Текст книги "«Если», 1996 № 09"
Автор книги: Роберт Сильверберг
Соавторы: Андрей Родионов,Вернор (Вернон) Стефан Виндж,Сергей Бирюков,Сергей Бережной,Томас Уайлд,Мириам Аллен де Форд
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
«Если», 1996 № 09
Мириам Аллен де Форд
ВСЯКОЕ СЛУЧАЕТСЯ
Дэвенант, разглядывавший свое пиво, поднял голову и с интересом взглянул в сторону. У него было оригинальное хобби – собирать редкие слова, и, хотя ему доводилось читать слово «Ба!», еще никто не произносил его вслух.
– Ба! Интервью с марсианами и их фотографии! – воскликнул сидящий неподалеку от него человек.
Дэвенант уже рассчитался в гостинице, решив сэкономить плату за сегодняшний день, и теперь ему предстояло убить два часа до отлета самолета в Бостон. С делами, ради которых он приехал в Нью-Йорк, он уже разделался, а звонить и встречаться с кем-либо он не пожелал. Прогуливаясь с кейсом в руке и выдерживая примерное направление на аэровокзал, он наткнулся на этот маленький бар, которого раньше не приметил.
Скромная неоновая вывеска гласила: «У Тима» – от нее веяло чем-то старомодным. «Подходящее местечко, чтобы убить часок-другой», – подумал он.
Бар и впрямь оказался довольно уютным. Сейчас, в середине дня, там обитали лишь бармен и лысый мужчина средних лет в твидовом костюме. Дэвенант заказал пиво и уже поднес стакан к губам, когда услышал слово «Ба!». Правда, он не быЛуверен, с кем говорит мужчина – с самим собой или с барменом.
Как оказалось, он обращался к Дэвенанту, потому что его левая рука указывала на заголовок в разложенной перед ним газете – какой именно, Дэвенант разобрать не смог, – а правая размахивала полупустым стаканом с коктейлем.
– Наука доказала, – продолжил он, увидев заинтересованность на лице Дэвенанта, – что все планеты нашей Солнечной системы необитаемы. Однако Вселенная полна звезд, и вокруг многих из них обращаются планеты. На некоторых из этих планет вполне мог зародиться разум. Но любые цивилизованные – э-ээ… назовем их «созданиями», – способные преодолевать безграничные космические пространства, наверняка окажутся столь отличными от нас, что мы не признаем в них «родственников». Нет, истина гораздо невероятней – и одновременно банальней. Вроде того мира, где мы сейчас находимся.
– Вы имеете в виду наш мир?
– Я имею в виду этот мир – эту систему координат, параллельную тому, откуда явились вы, – полагаю, из того же мира, что и я. Тот, куда мы оба соскользнули.
Дэвенант уставился на него, разинув от удивления рот. Незнакомец выглядел трезвым…
– Что-то я вас не понял, – с опаской сказал Дэвенант.
– Послушайте, – оскорбился лысый, – у меня глаз наметанный. Я еще ни разу не ошибался, увидев соскользнувшего. Может быть, это произошло с вами только что, и вы еще не поняли. На вид вы человек образованный. Знаете высшую математику?
– Обязан. Я бухгалтер.
– Да нет, я не про арифметику. Я говорю о другом – о пространственно-временных континуумах и прочих штучках.
– Что-то слышал…
– А раз так, то вы должны были слышать о многомерных мирах – параллельных системах координат. Не знаю, сколько их существует, и никто этого не знает. Вероятно, бесчисленное множество. Зато знаю, что в каждом из них есть немногие люди с особым психологическим складом, для которых разделяющая миры «пленка» слаба, поэтому они могут соскальзывать из одного мира в другой. И я готов поспорить, что вы один из них.
– Боюсь, вы переоцениваете мои способности, – заметил Дэвенант.
– Да нет же. Давайте разберемся. – Мужчина в твиде одним глотком осушил свой стакан. – Тим! Повтори мне и наполни стакан этому джентльмену.
Дородный бармен выполнил заказ и остался рядом послушать. Дэвенант благодарно кивнул. Лысый заговорил вновь.
– Не доводилось вам слышать о фермере, который отправился в хлев подоить коров и вдруг бесследно исчез? Или о частном самолете, в котором после аварии нашли только владельца, но без пилота? Или о дипломате, что сел в машину, но из нее уже не появился?
