Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 10"

Автор книги: Роберт Сильверберг

Соавторы: Альфред Элтон Ван Вогт,Боб Шоу,Джек Холбрук Вэнс,Льюис Шайнер,Сергей Никифоров,Крис Уиллрич,Лев Исеев,Елена Вроно
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Человечество не должно повторять прежних ошибок. Нужно научиться обращаться с браккой уважительно, использовать только мертвые деревья. А если запас окажется недостаточным, необходимо создать заменители или соответственно изменить образ жизни. Если этого не сделать, Новый Мир ожидает судьба Старого…

– Признаю, ты произвел на меня впечатление, – сказал Чаккел, когда Толлер закончил. – Доказательств твоим словам нет, но они заслуживают серьезного внимания. К счастью, время пока имеется. Обещаю, что мы вернемся к этому разговору. А ты отдыхай. Только ответь мне на один вопрос. У вас с Леддравором все было честно?

– Почти… Пока он не лишил меня меча.

– Но ты все равно победил.

– Я должен был победить. – От боли и крайнего утомления Толлером овладело какое-то мистическое чувство. – Я родился для того, чтобы победить Леддравора.

– Возможно, он это знал.

Толлер заставил себя посмотреть Чаккелу в глаза.

– Не понимаю…

– Леддравор вовсе не рвался покорить новый мир, – объяснил Чаккел. – Может быть, он преследовал тебя, потому что догадывался: ты и есть его Яркая Дорога.

– Такая мысль меня мало привлекает, – прошептал Толлер.

– Тебе надо отдохнуть. – Чаккел поднялся и обратился к Джесалле: – Ухаживай за ним ради себя и ради меня. Когда он поправится, я поручу ему одно дело. Вам что-нибудь нужно?

– Не помешало бы побольше свежей воды, ваше величество, – ответила Джесалла. – А так нам всего хватает.

– Ясно. – Чаккел помолчал. – Я забираю вашего синерога, поскольку у нас их всего семь, но оставлю охрану. Когда соберетесь выбраться на свет, позовите солдат. Договорились?

– Да, ваше величество. Мы вам очень обязаны.

– Полагаю, твой пациент не забудет этого, когда выздоровеет.

Чаккел повернулся и зашагал к выходу из пещеры. В его движениях сквозила уверенность человека, сознающего, что он достиг того, к чему стремился.

Проснувшись, Толлер увидел, как Джесалла сортирует собранные растения. Она разложила их перед собой на земле и беззвучно шевелила губами, размещая образцы в порядке, который сама придумала. За ее спиной сиял яркий чистый полукруг Верхнего Мира.

Толлер осторожно сел, взглянул на груду камней в глубине пещеры и быстро отвернулся, чтобы не увидеть огонька. Лишь когда огонек исчезнет, станет ясно, что он окончательно поправился.

Джесалла подняла голову.

– Ты там что-то заметил?

– Нет, – ответил он, пытаясь улыбнуться.

– Между прочим, ты постоянно глазеешь на эти камни. Что у тебя за тайна? – Явно заинтригованная Джесалла подошла к Толлеру и присела рядом. Внезапно ее глаза удивленно расширились. – Толлер! Там что-то светится!

Она проворно и легко вскочила и направилась в глубь пещеры.

Толлер хотел было остановить ее, но обнаружил, что лишился вдруг дара речи. Джесалла принялась разбирать камни. Вот она сунула руку в щель между обломками, что-то достала и двинулась обратно, чтобы показать находку Толлеру. Это оказался крупный плоский камень, поверхность которого разделяла пополам искрящаяся белая полоска.

– Какое чудо! – выдохнула Джесалла. – Что это?

– Я не… – Поморщившись от боли, Толлер потянулся к своей одежде, пошарил в кармане, извлек подарок отца. Сразу стало ясно, что камень и отцовский подарок очень похожи друг на друга.

Джесалла погладила пальцем зеркальную поверхность.

– Где ты это взял?

