Текст книги "Истории мееханского пограничья. Том I. Север"

Автор книги: Роберт Вегнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Лидия впервые выглядела обеспокоенной. С минуту она беспомощно бросала взгляды на дочку, плетеную корзинку, двери в комнату дяди и на солдат.

– Что случилось? – спросил Кеннет, хотя ситуация была понятной.

– Берения–кас–Онелль преждевременно рожает. Должна быть двойня, трудные роды. Когда умерла старая Вельда, я стала акушеркой в этом городе, от племянницы чародея другого и не ждали. Быстро научилась. Ну и деньги неплохие перепадают. Но я не могу взять ребенка на роды и… – Она посмотрела на них внимательно. – Можете оказать мне услугу?

– Мы не занимаемся детьми.

– И хорошо, слава Госпоже. Пусть вырастет милой девочкой, а не плюющимся по углам, сквернословящим вонючим детиной в кольчуге. На другом конце города, недалеко от вашего постоялого двора, живет Ена Венкод. Узнаете дом по красным дверям. Обычно она занимается Меехалой, когда мне не с кем ее оставить.  Просто отведите туда малышку и скажите, что заберу, как только закончатся роды, хорошо?

Кеннет переглянулся с Вархенном. В армии были определенные правила поведения по отношению к членам семей военных.

– Конечно. Это не доставит нам никакого труда.

– Отлично. Будь вежлива, сокровище, и слушайся господ стражников. – Лидия погладила малышку по голове. – Мама вернется так быстро, как сможет. Веди, Цив, – бросила она парню и они ушли.

– Плюющийся по углам? Никогда не плюю по углам, – пробурчал десятник, только закрылись за ней двери. – Всегда стараюсь попасть в открытое окно.

Офицер не обратил на его слова внимания. Наклонился к ребенку и улыбнулся:

– Мы еще не были официально представлены друг другу, Меехала. Меня зовут Кеннет, и я служу в Горной Страже.

Девочка не выглядела ни испуганной, ни обеспокоенной. Он не знал, нормально ли это для детей. Вроде как каждый ведет себя по–разному.

Она усмехнулась и прищурилась:

– Пасиму у ниво язисованае лисо? – показала на Вархенна.

– Так принято у меня на родине. – Широко усмехнулся десятник. Всем там так делают.

– Есенькам тозе?

– Детям?

Она свела брови один в один как ее мама:

– Ефф… сенькам, – и ткнула себя пальцем в грудь.

– А, девочкам. Да, тоже. Хотя не так сильно на щеках и лбу.

– Осень кьясива. Хацю сибе исунок.

Кеннет живо представил себе, что бы сказала, и чтобы сделала Лидия–кер–Зеаве, если бы застала свою дочку с бергенской клановой татуировкой на лице и вздрогнул.

– Хорошо, – протягивая руку девочке, сказал он. – Но только если мама разрешит.

Десятник усмехнулся:

– Пойдем, отведем тебя к тетушке Ене.

***

Вид маленькой фигурки, храбро вышагивающей меж двух вооруженных мужчин, вызвал некоторое оживление на постоялом дворе. Корчмарь вышел на порог и широко усмехнулся:

– Вижу, Горная Стража очень ответственно относится к своим обязанностям. Что она натворила?

– Не спрашивайте, хозяин. Где может быть Ена Венкод? – Кеннет показал пальцем за спину. – Двери закрыты, а мы обещали доставить малышку к опекунше.

– Не знаю, но большинство баб готовит пир за городом, будут костры, торговля, быка зажарят. Ищите там. Да, и Ваш десятник вернулся, тот, с собаками. Ждет внутри, я распорядился подать завтрак.

Десяток Берга подкреплялся колбасой и вчерашней кашей. В углу зала собаки дочиста вылизывали миски. При виде командира солдаты вскочили.

– Садитесь и продолжайте. – Махнул рукой Кеннет. – Неизвестно, когда следующий раз сможете перекусить. Что–нибудь нашел, Берг?

Десятник помотал головой:

– Ничего, господин лейтенант, немного лугов, пастбищ, парочка ям в земле. Ничего необычного. Собаки тоже ничего не почувствовали. – Он улыбнулся уголками губ. – Зато у Вас находка, как я вижу.

