Текст книги "Истории мееханского пограничья. Том I. Север"

Автор книги: Роберт Вегнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Тем не менее маги казались все более и более взволнованными. Убийца был необычным, они оба утверждали о каком–то, неизвестном для них, виде Силы. И это не были шаманские заклинания ахеров, они не обнаружили никаких следов духов. Эта Сила была абсолютно чужой и одновременно мощной. Андерелл считал удачей расположение поселка на отшибе, в противном случае он привлек бы внимание магических гильдий и большинства Храмов. Тут бы стало тесновато, подумал он. Теперь им нужно было дождаться ухода Горной Стражи и рассчитывать на толику везения.

***

Передвижение по такой местности не составляло труда. Камни, скалы, кучи валунов были принесены ледником в те времена, когда у него было достаточно сил для пересечения озера. Шаман любил такие места, они напоминали ему родную сторону. В своей серо–коричневой одежде, с наброшенным на голову капюшоном, он мог присесть, замереть, и человек прошел бы в шаге от него, не почувствовав опасности. Духи тихо пели о крови и сражении.

Приближаясь к жилью с юга, он почувствовал магию. Человеческую, воняющую Ночной Тенью. И улыбнулся –  не только он заинтересовался появлением чего–то. В трехстах шагах перед ним, на краю поселка, между несколькими крупными камнями воздух слегка подрагивал, как во время жары. Не очень хорошо они спрятались, если он почувствовал их с такого расстояния. Там могло быть не больше нескольких человек. Он нашел мага, к нему тянулась сотканная из тени цепь, на конце которой вилось черное существо. Это не была разрешенная магия, здесь баловались вызовом демонов. Сила всегда влечет глупцов, даже если при этом нарушаются человеческие кодексы.

И тогда он его почувствовал. В землю духов, в мир, наложенный на мир, в используемые источники, да в саму Тьму, вбита ледяная колонна. Он тут же сосредоточился на ней. Человеческий маг был никудышным, если ее не обнаружил. Источник Силы был в миле от Бирта.

***

Котловина была именно такой, как и ожидал Кеннет. Почти круглая плоская площадка, окруженная со всех сторон высокими скалами и с одним узким проходом.

– Хорошее место, не так ли?

– Да, господин лейтенант. – Андан вошел внутрь, осмотрелся и без смущения плюнул на землю. – Двадцать лучников на тех скалах сверху и через полминуты о нас можно будет забыть.

Велергорф заглянул внутрь и широко улыбнулся:

– Да. Даже дрова нам дали для огня. Так легче целиться.

– Возможно… – Кеннет пожал плечами. – Но помни, они боятся ночи. Кто бы за нами не пришел, вряд ли это будут рыбаки. Поищем место получше.

Он повернул налево, на голый, как яйцо, холм, где беспрепятственно бушевали ветры, но откуда был вид на все стороны.

Местность была действительно паршивая, ни деревца, ни куста, даже мха не было. Куда ни глянешь – голые скалы и камни. Собравшиеся вокруг командира солдаты кутались в плащи и пробовали найти удобное место. Те, которым досталась первая стража, вряд ли им завидовали. О разжигании огня и речи вообще не было.

Как тут можно жить, подумал лейтенант, устраиваясь на лежащий рядом камень. Хотя, с другой стороны, он видел села и деревни, расположенные в гораздо более негостеприимных местах. В горах такое случалось, многие оставались там, куда их забросила судьба, невезение или случай. Характер вессирских горцев не позволял им сдаваться, требовал цепляться зубами в каждый клочок земли и держаться. Эти упорство и терпение, передающееся из поколения в поколение, воспитывали крепких и своенравных людей, которые вжились, вросли в эти горы, носили их в костях и сердце. Видимо это и держало здесь местных рыбаков. Упрямство.

И это упрямство могло быть самым большим препятствием для Стражи. Если староста по–прежнему будет утверждать, что всему виной лишь глупая шутка, и остальные жители его поддержат, то Шестая Рота вернется в Беленден ни с чем. Со времени убийства прошло слишком много времени, и неожиданного гостеприимства, поведения жителей и нервозности собак не достаточно для переворачивания Бирта вверх дном.

