Текст книги "Апокалиптическая фантастика"
Автор книги: Роберт Сильверберг
Соавторы: Фредерик Пол,Кори Доктороу,Фриц Ройтер Лейбер,Кейдж Бейкер,Аластер Рейнольдс,Стивен М. Бакстер,Элизабет Бир,Дейл Бейли,Джек Уильямсон,Роберт Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)
– В общем-то, они недалеки от истины, – пробормотал Мативи.
– …а еще машинами пользовались похоронные бюро, особенно для массовых погребений. Во время эпидемий сотни трупов было просто некуда больше деть – иначе они так и лежали бы на улицах. Кроме того, в эти контейнеры постоянно сбрасывают бытовые отходы: пять грузовиков еженедельно подъезжают к зданию и вываливают мусор через проломы в стеклянной крыше. Да и наши грузовики…
– Ваши?
– Ну да, грузовики, обслуживающие офис ООН, тоже вывозят мусор туда. Обычно три раза в неделю, иногда четыре или пять. – Нгойи поймал на себе осуждающий взгляд Мативи. – Ах, ну да, конечно, ООН выдает нам дозиметры, и распылители бактериальной пены, которая фиксирует радиоактивный осадок, и приборы для нейтрализации этого осадка, которые поглощают его и помещают в емкости из свинцового стекла…
– Которые, в свою очередь, должны передаваться сотрудникам МАГАТЭ для последующего захоронения в Дьявольской Штольне, на юге Пустынных Равнин в Антарктиде, – закончил за него Мативи. – Но ты ведь не считаешь нужным выполнять инструкции? Зачем тебе это, если есть куда более легкий способ решения проблемы?
– ООН дает нам не более пяти миллионов в год, – пожаловался Нгойи. – По малопонятным законам африканской экономики до нас обычно доходит не более полумиллиона. А ты хоть представляешь, сколько стоит доставка одного килограмма радиоактивных отходов в Антарктиду?
– Это не мои проблемы, этим должен заниматься ты, – настойчиво произнес Мативи, не сводя взгляда с дула пистолета. Впрочем, теперь ему уже было не страшно.
– Но ведь буквально пару дней назад, помнишь, мы с тобой заходили в бар «Би Долл», речь тогда зашла об астрофизике, и ты сказал мне, что ни один объект, попавший за горизонт событий черной дыры, не может вернуться обратно. – Нгойи выглядел очень расстроенным. – Ты же говорил, что готов в этом поклясться.
– Так оно и есть, – сказал Мативи. – Именно так, только так, и никак иначе.
– Но тогда, значит, все в порядке. – Тут лицо Нгойи осветила почти безумная радость. – Никаких проблем нет. Почему бы нам в таком случае и не сбрасывать туда отходы?
– Каждый из этих контейнеров способен удерживать внутри себя магнитно заряженный объект, превосходящий по весу десять линейных кораблей, – объяснил Мативи. – Поэтому контейнеры стоят на армированном бетоне. Поэтому они обшиты намагниченным металлом, который притягивает к себе железные предметы. А как ты думаешь, что произойдет, если масса незаряженного вещества внутри этих контейнеров возрастет? Ведь, как я уже говорил, ни один объект, попавший за горизонт событий черной дыры, не может вернуться обратно. Ни один. Никогда. Ни я, ни ты, ни Макемба, ни Кимбарета, ни малышка Лоран.
Нгойи помрачнел. Впрочем, как оказалось, у него был еще один аргумент в собственную защиту.
– Но мы сбрасываем туда совсем немного – всего несколько сотен килограммов в неделю. Это гораздо меньше, чем бытовые отходы.
– А, ну тогда и правда все нормально. Тебе не в чем себя упрекнуть – лично ты не будешь виноват в том, что наша планета провалится в черную дыру, в этом будет виноват кто-то другой.
– Имей в виду, туда еще сливают сточные воды, – продолжал Нгойи. – Каждый день в контейнеры поступают тысячи литров жидкости.
Мативи чуть не сел:
– Сточные воды?!