– Еще одна шутка о двух мужчинах и ребенке, Берг, и ты увидишь, как может разозлиться твой командир. Я хотел быть вежливым для капитанской вдовы, а теперь она свалилась нам на голову и…

Берг побледнел, сидящие за столом солдаты перестали есть, ложки замерли в воздухе.

– Что… – Кеннет проследил за их взглядами, и у него пересохло в горле.

Девочки возле него уже не было. Хватило мгновения, она протопала в угол зала, присела напротив самого большого из псов и протянула к нему ручки. Напротив Зедира, вожака стаи. Многочисленные шрамы, отрубленное ухо и пустая левая глазница красноречиво доказывали – он заслужил он свое положение не тем, что лучше всех приносил палку хозяину. Меехала потянулась и потрепала его по носу:

– Аёсяя сабаська.

В последней стычке в горах Зедир повалил на землю главаря шайки, и одним движением челюстей разорвал ему горло. При виде этого остальные бандиты побросали оружие. Сейчас он только махал хвостом и вывалил язык. Девочка дотронулась до того места, где вместо уха у пса был широкий розовый шрам, и время для всех остальных в зале замедлилось. Даже Берг, официальный собачник роты, не позволял себе такого.

– У сабаськи вава.

И ничего не произошло. Сто пятидесяти фунтовая зверюга, с которой Кеннет без раздумий пошел бы на медведя, опять махнула хвостом и еще больше вывалила язык. По невидимому никому сигналу остальные псы поднялись, и, подходя по одному, стали обнюхивать девочку. А она не обращала на это внимания, ее больше всего интересовал Зедир. Наконец встала и повернулась к Кеннету:

– Сабаськи.

– Собаки, – поправил он машинально, проглатывая слюну. – Да, я вижу. Они наши. Иди сюда, Меехала. Вархенн.

– Я, господин лейтенант.

– Спроси хозяина, не могла бы одна из его девушек заняться девочкой, пока мы не найдем опекуншу. – Десятник исчез за дверями. – Берг. Сиди. После еды возьмешь собак и обойдешь вокруг города. Приказ тот же, ищите чего–нибудь необычного. Дьявол, тот, кто наколдовал из воздуха стадо коз, должен оставить какой–то след.

– Козяськи.

– Я это уже слышал. Мама тебе не говорила, что только хорошие девочки получают козочку? Вот будешь хорошей и тогда, наверно, получишь. Ну что, Вархенн?

Десятник в дверях покрутил головой:

– Как сказал хозяин, все девушки сегодня свободны. После вчерашней ночи они очень… устали, – он ухмыльнулся. – Но найдет для нее какой– нибудь угол и игрушки. Чародея все знают, так что проблем не будет.

– Ну, тогда остальные приказы такие…

***

До полудня ничего не случилось. Ничего необычного, потому как город, готовящийся к празднику, бурлил жизнью. На ближних лугах зарождалась ярмарка, ставили прилавки, процесс сопровождался спорами о лучших местах, руганью и размахиванием руками. Вид мелькающих в толпе солдат остужал намерения самых вспыльчивых купцов, но не намного – они всего лишь не хватались за палки и топорища. Зато проклятия и ругань летели быстро и в огромном количестве. Кеннет, заглянув туда, понял бургомистра. В город приехало несколько сотен торговцев, а количество добра, ими завезенного, кружило голову. Каждый из них заплатил в казну достаточно монет за право торговать, и отмена праздника закончилась бы беспорядками. С одной стороны местные, готовящиеся к трем ночам неплохой забавы, с другой – купцы, ожидающие три дня торговли и набивания мошны. Падающих с неба четвероногих маловато для изменений в вековой традиции. По крайней мере для вессирцев.

Чуть поодаль готовили очаги, на которых будут жарить целых свиней, овец и баранов, на огромном столе группа женщин натирала травами освежеванные туши. Рядом расставили длинные столы и лавки, из города все время подносили корзины с хлебом, подносы с печеньем и бочки пива.

Как бы там ни было, а местным удалось устроить достойное развлечение.

Разделившись на маленькие группы, они все так же искали необычное. Странных запахов, неестественного колебания воздуха, мест, где человека внезапно охватывал бы озноб или жар. Расспрашивали горцев, не видел ли кто чего странного. Люди чаще удивлялись и отвечали: «Ничего, господин офицер, кроме падающих с неба коз». И взгляды при этом были жалостные и раздражительные одновременно.