Он мог с чистой совестью, или, по крайней мере, с ее видимостью, вернуться в казармы, в конце концов староста все отрицал и представил свидетелей, но…

Но пустые хижины, запертые двери и окна. Рыбаки сильно боялись, жили у соседей или вовсе покинули это место. Не выпускали детей из домов, в сумерках закрывались на все замки. Боялись ночи. Кеннет посмотрел на быстро темнеющее небо. Нет, убийца или убийцы – если они вообще были поблизости – не нападали на поселок. Значит и сорок солдат им не по зубам. Или наоборот, улыбнулся он в мыслях. С другой стороны, им оставалось только переждать ночь, вернуться и поговорить с местными жителями. Иначе у него будет ощущение, что они проделали весь этот путь зря.

***

Удивительно, какое впечатление может вызвать раздавшийся в ночи крик. Особенно тот, который раздается за спиной, в месте, где никого не должно быть.

Они слышали его и прошлой ночью, и позапрошлой, но никогда так близко. Только многие годы тренировок помешали ему вскочить на ноги и целиться из оружия себе за спину. Маскировочное заклинание тогда бы попросту перестало действовать. Гендерк тоже не изменил положения, Уэла едва вздрогнула, а Бигрон лежал как камень. Андерелл улыбнулся в темноте. Это была хорошая команда, лучшая, с которой он служил.

Жестами, медленными движениями, он указал Уэле и магу не спускать глаз с домов и избегать резких движений, затем перевернулся на спину. Проклятое заклинание, подумал он и широко улыбнулся от игры слов. Вопль снова заполнил пространство. Невозможно, как такое может выйти из человеческой глотки. Он приподнял голову, вглядываясь в темноту. Оно было там, бесформенное пятно, всего в нескольких шагах от них, сгусток тени во мраке. Теперь слова Крышки обретали смысл. Если бы не этот крик, то он никогда бы не догадался, и принял это что–то за скалу или камень. Вопль был… так полон отчаяния, что его охватил озноб. Не было в нем вызова, гнева или ярости, только боль и страдание.

Андерелл медленно поднял арбалет, целясь в размытую тень. Лежащий в пазу болт был покрыт знаками, которые для одаренного Талантом светились бы в темноте. А большинство священников, при его виде, пришли бы в ярость. Большой Кодекс Большим Кодексом, но некоторые вещи просто нельзя не использовать. Наконечник был вымочен в смеси трех самых мощных ядов, о которых он слышал – аведра, красная мийя и вытяжка из железы морской улитки, у которой даже не было названия. При неосторожном прикосновении жизнь оставила бы его за считанные минуты.

Андерелл считал себя мудрым и рассудительным, потому он был еще жив. Приказ гласил – схватить или убить, но на его личном языке это означало застрелить, отравить, разрубить и утопить, а остатки упаковать в мешки и доставить для изучения. Он не собирался рисковать и драться ночью с чем–то, рвущим взрослых мужчин в клочья. Он прижался щекой к арбалету.

Создание вдруг вскочило и прыгнуло вперед. Рука Андерелла дрогнула, и болт умчался в темноту, но в это же время загадочный убийца сделал огромный, неправдоподобный прыжок на тридцать ярдов, который перенес его над их укрытием. Темный силуэт, не более чем мазок тени перекрывший звезды, мелькнул на фоне неба и приземлился между охотниками и поселком. Два арбалета щелкнули одновременно, Андерелл еще не успел повернуться, не видел, что произошло, но сдавленные, полные ярости рычания Уэлы сказали ему все. Они промахнулись, убийца и лучший боец, какого он знал, не попали в цель величиной с человека и с расстояния менее десятка шагов. Пока он переворачивался на живот, создание исчезло.