– Ну да. Туда временно направлен весь сток городской канализации. Правда, крайние трубы все время приходится заменять, потому что машины их постоянно засасывают. – Нгойи пожал плечами. – Сам понимаешь, если не сливать в эти штуки дерьмо пяти миллионов жителей города, все эти пять миллионов вскоре останутся без питьевой воды.
– Жан-Батист, вы должны это прекратить. Немедленно. Вы сами не знаете, что делаете.
Дуло пистолета все еще смотрело в грудь Мативи. На какой-то миг оно перестало раскачиваться и впилось ему прямо в солнечное сплетение.
– Я точно знаю, что делаю. Я пытаюсь прокормить свою жену и детей.
Палец на мгновение замер на курке, преодолевая сопротивление спусковой пружины. Мативи закрыл глаза.
В пистолете что-то щелкнуло, но выстрела не последовало.
Нгойи растерянно уставился на ставшее бесполезным оружие.
– Предупреждаю, я был капитаном команды по карате в своем университете, – солгал Мативи.
– Знаешь, на твоем месте я бы здесь не задерживался, – посоветовал Нгойи. – Когда я добирался сюда, мне показалось, за мной ехал инспектор муниципальной канализационной службы. На крыше его машины установлен реактивный гранатомет.
На серых асфальтовых волнах разбитого шоссе машина то взлетала, то падала – подвеска старенького «хёндая» проходила серьезное испытание на прочность, днище автомобиля то и дело ударялось о поверхность дороги.
– Где тебя лучше высадить? – спросил Мативи своего попутчика.
Машина мягко затормозила у края огромной воронки на месте железнодорожного переезда, который во время войны подвергся сильнейшим бомбардировкам. Тракторо-боты вели здесь ремонтные работы, при этом управлявшие ими операторы не обращали никакого внимания на проезжающие мимо автомобили, каждый из которых весил в десять раз меньше любого тракторобота-сапера. На этом участке дороги почему-то не горели фонари, так что видно было только, как в темноте над ухабами прыгают, будто дискотечные прожекторы, фары встречных машин. А трак-тороботам для работы свет был не нужен.
– Высади меня у стадиона. Оттуда ходит автобус прямо до Нджили.
– Ты там живешь? Это же вроде далеко от города.
– Видишь ли, у нас тут не такая зарплата, как в Женеве, – огрызнулся Нгойи, глядя на дорогу перед собой, и вдруг изменился в лице. – Останови машину! Тормози! Ну же!
– Что такое? – Мативи тоже смотрел на дорогу, но не видел ничего особенного.
– Впереди четыре машины тайной полиции!
И как только Мативи сам их не заметил! Четыре внедорожника казались алюминиевыми островами в полиуретановом море обычных африканских машин. Каждый из них стоил столько, сколько обычный житель Киншасы и за год не зарабатывал.
– Но дорогу они вроде не перекрыли, – заметил Мативи.
– Какая разница? Ты же в розыске!
– Это больше похоже на эскорт. Смотри, они сворачивают на Дьело-Бинза. Похоже, сопровождают вон тот огромный грузовик – на таких, кажется, обычно транспортируют баллистические ракеты к местам их дислокации в Малебо. – Мативи выглянул из окна. – Ну да, вон тот, за которым что-то тянется по дороге…
Он съехал на обочину, чтобы срезать путь к шоссе на Дьело-Бинза. В этих краях езда по бездорожью мало чем отличалась от езды по шоссе. В Киншасе люди предпочитали дороги только потому, что те проверялись саперами, и, следовательно, там было меньше шансов подорваться на мине.
Мативи и Нгойи не раз приходилось ездить по минным полям, но оба с облегчением вздохнули, когда под колесами машины снова оказалась дорога. Теперь внедорожники, за которыми они следовали, подобрались совсем близко – можно было даже рассмотреть людей из группы сопровождения: они выглядели сонными и постоянно зевали. Видимо, их подняли по тревоге. Кое-кто из них был в форме, остальные в футболках, у некоторых на поясе висело табельное оружие, другие держали в руках «акаэмы» времен войны.
Грузовик, который сопровождали внедорожники, занимал три полосы движения. За ним, как свадебный кортеж, тянулась вереница беспрерывно сигналящих машин. На самом деле водители напрасно истязали клаксоны, потому что, даже если бы этого грузовика не было, они вряд ли смогли бы ехать намного быстрее – воронки усеивали все шоссе.
