Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 10"
Автор книги: Роберт Сильверберг
Соавторы: Альфред Элтон Ван Вогт,Боб Шоу,Джек Холбрук Вэнс,Льюис Шайнер,Сергей Никифоров,Крис Уиллрич,Лев Исеев,Елена Вроно
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
С высоты двух миль экваториальный континент Верхнего Мира выглядел совершенно доисторическим. Толлер даже не сразу сообразил, почему в голову пришло именно это определение. Дело было не столько в полном отсутствии городов и дорог (что неоспоримо доказывало – континент необитаем), сколько в цвете равнин.
На Мире была принята шестипольная система: культуры и злаки высаживали параллельными полосами, цвета которых менялись от бурого до зеленого и желтого. Поля же Верхнего Мира были просто зелеными.
Нашим фермерам придется потрудиться, подумалось Толлеру. А еще нужно будет назвать все горы, моря и реки. Жаль, что я, скорее всего, при этом не смогу присутствовать…
Два других корабля находились намного ниже. Корабль Пауча напоминал смотровую площадку: его пассажиры во все глаза разглядывали планету, которой предстояло стать их домом.
На корабле Леддравора, напротив, никого не было видно, лишь устало сгорбился на месте пилота Илвен Завотл. Леддравор не показывался – должно быть, отлеживался в пассажирском отсеке.
Ниже виднелись баллоны десятка других кораблей, постепенно смещавшихся к западу, из чего следовало, что в нижних слоях атмосферы дует умеренный ветер. Некоторые корабли уже приземлились. Толлер поднес к глазам бинокль. Как он и ожидал, среди совершивших посадку шаров преобладали военные. Даже в суматохе бегства из Ро-Атабри Леддравор позаботился о том, чтобы послать вперед армейские подразделения. Сразу видно опытного воина.
Если Толлер посадит корабль рядом с кораблем Леддравора, то проживет от силы несколько минут. Даже если победит принца в поединке, его наверняка арестуют как виновника гибели короля. Единственный выход – насколько возможно оттянуть посадку. Милях в двадцати к западу виднелись лесистые холмы; если приземлиться там, Леддравору понадобится время, чтобы отыскать младшего из ненавистных Маракайнов.
Завотл все поймет, когда увидит, что Толлер медлит с приземлением, но поддержит ли? И даже если захочет помочь, отважится ли сделать то, чего от него ожидает Толлер? Ему придется дернуть за канат и спустить баллон в тот самый миг, когда Леддравор увидит, что враг ускользает, а как поведет себя принц в таком случае, предугадать невозможно.
Толлер посмотрел на Завотла, затем прислонился спиной к стенке гондолы и повернулся к Чаккелу, который управлял горелкой.
– Принц, у земли дует ветер, который может унести корабль от лагере Пожалуйста, приготовьтесь выпрыгнуть вместе с семьей. Эго вовсе не опасно. По крайней мере, гораздо менее опасно, чем кувыркаться в гондоле, когда та перевернется.
– Я тронут твоей заботливостью. – Чаккел подозрительно посмотрел на Толлера и неожиданно прибавил: – Я до сих пор помню нашу первую встречу. Кто бы мог тогда подумать, что ты станешь моим пилотом и что нам придется лететь на Верхний Мир.
Сменив принца на месте пилота, Толлер заметил, что грузик-указатель на измерителе высоты вернулся к нижней отметке. Верхний Мир уступал размерами Старому, и, по идее, сила тяжести на нем должна быть меньше, однако Лейн утверждал, что Верхний Мир обладает большей плотностью, поэтому все будет весить там столько же, сколько на Старом Мире.
Толлер покачал головой и печально улыбнулся. Откуда Лейн так много знал? Брат навечно останется для него закрытой книгой, как, похоже, и…
Он взглянул на Джесаллу; та неподвижно стояла у перил, не сводя взгляда с поверхности планеты. На плече у нее висел узел с вещами; казалось, Джесалле не терпится ступить на Верхний Мир.
Ему вспомнились события прошлой ночи. Джесалла не стала ничего скрывать. Она призналась, что вышла замуж за Лейна только потому, что он показался ей наиболее подходящим кандидатом на роль отца для ее ребенка. Нет, она любила Лейна, но отнюдь не бескорыстно. А когда обстоятельства круто переменились, она трезво рассудила, что в нынешних условиях предпочтение следует отдать Толлеру.
