Текст книги "Истории мееханского пограничья. Том I. Север"

Автор книги: Роберт Вегнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Роберт М. Вегнер
Истории мееханского пограничья

От переводчика

Рассказ «Каждый получит свою козу» впервые был опубликован в 2009 году в 42 номере журнала «Science Fiction Fantasy & Horror» и не попал в первый том мееханского цикла. Первого июня 2015 года издательство «Powergraph» выложило его на своем сайте в свободный доступ.

Приятного чтения!

Tłumacz BorRo2a4, 2015

СЕВЕР.
Топор и камень

Честь горца

Шадори подошли именно с той стороны, с которой их и ждали. Двенадцать навьюченных как мулы мужчин вышли из леса на восточном конце поляны. Остановились на краю деревьев. Выглядели так, как будто последние несколько дней они шли без остановки, грязные, заросшие, тяжело дышащие. Наступал вечер и солнце светило им прямо в глаза, лежащая перед ними местность, немного холмистая и искрящаяся свежим снегом, выглядела чисто и спокойно. Влекла, обещая удобный путь и отсутствие засады.

Обманчивое впечатление.

Первый из мужчин ступил несколько шагов вперёд, проваливаясь по колени в мягкий снег, выпавший прошлой ночью. Пришедший поправил большой мешок на плечах, что–то сказал остальным, и пошёл вперёд, намереваясь сократить путь и пересечь поляну наискосок. Те двинулись следом за ним, соблюдая дистанцию в несколько шагов. Через сотню шагов ведущий задержался, тяжело дыша, и дал знак идущему следом, чтобы тот сменил его. Сам же, подождав пока группа его обойдёт, занял место в конце. Через ещё сто шагов произошла очередная замена, потом ещё одна. Как для людей, которые шли всю ночь, они двигались с неплохой скоростью. За четверть часа половина дороги была пройдена.

И тут поляна их предала.

Снег по обеим сторонам вытянутой в длинную цепочку группы вспучился в нескольких местах. В вихре взметнувшегося снега появились замотанные в меха и размахивающие оружием фигуры. Воздух пронзил окрик:

– Горная Стража! Бросить оружие!

Шадори и не собирались подчиняться.

***

Вскоре все было кончено. Лейтенант Кеннет–лив–Даравит равнодушно смотрел, как его люди ножами проверяют, не притворился ли кто из бандитов трупом. Двоих, взятых живьём, как раз вязали в сторонке. Поляна уже не выглядела оазисом спокойствия – на истоптанном снегу, между трупами и брошенной поклажей, расцветали яркие красные пятна.

– А какой красивый вид был, – буркнул он.

– Да, господин лейтенант? – вопросительно посмотрел на него стоящий рядом десятник.

– Ничего, Вархенн. После ночи в норе я всегда сам с собой разговариваю. Потери есть?

Татуированное лицо десятника посветлело:

– Трое раненых. И только один серьёзно, получил в колено и не сможет ходить.

– Хорошо, я и так должен был послать гонца в Беленден. Когда подойдут остальные, приготовите сани и собак.

– Так точно.

Лейтенант взглянул на пленных:

– А эти?

– Один мальчишка и один идиот. С них не будет никакого толку.

– Это мы ещё посмотрим. – Офицер повернулся к группе солдат. – Андан! Почти вниманием своего командира.

Андан–кейр–Треффер, самый молодой из его десятников, послушно подбежал к нему, и ни тяжёлый чешуйчатый панцирь, ни пояс, утяжелённый саблей и топором с короткой рукояткой, ему совершенно не мешали. Кеннет знал, это не рвение или услужливость. После ночи, проведенной в выкопанных снежных норах, каждое движение было в радость. Десятник был низким и коренастым, заросшим словно медведь. В тёмном закоулке такой мог запросто испугать любого прохожего. Лейтенант мысленно вздохнул и посмотрел на другого десятника.

Вархенн Велергорф, седоволосый и усатый, в короткой кольчуге, кожаных штанах и косматом овечьем полушубке, наброшенном на плечи, выглядел как бандит. На щеках, лбу и ладонях были синие, серые и черные племенные знаки. Напоминающий орудие палача топор с десятидюймовым лезвием он небрежно перебросил через плечо. Железка всё ещё была заляпана кровью. Мы выглядим хуже, чем шайка грабителей, подумал Кеннет. Ничего удивительного, что при любой встрече мы должны называть себя, во избежание неприятностей.