– Глазам не верю. – Мативи выглядел крайне удрученным. – Неужели они всерьез надеялись незаметно от меня провезти по городу штуку весом миллион тонн?
Нгойи удивленно уставился на него:
– Ты что, всерьез думаешь, что в этом грузовике те машины?
Мативи кивнул:
– Да, там наверняка одна из них, один контейнер. Они везут его через весь город, потому что боятся, что у них его заберут… Интересно почему? – Тут он подмигнул Нгойи. – Не иначе, их попросили об этом представители канализационной службы.
Внезапно начался очередной неосвещенный участок дороги. Мативи даже фары включить не успел.
– Да что это такое?! Почему фонари не горят? – возмутился Мативи, и тут же им обоим пришлось зажмуриться, потому что темный участок закончился.
Наконец до Мативи дошло. На том участке не только не горели фонари – там не было света в домах, вообще не было электричества.
– Вот, значит, как.
– О чем ты?
– Они, похоже, едут к электростанции. Вам ведь, идиотам, хватило ума еще и подключить к этим штукам систему электроснабжения. Или я не прав?
Нгойи помедлил с ответом, но потом понял, что отрицать бесполезно, и кивнул:
– Мы начали изучать такое оборудование в конце войны. Но это был мирный проект. – Нгойи, похоже, все еще пытался оправдаться. – Мы собирались использовать эти машины в мирных целях. Один наш молодой коллега, очень умный парень, доктор наук, выпускник Калифорнийского университета, выдвинул гипотезу, что, если в горизонт событий черной дыры под определенным углом направить инфракрасный лазерный луч, он вернется в виде гамма-лучей. Мы попробовали использовать эти лучи для нагревания резервуара с ртутью. То есть сначала попытались нагревать ими воду, но при вспышке она испарялась, а земля вокруг резервуара превращалась в стекло. – Нгойи явно нервничал: он то и дело облизывал губы. – Сложнее всего было сконструировать систему турбин, работающих на ртутных парах. Многие мои коллеги отравились испарениями ртути и погибли.
Наконец Мативи догадался, откуда Нгойи столько знает обо всем этом.
– Неужели ты был одним из ученых, которые работали на правительство Лиссубы?
– Думаешь, в те времена физику позволили бы спокойно жить в Народной Демократической Республике и заниматься чем-то, кроме разработки новых вооружений? – Нгойи невесело рассмеялся. – Наивный! А потом, когда наступило мирное время, мы стали использовать эту технологию для подачи электроэнергии в дома пяти миллионов горожан.
– Та-а-ак… Но ведь ты же сам прекрасно знаешь, что законы термодинамики не знают исключений. На выходе всегда получается меньше, чем было на входе. Ты же должен понимать, что все это время энергия вырабатывалась за счет использования углового импульса вещества, содержащегося в контейнере. И я готов побиться об заклад, что эта субстанция произведена незаконно на том самом ускорителе в Лубумбе, в необходимости строительства которого президент Лиссуба сумел-таки в свое время убедить членов комиссии ООН. Он, помнится, говорил тогда, что это «оживит экономику Конго»…
Нгойи недовольно поморщился:
– На самом деле он тогда сказал, это «оптимизирует экономику Конго». Слово-то ведь какое: «оптимизирует».
Мативи кивнул:
– Но ведь тому ускорителю наверняка потребовались гигаватты энергии, чтобы сотворить такую штуку, – тысячи гигаватт из все той же городской системы энергоснабжения. Так что на самом деле вы сейчас используете энергию, которую пятнадцать лет назад кто-то украл у вашего же народа и запихал в те контейнеры. Сам подумай, стоит ли так делать? Жан-Батист, неужели ты, как ребенок, веришь, что заводные куклы ходят сами? Неужели до сих пор не понял, что их нужно заводить? Ту штуку тоже однажды завели, и пока часовой механизм этой мины замедленного действия отсчитывает время, но в конце концов она взорвется, и тогда весь мир превратится в огромную массу неупорядоченного вещества.
– Ты, наверное, прав, – вынужден был признать Нгойи. – У этого механизма, кажется, действительно заканчивается завод. С каждым годом он дает все меньше и меньше энергии.
