Текст книги "Река Вуду"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

Следить за ними было легко. Я ехал на юг от Вилль-Платта, стараясь держаться так, чтобы между нами было четыре-шесть машин. Дорога была узкая, а Лерой вел машину так медленно, что за ним собрался длинный хвост.

В шести милях к югу от Вилль-Платта мы пересекли маленькую речушку, и движение еще более замедлилось, поскольку Лерой свернул на запад. Я не стал поворачивать, потому что больше никто этого не сделал, а местность здесь была открытой, без единого деревца. Может быть, поля батата. Я съехал на обочину, подождал, когда «полара» скроется из виду, и только после этого свернул за ней. Если бы за ними следил Джимми Рэй, он пристроился бы за машиной, уверенный в том, что его никто не видит, так как у него грохочет радио. Хммм. Если бы я был лучшим в мире детективом, а Джимми Рэй – худшим, то по кармическим законам мы все равно обязательно встретились бы.

Примерно через милю от главной в сторону ответвлялась другая дорога, которая вела к воротам с вывеской «ФЕРМА ЛАНГУСТОВ, ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, МИЛТ РОССЬЕ». Ферму скрывали густые заросли деревьев, и я не видел, что там делается. Бетонка была пуста – и никаких тебе признаков золотистой «полары», даже поднятой в воздух пыли. Хммм. Я проехал мимо ворот ярдов на сто, остановился на обочине и пешком вернулся к зарослям деревьев.

Они были шириной ярдов сто, а дальше шли поля, которые перерезали усыпанные ракушником дорожки. Золотистая «полара» стояла у дальнего конца прямоугольного пруда размером с футбольное поле. За ним располагались еще один пруд такого же размера и пара длинных невысоких строений из шлакобетона. «Полара» пристроилась рядом с белым «кадиллаком» и машиной дорожного патруля из ведомства шерифа округа Евангелайн.

Джимми Рэй, Лерой, Рене и еще какой-то мужчина лет пятидесяти в форме шерифа стояли у пруда. Они разговаривали с приземистым мужчиной в мешковатых штанах, дешевой белой рубашке с короткими рукавами и соломенной шляпе. На первый взгляд мужчина казался ровесником шерифа, но, возможно, был старше. Держался он с уверенностью человека, который здесь всем заправляет. Мужчина махнул рукой в сторону пруда, и все дружно посмотрели в этом направлении. Потом он повернулся в противоположную сторону, все тут же послушно завертели головами. Затем он прислонился к «кадиллаку», скрестив руки на груди. Без сомнения, это и был Милт Россье. Хозяин фермы.

Я понаблюдал за ними еще несколько минут, затем прошел назад между деревьями, вернулся в город и навестил офис Джимми Рэя Рибнэка. Там все было точно так же, как мы оставили: тишина, запах сырых креветок, проникающий сквозь открытое окно шум из переулка и задних дворов. Где-то неподалеку рычала газонокосилка, и аромат свежескошенной травы приятно разбавлял запах креветок. Двухголовая черепаха отливала молочным блеском в своей банке на подоконнике, Том Селлек со скучающим видом взирал на мир со шкафчика для документов. Я живо представил себе, как Джимми Рэй Рибнэк смотрит «Детектив Магнум», упиваясь захватывающими эпизодами, когда герой мчится куда-то на своей роскошной машине или соблазняет красавиц. Вот Джимми сидит в своей крошечной квартирке в убогом домишке и думает: «А чем я хуже? И я так смогу». А потом заказывает по почте руководство «Как стать частным сыщиком».

Я открыл ящик стола, чтобы посмотреть, что это он там читал, когда я пришел, и неожиданно рев газонокосилки смолк, а в офисе воцарилась мертвая тишина. С обложки журнала «Музыка» мне улыбалась Джоди Тейлор. Обложка и прилагающаяся к ней статья были вырезаны из журнала и скреплены скрепкой. Под ними я обнаружил статью из «Пипл». Я сделал глубокий вдох, потом выдох. Сукин сын! Я обыскал весь стол, но больше ничего не нашел. Тогда я перешел к шкафчику для документов. В нижнем ящике прятались две банки «Доктора Пеппера» и рулон дешевой туалетной бумаги вроде тех, на которых нарисовано лицо телепроповедника Джерри Фолвелла. Подарок на новоселье. Второй ящик был пуст, а в третьем на специальном приспособлении висели папки разных цветов, только они оказались такими же пустыми, как и в тот день, когда Джимми Рэй их сюда сложил.

