Текст книги "Река Вуду"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Без двадцати час мы припарковали машину на Шартрез-стрит и разделились. Первым ушел Пайк. Я спрятал «дэн-вессон» под передним сиденьем и, выждав десять минут, последовал за ним.

Я зашагал на запад по Мэгэзин-стрит и вскоре оказался в бедном районе с облупившимися фасадами, вдалеке от Бурбон-стрит, площади Джексона и туристических маршрутов. Грязные магазинчики, сомнительные личности – таких мест туристы стараются избегать. Я нашел адрес, который мне дала Села, но дверь была заперта, и мне показалось, что дом заброшен. Я прочитал объявление: «Сдается». Однако все вокруг было покрыто толстым слоем пыли и грязи, и возникало такое ощущение, что здесь уже пару столетий не ступала нога человека.

– Ну-ну, – пробормотал я.

Я постучал и стал ждать. Никто не ответил. Я огляделся по сторонам, но Джо Пайка нигде не было видно. Я снова постучал, но тут подъехала светло-серая «акура» и притормозила рядом со мной. Из нее на меня смотрел худощавый латиноамериканец в темных очках «Рэй-Бан». Рядом с ним сидел черный парень. Похоже, гаитянин.

– Рамон? – спросил я.

Латиноамериканец мотнул головой, указывая на заднее сиденье.

– Садись.

Я снова оглядел улицу, но она оставалась совершенно пустой. Тогда я отступил на шаг от «акуры».

– Извините, парни. Я жду кого-то другого.

Гаитянин вытащил автоматический пистолет и навел на меня.

– Садись, приятель, или я тебя пришью.

Я сел в машину, и она сразу же сорвалась с места. Может, моя идея относительно того, чтобы разделиться, была не самой удачной.

Глава 28

Мы проехали четыре квартала, отделявшие нас от Всемирного торгового центра и южной части французского квартала, припарковались напротив здания компании «Пивоварня Джексона» и пошли в сторону площади Джексона мимо магазинов сувениров, ресторанов и уличных музыкантов. Один из музыкантов был в цилиндре, и я сделал вид, что засмотрелся на него, пытаясь отыскать Джо Пайка. Пайк наверняка заметил, где мы свернули. Он мог пойти напрямик, срезав несколько кварталов, и сесть нам на хвост, пока мы ползли по улицам французского квартала, отыскивая место для парковки. Гаитянин потянул меня за руку.

– Пошли, приятель.

Жаркий соленый воздух был пропитан запахом устриц. Мы прошли под навесом трехэтажного здания, украшенного изящными решетками, мимо ресторанов, где подавали морепродукты. Снаружи стояли огромные котлы, над которыми на проволочных сетках лежали красные лангусты, выставленные для туристов. Середина рабочего дня, а на тротуарах и площади вокруг статуи Эндрю Джексона полно народу. В тени магнолий сидели художники, по узеньким улочкам мулы тянули старомодные экипажи. Очень похоже на Диснейленд в воскресный день, только намного жарче. Раскрасневшиеся от жары туристы бросали тоскливые взгляды на бары и рестораны, мечтая о глотке чего-нибудь холодненького.

Я шел за парнем в «Рэй-Бан» и Гаитянином через парк по направлению к набережной. Затем мы свернули к большому круглому фонтану, где возле тележки с фруктовым мороженым стоял еще один латиноамериканец. У него было суровое лицо боксера в весе пера, и он с удовольствием лизал виноградное мороженое.

– Вы Рамон? – спросил я.

Он помотал головой и улыбнулся.

– Пока нет, дружище. – Ни малейшего акцента. – У тебя что-нибудь есть при себе?

– Нет.

– Проверим.

«Сперва рыжий парень, теперь этот».

– Конечно.

– Делай то, что я говорю, и все будет в порядке. Рамон рядом.

– Я мистер Сотрудничество.

– Тогда все будет тип-топ. – Казалось, он всю жизнь прожил в Бруклине.

Он попросил меня стоять так, словно происходящее доставляет мне удовольствие, что я и сделал. «Рэй-Бан» и Гаитянин принялись смеяться и похлопывать меня по плечам, а их пальцы легко касались моего тела. Тут к нам присоединился третий парень. Он уронил свое мороженое, наклонился и быстро ощупал мои лодыжки. Как и рыжий Томми, они свое дело знали. Наконец латиноамериканец выкинул мороженое и улыбнулся:

– Хорошо, ты в порядке. Пойдем встретимся с нашим человеком.

