Текст книги "Река Вуду"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Внутри сердечка Леон Уильямс печатными буквами написал: «Я ЛЮБЛЮ ЭДИТ ДЖОНСОН».

Эдди Джонсон. Эдди Будро.

Эдит Будро была не сестрой Джоди Тейлор, а ее матерью. А отцом Джоди Тейлор был Леон Уильямс.

Глава 16

Я сложил бумаги и вернул их Шантель. Она дважды начинала что-то говорить, и оба раза мне пришлось ее переспрашивать. «Я люблю Эдит Джонсон».Когда мы закончили с содержимым коробки, она спросила:

– Мне удалось вам помочь?

– Да. Похоже, кое-что прояснилось.

Шантель кивнула, довольная тем, что не зря старалась.

– Если вам нужно что-то из этих вещей, можете их взять.

– Нет, – улыбнулся я. – Это очень ценные вещи. Храните их.

Она убрала бумаги в коробку и закрыла ее.

– Как думаете, поймают того, кто убил Леона?

– Не знаю.

– Это было так давно. Я и представить себе не могла, что кого-то могут волновать события тех лет.

Я похлопал ее по руке и встал.

– Кого-то они волнуют, Шантель. Кто-то где-то ими интересуется. Я всегда в это верил.

Она мило мне улыбнулась, мы допили лимонад, и я ушел. Я проехал по проселочным дорогам до Вилль-Платта, выписался из отеля, остановился возле «Свиного прилавка» и купил себе на дорожку круг острой свиной колбасы. Я сообщил Дотти, что мои дела здесь закончены и я скоро улетаю домой. Она засмеялась и сказала, что я вернусь. Как и тогда, она коснулась точки у себя под глазом и заявила, что обладает даром предвидения. Жаль, что она не воспользовалась им раньше. Тогда Джимми Рэй мог бы остаться жив.

По дороге в Батон-Руж я ел колбасу и слушал ту же радиостанцию, где женщина-евангелистка кричала о чуме, идущей на нас из-за границы, потом пересек мост Хью Лонга и приехал в отель «Риверфронт» в час сорок.

Я не стал звонить Сиду Марковицу или Джоди Тейлор. Вместо этого я заказал билет на ближайший рейс на Лос-Анджелес, выписался из отеля и из холла позвонил в офис Люси Шенье. Дарлен сообщила, что Люси на месте и я могу с ней поговорить, но я ответил, что сам зайду в офис. Десять минут спустя я уже поднимался на лифте в контору «Сонье, Меланкон и Берк». Люси встретила меня широкой улыбкой, и мне показалось, что она рада меня видеть. Я взглянул на нее и вдруг почувствовал боль в груди. Боль усилилась, когда я взял Люси за руку.

– Похоже, я разобрался в этой истории, и нам нужно кое-что обсудить. Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, – сказал я.

Она перестала улыбаться и молча кивнула.

Мы сели на диван с цветочным рисунком, и я показал ей копии статей об убийстве Леона Уильямса, а пока она их читала, рассказал о миссис Лоуренс Уильямс, сестре Леона Шантель Мишо и маленьком сердечке с надписью «Я ЛЮБЛЮ ЭДИТ ДЖОНСОН». Я еще продолжал свой рассказ, а Люси уже успела все прочитать и молча слушала, глядя на меня проницательными глазами адвоката.

– Джоди мне об этом не рассказывала.

– И меня это не удивляет.

– А вы думаете, она в курсе? И ей известно, что ее отцом был Леон Уильямс?

– Полагаю, что Джимми Рэй именно благодаря этому купил свой «мустанг». Вероятно, Джимми Рэй показал им документы, и они заплатили ему за молчание.

Люси положила руки на колени, потом встала и подошла к окну, после чего вернулась к своему столу.

– Это глупо. Сейчас девяностые годы. Чего ей бояться?

Я пожал плечами. Она махнула рукой. Непреклонно.

– Эти документы нельзя назвать неопровержимыми. Эдит Джонсон – достаточно распространенное имя. Велика вероятность совпадения.

– Может, Джоди считает по-другому.

Люси снова покачала головой:

– Но зачем было нанимать нас, чтобы выяснить то, что ей уже известно? Зачем она нам солгала? Она должна была понимать, что мы все равно узнаем правду.