***

Крик пришел откуда–то со стороны человеческого жилья. Он инстинктивно выпустил пару духов, появившись, они сформировали Силу в защитные шнуры. Создание убралось прежде, чем они сплели из них сеть. Чужой кричал в доброй четверти мили от него. Шаман отчетливо чувствовал его, как чувствовал вбитую в тело дрожь, дыру в мире, тьму на тропах духов, двигающегося быстрее мчащегося медведя. Но в крике не было ярости атакующей бестии. Печаль, скорбь, ожидание. Даже в этом пятне чужеродного эмоции были четкими. Ищешь, верно? Ищешь своих, чужак в чужом месте, потерявший связь с остальными, а разум, бывший когда–то частью тебя, больше не существует. Что ты сделаешь, когда не получишь ответ?

Мягкое подрагивание земли принесло весть о новом куске льда, упавшем в озеро. Через несколько ударов сердца он услышал всплеск, а затем шум бегущей волны. Он не обратил на это внимание.

Один из духов вернулся с северо–востока, вошел в тело и передал образ. Остальные ответили возмущением и гневным бормотанием. Он мысленно их успокоил и пошел вперед.

Место, куда привел его образ, было небольшой трещиной в скале, попасть в которую  можно было только сверху. Несколько футов в длину и два в ширину. Трудно сказать, насколько она была глубока. К ней вели многочисленные тропки привлеченных запахом падальщиков. Он видел их на голой скале, мелкие царапины от когтей, следы коротких стычек за обладание добычей. Уселся на краю и выпустил духов. Трещина была почти полностью заполнена снегом, превратилась в натуральный морозильник, а в середине… Тела. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать. Тем, на самом дне, было много месяцев, может лет. В основном молодые люди, дети. Сломанные кости, разбитые черепа, раны от ножей, топоров, следы ожогов. Они умерли тяжелой смертью. Он расширил сознание, ступил на тропу духов. Нет, все решили уйти, ни одна душа не цеплялась к телу. Больше он ничего не узнает.

Ветер принес очередной вопль. Он вздрогнул. Кто–то сейчас умер.

***

Они услышали крик, как и все, наверное, на расстоянии трех миль. В округе не было ни деревьев, ни высоких скал, звук разносился далеко, и хотя был приглушен, вгрызался в душу. Печаль, одиночество, заброшенность. Кеннет сглотнул и засунул обратно наполовину обнаженный меч. Звук шел из поселка, с расстояния более чем полмили, поэтому им пока ничего не грозило. Ему стало интересно, как староста завтра его объяснит.

Солдаты вскочили на ноги, но по его примеру спрятали оружие. Они были далеко, слишком далеко, а тот крик не нес опасности. Лейтенант вызвал Берга:

– Заметили какое–нибудь движение?

– Нет, господин лейтенант. Даже мышей или дождевых червей не видели.

– А что псы?

– Не спят. Беспокойные и нервные. Завтра будут с ними хлопоты.

– Держите их накоротке. На рассвете пойдем в Бирт, старосте придется мне объяснить, почему он указал нам для ночлега место, в котором мы бы не услышали этот крик. И…

Приглушенный, грохочущий звук наполнил воздух. После раздался громкий всплеск и шум, нарастающий все быстрее и быстрее.

– Что это?

Кеннет не видел, кто это спросил, но Берг знал ответ:

– Ледник, от него оторвался большой кусок. Я видел такое, когда был здесь в последний раз. Почти до половины озера глубина не очень большая, поэтому как идет от ледника волна, то ускоряется на отмели, набирает высоту. На берегу может легко сбить человека с ног. Иногда может на сорок, пятьдесят ярдов углубиться в берег. Послушайте.

В подтверждение его слов раздался шум волн, бьющихся о берег. Затем на мгновение наступила тишина, прерываемая только ветром.

На этот раз раздирающий тьму вопль был другим. Ярость и гнев. Ненависть. И словно напуганный этим приглушенный человеческий крик. Прежде чем он закончился, все стражники уже были на ногах, с мечами и топорами, готовые к отражению угрозы. Собаки, зарычав, повернулись в ту сторону, их шерсть встала дыбом, а хвосты были поджаты. Застыли между ужасом и яростью. Плохой знак.

– Десятники ко мне.

Ему не нужно было повышать голос, в тишине после последнего крика был четко слышен даже шепот.

