мироу время от времени занимался и другим бизнесом. У него были немногочисленные клиенты, которым он продавал лотерейные билеты, талисманы на счастье и даже колдовские порошки, если в них была необходимость. Но подобная деятельность оставляла его равнодушным, подобно тому, как оборванцы, приходящие покупать грошовые булочки в магазине, не трогали сердца кондитера Броуларда, который поставлял огромные торты из мороженого для многочисленных приемов в честь Дня Жирного Вторника.

Среди клиентов Мироу было одно достопримечательное исключение. Его являл собой Пол Гарнью. Он каждый день приходил в магазинчик и всегда что-нибудь покупал. Пол изучал законы, но бросил эту затею, поскольку учеба мешала его общественной деятельности.

Ему нравилось смотреть, как Мироу делает маски, поскольку последние отражали настроение мастера. Кроме того, когда приближался праздник, Полу было интересно наблюдать, как посетители примеряют костюмы и позируют перед Мироу.

Он заметил, что после ухода каждого клиента старик делал короткую запись в маленькой черной книжке. После некоторых уговоров Мироу все же показал ее Полу, взяв с него клятву строжайшей секретности. В ней за определенными именами была аккуратно нарисована мертвая голова, и в каждом случае посетитель умирал в течение следующего года. Иными словами, Мироу знал, когда ежегодный посетитель к нему больше не придет, и объяснил Полу, в чем дело:

– Большинство масок веселые, потому что Mardi Gras[3]3
  Жирный Вторник (фр.).


[Закрыть] – весел сам по себе, и я пытаюсь уловить этот настрой. Но, если я печален, зол или крайне расстроен, это настроение передается маске, которую я делаю, а некоторые, тем не менее, выбирают именно эти маски.

– Вы имеете ввиду тех, кто собрался умереть?

– В некотором роде, но не всегда. Я ничего не знаю до того, как посетитель наденет маску. Тогда за его спиной появляется костистая фигура Неумолимой Жницы, готовая взять дань, которую она в конце концов получает. Вот, возьми мою Черную Книгу. Сравни ее с некрологами в «Ежедневном Пустяке»!

Пол сделал это и убедился, что Мироу прав на все сто. После этого он зачастил в «Мироу», ведь приближался Mardi Gras. Когда Мироу одобрял костюм кивком, казавшимся слегка печальным, Пол знал, что имя покупателя будет занесено в черную книжку.

Полу Гарнью пришла в голову идея. Он неплохо использует странный дар Мироу. Поэтому Пол начал убеждать свою подругу Шарлотту Энгард в том, что у нее есть второе зрение. Когда они ужинали в «Дизарде» или потягивали кофе на Старом Французском Рынке, Пол говаривал приглушенным голосом:

– Человек вон за тем столиком… разве ты не видишь Смерть, стоящую за его спиной, готовую схватить его своими костистыми руками? Честное слово, это же наш друг мистер Тусон, который открыл новый ювелирный магазин на Авеню Сент-Чарльз! Да, это он, но ни слова о скелете, который ты видела.

Бедная Шарлотта вскоре действительно начала видеть подобные вещи, поскольку она в них верила; причиной же этого была точность предсказаний Пола, которые он так ловко выдавал за ее собственные, хотя на самом деле они принадлежали Мироу. Через три или четыре года подобной игры Пол был готов к своему великому ходу, к победе в Луизианской Лотерее.

Луизианская Лотерея была признана незаконной несколькими годами раньше, но в нее все еще играли, правда, полулегально, хотя ее большой приз в 10000 долларов был лишь пустяком по сравнению со старыми годами. Самое главное – никто не мог выиграть в этой лотерее, потому что она была жульнической. Но лотерейные билеты в большом количестве продавались торговцами вроде Мироу, и Полу не стоило большого труда узнать, что за всем этим стоял Ноэл Дизард, чей ресторан был одним из лучших в городе.

Конечно же, Дизард всегда покупал маскарадный костюм у Мироу, а Пол находился там, когда представительный, вечно улыбающийся ресторатор пришел выбирать костюм. Дизард узнал Пола как своего завсегдатая; тот, в свою очередь, показал Дизарду самые лучшие костюмы. Последний почти равнодушно выбрал маску, изображавшую неподвижное лицо ацтека, и Мироу, поколебавшись сделал отметку в черной книжке.