Грузовик, за которым они ехали, внезапно с грохотом остановился, подняв огромное облако пыли, в котором с успехом могло бы укрыться небольшое стадо носорогов. Металлическая громадина перегородила дорогу, и три колонны машин, которые ехали за ней, тоже были вынуждены остановиться – все шоферы Конго в таких ситуациях, по-видимому, поступали одинаково: они одновременно жали на тормоз и на клаксон. Больше всех не повезло водителю, машина которого оказалась в опасной близости от гигантских гусениц грузовика, – их траки были величиной со средних размеров дом. Край гусеницы только слегка надел машину, но та лишилась крыши и превратилась в кабриолет. В воздухе летали хлопья краски. Машина, оказывается, была металлическая, какой-то древней афганской модели. Так что у водителя оставался шанс уцелеть. По крайней мере, Мативи на это надеялся.
Подоспевшие полицейские высыпали из патрульных машин и со всех сторон пробирались к грузовику. Они смотрели на него со страхом и удивлением. Некоторые при этом крестились.
Мативи поставил машину на ручной тормоз, вышел и тоже направился к грузовику. Кто-то окликнул его и велел остановиться, но Мативи не отреагировал.
Правая сторона внедорожника провалилась под асфальт. Торсионы его подвески из материала гораздо более прочного, чем сталь, каждый толщиной с бревно, покрылись трещинами, как прибрежные скалы. Было видно, как в кузове под тентом накренился груз.
Подойдя поближе, Мативи явственно расслышал легкий свист, доносящийся из отверстия в тенте.
Кое-кто из полицейских уже пытался заглянуть в кузов. Увидев это, Мативи замахал руками, как isangoma [18]18
Предсказатель, колдун, знахарь (зулу).
[Закрыть]и закричал:
– Нет! Осторожно! Tres dangereux! [19]19
Это очень опасно! (фр.)
[Закрыть]
Один из полицейских оглянулся, посмотрел на Мативи как на полного идиота и решительно приблизился к кузову. Рукав его рубашки затрепетал и стал притягиваться к отверстию в тенте. Потом рука полицейского примагнитилась к тенту. Полицейский закричал, изо всех сил стараясь высвободить руку. Его товарищи от всей души веселились, наблюдая, как мастерски их коллега разыгрывает этого чокнутого иностранца.
А потом полицейский исчез.
Впрочем, исчез он не сразу. Мативи и стоявшие рядом полицейские слышали, как захрустели кости, потом рука скользнула под тент, словно платок в карман фокусника, потом туда же начали погружаться голова, туловище, ноги. Все увидели, как тело несчастного вдруг вспыхнуло багровым светом: от этого кожа, кости, сосуды – все то, что совсем недавно было живым организмом, – превратились в бурую массу, которая мгновенно исчезла под тентом. На тенте осталось только алое пятно, очертания которого отдаленно напоминали человеческую фигуру, – струйки крови, вопреки законам гравитации, со всех сторон устремились к черному отверстию, в котором только что пропал человек.
Пораженные происшедшим, полицейские повернулись и поглядели на Мативи, словно ждали от него объяснений, потом опять воззрились на внедорожник.
– Alors, chef, – один из них обратился к Мативи по-французски, – qu'est-ce qu'on fait maintenant? [20]20
Ну, начальник, и что теперь делать? (фр.)
[Закрыть]
– Эти штуки вышли из-под контроля, – с трудом выговорил Нгойи. В глазах его блестели слезы – бедолага с минуты на минуту ждал неизбежного апокалипсиса. – Все кончено, мы их больше не контролируем. И часть вины за это лежит на мне.
Мативи покачал головой:
– Сдаваться рано. На самом деле они еще не вышли из-под контроля. Пока не вышли. Например, мы все еще можем точно определить местоположение этой штуки, хотя бы путем скармливания ей еще пары-тройки полицейских. Контейнер, в который была помещена черная дыра, просто прогнил. Поэтому она стала засасывать материю извне.
– Нет, он не прогнил, – возразил Нгойи. – Он не мог прогнить – он отлит из сверхпрочного никелевого сплава.