– Вряд ли сегодня уже получится заснуть, а до рассвета у нас еще три часа. – Он начал отдавать приказы – Берг, собак на поводки, иначе они сами бросятся в драку. Андан, людей в десятки, каждой по две собаки минимум, до восхода солнца они будут нашими глазами и ушами. Все должны быть в плащах. И пусть не заряжают арбалетов, в такой темноте видимость всего несколько шагов. Велергорф, возьмешь Волка и Гавера, трех следопытов выберете себе сами. Свой десяток оставишь на заместителя.

– Щепке?

– Разберется. Утром тщательно осмотрите все вокруг поселка. Как только выясним, что так кричало, и кто умер. Выходим, хм… через два часа, нужно быть там до восхода солнца и до того, как местные уберут все следы.

Лейтенант скрежетнул зубами:

– Хочу поболтать со старостой, и лучше бы ему складно отвечать на мои вопросы.

***

Тело нашли во дворе, перед домом. Мужчина неопределенного возраста, одетый в полотняные портки и рубаху. С раздробленным и разорванным горлом. Он лежал на спине, в луже уже почерневшей крови, с широко открытыми глазами, отражающими светлеющее небо. Собаки остановились в нескольких шагах от него, тихо повизгивая и принюхиваясь. Они были хорошо выучены, не пытались подбежать к телу, лизать засохшую кровь, не затаптывали следы. Для собак Горной Стражи труп не был чем–то необычным.

Мужчина был найден в первом же дворе. Который, как и остальные, был огражден забором, и только небольшая калитка позволяла попасть внутрь. Внутренний двор был усыпан галькой, но тут дополнительно были уложены четыре поперечных ряда больших камней. Видимо, чтобы вода не вымывала грунт.

Кеннет остановил отряд:

– Второй десяток снаружи, третий двор, четвертый вход, окна и двери – бросил он. – Первый обыскивает дом. Волк!

– Я.

– Осмотри его. – Кеннет указал на труп. – Может, остались какие–то следы.

Щуплый горец перестал целиться в окно, разрядил арбалет и подошел к телу. Вряд ли простой человек заметил бы что–то необычное на усыпанном камнями дворе. Кейв Кальн, осторожно передвигаясь, медленно обошел труп на расстоянии в несколько футов. Наклонился, присел в одном, потом в другом месте, перевернул несколько камней, огляделся. Оценил расстояние до забора и дома, посмотрел на крытую дранкой крышу здания. Наконец подошел к покойнику, внимательно осмотрел его обувку, поднял руку, затем ногу, присмотрелся к ране на шее. Потом аккуратно коснулся пятна засохшей крови, взял в руку кусочек черной, как смола коросты и понюхал. Сплюнул на руку, растер на ней кровь и понюхал еще раз. Покачал головой.

Встал и несколькими большими шагами померил расстояние от трупа до ступеней в дом. Присел и внимательно осмотрел каждую ступеньку, шагнул назад, внимательно разглядывая крышу. Посмотрел на тело и пошел прямо к забору.

– Тут пусто, господин лейтенант, – раздалось из дома.

– Хорошо. – Кеннет не отрывал взгляда от Волка. – Поищите следов борьбы или чего–нибудь в этом духе. Кейв?

Стражник шел вдоль забора, отдаляясь от озера. Остановился в углу двора и снова покачал головой.

– Кейв? – Лейтенант мягко поторопил его. – У нас сейчас будут гости.

Следопыт считал что–то на пальцах. Наконец он тяжело вздохнул, покачал головой и еще раз посмотрел на крышу:

– Не клеится, – пробормотал он себе под нос.

В калитку заглянул один из стражников:

– Господин лейтенант, идут. Пускать?

– Сколько?

– Трое.

Он на мгновение задумался:

– Волк, ты уже выяснил все?

– Вроде да. Говорить?

– Подожди. Впускайте их. Остальным оружие на виду, псам лежать, следите за крышей соседнего дома и озером.

В калитку прошло трое мужчин. Кеннет повернулся к ним, красноречивым жестом поправил плащ, так что значок Горной Стражи блеснул в лучах восходящего солнца. Чтобы не было никаких сомнений. Здесь он как имперский офицер.

– Приветствую, староста. Хозяин – кивнул головой чернобородому – надеюсь, сыновья уже чинят сети. И этот с вами – кто он?