Лейтенант начинал чувствовать себя идиотом.

Он как раз проталкивался через торжище, когда необычное чуть не свалилось ему на голову.

В воздухе хлопнуло, и крупная овца шлепнулась на ближайший прилавок. У глиняных кувшинов, горшков и тарелок не было никаких шансов. Животное покрутилось, разбрасывая остатки товаров, после чего ловко соскочило на землю и пошло по своим овечьим, не терпящим отлагательств, делам.

Офицер застыл с наполовину вытянутым из ножен мечом. Он уже хотел указать им на четвероногое, и сказать что–то в духе «Немедленно арестуйте эту овцу», когда до него дошел весь абсурд ситуации.  И тут раздался следующий хлопок. И еще один. И еще.

В этот раз хаос принял форму падающих с неба овец.

Кеннет юркнул под ближайший стол, его люди следом за ним. На лугу возникла паника, толпа, бродившая среди прилавков, бросилась наутек, хотя у некоторых сохранилось некое подобие здравого смысла. Краем глаза лейтенант заметил, как один из бегущих моментально стащил с брошенного прилавка несколько украшенных зеркал. Прежде чем успел ретироваться, какая–то ошалевшая от страха овца свалилась на него. Он зашатался, схватил животное, и, закинув его себе на плечи, понесся как угорелый, теряя краденные за секунду до этого зеркала. Кеннет не знал – смеяться ли ему или удивляться такой прыти.

Кроме этого он мог только сидеть под прилавком и ждать когда все закончится.

***

Ему нужно было выйти наружу. Две свечи уже почти догорели, а без них круг Силы мог быть неустойчивым. Это было небезопасно.

Такой активности Источника, такого долгого по времени пика волны, он не ожидал. И усмехнулся, выходя наружу.

Даже лучшие иногда ошибаются.

***

Сказать, что бургомистр не выглядел довольным, все равно, что сказать, будто проснувшийся вулкан лишь слегка подогревает воздух. Завер Бевлас стоял за столом заваленным бумагами и тяжело дышал. Он то бледнел, то краснел, а руки, копошащиеся в стопке бумаг, заметно дрожали.

– И что… – он с усилием проглотил слюну. – И что Вы сделали, лейтенант?

– Все возможное. Приказал немедленно очистить место. У людей не было никакого укрытия, а падающая с неба овца, весом в сто пятьдесят фунтов может, хм, быть опасной. Феномен продолжался около четверти часа и занимал площадь где–то в триста ярдов, на котором находились…

– Я знаю, что там находилось. Уже с час мне приносят вот это! – Он толкнул бумаги. – Жалобы и счета. Счета об убытках, если Вам не понятно, о чем я говорю. Торговцы описывают свои потери, а судя по суммам, некоторые привезли в город элванский фарфор, хрустальные зеркала и тюки тончайшего шелка вместо обычных  глиняных кувшинов, мишуры и шерсти. И требуют от города удовлетворения. Оплаты убытков. Ком… пенсации, – он запнулся, словно последнее слово стояло костью в горле. – И знаете что? – продолжил он после серии драматических вздохов и сопения. – У меня тут две жалобы, в которых требуют оплату с Горной Стражи за ненадлежащую охрану.

– Кто–нибудь погиб?

– Нет.

– Есть тяжелораненые?

– Нет, но…

– Значит Горная Стража обеспечила всем надлежащую охрану. И до меня дошли слухи, что на предупреждение местного чародея не обратили внимания.

Бургомистр наклонился вперед, всем телом опираясь на затрещавший стол.

– Что, господин лейтенант… – прошипел он.

– Ничего, бургомистр. Ничего. В этот раз ваш город получил в подарок почти три сотни отличных и ухоженных овец. Советую ими заняться, назначить ответственных людей для охраны и так далее. И молиться, чтобы мы нашли виновника всего случившегося.