Как все просто, верно? А что же он? Презирает себя за то, что вдова брага так легко его соблазнила? Или злится на Джесаллу за то, что она не желает следовать общепринятым нормам? Одновременно распутная и скромная, корыстная и щедрая, настойчивая и безвольная, доступная и далекая…
Ну да ладно, сейчас надо думать о другом. Главное – выжить, а потом будет время разобраться в собственных чувствах.
Толлер подкачал в баллон газа, пропуская корабль Завотла вперед. Действовать следовало предельно осторожно, чтобы не вызвать подозрений у Чаккела и Леддравора.
Тем временем на земле уже начал вырисовываться какой-то порядок. Солдаты разгружали корабли, передавали друг другу вещи и съестные припасы, разбивали в стороне палатки.
Толлер навел бинокль на корабль Завотла и в тот же миг рискнул дать долгий залп, запустив в баллон маглайн. Внезапно он увидел Леддравора, который словно почувствовал, что происходит нечто, противоречащее его планам. Принц мрачно поглядел на Толлера, повернулся к пилоту, но опоздал: Завотл дернул за канат. Баллон лопнул, гондола опустилась на траву и скрылась под темно-коричневым саваном оболочки.
Толлер опустил бинокль и обратился к Чаккелу:
– Принц, по причинам, которые вы, вероятно, понимаете, я не намерен приземляться здесь и сейчас. Мы спустимся к самой земле, и вы сможете легко покинуть корабль. Это же касается и тебя, Джесалла. Прошу вас, поторопитесь.
– Не говори ерунды! – воскликнул Чаккел. – Ты посадишь корабль как полагается, понял, Маракайн? Хватит с меня твоих выходок!
– Я настаиваю, принц.
До земли оставалось футов тридцать. Увлекаемый ветром, корабль постепенно отдалялся от посадочной площадки. Толлер заметил Леддравора, который выбрался из-под поникшего баллона.
Джесалла быстро перелезла через борт гондолы и встала на внешний выступ. Она встретилась взглядом с Толлером, но промолчала.
– Решайтесь, принц! Иначе мы улетим все вместе.
Послышался шорох: сопло реактивного двигателя коснулось травы. К кораблю Чаккела, сопровождаемый солдатами, устремился Леддравор – верхом на синероге, которого уже ухитрился где-то раздобыть.
Неожиданной союзницей Толлера оказалась Дасина, которая решительно перелезла через борт и помогла перебраться следом дочери и сыновьям.
– Ты обязан этому человеку моей жизнью, – резко бросила она мужу.
– Но… – Чаккел в замешательстве потер лоб, затем указал на Леддравора, который быстро приближался к кораблю. – Что я скажу ему?
Толлер обнажил меч.
– Скажете, что я вам угрожал.
– Когда-нибудь, Маракайн, мы с тобой сочтемся.
Чаккел перелез через борт и прыгнул. За ним последовали жена и дети; кто-то из мальчишек восторженно взвизгнул.
– До свидания, – сказал Толлер Джесалле.
– До свидания, Толлер. – Однако она не пошевелилась.
– Чего ты ждешь? Прыгай!
– Я лечу с тобой. – Джесалла одним движением перемахнула через перила и вновь очутилась в гондоле.
– Ты сошла с ума!
– Может быть, – согласилась Джесалла. – Но я все равно лечу с тобой.
– Ты мой, Маракайн! – прокричал Леддравор, вытаскивая меч. – Иди сюда!
Толлер застыл в нерешительности, и тут Джесалла оттолкнула его и бросилась к горелке. Полыхнуло пламя, в баллон устремился поток горячего воздуха. Вместо благодарности Толлер немедленно заглушил горелку.
– Не стоит, – сказал он. – Сколько можно оттягивать неизбежное?
Он поцеловал Джесаллу в лоб, повернулся к перилам и встретился взглядом с Леддравором, которого отделял от шара всего лишь десяток ярдов. Поняв, что намерения Толлера изменились, принц криво усмехнулся. Что ж, настало время раз и навсегда покончить с затянувшейся враждой, узнать наверняка, правда ли, что…
Тут Толлер заметил, что принц перестал улыбаться. Оглянувшись, он увидел, что Джесалла навела на Леддравора противоптертовую пушку. Не успел Толлер прийти в себя от изумления, как раздался выстрел, и навстречу Леддравору устремился смертоносный снаряд, окруженный облаком стеклянных осколков.
