Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 10"

Автор книги: Роберт Сильверберг

Соавторы: Альфред Элтон Ван Вогт,Боб Шоу,Джек Холбрук Вэнс,Льюис Шайнер,Сергей Никифоров,Крис Уиллрич,Лев Исеев,Елена Вроно
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

С изумительной сноровкой управляясь с описанным орудием труда, пленник подтащил суму Иоло на расстояние вытянутой руки и прежде всего изъял из нее кошель с двумя сотнями терций. Переложив его содержимое в собственный кисет, он вернул себе шляпную булавку и напоследок присвоил серый замшевый мешочек. Ничего ценного в сумке более не обнаружилось, за исключением половинки курицы, припасенной толстяком на завтрак, да кожаной фляги с вином. Оба предмета Кугель отложил для собственных нужд, вернул суму на место и, разобрав свой импровизированный шест, отбросил ветки подальше. Не сыскав поблизости лучшего тайника, он привязал шнурок к конфискованной Торбе, полной снов, и опустил ее в загадочную дыру, потом съел курицу, выпил вино и постарался устроиться как можно удобнее.

Наступил рассвет, и солнце всплыло из-за горизонта в тускло-лиловые небеса. Иоло встал, зевнул, потянулся, раздул костерок и подбросил в него сухих веток, после чего обратился к Кугелю с участливым утренним приветствием:

– Хорошо ли почивал?

– Лучше, чем следовало ожидать. В конце концов нет смысла жаловаться на то, что не можешь изменить.

– В этом ты абсолютно прав.

Тут Иоло полез за завтраком; обнаружив пропажу имущества, он резко выпрямился и в упор уставился на Кугеля.

– Где мои деньги?! Где Торба, полная снов?! Их нет!!! Как ты это объяснишь?

– Очень просто. Приблизительно в полночь по местному времени из леса вышел грабитель и обчистил твою суму.

– О-оо! Мои драгоценные сны! А-аа! – взвыл Иоло, вцепившись в собственную бороду. – Ну почему? Почему? Почему ты не закричал?!

Кугель почесал в затылке.

– Видишь ли, мы так не договаривались. Ты не дал мне соответствующих инструкций, а сам я ни за какие коврижки не рискну еще раз нарушить мировое. равновесие. К тому же грабитель оказался человеком незлым и, завладев твоим имуществом, великодушно презентовал мне полкурицы и флягу вина, о чем я его вовсе не просил, однако счел неудобным отказаться. Мы немного поболтали, и он признался, что тоже идет в Квирниф на Выставку Чудес.

– Ага! Ты сможешь опознать грабителя?

– Без всякого сомнения.

– Прекрасно! А теперь попробуем заняться щупальцем. Возможно, нам и удастся кое-что сделать.

Иоло ухватился за таинственную конечность и попытался оторвать ее от Кугелевой ноги. Сражение длилось минут двадцать; Иоло пыхтел, кряхтел, бранился и лягался, полностью игнорируя испускаемые Кугелем болезненные вопли, пока противник наконец не сдался и не отпустил захваченное.

Покуда Кугель отползал подальше от дыры, Иоло осторожно подкрался к ней и заглянул в жуткое темное нутро.

– Кажется, я вижу какой-то мерцающий свет… Да, настоящая загадка! А что это за шнурок свисает с корня и уходит в глубь холма?

– Я привязал к нему камень и попробовал нащупать дно, – объяснил Кугель. – Ничего не вышло.

Иоло потянул за шнурок, который сначала подался, потом натянулся и вдруг лопнул.

– Странно, – пробормотал тот, внимательно осмотрев оборванный конец, – похоже, он соприкасался с какой-то чрезвычайно едкой субстанцией… Впрочем, нам следует поторопиться в Квирниф и отыскать проходимца, имевшего наглость присвоить мои ценности.

Дорога кружила меж полей, садов и виноградников, и трудящиеся пейзане, разогнувшись, долго глядели вслед странным путешественникам. Дородный, круглолицый Иоло, весь в черно-белых ромбах, энергично перебирал ногами, свирепо выставив вперед окладистую бородку; сухощавый, длинноногий Кугель цаплей вышагивал рядом, храня мрачное выражение лица. Всю дорогу Иоло задавал наводящие вопросы касательно личности грабителя, Кугель же, которому это давно надоело, давал ему неопределенные, двусмысленные и, под конец, противоречивые ответы, так что голос вопрошающего становился все громче и пронзительней.