Кеннет развернулся и вышел. Плохо дело. Бургомистр был прав – приготовленная ярмарка была разрушена, а купцы, которые везли свой товар десятки миль, имели повод для неудовольствия. После окончания магической атаки вся местность выглядела как побоище, прилавки и лотки в большинстве разломаны, и сделали это и животные и убегающие в панике люди. В этот раз несколько человек получили ранения, а ущерб исчислялся в сотнях, если не тысячах оргов. Кроме того, и он видел это собственными глазами, животных было в три раза больше чем раньше. Это значило, что кто бы ни стоял за этим, он набирается умения или теряет контроль над своим талантом.

Эму был нужен маг.

И немедленно.

***

Двери в дом мага были открыты, но племянницы все еще не было – скорее всего роды еще продолжались. Однако никому в голову не пришло что–либо красть отсюда. Первое – красть было нечего, второе – все–таки это был дом чародея. На слух он дошел до комнаты Дервена. Тот в бессознательном, горячечном  состоянии метался в постели, залитый потом, громко стонал и ругался на местном диалекте.

Кеннет подошел и мягко прикоснулся к голове лежащего. Все равно как прикоснуться к раскаленной печи. Смочив в стоявшей у постели миске льняную тряпицу, он положил ее на лоб мага. Второй аккуратно смочил губы. Это немного облегчило состояние больного, он успокоился и, глубоко вздохнув, открыл глаза.

Лейтенант почувствовал прилив надежды, которая исчезла, как только заглянул в глаза чародея. Где бы не находился и чего бы ни видел сейчас Дервен Клацв, с уверенностью это не была его спальня.

– Они идут, – шептал он потрескавшимися губами. – Несет их волна… Госпожа… огромная волна… а они… не погибли, нет… наши… они наши. Всегда и везде… изначально наши…

Больной усмехнулся, словно после долгих попыток разгадал головоломку.

– Ты… только ты…

Потом хрипло и горько рассмеялся:

– Глупец… – и закрыл глаза.

Кеннет повернулся к выходу. Нужно прислать сюда кого–нибудь, для присмотра за ним, потому как прежде чем вернется племянница, маг может умереть от горячки. Он уже видел людей, которых пожрал горящий внутри огонь. Но ни у кого в городе сейчас не было времени, чтобы заняться магом.

– Лидия, – прошептал Дервен. – Лидия… девочка моя… прости… я… старый глупец… я… вы… Меехала… я вас… я…

Лейтенант закрыл за собой двери. О некоторых вещах лучше не знать. Нужно вернуться на постоялый двор и выслать сюда одного из солдат, пусть занимается больным. Если маг умрет, у них не будет никого, кто разобрался бы в происходящем.

На обратном пути он осматривал город. Люди успокоились, ведь в этот раз магическое явление прошло за его стенами. Но все же ходили поглядывая на небо. И, он поставил бы свое годовое жалованье, на большинстве лиц было больше надежды, чем опасения. Не каждый год в канун Луны Козокрада животные падают с неба. Интересно, сколько горожан втайне молилось, чтобы Страже не удалось слишком быстро поймать виновного.

***

Вернувшись, он застал несколько своих солдат занятых чисткой оружия и брони. Традиционное занятие в армии между приказами. Кивнул ближайшему:

– Хавен, пойдешь в дом мага и присмотришь за ним, пока тебя не сменят.

– Слушаюсь.

– Кто знает, где Велергорф?

– Волк должен знать, господин лейтенант. Он наверху.

– А что, Бычьи Рога, он там делает? А?

Стражники заулыбались:

– Судя по тому, что нам слышно, господин лейтенант, он борется за жизнь, – сказал один из них.

Поднимаясь на этаж, Кеннет услышал звук арбалетного выстрела и удар болта в стену. В три шага подскочил к двери и влетел внутрь. Кейв Кальн как раз, удерживая стремя, натягивал тетиву.

– Вот так, Меехала, тут нужно зацепить, а это называется ворот. – Ойкнув, он разогнулся. – Господин лейтенант?

Держа в одной руке арбалет, он нескладно попытался отдать честь. Стоящая рядом девчушка заулыбалась и повторила его жест.

Кеннет осмотрел комнату. Разваленная постель, пять или шесть болтов вбитых в стену, полупустой колчан на столе и стоящая перед ним странная парочка – щуплый темноволосый солдат в кожаной броне и маленькая девочка с копной непослушных волос. Вздохнул.

– Волк, подойди ко мне.