Леддравор сумел увернуться от снаряда, но осколки стекла попали ему в лицо. Он невольно охнул, но затем, не обращая внимания на кровь, что сочилась из многочисленных порезов, снова пустился в погоню.
Толлер зажег горелку. Мало-помалу шар начал подниматься, однако Леддравор находился совсем близко. Неужели он собирается запрыгнуть в гондолу?
Джесалла перебежала ко второй пушке, и в этот миг Леддравор метнул свой меч. Он целился не в человека. Меч описал высокую дугу и по самую рукоятку вонзился в баллон. Оболочка лопнула, а меч рухнул на траву. Принц осадил синерога, спрыгнул, подобрал черный клинок и вновь вскочил в седло. Джесалла выстрелила из пушки, но снаряд не долетел. Леддравор учтиво помахал рукой.
Несмотря на пробоину в оболочке, шар по инерции продолжал подниматься. Неожиданно послышались громкие крики. Толлер обернулся и увидел, что их несет на воинский отряд.
Лица военных выражали не враждебность, а тревогу, и Толлер понял, что солдаты весьма смутно представляют себе, что происходит.
– Мы летим или падаем? – крикнула Джесалла.
– Пока летим. Зачем ты это сделала?
– Ты не знаешь?
– Нет.
– Я не могла иначе. Не могла позволить, чтобы он убил моего любимого.
– Но ты выстрелила в Леддравора! А он не щадит никого. Даже женщин.
– Ну и что?
– Ничего, но… – Толлер тяжело вздохнул.
– Что «но»?
– Надо выбросить все лишнее. – Он прошел в пассажирский отсек и принялся швырять за борт чемоданы. Солдаты, которые бежали за гондолой, радостно завопили, однако Леддравор быстро остудил их пыл; судя по жестам, он приказал доставить вещи на посадочную площадку. Скорость ветра составляла примерно шесть миль в час, что позволяло принцу следовать за кораблем, не особенно подгоняя своего скакуна.
Толлер проверил запас пикона и халвелла; оказалось, что кристаллов в избытке. Насчет топлива можно было не беспокоиться. Зато тревожило другое: корабль, несмотря на то, что горелка работала непрерывно, поднялся над землей всего на двадцать футов, и разрыв в оболочке продолжал расширяться.
Будь Толлер один, он не стал бы убегать и с радостью схватился бы с Леддравором, но теперь от исхода сражения зависела жизнь Джесаллы…
Прибытие на Верхний Мир оказалось совсем не таким, как ожидал Толлер. Он прибыл на планету-сестру – на Верхний Мир! – только для того, похоже, чтобы снова наткнуться на Леддравора, который своими зловещими повадками все сильнее напоминал птерту.
– Мы сумеем перелететь через горы? – спросила Джесалла.
– Надеюсь. – Толлер достал моток веревки и закрепил рычаг горелки в рабочем положении, чтобы не надо было его держать. – Вот только удастся ли нам набрать необходимую высоту?
– Знаешь, я не боюсь.
– Я тоже. Скоро наступит малая ночь, и под ее покровом мы, возможно, наконец-то отделаемся от этого мерзавца.
Малая ночь на Верхнем Мире тянулась дольше, чем на Мире; когда она миновала, оказалось, что до земли больше двухсот футов. Под кораблем проплывали нижние отроги гор, ни один из пиков видневшегося впереди хребта не казался настолько высоким, чтобы преградить путь.
Толлер сверился с картой, которую нарисовал во время полета.
– За горами есть озеро, – сказал он. – Если мы долетим до него…
– Толлер! Смотри, птерта!
Толлер бросил карту, взял бинокль и посмотрел в ту сторону, куда показывала Джесалла, но ничего не увидел и уже хотел было пошутить насчет того, что у страха глаза велики, как вдруг заметил прозрачный шар.
– Кажется, ты права. И она совершенно бесцветна. Что там писал Лейн? Бесцветная птерта… – Он передал бинокль Джесалле. – Найдешь хоть одну бракку?