Третий из пришедших при виде такого количества солдат попытался спрятаться за спину седого.

– Не важно. – Кеннет широко улыбнулся. – Я так понимаю, вы чуть свет идете к озеру наловить рыбы для обещанного нам вчера супа. Ну и по случаю прибрали бы этот беспорядок, нельзя же гостям аппетит портить. Не вижу, чтобы вы поддакивали, староста, может я ошибаюсь, хотя не знаю в чем – то ли в ловле рыбы, то ли в уборке тела.

Ответом ему был мрачный взгляд. Добродушный и веселый хозяин вчерашнего вечера куда–то исчез.

– У меня есть несколько вопросов. Вот этот, лежащий на спине, умер около трех часов назад. Умирал громко, с криками, которые даже мы слышали. Почему же вы все не прибежали сюда с факелами на помощь? Или хотя бы отомстить. А где его семья? Он не мог жить один в таком большом доме. И что это так кричало ночью, мои собаки то рвались в бой, то ссались под себя со страху? Расскажешь?

По мере того как говорил лейтенант выражение лица старосты менялось. Удивление, тревога, страх. В конце осталось упрямство.

– Не ваше дело, господа солдаты – процедил он. – Сами разберемся, а вы лучше идите себе. Доложите командиру, что жителям Бирта помощь не нужна.

– По правде говоря, я думал об этом, но видишь ли, староста, вдруг приду я сюда со своей ротой через год или два, и найду только пустые халупы, затонувшие лодки и кучу костей. И до конца своей жизни буду думать, моя это вина или нет. – Кеннету показалось, что при этих словах чернобородый вздрогнул и открыл рот. – Поэтому поступим иначе. Сначала послушаем моего следопыта, а потом решим. Нет! Не говори ничего, староста, при виде трупа у меня и моих людей руки тянутся к оружию, пусть лучше нас ничего не отвлекает пока будем слушать. Говори, Волк.

Солдат медленно двинулся вперед.

– Ну, значит так, господин лейтенант, – начал он. – Этот, наш труп, выбежал из дома прошлой ночью, часа три назад, перескакивая через ступеньки. После чего остановился и обернулся в сторону дома. – Волк быстрым шагом подошел к телу и встал рядом с ним. – Посмотрел вверх и что–то прыгнуло на него с крыши. Я знаю, тут почти двадцать футов, но это возможно, это что–то прыгнуло с высоты трех ростов и, скорее всего, взяло разбег.

Кеннет кивнул.

– Я просил тебя помолчать, староста! – рявкнул он, увидев как седой снова пытается открыть рот. – Значит, Волк, говоришь, это возможно для человека, но…

Следопыт кивнул:

– Но может и нет. Я знаю таких, кто мог бы такое сделать. Но потом – он присел у тела – это что–то убило его одним ударом, и я не говорю о разорванном горле, он умер прежде, чем упал. Убийца ударил его в шею с большой силой, сломал гортань и шейные позвонки, а потом, эх… Ну, тут у меня небольшая проблема, ведь он отскочил от стоящего еще трупа и прыгнул в сторону забора, а это уже почти тридцать футов. Я не вижу следов на земле, поэтому если он не летел, то должен был именно так и поступить.

Волк подошел к деревянному забору и коснулся ее верха:

– Тут он приземлился. Вцепился руками и подтянулся вверх. Посмотрите сами.

Кеннет подошел к нему. Наверху, почти незаметно на фоне потемневшего дерева, виднелось несколько черных отметин.

– Четыре пальца вверх, большой палец здесь. – Кейв поочередно показывал. – Правая рука. Судя по величине взрослый мужчина. Левая рука не испачкана кровью. Приземляясь, ударил ногами вот тут. Вот почти незаметные вмятины на древесине.

– Правая рука испачкана кровью. А что это значит? Убил его ударом голой руки?

– Голой или в какой–то перчатке, горло разорвано, не перерезано.

– А потом?