Скорее всего, это один из тех контейнеров, в которых мы специально проделали отверстия, чтобы пропускать через них инфракрасное излучение. А с противоположной стороны в них должно быть второе отверстие – для выхода гамма-лучей.
Мативи все понял. Так вот почему демоны живут не во всех машинах.
Нгойи все еще с опаской смотрел на грузовик:
– А эта штука может перевернуться?
– Нет, не может. Едва она начинает крениться, как тут же сама восстанавливает равновесие. Наверное, как раз из-за этого грузовик так резко остановился. Ты же сам знаешь, мы имеем дело с небольшим объектом, обладающим огромной скоростью вращения и массой более тысячи тонн. Вряд ли можно всерьез говорить о гироскопической стабильности подобного объекта…
– КЕТЧВАЙО [21]21
Кетчвайо (ок. 1826–1884) – последний зулусский инкоси (верховный правитель) в 1873–1879 гг. и на части территории Южной Америки с 1883 г. Здесь, видимо, употребляется в качестве обращения.
[Закрыть]БРАЙАН МАТИВИ! ИМЕНЕМ МИРОТВОРЧЕСКИХ СИЛ ООН НА ТЕРРИТОРИИ КОНГО ВЫ АРЕСТОВАНЫ!
Мативи обернулся и увидел начальника полиции с мегафоном. Знаки отличия на форме представителя правопорядка были начищены до такого неимоверного блеска, что Мативи с трудом мог разглядеть, в каком чине тот находится.
Мативи вздохнул и начал переговоры:
– Послушайте, лейтенант…
– Я не лейтенант, я майор, – поправил его полицейский.
– Послушайте, майор, я прибыл в вашу страну с миссией предотвращения катастрофы, масштабы которой могут быть настолько огромны, что я бы очень не советовал вам сейчас арестовывать меня и препятствовать моей деятельности. Знаете, что может произойти, если этот грузовик опрокинется и содержимое его кузова свалится на дорогу?
В ответ майор только пожал плечами:
– А знаете, что будет, если кто-нибудь узнает, что я видел вас и не арестовал? Меня уволят, и моя жена и дети умрут с голоду.
Мативи стал медленно пятиться.
– Эй, куда это вы?! – Майор демонстративно щелкнул предохранителем пистолета.
– Я знаю, что произойдет, если вы не арестуете меня. Вы еще забыли сказать, что, если вы этого не сделаете, весь город скоро останется без электричества, так что не только ваша, но и многие другие семьи могут умереть от голода, – сказал Мативи, старательно обходя стороной грузовик, вокруг которого вилась пыль и, словно под ветром, гнулась трава.
Он махнул рукой в сторону темных очертаний города:
– Видите, перебои с электричеством уже начались, а все потому, что из-за транспортировки этой штуки прекратилась подача энергии с нее на электростанцию. В результате в домах перестали работать холодильники, электроплиты, в больницах не действует реанимационное оборудование. Я все прекрасно понимаю.
Мативи медленно поднял руки, чтобы все видели, что он безоружен. Потом, одной рукой ухватившись за борт грузовика, он запрыгнул на его кабину, так что кузов машины оказался между ним и майором.
– Но я уверяю вас, вы и представить себе не можете, что произойдет с вашей и со многими другими семьями, если я все-таки разрешу вам транспортировать содержимое кузова этой машины в Дьело-Бинза. Вы не знаете, что в этом контейнере. А я знаю.
– Должен предупредить вас, что, если вы попытаетесь бежать, я буду вынужден стрелять. Мне даны соответствующие полномочия, – сказал майор, целясь в Мативи из пистолета.
– Разве я пытаюсь бежать? Смотрите, я только что добровольно залез на один из ваших же грузовиков.
Мативи не моргая смотрел на пистолет, от которого теперь зависела его жизнь. Потом он вдруг слегка пригнулся, так что майору тоже пришлось опустить дуло пониже – он целился прямо в грудь Мативи.
– Немедленно слезайте с грузовика! – крикнул полицейский. – Или я буду стрелять!