– Я собираюсь у нее спросить.

Люси поджала губы и посмотрела в пол, потом вздохнула и взглянула на меня:

– Значит, вы возвращаетесь.

– Не думаю, что меня наняли для того, чтобы я помог Джоди Тейлор узнать ее медицинскую историю. Джимми Рэй их шантажировал, и мне кажется, что ими руководило не столько желание узнать, кто были родители Джоди, сколько стремление проверить правдивость доказательств Джимми Рэя.

Люси вздохнула и посмотрела в окно на реку. Может, тоже рассчитывала увидеть там Гека и Джима.

– Кроме того, не люблю, когда мне лгут. И еще больше мне не нравится, когда ложь приводит к тому, что убивают человека.

Люси подошла к дивану и села рядом со мной.

– Я знаю, что вы рассержены, но могу я предложить вам объяснение?

– Всегда.

– Приемные дети часто интересуются своей историей, но существуют более очевидные вещи, с помощью которых мы себя определяем. Наш рост. Цвет волос. Я хочу, чтобы вы задумались вот над чем: цельность личности Джоди Тейлор поставлена под сомнение. Не только ее имя, но и то, что она видит, глядя в зеркало. – Лицо Люси смягчилось, возможно, она поставила себя на место Джоди Тейлор. – У нее есть карьера, есть друзья. Почти наверняка она боится, что кто-то из людей, играющих важную роль в ее жизни, может взглянуть на нее по-другому. Понимаете, о чем я говорю?

– Теперь мне трудно продолжать сердиться.

Люси печально улыбнулась:

– Сердиться всегда легче. Правда ведь?

– Вы намерены с ними связаться? – кивнул я.

– Конечно. Мне тоже не нравится, когда люди лгут, и если они больше не нуждаются в моих услугах, нам следует расторгнуть договор.

Расторгнуть договор. Пожалуй, все слова сказаны.

– Наверное, вы правы.

– У нас не остается выбора.

– Рад, что мы познакомились, – кивнул я.

– Да, и я тоже, – кивнула она в ответ.

Мы посмотрели друг на друга. Адвокат и Лучший Сыщик, который не знает, что сказать. Она встала, и я тоже.

– Хорошо. Надеюсь, мы будем поддерживать связь.

– Рождество. Мы можем обменяться открытками.

– Это будет очень мило.

– Я пишу остроумные открытки.

– Не сомневаюсь.

Мы немного постояли, потом она протянула руку, и я ее взял.

– Передайте Бену привет.

– Обязательно.

– До встречи, Люси.

– До свидания, Элвис.

Люси вернулась за свой стол, а я спустился на лифте вниз, сел во взятую напрокат машину, и через четыре часа и двенадцать минут мой самолет начал приземляться, спускаясь в смог, клубившийся над Лос-Анджелесом.

В три десять по лос-анджелесскому времени я был дома. За время моего отсутствия не случилось ни одного серьезного землетрясения, воздух прогрелся до приятных двадцати девяти градусов, влажность составляла двадцать девять процентов, ветер северо-западный. Я дома. Автострады забиты автомобилями, над городом клубится оранжевый смог, а Люси Шенье осталась в двух тысячах километрах от меня. С другой стороны, у нас нет столетних черепах с огромной пастью и каджунов-мутантов. И еще – в ближайшем будущем из-за меня здесь точно никого не убьют. Если мне удастся не задушить Сида Марковица, то придется выпить столько пива, что я перестану видеть тело убитого Джимми Рэя Рибнэка. Что хорошо в Лос-Анджелесе, так это то, что здесь возможно все.

«Портрет детектива, который с оптимизмом смотрит на жизнь».

Я позвонил в офис Сида Марковица прямо из здания аэропорта. Его секретарша сказала:

– Сожалею, но мистера Марковица сейчас нет на месте.

– Это Элвис Коул. Вы знаете, что я на него работаю?

– Да, сэр, знаю.

– Мне необходимо с ним поговорить.

– Я обязательно ему передам, как только он появится, мистер Коул. Сейчас он в студии с мисс Тейлор.

Я повесил трубку и набрал номер Джоди Тейлор в «Дженерал Эверетт». Мужской голос ответил:

– Офис мисс Тейлор.

