Текст книги "Река Вуду"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

Солнце стояло высоко в небе и слепило глаза, а небо было таким синим. Так что, возможно, я ослышался. Может быть, она имела в виду совсем не Эдит Будро. Может быть, мы свернули не туда и сейчас находимся вовсе не в Юнисе и даже не в Луизиане. Может быть, мы в Мейберри, и она увидела тетушку Би, проскользнувшую в магазин одежды, и теперь хочет пообщаться со старой приятельницей. Конечно. Так оно и есть.

– А мне казалось, что вы не хотите с ней встречаться.

– Я передумала, – ответила Джоди Тейлор, отводя глаза.

Она смотрела куда-то мимо меня, уставившись на дверь магазина, словно Эдит может взять и внезапно исчезнуть.

– Вы точно хотите это сделать? – спросил я.

Она молча кинула.

– Тогда нам стоит обратиться к Люси Шенье. Она знает, что делать.

– Потом у меня может не хватить смелости, – покачала головой Джоди.

– Если вы не уверены, тогда у вас действительно может не хватить смелости!

– Почему вы пытаетесь меня отговорить?

– Потому что прежде вы утверждали, что не хотите с ней встречаться. После того как это произойдет, обратного пути уже не будет – ни для вас, ни для нее. Хочу, чтобы вы были уверены.

Джоди продолжала смотреть в сторону магазина, ее пальцы нетерпеливо барабанили по приборной доске.

– В крайнем случае я могу войти первым и подготовить ее.

– Давайте покончим с этим, – заявила Джоди и выскочила из машины, словно вдруг решилась прыгнуть с вышки в бассейн с водой.

Именно так и бывает, когда не знаешь, что делать, но стараешься не думать, чтобы не отступить.

Я последовал за ней, мы вместе перешли улицу и вошли в магазин – Джоди впереди, я чуть позади. Я видел, что Джоди вся напряглась перед тяжким испытанием. Две пожилые дамы рассматривали летние платья, светловолосая продавщица разговаривала с покупательницей, изучавшей себя в зеркале. Эдит стояла у стойки и, нахмурившись, вертела в руках чек. Когда зазвенел колокольчик на двери, она подняла голову и автоматически улыбнулась, но, увидев меня, точно окаменела. Ее взгляд метнулся к Джоди и вернулся ко мне. Джоди молча стояла в центре магазина, словно ее ноги приросли к полу. Ведь до этого она смотрела на Эдит Будро издалека, через ветровое стекло, а теперь оказалась совсем рядом.

– Здравствуйте, миссис Будро. Надеюсь, мы вас не отрываем, – начал я.

Ей совсем не понравилось, что я вернулся.

– Пожалуй, нет. – Она снова посмотрела на Джоди.

Эдит сразу поняла, что раньше со мной приходила другая женщина. Джоди все еще была в темных очках и шляпе с широкими полями. Волосы она собрала в пучок, в уши вдела крупные серьги и не стала накладывать макияж. И совсем не походила на звезду телеэкрана.

Я подошел к стойке, стараясь вести себя так, будто это самый обычный визит.

– Миссис Будро, мы могли бы поговорить наедине?

Она с любопытством посмотрела на Джоди.

– А в чем, собственно, дело?

– Нам надо обсудить с вами кое-какие личные вопросы, но совсем не хочется делать это здесь. – Я говорил тихо, чтобы меня могла слышать только Эдит.

Она бросила еще один взгляд на Джоди, и я увидел, что она начала нервничать.

– Прошлый раз мой муж высказался предельно ясно, и я хотела бы, чтобы вы ушли.

Джоди сняла темные очки. Все это время она не сводила пристального взгляда с лица Эдит, и теперь женщины посмотрели друг другу в глаза.

– У вас знакомое лицо, – заметила Эдит.

Джоди открыла было рот, чтобы что-то сказать, но у нее ничего не получилось. Она подошла поближе и остановилась рядом со мной, касаясь плечом моей руки. Теперь в ней уже не чувствовалось прежней решимости. Словно она все же прыгнула с вышки и только сейчас обнаружила, что в бассейне нет воды.