– Андан,–  он сначала обратился к младшему десятнику, – собери всех. Скажу пару слов. Потом осмотри вещи Шадори. Может узнаем, куда они шли.

Десятник сделал небрежное движение, лишь отдаленно напоминающее воинское приветствие:

– Таак точно. А маг?

Офицер поморщился:

– Я не буду его ждать. Он знает не больше нашего, и от него одни лишь хлопоты. Я не для того просил Берга держать его подальше, чтобы сейчас ждать досточтимого мастера,–  сказал он с усмешкой. – Да, Андан, никаких обрезаний ушей, не этим сукиным детям.

– Ясно.

– Бегом!

Коренастый десятник побежал к солдатам. Кеннет повернулся к Велергорфу:

– Когда Андан закончит, пошлешь пару человек, пусть приготовят на краю леса костер.

– Слушаюсь.

– Потом послушаем тех двоих. Что же до построения… Помнишь мою просьбу?

Седой десятник слегка улыбнулся:

– Помню, господин лейтенант.

– Ну так держи уши наготове.

Кеннет отвернулся, глядя в сторону заходящего солнца. С той стороны поляна выглядела всё так же чисто и нетронуто. В какое же дерьмо мы вляпались, подумал он. Прежде чем закончим, изгваздаемся по самые уши.

В нескольких десятках шагов от него Андан закончил построение отряда. Семнадцать солдат – живописное сборище, облаченное во впечатляющий набор панцирей, шлемов, щитов и самого разнообразного наступательного оружия. Только трое потрудились надеть плащи со знаками Горной Стражи. Лейтенант двинулся в их сторону.

Он и сам выглядел не лучше. На нем был меховой дублет поверх рубашки из сурового полотна, крепкие ботинки и кожаные штаны из шкуры молодого тюленя, шитые, по ахерской моде, мехом наружу. Ко всему этому латаная кольчуга, простой шлем, длинный меч и округлый щит с заостренным умбоном. Если бы не светло–серый плащ с двумя вышитыми шестерками и стилизованным изображением вессирской овчарки, символа Горной Стражи, никто бы в здравом уме не принял его за имперского солдата.

Горная Стража была одним из тех воинских подразделений Мееханской Империи, история которого тянулась ещё с домееханских времен. Прежде чем Империя в марше на север уперлась в горы Ансар Киррех, этими землями владел огромный союз вессирских племен, главной силой которых и были отряды горцев, называемые Горной Стражей. Во время войны с Мееханом, знающие местность как свои пять пальцев стражники не раз и не два утирали нос имперской пехоте, вызывая неохотное удивление и уважение у нападавших. Через шесть лет война закончилась протекторатом Империи над землями между рекой Ванавен и горной цепью, известной как Большой Хребет. В последующие десятилетия протекторат благополучно превратился в полную аннексию. Произошло это благодаря достаточно разумной политике Империи, уравнявшей аборигенов в правах с родовитыми мееханцами, и не сильно вмешиваясь в местные обычаи и традиции. Прагматичная имперская армия взяла на содержание Горную Стражу, оценив ее значение и преимущества. На местности, не имеющей мощеных дорог, на горных тропах, в узких ущельях и на ветреных вершинах стражники оказались намного лучше регулярной тяжелой пехоты. Им было позволено оставить свое разделение на отряды по сто и тысяче человек, но называемых, по мееханской терминологии, ротами и полками. В сравнении с полками мееханской пехоты, состоящими из двенадцати рот по двести человек, отряды Горной Стражи были меньше, но более быстрыми и подвижными. Идеальными для стычек в горах. Стражников набирали из местных горцев, позволяя каждому иметь собственное вооружение и использовать привычный стиль боя. В этих местах редко воевали в строю, слитным отрядом, щитом к щиту. В итоге большинство подразделений Стражи выглядело как шайка разбойников. А лейтенант Кеннет–лив–Даравит как раз и стоял перед таким отрядом.

– Смирно! – десятник Андан–кейр–Треффер несмотря на свой рост имел достаточно впечатляющий голос.