– Элвис Коул. Могу я поговорить с мисс Тейлор или мистером Марковицем?

– О, здравствуйте, мистер Коул. Джоди сейчас на съемках. Могу я сообщить ей, как с вами связаться, когда она освободится?

– Нет.

Я спустился на эскалаторе за багажом, где представитель авиакомпании сообщил мне, что мою сумку по ошибке отправили в Канзас. Он обещал, что они с огромным удовольствием доставят ее мне домой, как только она прибудет в Лос-Анджелес, и радостно улыбнулся, чтобы у меня не возникло сомнений в его искренности. Отлично, ответил я. Потом мне пришлось сесть в автобус, который шел на долговременную парковку, где я оставил свою машину. Автобус был забит храмовниками [22]22
  Храмовники – члены американского тайного братства «Древний арабский орден благородных адептов Таинственного храма». Деятельность братства заключается в развитии дружеских связей между его членами, заботе о здоровье и благосостоянии друг друга и в благотворительности.


[Закрыть]из округа Ориндж, [23]23
  Ориндж – один из крупнейших округов в США, расположен в Южной Калифорнии на побережье Тихого океана.


[Закрыть]и мне пришлось стоять. Нет проблем. Передо мной торчал толстяк, у которого изо рта несло, как из писсуара. Всякий раз, когда автобус потряхивало, он наступал мне на ноги, извинялся и рыгал мне прямо в лицо. Сауэр. [24]24
  Сауэр – лимонный коктейль (из джина или виски с лимонным или лаймовым соком).


[Закрыть]Мы провели в автобусе двадцать две минуты, и большую часть этого времени я старался не дышать. Пытался смотреть на мир с оптимизмом.

Когда я нашел свою машину, оказалось, что кто-то порезал крышу и украл проигрыватель компакт-дисков. Я попытался написать жалобу, но служитель не говорил по-английски. Эй, это Лос-Анджелес! Мне пришлось потратить сорок пять минут, чтобы выбраться из аэропорта на автостраду, где я тут же попал в грандиозную пробку. Лысый тип на пикапе подрезал меня на съезде с автострады и назвал говнюком. Похоже, у него был не самый удачный день. Ему удалось проскочить на желтый свет, а мне загорелся красный. Ничего страшного. Нужно с оптимизмом смотреть на вещи. Бездомная женщина, одетая в мешок для мусора, брызнула смазкой мне на ветровое стекло и известила о пришествии Христа. А еще она сказала, что будет счастлива вымыть мое ветровое стекло за десять центов. Я заплатил ей и заявил, что если Иисус не появится в самое ближайшее время, я перестану смотреть на мир с оптимизмом и кого-нибудь прикончу. Добро пожаловать домой!

Я сидел, греясь на солнышке, и думал о Рождестве.

На Рождество я смогу послать Люси Шенье открытку.

Глава 17

Я припарковался напротив студии «Дженерал Эверетт», возле бензоколонки, и позвонил своему приятелю, чтобы тот заказал мне пропуск.

Попав на территорию студии, ты постоянно встречаешь марсиан или солдат Конфедерации, а еще повозки странной конструкции и прочие необычные и диковинные штуки. Я сотни раз бывал на разных студиях, но до сих пор не устаю поражаться тому, что здесь можно увидеть. Но только не на этот раз. Сейчас, по дороге к павильону № 12, все вокруг казалось мне враждебным и неприятным.

На маленьких улочках вокруг павильона кипела жизнь. Между стенами были втиснуты огромные восьмиосные грузовики, рядом пристроились трейлеры, где переодевались актеры или располагались гримерные. Тут же стояли фургоны и микроавтобусы. За ветровыми стеклами каждого из них были карточки с логотипами «Певчей птицы». В фургонах сидели плотные мужчины и читали газеты или романы Дина Кунца. [25]25
  Дин Кунц – один из самых популярных авторов «романов ужасов». Из шестидесяти его книг двенадцать стали в Америке национальными бестселлерами. (Прим. ред.)


[Закрыть]Водители.