– Не видно где он в этом месте спустился на землю. Я думаю, он забрался на забор и верхом пошел вглубь, от озера. Там в конце есть след, будто что–то тяжелое отскочило с последних досок и прыгнуло далеко вперед. Но при таком свете я не могу отыскать остальные следы. Нужно подождать, пока солнце не поднимается выше.

Кеннет обдумал услышанное:

– Но почему прыгал, Кейв, зачем? Как думаешь, почему, когда убил, корчил из себя акробата?

Волк слегка улыбнулся:

– Я покажусь дураком, господин лейтенант, но у него – указал на труп – мокрая обувь, и спина стала мокрой только тогда, когда он упал. Думаю, на дворе тогда было около трех дюймов воды, наверное та волна, которую мы слышали, и он сразу же после ее ухода выскочил на улицу. Убийца, кто бы он ни был, очень не хотел промокнуть. Не знаю только, какой демон убивает голыми руками, прыгая на десятки футов и избегая воды. Лучше убраться отсюда и вернуться в компании какого–нибудь мага.

– Маги. Эх, Кейв, почему мне кажется, что это они причина большинства наших проблем? Вызвать их – это как помочиться в реку в попытке остановить паводь. – Кеннет криво ухмыльнулся и посмотрел на рыбаков. – Хотя, это не такая уж плохая идея, если хорошо подумать. У Шестого Полка только два мага, но если они не справятся, то любая гильдия заинтересуется этим существом. Его прыжки воняют магией на милю. Сколько он уже народу убил? А, староста? Скольких вы уже выбросили в озеро с камнями на ногах? И почему прячете его?

Староста только голову опустил, сжав кулаки. Дышал злобно, и было ясно, он ничего не скажет, по крайней мере до тех пор, пока ему не начнут поджаривать пятки.

– Хорошо. Вы – офицер указал на рыбаков – возвращайтесь к себе, и никто, повторяю, никто не имеет права выходить из дому. Мы спустим собак, и потом не жалуйтесь, если они кого–нибудь загрызут. Мы тут все осмотрим, а потом задам тебе, староста, как самому важному человеку в поселке, несколько вопросов. Понимаешь?

Ответом был мрачный кивок и нечто похожее на едва скрытую усмешку. Кеннет заметил это и добавил:

– А дабы никому не пришло в голову бежать озером, несколько моих людей возьмут лодки и будут плавать вдоль берега. – Он показал на арбалет. – Такая штучка бьет на триста ярдов, не советую пытаться. В общем, как увидим одну лодку, то прикажу продырявить все остальные. Без исключения. Теперь понял?

Улыбка исчезла.

– А теперь убирайся отсюда, и будет лучше, если следующая сказка, которую мне расскажешь, окажется действительно хорошей.

***

Уже видя приближающийся отряд, Андерелл понял, что дело осложняется. Да еще и собаки безошибочно привели солдат к дому погибшего рыбака. Уж если приходят проблемы, то сразу и много.

Они наблюдали за стражниками, которые отослав старосту домой, начали тщательный осмотр местности. Некоторые из них прогуливались вдоль длинной внешней ограды, еще несколько сели в лодку и выплыли на озеро, но большинство отряда занялось вынюхиванием. Почти буквально, учитывая собак, которые под руководством проводников искали в округе какие–либо следы. Он скрежетал зубами, когда несколько раз такие группы приближались к его убежищу. Теперь он пожалел о разделении своей группы, в случае обнаружения и боя у восьмерых было бы больше шансов. К счастью, каждый раз собаки обходили место по небольшой дуге. Заклинание работало безупречно.

За неполных два часа отряд осмотрел всю местность вокруг Бирта. Андерелл вынужден был признать –  командир Шестой Роты знал свое дело. Все солдаты были при деле, никто не терял времени, одни охраняли поселок, другие прочесывали околицу, и минимум десять солдат, с оружием в руках и готовые к бою, было недалеко от командира. Любая из групп, а это два-три солдата и собака, всегда была в поле зрения двух других. Даже он со своими людьми не рискнул бы скрытно напасть на роту. Горная Стража не добыла своей славы только оплачивая в корчмах местных музыкантов.

Через два часа солдаты вернулись, доложились, и заняли позиции вокруг командира. И вновь без лишних движений. Они были хороши, действительно хороши.