В верхнем ящике было восемь папок на таком же точно приспособлении. В одной лежала фотография обнаженной женщины с подарочной сумкой с логотипом «Дикси» над головой. Разметавшиеся светлые волосы, пальцы, унизанные кольцами, – в общем, натуральная дешевка. Наверняка подружка Джимми. В другой папке я обнаружил отчет, составленный Джимми Рэем Рибнэком для женщины по имени миссис Филипп Р. Кантера, которая была убеждена, что ее муж развлекается на стороне. В отчете говорилось, что Джимми Рэй видел мистера Каптеру в интимных объятиях: а) с молодой женщиной, работающей в придорожном кафе «У Кала»; б) с другой молодой женщиной, торгующей пивом в «Ребел сток».

В следующих трех папках содержались записи по похожим делам: в двух речь шла о подозрении в измене, в третьей – заявление от хозяина продуктового магазина, который решил, что один из его продавцов ворует товары для дома.

В пятой папке я обнаружил новые фотографии Джоди Тейлор, вырезанные из газет и журналов и, похоже, студийных пресс-релизов. А между статьями лежали ксерокопии первых двух страниц документа, в котором говорилось о передаче некоей Марлы Сью Джонсон на попечение штата Луизиана ее биологическими родителями Памелой Э. Джонсон и Монро Кайлом Джонсоном 11 июля тридцать шесть лет назад. Документы были составлены не по форме, и в них не было подписей сторон. К ним было прикреплено свидетельство о рождении Джоди Тейлор, а также второе свидетельство о рождении, где говорилось, что у Памелы Э. Джонсон и Монро Кайла Джонсона 9 июля родилась дочь Марла Сью Джонсон. В день рождения Джоди.

Господи Иисусе!

На обратной стороне свидетельства о рождении карандашом был написан адрес: Текумсе-лейн, 1146. Я переписал адрес в блокнот.

Я довольно долго простоял, уставившись на свидетельство о рождении и документ о передаче ребенка на попечение штата, затем привел офис Джимми Рэя Рибнэка в первоначальный вид, закрыл за собой дверь, вдохнув запах сырых креветок, и направился в кафе на другой стороне улицы. За прилавком стоял все тот же повар с изрытым оспинами носом, за столиком у окна сидел все тот же морщинистый старик в шляпе с обвисшими полями. Старик курил с чувством собственного достоинства.

– Можно позвонить? – спросил я.

Около туалета на стене висел телефон-автомат.

Повар молча кивнул. У него появилось занятие: наблюдать за мной.

Я бросил в автомат четвертак и набрал номер Марты Гидри, которая ответила после второго гудка.

– Марта, это Элвис Коул, – сказал я.

– Что?

«Рейд» в действии!

– Это Элвис Коул, вы меня помните?! – изо всех сил заорал я. Старик и повар не сводили с меня глаз. Я прикрыл рукой микрофон: – У нее с ушами проблема.

Повар кивнул и сказал, что с такими бывает очень непросто.

– Проклятые жуки! – завопила Марта Гидри, и я услышал шипение струи, потом шлепок по стене и ликующий голос Марты: – Попался, сукин сын!

– Марта? – попытался я привлечь ее внимание.

Раздался грохот – и она вернулась в реальный мир, еще не успев отдышаться после атаки на врага.

– Как у тебя с животом? Я знаю, каково это бывает, когда путешествуешь. Стоит мне выйти из дома, как потом неделю не могу прокакаться.

«Ну что за прелесть эта Марта!»

– Те люди, фамилию которых вы пытались вспомнить, случайно не Джонсон? – спросил я.

– Джонсон.

– Памела и Монро Джонсон.

Я услышал громкий хлопок.

– Ты бы видел, какого громадного таракана я только что пришила.

– Джонсон, Марта. Их звали Джонсон?

– Вроде бы. Белая рвань. Жили тут неподалеку, – заявила она. – Проклятье, Пэм Джонсон умерла тысячу лет назад.

Я поблагодарил Марту Гидри за помощь, повесил трубку и уставился на адрес, который переписал из папки Джимми Рэя. Текумсе-лейн, 1146. Бросив в автомат еще один четвертак, я набрал номер справочного бюро. Мне ответил приятный женский голос, молодой.

– Как дела?