Стражник положил арбалет на стол и подошел к командиру.

– Что тут происходит?

– Ну… – Кейв Кальн по прозвищу Волк смутился, и стал переминаться с ноги на ногу. – Она спала, и все было в порядке, потом проснулась и корчмарь за ней не уследил. Мы нашли ее гуляющей по городу. Одну. Ну так десятник Велергорф приказал привести ее назад и присмотреть. Сначала она была с Генером, теперь я, потом меня кто–нибудь сменит, пока ее мамка не заберет.

– Генер, да? Тот, который дерется кистенем? Это объясняет следы на столе и стенах. А если бы с ней был Велергорф, то я застал бы ее размахивающей двуручным топором? Вы что, не знаете чем занять ребенка?

Волк выглядел обиженным:

– Мне было еще меньше, когда отец показал мне, как стрелять с арбалета, господин лейтенант. Моя сестра начала учиться стрелять в три года.

– Стъеять.

– Хорошо, Меехала, хорошо. Сейчас. Волк, нам нужно найти того, кто тянет сюда всех этих животных. И очень быстро. Я не могу беспокоиться еще и о ней. Более доходчиво я не могу тебе объяснить. Понимаешь?

– Так точно.

– Значит, будь так добр и…

– Стъеять хацю!

– Хорошо–хорошо, Меехала. Можешь пострелять.

Выстрел. Короткий тяжелый болт впился в стену в трех футах от Волка. На несколько секунд мир замер. Лейтенант медленно посмотрел на стену, с шестью болтами, потом назад. Маленькая девочка, едва достающая головой до столешницы, стояла, обеими руками сжимая арбалет. Сначала ему стало дурно, потом он почувствовал подходящую к горлу желчь. Воздух неожиданно загустел как подсыхающая смола.

– Кейв, – когда Кеннет смог заговорить, казалось, у него снова, как в детстве,  ломается голос. – Ты ведь не зарядил оружие, правда?

– Нет, господин лейтенант. – У стражника тоже были проблемы с горлом, он шептал.

– Но, как мне кажется, ты показал ей, как это делается?

– Да, господин лейтенант.

– И ты оставил взведенный арбалет рядом с болтами?

– Эээ…

Лейтенант еще раз взглянул на девочку. Она так и стояла у стола с невинным личиком и вопросом в голубых глазках.

– Буим исе стъеять?

Кеннет глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух:

– Волк. Будешь с Меехалой, пока тебя не сменят. Делай что хочешь, но, если тебе жизнь дорога, не поворачивайся к ребенку спиной с натянутым арбалетом под рукой. Хорошо?

– Слушаюсь, господин лейтенант.

– О том, что здесь произошло, знаем только ты, я и она. И пусть так и будет, понимаешь?

– Так точно.

Девочка опустила оружие и зевнула:

– Хацю спатки. Не хацю узе стъеять.

– Хорошая мысль. Положи ее в кровать и держи оружие подальше. Расскажи ей сказку или еще что. Забыл спросить. Велергорф нашел что–нибудь?

– Нет, господин лейтенант.

– Плохо. Где он?

– В восточной части города.

– Я поищу его. А ты оставайся здесь и не дай себя убить.

– Эээ…

– Это не шутка, стражник, это приказ.

– Так точно! – Волк вытянулся и отдал честь.

Кеннет закрыл за собой двери и пошел на выход.

***

Десятник сидел на ступеньках корчмы в восточной части города, и сонно кивая, что–то бормотал себе под нос. Он завернулся в плащ, и не было видно ни номера роты, ни знака Горной Стражи. Рядом с ним стоял небольшой бочонок и полупустой кубок. Лейтенант равнодушно прошел мимо него внутрь здания.

Под окнами притаилось трое стражников с десятка Велергорфа.

– Где остальные, Хивел?

Ему не нужно было спрашивать о происходящем. Он давно знал своего старшего десятника и понимал, тот что–то нашел.

– С другой стороны, господин лейтенант. – Солдат показал на крытый фургон, видневшийся за окном. – Двое там, остальные за теми бочками.

Фургон и бочки находились с противоположной стороны двора. А в центре, напротив входа в корчму, стоял небольшой сарай.

– Что там, в сарае?