– Мне подарил отец… мой настоящий отец… в Хамтефе, перед самой своей смертью… Он сказал, что нашел его давным-давно. До моего рождения В провинции Редант.

– У меня странное чувство. – Джесалла взглянула на туманный, загадочный диск Старой Планеты и вздрогнула. – Что если мы не первые, Толлер. Что если все это уже было?

– Может быть. Важно другое. Чтобы никогда..

– Толлер не докончил фразы.

Он приложил ладонь к инопланетному камню ощутил, какой тот холодный, и вдруг поверил, что сумеет сделать так, чтобы будущее не напоминало прошлое.

Перевели с английского Виктор БОРУН, Нина БОРУН

_{Публикуется с разрешения издательств «Victor Goiiancz, Ltd.» (London) и «Александр Корженевский» (Москва).}

Лев Исеев,
доктор медицинских наук,
член-корреспондент Академии космонавтики им. К. Э. Циолковского
ШАГИ ЗА ГОРИЗОНТ

Система двойных планет, созданная воображением автора, позволяет героям перемещаться из мира в мир без помощи космических аппаратов.

Однако физические и психологические перегрузи, выпадающие на долю путешественников и подробно описанные фантастом, сродни тем, которые испытывают космонавты.

О том, как реагирует организм человека на экстремальные ситуации, рассказывает нашим читателям заведующий сектором высотной физиологии Всероссийского центра медицины катастроф «Защита».

Современная цивилизация отличается парадоксами: с одной стороны, высокий уровень комфорта, изобилие, мощная техника, обслуживающая различные потребности человека, с другой – невиданные перегрузки, физические, психические, психологические, которыми приходится расплачиваться за все эти дары. Велика ли плата? На этот вопрос пытается найти ответы физиология экстремальных состояний, поле деятельности которой сегодня широко – от космической, морской или авиамедицины до гигиены труда. Изучая человека в экстремальных условиях, можно иногда обнаружить состояние, которому трудно найти место в существующих классификациях форм патологии. Очевидно, человеке экстремальных ситуациях может выходить за рамки общепринятых физиологических норм. Более того, он способен не только вынести новое для себя, запредельное, состояние, но и какое-то время пребывать в нем. Почему, как и насколько это возможно, определяет прикладная наука – физиология экстремальных состояний.

Когда-то жажда познания нового побудила человека выйти из пещеры, идти нехожеными тропами, преодолевать водные просторы и горные вершины, открывать и осваивать земли. Так человек создавал себе экологическую нишу на своей планете, пока им наконец не овладело желание выйти в космическое пространство. Возможно ли там расширение среды обитания людей? Какой биологической ценой дастся это расширение? Это предмет изучения современной космической медицины и биологии.

ОКОЛОЗЕМНЫЙ КОСМОС сегодня кажется достаточно «обжитым»: в нем побывало более трехсот двадцати человек, в том числе и десять женщин Однако до первого появления землянина в космосе на Земле были проведены тысячи экспериментов по изучению как космического пространства, так и факторов, с которыми придется столкнуться обитателям кораблей. Их конструкции предусматривали максимум защиты человека от соприкосновения с космосом: системы жизнеобеспечения имитировали на корабле земные условия. Давление, температура, состав воздуха, влажность – все, как на Земле. И все же человека надо было готовить к встрече с космосом: эту задачу решали специалисты Института биофизики Минздрава СССР, Института медико-биологических проблем (того же Минздрава), ряда других исследовательских центров страны.

Еще в конце 50-х годов автору этих строк, тогда выпускнику 2-го Московского мединститута, посчастливилось работать в лаборатории профессора Ю. Г. Нефедова, проводившего многие пионерские исследования в области экстремальных состояний Изучалось, например, состояние людей в условиях длительной изоляции (герметично замкнутое пространство) при нормальном атмосферном давлении. Тогда было проведено более 80 групповых экспериментов, длительность которых постепенно возрастала. Новую страницу в космонавтике открывал годичный эксперимент, где в качестве испытателя принял участие и врач, мой коллега Герман Мановцев. Появился ряд «долгожителей» герметично замкнутого пространства, их суммарное время пребывания в термокамере составляло 200, 300 суток, потом год и более. Рекордсменом в этом ряду остается до сих пор Гермен – 488 суток.