Строй зашевелился, пытаясь выровняться.

– Хорошо у вас сегодня вышло. – Кеннет остановился перед солдатами, внимательно их разглядывая. Дьявол, большинство из них были старше него. – Знаете почему? Потому что они шли всю ночь и весь день без отдыха. Половина сразу полегла от стрел, а остальные были слишком усталыми, чтобы защищаться.

Он замолчал, давая им время обдумать его слова:

– Это был хороший бой. Но следующий может быть намного труднее. Мы до сих пор не знаем, где прячется остальная часть клана и сколько их вообще. – Он не знал куда деть свои руки и потому просто заткнул их за пояс, – теперь дождемся Берга и мага. Десятник Велергорф найдет занятие для некоторых из вас. Остальные займутся установкой палаток и костром. После двадцати часов в снежных норах мы заслужили горячую еду.

Одобрительный гул был ему ответом.

– Прежде всего, нам нужно прибрать за собой. От Шадори не должно остаться и следа. Это неблагодарная работа, но никто кроме нас ее не сделает.

Строй ответил ему мертвой тишиной.

– Но для начала по полкубка водки на нос, –  в этот раз гул был ещё радостней. – А тем, кто не стыдится знаков своей роты – по целому.

Кеннет выразительным жестом указал на троих солдат в серых, обшитых белой каймой плащах из неокрашенной шерсти.

– Разойдись.

Лейтенант выдохнул. Он все еще чувствовал себя неуверенно в таких ситуациях, и думал, что всем об этом известно.

– Господин лейтенант,–  Велергорф вырос перед ним словно из–под земли. – Я по делу о Вашем приказе.

– Помню. Идем в сторонку.

Они отошли на десяток шагов.

– Ну как?

При Велергорфе Кеннет не притворялся. Они служили вместе пять лет – сначала в одном десятке, как обычные солдаты, позже он сам стал десятником, а Велергорф его правой рукой. Став командиром новосозданной Шестой Роты Кеннет отдал ему свой десяток, полностью доверяя навыкам и опыту старого горца. А позже отвел его в сторонку и попросил приглядывать за ним и указывать на ошибки.

– Хорошо. Кратко и по делу, – шептал десятник. – Нет ничего хуже, чем командир, который после окончания работы битый час задирает нос и упрекает солдат. Но не делите их на хороших и плохих из–за плащей. Будут у нас из– за этого проблемы.

– Но как их заставить носить знаки собственной роты?

Десятник зачерпнул ладонью горсть снега и начал стирать кровь с острия топора.

– Нужно время, – начал чуть погодя старый солдат. – Наша рота – это четыре десятка, собранные из разных отрядов и дополненные новобранцами. Десяток Андана пришел из Черных Порток Берхоффица, а кто о них не слышал? Берг – из Восьмой Роты Двенадцатого Полка, из Диких Псов. И это славное название. А парни, которых Вы мне передали, так это Задиры из Галлена. Первая Рота, Четвертый Полк. Все известные и заслуженные отряды. Годами работали на свою славу. А тут? Переводят их в Шестой Полк, которому меньше года, у него нет ни одного серьезного сражения, ни побед, и он до сих пор ещё неполный. Ко всему прочему попадают в него из–за того, что полк не может сам справиться с одним кланом одичавших горцев. Они попросту чувствуют себя обманутыми. Их забрали из отрядов и приписали к самому молодому полку в Страже. К самой новой роте, которой командует какой–то незнакомый мальчишка.

– Я не просил о повышении.

– Слышал. Не только молодой, но и ещё и глупый…

Кеннет громко рассмеялся. Несколько стоящих рядом солдат повернули к ним головы.

– Хорошо. – Велергорф тоже усмехнулся. – Если командир смеется, значит всё идет как должно. Так же хорошо, что Вы это… того… нууу…

– Рыжий?

– Да, господин лейтенант. Всем известно – горы любят красноволосых. Эта примета все еще жива отсюда и аж до восточного Ехира.

– За это я должен поблагодарить своего отца, который женился на самой рыжей девушке в околице, хотя все его отговаривали. Но давай не обо мне, а о моих людях, Вархенн. На что еще мне обратить внимание?