А что вы скажете о людях, неожиданно приходящих в себя на скамейке в парке или на людной улице, причем от привычной и знакомой жизни их отделяет немало лет и миль? Обычно они утверждают, что ничего не могут вспомнить. Но где они находились все это время?
Или вспомните о мифе, который вам расскажут в любой стране, о детях, похищенных волшебниками или о пастухе, что отыскал в горе пещеру и вошел в нее. О Рипе ван Винкле. О гамельнском крысолове. Мифы – всего лишь попытка объяснить факт при недостатке информации.
Что происходит? Все они соскальзывают. Проваливаются в щелочку, которая тут же затягивается без следа.
– Так вы хотите сказать, что все они перемещаются в какое-то другое измерение?
– Да, но не так, как вы, вероятно, представляете. Они не могут выйти из запертой комнаты или выкопать яму, начиная со дна. Но я совершенно уверен в том, что они соскальзывают. И я видел множество таких, как вы. Едва они переступают порог этого бара, я распознаю их мгновенно – по выражению глаз. Черт побери, уж я-то знаю. Я сам соскользнувший. И Тим тоже.
Тим с достоинством кивнул.
Дэвенант выдавил неуверенную улыбку.
– Что ж, интересная гипотеза, – пробормотал он.
Лысый нахмурился.
– По-вашему, я вам байки рассказываю? Тогда скажите-ка, не испытывали ли вы недавно нечто вроде… электрического удара? У нас, соскользнувших, это обычное дело.
Дэвенант вздрогнул. Описание оказалось совершенно точным – то странное ощущение как раз перед тем как он заметил бар Тима: словно в черепе произошло маленькое землетрясение. Через секунду все прошло и стало нормальным…
– Так я и думал, – удовлетворенно произнес лысый.
Дэвенант с некоторым усилием взял себя в руки.
– Нет, погодите-ка! – неожиданно воскликнул он. – Тут-то я вас и поймал. Если это другой мир, то почему вы говорите по-английски?
– А почему бы и нет? Разве вы говорите на другом языке? Ведь мы в Нью-Йорке, верно?
– И в вашем Нью-Йорке тоже есть Эмпайр Стейт Билдинг, Рокфеллеровский центр, статуя Свободы?
– Я этого не утверждал. Есть эквиваленты. Но они могут по-другому называться. Например, я припоминаю, что в нашем прежнем мире на месте этого бара находился цветочный магазин.
Дэвенант рассмеялся.
– Ладно, приятель, – сказал он, – готов заключить пари. Я здесь по делу, а живу в Бостоне. Очень скоро я полечу домой на самолете. И готов поспорить на что угодно, что, когда я вернусь в Бостон, там все окажется точно таким, как и прежде.
– В самолет вы попадете, хотя аэропорт может располагаться не там, где вы помните. И в Бостон вы прилетите по расписанию. Все природные объекты – залив, холм с маяком, река Чарлз – там тоже будут, но могут называться по-другому. Не знаю как, потому что никогда не был в Бостоне в этом мире. Все здания будут другими, и во всем городе вы не найдете ни единого знакомого человека – разве что наткнетесь на другого соскользнувшего.
– И даже если такая встреча состоится, – добавил бармен, – то человек этот может оказаться из другого исходного мира, мистер Горхэм. Как мы с вами.
– Верно. Об этом я не подумал. Мне, однако, кажется, что мы с вами родились в одном мире, мистер…
– Дэвенант. Чарлз Дэвенант.
– Меня зовут Горхэм, Джеймс Горхэм. Скажите-ка, мистер Дэвенант, слышали ли вы об Аристотеле, Юлии Цезаре, Уильяме Завоевателе или Шекспире?
– Вы что, шутите?
– Ладно. Тим, ты слышал прежде эти имена?
– Помилуйте, мистер Горхэм. Сами знаете, что я не шибко образованный.
– Хорошо, тогда скажите – кто такой Линкольн? Кем был Вашингтон? Знаете ли вы Гитлера? Или Сталина? Или Эйзенхауэра?
– Сдаюсь, – признался Тим.
– Вот видите? У нас с вами общая история, а у Тима совсем другая. И он знает совсем других великих людей, о которых мы и не слыхали. Но он попал сюда из своей Америки, как и мы из своей.