– Меня зовут Джоди Тейлор, – сказала она.

Эдит слегка смутилась, потом кивнула и улыбнулась:

– Вас показывают по телевизору. Мы вас часто смотрим.

Джоди приблизилась к Эдит Будро.

– Миссис Будро, я полагаю, что нас связывают родственные узы. У меня имеются документы, свидетельствующие о том, что тридцать шесть лет назад меня произвела на свет ваша мать Памела Джонсон. Однако я в это не верю. Я полагаю, что меня родили вы. Это так?

Эдит Будро внезапно побелела как полотно.

– О господи! – прошептала она.

Тут к нам повернулась одна из пожилых дам, выбиравших летние наряды. В руках она держала темное платье размера на четыре меньше, чем ей надо.

– Эдди, как думаешь, мне подойдет?

Эдит ее не слышала. Она сделала полшага назад и судорожно вцепилась рукой в прилавок, чтобы не упасть. Я изобразил любезную улыбку и сказал:

– Сожалею, но миссис Будро сейчас занята.

Женщина с платьем в руках сделала недовольную гримасу:

– Что-то не помню, чтобы я к вамобращалась.

Эдит заморгала и едва слышно прошептала:

– Джилл, помоги, пожалуйста, Маурин.

Светловолосая продавщица подошла к пожилым покупательницам, но Маурин осталась явно недовольна.

– Я хотела бы получить ответы на некоторые вопросы, – продолжала Джоди.

Ее голос звучал невыразительно и бесстрастно, как у счетчика во время переписи.

Эдит протянула руку, словно хотела коснуться Джоди, но та отступила назад.

– Почему бы нам немного не прогуляться, – вмешался я.

Эдит сказала продавщице, что ненадолго отлучится. Мы втроем пошли через площадь, и я начал рассказывать Эдит о том, что́ нам известно и как мне удалось получить эту информацию. Я думал, что Эдит будет все отрицать, но она молчала. Меня нисколько не удивило бы, если бы она устроила скандал и стала возмущаться столь бесцеремонным вторжением в ее жизнь. Но нет. Казалось, она тридцать шесть лет ждала, когда Джоди войдет в ее магазин, и теперь не могла на нее насмотреться. Джоди шагала, засунув руки в карманы и глядя прямо перед собой. Эдит же не сводила с нее глаз, словно боялась, что та может в любое мгновение исчезнуть. Когда я закончил, Эдит сказала:

– Просто удивительно, какое между нами сходство! Она больше похожа на меня, чем дети, которых я вырастила, – Эдит обращалась ко мне, словно Джоди – это просто чудесное видение и на самом деле ее здесь нет.

– Если бумаги, которые раздобыл Рибнэк, подлинные, то Джоди – тот самый ребенок, которого Памела Джонсон передала на попечение государства. Никаких документов, указывающих на то, что ребенка родили вы, не существует. Нет также и документов, позволяющих установить отцовство.

Она покачала головой.

– Да. Таких документов не существует.

– Значит, вы не отрицаете, что родили меня? – спросила Джоди.

– Нет. Конечно нет. А почему я должна это отрицать? – удивленно посмотрела на нее Эдит.

– Однако тридцать шесть лет назад было иначе, – не сдавалась Джоди.

– Ах, вот вы о чем…

– Ну а теперь, когда вы наконец встретились, может быть, мне следует оставить вас вдвоем, чтобы вы могли поговорить? – спросил я.

– Нет! – в один голос воскликнули обе женщины, а Джоди схватила меня за руку.

– Я хочу, чтобы вы остались, – сказала она. – Это не займет много времени.

И мы направились к небольшой беседке в центре площади. Рядом с беседкой на скамейке сидел пожилой мужчина в рабочем комбинезоне и красной фуражке инженера. Веки опущены, рот приоткрыт. Спит. Рядом на земле лежала маленькая собачка с поводком, привязанным к скамейке. Собачка пряталась в тени скамейки, а когда мы проходили мимо, заскулила. «Должно быть, жарко ей, бедняге», – подумал я, посмотрев на ее черный свалявшийся мех. Мы подошли к беседке и остановились в тени, где было немного прохладнее.