– У вас зарегистрирован номер на Текумсе-лейн, Памела или Монро Джонсон?

Она на секунду замолчала, потом сказала:

– Нет, сэр. Но у нас полно других Джонсонов.

– А кто-нибудь из них живет на Текумсе-лейн?

– Мне очень жаль, сэр, но у меня ничего нет о Памеле или Монро Джонсон или Текумсе-лейн.

Я повесил трубку.

– Неудача? – спросил повар.

Я кивнул. Старик за столом у окна пробормотал что-то по-французски.

– Что он сказал?

– Хочет знать, что вам нужно, – ответил повар.

– Я пытаюсь найти Монро и Памелу Джонсон. Думаю, они живут на Текумсе-лейн, но я не знаю, где это.

Повар перевел мои слова на французский, старик ответил, и они стали о чем-то толковать.

– Он не знает Джонсонов, – сообщил мне наконец повар, – но говорит, что Текумсе-лейн находится в Юнисе.

– В Юнисе?

– Это в двадцати милях к югу отсюда.

Я улыбнулся старику.

– Поблагодарите его от меня.

– Он вас прекрасно понимает, просто плохо говорит по-английски, – сказал повар.

– Merci, – кивнул я старику.

Старик прикоснулся двумя пальцами к шляпе. С чувством собственного достоинства. Удачу нужно хватать за хвост там, где она появляется.

– Il n'y a pas de quoi. [13]13
  Не за что (фр.).


[Закрыть]

Я вернулся к своей машине, нашел на карте Юнис и отправился прямиком туда. Как и в Вилль-Платте, местность здесь была плоской, перерезанной то тут, то там речушками и прудами, промышленными водостоками, полями с бататом и болотистыми участками, исполосованными нефтяными трубопроводами и воздухозаборниками. Юнис был больше Вилль-Платта, но не намного и выглядел аккуратным городком с множеством церквей, школ и необычных старых зданий.

Текумсе-лейн оказалась приятной улицей в старом жилом районе, с маленькими каркасными домиками и аккуратно подстриженными кустами азалий. Дом номер 1146, с крошечной лужайкой перед входом, потрескавшейся бетонной дорожкой и высоким деревянным крыльцом, располагался в центре квартала.

Я оставил машину у тротуара, поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Мне открыла немолодая чернокожая женщина в форме медсестры.

– Чем могу вам помочь?

Я наградил ее своей самой обаятельной улыбкой.

– Миссис Джонсон?

– О нет.

– Я ищу мистера и миссис Джонсон. Мне сказали, что они живут здесь.

Из дома плыли запахи лекарств и хвойного освежителя воздуха.

Она покачала головой, не дав мне договорить.

– Вам нужно поговорить с миссис Будро. Я работаю на нее.

– А кто такая миссис Будро?

– Хозяйка дома, – ответила медсестра.

Изнутри донесся приглушенный хлопок, и скрипучий мужской голос прокричал что-то про груши. Женщина вышла на крыльцо, прикрыла за собой дверь и только после этого добавила:

– Она живет не здесь. Только приезжает утром и вечером.

Я напустил на себя смущенный вид. Получилось довольно правдоподобно.

– А что, Джонсоны переехали?

– Нет. Мистер Джонсон – ее отец. Раньше она сдавала дом, но теперь позволила ему здесь жить. – Медсестра плотнее прикрыла дверь и заговорила чуть тише: – Понимаете, его нельзя оставлять одного, а в дом престарелых они его отдавать не хотят. Но и с ними он жить не может. – Она чуть приподняла брови. – Он очень болен.

– Понятно. Значит, мистер Джонсон все-таки тут живет, – заметил я.

Она кивнула и тут же вздохнула.

– Ему восемьдесят семь, бедняжке, и на него порой находит. Тогда в него точно черт вселяется. – Из дома снова послышался крик: что-то про телевизор, Боба Баркера [14]14
  Боб Баркер – известный американский телевизионный актер, создатель и ведущий популярных телевизионных проектов; проработал на телевидении более пятидесяти лет.


[Закрыть]и треклятые груши.

– А миссис Джонсон? – спросил я.

– О, она умерла много лет назад.

Еще одно очко в пользу Марты Гидри.

– А как бы мне поговорить с миссис Будро?

– Она скоро приедет. Она всегда появляется около двух. Или можете заехать в ее магазин. У нее очень славный магазинчик деловой одежды на Второй улице недалеко от площади. «У Эдди». Ее зовут Эдит, но все называют ее Эдди.

