Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 10"

Автор книги: Роберт Сильверберг

Соавторы: Альфред Элтон Ван Вогт,Боб Шоу,Джек Холбрук Вэнс,Льюис Шайнер,Сергей Никифоров,Крис Уиллрич,Лев Исеев,Елена Вроно
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Улицы оставались пустынными, но спереди доносился глухой шум. Выехав на склон, Толлер обнаружил, что у пролома в ограде базы собралась толпа человек в сто. Она напирала на выстроившуюся в проломе пехоту, забрасывала солдат камнями и палками, однако военные пока не предпринимали никаких ответных шагов. По зеленым эмблемам Толлер узнал соркианский полк, целиком и полностью преданный Леддравору. В любой момент могла начаться резня, а если еще прибудут восставшие части, местность мгновенно превратится в миниатюрный театр военных действий.

– Держись крепче и нагни голову, – сказал он Джесалле и вытащил меч. – Будем пробиваться.

Он пришпорил синерога. Могучее животное буквально за минуту преодолело расстояние от холма до ограды. Толлер надеялся застать бунтовщиков врасплох и прорваться, пока те будут собираться с мыслями. Однако всадника в офицерском мундире заметили издалека.

– Эй, смотрите, синяя куртка! Хватай его! Схватить вооруженного мечом офицера никто, впрочем, не решился, зато на Толлера и его спутницу обрушился град камней.

Один камень угодил Толлеру в плечо, второй попал в ногу, обломок шифера ободрал костяшки пальцев на руке. Джесалла тихо охнула, покачнулась, но удержалась на крупе синерога. Шеренга солдат расступилась, пропуская всадника.

– Больно? – спросил Толлер у Джесаллы.

– Не очень, – еле слышно ответила она. – Едем дальше.

Синерога взял под уздцы бородатый лейтенант.

– Вы небесный капитан Толлер Маракайн? – Да-

– Вам следует немедленно явиться в ангар двенадцать к принцу Леддравору.

– Я туда, собственно, и направляюсь, лейтенант, – сказал Толлер. – Так что уйдите с дороги.

– Но про женщину принц ничего не говорил…

– Ну и что?

– Ничего, господин капитан. – Лейтенант отпустил уздечку и попятился.

Толлер послал синерога вперед. Уже в начале подготовки к перелету выяснилось, что дырчатые стены защищают воздушные шары от завихрений воздуха лучше, чем сплошные, хотя почему так происходит, объяснить никто не мог. Сквозь квадратные проемы в стенах виднелось голубое небо, и ангары казались высокими башнями, у подножия которых суетились тысячи рабочих, членов экипажей и нагруженных домашним скарбом переселенцев.

По-видимому, Леддравор с Чаккелом сумели все организовать, раз корабли по-прежнему взлетают один за другим, несмотря на всю серьезность положения. Шары стартовали группами, и просто чудо, подумалось Толлеру, что обходится без аварий.

В следующий миг, словно опровергая его мысль, гондола корабля, который поднимался слишком быстро, ударилась о край ангара. Продолжая подниматься, корабль начал раскачиваться, а на высоте двухсот футов обогнал другой, взлетевший несколькими секундами раньше.

Покачнувшись в очередной раз, гондола зацепила баллон второго корабля. Оболочка лопнула, и корабль рухнул на фургоны с припасами. Полыхнуло пламя, гондолу заволокло черным дымом.

Что стало с людьми на борту? Неуклюжий взлет корабля свидетельствовал о том, что им управлял новичок; вероятно, многие из квалифицированных пилотов, приписанных к флоту, не попали на базу – скорее всего, оказались в ловушке в охваченном беспорядками городе. Новое, совершенно неожиданное затруднение…

Двенадцатый, как и три соседних ангара, оцепили войска, поэтому внутри было относительно спокойно. Возле четырех готовых к взлету воздушных шаров ожидали хорошо одетые люди. Они весело переговаривались, вытягивали шеи, чтобы увидеть корабль, который потерпел крушение, а вокруг, точно на семейном пикнике, резвились дети.

Толлер высмотрел короля Прада, которого окружали принцы Леддравор, Чаккел и Пауч. Король сидел в кресле, явно не обращая внимания на происходящее. Он совсем не походил на того Прада, образ которого запечатлелся в памяти Толлера.