Было подтверждено предвидение К. Э. Циолковского: на борту космического корабля для длительных полетов требуется создать экологический цикл, подобный существующему в земных условиях. Одновременно выяснялось, какие запасы кислорода, воды, пищи требуются для полетов той или иной продолжительности. Но главным было «открытие» – длительное пребывание человека в герметично замкнутом пространстве возможно, оно практически не отражается на состоянии здоровья, приводя лишь к появлению определенных функциональных сдвигов.

За всю историю экспериментов в барокамере было два случая, когда испытатели до срока «выходили» из опыта (не только ухудшение самочувствия испытуемого, объективно регистрируемое, но и просто его просьба – основание для прекращения исследования). Так вот, в первом случае у испытуемого возник приступ истерии от страха. Во втором – во время первой ночевки в камере у одного из испытуемых появилось ощущение удушья, невозможности переносить замкнутое пространство (явление клаустрофобии). Однако после беседы утром с руководителями эксперимента испытатель, молодой паренек, только что вернувшийся из армии, продолжил опыт. Потребовалось еще раз внимательно объяснить ему, что страх безоснователен, что воздух в камере не отличается от обычного ни по качеству, ни по составу. Этот случай подтвердил значимость психо-физиологического отбора испытателей и будущих участников космических полетов. Квк показал дальнейший опыт, подобные срывы возможны у совершенно здоровых людей. Стало также ясно, что каждый человек, даже длительное время находящийся в гермообъеме, полностью восстанавливается.

Кроме специально отбираемых испытателей-добровольцев в экспериментах принимали участие многие научные сотрудники, в том числе и врачи. Как известно, на сегодняшний день шестеро моих коллег из России и США стали космонавтами. В свое время автору этих строк довелось участвовать в пяти тренировочных экспериментах. Суммарно продолжительность моего пребывания в гермокабине составила 235 суток.

НАША ЛАБОРАТОРИЯ высотной физиологии почти четверть века занимается проблемой декомпрессионной безопасности человека (как известно, опасность возникновения декомпрессионной болезни возникает во всех случаях перепада давления от более высокого к более низкому). Проблема важна и для некоторых земных профессий – водолазов, например, но значимость ее особенно возрастает при работе в космосе, при так называемой внекорабельной деятельности, когда приходится выходить в открытый космос. Сейчас благодаря надежным системам жизнеобеспечения, космонавты внутри корабля могут находиться в обычной одежде, но при выходе в космос необходимо облачаться в скафандр. Создание надежных скафандров – отдельная большая тема, недаром на последней, 25-й, международной конференции по экологическим системам, которая проходила в Сан-Диего, ей было уделено большое внимание. Но в любом случае скафандр сам по себе не может «держать» того уровня давления, который поддерживается в кабине корабля. Требуется создать замкнутую экосистему, позволяющую вести внекорабельную деятельность на протяжении достаточно длительного срока.

В лаборатории в результате многочисленных медико-технических экспериментов к настоящему времени показано: ежедневная внекорабельная деятельность в космосе принципиально возможна; современная скафандровая техника обеспечивает космонавту декомпрессионную безопасность в течение 30 суток. Наше сообщение об этом на конференции в Сан-Диего вызвало большой интерес, в частности, американских исследователей. Полученные данные будут использованы при подготовке и оборудовании российского сегмента международной космической станции «Альфа», создание которой планируется в 1998 году.