– Конечно.

Она бросила взгляд в сторону дома.

– Миссис Будро приезжает два раза в день, но он обычно этого не понимает. Бедняжка.

Я поблагодарил сиделку за то, что уделила мне время, сказал, что вернусь около двух, и поехал на площадь. Магазин одежды Эдит Будро располагался в угловом доме рядом с парикмахерской, на противоположной стороне маленькой площади, засаженной магнолиями. Я припарковался на площади, вернулся назад и вошел в магазин.

Увидев меня, девушка лет двадцати, стоявшая у стойки с брючными костюмами от «Энн Клайн», улыбнулась:

– Я могу вам помочь, сэр?

Я улыбнулся в ответ:

– Знаете, я просто присматриваюсь. Для жены.

Улыбка стала еще сердечнее, а на щеках появились ямочки.

– Ну если у вас есть вопросы, спрашивайте.

Я пообещал, что так и сделаю. Она закончила развешивать костюмы и скрылась за занавеской, закрывавшей вход в подсобку. Не успела она уйти, как тут же появилась привлекательная женщина далеко за сорок, но меньше пятидесяти, со стопкой вязаных бежевых топиков. Заметив меня, она мило улыбнулась:

– Вам помогли?

Сходство с Джоди Тейлор было просто поразительным. Те же широкие плечи, отличная фигура и лицо. Они были настолько похожи, что вполне могли быть сестрами. Однако, чтобы окончательно в этом убедиться, требовалось открыть закрытые документы. И сравнить документы по удочерению, выданные Джонсонам и Тейлорам. Но у меня не было и тени сомнения, что Эдит Будро и Джоди Тейлор – родственницы. Может быть, Джимми Рэй Рибнэк все-таки не самый худший в мире частный детектив.

– Вы миссис Будро?

– Да. А мы с вами знакомы?

Я ответил, что мы не знакомы, но мне порекомендовали ее магазин, что я пытаюсь присмотреть наряд для жены и если у меня возникнут вопросы, то я непременно их задам. Она сказала, чтобы я не торопился, и вернулась к своим делам. Я еще несколько минут побродил по магазину, отправился к телефону-автомату на противоположной стороне площади и позвонил Люси Шенье.

– Ну, я все сделал.

– Что, бежали со связанными шнурками?

«Может быть, у нее все-таки есть чувство юмора».

– Я нашел человека по имени Монро Джонсон, – доложил я. – Тридцать шесть лет назад, в день рождения Джоди Тейлор, его жена Памела Джонсон родила девочку. Они отдали ребенка на удочерение. Я видел их взрослую дочь. Ее зовут Эдди Будро, и она как две капли воды похожа на Джоди.

– И все это вы умудрились проделать за два дня? – спросила Люсиль Шенье.

– Не зря же меня называют Лучшим в Мире Детективом!

– Может, вы и правда лучший в мире. – Голос у нее был довольный.

– Кстати, их нашел для меня Рибнэк.

Я рассказал ей о том, что мне удалось обнаружить в его офисе.

– О! – Уже без удовольствия.

– Я так и не понял, какой у Рибнэка интерес в этом деле, но если Джонсоны действительно биологические родственники Джоди, то Эдди Будро сможет предоставить ей необходимую медицинскую информацию. – Я заговорил голосом Богарта: – Так что дело за тобой, любимая!

– Хэмфри Богарт?

«Холодна как лед!»

– Следующий шаг – связаться с этими людьми. Думаю, мы можем обсудить за обедом план действий.

– Вы меня приглашаете, мисс Шенье? – поинтересовался я.

– Совершенно верно, мистер Коул, и советую вам принять мое приглашение. Второго раза может и не быть.

– Мне нравится идея насчет обеда. Большое спасибо.

– Где вы находитесь?

– В Юнисе. Семья живет здесь.

– Можете подъехать к отелю «Риверфронт Говард Джонсон» в половине седьмого, а я вас там подхвачу?

– Думаю, справлюсь.

Если бы я улыбнулся еще шире, то, наверное, порвал бы уголки губ.

– Хорошо. В таком случае до встречи, – ответила она и, помолчав, добавила: – Отличная работа, мистер Коул.

Я повесил трубку, вернулся к своей машине и сидел, широко улыбаясь, пока парень в «тойоте» не крикнул:

– Эй, придурок! Рот закрой, а то муха залетит!