Толлер натянул поводья и остановил синерога. К нему подошел моложавый армейский капитан, который удивился, увидев Джесаллу, но с готовностью помог ей спешиться. Ступив на землю, Джесалла покачнулась.

– Понести тебя? – предложил Толлер.

– Я могу идти, – прошептала она.

Восхищаясь ее мужеством, Толлер кивнул и направился к королю. Леддравор обернулся. Как ни странно, на его лице не возникло привычной омерзительной ухмылки. Белая кираса принца была забрызгана кровью, как и ножны, однако взгляд Леддравора выражал сдержанный гнев, а не безумную ярость.

– Маракайн, я посылал за тобой не один час назад, – холодно сказал он. – Где ты был?

– Осматривал останки своего брата, – ответил Толлер, нарочно опуская титул. – Он умер странной смертью.

– Ты соображаешь, что говоришь?

– Да.

– Вижу, ты опять за старое. – Леддравор понизил голос. – Когда-то мой отец заставил меня поклясться, что я не причиню тебе вреда, но как только мы прилетим на Верхний Мир, я буду считать себя свободным от этой клятвы. Тогда ты получишь сполна, но сейчас, будь добр, не нарывайся.

По сигналу принца рабочие принялись наполнять баллоны шаров воздухом. Король Прад вздрогнул, поднял голову и встревоженно огляделся. Рев вентиляторов прогнал напускное веселье аристократов. Дети подбежали к родителям, слуги приготовились грузить пожитки хозяев.

Толлера до глубины души поразили слова Леддравора.

Клятва, о которой упомянул принц, кое-что объясняла, но только кое-что. Почему от него эту клятву потребовали? Что побудило короля выделить одного из множества своих подданных? Толлер задумчиво посмотрел на сидящего в кресле короля и вдруг встретился с ним взглядом. Мгновение спустя Прад поманил Толлера к себе.

Приблизившись, Толлер поклонился.

– Ты хорошо служил мне, Толлер Маракайн, – усталым, но твердым голосом сказал король. – А теперь я думаю возложить на тебя еще одну обязанность.

– Лишь скажите какую, ваше величество, – ответил Толлер, остро ощущая всю нереальность происходящего. Прад сделал ему знак наклониться.

– Проследи, чтобы на Верхнем Мире не забыли мое имя, – прошептал король.

– Ваше величество… – Толлер пребывал в явном замешательстве. – Я не понимаю…

– Поймешь… А теперь ступай.

Толлер снова поклонился и отошел. Не успел он обдумать слова короля, как его подозвал полковник Картканг, бывший главный администратор экспериментальной эскадрильи.

Когда эскадрилью распустили, полковнику поручили руководить отправкой королевской семьи. Он вряд ли мог предвидеть, что задачу придется выполнять в столь неблагоприятных условиях. Картканг направил Толлера к Леддравору, который о чем-то беседовал с тремя пилотами.

Одним из пилотов был Завотл, другим – Голлав Амбер, третьего, толстого рыжебородого мужчину в форме небесного командира, Толлер узнал не сразу. Бывший воздушный капитан, королевский посланник, Халсен Кедалс.

– … решено, что мы полетим на разных кораблях, – говорил Леддравор, глаза которого вспыхнули при виде Толлера. – Маракайн, единственный офицер с опытом прохождения средней точки, удостаивается чести вести корабль моего отца. Я полечу с Завотлом, принц Чаккел полетит с Кедал-сом, а принц Пауч с Амбером. Все ясно? Тогда по местам. Стартуем до наступления малой ночи.

Четверо пилотов откозыряли и уже хотели идти, но Леддравор остановил их и смерил каждого в отдельности испытующим взглядом, а затем произнес:

– С другой стороны, Кедалс давно служит воздушным капитаном и много раз возил моего отца. Он поведет небесный корабль короля, а с Маракайном отправится принц Чаккел. Теперь все.

Толлер снова отдал честь, недоумевая, что заставило Леддравора передумать. Принц сразу понял, на что намекал Толлер, заметив, что Лейн умер странной смертью. Может быть, это доказательство вины? Может, Леддравор рассудил, что нельзя доверять жизнь отца человеку, брата которого он убил – по крайней мере, довел до смерти? И уж, во всяком случае, нельзя давать Толлеру возможность поговорить с королем наедине.