– Зато иногда я встречаю кого-нибудь из своего мира, – с пылом вставил Тим, – и мы начинаем вспоминать! Скажем, как Рэндолф захватил Ричмонд во времена Гражданской войны или как Томас Эн-дикотт стал первым президентом.
Горхэм вздохнул.
– Я знаю – мне тоже пришлось долго к этому привыкать. Вот почему я теперь стараюсь помочь другим.
– Мне помогать не надо! – заявил Дэвенант. – Выпустите меня, или…
– Успокойтесь, приятель. Вас никто не держит. Послушайте, давайте обсудим все спокойно, ладно? Выпейте еще пива и спрашивайте меня о чем угодно.
Мгновенная вспышка гнева прошла. «Что ж, – решил Дэвенант, – можно подыграть шутке и повеселиться». Он взглянул на часы. Еще куча времени.
– Хорошо, – сказал он. – А как с одеждой?
– Одежда перенеслась вместе с вами – это что-то вроде телепортации. Однако советую проверить, есть ли у вас обратный билет на Бостон. Не найдете, потому что здесь вы его не покупали.
Пальцы Дэвенанта вылетели из пустого кармана, словно их укусили.
– Жульничество какое-то, – пробормотал он. – Но деньги-то все еще в бумажнике!
– Почему бы и нет? Они ведь были у вас с собой, хотя потратить их здесь вы не сможете. Готов поменять нужную сумму. Бумажки покажутся вам другими, но они здесь в ходу, а ваши я сохраню как сувенир.
«Интересная махинация», – подумал Дэвенант. Горхэм словно прочел его мысли.
– Послушайте, Дэвенант, мне-то никто не помогал, и я знаю, насколько поначалу трудно. Предположим, вы прилетите в Бостон. Допустим, все там окажется именно таким, как я предсказал. У вас не будет ни дома, ни работы, потому что они остались в другом, параллельном, мире. А теперь взгляните на это…
Он протянул ему визитку. «Джеймс Б. Горхэм, помощник вице-президента, банк Компании по взаимному страхованию жизни».
– В нашем бостонском офисе вы сумеете найти понимание.
Дэвенант с подозрением взглянул на карточку.
– Никогда не слышал о такой компании.
– Весьма старинная компания, – спокойно заметил Горхэм и показал пальцем на строчку: «Основана в 1848 году».
Дэвенант торжествующе просиял.
– Вот я вас и поймал наконец! – усмехнулся он. – Вы ведь и сам «соскользнувший», верно? Но когда вы здесь оказались, у вас ведь не было никаких документов. И как это вы сразу стали помощником вице-президента крупной страховой компании?
– Вовсе не сразу, мистер Дэвенант, – сухо произнес Горхэм. – Я прожил здесь половину своей жизни.
– Ладно, а что вы скажете о тех, кто возвращается? – спросил Дэвенант. – Почему они не рассказывают о том, что с ними случилось? Почему они всегда теряют память, в то время как вы, находясь здесь, не забыли родной мир?
– Вы хотите сказать, почему они всегда говорят, будто ничего не помнят. Возможно, кое-кто действительно утрачивает воспоминания после шока. Но задумайтесь на минуту. Что станет с человеком, соскользнувшим туда и возвратившимся обратно, когда он попытается рассказать правду? Как скоро этот безумец окажется в психиатрической лечебнице? Полагаю, их там, бедняг, немало.
– Нет, подождите-ка, – возразил Дэвенант. – Вы утверждаете, что цивилизация во всех ваших так называемых параллельных мирах одинакова? Тогда получается – если я поверю, что и в самом деле оказался в другом мире, – что этот мир сейчас в таком же кризисе, как и мой? Ему так же угрожают ядерная война, уничтожение, хаос и все прочее?
– Я говорил, что это параллельные миры, друг мой, – мрачно ответил Горхэм. – Их история различается в деталях, но сходные предпосылки в конечном итоге приводят к сходным результатам.
– Если все это какая-то ловко исполненная шутка, – уныло произнес Дэвенант, – то я сдаюсь. Вы меня одурачили, так что мы квиты… Ну хорошо, я вам еще немного подыграю. Почему некоторые из исчезнувших людей возвращаются почти сразу или через несколько часов, а другие не возвращаются никогда?
– Не знаю. Такое просто случается. Некоторые часто соскальзывают туда и обратно. А еще я встречал людей, которые совершали настолько короткие переходы, что едва осознают само событие. Возможно, вы и сами из тех, кто делает недолгие переходы, – надеюсь, ради вас же, что это именно так.