«Южный юмор».

Глава 8

Я вернулся в отель в Вилль-Платте, принял душ, побрился, затем поехал назад мимо реки Атчафалайа в Батон-Руж. Похоже, дорога туда заняла гораздо меньше времени, чем из Батон-Ружа в Вилль-Платт, потому что я с нетерпением ждал встречи с Люсиль Шенье. Когда у меня есть цель, меня не остановить.

Я снова снял номер в «Риверфронт» и в шесть тридцать, когда появилась Люси Шенье, уже сидел в баре на первом этаже с бутылкой «Дикси». Люси была в розовом пиджаке поверх терракотовой блузки и в обтягивающих джинсах. Два бизнесмена, сидящих за круглым столиком, проводили ее взглядом. Бармен тоже. Она радостно мне улыбнулась, и мне показалось, что я утонул в ее глазах.

– Вы удовлетворили свое любопытство относительно местной кухни или готовы к новым приключениям? – спросила она, протянув мне руку.

– Приключение – это мое второе имя, – ответил я.

Ее улыбка стала еще шире, блеснули зубы и засияли глаза – или мне показалось.

– В таком случае вас ждет масса удовольствий.

Я расплатился в баре, и мы пошли к ее машине.

«Лексус 400», светло-голубое двухдверное купе. Спортивная модель. Машина прямо-таки блестела: похоже, ее недавно помыли. В «лексусе» имелся телефон, заднее сиденье было завалено компакт-дисками, в основном на каджунском языке. Люси Шенье отлично смотрелась за рулем: она и ее машина прекрасно друг с другом ладили.

Люси улыбалась, явно весьма довольная происходящим. Люси Шенье управляла машиной уверенно и легко. Наверное, она точно так же играла в теннис или занималась юриспруденцией. Вскоре мы свернули к огромному зданию, похожему на склад. «Ральф и Какуу».

– Должна вас предупредить, – начала Люси, – внутри заведение выглядит довольно убого, но кормят здесь прекрасно.

– Нет проблем, – отозвался я. – Обожаю, когда убого.

По сравнению с «Ральфом и Какуу» ангар для самолетов – просто крошечный сарайчик. Внутреннее убранство составляли рыболовные сети, пробковые буи, чучела промысловых рыб и панцири крабов-мутантов размером с крышку от мусорного контейнера. Мне показалось, что внутри собралось человек семьсот. Множество семей и бессчетное число парочек. Не хватало только Алана Хейла [15]15
  Алан Хейл – актер, режиссер.


[Закрыть]в желтом плаще и его добродушного: «Привет, дружище!»

– Ну и местечко, – заметил я.

– Мы тут просто обожаем дешевку.

Девушка, с виду студентка колледжа, усадила нас за столик и спросила, не хотим ли мы чего-нибудь выпить.

– Закажем бутылочку вина? – спросил я.

– С каджунской едой – ни за что, – ухмыльнулась Люси, и в ее глазах появились озорные искорки. – Вы снова подумаете, что это дешевка.

– Тогда что?

Она взглянула на официантку:

– Принесите, пожалуйста, две каджунские «Кровавые Мэри».

– Каджунские «Кровавые Мэри»? – удивился я.

– Не смейтесь. Их готовят с кайенским перцем и легким привкусом рыбы. Вы же сами сказали, что обожаете приключения. – Она снова повернулась к официантке: – А на закуску мы будем колбасу из аллигатора.

Официантка ушла.

– Сначала обед на острове Гиллигана, [16]16
  «Остров Гиллигана» – знаменитый телесериал.


[Закрыть]теперь колбаса из аллигатора. Что дальше?

Люси заглянула в меню:

– Лучшее впереди.

Официантка вернулась с «Кровавыми Мэри», которые оказались не красными, а коричневыми, причем в каждой плавал кружок лимона. Я сделал глоток. Вкус рыбы, а еще «Табаско», черного и кайенского перца – сильный, обжигающий и отлично сочетающийся с водкой.

– Ну как? – поинтересовалась Люси.

– Высший класс!

– Вот видите, – улыбнулась Люси.

Подошедшая официантка принесла колбасу из аллигатора и спросила, готовы ли мы сделать заказ. Я попробовал колбасу. Она вполне могла быть куриной или свиной, но у нее была необычная консистенция.