Джоди старалась держаться как можно дальше от Эдит и продолжала цепляться за мою руку.

– Ну что ж, – начала Джоди.

Эдит остановилась и скрестила руки на груди. Похоже, она собиралась что-то сказать, но передумала. Собачонка вылезла из-под скамейки и попыталась последовать за нами к беседке, но помешал поводок, и она снова жалобно заскулила. Эдит и Джоди обернулись. Им явно было ее жалко.

– Только не говорите одновременно, – предупредил я.

– Вовсе не смешно, – нахмурилась Джоди.

– Нет, конечно нет, – согласился я.

Мы немного постояли молча. Рядом с беседкой росли три старые магнолии, источавшие восхитительный аромат. Над ними, гудя, совсем как полицейские вертолеты, кружили огромные шмели.

– Боюсь, я просто не знаю, что сказать, – наконец заговорила Эдит. – Меня никогда не оставляла мысль, что в один прекрасный день вы появитесь у меня на пороге. Я думала о вас и даже пыталась представить себе, какой будет наша встреча. И вот мы вместе.

Джоди нахмурилась, взгляд стал напряженным.

– Миссис Будро, мне бы хотелось кое-что прояснить.

– Хорошо.

– Я приехала сюда вовсе не для того, чтобы найти свою мать. У меня есть мать – женщина, которая меня вырастила.

Эдит снова посмотрела на собачку.

– Конечно.

– Я хочу, чтобы мы правильно понимали друг друга.

– О да, – кивнула Эдит и, поджав губы, добавила: – Надеюсь, люди, которые вас воспитали, хорошо к вам относились.

– Да, они были очень добры.

Эдит снова кивнула.

– Моим отцом был Леон Уильямс? – спросила Джоди.

Она задала свой вопрос быстро и решительно – именно так она вышла из машины, когда набралась смелости зайти в магазин Эдит, – словно опасалась, что потом у нее не хватит духу произнести эти слова вслух.

Глаза Эдит потускнели. Она ждала этого вопроса.

– Да. Леон был вашим отцом.

Джоди вздохнула. Она все еще была как натянутая струна.

– Хорошо, – сказала она. – Хорошо.

Эдит опустила руки, прижала ладонь правой руки к груди и взглянула на меня, а потом опять повернулась к Джоди:

– Вы именно это хотели узнать?

Джоди кивнула.

Эдит снова сделала шаг в сторону Джоди, но Джоди подняла свободную руку, останавливая ее. Второй рукой она продолжала сжимать мою ладонь.

– Пожалуйста, не нужно.

– Вас беспокоит, что ваш отец был черным?

Джоди напряглась еще сильнее.

– Это многих беспокоит.

– Так было всегда, – вздохнула Эдит. – Тогда я была совсем девчонкой, да и он не намного старше. – Ее глаза увлажнились, и она заморгала. – Надеюсь, у вас нет ко мне ненависти.

Джоди бросила взгляд в сторону маленькой собачки, а потом оперлась на перила беседки. Даже в тени было жарко, и у нее за ухом я заметил выступившие капельки пота. Она молчала. Возможно, пыталась собраться с мыслями. Вокруг лица старика кружились мухи, и он, не открывая глаз, отмахнулся от них.

– Конечно, у меня нет к вам ненависти. Что за глупости.

Эдит заморгала еще сильнее.

– Вас этим шантажировали? – с трудом выдавила она.

– Да.

Эдит мягко улыбнулась, но улыбка была вымученной. Признание того, что она тоже через это прошла.

– Да, я прекрасно это понимаю. Пришла беда – отворяй ворота. Чувствуешь себя так, точно из-за тебя у всех сплошные неприятности.

Джоди смущенно посмотрела на меня, словно пожалев, что приехала сюда и встретилась с этой женщиной, и вот теперь приходится видеть ее душевные муки.