Мы обошли фонтан. Там на маленькой скамейке возле кустов азалии сидел Рамон дель Рейо. Наступил период буйного цветения, и в ярком солнечном свете розовые цветы испускали розовое сияние. Рамон встал при нашем приближении и протянул мне руку. Он был с меня ростом, но походил на университетского преподавателя: маленькие круглые очки, аккуратная прическа. Во рту сигарета, тонкая хлопковая рубашка потемнела от пота.

– Меня зовут Рамон дель Рейо, мистер Коул. Давайте прогуляемся.

Он зашагал вперед, я – за ним, остальные двинулись следом: одни совсем рядом, другие чуть поодаль, но все внимательно поглядывали по сторонам. Я видел, как работала президентская охрана в общественных местах, но эти парии действовали не хуже. Можно было подумать, что идет холодная война. Возможно, так оно и было. Дель Рейо сказал:

– Села Хенрид – мой друг, поэтому я и согласился с вами поговорить, но хочу, чтобы вы знали: тут неподалеку человек с семимиллиметровым «магнумом». Он прекрасно владеет этой штукой. Надеюсь, вы меня понимаете? Он может с пятисот метров подстрелить бегущего оленя.

– И как далеко он сейчас от нас? – поинтересовался я.

– Менее двухсот. – Дель Рейо задумчиво посмотрел на меня: – Если со мной что-нибудь случится, вы тут же умрете.

– Ничего не случится, мистер дель Рейо.

Он кивнул.

– Пожалуйста, посмотрите на свою грудь.

Он ткнул пальцем мне в грудь, и я опустил глаза. Там, прямо в центре, плавало красное пятно, круглое и яркое даже в солнечном свете. Я поднял глаза, но стрелка так и не увидел. Пятно мигнуло и исчезло.

– Лазерный прицел, – сказал я.

– Я хотел, чтобы вы знали. – Он небрежно махнул рукой. – Пожалуйста, называйте меня Рамон.

– Кто такой Дональдо Прима?

Рамон глубоко затянулся сигаретой, и дым стал медленно выходить из уголков его рта и ноздрей.

– Собачье дерьмо.

– Серьезно, Рамон. Расскажите, что вы на самом деле о нем знаете.

Рамон дель Рейо мягко улыбнулся и стряхнул большим пальцем пепел с сигареты. Двое патрульных копов прошли мимо, улыбаясь девушкам из Университета штата Миссисипи. Полицейские были одеты в шорты, рубашки с короткими рукавами и эполетами, а также носки до колен, словно собрались на сафари – совсем как туристы.

– Он мечтает стать крупным гангстером, понимаете? Эль койот.Человек, к которому обращаются люди, когда хотят попасть в нашу страну, – сказал дель Рейо.

– Вроде вас.

Рамон дель Рейо вдруг перестал улыбаться и посмотрел на меня так, словно я студент, который его сильно разочаровал.

– Дональдо Прима – контрабандист. Автомобили, кокаин, сельскохозяйственное оборудование, ну и люди – ведь их тоже можно покупать и продавать. Его принцип – никогда не отказываться от выгодных предложений. Я политический активист. Я все делаю бесплатно, поскольку моя задача состоит в том, чтобы помочь иммигрантам попасть в нашу страну.

– Извините.

Он пожал плечами, показывая, что все забыто.

– Это отвратительный бизнес. У Примы возникли проблемы.

– Какого рода проблемы?

– Раньше он работал на человека по имени Фрэнк Эскобар. Вы знаете Эскобара?

– Я про это вообще ничего не знаю, Рамон, – покачал я головой. – Вот почему и обратился к вам.

– Эскобар – преступник, контролирующий львиную долю того, что контрабандой попадает в порт Нового Орлеана. Большой эль койот.Он тоже отвратителен. Он из сальвадорских военных. Из «команды разоблачения». [41]41
  «Команда разоблачения» создается для дискредитации кандидата соперничающей партии.


[Закрыть]

«Здорово».

– Псих.