– В этом–то и проблема, господин лейтенант, мы не знаем. Десятник заприметил его, когда тот покупал несколько красных свечей. Ну, знаете, таких, которые старухи зажигают в новолуние, освещая умершим дорогу в Дом Сна. А до новолуния осталось совсем немного. Ну и приказал нам следить за ним. Тот доходяга зашел внутрь и закрылся.

– И все? Купил красных свечей, а вы за ним следите и готовитесь к штурму?

Стражник пожал плечами:

– Либо командиру доверяешь – либо нет.

В этот момент Велергорф качнулся, что–то пробормотал и потянулся к бочонку. Наклонил его над кубком, а когда оттуда ничего не пролилось, поднялся, пошатываясь, и с видимым трудом поднялся по ступенькам. Как только исчез за дверью, тут же выпрямился и кивнул головой лейтенанту:

– А я уж подумал, все получится, господин лейтенант.

– Твой командир иногда может быстро соображать, Вархенн. Что не так с этими красными свечами? Если бы он купил черные, то ты притащил бы сюда баллисту и полк тяжелой пехоты?

Десятник покрутил головой и скривил татуированное лицо:

– Вы приказали искать чего–то необычного, а он не смотрел вверх, господин лейтенант.

Кеннет с мгновение подождал продолжения объяснений:

– Я не так уж и быстро соображаю,  – буркнул он в итоге.

– Сейчас все смотрят вверх, господин лейтенант. И местные и приезжие. Все ходят под крышами, держатся поближе к стенам, открытое пространство пересекают бегом. Но не он. Шел медленно, не спешил, рожу имел такую, будто весь мир у него в кармане. А ведь лохмотья ему едва спину прикрывали. Он… – Велергорф почесал голову. – Он вел себя так, будто знал, что ни одно животное не упадет ему на голову.

В этом был смысл.

– Ну и?

– Если это маг, настоящий, наделенный Талантом, то нам нужно быть очень быстрыми, господин лейтенант. Я расспросил корчмаря, этот сарай должен быть пуст. Он там только зимой держит корм для животины. Двери не слишком прочные. Дотянемся до него за несколько ударов сердца. Только…

– Только что?

– Он ведь не сделал ничего плохого, господин лейтенант. Я должен развалить ему лоб топором только за наколдованных коз и овец?

– Вархенн, я не буду ждать, пока он наколдует коров и лошадей. Крыши в городе не настолько крепкие. И…

Воздух резко загустел, он вливался в легкие словно липкий сироп, а выдох и новый вдох требовали определенных усилий. Кеннет почувствовал на губах кислый привкус.

– Начинается, – прохрипел он. – Снова. Входим, Вархенн. И лучше бы нам действительно быть быстрыми.

Они выскочили из корчмы в тот момент, когда с неба упала первая коза.

***

Работало. Он чувствовал это всем телом. Нарисованные знаки почти пылали в темноте. Стены сарая были плотными, ни один лучик света не попадал внутрь, но ему это и не было нужно. Зажег принесенные свечи и расставил в необходимых местах. Крашенный темным багрянцем воск выглядел словно капли подсохшей крови, к которым кто–то прикрепил проклятые души.

Он усмехнулся, когда Сила поднялась и зависла над ним стеной. С сомнением он взял в одну руку деревянную фигурку козы, в другую – овцы. Последний раз он вызвал овец. А теперь…

Двери рухнули вовнутрь, словно выбитые осадным тараном. Испугавшись, он вздрогнул, и обе фигурки упали в круг. Он повернулся в тот момент, когда татуированный демон с огромным топором в руках подскочил к нему, занося оружие.

Прежде чем демон открыл рот и дико проревел, он услышал как лопается первый рыбий пузырь.

Потом удар и темнота.

Глупцы.

***

Связав, они заткнули ему рот кляпом, накинули на голову найденную в углу тряпку и остались в сарае. Снаружи было небезопасно. Отовсюду падали животные, в это раз овцы и козы одновременно, большие и маленькие, с пятнами и без. На глазах Кеннета баран, снежно–белая овца и пара ягнят свалились на крышу корчмы, ловко соскочили и побежали с обараневшим видом. Если можно так выразиться.