– Вы стали настоящей красавицей, – продолжила Эдит. – Я вами очень горжусь.

– Как умер Леон Уильямс?

Эдит вздохнула и прикрыла глаза.

– Мой отец его убил.

– Потому что Леон был черным?

Эдит облизала губы, и я вдруг понял, что не хочу здесь находиться. Я не имел к происходящему никакого отношения, я был здесь чужим, но Джоди крепко держала меня за руку, цепляясь за меня, как за соломинку.

– Вероятно, он застрелил Леона потому, что не сумел выстрелить в меня.

– Боже мой, – пробормотала Джоди.

Эдит прислонилась к перилам и рассказала, как Джоди появилась на свет. Джоди не просила ее, но для Эдит это было важно, как будто она хотела все объяснить не только Джоди, но и самой себе. Бедный дом, где всем заправлял деспотичный отец, избивавший жену и детей, сама Эдит, запуганная, застенчивая девочка, любившая школу, но вовсе не потому, что там можно было учиться: школа позволяла ей хотя бы на время покидать дом, где давно поселилось отчаяние. И еще те несколько минут, когда она в одиночестве возвращалась домой вдоль дамбы и по набережной реки, где останавливалась почитать или сделать запись в дневнике. Только там она чувствовала себя в безопасности. Та Эдит, которую она описывала, совсем не походила на Эдит Будро, стоявшую рядом с нами в беседке, но в те годы она действительно была другой.

Она рассказала о том дне у реки, когда к ней подошел Леон Уильямс, удивительно красивый юноша с чудесной дружелюбной улыбкой. Он спросил, что она читает («Маленькие мужчины», [29]29
  «Маленькие мужчины» – роман известной американской писательницы XIX века Луизы Мей Олкотт.


[Закрыть]Эдит до сих пор помнила), и заставил ее смеяться (он спросил, какого эти маленькие мужчины роста). Как и Эдит, Леон мечтал о лучшей жизни (он хотел стать владельцем бензоколонки «Эссо»). Вспоминая о Леоне, Эдит закрыла глаза, и на губах у нее появилась улыбка. Они случайно встретились на следующей неделе, и Леон опять заставил ее смеяться, и с тех пор они стали встречаться постоянно.

Эдит говорила, и на лице у нее были написаны прежние чувства. Казалось, она вновь переживает события своей юности. И вот она уже была не с нами. Она вспоминала, как сидела с Леоном в тени, когда сама первая его поцеловала, как долгими неделями думала о нем, мечтала о первом поцелуе, но он твердил, пока она не поняла, что он не собирается пересекать разделявшую их линию, ведь она была белой, а он черным, и тогда она сказала: проклятье, плевать. И поцеловала Леона. Когда Эдит произносила эти слова, я знал, что его лицо стоит у нее перед глазами, словно она вернулась в прошлое. Потом они стали встречаться все чаще, и очень скоро у нее произошла задержка, и Эдит поняла, что беременна. Белая тринадцатилетняя девочка беременна от Леона Уильямса, в жилах которого текла кровь афроамериканца (пусть даже сильно разбавленная).

Она ужасно боялась рассказать матери о том, что случилось, но еще страшнее было все скрывать, она призналась, и тогда, естественно, родители захотели узнать имя отца ребенка.

Эдит внезапно замолчала, словно вдруг сообразила, что уже давно не является Эдит Джонсон, что стала Эдит Будро. Она заметно помрачнела.

– Мой отец хотел знать, как зовут моего мальчика, – продолжала Эдит. – Он приставал ко мне несколько недель подряд, но я молчала, а затем, однажды ночью, он напился и принялся меня избивать, мама стала кричать, что я потеряю ребенка, я не хотела ему говорить, но мне было так страшно, что я потеряю тебя… – Она помотала головой, вновь скрестила руки на груди и заморгала, стараясь стряхнуть с ресниц слезы.

– Ладно, Эдит, вы были ребенком. Вам было очень страшно.