Где-то вдали грянул залп из тяжелого орудия – этот звук невозможно ни с чем перепутать – и Толлер вспомнил, что рассуждать некогда.

Он оглянулся, ища глазами Джесаллу. Та стояла в стороне от всех, и что-то в ее позе подсказало ему, что она все еще испытывает сильную боль. Он подбежал к гондоле, возле которой ожидал принц Чаккел с женой, дочерью и двумя маленькими сыновьями. Принцесса Дасина, в шапочке, расшитой жемчугом, и дети смотрели на Толлера устало и недоверчиво. Даже Чаккел держался как-то неуверенно.

«Они боятся, – понял Толлер. И не только самого перелета, но и пилота, в чьи руки отдают свои жизни».

– Ну, Маракайн, – сказал принц Чаккел, – мы летим?

Толлер кивнул.

– Стартовать можем через несколько минут, принц, но есть одна сложность.

– Какая именно?

– Вчера погиб мой брат… – Толлер помолчал, в глазах Чаккела мелькнул испуг. – Я просто обязан, хотя бы из уважения к его памяти, взять с собой вдову.

– Сожалею, Маракайн, но об этом не может быть и речи. Этот корабль только для меня.

– Я знаю, принц, но вы человек семейный, а значит, способны понять, что бросить вдову брата невозможно. Если ей нельзя лететь на этом корабле, я вынужден отказаться от чести быть вашим пилотом.

– Ты говоришь как изменник! – воскликну! Чаккел. – Я… Леддравор казнил бы тебя на месте если бы ты не подчинился его приказу.

– Разумеется, принц, и вы вправе обратиться к нему за помощью. – Толлер невесело улыбнулся. – Вам тогда предоставят другого пилота, правда замечу, у него не будет моего опыта.

Чаккел страдальчески посмотрел на жену и детей и раздраженно топнул ногой. Тому, кто привык повелевать, крайне сложно повиноваться. Толлер с притворным сочувствием улыбнулся принцу и по думал: «Если это и есть власть, мне она и даром hi нужна».

– Вдова твоего брата допускается на мой корабль, – вымолвил Чаккел. – Но я этого не забуду, Маракайн.

– Я тоже всегда буду всноминать о вас благодарностью, – ответил Толлер.

Он взобрался в гондолу, занял место пилота, не чувствуя за собой ни малейшей вины. В отличие о прежнего Толлера Маракайна, он действовал логично и расчетливо, как того и требовала обстановка.

Лейн как-то заметил, что люди наподобие Леддравора и Чаккела принадлежат прошлому. Что я вот еще одно тому доказательство. Похоже, Чаккел, как и Леддравор, считает, что переселение ровным счетом ничего не изменит в жизненно укладе подданных Колкорронской империи. Лишь король Прад, видимо, чувствует, что все будет пс другому.

Убедившись, что оборудование в полном порядке, Толлер спрыгнул на землю и кивком головы разрешил начать погрузку, а сам подошел к Джесалле и забрал у нее узел с вещами.

– Можем лететь, – сказал он.

Но Джесалла неожиданно заупрямилась.

– Это же королевский корабль. Мне на нем не место.

– Джесалла, пожалуйста, перестань. Иначе ты вообще не сможешь улететь.

– А принц Чаккел разрешил?

– Он даже слышать не хочет о том, чтобы лететь без тебя.

Толлер подвел Джесаллу к гондоле, поднялся на борт и обнаружил, что Чаккел с семьей занял один пассажирский отсек, молчаливо предоставив другой ему и Джесалле. Он помог ей перелезть через борт, проводил в свободный отсек, где она сразу же легла на сложенные там стеганые одеяла.

Толлер отстегнул меч, положил оружие рядом с Джесаллой и вернулся на место пилота.

Когда он включал горелку, вдали опять громыхнула тяжелая пушка.

Малая ночь миновала. Когда вернулся дневной свет, четыре корабля с членами королевской семьи достигли высоты приблизительно в двадцать миль. И тут появилась птерта.

Толлер осмотрелся и увидел шар всего в тридцати ярдах к северу. Он подбежал к одной из двух корабельных пушек, навел ее на цель и выстрелил. Снаряд прошел сквозь птерту. В воздухе расплылась и быстро исчезла клякса пурпурной пыли.