Зато я никогда не слышал ни о ком, кто соскальзывал бы в более чем один другой мир, хотя, возможно, есть и такие. Тем, кто быстро перемещается туда и обратно, может показаться, будто им приснился яркий сон – если переход случается, пока они спят. Если же такое происходит во время бодрствования, то двойной шок может оказаться настолько силен, что они попросту теряют сознание и обо всем забывают. Не исключено, что они и гибнут от шока – возможно, именно в этом причина смерти людей, которых находят мертвыми в постели без признаков болезни.
Перепуганный Дэвенант уставился на Горхэма. Он начал вспоминать. Подойдя неуверенными шагами к стулу возле одного из столиков, он сел.
Однажды, когда он был еще совсем маленьким мальчиком, ему приснился странный сон, который помнился до сих пор. В том сне он шел по улице и внезапно услышал глухое ритмичное громыхание. Он спросил проходящую мимо женщину, и та ответила: «Это стирает подземная прачка».
Детская рационализация. Но он был в том возрасте и периоде жизни, когда иллюзии и реальность неразрывно переплетены. И поэтому вскоре он спросил мать:
– Почему я больше не слышу подземную прачку?
– О чем ты спрашиваешь? – удивилась мать. Он объяснил, мать рассмеялась. «Тебе все это лишь приснилось, милый», – сказала она. Но он не забыл.
Вспомнилось ему и кое-что другое. Когда он стал старше, то часто, перед тем как заснуть, его посещали странные видения. Перед его внутренним взором внезапно начинали мелькать незнакомые лица, слышались обрывки непонятных разговоров. Уже подростком он разделил для себя все виденное и слышанное на три категории: обычное увиденное и услышанное, чисто вымышленные или припоминаемые образы и звуки, и те, что он назвал «промежуточные».
Горхэм и Тим сочувственно смотрели на потрясенного Дэвенанта, который с трудом поднялся на ослабевшие ноги.
– Довольно с меня ваших грязных трюков! – произнес он. – Выпустите меня отсюда! Сейчас же, немедленно!
– Конечно. Открой ему дверь, Тим.
Дэвенант распахнул дверь, вышел и от души хлопнул ею напоследок. Кипя от праведного гнева, он быстро зашагал по улице в ту сторону, где, как он знал, находился аэровокзал.
Тот, разумеется, оказался на месте. Но вот аэропортовский автобус… немного другой? Все сейчас казалось ему немного другим – Горхэм здорово задурил ему голову своей болтовней. Но самолет выглядел абсолютно обычным, да и автобус, на котором он поехал в город из бостонского аэропорта, – тоже.
Так, в контору сегодня идти нет нужды; он просто позвонит туда из своей холостяцкой квартирки. Он поймал такси и был неприятно удивлен, увидев, что оно розовое. Попадались ли ему раньше розовые такси? Ну и что, не такой уж он наблюдательный, к тому же постоянно открываются новые компании. Такси уже приближалось к его дому, когда он поймал себя на том, что старательно не смотрит в окно. Тут водитель заговорил.
– Вы сказали, «номер двенадцать», мистер? На Лаурел-стрит нет 12-го дома.
Они ехали по Лаурел-стрит, сомнений нет – он узнал некоторые из домов. Но на месте его многоквартирного дома оказалась автостоянка.
Дэвенанту стало нехорошо. Ладно, скоро он со всем разберется, но сперва ему нужно оказаться в тихом местечке, где он сможет спокойно посидеть и поразмышлять.
– Тогда отвезите меня в «Копли-плаза», – попросил он сдавленным голосом.
– В «Мотли-плаза», – поправил его таксист. Дэвенант вздрогнул.
Отель он разглядывать не стал – все равно разницы не заметит.
Он без труда снял номер и, выйдя из лифта, молча последовал за парнишкой-коридорным, который нес его вещи.
– Эй! – воскликнул парнишка, получив чаевые, – что у вас за странные деньги?
Дэвенант даже не стал смотреть на полдоллара на ладони у коридорного. Он попытался улыбнуться, но улыбка обернулась гримасой. Кажется, парнишка слегка испугался и быстро ретировался. Дэвенант вошел в свой номер.
«Держи себя в руках!» – строго приказал он сам себе, снял галстук и сполоснул лицо холодной водой. Уняв дрожь, он снял трубку и назвал оператору номер своего офиса. Сердце его колотилось.