Перепады давления – проблема не только медицины космической. В русле направления физиологии экстремальных состояний было и исследование функциональных возможностей альпинистов. Они прошли испытания в барокамерном комплексе (ББК-270), в камерах которого можно создавать условия не только космического пространства, включая имитацию солнечного излучения и снижение температуры до минус 180 градусов по Цельсию, но и моделировать этапы горного восхождения

Комплекс позволяет создавать и гипер-, и гипобарическую среду (с повышенным и пониженным давлением), с определенным газовым составом. В свое время здесь была доказана принципиальная возможность выхода космонавтов в открытый космос, альпинистам же можно было тренировать отдельные элементы восхождения, адаптироваться к условиям высокогорья. Устраивались, например, «холодные ночевки»: спортсменов «поднимали» в камере на высоту 7,5 тысячи метров, соответственно снижая содержание кислорода в воздухе и его температуру (до минус 30). Получался почти «Эверест в Москве».

Тогда же были разработаны критерии «высотной устойчивости», концепция медико-биологического обеспечения высокогорных экспедиций, сконструирована кислородно-дыхательная аппаратура (специальные маски, приборы облегченного типа).

ИЗУЧЕНИЕ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ состояний служит не только решению проблем «супергероев», какими в массовом сознании еще недавно представали космонавты или летчики-испытатели. Оказывается, полученные космической медициной данные уже служат добрую службу медицине земной. Во-первых, технологически: многие методики, основанные на электронике, радиотелеметрии, которые позволяют дистанционно наблюдать за функциями органов, пришли, что называется, «с неба». Новейшие электронные приборы малых габаритов, вроде миниатюрного телеобъектива, позволяющего проводить мониторинг работы сердечных клапанов, или крошечной телекамеры, способной показывать «телерепортаж» о ходе операции с… шапочки хирурга, – все это дает космическая медицина.

Второе рождение переживает сегодня и барокамерный комплекс, о котором шла речь. Опыт адаптации к кислородной недостаточности оказался крайне важен для клинической медицины. Ведь каждый человек многократно сталкивается с состоянием гипоксии (кислородной недостаточности). Состояние это человек преодолевает, однако у него могут изменяться функции центральной нервной системы, вегетативные реакции. А что если попробовать ему помочь? Известно, что человеку идет на пользу пребывание в горах, на высоте до двух километров, в течение нескольких недель. Но там он и сталкивается как раз с гипоксией, поскольку на высоте, даже небольшой, содержание кислорода в воздухе падает. Оказывается, в таких случаях «движение» кислорода в организме усиливается, происходит адаптация к гипоксии Все звенья, ответственные за доставку кислорода (легкие, сосуды, ткани), как бы активизируются. На этом основаны методики использования гипобаротерапии при многих расстройствах.

Экспериментальная база Института биофизики (ныне Всероссийского центра медицины катастроф «Защита»), где в течение нескольких десятков лет разрабатывались проблемы авиакосмической медицины и высотной физиологии, стала основой для создания в столице центра гипобаротерапии. Опыт лаборатории был использован при разработке методических рекомендаций по использованию адаптации к гипобарической гипоксии в целях профилактики, лечения, медицинской реабилитации и коррекции ряда нарушенных функций. Метод эффективен для повышения физической и умственной работоспособности, общей резистентности и состояния иммунной системы у практически здоровых людей, особенно тех, чья деятельность связана с перегрузкой и стрессом. Сейчас монтируется еще несколько камер, но уже с повышенным давлением (для гипербарической оксигенации).

СОЗДАНИЕ ЦЕНТРА медицины катастроф, уже оправдавшего свое название «Защита», требует продолжения и развития многих направлений исследований в области экстремальных состояний. Крайне актуальна задача защиты человека от экстремальных воздействий, разработки индивидуальных средств такой защиты. Только что на одном из гидростендов прошел испытание оригинальный прибор, сконструированный отечественными специалистами, который служит для изучения термотопографии тела человека при охлаждении. Проблема охлаждения поистине общемировая: ежегодно от него погибает до 200 тысяч человек. Учитывая, что наша страна окружена преимущественно холодными водными бассейнами, исследования в этой области представляют отнюдь не теоретический интерес. Кстати, можно вспомнить, что после известной аварии на подводной лодке «Комсомолец» всех извлеченных из воды живыми людей мы в конечном счете потеряли из-за охлаждения и отсутствия эффективных средств обогрева.