– Если вы действительно хотите почувствовать вкус Луизианы, я бы посоветовала вам какое-нибудь блюдо из крабов или лангустов, – сказала Люси. – Крабов, как правило, жарят. Лангустов подают вареными или в супе.

– Звучит неплохо.

Люси Шенье заказала этуфе из лангустов, а я – блюдо с лангустами, к которому полагался суп из лангустов, а также вареные лангусты и жареные хвосты лангустов. Жареные хвосты лангустов назывались «каджунский попкорн». Мы допили «Кровавую Мэри» и заказали еще две порции. Официантка принесла салаты, и я смотрел, как Люси ест, совсем как в ее офисе наблюдал за тем, как она двигается. Это было исключительно приятное занятие.

– Должна признаться, когда Джоди сказала, что к нам приедет детектив из Калифорнии, я попыталась ее отговорить от этой затеи, – произнесла Люси. – Я считала, что местный сыщик будет действовать эффективнее.

– Разумно.

– Разумно, но неверно. Вы прекрасный специалист.

Я даже расправил плечи.

– Сейчас покраснею.

Люси сделала глоток «Кровавой Мэри». Похоже, салаты ее не слишком заинтересовали.

– А что вы узнали от мистера Рибнэка?

Я рассказал ей, что Джимми Рэй Рибнэк встречался по крайней мере с двумя женщинами из тех, с кем я разговаривал, причем представлялся он человеком, который ищет свою сестру. Однако когда я его об этом спросил, все отрицал, в том числе и факт беседы с женщинами. Я сообщил, что, воспользовавшись удобным случаем, проник в его офис и обнаружил официальные документы об удочерении, выданные штатом Луизиана, а также свидетельство о рождении, где говорилось, что у Памелы и Монро Джонсон родилась дочь – в тот же день, что и Джоди Тейлор. Примерно на середине моей речи Люси Шенье поставила на стол «Кровавую Мэри» и подняла руку. Она больше не улыбалась.

– Минутку. Вы проникли в офис мистера Рибнэка?

– Да.

Она покачала головой.

– Проникновение путем взлома куда-либо карается законом. Я не намерена участвовать в преступной деятельности.

– О каком офисе идет речь? – спросил я.

Она тяжело вздохнула, все это ей по-прежнему не нравилось.

– Официальные бумаги были самыми обычными. В них говорилось, что Джонсоны передают штату все права и претензии на ребенка. Кто-то написал их адрес на обратной стороне свидетельства о рождении. Возможно, это совпадение, но если и так, то очень странное совпадение.

– Тейлоры упоминались в бумагах?

– Я обнаружил копию свидетельства о рождении. И все.

– Как думаете, Рибнэк случайно не родственник Джоди Тейлор или Джонсонов?

– Не знаю. Он категорически все отрицал, однако я нашел у него эти документы. Его интересует Джоди Тейлор, и он сумел связать ее с Джонсонами. У него был адрес Монро Джонсона, и он мог с ними встретиться, но тут ничего не могу сказать наверняка.

Люси Шенье задумчиво уставилась куда-то вдаль. Теперь, когда мы заговорили о деле, она была напряжена, сосредоточена и, похоже, вот-вот нахмурится. Думаю, именно такое лицо у нее бывает во время выступления в суде. Теннис и закон. Я сделал несколько глотков «Кровавой Мэри», наблюдая за тем, как она обдумывает сложившуюся ситуацию. Должен заметить, что это тоже было исключительно приятным занятием. Во рту у меня приятно щекотало от специй, и мне стало интересно, щекотно ли ей.

– Бумаги, о которых вы рассказали, являются частью закрытых штатом документов. Биологическим родителям выдали… ну что-то вроде квитанции на ребенка, но мистер Рибнэк никак не мог получить копии.

– Но они у него имеются.

Я подумал, как это целоваться, когда у тебя щекотно во рту.

– Однако эти документы не доказывают, что Джоди Тейлор в действительности является ребенком, отданным Джонсонами на попечение штата. Нам придется открыть документы. И встретиться с Эдит Будро, чтобы удостовериться в том, что ваши выводы верны. Если ее отец недееспособен, а мать умерла, в таком случае она получает право выдать штату разрешение на рассекречивание документов. Это единственный способ официально подтвердить, что матерью Джоди Тейлор являлась Памела Джонсон.

– Это мы и сделаем завтра.