– Дайте им немного времени, господин лейтенант. – Десятник заткнул топор за пояс и почесал подбородок. – Тут ведь речь о… хм… качестве материала. Когда Берхоффиц, Вер–Иллен получили приказ дать людей для нашего полка, то отправили менее нужных. И я не в обиде, сам бы так поступил. Не то чтоб парни были совсем никчемными, но они наименее опытные, наиболее непослушные, те, которых поставишь на передок в ожидании засады. Часть из них посчитала отправку в Шестой Полк как наказание. Незаслуженное наказание.

– И что? Мне нужно добиться славы Черных Порток? Это займет весь моей остаток жизни. Очень короткой, если буду слишком стараться…

– Нет, господин лейтенант. Для начала достаточно показать им, что они могут Вам доверять. Что Вы разбираетесь в нашей работе, и не получили звание благодаря дяде из штаба.

– Я думал у меня неплохо выходит.

– Да. Когда вы приказали разделить роту, и ночью пройти через перевал Калл–Андер, я подумал, что это большая глупость. В эту пору года там снега должно быть по шею. Без собак и саней мы могли там увязнуть. Но оказалось, снега там словно козел нагадил. Потом Вы приказали нам притаиться здесь, в норах, под снегом, полночи и почти весь день. Еще час назад все Вас проклинали за этот переход и ночлег на земле. Но когда Шадори вышли из леса именно там, где Вы указали… Ну–ну. Как бы там ни было, но об этом еще долго будут говорить.

– Полгода от нас уходят, поэтому…

Десятник покрутил головой:

– Вы мне этого не объясняйте. Вы офицер. С месяц всего, правда, но это не имеет значения. Вы показали всем, что держите нос по ветру и знаете горы. Теперь осталось доказать, что это не было случайностью.

– Сам бы хотел в это верить.

Вархенн Велергорф улыбнулся:

– Это горы, господин лейтенант. Здесь счастливы только дети и дураки.

– И к которым я отношусь?

В этот раз десятник расхохотался:

– Нет, об этом точно будут рассказывать. – Велергорф бесцеремонно высморкался на снег. – Вырезали банду Шадори, а потом стояли среди трупов и чесали языки. Как думаете, когда подойдёт остаток роты?

– Двадцать парней и десять собак? Если Берг удержит предложенный мною темп, то должны быть тут до полуночи.

– Что потом?

– Еще не знаю. Решу, когда Андан найдет что–нибудь, что поможет нам понять цель похода банды.

Велергорф засопел:

– Андан. Именно, господин лейтенант. Нужно его осадить.

– Осадить? – Кеннет знал, о чем речь, но хотел, чтобы десятник подтвердил его наблюдения.

– Эти его «Таак точно», «ясно», стойка «смирно» будто сейчас обгадится, не отдание чести и так далее. Еще немного, и начнет спрашивать, почему отдан этот, а не другой приказ, вместо того, чтобы делать что велено. А остальные возьмут с него пример. Это опасно. Вы моложе его и меньше служите. Ему… нужно напомнить, кто тут командует.

– Я им займусь. – Лейтенант кивнул головой. – Спасибо.

– Пожалуйста. За это мне и платят.

Они одновременно усмехнулись, хотя шутка была натянутой.

– Как думаешь, – Кеннет указал на лежащие тела. – Куда они шли?

Седой десятник почесал двухдневную щетину:

– Оттуда? Только в Гиретен или на Верхние Пастбища.

– Хм… Ну не знаю. Это слишком очевидно.

Послышался скрип снега. К ним подошел Андан–кейр–Треффер, он что–то держал в руке. Лицо было странным:

– Ни в Гиретен, ни на Верхние Пастбища, – ответил он. – Или я ахерская полукровка.

И показал свою находку. Какая–то странная сандалия. Состояла из деревянной подошвы с множеством набитых гвоздей и нескольких кожаных ремешков.

– Это привязывают к обуви, – объяснил он неизвестно для чего.

– Знаю, чтобы не скользить на льду. Что еще?

– Крюки и веревки. Хорошо изготовленные. Видно они знают как ими пользоваться.

– Ледорубы?

– По одному на нос.

Кеннет сжал губы:

– Теперь понимаете? Эти крысы прячутся на другой стороне Старого Гвихрена.