Центр располагает гидростендом, где проходят испытания и тренировки Холодовой устойчивости. Здесь моделируются температуры любой акватории мира причем с помощью воздуходувок можно создать ветер любой силы, вплоть до шквального и ураганного. Минеральные добавки делают воду по составу близко; к морской. На гидростенде испытывалось снаряжение для моряков, летчиков нефтяников, других специалистов рискующих подвергнуться охлаждении в воде, проходили тренировки пловца – участников плавательных марафонов.

Спортсмены достигли высокой холодовой устойчивости: например, на состоявшемся в этом году заплыве в честь 50-летия Победы участники эстафеты преодолели расстояние в 139 километров. Маршрут проходил от бухты Врангеля до Владивостока при температуре воды плюс 3–5 градусов.

К сожалению, прибор для изучении термотопографии тела только «гостил» у нас; при скудном бюджетном финансировании на покупку тепловизора, соединенного с компьютером, нет средств, хотя по сравнению с зарубежными аналогами он стоит в несколько раз дешевле. Кроме исследовательских целей, прибор может применяться во время катастроф: реагируя на тепло человеческого тела, тепловизор способен на расстоянии до 500 метров обнаружить пострадавшего в воде или завале на месте землетрясения.

Привлекательна идея использован! сверхнизких температур (криокамер в лечебно-оздоровительных целях. Такие опыты с конца 70-х годов проводились в Японии: криотерапия использовалась при лечении полиартрита. Однако эффект благотворного воздействия на организм сверхнизких температур оказался фантастическим. Уже достигнуты успехи при лечении многих заболеваний различных систем opганизма. Общая экстремальная криотерапия, не имея противопоказаний, побочных эффектов, отлично стимулирует все функции и может стать средством медицинской реабилитации практически после любых заболеваний.

Судя по сообщениям из разных точек планеты о природных и других катаклизмах, все люди имеют шансы oказаться в ситуации экстремальной. Не оставит человек и попыток дальнейшего вторжения за пределы дозволенного природой, познания и испытания себя, самоутверждения. Всякая такая попытка заслуживает самого тщательного научного анализа. В этом залог удачи попытки следующей.

«Оных людей, которые бедственными трудами или паче исполинской смелостью тайны естественные испытать тщатся, не надлежит почитать предерзкими, но мужественными и великодушными». М. В. Ломоносов

Льюис Шайнер
ТЕЛЕСЕРИАЛ

Давайте потолкуем о телевизионных шоу. Если вам еще нет тридцати пяти, вы, вполне возможно, не мыслите без них своей жизни, а если вам сорок два, как мне, эти передачи вряд ли что-либо для вас значат, и вы лишь с большим трудом сумеете понять, каким образом обыкновенная «комедия положений» могла разрушить мой брак и чуть было не убедила меня в том, что я сошел с ума. А уж в тот факт, что с помощью этого балагана Ричард Никсон стал президентом, вы наверняка не поверите – как, впрочем, и в то, что именно этот сериал прикончил культуру шестидесятых.

Между тем все было именно так.

Я имею в виду «Семейство Харриганов», тот самый сериал, который журнал «Тайм» назвал однажды «любимейшим шоу Америки». Что касается меня, то я, признаться, впервые услышал о нем лишь на прошлой неделе.

Может быть, вам знакомо имя. Ларри Райан. Писатель, сотрудничающий с различными журналами. Моя жена Линда (мы до сих пор вместе, но вот-вот должны развестись) моложе меня на девять лет. Ей тридцать три, и она целиком и полностью принадлежит к Харригановскому Поколению.