– Я и не знала, что в бинокль так много видно! Ой, вон бракка! Толлер, ее тут полным-полно! Как такое может быть?
– Лейн утверждал, что бракка и птерта живут вместе… Но как она здесь оказалась? Возможно, у залпов бракки хватает мощности, чтобы выстреливать семена вверх, и те, преодолев пространство… Нет, вряд ли. Может быть, бракка растет всюду – и на Дальнем Мире, и на всех других планетах.
Предоставив Джесалле изучать растительность Верхнего Мира, Толлер посмотрел вниз, на Леддравора, который упорно преследовал воздушный корабль. Посадочной площадки отсюда видно не было. Казалось, Джесалла, Толлер и Леддравор одни на всей планете. Верхний Мир превратился в обширную, залитую солнцем арену, которая с начала времен ждала кровавого поединка…
Внезапно гондола накренилась, из дырки в баллоне вырвался поток горячего воздуха. Очевидно, корабль угодил в завихрение. Толлер посмотрел на вершину горы, что находилась ярдах в двухстах прямо по курсу. Если удастся перелететь через нее, появится время снова накачать баллон. Но нет, на это, к сожалению, рассчитывать не приходится.
– Держись! – крикнул Толлер Джесалле. – Мы падаем!
Он заглушил горелку. Несколько секунд спустя гондола ударилась о ствол дерева. Из дырки в баллоне со свистом вырывался воздух. Наконец баллон зацепился за ветки и повис на них. Веревки, которые соединяли его с гондолой, не выдержали и лопнули. Гондола рухнула наземь и перевернулась.
Толлер выбрался из-под гондолы, огляделся и помог встать Джесалле.
– Спрячься куда-нибудь, слышишь? Давай, уходи.
Джесалла прильнула к нему.
– Я останусь с тобой.
– Поверь, ты ничем не поможешь. Спасай нашего ребенка. Возможно, Леддравор не станет искать тебя, особенно если мне удастся его ранить.
Поблизости послышался храп синерога.
– Но как я узнаю, кто победил?.
– Если останусь в живых, я выстрелю из пушки.
– Толлер подтолкнул Джесаллу в спину. – Беги!
Джесалла, несколько раз обернувшись, исчезла за деревьями. Толлер вытащил меч и огляделся по сторонам, подыскивая место для поединка. Потом сообразил, что ведет себя глупо – какая разница, где прикончить этого негодяя? – и встал в тени трех деревьев, что росли, похоже, из одного корня.
Где же Леддравор? Почему его не слышно?
Толлер резко обернулся. Неслышно подкравшийся Леддравор метнул нож. Увернуться Толлер не успел, и ему не оставалось ничего другого, как выставить вперед руку, чтобы защитить голову. Лезвие вонзилось в ладонь, пропороло ее насквозь и чуть было не воткнулось Толлеру в левый глаз.
Толлер взмахнул мечом и отразил первый удар Леддравора, который решительно пошел в атаку.
– Кое-чему ты научился, Маракайн, – бросил принц.
– Меня всегда учили, что змея останется змеей, как бы ни притворялась.
– Зря стараешься. Тебе не удастся меня оскорбить.
– По-моему, я оскорбил только бедное пресмыкающееся.
На залитом кровью лице Леддравора мелькнула усмешка.
Толлер прикинул свои шансы.
Колкорронский боевой меч – клинок с обоюдоострым лезвием. Им можно было наносить только режущие и колющие удары, которые, вообще говоря, не составляет труда парировать, если у тебя хорошие глазомер и реакция. С учетом этого Толлер имел некоторое преимущество – он был на десять с лишним лет моложе ЛеДдравора. Правда, он ранен, значит, положение выравнялось: по крайней мере, так наверняка считает Леддравор. Впрочем, принц, похоже, не допускает мысли, что противник может оказать ему сопротивление: слишком уж заносчиво себя ведет.
– О чем задумался, Маракайн? Или тебе явился дух моего отца?
Толлер покачал головой.
– Мне явился дух моего брата. – Он удивился, заметив, что эта фраза лишила принца хладнокровия.
– Что ты ко мне привязался со своим братом?
– Ты ведь его убил, так?
Леддравор взмахнул клинком. Толлер легко отразил удар.