Она кивнула, но не подняла глаз, а слезы потекли еще сильнее.

– Он нашел Леона и застрелил его. Застрелил, – прошептала Эдит.

– О господи, – сказала Джоди.

Эдит вытерла слезы, размазывая по лицу тушь. Потом она слабо улыбнулась:

– Наверное, я кажусь ужасной дурой. Извините.

– Нет, – сказала Джоди.

Наконец Эдит сумела взять себя в руки.

– Может быть, вы зайдете ко мне домой? Я могла бы сварить кофе. Мне так много надо вам рассказать.

Джоди было не по себе.

– Не думаю, что смогу это сделать.

Она взглянула на меня, словно умоляла меня сказать что-то вроде того, что мы куда-то спешим, а потом посмотреть на часы и увести ее.

В глазах Эдит появился страх.

– У вас есть три сестры. Вы знали об этом? Я могу показать их фотографии, – умоляюще произнесла она.

– Не стоит. Я должна возвратиться в Лос-Анджелес, – сказала Джоди.

Эдит покачала головой. Ее лицо исказила гримаса страха.

– Я не хотела говорить об этом, – пробормотала она. – Но каждый день я проклинаю себя за то, что у меня не хватило сил спасти его. – Она закрыла лицо руками. – Я хочу, чтобы вы знали. Я думала о вас и молилась за вас. Да простит меня Господь! У меня не хватило сил спасти вас. Пожалуйста, Джоди, простите меня за это! Я молю о прощении.

Ссутулившись, она отвернулась от нее, ухватилась за ограду и заплакала. Старик на скамейке продрал глаза, потянулся и взглянул на нас.

– Ну и что здесь творится? – спросил он.

Я наклонился к нему:

– Заткнись, или я надеру тебе задницу!

Старик отвязал собаку и поспешил прочь. Я попытался проморгаться. Слишком пыльно. Проклятая пыль повсюду.

– Эдит, – позвала Джоди.

Эдит кивнула.

– Я прощаю вас, Эдит.

Эдит снова кивнула. Ее лихорадило. Джоди посмотрела на меня.

– Вам решать, – сказал я.

Джоди сжала губы, с силой выдохнула и, уставившись на дощатый пол беседки, спросила:

– Эдит, ответьте мне всего на один вопрос. Вы действительно любили моего отца?

Эдит ответила настолько тихо, что мы едва расслышали ее. Может быть, это нам только показалось и мы услышали то, что хотели услышать.

– О боже! Я любила его. Я так сильно любила его!

Джоди подошла к Эдит и обняла ее.

– Может быть, мы все же задержимся здесь, – сказала она.

Они так и остались стоять на жаре. Эдит плакала, а Джоди гладила ее по плечу.

Глава 21

Мы подъехали к дому Эдит Будро, оставили машину на подъездной дорожке и вошли внутрь, чтобы она могла разделить свою жизнь с давно потерянной дочерью.

У нее был симпатичный дом в колониальном стиле, пахнувший сосной. Здесь царила идеальная чистота – так бывает только в тех домах, где дети выросли и уехали. У входа нас встретили высокие напольные часы, за дверью пристроилось пианино. На пианино были с любовью расставлены многочисленные семейные фотографии. Эдит и Джоди вошли первыми, я чуть отстал, но они старались не приближаться друг к другу, пытаясь держаться вежливо и отстраненно.

– У вас очень милый дом, – заметила Джоди.

– Благодарю.

– Вы давно здесь живете?

– О да. Почти пятнадцать лет.

«Вы видите? Вот так».

Я уселся в кресло с подголовником, стоявшее рядом с диваном, а они перемещались по комнате, разглядывая столь милые сердцу Эдит предметы, словно вдруг оказались внутри египетской пирамиды.