– Невозможно. – Велергорф показал на маячившую на севере белую стену. – Нужно быть сумасшедшим, чтобы переходить через ледник.

– Они и есть сумасшедшие. Возможно, по пути они потеряли половину женщин и детей, но перешли, и прячутся на другой стороне. Поэтому мы полгода не можем их найти.

Старший десятник посмотрел на него с блеском в глазах:

– Я понял, Вы знали это! Поэтому приказали нам ждать именно здесь.

– Я рискнул. – Кеннет пожал плечами. – Как я уже говорил, ищем мы их полгода, наш полк, и еще два других. Выкурили между делом даже сурков из нор, а бандиты из клана появляются неизвестно откуда и исчезают неизвестно куда. Убивают людей по всей провинции. Но никогда не нападали дальше, чем в трех– четырех днях пути от ледника.

Андан покачал головой:

– Но прятаться на другой стороне? Ахеры выбили бы их за три дня.

Он был прав. Старый Гвихрен, называемый местными Белой Стеной, а ахерами Gwyhhrenh–omer–gaaranaa, то есть Отцом Льда, был наибольшим ледником на Севере. Брал свое начало где–то среди восьмимильных пиков Большого Хребта и тянулся на юго–запад, высокомерно считая, что в случае необходимости проложит себе путь силой. Он заполнял дно широкой долины, замкнутой между могучих вершин, после чего изливался из нее пятидесятимильным ледником, впадающим в озеро Дорант.

В этом уголке гор ледник был границей, в которую уперлась мееханская экспансия на север. За ним начинались земли ахеров, и тех немногочисленных кланов горцев, которые любой ценой не хотели склониться перед имперским превосходством. Границей он был исключительно плотной и безопасной. Старый Гвихрен в самом широком месте имел более восьми миль ширины, а его усеянный трещинами и расколами хребет был смертельной ловушкой даже для наиболее опытных горцев. Некоторые маги утверждали: ледник на своем пути проходит через мощный источник Силы, причем Темной, другие вспоминали об Урочище, покрытом рекой льда. Неважно какую тайну он скрывал – переход через него считали признаком безумия. Поэтому земли к югу от ледника считались очень спокойными местами. По крайней мере, до появления Шадори.

– Ладно. – Кеннет решил прервать затянувшееся молчание. – Я не спрашиваю, делают ли они это. Скорее всего, переходят Старый Гвихрен как по катку. Спрашиваю – в каком месте?

– Сразу же на выходе из долины. – Велергорф уже освоился с такой мыслью. – Там самое узкое место. Впрочем, если задуматься, то туда именно и шли.

– Я тоже так думаю. Андан! – Кеннет повернулся к коренастому десятнику. – Собери все ледорубы, крюки и веревки.

Кейр–Треффер засомневался:

– Пойдем на ту сторону?

– Да. Клан, скорее всего, как– то договорился с ахерами. Когда не вернется эта группа, они уйдут в другое место и спрячутся. Потом придет зима, и можем только ждать следующий Коори–Аменесц. – Лейтенант сжал губы в тонкую линию. – Я не допущу этого.

– Таак точно. – Ухмыльнулся десятник.

Кеннет даже не моргнул:

– Что еще нашел?

Андан посуровел:

– То, что осталось от семьи шорника из Хандеркеха. Если четвертовать взрослого мужика, двух баб и четверых детей, то как раз поместится вон в тех в мешках.

Говорил он это быстро, тихо и сквозь сжатые зубы. Кеннет выругался. Когда несколько дней тому назад нашли перевернутый воз и следы крови, то все надеялись, что, как бы это не звучало, семья из Хандеркеха стала жертвой обычных грабителей. Те редко убивали женщин и детей.

– Нужно будет сжечь и их тела.

– Так точно, господин лейтенант, – кивнул Велергорф. – Но разожжем для них отдельный костер.

– Согласен. – Кеннет неожиданно почувствовал себя уставшим и очень злым. – Вархенн, у тебя еще есть тот снежнокрыс, который пытался тебя вчера цапнуть?

– Да, господин лейтенант.

– Тогда пошли к пленным.