Войдя в город, они пересекли главную площадь, и тут Кугель заметил весьма приличную с виду гостиницу.

– Здесь наши пути расходятся, – уведомил он Иоло. – Пожалуй, я сниму комнату вон в том заведении.

– Где, в «Пятерке сов»? Да ведь это самая дорогая гостиница Квирнифа! И каким образом ты предполагаешь оплатить счет?

– То есть как?! Ты же сам мне сказал, что главный приз составит тысячу терций.

– Да, конечно. Но какое чудо, позволь спросить, ты намерен представить на выставке? Должен предупредить тебя, герцог весьма крут с шарлатанами.

– Будущее покажет, – уклончиво ответил Кугель, отдавая спутнику вежливый салют. – А пока позволь пожелать тебе удачной охоты на самые лучшие сны на самых пологих крышах.

Получив удобную, недурно обставленную комнату, он освежился, принарядился и франтом сошел в общий зал, где заказал лучшее, что отыскалось в меню, плюс графинчик янтарного сухого вина. Попировав на славу, он поманил к себе хозяина и от души высказал одобрение качеству гостиничного стола.

– Судя по всему, Квирниф пользуется особой благосклонностью элементарных стихий! Кругом так мило, воздух необыкновенно свеж, а герцог Омбаликский – исключительно мудрый правитель.

– Ага! Так значит, ты знаком с герцогом Орбалем?

– Ну, не то чтобы… Я видел его, когда проходил по площади, и он произвел на меня впечатление добросердечного, рассудительного человека.

Хозяин кивнул, но как-то неуверенно.

– Ты, разумеется, прав, нашего герцога непросто вывести из себя, пока ему не противоречишь. Однако при малейших разногласиях врожденная мягкость сразу его покидает. Взгляни-ка на вершину вон того холма… Что ты видишь?

– Четыре трубы, каждая высотой примерно 30 ярдов и чуть менее ярда в диаметре.

– У тебя точный глаз! Эти конструкции предназначены для сбрасывания в них непочтительных членов общества. Так вот, если тебе выпадет счастье поговорить с герцогом, не вздумай игнорировать его советы.

Кугель легкомысленно взмахнул рукой.

– Вряд ли ваши городские трубы могут иметь отношение ко мне, ведь я чужестранец.

Скептически усмехнувшись, собеседник спросил:

– Полагаю, ты прибыл поглазеть на Выставку Чудес?

– Бери выше! Я твердо намерен завоевать главный приз. А кстати, не можешь ли порекомендовать надежного человека, зарабатывающего извозом?

– Охотно, – и хозяин подробно растолковал, где отыскать соответствующее заведение.

– Сверх того, мне требуется бригада крепких и добросовестных работников. Где можно нанять таких людей?

Хозяин указал на довольно неприглядную таверну по другую сторону улицы:

– В «Голубой кукушке» вечно толкутся парии, и там ты найдешь работников на любой вкус.

– Отлично! Пойду к извозчику, а ты отправь поваренка нанять дюжину надежных парней.

– Всегда к твоим услугам!

В извозном дворе Кугель взял напрокат крепкий трехосный фургон с упряжкой тяжеловозов. Прогромыхав на нем до «Пятерки сов», он обнаружил во дворе двенадцать живописнейших персонажей, в том числе трясущегося маразматического старца на одной ноге и опухшую личность, отгоняющую невидимых мух. Этих двоих Кугель немедленно уволил. Третьим оказался Иоло Снолов, взирающий на своего нанимателя с живейшим подозрением.

– Друг мой, как же тебя угораздило затесаться в столь непрезентабельную компанию? – участливо спросил Кугель.

– Я вынужден зарабатывать себе на жизнь, – с достоинством ответил тот. – Позволь спросить, где ты разжился средствами для финансирования столь масштабной программы? К тому же я вижу на твоей шляпе ту самую булавку, что еще вчера была моей законной собственностью!

– Это вторая половина пары, первую же унес грабитель вкупе со всем принадлежавшим тебе имуществом, – объяснил Кугель.