– Это Дэвенант, – сказал он, когда сняли трубку. – Дай мне Джорджа Уотсона, Люсиль.
– Вы не туда попали, мистер.
Дэвенант внезапно разгневался.
– Послушайте, – рявкнул он. – Я звоню в «Блэк, Уотсон и Хейлкраммер», в Олд Стейт Билдинг.
– Извините, сэр, это квартира.
Он бросил трубку. Прошелся по комнате и позвонил в справочную.
– Компания «Блэк, Уотсон и Хейлкраммер» не значится, – ответили ему.
Дэвенант молча положил трубку. Он сидел, чувстзуя, как кружится голова.
Даже если предположить, что чушь, которой накачал его Горхэм, оказалась правдой, то как он сумел добраться до Бостона? Почему кассир в Нью-Йорке взял его деньги? Тут он вспомнил – он платил не деньгами, а дорожным чеком. Вероятно, они одинаковые в обоих мирах. А таксист… ему он заплатил сдачей от билета. Зато чаевые коридорному он доставал из другого кармана; эти деньги были при нем до того, как он… До того…
«Погодите-ка, есть еще возможность исправить положение. По крайней мере, в той степени, насколько его можно исправить». Он вынул бумажник и отыскал в нем карточку Горхэма. «Банк Компании по взаимному страхованию жизни. Джеймс Б. Горхэм, помощник вице-президента». Он прочитал это вслух, проверяя, не дрожит ли его голос; затем, ощущая холодок в губах и кончиках пальцев, поднял телефонную трубку и продиктовал номер с карточки.
Он не удивился – только безмерно испугался. Почему-то он ожидал такого ответа.
– Этот номер не действующий, сэр. – Помедлив, телефонистка спросила: – Извините, но вы называли мне бостонские номера?
– Неважно, – с трудом выдохнул Дэвенант и медленно положил трубку. Он все понял только что.
Он вспомнил, как выбежал в гневе из бара Тима, как шагал, возбужденный, по улицам. И вспомнил кое-что еще. Где-то по дороге между баром и аэровокзалом с ним вновь случилось нечто странное: его мозг пронзил мгновенный взрыв, похожий на электрический шок, а потом все снова стало казаться нормальным.
Но куда? В какой мир он тогда соскользнул? Господи, где же он сейчас?
Уткнувшись лицом в спинку кресла, он закрыл глаза и всхлипнул, не в силах выдавить даже слезинки.
– Помогите! – прохрипел он пересохшим горлом, обращаясь неизвестно к кому, словно потерявшийся ребенок. – Помогите! Я хочу домой!
Перевел с английского Александр ВОЛНОВ
Вернор Виндж
ВОЙНА – МИРУ
Берег моря Бофорта лежал в двухстах километрах внизу. В Северном полушарии давно началось лето: тут и там виднелись бледно-зеленые заплаты скудной северной растительности. Природа и жизнь брали свое – только редкие горные хребты и небольшие участки полуостровов оставались скучно-серыми и голыми. Совсем нехарактерный для Арктики пейзаж.
Капитан Эллисон Паркер, ВВФСШ, сдвинулась на самый край своего сиденья, насколько позволяли ремни безопасности, чтобы можно было смотреть в окно через плечо пилота. Большую часть полета у нее был даже лучший обзор, чем у водителя «грузовика», и скучать ей было некогда: Эллисон ужасно нравилось наблюдать за сменой разнообразных пейзажей. Пилот Ангус Квиллер, наклонившись вперед, внимательно следил за показаниями приборов. Ангус был отличным парнем, но он ничем не отличался от всех остальных пилотов – как, впрочем, и некоторых экспертов – они воспринимали окружающий мир без особого интереса.
– Передай мое восхищение твоему автопилоту, Фред. Вон тот огонек показывает, что мы прибыли точно на место.
Ангус никогда не хвалил Фреда Торреса, старшего пилота. Если корабль пилотировал Фред и с ними происходило что-нибудь хорошее, то благодарить нужно было либо автопилот, либо станции наземного слежения. Торрес проворчал в ответ что-то, а потом обратился к Эллисон:
– Надеюсь, вы получаете удовольствие, мисс Паркер. Не так уж часто мы летаем на этой штуке только ради хорошенькой девушки.