– Нет! Его синерог сломал ногу, а на моего он сесть отказался.
– Лейн не мог так поступить!
– Неужели? Между прочим, окажись он сейчас здесь, я бы с удовольствием прикончил вас обоих.
Толлера все сильнее беспокоила левая рука. Пора переходить к делу, иначе он настолько ослабеет от потери крови, что не сможет сражаться. Почему Леддравор настолько самоуверен? Толлер оглядел принца с ног до готовы и заметил, что Леддравор обернул основание меча толстой кожей, чтобы при случае стиснуть оружие обеими руками. Так часто поступали солдаты Колкорронской империи, поскольку благодаря этакой малости обыкновенный клинок превращался в двуручный. Признаться, Толлер не понимал, какие выгоды это может принести Леддравору, но решил быть начеку.
Толлер атаковал первым, нанес несколько ударов слева и справа. Леддравор легко парировал, однако чувствовалось, что он устал. Толлер было возликовал, но тут же осадил себя. Неужели Леддравор преследовал его только затем, чтобы вступить в неравный, заведомо проигранный бой?
Настал черед принца. Он обрушил на Толлера град ударов, последний из которых чуть было не достиг цели. Толлер вовремя отпрыгнул. Даже утомленный долгим преследованием принц оставался чрезвычайно опасным противником. Ну ничего, надо попробовать измотать его вконец, не давать ни секунды передышки…
Толлер пошел вперед. Он наступал, вынуждая Леддравора думать только об обороне. Принц тяжело дышал и понемногу пятился. Толлер увидел за его спиной колючие кусты и вознамерился было загнать врага в заросли, но Леддравор, что называется, шестым чувством ощутил угрозу и сумел избежать ловушки. Мечи вновь скрестились, в ноздри Толлеру ударила жуткая вонь, затем Леддравор отпрыгнул в сторону. Теперь противников разделяли кусты.
Принц наклонил голову и насмешливо поглядел на Толлера…
Что-то не так, понял тот. По спине побежали мурашки.
– Кстати, Маракайн, – почти добродушно сказал Леддравор, – я слышал слова, которые ты сказал своей женщине.
– Да? – Толлер никак не мог сообразить, почему его до сих пор преследует тот омерзительный запах?
– Мне не придется ее разыскивать. Придет сама как миленькая.
Неожиданно Леддравор бросил на землю кусок кожи, закрывавший основание клинка, и вновь выжидательно уставился на Толлера.
Толлер вдруг заметил, что на коже блестит желтая слизь. Он взглянул на свой меч и догадался наконец, откуда исходит вонь. Лезвие клинка покрылось пузырями: когда мечи скрестились в последний раз, Леддравор ухитрился обрызгать клинок Толлера бракковой желчью.
«Это конец, – подумал Толлер. Что ж, я погибну, но не один».
Он ударил Леддравора, который устремился в атаку, своим пузырящимся клинком. Принц отразил удар – меч Толлера развалился пополам – и сделал выпад.
Толлер, не обращая внимания на вонзившийся в бок клинок, стиснул в правой руке рукоять ножа, что по-прежнему торчал в левой ладони, вытащил его из раненой плоти (мозг взорвался болью) и воткнул в живот Леддравору, постаравшись, чтобы лезвие вошло как можно глубже.
Принц яростно взревел, оттолкнул Толлера, се-кунду-другую недоуменно смотрел на противника, а затем упал на четвереньки и уставился на лужу крови на земле.
Толлер прижал левую руку к ране в боку, отбросил нож, на негнущихся ногах подошел к мечу, подобрал и крепко стиснул в правой руке.
Леддравор слегка покачал головой, показывая, что заметил действия Толлера.
– Я все-таки прикончил тебя, Маракайн, верно?
– Сожалею, но ты меня только слегка оцарапал.
– Толлер взмахнул черным клинком. – Это за моего брата… принц!
Он отвернулся от трупа Леддравора и посмотрел на гондолу, не понимая, кто качается – гондола, он сам или Вселенная? А потом медленно побрел к рухнувшему кораблю. Как до него, оказывается, далеко… Гораздо дальше, чем от Мира до Верхнего Мира.
Дальнюю стену пещеры частично скрывала груда валунов и каменных обломков.