Было хуже чем раньше. Животные падали небольшими группами, по два, по три, по пять, и казалось, это никогда не закончится. Горечь оставила на губах Кеннета неприятный привкус, а воздух все так же походил на расплавленную смолу.

Он отвернулся от дверей и еще раз присмотрелся к нарисованным на полу знакам. Они были… абсолютно бессмысленными. Он уже видел шаманские пиктограммы ахеров, наполненные Силой, дрожащие от прикованных к ним духов, держал в руках предметы, покрытые полузабытыми рунами, от вида которых волосы вставали дыбом. Был свидетелем появления наполненных Силой символов и знал одно: те несколько рисунков, что очерчивали неровную окружность, скорее всего не имели ничего общего с магией. Они были… пустыми. Полуразличимые каракули представляли трех овец, одного скорее барана, четыре были похожи на коз, хотя любая коза смертельно обиделась бы на такое свое изображение. Остальные не имели смысла. Какое–то дерево, вроде как горная вершина, что–то напоминающее водный поток или нескольких глистов. Три летящих птицы или волна, глаз, след волчьей или собачьей лапы и… тут он задумался, скорее примитивное изображение определенного женского органа, за рисование которого парням чаще всего дают по голове.

Так могли нарисовать дети, играющие в магов. Ну и эти красные свечи. Он вздохнул. В этих рисунках было столько же Силы, сколько в тех, что рисовали на снегу его мочившиеся солдаты. Или даже меньше.

А может и нет. Малый Камень был Источником, а значит Сила управлялась разумом. Он посмотрел на связанного. Хорошо, что у него пунктик на домашних животных, а не, например, на рыбе. Тысяч фунтов падающей с неба сельди горожане бы не вынесли.

Он улыбнулся своей мысли. Абсурдность ситуации и ему встала за последние часы поперек горла. Кстати, он мимоходом задумался, как, на милость любого из богов, ему писать рапорт? Падающие с неба животные, местный чародей, заболевший таинственным недугом. Горожане, пялящиеся вверх, непонятно – то ли с осторожностью, то ли  с надеждой на и впредь появляющееся из ниоткуда такое добро. Рота, вслепую обшаривающая всю околицу. И этот, непонятно кто, балующийся магией. Не хватало только корчмаря, играющего на волынке, и маленькой девочки, стреляющей с арбалета. Он будет считать себя счастливчиком, если командир после такого рапорта не вышлет его на год патрулировать всю северную границу.

Тут он увидел Лидию–кер–Зеаве шедшую через двор к сараю. Шедшую, словно падающие с неба животные  были мелкой неприятностью. Ее лицо…

Дьявол, ему повезет, если он переживет ближайшие пять минут.

Капитанская вдова зашла в сарай и встала напротив лейтенанта:

– Я была у Ены Венкод, – она говорила спокойным тоном, с блуждающей улыбкой на устах, и он поблагодарил судьбу за надетые утром кольчугу и шлем, – никто из солдат не оставил у нее моего ребенка. У меня нет причин ей не верить, господин лейтенант.

– Меехала в корчме, – ответил он быстро. – Под опекой лучшего из моих людей. Все в порядке.

Огонь, пылавший в ее глазах, потихоньку гас. Она глубоко вздохнула:

– Хорошо… хорошо. Тяжелые были роды. Мальчик и девочка, – добавила она без связи.

Она огляделась в сарае и когда ее взгляд упал на связанного, наморщила лоб:

– Явенс Гальв? А он что тут делает?

– И мы хотели бы знать. Подозреваем, он каким–то образом в ответе за все происходящее.

Лидия посмотрела на него в полном недоверия молчании и рассмеялась:

– Явенс Гальв?

– Вы его знаете?

– Все его знают. У каждого города и большинства сел есть такие… Когда–то он приходил к дяде, просил научить магии. Вбил себе в голову, что у него есть Талант. Кстати, дядя чувствует себя лучше и ждет Вас. Как только это безумие закончится, то отправимся к нему. И спасибо за присланного посидеть с ним солдата.

Кеннет только кивнул головой.

***

Их было пятеро в доме чародея – Кеннет, Велергорф, Лидия и Дервен. Меехала уселась у стены и занялась своими детскими делами. Маг выглядел как человек готовый в любой момент грохнуться в обморок – бледный, нервный, тяжело дышащий, укутанный в пропотевший плед, он сидел на лавке и смотрел то на лейтенанта, то на десятника.