Линда работает в галантерее на Хайланд-Молл и порой задерживается допоздна, домой приходит в. десять вечера. На прошлой неделе, перед тем как уйти на работу, она заглянула ко мне в кабинет, чмокнула в щеку и попросила записать для нее на кассету телешоу.

– «Харриганомания», – пояснила она. – В восемь по Эй-Би-Си.

– Какая мания?.. – не понял я.

– Харригановская. Ты что, забыл про Харриганов? «Вот так и живут Харриганы…», – пропела она.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Ой, до чего же здорово! Точь-в-точь как профессор! Правда, тот выражается несколько иначе – «никак не возьму в толк».

– Какой профессор?

– Профессор Харриган. Да что с тобой сегодня?

– Линда выдернула у меня из-под руки лист бумаги, черкнула: «8.00, Эй-Би-Си» и вышла из кабинета.

Около двух я оторвался от работы, чтобы перекусить, а заодно посмотреть Эм-Ти-Ви и натолкнулся на Табиту Сорен, которая брала интервью у светловолосой девицы по имени Дениз О’Брайен. Бегущая строка свидетельствовала: «Джейни Харриган».

– Черт побери, – озадаченно произнес я. Интервью, посвященное тому самому телевизионному шоу «Семейство Харриганов», в котором снималась кучка полупрофессиональных актеров, Табита брала прямо на улице. Она остановила проходившего мимо паренька лет двадцати и спросила его, показывая на девицу: «Вы знаете, кто это?» Парень пригляделся и воскликнул: «Джейни Харриган!»

После обеда я никак не мог сосредоточиться на работе. Не стану скрывать, я не большой поклонник всяких сериалов. Возможно, опасность «угодить на крючок» миновала меня благодаря отцу, который просто-напросто запрещал домашним их смотреть. Отец вообще завел в доме весьма строгие порядки, вдобавок, он преподавал в юридическом колледже, то есть, как казалось нам с младшим братом Филом, твердо знал, что хорошо, а что плохо, поэтому мы безропотно подчинялись его требованиям.

Тем не менее, даже не будучи поклонником телешоу, я не мог пропустить столь значительное событие, поскольку вроде бы и сам принадлежу к индустрии развлечений, описываю в своих произведениях музыкантов, артистов, спортсменов… Чушь какая-то, честное слово!

Когда тебя что-то отвлекает от работы, сидеть и пялиться на монитор совершенно бесполезно. Я встал из-за стола и направился на поиски телевизора. Если это шоу настолько знаменито, его обязательно должны были указать в программе. Однако я не нашел ни единого упоминания…

Если писателю нужен ответ на какой-то вопрос, он обычно снимает телефонную трубку. Я позвонил на телестудию, и меня соединили с пресс-центром.

– Вы представить себе не можете, сколько раз на дню нам звонят по тому же поводу, – сообщил милый женский голос. – Вообще-то телешоу сошло с экранов, по-моему, пару лет назад. Скорее всего, по прихоти того, у кого были права. Наверно, они хотели выпустить видеокассету…

– Неужели шоу не записывалось?

– В том-то и дело! Мне кажется, сейчас владельцы видеокомпаний рвут на себе волосы. Странно, правда? Такое популярное шоу – и его больше не показывают.

Во второй половине дня мне понадобилось выйти из дома. Я сходил на почту, а на обратной дороге заглянул в книжный магазин Линкольн-Виллиджа. Продавщица примерно моего возраста, в длинном платье и в очках, спросила, что меня интересует.

Проявлять глупое любопытство по телефону куда проще, чем лицом к лицу с собеседником. Чувствуя себя не в своей тарелке, я все же спросил:

– Э… У вас нет ничего насчет телешоу «Семейство Харриганов»?

– Конечно. Вот, выбирайте.