Толлер частенько посматривал на эту груду. Он твердо знал – за ней живут верхнемирцы. Правда, он их никогда не видел и не знал, какие они – миниатюрные человечки или похожи на зверьков, но был уверен, что они там, поскольку не раз замечал проникавший между камнями свет.
Толлеру нравилось думать, что верхнемирцы занимаются делами под защитой своей полуразрушенной крепости, совершенно не тревожась о том, что происходит в большой Вселенной.
Его бред имел одну странную особенность: даже когда сознание ненадолго прояснялось, Толлеру продолжало чудиться, будто он различает свет в глубине завала. Приходя в себя, Толлер всякий раз пугался, что сошел с ума, и пристально смотрел на светящуюся точку, желая, чтобы она исчезла. Иногда точка исчезала довольно быстро, но порой светилась несколько часов подряд. В такие моменты Толлера выручала Джесалла – единственная связь с реальным миром.
– А я не считаю, что ты достаточно окреп для путешествия, – твердо сказала Джесалла. – И хватит спорить.
– Но я почти совсем выздоровел, – запротестовал Толлер.
– Да, если судить по языку. Помолчи, пожалуйста, не отвлекай меня.
Джесалла повернулась к кастрюле, в которой кипятились повязки Толлера.
Прошла неделя, раны на лице и на руке затянулись, однако рана в боку по-прежнему кровоточила. Повязку приходилось менять через каждые два-три часа, а поскольку запас ваты и бинтов был ограничен, Джесалле волей-неволей приходилось накладывать на рану уже использованные повязки.
Толлер не сомневался: если бы не Джесалла, он бы не выжил. К благодарности примешивалась тревога – не за себя, а за Джесаллу. Убийство принца крови вряд ли сойдет им с рук…
Чем легче ему становилось физически, тем сильнее он тревожился.
«Завтра утром уходим отсюда, любимая, – подумал он, – даже если ты не согласна…»
Стараясь обуздать нетерпение, Толлер откинулся на постель из стеганых одеял и принялся обозревать окрестности. К западу от пещеры находилось широкое озеро, окруженное пологими холмами, на которых росли диковинные деревья. Прозрачно-голубая вода искрилась солнечными бликами. На дальнем берегу озера виднелся небольшой лесок. На горизонте возвышались пики далеких гор, а над ними в ясном небе висел диск Старого Мира.
Этот пейзаж казался Толлеру невыразимо прекрасным. Он наслаждался им даже в те редкие промежутки, когда приходил в себя после забытья.
Наблюдая за тем, как Джесалла справляется с хозяйственными обязанностями, которые сама себе установила, он восхищался ее мужеством и находчивостью.
Толлер не представлял, как она сумела усадить его на принадлежавшего Леддравору синерога, навьючить животное припасами из гондолы и, преодолев немалое расстояние, отыскать пещеру. Такое по плечу не каждому мужчине, а уж для хрупкой женщины, оказавшейся, вдобавок, на незнакомой планете, где ее подстерегали неведомые опасности, это самый настоящий подвиг!
Исключительная женщина, подумалось Толлеру. Вот только когда же она поймет, что наш первоначальный план – глупость чистейшей воды? Вдвоем они, быть может, и сумели бы приноровиться к местным условиям и счастливо зажили бы где-нибудь в глуши, однако Джесалла беременна…
Минуточку! Поскольку Леддравор убит, королем должен стать принц Пауч, человек, по слухам, не подверженный страстям, приверженец традиций. Значит, к беременной женщине он, как издавна ведется у колкорронцев, отнесется снисходительно; тем более что никто не сможет подтвердить, что именно Джесалла выстрелила в Леддравора из пушки. Всю вину возьмет на себя Толлер.
Изо всех сил стараясь не обращать внимания на огонек среди камней, Толлер пораскинул мозгами. Главное – чтобы Джесалла не попала в руки стражников до тех пор, пока не станет ясно, что она в положении. Но когда это выяснится? И как выбрать наиболее подходящий момент, чтобы уйти не слишком рано и не слишком поздно?
– О чем задумался? – спросила Джесалла, снимая с огня кипящую кастрюлю.
– О тебе и о том, что завтра мы уходим отсюда.
– Даже и не думай. Лучше поешь.
Джесалла принялась готовить скромный завтрак.