– Волна немного утихла. Источник успокаивается, а я поставил всю защиту, которую только мог. Кха–кха, если все будет хорошо, то не потеряю сознания в ближайший час. Так вы говорите Явенс Гальв? У этого стола больше Таланта, чем у него. Городской дурачок, парень за дюжину яиц начаровавший из воздуха сотни коз и овец? Сколько их было в третий раз?

– Пятьсот семьдесят. – Кеннет поерзал на лавке. – Ну, столько нам удалось поймать.

– Поймать?

Велергорф насмешливо фыркнул:

– Местные быстро смекнули, прямо с неба падает добро, которое не исчезнет, вот так то. Много животных было… ха–ха–ха… присвоено. Это была настоящая гонка – кто окажется быстрее: мы или ближайший горожанин.

– И сколько их пропало?

– Где–то две–три сотни, может больше. Они падали на весь город.

Чародей потянулся к бочонку и, налив себе в глиняный кубок, смочил губы.

– Вода? – вздохнул он. – Дожили.

– Дядя, ты полдня потел, потом я дала тебе трав, чтобы уменьшить головную боль, – Лидия была спокойна, –  тебе не стоит пить вина, свалишься после третьего глотка.

Дервен только кивнул головой:

– Сперва было около сотни животных, потом триста, сейчас можно насчитать где–то девять сотен. Все больше и больше. Действительно ничего не заметили, ничего необычного? Когда используется определенная магия, множество людей это чувствуют: странные запахи, непривычный привкус, зуд, неожиданная головная боль или сонливость. Для этого не нужно большой чувствительности, а тут ничего? Ничего?

Лейтенант помотал головой и в знак солидарности налил себе воды:

– Я присутствовал при всех трех случаях и не почувствовал ничего ни в первый, ни во второй раз. При третьем воздух неожиданно стал густым, было тяжело дышать. Будто все как в тумане. И только.

– Сколько времени прошло между этими ощущениями и появлением первых животных?

Кеннет переглянулся с Велергорфом:

– Двадцать ударов сердца, не больше.

Меехала, игравшая до этого в углу комнаты, подняла голову:

– Я спая, када кози падаи, ганяя за ними, а они уяи, а потом бах, бах навийху и я пъяснуася и ни спая, а они не пъихаии.

Десятник усмехнулся:

– Ха, я почти все понял. Значится, она спала при последнем разе, и разбудили ее козы, упавшие на крышу, а потом уже не смогла заснуть.

Лейтенант тяжело вздохнул:

– Насколько я знаю, она спала каждый раз. И в первый, и во второй и в третий. Значит, у нас есть тот, кто становится сонным перед началом волшбы. И что? Будем носить ее по всему городу? А если заснет перед чьим–то домом, то это укрытие мага? Есть небольшой шанс на поимку какой–нибудь козы.

– Хацю козю, – девочка вспомнила о своем желании.

Лидия–кер–Зеаве сердито посмотрела на лейтенанта:

– Нет, Меехала.

– Баяська.

– Нет.

Маг покачал головой:

– Нет, это должно быть что–то более необычное. Проверьте с собаками. Ни один пес не нападет на обладающего Талантом. Скорее убежит.

– Наши собаки не убегут. И хорошо обучены, даже Меехала может подтвердить.

– Хацю!

– Сказала же – нет. Хватит.

– Хацю! Хацю! Хацю!

Дервен вдруг резко дернулся, тихо охнул, из его носа потекла струйка крови. Он прикоснулся к лицу и с недоверием посмотрел на покрасневшие пальцы:

– О, Госпожа! – Тяжело было понять, удивлен он или ошеломлен. – Что с этими псами?

– Ничего. – Кеннет поднялся, готовый поддержать мага. – Она игралась с Зедиром, хоть он и не любит детей. Но и без повода не укусит…

Хотя мне бы руку оттяпал, если я потрепал бы его по шраму, подумал он. Но ведь она спала во время каждого случая. Спала! И только потом рассказывала, как гонялась за козами и овцами. Феномен заканчивался в тот момент, когда она просыпалась, дошло до него. Неприятная дрожь прошла у него по позвоночнику.