Их было двое, низких, коренастых и сутулых. Лежали на снегу, связанные так, что едва могли пошевелиться. У обоих были скошенные лбы, плоские носы и широкие лицевые кости. Если бы не явная разница в возрасте, то выглядели бы как братья–близнецы. При виде подходящего командира, солдат, охраняющий пленников, выпрямился и пнул старшего из Шадори, который подобрался поближе, и, скорее всего, собирался вцепиться зубами ему в ногу. Тот тихо заскулил, а потом зашелся плаксивым смехом. Младший, совсем еще ребенок, насмешливо ухмылялся, показывая несколько спиленных в иглы зубов:

– Ну, повесло вам, псы. Хатите косточку?

Глянув им в глаза, он заткнулся, и отвел взгляд. От него шел сильный тошнотворный запах.

Кеннет скривился:

– Чем это так воняет?

– Верно бараний жир, господин лейтенант, – отозвался охраняющий их стражник. – Они им полностью намазались.

– Жир? Жир! Жииир!!! – заорал старший из пленников. Упер в них безумный взгляд и прошипел: – Жир маленькой овечки, что еще шерсти не давала. Теплый и сссладкий.

Солдат открыл рот и побледнел. Потом резким движением вырвал из–за пояса топор и замахнулся на лежавшего.

– Хватит! – Кеннет отдал приказ в последний момент. – Еще не время.

– Но господин лейтенант…

– Я сказал – еще не время. Сначала они должны со мной поговорить.

Молодой пленник перевернулся на бок и попытался плюнуть ему на ботинок. Поза была неудобной, и он только обслюнявил себе подбородок.

Офицер посмотрел на него сверху:

– Вижу, что ты все еще не понял. Я не хочу от тебя ничего узнать. Знаю все, что мне нужно.

– Ничиво ты не снаишь, говноед. – Молодой Шадори неожиданно перестал кривляться.

– Правда? Четыре дня идут за вами мои люди и один очень хороший маг. Это он прочитал ваши мысли и узнал, как и где пройдете. Мы были тут уже вчера ночью, и ждали вас, отдыхая и скучая, как лещи подо льдом. Ну, не совсем скучая. Вархенн, покажи им, что мы нашли.

Десятник вытянул из–за пазухи нечто, напоминающее клубок белой пряжи. С одной стороны клубок был украшен пастью, с усаженными в несколько рядов коническими зубами.

Кеннет взял существо и подсунул пленному под нос:

– Эвенхир, беляк, снежнокрыс, по–разному их называют. Идет зима, а они вместе с ней идут на юг. Роют проходы под снегом. Обычно питаются падалью, но горячую кровь чуют за милю. – Он выбросил мертвую тварь на снег. – Утром мы пойдем за Старый Гвихрен к твоим соплеменникам. А через каких–то четыре–пять дней будем возвращаться назад. Думаю, ты еще будешь жив, хотя ладони и стопы они обгрызут наверняка до костей. Лицо тоже. Но не убьют. Слишком ценят свежее мясо, чтобы быстро убивать.

На лице пленного появились капельки пота. Кеннет подошел ко второму, который продолжал хохотать и криво ухмыляться.

– А чтоб тебе не было одиноко, оставим тут и твоего прикидывающегося дурачком дружка…

Визгливый смех резко оборвался, второй Шадори вытянулся и сел. Сверкнул зубами сквозь бороду и сказал:

– Умник, точно твою мамочку отлюбил какой–то чародей.

Кеннет ухмыльнулся еще противнее:

– Зато это точно не был ее отец.

Пленник скривился и открыл было рот. Кеннет ударил его в лицо, с неохотой и пренебрежением:

– Я уже говорил, мне ничего не нужно узнавать. – Лейтенант видел, как в глазах мужчины пропадает уверенность. – Не нужно. Через пару часов нас нагонит рота, и маг вытрясет из вас все, чего я раньше не знал. Через четверть часа я узнаю имя овцы, с которой ты потерял девственность.

Бородач набрал воздуха, словно собирался сплюнуть – и упал лицом вниз, получив в затылок обухом топора.

Велергорф развел руки:

– Я извиняюсь, господин лейтенант, но…

– Не объясняй. Жив?

Десятник наклонился над пленным:

– Да, но так до вечера не очухается.