***

Нашел. Дыра в земле, скрытая меж двух валунов, размерами как раз чтобы втиснуться, скрючиться и поспать. Можно было пройти рядом и не заметить. Он наблюдал за чужаком с момента, когда тот ушел из поселка. Когда убивал, прыгал, боролся, был как перемещающийся по миру клубок Тьмы. Пространство выгибалось вокруг него, местные духи бросались от него во все стороны. Прячущиеся маги, он оскалил красные клыки, не нашли бы его, пока не встал у них за плечами и не крикнул. Кто они? Из какой гильдии? Хотя гильдия послала бы мастера, а не обычного адепта. У него появилось подозрение, медленно переходившее в уверенность. Он займется ими позже.

Приближаясь к норе, в которой сжался чужой, он освободил большинство духов. Те сплели вокруг него Силу, бичи были готовы хлестать льдом или огнем и крошить скалы. Несколько самых сильных щерило призрачные зубы, рвалось в бой. Пора было с этим покончить.

Когда он встал над трещиной, убийца поднял голову. Его огромные лапы открылись и сжались в кулаки. Потом он поднял вторую голову и улыбнулся.

***

Они действовали быстро и умело. Доклады были почти одинаковыми – ни каких следов. Но собаки вели себя странно, иногда ловили след, почти сразу его теряли, в некоторых местах вставали как вкопанные, не хотели идти дальше или рычали, будто готовились к драке, хотя на сто шагов вокруг не было ни одной живой души. Уже этого было достаточно, чтобы людям передалась их нервозность.

Больше всех разузнал Волк:

– Я нашел место, где он спрыгнул с забора, господин лейтенант, – доложил он коротко.

– Ну и?

– Он сделал несколько шагов. Я бы сказал у него чуть меньше пяти футов росту и он весит не больше ста–ста десяти фунтов. Слабак какой–то. Делает короткие шаги и припадает на левую ногу.

– Человек? Ахер? Одержимый? Или что–то из Тьмы?

Кейв покачал головой:

– Я не знаю, господин лейтенант. Сначала двигался как человек, потом прыгнул и приземлился на четвереньки. И так начал бродить. На руках и ногах, но не как человек, который притворяется животным. Человек, идущий на четвереньках, иначе распределяет вес тела. Устает быстро. А тут… Для него это привычный способ передвижения. Шел скачками, и я так думаю, может легко поймать бегущего мужчину. А потом он прыгнул еще раз и приземлился на широкой, плоской скале за поселком. Даже я там следов не найду.

– А собаки?

– Ссутся под себя, как только покажут им след. Не хотят идти.

– Хорошо. А теперь я тебе кое–что покажу.

Кеннет завел его в дом, перед которым все еще лежало тело, и указал на груду вещей, найденных в одном из сундуков. В сундуке с двойным дном. Стеклянные кулоны необычной формы, куски горного хрусталя, оправленные в золото, наконечники стрел и копий, причудливо инкрустированные топоры, кремневые ножи с рукоятками, овитыми золотой или серебряной проволокой. Странно, но местные не снимали золото с оружия, оставляли как есть. Браслеты и ожерелья, в которые холодной ковкой были вставлены самородки, лежали вместе с зубными коронками, которые носили самые выдающиеся воины Ag'heeri. Было много человеческих украшений и оружия, среди которых полусгнившие ножны меча, усыпанные опалами, и позолоченный умбон с какого–то щита были в более лучшем состоянии. Остальное было кучей мусора, с которым хозяин не знал как поступить – то ли выбросить как бесполезный, то ли оставить как имеющий какую–то ценность. На первый взгляд всей этой кучи золота хватило бы на месячное жалованье его роты.

Волк взял несколько предметов, один – небольшой кулон с грубо вырезанной фигуркой медведя – сразу же отложил в сторону, инстинктивно вытирая руки о штаны.

– Чары – скривился он. – Откуда все это?

– Ты мне скажи.

Следопыт поднял остатки кожаного ремешка. Принюхался, сжал в руке.

– Вода выбросила – сказал он наконец.

– Точно! Велергорф!