– Да, – сдержанно улыбнулся дель Рейо. – Убийца. Эскобар зарабатывает большие деньги, переправляя украденные в Америке автомобили в Центральную Америку, когда корабль плывет на юг, и получает дополнительную прибыль, доставляя обратно наркотики и беженцев, когда корабль возвращается на север. Понимаете?

– Но какую прибыль можно извлечь, переправляя бедняков через границу?

– Сюда хотят перебраться не только бедняки, мистер Коул. Те готовы ползти под колючей проволокой в Браунсвилле, а потом работать сборщиками овощей. Люди из высшего общества, а также те, кому удалось получить образование, также стремятся попасть к нам, жить здесь прежней жизнью и работать по специальности. А это намного сложнее, чем просто проползти под колючей проволокой.

– Они покупают документы.

– Si. Да. Койот говорит им, что они покупают гражданство. Понимаете? Они получают свидетельство о рождении, водительские права, карточку социального страхования, свои собственные имена и даже даты рождения. Именно за это они и платят – и платят немало. Кроме того, они могут легализовать свои инженерные или медицинские дипломы.

– И они получают то, за что заплатили?

– Практически никогда.

Мы дошли до конца набережной. Река под нами несла свои коричневые воды через город – широкая, плоская и удивительно живая. На берегу было полно причалов, кранов и складов. Рамон посмотрел на Гаитянина и понизил голос:

– Через четыре месяца после его появления здесь семеро членов его семьи купили у Фрэнка Эскобара право на въезд в страну. Их посадили на баржу в заливе. Пятьдесят четыре человека загнали в крошечное пространство десять на восемь футов, без пищи и воды, и баржа отправилась в долгое плавание. То была очень старая баржа, к тому же в планы Эскобара не входило успешное завершение путешествия. Он уже получил свои деньги, люди полностью с ним расплатились. Моряки с одного из танкеров сообщили о брошенной барже, и береговая охрана ее проверила. Все пятьдесят четыре человека – мужчины, женщины, дети – были мертвы. В барже стояла нечеловеческая жара – ни вентиляции, ни воды. А люк был задраен намертво. Понимаете?

Угольно-черная кожа Гаитянина покрылась потом.

– Его отец был дантистом. Он тоже хотел стать дантистом, но мы видим, кем он стал, – Рамон немного помолчал и, посмотрев на меня, продолжил: – Вот как действуют такие люди, как Эскобар и Прима. Понимаете? Они получают деньги, а потом… Человеческая жизнь ничего для них не значит. Именно по этой причине я вынужден заботиться о своей безопасности. Я пытаюсь остановить мерзавцев и прекратить убийства.

Мы довольно долго молчали.

– Так что же вам известно о Приме?

– Слышал, что он начал заниматься бизнесом самостоятельно, по более низким ценам, чем Эскобар.

– Ага, – сказал я.

Дель Рейо кивнул.

– Эскобару не понравится, если Прима станет с ним конкурировать, – заметил я.

Рамон затянулся.

– Si. Между ними уже возникли трения. Впрочем, между такими людьми всегда возникают трения. – Дым сигареты попал ему в глаза, и он прищурился. – Вы говорите, что ничего не знаете о койотах, однако задаете вопросы о Дональдо Приме. Вы утверждаете, что он плохой человек. Откуда вам это известно?

– Я видел, как вчера вечером в одиннадцать тридцать его люди вынесли тело мертвого ребенка с баржи. Какой-то старик стал возмущаться, и Прима выстрелил ему в голову.

Рамон дель Рейо не шевелился.

– Вы видели это собственными глазами?

Я кивнул.

– И у вас есть доказательства?

– Могу я положить руку в карман?

– Да.

Я показал ему фотографию, которую мы нашли у старика. Он взял ее, глубоко вздохнул, бросил сигарету и раздавил каблуком.

– Можно ее взять?

– Она потребуется полицейским для установления его личности.

Рамон дель Рейо несколько мгновений продолжал смотреть на фотографию, потом быстро засунул ее в карман.

– Я верну вам фотографию, мистер Коул. Слово чести.

Я ничего не ответил.