– Да, – кивнула Люси. – Думаю, лучше всего встретиться с ней в ее магазине. Там она будет чувствовать себя спокойнее, и мы попросим разрешения поговорить с ней конфиденциально. Я возьму это на себя, поскольку я уже такое делала, к тому же женщины чувствуют себя увереннее в присутствии другой женщины.

– Вы хотите сказать, что мы не подойдем к ней и не скажем без всяких церемоний: «Эй, крошка, не хочешь встретиться с потерявшейся сестрой?»

Люси Шенье улыбнулась и пригубила «Кровавую Мэри».

– Может, так принято в Калифорнии.

– У вас во рту щекотно? – спросил я.

Она удивленно на меня посмотрела.

– От специй, – уточнил я.

– Ну да, щекотно.

– Мне было интересно, – удовлетворенно кивнул я.

Официантка унесла тарелки с салатами и тут же вернулась с этуфе для Люси и моим блюдом с лангустами. В центре тарелки стояла миска с супом, окруженная с одной стороны горкой вареных лангустов, а с другой – жареными хвостами. Хвосты были похожи на свернувшихся в клубок крошечных креветок, слегка обвалянных в сухарях. Я подцепил вилкой несколько штук и попробовал: они оказались горячими и нежными.

– Отлично.

– Суп приправлен жиром лангуста, – сказала Люси. – Раковины нафаршированы смесью мяса лангустов, хлебных крошек и специй. Вы их берете, а потом вилкой достаете начинку.

– Понял.

Суп был темно-коричневого цвета, в нем плавало несколько раковин. Я выполнил ее указания, достал начинку и попробовал.

– Потрясающе. Хотите штучку?

– Пожалуйста.

Я вытащил вилкой раковину и положил ей на тарелку.

– А вы попробуйте этуфе, – предложила она.

Этуфе представлял собой коричневый соус с кубиками зеленого перца и сельдерея и хвостами лангустов с рисом. Она положила немного на тарелочку для хлеба и передала мне. Я попробовал. Эти люди придали слову «вкусно» новое значение.

– У этуфе, которое подают в Калифорнии, такой же вкус? – спросила Люси.

– Даже близко не стояло.

Люси Шенье взяла фаршированную раковину, которую я положил ей на тарелку, и достала содержимое. И капля коричневого соуса потекла с ее руки к запястью. Чисто автоматически она повернула руку и слизала соус, а я почувствовал, что у меня вдруг встал ком в горле. Пришлось сглотнуть и прикончить остатки «Кровавой Мэри».

– Еще хотите?

Она кивнула и улыбнулась:

– Может, еще стаканчик. Я все-таки за рулем.

Я помахал рукой официантке и поднял вверх два пальца.

«Два мешка льда и холодный душ, пожалуйста!»

– Вареного лангуста нужно есть так: вы отламываете хвост, затем надавливаете на него, чтобы разломать панцирь, и достаете мясо, – произнесла Люси, взяв одного из моих лангустов и показав, как надо делать. – Вот так. Понятно?

– Хммм.

Может, если я сосредоточусь на еде, то мне полегчает. И еда меня спасет.

– Затем вы кладете в рот голову и высасываете ее.

Я удивленно заморгал, глядя, как она принялась высасывать голову лангуста. Люси улыбнулась.

– Чтобы достать сок.

Я закашлялся и прикрыл рот рукой, потом выпил воды. «Думай о еде. Еда». Официантка принесла наши «Кровавые Мэри», и я тут же осушил свой стакан. Лицо у Люси вдруг стало озабоченным.

– Что-то не так?

– Нет-нет, все в полном порядке, – заверил ее я.

Она пила свой коктейль и потихоньку клевала этуфе. Я заметил, что большая часть моей еды исчезла, а ее все еще лежала на тарелке. Надеюсь, она не будет считать меня обжорой.

– Вы из Батон-Ружа?

– Да.

– У вас акцент мягче, чем у остальных.

– Это не у меня акцент, мистер Коул, – улыбнулась она.

Я развел руками, признавая свое поражение.

– Я училась в Университете штата Луизиана на подготовительных юридических курсах, а затем получила образование в Мичигане. Жизнь с янки наносит непоправимый урон акценту.

– И вы вернулись домой, чтобы заняться юридической практикой?

– Здесь жил и работал мой бойфренд, мы хотели пожениться. Он тоже был – и остается – адвокатом.