Мативи облизал пересохшие губы и подумал, что дважды за один и тот же день оказаться под дулом пистолета – это как-то чересчур. Впрочем, в отличие от предыдущего раза, в этой ситуации он еще лихорадочно пытался в уме проверить правильность своих расчетов. А что, если он ошибся с релятивистским эффектом? Надо, чтобы пуля прошла прямо над отверстием в тенте…
– И не подумаю.
Полицейский нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, из дула пистолета вырвалась вспышка пламени. Мативи остался неуязвим.
Майор остолбенел и уставился на того, кому по всем правилам полагалось быть мертвым.
– Как я уже говорил, – невозмутимо продолжал Мативи, – в отличие от вас, я знаю, что находится в кузове этой машины. Может быть, вы все-таки не станете мешать мне выполнять мою миссию?
От удивления глаза майора стали даже чуть шире его полномочий на применение огнестрельного оружия. Он опустил пистолет. У бедолаги дрожали руки.
– Может быть, – сказал он и зачем-то добавил: – Сэр…
Машину Мативи затерло массой людских тел – к счастью, вполне живых, несмотря на непосредственную близость к ним сверхоружия массового поражения. На дорогу вышли тысячи местных жителей в пестрых шелковых футболках с надписями на самых разных языках – эти футболки в страну доставляли в качестве гуманитарной помощи миротворцы всех национальностей, которые стремились таким образом заслужить доверие народа Конго, понесшего значительные потери в результате голода и военных действий Третьей мировой войны. От места, где стоял грузовик, толпу отделяли наспех установленные голубые щиты. Мативи решительно направился к ограждению из липучей проволоки, пущенной поверх этих щитов, на которую то и дело толкали друг друга неосторожные зеваки. Липучая проволока отличалась от колючей в основном тем, что ее шипы прилипали к коже, проникали в нее примерно на сантиметр, и их мог извлечь оттуда только хирург, причем вместе с кожей. По сравнению с липучей проволокой колючая была совсем безобидна.
Патрульные, охранявшие единственный въезд за ограждение, расступились и отдали честь военным в самолете с эмблемой ООН. Мативи тоже пробирался к этому «Боингу V-22 VTOL [22]22
VTOL (от англ. vertical take off and landing) – вертикальный взлет и посадка.
[Закрыть]» старой модели, на пассажирском сиденье которого расположился тучный негр в камуфляже ужасного покроя, беспрестанно говорящий по многочисленным мобильным телефонам. Мативи знал, что назначение телефонов определяется по цвету их корпуса. А вот «боинг», на котором этот человек сюда прибыл, когда-то был белого цвета. После многих лет, проведенных в Конго, теперь это был, скорее, цвет видавшей виды сантехники в общественной уборной.
Мативи внимательно наблюдал за тем, что происходит на огражденной территории. Весь участок был забит военной техникой. Мативи узнал установку японского производства для обезвреживания ядерных боеголовок, не разорвавшихся по причине сбоя в работе взрывателя. Сверхчувствительные сенсоры установки наверняка смогут уловить даже минимальное гамма-излучение, возникающее в результате реакции деления. Нейтрализующий снаряд сто двадцатого калибра влетит внутрь контейнера – в результате наверняка погибнет человек, управляющий работой установки, и участок покроет слой радиоактивных осадков. Хотя, возможно, несколько миллионов мирных жителей в округе все-таки ухитрятся уцелеть…
В конце концов Мативи кое-как удалось подобраться к «боингу».
– Эй, Луи, КАКОГО ЧЕРТА там ВЫТВОРЯЮТ мартышки из отдела обезвреживания?! – закричал Мативи.
В окне показалась голова Гросжана.
– А, Чет, это ты! Ну привет! Все вроде правильно – в полном соответствии с процедурой обезвреживания оружия на основе опасных источников гамма-излучения.
– Во-первых, это не совсем оружие…
Гросжан недоверчиво улыбнулся:
– Эта штука может уничтожить всю планету, и ты считаешь, что это не оружие? Тогда что?
– Там еще тридцать девять таких штук, и каждая способна уничтожить Землю. Но это уже не оружие: сам подумай – кто станет использовать оружие, от которого может погибнуть вся планета?
Гросжан помедлил, потом кивнул:
– А для чего понадобились эти штуки? Наверняка для производства какого-нибудь оружия?