– Я кое-что вам расскажу, и если вы умны, то услышите то, что вам нужно. Эти мерзавцы прибыли сюда из мест, где идет война и жизнь человека ничего не стоит. Они расстреливали людей сотнями, возможно, тысячами. Фрэнк Эскобар убил многих и продолжает убивать каждый день. Прима мало чем от него отличается. – Рамон дель Рейо задумался, словно пытался подобрать слова. – Воздух, которым мы дышим, пропитан убийством. Лишение жизни потеряло свой первоначальный смысл. – Он покачал головой. – Пистолет. – Он снова покачал головой, как будто это слово было всеобъемлющим и все объясняло.

– А как насчет федералов? – спросил я.

Рамон дель Рейо сделал красноречивый жест, означающий деньги, и ничего не ответил.

– Если я хочу покончить с Дональдо Примой, как мне следует действовать?

Он посмотрел на меня спокойными карими глазами и слегка пожал плечами.

– Мне кажется, что вы задаете все эти вопросы, потому что собираетесь творить добро, но здесь вы не найдете добра, мистер Коул. Здесь нет Бога.

– Не думаю, что вы живете без Бога, мистер дель Рейо.

– Боюсь, что ответ на этот вопрос я получу только в загробной жизни.

Мы подошли к скамейке под азалиями. Рамон дель Рейо присел, и я последовал его примеру.

– Наш разговор затянулся, – продолжил Рамон. – Сейчас я уйду, а вы посидите здесь ровно десять минут. Если вы покинете скамейку раньше, вас неправильно поймут и вы будете убиты. Сожалею, что вынужден вести себя грубо, но тут уж ничего не поделаешь.

– Конечно.

Я представил себе человека с винтовкой. Представил, как он смотрит в прицел. Интересно, о каком сигнале они договорились? Быть может, зевок. Или Рамон должен потереть лоб. Знак – спусковой крючок – и конец истории.

– Если к вам подойдет ваш человек, пусть присядет рядом, тогда он не пострадает, – сказал Рамон дель Рейо.

– Какой человек? – спросил я.

Рамон дель Рейо рассмеялся, похлопал меня по колену, и вся компания удалилась. Последним ушел Гаитянин. Он сложил пальцы пистолетом, навел на меня и нажал на спусковой крючок. Потом улыбнулся и исчез в толпе. Интересная у него жизнь.

Я сидел на скамейке, купаясь во влажной жаре, и ждал. Моя рубашка промокла от пота и прилипла к телу, кожу жгло. Из толпы вышел Джо Пайк и уселся рядом.

– Посмотри на противоположную сторону площади, угловое здание, третий этаж, третье окно справа.

Я не стал туда смотреть.

– Там сидит парень с винтовкой.

– Сейчас нет. Но раньше был. Ты его видел?

– Они сами мне сказали. Они тебя засекли, Джо. Они знали, что ты был рядом.

Пайк не шевелился, но я заметил, что ему это не понравилось. Или он попросту не поверил. Наконец он слегка пожал плечами.

– Нам удалось что-нибудь узнать?

– Думаю, да.

– Мы сможем помочь Будро?

Я смотрел на коричневую воду реки, текущей к заливу, и на огромные корабли, направляющиеся на север, в сердце Америки.

– Да. Мне кажется, способ есть. Наверное, им не понравится, но тут уж ничего не поделаешь. – Я немного подумал, а потом взглянул на Джо Пайка: – Это опасные люди, Джо. Очень опасные.

Пайк кивнул, продолжая смотреть на реку.

– Да, – ответил он. – Но и мы тоже.

Глава 29

Горячий ветер дул со стороны озера Понтчартрейн, последние тучи рассеялись, небо превратилось в огромный лазурный купол, и полуденное солнце повисло над нашими головами безжалостным белым диском, изливающим на землю жар. Мы ехали, опустив стекла, и горячий воздух с ревом врывался в окно. Казалось, мы сидим в аквариуме, в котором давно не меняли воду. Мы не стали останавливаться в Батон-Руже, а пересекли мост и продолжали двигаться на запад, в сторону Юниса и Джоэля Будро. Едва ли он будет рад снова нас видеть, да и меня не слишком вдохновляла предстоящая встреча.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы припарковались в тени дуба с почерневшим стволом и вошли в участок. За столом сидела худая чернокожая женщина с очень красными губами – она явно переусердствовала с помадой. У нее за спиной, возле кофейного автомата, стоял высокий костлявый полицейский. Пока мы шли к столу, полицейский не спускал с нас внимательных глаз. Я протянул женщине одну из своих визитных карточек.