– Понятно.

– Мы расстались четыре года назад.

– Бывает.

Я изо всех сил старался сдержать радостную улыбку.

– Да, бывает. – Похоже, она еще что-то собиралась сказать, но промолчала, сосредоточившись на этуфе. – А теперь расскажите о себе. Вы служили в полиции?

– Нет. Я получил лицензию двенадцать лет назад, а до того учился у человека по имени Джордж Фидер. У Джорджа в данной области наработано, наверное, миллион часов, и он самый лучший детектив, какого мне когда-либо довелось встречать. А еще раньше я служил в армии.

– Колледж?

– Университет Южной Азии. Программа прикладного обучения.

Она улыбнулась и покачала головой:

– Для Вьетнама вы слишком молодо выглядите.

– Тогда я выглядел старше.

– Разумеется.

– Мисс Шенье, а я могу задать вам личный вопрос?

Она кивнула, положив в рот очередную порцию этуфе.

– Вы пытались отыскать своих биологических родителей?

– Нет. – Она покачала головой и тыльной стороной ладони убрала с глаз волосы. Пальцы у нее были липкими от соуса. – Большинство приемных детей этого не делают. Конечно, время от времени им становится интересно, но мама и папа – это их мама и папа.

– Люди, которые вас вырастили.

– Совершенно верно. Давным-давно какая-то женщина произвела меня на свет и отдала на попечение штата, считая, что так будет лучше для нас обеих. Сейчас у нее своя жизнь, у меня тоже, а также у моего биологического отца. Умом я понимаю, что они мои родители, но сердце говорит, что мои настоящие папа и мама – это Джек и Энн Кайл. Джек помогал мне сражаться с алгеброй, а Энн каждый день после школы возила на корт, чтобы я могла тренироваться. Вам все ясно?

– Конечно, они ваша семья.

Она улыбнулась, кивнула и съела еще немного этуфе.

– Как у вас.

– Однако вы выбрали именно эту область юриспруденции.

– Ну, не совсем. Я в основном занимаюсь разводами и спорами по вопросам опеки. Но мне вовсе не обязательно хотеть найти своих биологических родителей, чтобы понять других, желающих это сделать. Мы все должны иметь доступ к своей медицинской истории. Поскольку я придерживаюсь именно такой точки зрения и располагаю возможностью помогать другим людям, я это делаю.

– Вы разделяете переживания с другими приемными детьми, и у вас возникает чувство родства. Вы все братья и сестры.

Люси Шенье мои слова явно понравились.

– Точно.

Поразительно, как водка, даже в небольшом количестве, притупляет чувства! Люси отставила вилку и сложила руки на столе.

– Итак, мистер Искатель Приключений, расскажите-ка, что вы думаете по поводу луизианских лангустов. Можно назвать их самым невероятным блюдом, которое вам приходилось есть?

– Во Вьетнаме я ел собачье мясо.

Улыбка сползла с лица Люси Шенье, и оно стало растерянным.

– Какое… приключение.

Я пожал плечами и доел хвосты лангуста.

– Фр! – произнесла она.

Я поднял голову.

Люси Шенье покраснела, губы превратились в тонкую полоску, на щеках появились ямочки. Она открыла рот, сделала глубокий вдох и попыталась сморгнуть слезы.

– Извините, но сама идея… – Она прикрыла лицо салфеткой. – Это, случайно, был не пудель?

Я оставил вилку на тарелке и сложил руки на столе – совсем как она пару минут назад.

– Да, я понял. Шутка.

– Извините. Но это так смешно.

– Той собаке было не до смеха.

Люси расхохоталась, подозвала официантку и сказала:

– Мне пора. Честное слово.

– Хотите кофе?

– Я бы с радостью, но не могу. У меня назначена встреча с одним очень важным господином.

Я посмотрел на нее и сумел выдавить лишь короткое:

– О!

– С сыном. Ему восемь.

– Понятно.

Официантка принесла нам салфетки, Люси расплатилась и повезла меня в отель. Я предложил ей поехать завтра утром к Эдит Будро вместе, но Люси сказала, что у нее на утро назначено два важных разговора и будет лучше, если мы встретимся прямо там. Я ответил, что меня это вполне устраивает. Большую часть пути мы ехали молча, смущенные возникшим ощущением ожидания чего-то большего, словно между нами вот-вот побежит электрический заряд и все чувства выплеснутся наружу.