Плитой служил более или менее плоский камень, где она смешивала по щепотке пикона и халвелла из корабельных запасов. Поскольку такое пламя дыма не давало, можно было не опасаться, что кто-либо обнаружит пещеру.
Джесалла подогрела кашу с бобами и солониной, передала тарелку Толлеру и разрешила есть самостоятельно. Каким-то образом она ухитрилась спасти из гондолы тарелки и другую посуду.
Домашняя посуда в пещере на поверхности чужой планеты придавала трапезе оттенок романтичности и позволяла хотя бы на время забыть об опасности.
Голода Толлер не ощущал, но ел через «не могу», потому что решил как можно скорее восстановить силы. Стояла тишина, только всхрапывал привязанный синерог, да слышались время от времени раскаты опылительных залпов бракки. Частота, с которой они происходили, подтверждала: бракки здесь видимо-невидимо. Помнится, Джесалла еще удивилась: почему остальные растения Верхнего Мира – по крайней мере те, которые она успела собрать и внимательно изучить, – на Мире неизвестны, а бракка растет и там, и тут?
Сам Толлер полагал, что бракка встречается на всех планетах без исключения, однако сомневался, что сможет это доказать. Вот бы посоветоваться сейчас с Лейном!
– Вон еще птерта! – воскликнула Джесалла. – Смотри! Я вижу семь или восемь шаров. Они летят к воде.
Толлер посмотрел в ту сторону, куда она указывала, напряг зрение и наконец различил бесцветные, почти прозрачные шары.
– Никак не привыкну, – пожаловался он. – Того вчерашнего я заметил, когда он чуть не уселся мне на колени.
Накануне, вскоре после малой ночи, к постели Толлера подлетела одинокая птерта. Толлер испытал в тот миг панический ужас, правда, не такой сильный, какой испытал бы на Мире. Шар несколько секунд повисел рядом с постелью, а затем медленно выплыл из пещеры и растаял в ночи.
– Ну и лицо у тебя было! – Джесалла состроила гримасу.
– Мне тут кое-что пришло в голову, – сказал Толлер. – У нас есть на чем писать?
– Нет. А зачем?
– Только мы с тобой знаем, что Лейн написал о птерте. Жаль, что я ничего не сказал Чаккелу. Столько времени провели вместе на корабле, а я даже не подумал упомянуть об этом!
– Откуда ты знал, что здесь окажутся деревья бракки и птерта? Ты думал, что они остались в прошлом.
– Послушай, Джесалла, это самое важное, что мы можем и должны сделать. Необходимо убедиться, что Пауч и Чаккел поняли мысль Лейна. Если мы оставим бракку в покое, здешняя птерта никогда не станет нашим врагом. Даже в Хамтефе, несмотря на то, что они добывали очень мало кристаллов, птерта порозовела. Ты должна… – Он умолк, увидев, что Джесалла смотрит на него со странным выражением на лице. – Что случилось?
– Значит, я должна? – Джесалла поставила тарелку и опустилась на колени рядом с ним. – А ты? Что с нами будет, Толлер?
Он натянуто улыбнулся.
– Неужели ты думаешь, что я дам тебя в обиду?
– Знаю, что не дашь, поэтому мне стало страшно, когда ты сказал….
– Джесалла, я всего-навсего имел в виду, что мы должны оставить послание, здесь или в другом месте, чтобы его передали новому королю. Я не в состоянии особенно расхаживать, поэтому вынужден поручить это тебе. Мы найдем, на чем писать, и…
Джесалла медленно покачала головой, ее глаза наполнились слезами. Впервые в жизни Толлер видел, как она плачет.
– Все бесполезно, Толлер. Ничего у нас не получится…
– Никто никогда не думал, что люди долетят до Верхнего Мира. Но вот мы здесь, и, несмотря ни на что, все еще живы. Я не знаю, что должно с нами случиться, Джесалла. Обещаю только, что палачам мы не сдадимся. Понятно? Приляг, отдохни, а я посторожу.
– Хорошо. – Джесалла легла осторожно, чтобы не потревожить рану, прижалась к нему и удивительно быстро уснула.
Толлер некоторое время боролся со сном, но в конце концов, чтобы не видеть огонька в груде камней, закрыл глаза…
Над ним стоял солдат с мечом в руке. Толлер потянулся было за своим оружием, но тут же сообразил, что солдат держит клинок Леддравора.