Принадлежащий Сиду Марковицу «ягуар» с откидным верхом пристроился рядом с домом на колесах напротив съемочного павильона с горящей красной лампочкой над дверью – шли съемки. У двери стояли двое рабочих и глазели на лампочку. Я подошел к ним и, словно у меня было важное дело, тоже уставился на красную лампочку. Как только свет погас, раздался звуковой сигнал, и мы вошли в павильон. Я последовал за двумя рабочими вдоль связок электрических кабелей и декораций, в которых шли съемки: спальня Джоди Тейлор, кухня и большая спальня четверых маленьких светловолосых детишек. Добро пожаловать в страну Оз, Выдуманную Страну, где разворачивается драма любимой семьи Америки!

Я подошел к кафе – фанерному домику у дороги, – где по сценарию «Певчей птицы» каждую неделю пела Джоди Тейлор, пытаясь реализовать мечту своей героини стать звездой. В съемочную группу входило около сорока человек; команда операторов устанавливала камеры и свет, массовка дожидалась своей очереди. Рядом с Джоди и актером, игравшим мужа Джоди, я увидел женщину в бейсболке и мешковатых штанах, которая что-то им показывала. Должно быть, режиссер-постановщик. За разговором внимательно наблюдали парень с «уоки-токи» и тип с длинными седыми волосами, причем последний время от времени вставлял какие-то замечания и шептался с командой, занимавшейся камерами и светом. Очевидно, это был главный оператор. Чуть поодаль, у кофейного автомата, Сид Марковиц беседовал с женщиной в деловом костюме. Я подошел к ним и сказал:

– Привет, Сид!

Лицо Сида Марковица побагровело.

– Ты, – пробормотал он.

Я поднял два пальца.

– Только два слова, Сид. Леон Уильямс.

Теперь лицо Сида побелело, как рыбье брюхо, и он тут же отвел меня в сторонку, подальше от женщины в деловом костюме.

– Господи, тише! Как ты здесь оказался? Ведь это конфиденциальное дело.

– Так оно и было, но только до тех пор, пока я не обнаружил, что ты мне солгал, Сид.

Я сделал несколько шагов в сторону Джоди Тейлор, чтобы она меня заметила, и поманил ее пальцем. Она посмотрела на меня так, словно не могла вспомнить, кто я такой, но быстро сообразила, и ее лицо превратилось в застывшую маску. Улыбка мгновенно исчезла. Сид поспешил ко мне и взял за руку.

– Пойдем, Коул. Не нужно устраивать сцену. Договорились?

– Еще раз дотронешься до меня, и я сломаю тебе руку и засуну в задницу.

Джоди Тейлор отвернулась от женщины в бейсболке и подошла ко мне, словно в павильоне находились только мы двое, а все остальные были лишь тенью на стенах.

– Леон Уильямс был моим отцом? – спросила она.

– Да.

Сид Марковиц взял Джоди под руку, пытаясь увести ее от меня.

– Господи, почему бы вам обоим не помолчать немного? Давайте выйдем наружу. – Потом он повернулся ко мне: – У нас были серьезные причины на то, чтобы кое-что от тебя утаить. Так в чем же дело?

– Джимми Рэй Рибнэк мертв. Умер человек, и пора рассказать правду, так как я должен решить, что мне сообщить полиции.

Несколько мгновений Джоди Тейлор и Сид Марковиц молчали, потом Сид Марковиц сказал:

– Я должен позвонить Белу, малышка. Бел должен знать.

Белдон Стоун был президентом канала «Дженерал Эверетт».

– Кто-нибудь еще об этом знает? – спросил я.

– Об этом– да, о тебе – нет. О том, что ты на нас работаешь, знаем только мы с Джоди.

Мы направились к передвижному дому. Джоди двигалась так, словно впала в кататонический ступор, а Сид Марковиц дергался, как ночной мотылек, на которого брызнули инсектицидом. Передвижной дом был роскошной квартирой со спальней, ванной и кухней с обеденным столом. На стене висел оставшийся с прошлой недели рейтинг Нильсена, [26]26
  Рейтинг Нильсена – оценка популярности телевизионных программ, проводимая компанией «Nielsen Media Research». На основании рейтинга Нильсена определяется рейтинг передач и стоимость телевизионной рекламы.