– Я видел лик смерти, – сказал он Полу – ведь настроение маски выражает смерть. Но я не слишком уверен, что она подходит к этому лицу.

– Это потому, что лицо Дизарда – само по себе – маска, – ответил Пол. – Надеюсь, что на этот раз вы ошибаетесь. Мне нравится Дизард.

Любопытно, что Ноэл Дизард действительно нравился Полу, ведь некоторые из блюд, подававшихся в его ресторане, были просто превосходны. Однако Пол не мог позволить никаким чувствам испортить дело, поэтому он настойчиво уверял Шарлотту в том, что она видит фигуру Смерти за Дизардом, когда они обедали в его заведении. Тем временем Пол продолжал покупать лотерейные билеты вместе с талисманами на счастье, что практически гарантировало победу в лотерее.

В тот карнавал Пол надел костюм, изображавший Смеющегося Кавалера. В этом виде он зашел в ресторан Дизарда, чтобы закусить, в тот самый вечер, когда должны были объявить победителя лотереи.

Пол знал дорогу в личный кабинет Дизарда и, когда путь был свободен, проскользнул внутрь. Дизард только что вернулся с большого бала, устроенного организаторами карнавала, и на нем все еще был костюм ацтека. Смеющийся Кавалер сел у стола и посмотрел на Короля Ацтеков. Затем, прежде чем Дизард успел спросить о цели визитера, Пол выложил на стол свои карты в виде лотерейных билетов, стоивших многие сотни долларов.

– Один из этих билетов должен выиграть главный приз, – сказал Пол. Его голос глухо звучал из-под маски. – Так заплати мне и избавь нас обоих от неприятностей.

Смех, похожий на рев, был ответом ресторатора.

– А что будет, если каждый попросит дать ему из расчета сто к одному?

– Каждый не попросит. Они не знают, что лотерея жульническая. Я только требую справедливости, Дизард, и объявления действительного победителя. Кроме того, я вижу фигуру Смерти, крадущуюся за твоей спиной. Этими колдовскими порошками, особым способом приготовленными Мироу, я могу спугнуть ее. – Он бросил на стол несколько пакетиков.

Разозленный Дизард смел со стола билеты и порошки и проревел:

– Убирайся вон отсюда!

– Я вижу приближающуюся смерть. – Из-под маски раздавался зловещий настойчивый голос. – Я вижу костлявые руки у тебя на горле, Дизард.

Инстинктивно Дизард поднял одну руку к горлу, а другой дотянулся до ящика стола. Пол ринулся через стол.

– Позволь мне помочь тебе, Дизард! – Смерть уже держит тебя мертвой хваткой! Дай мне убрать эти руки прочь!

Великолепный актер, Пол Гарнью делал вид, что пытается разжать пальцы Смерти. Но Дизард, который тоже пытался ухватить руки смерти, душившие его, почувствовал на своем горле лишь руки Пола. Постепенно борьба закончилась. Дизард упал замертво.

– Очень плохо, – задумчиво и торжественно проговорил Пол. – У меня мало силенок, чтобы тягаться с самой Смертью.

В ящике стола он нашел револьвер, к которому тянулся Дизард.

Он также нашел 53000 долларов наличными. Это был доход убитого от лотереи. Пол, будучи честным человеком, взял для себя лишь 10000. Потом отпер заднюю дверь кабинета и поспешно спустился по черной лестнице в проходной двор, который вел на Улицу Дофина.

Тело убитого было найдено час спустя, вместе с лотерейными билетами и колдовскими порошками. Из-за того, что в столе остались деньги, сначала никто не поверил в версию ограбления. Но потом детектив Генри Блэнк из Новоорлеанской полиции в первые же недели сузил круг подозреваемых до одного человека, носившего костюм Смеющегося Кавалера.

В магазине Мироу Блэнк узнал, что такой костюм покупал Пол Гарнью, кроме того, здесь же он покупал лотерейные билеты и колдовские порошки. Одновременно с этим он просадил так много денег, играя в азартные игры, что, вероятней всего, они были взяты из стола Дизарда, поскольку ему больше негде было их получить. Таким образом, Пол был арестован должным порядком, обвинен в убийстве Дизарда и предстал перед судом.