Поздно! Их обнаружили и захватили врасплох.
Снаружи доносились человеческие голоса, всхрапывали синероги. Толлер погладил Джесаллу по волосам и почувствовал, как она вздрогнула.
Солдат с мечом отошел, а над Толлером наклонился майор.
– Стоять можешь?
– Нет, он очень болен, – ответила за него Джесалла.
– Я встану. – Толлер поймал Джесаллу за руку.
– Помоги мне. Сейчас не время валяться в постели.
– Она подставила плечо, Толлер кое-как поднялся, с трудом выпрямился и спросил: – Итак, майор, что вам от меня нужно?
На лице майора не дрогнул ни один мускул.
– Сейчас с тобой будет говорить король, – объявил он и шагнул в сторону, давая дорогу Чаккелу, на груди которого Толлер увидел синий самоцвет, знак королевской власти. В руке Чаккел держал клинок Леддравора. Остановившись в двух шагах, новоиспеченный король оглядел Толлера с ног до головы.
– Видишь, Маракайн, я ведь обещал, что не забуду тебя.
– Осмелюсь заявить, ваше величество, что я дал вам и вашим родным хороший повод, чтобы вспоминать обо мне.
– Хватит об этом, – перебил Чаккел. – Ложись, пока не упал!
Он кивнул Джесалле – мол, уложи своего кавалера – и жестом отослал майора вместе с солдатами, а потом присел на корточки и неожиданно отбросил черный меч в сумрак пещеры.
– Потолкуем? Но учти: о нашем разговоре не должна узнать ни одна живая душа, понятно?
Толлер неуверенно кивнул.
– Должно быть, ты отдаешь себе отчет, что нажил немало врагов, – любезно сообщил Чаккел.
– Прикончить за трое суток двоих королей – это надо суметь… Однако дело можно уладить. Наше новое государство возглавляют люди практичные, которые сознают, что верность королю живому полезнее для будущего империи, чем верность королям мертвым. Хочешь узнать про Пауча?
– Он жив?
– Жив, но быстро понял, что не справится с бременем власти, и охотно отказался от притязаний на трон, если так можно назвать кресло из обломков гондолы.
Толлеру пришло в голову, что он впервые видит Чаккела таким словоохотливым. Наверное, Чаккелу доставляло удовольствие наконец-то, после многих лет на вторых ролях, чувствовать себя правителем империи. Пристально глядя на Чаккела, Толлер внезапно испытал громадное облегчение.
«У нас с Джесаллой будут дети, – думал он. – И неважно, что мы с ней когда-нибудь умрем, ведь у наших детей тоже будут дети. Будущее открыто и бесконечно…»
Реальность вокруг растаяла, и Толлер увидел себя на скалистом отроге к западу от Ро-Атабри. Он смотрел в подзорную трубу на тело брата, читал его послание, в котором речь шла вовсе не о мести. Оно было адресовано еще не родившимся миллионам и проникнуто заботой об их благополучии.
– Принц… Ваше величество, – Толлер приподнялся на локте, но это движение отозвалось болью во всем теле, и он обессиленно рухнул на постель.
– А ведь Леддравор чуть не убил тебя, верно?
– Какая разница? – Погладив по плечу Джесаллу, которая принялась менять повязку на его ране, Толлер продолжил: – Вы ведь помните моего брата?
– Да.
– Хорошо. Представьте, что вы сейчас разговариваете не со мной, а с моим братом…
Пытаясь не обращать внимания на слабость и тошноту, Толлер начал излагать точку зрения Лейна на взаимоотношения людей, птерты и бракки. Когда ему не хватало фактов, он отдавался на волю фантазии.
Как и положено при симбиозе, выгоду извлекали обе стороны. Птерта кормилась в верхних слоях атмосферы, по всей вероятности, она питалась пиконом и халвеллом или маглайном, или пыльцой бракки, или какой-то их производной. За это птерта разыскивала организмы, угрожавшие благополучию бракки. Используя слепые силы случайной изменчивости, птерта изменяла свой внутренний состав, пока не наткнулась на эффективный яд, после чего принялась действовать, уничтожая то, что не заслуживало жизни.