– Хороший выстрел, – похвалил Чаккел. – Как, по-вашему, яд до нас не дошел?

Толлер кивнул.

– Ветер дует в другую сторону. Вообще-то птерта для нас не слишком опасна. Эту я уничтожил на всякий случай, чтобы не искушать судьбу.

Снизу донеслись два пушечных выстрела, потом послышались приглушенные расстоянием крики.

Толлер перегнулся через борт. Корабли громадного флота, растянувшегося на несколько миль, расправлялись с птертой.

Внезапно рука Толлера нашарила в кармане подарок отца, и большой палец сам собой принялся поглаживать зеркальную поверхность.

Глава 18

К десятому дню полета флот находился уже в какой-то тысяче миль над Верхним Миром, и привычное представление о продолжительности дня и ночи совершенно перевернулось. Малая ночь – тот период времени, на который солнце скрывалось за Верхним Миром – длилась теперь целых семь часов ¹ 1
  Несложный подсчет дает для данной высоты другую продолжительность «малой» ночи – пять часов. Впрочем, это все равно больше, чем длительность ночи. (Прим. переводчиков).


[Закрыть], а ночь, то есть время, когда корабли находились в тени родной планеты, сократилась до трех.

Толлер сидел в одиночестве на месте пилота и пытался представить себе жизнь на новой планете. Даже колкорронцев, которые привыкли постоянно видеть над собой диск Верхнего Мира, наверняка будет угнетать огромный шар, из-за которого день здесь окажется намного короче, чем дома. ² 2
  Видимый диаметр Мира для наблюдателя на Верхнем Мире всего на 20 % превышает привычный для колкорронцев видимый диаметр Верхнего Мира. Соответственно, и продолжительность темного времени суток составляет 2,4 часа против 2 часов прежней малой ночи. Однако Толлер не стен в математике, никогда еще не был на Верхнем Мире и судит по картине, представшей перед ним за 1000 миль до места назначения.


[Закрыть]Если Верхний Мир необитаем, переселенцы, возможно, обоснуются на дальней стороне планеты, приблизительно на широте Хамтефа. И когда-нибудь настанет время, когда исчезнет всякое воспоминание о том, откуда они прилетели…

Из пассажирского отсека выбрался семилетний сын Чаккела Сетван. Мальчик подошел к Толлеру и положил голову ему на плечо.

– Дядя Толлер, я не могу уснуть, – прошептал он. – Можно я побуду с тобой?

Толлер посадил ребенка на колено и невольно усмехнулся, представив, что сказала бы Дасина, если бы услышала, что один из ее детей обращается к Толлеру «дядя».

Из семи человек, составлявших население микромирка гондолы, лишь Дасина продолжала держаться обособленно. С Толлером и Джесаллой она не разговаривала и вообще покидала пассажирский отсек только по необходимости. Несмотря на то, что корабль уже миновал наиболее холодную зону, принцесса по-прежнему куталась в стеганую одежду; когда к ней обращался кто-либо из членов семьи, она отвечала отрывисто, односложно.

Толлер понимал чувства Дасины. Естественно, ей, сызмальства привыкшей к роскоши, перелет казался нескончаемым кошмаром. Дети – Корба, Ондо и Сетван – провели в сказочной стране Пяти Дворцов куда меньше времени, к тому же их одолевали любопытство и тяга к приключениям. Что касается Чаккела, принц за годы пребывания у власти научился мужественно переносить невзгоды, вдобавок, ему не терпелось основать первую колонию на Верхнем Мире.

На Толлера произвело большое впечатление то, что принц не увиливал от работы и выполнял любые поручения. Особенно охотно Чаккел возился с боковыми реактивными микродвигателями, которые позволяли регулировать положение корабля в пространстве.

Ученые утверждали, что над поверхностью Верхнего Мира воздушные потоки разбросают корабли в разные стороны. Однако Леддравор заявил, что королевскому флоту не подобает приземляться, так сказать, врассыпную. Лучшие умы Колкоррона стали прикидывать, как удовлетворить требования принца. В конце концов решено было оборудовать корабли миниатюрными реактивными двигателями, которые обеспечивали корректировку курса и одновременно удерживали воздушные шары от вращения. Труд ученых оказался плодотворным: четыре корабля экспедиции до сих пор держались тесной группой.