– За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я законченный идиот? А зачем тебе фургон и эти рабочие?

– Если снизойдешь потрудиться, дабы заработать весьма существенное вознаграждение, то все узнаешь сам.

Посадив свою команду в фургон, Кугель выехал из Квирнифа и вскоре прибыл к таинственной дыре, которая за истекшее время ничуть не изменилась. Он распорядился сперва окружить ее глубокой канавой, а затем сделать подкоп снизу. Наконец Кугелевы землекопы кряхтя извлекли из склона холма и с натугой погрузили в фургон здоровенный ком глины, включающий в себя дыру и пенек, к коему по-прежнему было привязано щупальце.

Уже на полпути к успешному завершению проекта манеры Иоло разительно изменились.

– Что за великолепная, ну просто замечательная идея! Мы с тобой отлично на ней заработаем! – радостно сказал он Кугелю.

Тот холодно приподнял бровь.

– В самом деле? Я действительно рассчитываю на главный приз, но твоя награда окажется куда более скромной. И даже мизерной, если ты не приложишь должных стараний.

– Возмутительно! – взорвался Иоло. – Ты обязан официально признать, что половина этой дыры по праву является моей собственностью!

– Я никогда не признаю ничего подобного. А теперь прекрати лишние разговоры, а не то мне придется тебя уволить.

Ворча, рыча и стеная, Иоло неохотно вернулся к работе. Наконец дело было сделано, и Кугель погнал груженный рабочими, глиной, дырой и щупальцем фургон обратно в Квирниф. По дороге он приобрел кусок старого брезента и прикрыл дыру и щупальце, дабы не демонстрировать их без нужды. Доехав до выставки, Кугель распорядился выгрузить и занести в павильон ценный экспонат и расплатился со своими людьми.

– Минуточку! – страстно вскричал Иоло. – А как же я? Мы обязаны заключить соглашение…

Кугель проворно вспрыгнул на козлы и погнал фургон к извозному двору.

Наутро фанфары и гонги известили ’горожан и гостей столицы об официальном открытии экспозиции. Герцог Орбаль явился на площадь в ослепительном великолепии расшитого белоснежными перьями одеяния цвета бледной розы в сочетании с голубой бархатной шляпой двух футов в диаметре, украшенной массивной серебряной кокардой и изящными кисточками из серебряной же мишуры. Взойдя на помост, он обратился к толпе со вступительной речью.

– Насколько мне известно, я давно приобрел репутацию персоны в высшей степени эксцентричной… И все благодаря тому энтузиазму, с коим денно и нощно разыскиваю редкостные чудеса природы, науки и магического искусства. Но если мы подвергнем данное увлечение беспристрастному анализу, то убедимся, что оно вовсе не так абсурдно, как выглядит со стороны. Обратимся к началу времен, к эпохе Вальпургениалов, вспомним Пурпурную и Изумрудную коллегии с их могущественными магами, среди коих особо выделялись Амберлин Порфирогоносец Повторный, а также Моррион Хладнокровавый и, разумеется, Великолобый Фанандааль! Да, то были дни могущества и славы, коих, увы, более не вернуть. Моя же Выставка Чудес всего лишь скромная дань моей печальной ностальгии…

Помолчав, герцог поднес к глазам листок бумаги.

– Тут у меня каталог, и я вижу, что нас ожидает замечательная, весьма многообещающая программа. Итак, мы проинспектируем Шустрые Эскадроны, представленные Зарафламом, затем Бесподобных Музыкантов Газзарда, далее следует Ксаллопс со своим Компендиумом Универсального Знания, Иоло предлагает Торбу, полную снов, и наконец Кугель представит пред нашими изумленными очами интригующий экспонат Нигде… Да, чрезвычайно соблазнительная программа! Думаю, мне будет непросто решить, кому отдать главный приз. А теперь без дальнейших проволочек перейдем прямо к Шустрым Эскадронам.