Как адвокат Пол решил защищать себя сам. Ставки в кругах местных игроков возросли до двадцати к одному против него, поскольку государство представлял Марк Земан, самый способный прокурор Луизианы. Используя улики, представленные детективом Бланком, обвинитель проследил каждое действие Смеющегося Кавалера с того времени, как тот вышел из магазина «Мироу», до того, как он вошел в кабинет ресторатора.

Земан был крупным мужчиной, с широким, тяжелым и решительным лицом, всегда сохранявшим одно и то же сердитое выражение, когда он повелительно возвышал голос. Он был в ударе, когда обратился к Полу как к свидетелю и потребовал ответа на вопрос:

– Можете ли вы, Пол Гарнью, отрицать, что вы были последним, кто видел в живых Дизарда?

Пол не только не отрицал этого, наоборот, он это признал, что вызвало вздох в зале суда. Затем он тихо поведал следующее:

– Когда я вошел к Дизарду, у него уже кто-то был – причудливая и нелепая фигура Смерти, обхватившая сзади его горло. Я подумал, что нападавший – какой-то сумасшедший участник Маскарада, и я попытался оторвать его от Дизарда. Затем он неожиданно скрылся, и передо мной оказался замертво рухнувший Дизард, распростертый на столе. Я решил, что убийца ушел через боковую дверь, которая была открыта, и начал преследование. Но к тому времени, когда я вышел на улицу Дофина, он исчез. Тогда я понял, что сама Смерть взяла моего доброго друга Дизарда, и возвращаться было бесполезно.

– Весьма фантастическая история, – презрительно улыбнулся Земан. Очень плохо для вас, что вы не можете призвать свидетелей, чтобы подтвердить столь необычное показание.

– Но я могу, – заверил его Пол. – Сначала я вызову Шарлотту Энгард.

Шарлотта заняла свидетельское место и искренне подтвердила, что она часто видела фигуру Смерти, кружившую около Дизарда, равно как это было и с другими людьми, неожиданно умершими.

Земан презрительно заметил, что ее непроверенные показания не подойдут. И Пол вызвал следующего свидетеля, старого Мироу. Изготовитель масок вкрадчиво сообщил, как он видел Неумолимую Жницу, стоявшую позади Дизарда, как и за другими людьми. Под перекрестным допросом Мироу был вынужден представить черную книгу. Когда читались имена из этой книги, присяжные испытывали священный трепет, но Земан обратился к ним:

– Все показания подстроены! Все построено на слухах, все – уловка! Эту книгу написали специально, чтобы предъявить на суде! Давайте все проверим по-настоящему!

Он обратился к Мироу, который безмятежно сидел на месте свидетелей.

– Если уж вы так хорошо видите Смерть, так скажите суду, за кем она стоит сейчас!

Эта уловка была не новой, и Пол ожидал, что Земан к ней прибегнет. Пол надеялся, что ответ Мироу произведет впечатление на присяжных, однако тот покачал головой.

– Я сужу по маскам, – сказал Мироу, – поскольку их черты неизменны. Я не могу судить по людям, ведь черты их лица всегда движутся. Конечно, есть люди, чьи лица можно назвать масками из-за их неподвижности.

– И вы видите подобные лица сейчас в зале, не так ли?

– Несколько, но они не могут служить примерами, все, кроме ВАШЕГО.

Судьи успокоили рябь нервного смеха в зале суда. Пол Гарнью внимательно вытянул шею, когда Марк Земан неожиданно потребовал:

– Тогда скажите, Мироу, видите ли вы фигуру Смерти позади меня?

Мироу смотрел на Земана тем же взглядом, которым он изучал своих посетителей, как неоднократно замечал Пол. Затем Мироу медленно закивал.

– Если вас интересует мое мнение, то я ее вижу. Она подходит все ближе, ближе. – Мироу обратился к Шарлотте, которая приросла к своему стулу: – Ты тоже видишь ее? – Когда Шарлотта заколебалась, почти готовая кивнуть, Мироу взглянул на Земана и добавил: – Ее пальцы сейчас сжимаются!