– Мы хотели бы увидеть шерифа Будро. Он знает, по какому делу.

Она посмотрела на визитку.

– Вы договорились о встрече?

– Нет, мэм. Но он нас примет.

Костлявый полицейский подошел поближе, бросив подозрительный взгляд сначала на Пайка, потом – на меня, словно мы хотели получить у него работу, а он собирался нам отказать.

– Шериф – занятой человек. Если у вас какие-то проблемы, можете обратиться ко мне. – На его груди висела табличка с фамилией «УИЛЛЕТС».

– Благодарю вас, но у нас дело к шерифу.

Но Уиллетс не отступал.

– Если речь идет о преступлении, то это касается и меня, – заявил он, прищурившись. – Вы ведь здесь проездом?

– А это имеет значение? – спросил Пайк.

Уиллетс оценивающе на него посмотрел.

– Похоже, знакомое лицо. Я тебя уже сажал под арест?

– Расслабься, Томми, – бросила женщина и, взяв визитку, вышла в коридор.

Уиллетс стоял, уперев кулаки в бедра, и сверлил нас глазами. Женщина вернулась с Джоэлем Будро и уселась на свое место. Будро явно нервничал.

– Я думал, вы уехали, – сказал он.

– Есть разговор.

– Джоэль, со мной они говорить не захотели, – встрял Уиллетс.

– Я ими займусь, Томми. Благодарю, – отрезал Будро.

Явно раздосадованный, Уиллетс вернулся к автомату. Будро сгибал и разгибал мою визитку, затем посмотрел на Джо.

– А это еще кто?

– Джо Пайк. Работает со мной.

Будро смял визитку еще сильнее, потом подошел ближе и понизил голос:

– Женщина вернулась. Она звонила моей жене. Мне это не нравится.

– Кто?

– Эта женщина. Джоди Тейлор, – прошептал Будро, бросив настороженный взгляд в сторону Уиллетса.

– Шериф, дело дрянь. Вы хотите говорить здесь?

Стоя у кофейного автомата, Уиллетс продолжал на нас смотреть. Он не мог слышать наших слов, но происходящее ему не слишком нравилось.

– Послушай, Джоэль, хочешь, я с ними разберусь?

– Я этим занимаюсь, Томми. Еще раз спасибо.

Будро отвел нас в свой кабинет, обставленный довольно просто. Чистый стол. Небольшой телевизор. На стене красивый большеротый окунь. Сам Будро был крупным краснолицым мужчиной. Сто лет назад он выглядел бы как городской кузнец. А теперь чувствовал себя явно неловко в форме с короткими рукавами и с «Сэмом Брауном». [42]42
  «Сэм Браун» – офицерский поясной ремень с портупеей; назван по имени генерала С. Брауна.


[Закрыть]

– Я хочу, чтобы вы поняли: мне не нравится, что вы сюда заявились. Мне не нравится, что эта женщина звонит моей жене. Я уже сказал, что сам справлюсь со своими проблемами и нам не о чем говорить.

– Я хочу сделать заявление о преступлении. Могу сообщить о нем вам, а могу – тому клоуну у кофейного автомата.

При этих словах Будро отпрянул назад. Он был большим, сильным мужчиной и наверняка мог утихомирить даже пьяного нефтяника, но сейчас был явно испуган и растерян. Он не желал меня здесь видеть. Мне следовало уехать и исчезнуть из его жизни навсегда.

– Что вы подразумеваете под словом «преступление»? О чем вы говорите?

– Мне известно, чем занимается Россье, шериф, и вам придется его остановить.

Он взялся за ручку двери, словно собирался выпроводить нас из своего кабинета.

– Я же сказал, что сам обо всем позабочусь.

– Вы достаточно долго прятали голову в песок, но теперь все значительно серьезнее, чем проблема вашей жены и вашего тестя.

– Нет, – отрезал он, взмахнув рукой.

– Я делаю вам одолжение, Будро. Ни ваша жена, ни Джоди Тейлор пока об этом не знают, хотя я и собираюсь рассказать им о том, что мне удалось выяснить. Сначала я обратился к вам, чтобы мы могли поговорить без свидетелей, чтобы у вас была возможность прикрыть свою толстую задницу. В противном случае разговор пойдет в присутствии ваших подчиненных.