– Пусть полежит. – Кеннет посмотрел на младшего, который уже не ухмылялся. – Этот нам не нужен, маг вытянет все из старшего. Хм… Оттащите его подальше и оставьте. Только заткните ему хорошенько рот, иначе крики привлекут сюда чего похуже беляков.

– Слушаюсь! – Велергорф вытянулся, после чего наклонился над пленником, бледным как полотно. Десятник схватил его за плечи и с отчетливым кряхтением поставил на ноги.

– Тяжелый, сынок, – проговорил он почти по–дружески. – Если я тебе развяжу ноги, пойдешь сам? Только немножечко, слово даю.

И положил тому руку на плечо. Мальчишка дернулся и заорал, будто резаный петух:

– Нн… ннее… нет! Нет! Не хочу! Неееет!

Кеннет отвернулся:

– Уберите это говно с глаз моих.

– Нет! Скажу! Все скажу!

Лейтенант скривился:

– Я уже говорил, ты не знаешь ничего, чего бы я не знал, или не мог узнать без больших проблем. Ну, кроме одной вещи, которая мне немного любопытна.

Пленник смотрел на него одуревшим взглядом. Велергорф толкнул его:

– Господин лейтенант хочет кое–чего узнать.

– Скажу. Все, что хотите, гаспадин, все скажу.

– Да? – Кеннет приподнял брови. – Ну так объясни мне одну вещь. На другой стороне ледника живут три племени ахеров. Вен'дохи, Айерхак и Дех'хиралл, которых называют Красными Полосками. На земле которого из племен вы прячетесь?

– У Полосок, гаспадин.

– Да? Но Полоски большое и крепкое племя. Что им мешает вас вырезать?

– Бо… Боятся.

– Чего?

Пленник вдруг перестал трястись. Выпрямился и стиснул губы:

– Того, что и тебе вырвет душу, пес. Вырвет, прожует и выплюнет. А когда будешь выть и скулить, я буду смеяться, пусть даже меня будут жрать все беляки мира.

Кеннет перевел взгляд на Велергорфа и почти незаметно кивнул. Топор свистнул без предупреждения, голова молодого бандита по широкой дуге полетела в воздух. Тело осело на колени, после чего свалилось на бок, дернулось несколько раз и замерло. На снегу расцвело еще одно пятно крови.

– Второго тоже. – Кеннет отвернулся от трупа. – Только быстро.

– Господин лейтенант. – Стоящий рядом солдат с яростным видом махнул топором. – Позвольте мне.

– Хорошо.

Никто даже не моргнул, когда солдат поднимал и опускал оружие.

– Теперь мы точно знаем. – Офицер отвел взгляд от тел и посмотрел на десятников. – Они прячутся за ледником.

Те промолчали. Затем Андан кашлянул и указал на тела:

– Когда все узнают, что было в мешках, то многие будут недовольны, что Вы подарили этим сукам такую легкую смерть.

– Это мое решение, десятник.

– Таак точно. – Андан пожал плечами. – Но… Может, дождались бы чародея?

– Наш маг не слишком разбирается в чтении мыслей.

– Понятно. Что теперь?

Кеннет так резко повернулся к нему, что хлопнули полы плаща. Десятник побледнел.

– Приказы отданы. Вархенн займется кострами. Двумя кострами. Ты собери людей, пусть они приберут все, а потом разбивают лагерь, – лейтенант говорил все тише и медленнее. – Когда подойдут остальные, перейдем через ледник, найдем клан и закончим всю эту историю. Если что–то изменится, то я тотчас же дам тебе знать. Понял?

По мере того, как говорил, пренебрежение уходило из младшего офицера как снег с крутого склона по весне. При последнем вопросе Андан– кейр– Треффер уже стоял, вытянувшись, как струна:

– Так точно!

– Прекрасно, десятник. Теперь свободны. Оба. И ты тоже – рыкнул он на солдата, все еще стоящего возле трупов.

Троица моментально пропала с его глаз.

Кеннет посмотрел в последний раз на обезглавленное тело младшего из пленных. Парню было не больше четырнадцати. Почему я? О Госпожа, почему именно я? Он этого не знал.