Толпа сгрудилась у первого павильона, и Зарафлам вывел на всеобщее обозрение дрессированных тараканов, наряженных в новенькую красную, белую и черную униформу. И началось! Офицеры размахивали шпагами, солдаты с мушкетами бойко и ладно маршировали взад-вперед. «Стой!» – рявкнул Зарафлам, и войско дружно остановилось. «То-овсь!» Тараканы изготовились. «Салют в честь герцога Орбаля!» Офицеры высоко подняли шпаги, солдаты зарядили свои мушкеты… «Пли!!!» Шпаги резко опустились, мушкеты изрыгнули крошечные клубы белого дыма! «Ура-ааа!!!»

– Великолепно, просто великолепно, – громко объявил герцог. – Я восхищаюсь твоим терпением и усердием, Зарафлам.

– Тысяча благодарностей, Ваша Милость! Ну как, я заслужил главный приз?

– Об этом еще рано говорить. А сейчас Газзард и его Бесподобные Музыканты!

Зрители ринулись ко второму павильону, но Газзард отчего-то не торопился. Наконец он вышел к публике с убитым лицом.

– Ваша Милость, а также почтеннейшие граждане Квирнифа! Мои Бесподобные Музыканты – не что иное, как поющие рыбы Желеидного моря, которых я привез в Квирниф в законной надежде на первый приз. Однако этой ночью в баке случилась протечка, и теперь все мои артисты мертвы. Но умоляю не отстранять меня от состязаний, ибо я в совершенстве имитирую пение своей труппы, и на этом основании вы сможете оценить ее мастерство.

Герцог Орбаль сурово нахмурился.

– Это невозможно. Я официально объявляю экспонат Газзарда утратившим ценность. А теперь перейдем к Ксаллопсу и его замечательному Компендиуму.

Ксаллопс выскочил из своего павильона со свертком в руках:

– Ваша Милость! Дамы и господа Квирнифа! Экспонат, который я представляю на этой выставке, является доподлинным чудом из чудес. Правда, в отличие от Зарафлама и Газзарда, не могу похвастать тем, что сам его создал… Будучи профессиональным грабителем древних могил – а это труд тяжелый, рискованный и малодоходный, я отыскал гробницу, где десять эонов назад упокоился чародей Зинкзин. Из его-то мрачного склепа я и вынес ту Книгу, которую узреют ваши изумленные глаза.

Он развернул обертку и продемонстрировал зрителям внушительный фолиант в черном кожаном переплете.

– Стоит лишь приказать, и Книга снабдит вас информацией по любой теме! Она знает обо всем, что творилось в мире, начиная с первомомента, когда Космический Скарабей пустил планеты по околосолнечным орбитам, и по нынешний день. Притом до мельчайшей, тривиальнейшей детали! А теперь спрашивайте, – и кто ищет, тот обрящет.

– Замечательно! – провозгласил герцог Орбаль.

– Пусть она представит нам Потерянную оду Псирма.

– К вашим услугам, – любезно ответила Книга, откинув обложку, и герцог уставился на страницы, усеянные замысловатыми, абсолютно нечитабельными закорючками.

– Боюсь, это выше моего разумения, – растерянно пробормотал он. – Прошу представить перевод.

– Просьба отклоняется, – заявила Книга. – Эту тонкую, изысканную поэзию невозможно перевести на ваш грубый язык.

Герцог Орбаль уничтожающе глянул на Ксаллопса, и тот поспешно велел Книге:

– Покажи нам сценки из стародавних времен.

– С удовольствием! Обращаясь к Девятнадцатому зону Пятьдесят второго цикла, вывожу на дисплей вид со стороны Увядшей долины на Башню Застывшей Крови, принадлежавшую знаменитому Сингхарипуре.

– Великолепно! – провозгласил герцог Орбаль.

– Хотелось бы взглянуть на портрет самого Сингхарипуры.

– Как пожелаете. Вот сценка на Террасе Брошенных Камней замка Иан, где Сингхарипура стоит рядом с цветущей веткой плюща, в кресле же сидит Императрица Ноксон, коей только что исполнилось сто сорок лет. За всю свою жизнь Ноксон не выпила ни капли воды и питалась исключительно биттергробами, разве что иногда побалуется фунцией-другой копченого угря.

– Уф! – сказал герцог Орбаль. – Что за ужасная старая ведьма! Уж лучше покажи нам какую-нибудь придворную красавицу Желтого века.