– Прямо в яблочко, твою мать! – подал голос Пайк.

«Пайк знает, как оживить разговор».

Будро перестал размахивать руками.

– Вчера вечером, в одиннадцать тридцать, мы видели, как человек по имени Дональдо Прима выстрелил в голову старику на заброшенной насосной станции в миле к югу от фермы Милта Россье. Они ввезли нелегальных иммигрантов. Головорезы Россье там тоже были.

Джоэль Будро вдруг словно окаменел. Его глаза слегка сузились, потом он положил ладони на стол и облизал губы. Когда Будро заговорил, его голос был еле слышен:

– Вы сообщаете об убийстве?

– И оно далеко не первое, Джоэль. Все это происходит довольно давно и будет происходить до тех пор, пока кто-нибудь не положит этому конец.

– Россье там был?

– Прима встретился с Лероем Бенеттом в баре Россье «Дом у реки». Бенетт и Лаборд были на насосной станции, но дела с Примой ведет Россье.

Пальцы шерифа сжались, совсем как лапы у кошки, только в этом жесте не было удовлетворения.

– И вы можете это доказать?

– Они закопали старика и маленькую девочку. Давайте поедем и посмотрим.

Он обошел стол и надел шляпу.

– Да поможет вам Бог, если вы лжете!

Когда мы проходили мимо кофейного автомата, Томми Уиллетса там уже не было.

Машину вел шериф. Я лишь давал указания, и меньше чем через двадцать минут, проехав по узкому мостику, мы уже катили через болота и поля сахарного тростника. После дождя на дороге остались лужи, но следы от колес тяжелых грузовиков были хорошо видны. Днем все выглядело иначе, значительнее. В зарослях рогоза торжественно вышагивали цапли с ослепительно белым оперением, на раскачивающихся кустах сидели маленькие черные птички с глазками-бусинками.

Мы остановились возле насосной станции. Солнце нещадно палило, и, выйдя из машины, мы попали в облако влажных испарений. Мы прошли ярдов восемьдесят вдоль берега и оказались у маленькой могилы. Дождь смыл часть земли, и наружу торчала рука старика. От могилы несло смесью прокисшего молока и рыбы. Возможно, так всегда пахнет на болотах после дождя.

– О господи! – воскликнул Джоэль Будро.

Он наклонился, но не стал дотрагиваться ни до земли, ни до того, что она скрывала. Потом Будро встал и, покачав головой, кинул взгляд в сторону берега.

– Боже мой, какой ужас!

– Будро, теперь речь уже идет не только о вас и вашей жене. Речь не идет о Россье, который продает беднякам денатурат. Он ведет бизнес с настоящими животными, люди погибают. Вы не можете это игнорировать.

Будро вытер лоб платком.

– О господи! Я ничего не знал. Мне даже в голову не могло прийти, что здесь такое может происходить. Мы просто договорились, что я не сую нос в его дела. Понимаете? Я просто оставался в стороне. И ничего больше. Я не мешал ему заниматься бизнесом. Я понятия не имел о том, что тут творилось.

– Но теперь этому пора положить конец, Джоэль. Вы должны прикрыть бизнес Россье.

Он непонимающе на меня посмотрел:

– Что вы хотите сказать?

– Я не могу просто так взять и уйти. Если вы не справитесь с этим сами, я обращусь в другие инстанции.

Он заморгал, потом взглянул на нас с Пайком. Его лицо было розовым от жары и влажным от пота.

– Вы что, думаете, я позволю кому-то продолжать совершать преступления? Вы что, думаете, я просто отвернусь?

Я показал на могилу:

– Старик и маленькая девочка погибли из-за того, что вы отвернулись.

Лицо Будро из розового стало багровым, он перестал быть испуганным кузнецом и превратился в упрямого и жесткого фермера, которым становился, когда успокаивал пьяных мужиков, размахивающих бутылками из-под пива.

– Я должен был защищать свою жену. И присматривать за ее чертовым отцом.

Пайк отошел в сторону, а я шагнул к Будро и очень тихо сказал, глядя ему в лицо:

– Это произошло почти сорок лет назад. Тогда Эдит была совсем ребенком. Ты согласился скрыть правду, чтобы никто не узнал, что она спала с черным. Все дело в этом. Верно?