Эллисон усмехнулась, но ничего не ответила. Фред говорил сущую правду – как правило, подобные миссии планировались за несколько недель и были многоцелевыми. Продолжался каждый такой полет не менее трех или четырех дней. Однако на сей раз обоих пилотов срочно вызвали на работу, несмотря на то, что они были выходными, и им пришлось участвовать во внеочередном полете – всего пятнадцать витков с последующей посадкой в Ванденберге. Этот полет был обставлен как глубокая воздушная разведка, хотя вполне возможно, что Фред и Ангус знали немного больше – последние несколько недель газеты были настроены особенно мрачно.
Фред Торрес, или его автопилот – это уж как посмотреть – медленно развернул корабль на 180 градусов, чтобы зайти на цель. Они продолжали снижаться. Мимо проплыл туманно-голубой южный горизонт. Теперь они снова увидят Землю, когда, опустившись гораздо ниже, окажутся на высоте, доступной обычным самолетам. Эллисон откинулась на спинку сиденья, поплотнее затянув ремни безопасности. Она погладила рукой коробку с оптическими дисками, надежно закрепленную рядом с ее креслом. Именно ради них и был затеян этот полет. Множество генералов – и, конечно же, политиков – почувствуют невероятное облегчение, когда Эллисон вернется на Землю. «Взрыв», замеченный сотрудниками Ливермора, скорее всего, был просто какой-нибудь аварией. Россия тут совершенно ни при чем.
…Вот только глубинные пробы, сделанные Эллисон по собственной инициативе над Ливермором, вызывали у нее беспокойство. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет отправиться на свидание с Полом Хелером, хотя бы только для того чтобы посмотреть на выражение его лица, когда она ему скажет, что результаты ее проверки засекречены. Он абсолютно уверен в том, что его боссы задумали какую-то мерзость в Ливерморе. Теперь у нее появились основания думать, что Пол прав – в Ливерморе что-то происходило. Эта деятельность могла остаться незамеченной, поскольку было сделано все, чтобы ее скрыть, но у Эллисон были приборы глубокого видения. Надо сказать, что Эллисон Паркер прекрасно разбиралась в реакторах высокого напряжения, а в Ливерморе появился новый реактор такого типа, и он не числился в списках ВВР. Кроме того, она обнаружила еще кое-что: светонепроницаемые сферы, находящиеся под землей в районе реактора.
Пол Хелер это тоже предсказывал.
Специалисты из Отдела Наблюдения Нью-Мексико (ОННМ) уровня Эллисон Паркер могли по собственному усмотрению вносить дополнения в программу своих наблюдений; благодаря этому было решено немало задач. У Эллисон не возникнет никаких неприятностей, если она по собственной инициативе предпримет проверку какой-нибудь лаборатории Соединенных Штатов, нужно только вовремя представить подробный отчет. Если Пол прав, тогда может разразиться грандиозный скандал. В случае же, если он ошибся, у него будут серьезные неприятности.
Эллисон почувствовала, как ускорение мягко вдавило ее тело в кресло, а снаружи стали доноситься странные, скрежещущие звуки. Бледные оранжево-красные сполохи прорезали ночь за передними иллюминаторами. Постепенно цвета стали насыщеннее, и ощущение тяжести усилилось.
До последнего поворота оставалось около четырехсот секунд. Эллисон лениво размышляла о том, как сложатся ее отношения с Полом. Она встречалась и с гораздо более привлекательными мужчинами, но ни один из них не был так умен. Именно в этом, возможно, и заключалась главная проблема. Хелер был явно в нее влюблен, но он не имел права рассказывать Эллисон о своей засекреченной работе, а из обрывочных намеков она не могла составить о ней никакого представления.
Огненные сполохи на небе постепенно начали тускнеть, появились даже слабые оттенки синего.
Нос космического корабля снова начал опускаться, они выходили на новую орбиту. Большая Калифорнийская долина зеленым коридором лежала под ними. Справа расплывался в тумане залив Сан-Франциско. Они пролетят примерно в девяноста километрах к востоку от Ливермора. Это место было центром притяжения их полета: система слежения давала противоречивые сведения, которые заставили военных и политиков заподозрить, что Советы готовят здесь какую-то акцию. И эта же система слежения была составной частью проекта, вызвавшего у Хелера серьезные подозрения – по причинам, о которых он не желал распространяться.
В этот момент мир Эллисон Паркер перестал существовать.