Книга пробормотала непонятное слово на неизвестном языке, и страница перевернулась, открыв картинку мраморного променада на берегу широкой реки.

– Обратите внимание на растительность, – сообщила она, указывая светящейся стрелкой на купу деревьев, смахивающих на огромные золотые шары. – Это ириксы, живица которых использовалась в качестве высокоэффективного глистогонного средства, но к настоящему времени они полностью вымерли. На эспланаде вы можете видеть множество людей. Те, что носят черные чулки, – аллюлианские рабы, предки которых прибыли с далекого Канопуса. В центре променада стоит красивая женщина, отмеченная красной точкой, но лицо ее обращено к реке.

– Это никуда не годится, – проворчал герцог.

– Неужто ты не можешь призвать к порядку свой экспонат, Ксаллопс?

– Боюсь, что нет, Ваша Милость.

Герцог недовольно фыркнул.

– Итак, последний вопрос! Кто из ныне проживающих в Квирнифе представляет собой наибольшую опасность для нашего государства?

– Я не оракул, а база данных, – заметила Книга.

– Тем не менее сообщаю, что среди присутствующих находится некий длинноногий бродяга с хитрой ухмылкой на лице, который…

Резко выбросив руку, Кугель ткнул пальцем в дальний угол площади:

– Там грабитель! Я его узнал! Бейте в гонг, зовите стражу!

Когда все разом обернулись посмотреть, он быстро захлопнул Книгу и многозначительно постучал по обложке костяшками пальцев. Та недовольно хрюкнула.

Герцог Орбаль, нахмурившись, повернулся к Кугелю:

– Но я никого не вижу!

– Что ж, возможно, я ошибся. Однако нас дожидается Иоло со своей знаменитой Торбой, полной снов.

Герцог в окружении толпы переместился к следующему павильону.

– Иоло Снолов! Твоя слава прежде тебя самого одолела расстояние между Дайпассантом и Квирнифом. Официально приветствую тебя и заверяю, что демонстрация твоего экспоната будет встречена самым благосклонным образом.

– Ваша Милость, у меня для вас дурные вести, – ответствовал Иоло скучным голосом. – Целый год я готовился к этому дню, надеясь, разумеется, выиграть главный приз. Все темное время суток я проводил за работой и не считался ни с какими расходами, чтобы отловить особо лакомый образчик. Каждый сон, застрявший в моей звездной сети, был тщательно мною рассмотрен и оценен; отбирая единственный из каждой дюжины, я взрастил из сего высококачественного сырья свои дивные кристаллы, которые и нес сюда из Дайпассанта. Однако прошлой ночью моя собственность была похищена при самых таинственных обстоятельствах, и все мои ценности унес грабитель, опознать которого может только Кугель. Таким образом, мне ничего не остается, кроме как подчеркнуть, что эти сны, где бы они ни находились, представляют собой подлинное чудо, и если я подробно опишу каждый из них…

Герцог Орбаль протестующе поднял руку.

– Боюсь, я вынужден повторить то же, что поведал нашему доброму Газзарду: одно из главных правил гласит, что ни воображаемые, ни подразумеваемые чудеса на допускаются к конкурсному состязанию. Остается только выразить официальные сожаления по поводу постигшей тебя утраты и надежду на то, что у нас еще будет возможность насладиться твоей продукцией. А теперь мы должны перейти к павильону Кугеля и проинспектировать его загадочное Нигде.

Кугель встал перед своим экспонатом.

– Ваша Милость, я предлагаю не жалкую кучку неопрятных насекомых, не педантичный и сварливый альманах, но подлинное и отвечающее всем требованиям чудо. Любуйтесь! – и он резко сдернул брезент.

Герцог издал горловой звук.

– Что это? Куча грязи? Старый пень? И что за странная штука торчит из дыры?

– Ваша Милость, позвольте мне рассказать о происхождении моего чуда! Когда я покинул Равнину Стоячих Камней, с неба спустился пелгрейн, которого я поймал и убил. На гребешке его висело знаменитое квандарово яйцо, известное как основной источник диазматического концентрата. Не желая, чтобы какая-либо тварь силой указанного яйца причинила ущерб интересам Вашей Милости и всего Омбалика, я с размаху швырнул его о землю, и, взорвавшись, оно проделало дыру, ведущую в неведомый и таинственный мир.