– Скорее, это побочный продукт производства оружия. Они использовались как составляющие ускорителя Пенроуза.
– Это все твои домыслы.
– Ну да, мои домыслы, но я как-никак инспектор по вооружению, а ты всего лишь сотрудник службы безопасности. Было время, когда мы в ООН подозревали правительство Народной Демократической Республики Конго в том, что оно использует оружие Пенроуза в войне против Народной Демократической Республики Конго. Ну, например, под Преторией они применили снаряды с сотнями тонн опасных биологических веществ, каждый из которых был выпущен с расстояния около четырех тысяч километров. Когда подразделениям ООН удалось сломить сопротивление мятежного правительства, военные следователи приступили к изучению использованного оружия, но оказались в тупике. На ракетных установках стояли обычные магнитные ускорители, которые, судя по показателям начальной скорости, могли оказаться эффективны только при наведении снаряда. Они не были способны доставить снаряд к цели. В установках явно чего-то не хватало. Что-то должно было приводить эти снаряды в движение, и это явно не магнитные ускорители и не взрывчатые вещества. Ведь те снаряды оказались действительно гигантских размеров и летели с огромной скоростью. Помнишь вспышку бешенства в Новой Зеландии два года назад, вызванную непонятным вирусом, который передавался воздушно-капельным путем? Наверняка это тоже их рук дело. Скорее всего, военные Конго запустили снаряд со слишком большой скоростью, так что он вылетел на околоземную орбиту, а лотом, тринадцать лет спустя, сошел с нее и упал на землю. При использовании взрывчатки и магнитных ускорителей такого никогда не происходит.
– И что же это, по-твоему, было?
– Ускоритель Пенроуза. Берется огромная масса вещества, вращающегося с достаточной скоростью, чтобы образовать вокруг себя орбиту, и по этой орбите запускаются снаряды, движущиеся против направления вращения общей массы. В результате траектория половины снарядов отклоняется внутрь орбиты и они попадают во вращающуюся массу, в то время как траектория остальных снарядов отклоняется в противоположном направлении и они начинают с огромной скоростью удаляться от общей массы. Вся эта система работает только при условии, что ее масса достаточно велика для того, чтобы развить скорость вращения больше скорости света.
– Черная дыра!
– Совершенно верно. И сейчас в нашем распоряжении находятся тридцать девять радиоактивных черных дыр, которые когда-то использовались в качестве ускорителей в ракетных установках, а теперь вроде как остались не у дел. Ну и плюс еще одна черная дыра в кузове вон того грузовика – прямо посреди трассы на Дьело-Бинза. И единственный способ избавиться от них, я считаю, – это воспользоваться еще одной черной дырой, побольше этих, и запустить их на орбиту. Из них исходит гамма-излучение, и при этом они постоянно поглощают материю. Так что если у тебя хватит ума использовать одну из вон тех установок или, не дай бог, применить оружие…
– ГОСПОДИ ИИСУСЕ! – Гросжан увидел, что его люди как раз готовят ракетную установку, чтобы расстрелять контейнер артиллерийскими снарядами. Он бешено замахал руками и бросился к ним, крича: – Нет! Стойте! ARRETE! ARRETE! [23]23
Остановитесь! (фр.)
[Закрыть]
Военные подчинились приказу.
Гросжан выглядел совсем растерянным:
– А мы еще жаловались на то, как нелегко избавляться от ядерного оружия.
– Ну да, все относительно, – согласился Мативи. – А теперь посмотри вон туда. – Он показал в сторону шоссе.
Недалеко от линии оцепления стояло два фургона с логотипом «ВАООНДЕРКОНГО», как на форме у Нгойи, и светящейся рекламой «ЗДЕСЬ ВЫ МОЖЕТЕ КУПИТЬ СВЕТ И ТЕПЛО». С этих фургонов велась активная торговля небольшими просмоленными брусочками, которые в темноте светились мягким зеленоватым светом. Из близлежащих домов выходили люди, разглядывали брусочки, приценивались и в конце концов покупали эти импровизированные лампочки, от которых было и тепло, и светло.
– Если это то, что я думаю, надо немедленно остановить их. – Гросжан метнулся было в сторону фургонов. – Это же очень опасно!