[Закрыть]рядом красовались вырезки из «Голливуд репортер» и «Дейли вэрайети»: «СЕНСАЦИОННЫЙ УСПЕХ СЕРИАЛА! „ПЕВЧАЯ ПТИЦА“ ВНОВЬ ВЫХОДИТ НА ПЕРВОЕ МЕСТО!» За рулем сидел водитель, слушал репортаж о гонках и читал газету.

– Эдди, нам нужно поговорить, – сказал Сид.

Водитель молча вылез наружу. Джоди Тейлор устроилась на диване и положила руки на колени, а Сид взялся за телефон. Джоди выглядела маленькой и испуганной.

Через несколько минут к передвижному дому подъехал студийный лимузин, из которого вышли двое мужчин в строгих костюмах и женщина в короткой юбке. Одному из прибывших мужчин было далеко за пятьдесят, другому – слегка за тридцать. Женщине было не больше двадцати пяти, но выглядела она старше.

– Господи, Белдон будет рвать и метать, – увидев их, сказал Сид Марковиц. Он покачал головой, пожевал нижнюю губу и продолжил: – Я же говорил тебе, Джоди. Так ведь?

Джоди сжалась еще сильнее и кивнула, не глядя на Сида. В сериале Джоди Тейлор была сильной, решительной и очень уверенной в себе. Но в реальной жизни все было по-другому. Наверное, для того чтобы попасть на обложку журнала «Пипл», вовсе не обязательно на самом деле обладать всеми этими качествами.

Они вошли в передвижной дом, не постучав. Сначала Белдон Стоун, за ним двое помощников. Белдон Стоун был обладателем огромного крючковатого носа и маленьких глазок. Он выглядел так, словно вот-вот кого-нибудь схватит и сожрет. Сид изобразил широкую улыбку и сказал:

– Привет, Бел!

Он протянул руку, но Белдон Стоун даже не посмотрел в его сторону. Стоун бросил быстрый взгляд на меня, потом повернулся к Джоди и только после этого перевел глаза на Сида. Он без слов понял все, что произошло.

– Похоже, – сказал он, – наш маленький секрет знает кое-кто еще.

– Мне очень жаль, Бел! – воскликнула Джоди каким-то чужим, детским голоском.

– Ладно, Марковиц, – вступил я. – Вся банда в сборе. Кончай вешать мне лапшу на уши и расскажи, что происходит.

– Да, Сид, – сказал Белдон Стоун. У него был звучный властный голос. – Поведай нам, как этому господину удалось узнать нашу тайну.

Он обращался к Сиду Марковицу, но не спускал глаз с меня, словно именно я был его потенциальным противником и мог в любой момент пойти в наступление.

Сид представил меня как частного сыщика, которого рекомендовал сам Питер Алан Нельсен. Он повторил имя Питера раз шесть, не меньше, словно это могло снять напряжение.

– Джоди не могла оставить все как есть, Бел. Она должна была узнать, правда ли то, что рассказал Рибнэк. Ты ведь ее понимаешь? Она наняла этого парня, чтобы проверить слова Рибнэка.

Во всем виновата Джоди, даже в том, что меня использовали втемную. Закончив юлить перед Белдоном Стоуном, Сид Марковиц оглянулся на меня.

– Рибнэк грозился продать собранную информацию бульварным газетам и потребовал тридцать тысяч за молчание, а это сущая ерунда по сравнению с тем, что он нарыл, и мы согласились. Все остались довольны. – Он посмотрел на Белдона Стоуна, словно рассчитывал, что тот подтвердит его слова, но Стоун молчал. Марковиц продолжал: – Не понимаю, что тебя так разозлило, Коул. Мы заплатили парню и решили узнать, правду ли он сказал. Нам не нужны неприятности, вот почему мы скрыли от тебя кой-какие детали. Ну так предъяви нам иск. Нам хотелось, чтобы ты взглянул на это дело свежим глазом. Разумно, правда? Нас интересовало, придешь ли ты к таким же выводам, что и тот кретин с дурацкой прической. Если он наврал, то тебе ничего не нужно знать. Если же попал в яблочко, ты это подтвердишь и мы убедимся, что он сказал правду. Ладно, он сказал правду. Мы получили то, что хотели, а тебе заплатили за работу. Какие проблемы?