Иоло шутихой вылетел вперед.

– Умоляю тебя, Кугель, – вскричал он, брызжа слюной, – будь любезен придерживаться истины! Это я, я схватил пелгрейна, – продолжал он, оборотясь к герцогу Орбалю, – а Кугель выскочил из-за дерева и присвоил квандарово яйцо, однако уронил его в попытке к бегству!

– Ваша Милость, не стоит обращать внимания на эти нелепые искажения истины, – снисходительно усмехнулся Кугель. – Боюсь, бедный Иоло злоупотребил своими собственными снами. Не лучше ли проинспектировать щупальце, пульсирующее ритмами иной Вселенной? Взгляните на золотой глянец его дорсальной поверхности, на эти чешуйки, переливающиеся из зелени в цвет лаванды, а если Ваша Милость рассмотрит щупальце с нижней стороны, то обнаружит три новых цвета, коих никто и нигде доселе не видывал!

– Все это прекрасно, – сказал герцог в некотором замешательстве, – но где же остальная часть неведомого создания? Ты представил нам не чудо, а лишь фрагмент чуда! Я не могу вынести свое суждение, опираясь на хвост или на хобот, или любой другой член, чем бы он там ни был. Кроме того, ты утверждаешь, что эта дыра уходит в иную Вселенную, однако с виду ее не отличить от норы барсундука.

– Могу я высказать собственное мнение? – высунулся Иоло. – Обдумывая события, я пришел к выводу, что Кугель сам украл мою Торбу, полную снов, а также мой кошелек, где содержалось свыше двух сотен терций. Затем он приписал свои деяния грабителю, коего охарактеризовал – цитирую! – следующим образом: «вульгарный, глубоко порочный субъект с красным носом и большущими ноздрями». Теперь прошу отметить: как только мы вошли в Квирниф, Кугель уверенно указал на Вашу Милость как на грабителя!

– Минуточку! – в ярости вскричал Кугель. – Паршивец Иоло, как обычно, нагло передергивает факты! Мы действительно вместе вошли в Квирниф. Чистая правда и то, что внешность грабителя была главным предметом нашей беседы. Но затем, как только Ваша Милость явилась на площадь, Иоло с шокирующей фамильярностью указал пальцем в вашу сторону и заявил: «Там стоит парень с сомнительной репутацией. Должно быть, это и есть грабитель? Приглядись к нему получше». На что я ответил: «Благородный и благообразный джентльмен, на которого ты указываешь пальцем, нисколько не походит на…

Иоло разразился язвительным хохотом.

– Напротив! Ты только и говорил, что о врожденной порочности и гнусном лицемерии!

– Твои крики мешают нам работать, – заявил Кугель. – Попридержи язык, покуда я не завершу демонстрацию моего экспоната.

Но с Иоло не так-то просто было сладить.

– Выслушайте меня, Ваша Милость, – вскричал он жалобным голосом. – Грабитель – не более чем измышление грязного Кугелева ума! Это он украл мои сны и где же еще мог их спрятать, как не в дыре?! А вот и вещественное доказательство… С чего бы это тут болтается шнурок? Уж верно, к нему была привязана моя Торба, полная снов!

Герцог нахмурился.

– Что скажешь по поводу предъявленных тебе обвинений? Да не вздумай лгать, ибо все будет проверено.

– Я могу засвидетельствовать только то, что видел сам, – начал Кугель, тщательно подбирая слова. – По-видимому, грабитель сунул Торбу в дыру как раз в тот момент, когда я непреднамеренно отвернулся. С какой целью, спросите вы? Отвечу – не знаю! С другой стороны, с таким же успехом и сам Иоло, раздосадованный мизерной ценностью своих снов, мог в сердцах швырнуть экспонат прямо в дыру. Вполне возможный вариант, не правда ли?

Иоло воздел к небесам сжатые кулаки, но прежде чем он успел разразиться гневной отповедью, Герцог Орбаль спросил обманчиво мягким голосом:

– Кто-нибудь из вас пытался отыскать в этой дыре эту неуловимую Торбу, полную снов?

Кугель равнодушно пожал плечами.