Толлеру крепко-накрепко врезалось в память зрелище, которое явилось взгляду в момент переворота. Да, он уже видел, как планеты-сестры величественно плывут по небу в разных направлениях – Верхний Мир выскальзывает из-за баллона, а Мир восходит из-за гондолы. Но на сей раз впечатление оказалось гораздо сильнее благодаря цепочке кораблей, что протянулась от одной планеты до другой.

Несколько кораблей отложили переворот. Если напрячь зрение, можно было разглядеть сопла реактивных двигателей под их гондолами.

Три соседних корабля выполняли переворот одновременно с кораблем Толлера. Хрупкие конструкции, игрушки ветра, волшебным образом выдержали чудовищную нагрузку. Пилоты у горелок выглядели самыми настоящими инопланетянами, сверхлюдьми, обладавшими знаниями и мастерством, которого никогда не обрести обычному человеку.

Запомнилось и еще кое-что.

Джесалла. Новая едва ли не каждое мгновение. Сомневающаяся, торжествующая, когда ей удалось справиться с непокорным огнем в камбузе, ушедшая в себя во время прохождения через область малой и нулевой гравитации…

Скопище птерты, взорвавшейся чуть ли не одновременно на второй день полета…

Удивление и восторг детей, когда они заметили, что дыхание вырывается изо рта облачками пара…

Невесомость и повисшие в воздухе над полом гондолы бусы и безделушки…

Случались и неприятности. Корабль Толлера стартовал одним из первых и раньше других вошел в атмосферу Верхнего Мира. Следом за ними двигался остальной флот, этакое громадное облако протяженностью около ста миль. Время от времени начинал идти дождь – из твердых «капель» различных размеров и форм.

Трижды Толлер видел, как пролетают мимо разрушенные корабли. Окутанные сдувшимися баллонами, они медленно падали к поверхности планеты. Должно быть, ими управляли неопытные пилоты, которые не сумели перевернуть корабли в средней точке. Притяжение Верхнего Мира увеличило скорость, хрупкая оболочка не выдержала возросшей нагрузки и лопнула…

Однажды мимо пролетела гондола без баллона, за которой тянулись веревки и страховочные тросы. В гондоле находилось с дюжину солдат, безмолвно глядевших на корабли своих более удачливых товарищей.

Вскоре после прохождения средней точки мимо пролетел юноша – так близко, что Толлер разглядел его лицо. Юноша весело окликнул Толлера и помахал рукой, словно оказался на вечеринке. Толлер не ответил, но долго смотрел вслед несчастному, не в силах отвести взгляд…

Сетван задремал. Поддерживая одной рукой мальчика, Толлер другой механически управлял горелкой. Внезапно в глаза брызнул яркий свет. Толлер моргнул, огляделся по сторонам и понял: что-то случилось.

Рядом летели не три, а два корабля.

Не хватало королевского шара! Волноваться вряд ли стоит: пилот короля Кедалс имел привычку пропускать другие корабли вперед, чтобы ориентироваться по ним. Однако где же он, в таком случае? Толлер встал, отнес Сетвана в пассажирский отсек и тут услышал истошные вопли Завотла и Амбера. Те возбужденно тыкали пальцами в небо. В ту же секунду из горловины баллона хлынул поток горячего маглайна, отчего кто-то из детей испуганно взвизгнул.

Толлер вскинул голову и застыл пораженный. На фоне баллона чернел квадрат чужой гондолы. Сопло реактивного двигателя давило на оболочку, угрожая разорвать верхнюю секцию.

– Кедалс! – крикнул Толлер что было сил, не зная, услышат ли его в верхней гондоле. – Подними корабль! Подними корабль!

Завотл и Амбер тоже принялись окликать Кедал-са, на соседнем корабле замигал солнечный телеграф, но пилот королевского шара никак не реагировал. Гондола продолжала давить на оболочку.

Толлер бросил беспомощный взгляд на Джесаллу и Чаккела, которые будто окаменели от ужаса. Вероятнее всего, с Кедалсом что-то стряслось, и он потерял сознание. Но почему никто не заменил его? А вдруг – при этой мысли у Толлера пересохло во рту – горелка сломалась и не включается?