– Кретина с дурацкой прической убили два дня назад. И скорее всего, из-за того, что я действовал вслепую.

Сид Марковиц закатил глаза.

– Проклятый шантажист убит! Какая потеря!

Я схватил Сида Марковица за ворот и прижал к столу, женщина в короткой юбке взвизгнула, а молодой парень чуть не упал, пытаясь увернуться. Марковиц задергался, но ему было некуда деваться.

– Отпусти меня! Отпусти! Здесь полно свидетелей!

Мир вокруг меня вдруг застыл. Повисла тишина. Собственные глаза показались мне огромными и сухими, плечи напряглись. Женщина в короткой юбке продолжала скулить, а я еще сильнее прижал Марковица к столу, но не мог решить, что с ним делать дальше. Казалось, все потеряло смысл.

– Я сожалею, что мы вам солгали, – сказала Джоди Тейлор. – Я просто не знала, что делать. Я сожалею.

Я отпустил Марковица и отступил на шаг.

– Может, все не так просто, как тебе кажется, умник, поскольку, когда убивают шантажиста, подозрение падает в первую очередь на тех, кого он шантажировал.

– Но мы же ничего не знали! – заныл Марковиц.

Белдон Стоун не шевелился. Наверное, люди его уровня постоянно хватают друг друга за ворот.

– Господин, шантажировавший мисс Тейлор, мертв? – наконец спросил он.

– Да.

– А документы?

– У меня.

– И что вы хотите? – кивнул он.

– Не знаю. – У меня разболелась голова, и я еще сильнее разозлился.

Прежде мне казалось, что я знаю, зачем хочу с ними встретиться, но теперь у меня возникли сомнения. Может быть, я рассчитывал, что найду, где таится зло, а обнаружил лишь испуганную женщину и жадных мужчин вокруг нее.

Белдон Стоун сел на диван рядом с Джоди Тейлор и похлопал ее по коленке. Ободряюще. По-отцовски. Потом засунул руку в карман, вытащил тонкую сигару, посмотрел на нее и поднес к носу. Он не стал ее раскуривать, словно уже один запах хорошего табака действовал на него успокаивающе.

– Я вижу, что вы огорчены, мистер Коул, но не могли бы вы оказать мне любезность и сказать, верны ли утверждения мистера Рибнэка?

– Да.

– И откуда вам это известно?

Я заморгал.

– Вам ведь заплатили за работу. Так? – спросил он, помахав сигарой.

– Черт побери, конечно заплатили. Три тысячи, – поспешил уточнить Сид Марковиц.

Стоун повторил свой жест.

– Тогда, будьте так добры, расскажите обо всем, что вам удалось узнать.

Я не стал рассказывать все, но поведал многое. О женщине, которая, по моему мнению, была матерью Джоди Тейлор, и о Леоне Уильямсе. Во время моего рассказа Джоди Тейлор смотрела на меня так, точно выглядывала из норки. Когда я закончил, она спросила:

– Вы нашли женщину, которая меня родила?

– Да.

Стоун вновь похлопал ее по колену. Он был крупнее и старше, и его жест заставил ее замолчать.

– И никто об этом не знает и ничего не подозревает? – спросил Белдон Стоун.

– Человек, устроивший смерть Рибнэка, вероятно, знает, но его не интересует Джоди Тейлор. Скорее всего, он убил Рибнэка потому, что из-за истории с шантажом могло всплыть преступление, связанное с его бизнесом.

Джоди Тейлор вновь выглянула из норки:

– Преступление, связанное с моей родной матерью?

Белдон Стоун вновь похлопал ее по колену, снова заставляя замолчать.

«Ничего, ничего, малышка».

– Самое главное, что информация не стала достоянием общественности. – Словно его совершенно не волновали чувства Джоди Тейлор.

– Вы что, все разом рехнулись? – спросил я. – Кого интересует тот факт, что Леон Уильямс является отцом Джоди Тейлор?

Белдон Стоун сочувственно посмотрел на меня:

–  Насэто не интересует, мистер Коул. Но боюсь, что далеко не все столь великодушны.

Молодой парень наконец вмешался в наш разговор:

– «Певчая птица» – очень успешный проект. Мы ожидаем, что он будет продолжаться пять лет, и рассчитываем на прибыль более двухсот миллионов долларов.