Джоэль взмахнул здоровенным кулаком, вложив в удар всю свою силу и злость. Кулак рассек густой воздух, но я отступил в сторону. Он пустил в ход другую руку, перенеся на нее вес своего могучего тела и кряхтя от напряжения. Я отбросил его руку и ушел от удара. Он был крупным, грузным и давно потерял форму. Всего два удара, а он уже тяжело дышал. Пайк покачал головой и отвернулся.

Будро бросился вперед, надеясь обхватить меня своими большими руками, но я шагнул в сторону и сделал подсечку. Он начал валиться на бок, бессмысленно размахивая кулаками, упал на грязную землю и остался лежать, а его плечи содрогались от рыданий. Возможно, Будро жалел себя, а возможно, плакал о старике и маленькой девочке. Я подумал, что Джоди Тейлор права. Похоже, он действительно хороший, но глупый и испуганный человек, как иногда бывает с хорошими людьми. Я услышал плеск выпрыгнувшей из воды рыбы, мошкара с гудением носилась у нас над головами. Будро взял себя в руки и поднялся на ноги.

– Прошу прощения, – сказал он.

– Забыли, – кивнул я.

Он посмотрел на свои брюки.

– Господи, такое впечатление, будто я обмочился.

Пайк протянул Будро платок. Тот вытер лицо и руки, а потом громко высморкался.

– Я не плакал с тех пор, как был ребенком. Мне стыдно.

– Вы готовы обсудить это?

Будро протянул платок Пайку, но тот покачал головой. Будро пожал плечами.

– Господи, я просто не знаю, что делать. Если бы я знал, то не оказался бы в таком дерьме. – Он еще раз высморкался и засунул платок в карман. – Мне надо поговорить с Эдди.

– У вас не так уж много вариантов, Джоэль. Бездействовать вы больше не можете. Бездействие привело к тяжким последствиям, и я не допущу продолжения.

Он кивнул и посмотрел на воду. Стоячая вода была бурой и грязной и вряд ли могла дать хороший совет.

– Черт, какой ужас! Какой проклятый ужас! – Он посмотрел на могилу и добавил: – Дерьмо.

– Есть способ все это пережить, – заметил Пайк.

Когда он произнес эти слова, я почувствовал, как по моей спине пробежал холодок.

– Джо, – начал я.

Джоэль Будро, прищурившись, уставился на Пайка, в его глазах зажглась надежда.

– Как?

– Прима враждует с другим койотом по имени Фрэнк Эскобар. Эскобар пытается рассчитаться с Примой, поскольку Прима стал его конкурентом. Если Эскобар узнает, что Россье ведет бизнес с Примой, он уберет обоих.

Левый глаз Джоэля Будро начал дергаться. Он бросил взгляд на Пайка, затем – на меня.

– Но это же убийство.

– Не думаю, что это поможет, Джо, – отозвался я.

– Мы можем это сделать. Россье не будет. Примы не будет. А Эскобара можно будет арестовать. – Пайк склонил голову, и горячее луизианское солнце сверкнуло в его темных очках. – Вашу тайну Россье унесет с собой в могилу.

«Мир по Пайку».

Джоэль Будро облизал губы, вид у него был потрясенный.

– Боже ты мой, я не знаю.

– Есть несколько способов решить проблему, нельзя только бездействовать. Именно бездействие погубило этих людей. – Я показал на свежую могилу. – Если Джоди Тейлор вернулась, я должен с ней встретиться. И повидаться с Люси Шенье. У вас есть время до завтра, Джоэль. Поговорите обо всем с Эдит и примите решение. Мы позвоним вам завтра.

– Хорошо. Да, конечно. Завтра, – кивнул он и, снова облизав губы, посмотрел на маленькую могилу и покачал головой: – Бедные люди. Бедные люди. – И зашагал к патрульной машине.

– Куда вы намерены отправиться?

– Нужно прислать сюда людей из офиса коронера, чтобы они забрали тела. Нельзя их здесь оставлять, – ответил он, не оглядываясь, и исчез за изумрудно-зеленым кустарником.

– Как думаешь, что он будет делать? – спросил Пайк.

– Не знаю, но надеюсь, что-нибудь предпримет, – покачал я головой.

Мы остались ждать возле маленькой могилы, смотрели на протянутую к нам из земли руку старика, который словно пытался выбраться из темноты.