Женщина подвела меня к стеллажу, на которой я обнаружил толстенную книгу в мягкой обложке под названием «Харриганомания» (точно так же называлась и передача, которую меня просила записать Линда); кроме того, там имелись «Жизнь семейства Харриганов», «Семейство Харриганов, полный путеводитель по сериям» и «Мельчайшие подробности из жизни семейства Харриганов» (средней величины и толщины, весьма пестрая на вид книжица).

– Господи Боже! – проговорил я.

– Откровенно говоря, – сказала продавщица, – пока к нам не стали поступать книги, я не имела об этом шоу ни малейшего представления. А началось все года два назад.

– Наверное, мы с вами представители одного поколения, – отозвался я и направился к кассе, за которой сидела девушка лет двадцати.

– А, Харриганы. Шикарная штука.

– Точно, – поддержал юный блондинчик, стоявший у соседней кассы. Он раскрыл «Харригано-манию» и показал девушке фотографию на последней странице. – Помните этот эпизод?

– Еще бы, – откликнулась девушка. – Так жалко профессора!

– Почему? – спросил я.

– Кому же охота умирать?

Ах, ну да…

…Вместо того чтобы снова взяться за работу, я стал читать «Харриганоманию». Понять, из-за чего, собственно, разгорелись страсти, было трудновато, даже Тина Сторм, автор книги и, как гордо заявлялось на заднике обложки, «поклонник Харриганов номер один», с готовностью признавала, что основная идея «сыровата», эпизоды «банальны до отвращения», а игра актеров «в лучшем случае никакая». Ознакомившись с кратким содержанием нескольких эпизодов, я не мог не согласиться с подобными наблюдениями, а потому принялся изучать следующий раздел.

Что касается фактов, дело обстояло следующим образом. Впервые шоу появилось на канале Эй-Би-Си вечером, в пятницу, 27 сентября 1968 года, и продержалось до 1975 года. Всего показали 161 серию. Главные герои: Джон Харриган, или Проф, преподаватель английского языка в колледже Айвивилль; Джоан Харриган, или Матушка, вдова, придерживающаяся демократических убеждений; невозмутимая домработница Нэнси, родом «откуда-то с Востока». Кроме того, в каждом эпизоде так или иначе оказывались замешаны пятеро детей: во-первых, Джеф, сын Матушки, и Джейни, дочь Профа, а также дочь Нэнси, Джуди, которая воспитывалась вместе с остальными детьми, и Джоуи, усыновленный Матушкой и Профом.

Первый эпизод начинался с появления пятого ребенка – младшего брата Профа. Судя по всему, он был весьма поздним ребенком, поскольку к Харриганам прибыл в пятилетнем возрасте. Как ни странно, в книге ни разу не упоминалось, даже мимоходом, о смерти его (и Профа) родителей и о связанных с этим психических травмах.

Чем глубже я вчитывался, тем сильнее убеждался, что сценарист напрочь игнорирует действительность. В колледже Айвивилль не возникало студенческих волнений, хотя, надеюсь, вы помните, что вытворяло студенчество в 1970 году после принятия поправки Кента и Джексона. Джоуи был отъявленным националистом, не терпевшим итальянцев, евреев и испанцев, не говоря уж о вьетнамцах. Как это могло быть, если в мире Харнов такого события, как война во Вьетнаме, похоже, просто-напросто не существовало?

Эпизоды, в содержание которых я более или менее вникал, касались вопросов наиболее удачного вложения капитала или приобретения популярности в школе. Профессор держался немного напыщенно, однако всегда демонстрировал здравый смысл, утверждая, что взросление есть сочетание возраста, опыта и положения в обществе.

Именно это, я думаю, привлекло внимание Ричарда Никсона, который заявил за две недели до победы на президентских выборах 1968 года: «Харриганы – мое любимое шоу. Как раз такие семьи и делают страну великой». А когда о Харриганах спросили у Хьюберта Хамфри, тот откровенно не понял, о ком речь. По крайней мере, так все запомнилось Тине Сторм, которая в ту пору еще не могла голосовать по той причине, что была на десять лет моложе, чем предписывал закон. На следующей неделе в школах и колледжах организовали нечто вроде предварительных выборов, на которых Никсон одержал полную победу.