«Это мой муж, Джоэль. Вот фотографии нашей свадьбы. Это наши дочери». Фотографии трех взрослых дочерей были расставлены по всей комнате и висели на стенах. Счастливые, памятные дни: окончание школы, свадьбы. «Это Сисси, наша старшая; у нее два мальчика. А это Джоана и Рик, они живут в Новом Орлеане. Барб, наша младшая, еще учится в университете». Джоди следовала за Эдит от фотографии к фотографии, сцепив пальцы за спиной, стараясь ни к чему не прикасаться. Не могу сказать, что она получала удовольствие от происходящего, но я мог и ошибаться.

Через некоторое время Эдит сказала:

– Хотите, я сварю кофе? Это займет не больше минуты. – Она немного нервничала, но старалась нам угодить.

Джоди посмотрела на меня, и я ответил:

– Да, это было бы очень мило с вашей стороны. Спасибо.

Когда Эдит вышла, я, понизив голос, спросил:

– Ну, как вы?

– Мне что-то не по себе, – ответила Джоди, слегка пожав плечами.

– Можете уйти, когда захотите.

– Я здесь. Почему бы мне не узнать побольше, – покачала головой Джоди.

– Конечно.

– Я никогда больше сюда не вернусь, – нахмурилась она.

Я только руками развел.

– Ну и вообще не могу же я быть невежливой, – сердито сказала Джоди.

– Безусловно.

Когда Эдит вернулась с кофе, Джоди рассматривала стоящие на пианино фотографии. Эдит с самого начала постаралась обойти пианино стороной, и сейчас ей совсем не понравилось, что Джоди изучает эти фотографии.

– Это ваши братья и сестры? – спросила Джоди.

Эдит разлила кофе по чашкам и предложила мне маленькую тарелочку с миндальными пирожными. Тысячу лет таких не ел.

– Некоторые из них, – ответила Эдит не глядя.

– Расскажите, кто есть кто, – попросила Джоди.

Эдит слегка нахмурилась и подошла к Джоди.

– Это моя мать, рядом с ней тетя. А вот маленький Джоэль. Мои братья и сестры. Здесь мне шестнадцать лет.

Джоди кивнула и наклонилась поближе.

– А кто из них ваш отец?

Казалось, прежде чем ответить, Эдит пришлось собраться с духом.

– Здесь нет фотографии моего отца.

– Элвис сказал, что вы о нем заботитесь.

– Да, это так.

Джоди внимательно посмотрела на Эдит, а потом перевела взгляд на фотографии.

– А как вы и они могли с этим жить?

Эдит начала было говорить, замолчала, а потом продолжала уже спокойнее:

– В семьях часто бывают свои скелеты в шкафу. Мы ни разу не говорили вслух о том, что произошло. Мой брат Ник был ближе всех ко мне по возрасту. Ему тогда было двенадцать, но он умер. Саре было десять, остальным еще меньше. Мне даже трудно сказать, знают ли они правду.

– Он убил ребенка, и ему это сошло с рук. Вот так просто, – тихонько присвистнула Джоди.

Эдит снова скрестила руки на груди.

– Тогда шерифом был человек по имени Дюпласу. Он пришел в наш дом, и отец ему так прямо и сказал: что случилось и почему. – Она еще крепче обхватила себя руками, словно ей стало холодно. – Я уверена, что мистер Дюпласу посчитал ярость моею отца вполне объяснимой – ведь цветной обесчестил белую девочку.

– Боже мой, – прошептала Джоди.

Эдит вернулась к дивану.

– Да. Прежде такие вещи называли преступлениями в состоянии аффекта. Еще кофе, мистер Коул?

– Да, мэм, не откажусь.

Джоди отвернулась от пианино и осталась стоять в центре гостиной.

– Вы могли бы сделать заявление. Вы и сейчас можете. – Она посмотрела на меня: – Ведь на убийства срок давности не распространяется?

– Верно, – кивнул я.

– Моему отцу восемьдесят шесть лет, – вздохнула Эдит. – Он страдает недержанием мочи, разговаривает сам с собой и не вполне вменяем. Я ухаживаю за ним, чем он не слишком доволен, но больше он никому не нужен. – Она покачала головой. – У меня нет к нему прежней ненависти. Ведь столько лет прошло со смерти Леона.