Палуба уходила из-под ног, корабль швыряло из стороны в сторону. Сцепившиеся шары начали быстро терять высоту – два других корабля поплыли вверх.

Впервые со старта у перил своей гондолы показался Леддравор. За его спиной Завотл продолжал вызывать королевский корабль световыми сигналами.

Отцепиться у Толлера возможности не было. Его шар и так уже выпустил слишком много маглайна. Но если ничего не предпринять, наружное давление воздуха раздавит баллон. Иного выхода нет, нужно подкачать горячего газа.

Встретившись взглядом с Джесаллой, Толлер сказал себе: «Она должна выжить!»

Он вернулся на место пилота и повернул рукоять. Опустевший баллон жадно поглотил тепло. Несколько секунд спустя Толлер включил боковой реактивный двигатель.

Два других корабля поплыли вниз и скрылись из виду, а корабль Толлера начал вращаться вокруг своей оси. Раздался скрежет, гондолу снова качнуло. Королевский шар соскользнул с оболочки и завис чуть поодаль. Одна из веревок, что крепила баллон к гондоле, отвязалась и теперь яростно хлестала воздух.

Неожиданно движение кораблей, обычно плавное и величественное, как движение небесных тел, резко ускорилось. Королевский шар поравнялся с кораблем Толлера, конец отвязавшейся веревки захлестнул одну из стоек. Отчаянно заскрипели снасти. Баллон королевского корабля наткнулся на злополучную стойку и лопнул! Гондола устремилась вниз, увлекая за собой корабль Толлера. Джесалла упала на перегородку, выронила зеркало, которое мгновенно исчезло за бортом. Толлер бросился к стойке, ухватился за нее, выдернул могучим рывком из гнезда и отшвырнул прочь.

Падение прекратилось. Толлер вцепился в перила и уставился на королевский шар, который спускался все ниже. Он увидел короля Прада. Тот поднял руку, указал на Толлера и пропал под лопнувшей оболочкой. Гондола уменьшалась в размерах, постепенно превращаясь в едва различимое мерцающее пятнышко, и наконец исчезла.

Толлер посмотрел на соседние корабли. С ближайшего на него глядел Леддравор; когда их взгляды встретились, принц протянул к Толлеру руки, подобно человеку, который зовет в объятия любимую. Толлер отвернулся.

– Сегодня плохой день, – выдавил Чаккел. – Сегодня умер король.

«Еще не умер, – подумал Толлер. – Ему еще лететь и лететь». Вслух он сказал:

– Вы видели все своими глазами. Просто чудо, что мы уцелели. У меня не было выбора.

– Леддравор с этим не согласится.

– Да, – печально подтвердил Толлер, – Леддравор с этнм не согласится.

Ночью, когда Толлер напрасно старался уснуть, к нему пришла Джесалла. Он обнял ее за плечи – в этом жесте сейчас не было ничего, что могло бы навести случайного свидетеля на дурные мысли.

– О чем ты думаешь, Толлер?

Он прикинул, не солгать ли, но решил, что не стоит.

– О Леддраворе. Пора ставить точку.

– Может быть, он успокоится и поймет, что ты ни в чем не виноват. Я хочу сказать, что даже если бы ты пожертвовал нами, короля это все равно бы не спасло. Леддравор должен признать, что ты ничего не мог поделать.

– Он скажет, что я поторопился, что надо было подождать, пока Кедалс или кто-нибудь другой запустит горелку.

– Не изводи себя. Ты поступил правильно.

– Леддравор наверняка считает иначе.

– Но ведь ты можешь с ним справиться?

– Вероятно. Однако он, скорее всего, уже приказал казнить меня, как только мы приземлимся.

– Понятно. – Джесалла облокотилась на мешок с песком. В сумраке ночи ее лицо поражало красотой. – Толлер, ты любишь меня?

Он почувствовал, что достиг конца путешествия, длившегося всю жизнь.

– Да.

– Я рада, – она села и начала раздеваться, – потому что хочу от тебя ребенка.

Он поймал ее за запястье.

– Ты что! Прямо за этой перегородкой у горелки сидит Чаккел.

– Ему нас не видно.

– Но нельзя же гак…

– Меня это не волнует. – Джесалла прижалась к Толлеру. – Я выбрала тебя в отцы своему ребенку, и у нас, быть может, совсем мало времени.