Профессор Харриган живо напомнил мне моего отца, который, естественно, был горячим сторонником Никсона. Уверенный в собственной непогрешимости, суровый, решительный, он считал себя настоящим героем. Разница заключалась в том, что Проф Харриган хотя бы изредка говорил своим детям, что любит их и потому был героем и в глазах детей.

У каждого персонажа сериала имелись одна-две излюбленные фразы. Во-первых, разумеется, профессорские: «Никак не возьму в толк» и «Не возражаете?» (так он говорил, в очередной раз выдворяя со своего кресла одного из матушкиных котов); затем вопли юного Джимми: «Называй меня дядей!» и язвительные замечания Джейни, вроде: «Ты хочешь сказать, что профессор – старикан». Последнюю фразу, кстати сказать, подхватили и прочие члены семьи, но вовсе не потому, что злились на Профа, нет, они просто так шутили.

Иллюстраций в «Харриганомании» почти не было. Лишь фотографии совершенно не знакомых мне актеров и актрис да пара-тройка рабочих кадров в момент съемки. И ни одного кадра из какой-нибудь серии. Шелдон Браун, автор и продюсер шоу, как говорилось в предисловии, отказался дать разрешение на публикацию.

У меня постепенно складывалось убеждение: тут что-то не так. Подозрения переросли в уверенность, когда я прочитал заметки о Песне.

По мнению Тины Сторм, мелодия, что сопровождала сериал, повергала слушателей в состояние экстаза, ибо походила на все те мотивчики, которые моментально проникают в сознание и не желают его покидать. За какие-нибудь шестьдесят секунд эта песенка описывала весь расклад и всех героев шоу, включая младшего брата Джимми, «который был им и дядей, и братом».

Исполнял песенку ансамбль, прославившийся такими хитами, как «Говорит Саймон» и «Раз-два-три, красный свет». Если верить Тине Сторм, в конце 1968 года песенка вошла в десятку наиболее популярных в стране.

Ничего подобного! Уж что-что, а это я могу доказать.

В моей библиотеке насчитывалось немало справочников по музыке, в том числе «Указатель к хит-парадам «Биллборда» и «Рок!» Норма Найта. Ни в одной из книг песенка из телесериала «Семейство Харриганов» не упоминалась – ни в разделе «Песни», ни в связи с кем-то из исполнителей. Но вот что странно: убедившись в том, что Тина Сторм передергивает факты, я отнюдь не испытал облегчения.

Вечером я посмотрел «Харриганоманию» по телевизору, а видеомагнитофон тем временем добросовестно записывал передачу. Типичное телешоу: сплошная апологетика при. минимуме содержания. Тина Сторм принимала гостей – различных знаменитостей, – которым задавала вопросы, типа: «Какой эпизод вам больше всего нравится?» и «Что значат Харриганы лично для вас?» Джей Вебер ответил, что они «островок спокойствия в то смутное время, местечко, куда можно заглянуть за молоком и пирожками, хотя кругом царит бардак, все твои друзья воюют во Вьетнаме, а девчонки отшивают на первом же слове». Шеннен Догерти, в футболке с надписью «Не возражаете?», заметил, что «всякий желал бы иметь своим отцом такого человека, как Проф Харриган». Арнольд Шварценеггер заявил: «Харриганы пропагандируют семейные ценности».

Затем ведущая пустила слезу: последовало сверх-эмоциональное прощание с актером, который играл Профа Харригана и погиб в авиакатастрофе, когда летел куда-то на гастроли. Слезы также были пролиты над мальчиком, исполнявшим роль Джоуи Харригана и умершим в 1980 году от наркотиков. Далее на экране под громовые аплодисменты появилась актриса, которая играла Матушку; впрочем, ее быстро убрали, поскольку выглядела она не слишком привлекательно и к тому же была в стельку пьяна.