– Я никогда не лишал Иоло свободного доступа. Он может забраться туда хоть сейчас и обследовать дыру в свое полное удовольствие.

– Она принадлежит тебе, – быстро парировал Иоло, – значит, именно ты должен обеспечить полную безопасность всех присутствующих. Так что полезай в дыру и верни мне мою собственность.

Последовал оживленный обмен аргументами, прерванный наконец герцогом Орбалем.

– Обе стороны предъявили весьма убедительные доказательства своей правоты, однако в общем и целом я склоняюсь к тому, что именно Кугель должен свершить попытку вернуть утерянные сны.

Кугель принялся оспаривать решение герцога с таким жаром, что тот бросил задумчивый взгляд на линию горизонта, нарушенную четырьмя четкими вертикалями. Пришлось частично сдать позиции.

– Решение Вашей Милости неоспоримо, и я попытаюсь найти эти сны. Однако со всей ответственностью заявляю, что гипотеза Иоло не выдерживает никакой критики!

Раздобыв длинный шест и крюк и приладив одно к другому, Кугель с опаской сунул свое приспособление в дыру и слегка пошуровал, но добился лишь того, что потревоженное щупальце бурно задергалось.

– Удивительное дело! – вскрикнул вдруг Иоло.

– Этот ком глины всего шести футов в поперечнике, Кугель же засунул туда палку длиною в дюжину футов! Опять обман?!

– Я обещал герцогу Орбалю подлинное чудо и выполнил свое обязательство, – с достоинством ответил Кугель. – Но о его механизмах я знаю ничуть не больше, чем Зарафлам об умственных процессах своих тараканов.

Герцог Орбаль одобрительно кивнул.

– Недурно сказано, Кугель! Твой экспонат вполне мог бы претендовать на главный приз, и все же его портит некая незавершенность. Бездонная дыра! Кусок щупальца! Какая-то импровизация, изрядно проигрывающая в сравнении с прецизионной точностью зарафламовских тараканов.

Кугель попытался возразить, но герцог жестом призвал его к молчанию.

– Ты показал нам дыру. Прекрасная дыра! Но чем она лучше любой другой? Почему я должен бросить в нее тысячу терций?

– Данную проблему можно разрешить ко всеобщему удовлетворению, – заметил Кугель. – Пусть себе Иоло лезет в дыру, дабы убедиться, что его прекрасные сны лежат в каком-то другом месте, и тот же Иоло по возвращении засвидетельствует чудодейственную природу моего экспоната.

– Кто экспонат выставляет, тот его и обследует! – немедленно откликнулся Иоло.

Герцог прекратил последовавшую перепалку, высоко подняв руку.

– Объявляю официальный вердикт! Итак, Кугель должен немедленно войти в представленное им сверхъестественное отверстие в целях поиска имущества Иоло и одновременно тщательного обследования имеющейся там внутренней среды, выполнив это для всеобщей пользы и удовлетворения.

– Но, Ваша Милость! – запротестовал Кугель.

– Как же я могу пролезть в дыру, когда она сплошь заполнена щупальцем?

– Ничего, там вполне достаточно места для худого проворного человека.

– Не стану лгать, Ваша Милость… Я никак не могу спуститься в дыру, ибо испытываю жуткий, непереносимый ужас!

Герцог Орбаль опять задумчиво взглянул на увенчанный четырьмя трубами холм и обратился к плотному субъекту в неброской бордово-черной униформе:

– Которой воспользуемся на этот раз?

– Рекомендую вторую справа, Ваша Милость, она на три четверти свободна.

– Да, я страшился, но поборол свой страх! – воскликнул Кугель дрожащим голосом. – Я уже готов отправиться на поиски драгоценных снов Иоло!

– Великолепно, – скупо усмехнувшись, промолвил герцог. – И поторопись, а то моему терпению приходит конец.

Кугель робко сунул ногу в дыру (щупальце резко дернулось) и тут же вытащил ее обратно. Герцог обменялся несколькими словами со своим шерифом, тот распорядился доставить лебедку, и с ее помощью щупальце вытянули из дыры на добрых пять ярдов.

– Ну а теперь, – сказал герцог Орбаль, – садись на него верхом и покрепче обхвати руками и ногами.