– Пятерка, черт возьми! – важно кивнул Сид Марковиц.

– Джоди Тейлор обладает даром, о котором мечтают многие, но который достается единицам, – сказал Белдон Стоун. – Она звезда. – Он снова похлопал ее по колену, но она не опустила глаз. – Наша аудитория видит ее каждую неделю – мать четверых прелестных детей, жену светловолосого красавца нордического типа. Разве наша аудитория сможет представить себе в этой роли цветную женщину?

– Боже мой, Стоун!

– Наш сериал построен на традиционных семейных ценностях. Проведена серьезная рекламная кампания, и мы должны ей соответствовать. У нас есть враги, мистер Коул. Все левые ультралиберальные репортеры сразу же обратили внимание на наш сериал. Они над нами смеются. Они нас критикуют. Они проклинают нас за то, что мы изображаем белую семью, представляющую собой средний класс, в нашем пестром мире со всем его культурным многообразием. Как же они будут рады узнать, что наша звезда не только имеет афроамериканскую кровь, но и рождена незаконно!

Джоди Тейлор сидела, опустив голову. Казалось, она старалась укрыться от его слов, как будто, если ей удастся стать совсем маленькой, слова навсегда исчезнут и она заживет прежней жизнью.

– Сожалею, что вас впутали в эту историю, мистер Коул, – продолжал Стоун. – Но мне кажется, что вы заслужили премию.

– Я пришел сюда вовсе не за премией, – резко оборвал его я.

Стоун приподнял бровь.

– Нет?

– Я обладаю информацией об убийстве и, утаивая ее, нарушаю закон. Мне это не нравится.

– Господи боже мой, Коул, – встрял Сид Марковиц. – Я сожалею, что Рибнэк умер, и сожалею, что ты из-за этого так переживаешь. Ты хочешь, чтобы я принес свои извинения? Я их приношу. Только не нужно забывать, что он нас шантажировал. Он пытался уничтожить Джоди Тейлор. А Джоди Тейлор никому не сделала ничего плохого. Так? Ответь мне: так или нет?

– Поправь рубашку, Марковиц. Из-под нее торчат твои десять процентов.

Белдон Стоун по-отечески мне улыбнулся:

– Складывается такое впечатление, что все сожалеют, мистер Коул. Я, несомненно, сожалею, что вас привлекли к этому делу, и я сожалею о смерти человека, даже такого, как Рибнэк.

– Конечно.

Он вновь ободряюще похлопал Джоди.

– Но теперь мяч на вашей стороне корта. Если вы хотите обратиться в полицию, вам никто не станет чинить препятствий. – Он вновь коснулся колена Джоди. – Мы просто не хотим, чтобы Джоди страдала, – закончил он, тем самым предоставляя мне возможность решать: становиться источником страданий Джоди или нет.

«Элвис Коул – Плохой Парень».

Голова у меня просто раскалывалась, а в шею точно вонзились два стальных прута.

– Да пошли вы все, – сказал я.

Белдон Стоун улыбнулся и встал. Все было кончено, и он это знал. И я знал. Он остановился у двери передвижного дома, и его маленькие глазки уперлись в Сида Марковица. Теплое отеческое выражение исчезло.

– Я разочарован тем, что ты действовал у меня за спиной, Сид. Мы еще к этому вернемся.

Сид Марковиц выглядел так, словно ему только что сообщили неутешительные результаты биопсии.

– Ты должен нас понять, Бел. Нам нужно было знать.

Белдон Стоун еще несколько мгновений сверлил Марковица безжалостным взглядом, а потом резко повернулся и вышел, а за ним тут же засеменили его помощники.

В передвижном домике было тихо, если не считать шелеста кондиционера и тихого плача Джоди Тейлор.

Сид Марковиц слегка оживился, его явно осенила замечательная идея.

– А как насчет премии? Ты довел дело до конца. Ты играл честно. Мы дадим тебе щедрую премию. Ты ее заслужил.

– Сид? – сказал я.

– Да, премия. Мы поступим с тобой по справедливости. Ну как?

Я покачал головой и вышел из домика. Еще минута – и я бы его прикончил.