– Я думаю, тебе не стоит вмешиваться. Ну да, от этих лампочек погибнет два десятка семей, но тут уж ничего не поделаешь. В конце концов, городу нужны свет и тепло. – В голосе Мативи звучал злобный энтузиазм. – Так что люди Жана-Батиста таким образом удовлетворяют самые насущные потребности своих сограждан. Или я не прав, Жан-Батист?
Нгойи все еще сидел в машине Мативи и с грустью наблюдал, как его подчиненные продают мирным жителям радионуклиды. Ему было стыдно смотреть в глаза Мативи. Он достал из внутреннего кармана пистолет, из которого утром собирался пристрелить Мативи, и начал медленно и методично чистить его затвор – наверняка утром осечка вышла из-за неполадки в затворе.
– А теперь, когда вы оцепили территорию, я думаю, можно начинать действовать. Я уже связался с МАГАТЭ. Отряд немедленного реагирования скоро будет здесь.
Нгойи невозмутимо вытащил из барабана патрон, протер его и вставил на место. Гросжана, похоже, удивили слова Мативи.
– Ты хочешь сказать, что уже существуют отряды немедленного реагирования для подобного рода чрезвычайных ситуаций?
– А как же иначе? Ты ведь не думаешь, что здесь произошло нечто из ряда вон выходящее? Так бывает с любым новым оружием. Как только физики создают его, обязательно находятся какие-нибудь мелкокалиберные диктаторы, которые начинают тянуть к нему свои жадные ручищи и в конце концов благополучно до него дотягиваются, абсолютно позабыв, разумеется, известить об этом мировую общественность. В любой стране мира – где угодно – могут находиться десятки и сотни таких вот черных дырок. При одной лишь мысли об этом у меня волосы встают дыбом. Я говорил с одним инженером, который недавно вернулся в Европу из одной такой страны… Судя по его загару, это тоже была какая-то южная страна. Он сказал, что там таких штук предостаточно, – он сам видел несколько тысяч. Специалисты ООН сейчас пытаются найти способ их уничтожить, но пока что все эксперименты по закрытию черных дыр заканчиваются так называемым испарением Хокинга – это явление по своей разрушительной силе сопоставимо со взрывом ядерной боеголовки весом около тысячи тонн. А если хотя бы одна из таких штук окажется вне контейнера, она войдет в земную кору, как камень в воду, доберется до земного ядра, потом направится обратно к поверхности, потом снова начнет приближаться к ядру – и этот маятник постепенно будет раскачиваться все медленнее и медленнее, постоянно поглощая земную материю, пока в конце концов не уничтожит всю планету. Земля попадет внутрь черной дыры. Никто не знает, сколько времени будет продолжаться агония – несколько недель или несколько веков. На этот счет мнения астрофизиков сильно расходятся. И знаешь, что во всем этом самое забавное? – Мативи натянуто улыбнулся. – Знаешь, что не перестает меня радовать?
– Что? – Лицо банту [24]24
Банту – группа народов в Южной и Средней Африке.
[Закрыть]Гросжана стало светлее, чем у бура [25]25
Бур – голландский поселенец в Южной Африке.
[Закрыть].
В этот момент в салоне машины Мативи раздался слегка приглушенный выстрел.
– Самое забавное, что никогда нельзя знать наверняка, нет ли таких штук еще в каком-нибудь укромном месте. Кто угодно и где угодно может проводить несанкционированные эксперименты с черными дырами. И мы об этом никогда не узнаем, потому что подобные проекты всегда строго засекречены. Точно так же мы никогда не можем быть уверены в том, что какая-нибудь черная дыра уже не вырвалась на свободу. Может быть, она, как этакий огромный детский мяч, уже давным-давно совершает свои немыслимые скачки в недрах нашей планеты. Если это так, то рано или поздно мы, конечно, обо всем догадаемся по гравитационным аномалиям, изменившимся показателям сейсмометров и других приборов… Может быть, нашему миру осталось жить совсем немного – каких-нибудь два десятка лет, а мы как были идиотами, так и остаемся. В общем, Луи, будь так добр, проверь надежность ограждения и охраны.