Седой десятник выглянул из– за двери:

– Я, господин лейтенант.

– Осмотрелись вокруг?

– Да, господин лейтенант. И кое–что есть…

– Уже знаю. А теперь коротко, ты видел какие–нибудь коптильни? Стойки для сушки рыбы или сети? Хлев с животными?

– Несколько сараев с козами и овцами, все плотно закрыты. Местная коптильня выглядит так, будто сейчас завалится, никаких стояков. Это все, господин лейтенант.

Кеннет покивал головой:

– Возьми свой десяток и идите к дому старосты. Стерегите его, пока я не приду.

– Так точно.

Он снова посмотрел на собранные сокровища. Если Волк был прав, озеро выбрасывало на берег остатки после какой-то древней трагедии. Подарок судьбы – или проклятие. Теперь понятно, почему местные предпочитали скрывать это от всех. Он пошел к хижине старосты.

В дверях чуть не столкнулся с одним из солдат Велергорфа.

– Господин лейтена… – начал стражник, но Кеннет оборвал его на полуслове. Он уже понял, поговорить со старостой не выйдет, все внутри дома воняло кровью. Он вошел внутрь.

Глава Бирта был в той же комнате, где они встретились первый раз. Его жена тоже. Лежала под стеной, в луже крови. Нескольких десятков ударов ножом, которые нанес ей муж, было достаточно для умерщвления десяти человек. Это не выглядело обычным убийством, скорее приступом отчаяния, но староста уже не мог ответить, что же им двигало. Он покачивался в петле, подвязанной к потолочной перекладине, его ноги были в дюйме от пола. В мертвых зрачках отражалось, как предсмертное обвинение, тело его жены.

Велергорф стоял у стены со сложенными на груди руками.

– Не люблю самоубийц, – бросил он коротко.

– А я убийц. Дом осмотрели?

– Да. Если был умным, а таким он и выглядел, то хорошенько спрятал свою часть найденных вещей. Может даже вне дома.

– Не думаю, Вархенн. В одном Берг был прав, они тут волком смотрели друг на друга. Каждый стерег найденное как зеницу ока, особено перед соседями за забором. Он был тут самым главным, могу поспорить – найдем в два раза больше, чем в предыдущем доме.

– Я не спорю с офицерами, господин лейтенант. Проиграю – потеряю деньги, выиграю – буду до конца жизни впереди всех идти. Что теперь делать?

– Пойдем к тому чернобородому. Староста должен был ему доверять, если всегда брал с собой. И вытащи топор из–за пояса.

***

Чернобородого они застали во дворе. Он стоял на берегу и смотрел прямо перед собой. Казалось, его совсем не беспокоила покачивающаяся в нескольких десятках шагов от него лодка с двумя солдатами. Когда они входили во двор, он как раз широко размахивался. Брошенный камень запрыгал по поверхности воды, оставляя за собой расходящиеся круги. Кеннет остановил десятника на месте, и сам подошел к рыбаку. Тот оглянулся через плечо и странно улыбнулся:

– Выпьете, господин лейтенант? – И потряс глиняной бутылкой, в которой что–то забулькало. Он ждал гостей, на его поясе висело несколько оловянных кубков.

– Что это?

– Магхенская перцовка, лучшая на Севере. Орг за бутылку.

– Может позже, хозяин. Позабыл как-то, как Вас зовут?

– Ливенс Авекс. Староста не говорил?

– Не успел спросить. Он мертв.

Рыбак нахмурился, словно пытался понять чуждую для себя мысль:

– Мертв… Вы убили его?

– Не мы, сам повесился. Но сначала зарезал ножом жену.

– Хе–хе, как и говорил, каждый платит за свои грехи. Ну так ему это удалось. – Жидкость в бутылке захлюпала, у чернобородого отчетливо затряслись руки. – Но это ничего, господин офицер, это ничего, давайте выпьем за тех, кого забрало озеро.

Он поднял бутылку, сделал глубокий глоток, закашлялся и вытер рукавом слезы:

– Крееепкая. Уууух… Но если не пьете, и не пришли в гости, то у Вас, наверно, есть вопросы. Слушаю.