Все началось год назад, и сначала не выглядело угрожающе. Пропал пастух из шалаша, погиб ребенок, посланный в лес за хворостом. В горах таких случаев без счета, а список потенциальных преступников был длинным и разнообразным. Однако потом, за месяц до зимы, патрули Стражи стали натыкаться на странные следы. Примитивные скотобойни, где потрошили не только зверей, погасшие кострища, пугающие почерневшими костями, черепами и ребрами. Человеческими ребрами. Скрыть это не удалось, и провинция загудела. Обвиняли Отродья Неугодных, чародеев, диких горцев, ахеров и нелюбимых соседей. Даже маги не смогли помочь в поисках убийц, объясняя свои неудачи смущенно и туманно. До времени так и не было ясно, кто это делает, пока не пропало три имперских пристава, отправленных друг за другом. Все они должны были собрать подать с живущего на отшибе горного клана. Первый поехал только с одним слугой, дорога была легкой, а сумма небольшой. Второй взял с собой трех крепких парней. С третьим отправилось десять солдат. Вернулся один, поседевший, с безумными глазами и такими страшными вестями, что ему сначала не поверили. Рассказал о стрелах в спину, о потрошении и четвертовании еще живых солдат, о каменном очаге, где пекли окровавленные куски человеческого мяса, и о людоедском пире, в котором принимал участие весь клан, включая малых детей и беззубых старух.

Приговор мог быть только один. Рота Горной Стражи, усиленная пятидесятью лучниками Второго Пехотного Полка, двинулась к поселку клана. Окружив долину, в которой стояло несколько десятков домишек, начали поиски. Бесполезно. Клан растворился в воздухе. Нашли только многочисленные следы, подтверждающие рассказ уцелевшего солдата, множество награбленного добра, человеческие останки, кости и закопанные в землю горшочки со странным, желтоватым топленым салом. В течение десяти дней организовали большую облаву, решив, что группа больше ста человек, с бабами и детьми, не сможет прятаться слишком долго.

Следующие десять дней выявили ошибку в, казалось, разумном и логичном предположении. Клан Шадори исчез.

Тем временем пришла зима. Снег перекрыл дороги завалами высотой в рост ребенка, закупорил перевалы и ущелья, а на самых крутых тропах затаился снежными лавинами. Вслед за снегом пришла стужа и пронизывающий северный ветер. Жизнь в горах замерла, заснула мертвым сном в отрезанных от мира поселках и городках, не имевших в течение трех месяцев никаких контактов с внешним миром. Даже использующая собачьи упряжки Горная Стража ограничивала свои патрули. Новый Ревендат был самой северной провинцией Империи, и на несколько месяцев в году настоящая власть над ней была в руках Андай’и, Госпожи Льда. Императору приходилось мириться с таким оскорблением.

Потом, как и каждый год, с юга начинали дуть теплые ветра, а солнце светило все выше над горизонтом. Зима должна была уходить на север, на покрытые вечным льдом вершины. Как и каждый год.

Но ту весну все запомнят на долгие годы. Поводом стала маленькая деревушка с длинным названием Коори–Аменесц. Как и большинство окрестных селений, она лежала в небольшой долине, которую соединяла с миром только одна дорога. Жители пасли свои стада на ближайших лугах, и несколько раз в год ездили в ближайший городок торговать шерстью, овечьим сыром, солониной, шкурами, овсяными лепешками и всем, что удалось вытянуть из этой негостеприимной земли. У них не было больших ссор с соседями, и их считали скорее приличными людьми.

Когда снега сошли, а дороги вновь стали проходимыми, один из горцев, имеющий родственников в Коори–Аменесц, поехал туда в гости. Вернулся бегом, в ужасе и на грани безумия.

Кеннет стиснул зубы, вспоминая, что они нашли в деревне. Прибыл он туда со своим десятком первым. Был ближе всех, когда прошла новость о полном исчезновении всех жителей. Их судьба быстро прояснилась. Нашли яму, полную костей взрослых и детей, а также много других вещей, странных и пугающих. Западающих в память.

Больше всего он запомнил яму, полную говна.

Стряхнув мрачные воспоминания, лейтенант огляделся. Солнце почти скрылось за горами, пошел небольшой снег. К утру поляна снова будет выглядеть свежей и чистой.