В полном отчаянии путешественник вскарабкался на страшную конечность, на лебедке отпустили тормоза – и Кугеля вмиг утянуло в дыру.

Вокруг царила почти абсолютная темнота, однако благодаря какому-то парадоксальному феномену Кугель ощущал окружающий его пейзаж до малейшей детали. Он стоял на обширной плоской поверхности, испещренной складками и морщинами, напоминающими морскую рябь; черная субстанция под его ногами имела губчатую структуру, и в этих крошечных кавернах и туннелях кишело бесчисленное множество почти невидимых точечных огоньков. Горизонта не было и в помине; законы перспективы, равно как местные концепции длины, ширины и высоты оказались безмерно чужды разумению Кугеля.

Единственная деталь оживляла суровую пустоту – бледный, едва заметный диск цвета дождя, тихо плавающий в зените. Вдали (миля? десять миль? сто?) холмообразная масса доминировала над плоской панорамой; приглядевшись, Кугель определил, что это гора студенистой плоти, в которой ворочается некий шаровидный орган, по-видимому, аналогичный глазу. Не менее сотни щупальцев, растущих из основания живой горы, широко раскинулись на черной губчатой поверхности, и одно из них мимо Кугелевой ноги уходило в невидимую дыру и заканчивалось на Земле.

Тут Кугель углядел, что Торба, полная снов, лежит рядом, всего в нескольких шагах, но на этом месте черная губка, поврежденная его же собственным шестом, источает едкую субстанцию, проделавшую в кожаном мешочке основательную дыру. В той же влаге лежали рассыпавшиеся снежинки снов; начав собирать их, Кугель заметил, что сияющие лучи приобрели какие-то сомнительные оттенки, и ощутил зуд и неприятное жжение на кончиках пальцев.

Тут горстка люминесцирующих точек закружилась у его лица, и нежный голос произнес:

– Кугель, драгоценнейший Кугель! Как это мило, как приятно, что ты собрался нас навестить! Как тебе нравится наша милая, приятная Вселенная?

Подскочив, как ужаленный, Кугель завертел головой и узрел невдалеке возлежащее на черной губке некрупное создание, не лишенное, однако, фамильного сходства с гигантской одноглазой тушей. Мерцающие точки окружили его голову, и нежный голос снова зазвучал в ушах:

– Ты пребываешь в недоумении, и совершенно напрасно. Мы передаем наши мысли крошечными квантами, и если посмотришь внимательно, то увидишь, как эти милые крошки анимакуляты поспешно переносят свою информационную ношу. Да вот и пример, прямо у тебя перед глазами! Это же твоя собственная мысль, в коей ты сомневаешься, вот она и медлит, ожидая твоего решения.

– Я могу говорить вслух? – спросил Кугель. – Это сильно упростит дело.

– Напротив! Звук – это самое ужасное оскорбление, какое только можно вообразить, допускается лишь легчайший шепот.

– Я понял, но…

– Молчи! Анимакуляты, только анимакуляты!

Поднатужившись, Кугель испустил целое облако сияющей пыли:

– Я постараюсь. А теперь скажи, как далеко простирается этот плоский однообразный мир?

– Точно не знаю. Но я часто посылаю свои анимакуляты в дальние экспедиции, и они говорят, что всегда и везде видят одно и то же.

– Герцога Орбаля Омбаликского, поручившего мне собрать информацию об этих местах, несомненно, заинтересуют твои комментарии. А как у вас обстоят дела с ценными субстанциями?

– Кое-что есть. Просцедель и дифаний, изредка попадаются замандеры.

– Моей наиглавнейшей задачей является сбор информации для герцога Орбаля, я также должен доставить Иоло его Торбу, полную снов. Но хотелось бы запастись и парочкой сувениров, чтобы, глядя на них, вспоминать твое милое, приятное общество.

– Вполне понятное желание! Мне симпатичны твои мотивы.

– В таком случае поведай, как приобрести образчики упомянутых тобой ценных субстанций.

– Нет ничего проще. Отправь анимакуляты принести то, что тебе требуется.

Создание испустило тучу бледной плазмы, которая быстро разлетелась во все стороны и вскоре возвратилась с парой дюжин небольших сферических объектов, вспыхивающих острым голубым огнем.