У Джоди заходили желваки на щеках. Эдит устало пожала плечами.

– Вопрос в том, как мы это воспринимаем. Наверное, все наши неприятности случились именно из-за тех событий.

– Милт, – сказал я.

Эдит посмотрела на меня.

– Господи, да вы, должно быть, очень хороший детектив.

– Кто такой Милт? – поинтересовалась Джоди.

Эдит удивленно посмотрела на нее:

– Он разве не рассказал вам о том, что здесь происходит?

– Что вы мне не рассказали? – нахмурилась Джоди.

– Некоторые из тех, кто вас шантажировал, оказывали давление и на нас.

– О чем речь? – повернулась ко мне Джоди.

– Я рассказал только то, что имело к вам непосредственное отношение. А дела Эдит – это дела Эдит.

– Боже мой, до чего же вы скрытный человек!

– Конфиденциальность – мое второе имя, – ответил я.

Впрочем, Джоди хотела, чтобы ее ввели в курс дела, а Эдит не возражала.

– Рибнэк работал на человека по имени Милт Россье. Как я понимаю, Рибнэк раскопал обстоятельства убийства Леона Уильямса и продал их Россье, чтобы Россье получил власть над мужем Эдит. Рибнэк обманул Россье и у него за спиной начал вас шантажировать. Рибнэк считал себя на редкость ловким, но тут расследованием занялся я, и мое внимание привлек Россье. – Я посмотрел на Эдит: – Вы ведь знаете, что Рибнэк мертв.

Она выглядела смущенной.

– Не-ет. Джоэль мне ничего не говорил.

– Неужели в вашей семье одни секреты? – спросила Джоди.

– После того как мы с Люси Шенье встретились с Эдит, головорезы Россье привезли меня на его ферму, где он занимается разведением лангустов. Россье мог узнать о моем визите к Эдит только от ее мужа. Кроме того, на ферме был Рибнэк. Россье хотел добиться от меня правды и очень разозлился, когда понял, что Рибнэк шантажирует Джоди. О моих истинных намерениях он абсолютно ничего не знал, и подозреваю, что именно по этой причине он и убил Рибнэка.

– Джоэль не станет никого убивать. Я в это не верю, – покачала головой Эдит.

Я не стал спорить. Эдит поставила чашку с кофе и сказала:

– Я говорила Джоэлю, что тридцать шесть лет во лжи – это слишком долгий срок. Я сказала, что не хочу, чтобы он сделал ошибку, а он спросил: «Ты предлагаешь мне арестовать твоего отца?» – Она покачала головой и потерла глаза. – Какой кошмар!

Я посмотрел на Джоди Тейлор.

– Знакомая песня?

– Что?

– Вы тоже не хотели платить шантажисту.

Джоди поджала губы и наклонилась к Эдит:

– Неужели ваш муж не может ничего сделать?

– Хочет, но не знает, как поступить. И это его убивает. – Голос Эдит дрожал, а сама она была как натянутая струна.

– Похоже, это убивает вас обоих, – заметила Джоди.

К дому подъехала машина, и Эдит направилась к двери.

Входная дверь распахнулась, и в дом вошел шериф Джоэль Будро. В одной руке он держал шляпу, в другой – спортивную газету. Вид у него был усталый, как после трудного дня. Увидев нас, Будро остановился и сказал:

– Что здесь происходит?

Он казался абсолютно спокойным и невозмутимым, словно видеть у себя в гостях частного детектива и телезвезду – для него дело обычное.

Хотя, конечно, не совсем. Его глаза беспокойно перебегали с меня на Джоди, а бесстрастное выражение лица скрывало его истинные чувства. Я хорошо знаю копов и этот их якобы ничего не выражающий взгляд.

– Джоэль, эту молодую леди зовут Джоди Тейлор, – сказала Эдит, облизав губы, и добавила: – Она моя дочь.

Джоди встала и протянула руку.

– Здравствуйте, мистер Будро.

– Она снимается на телевидении, Джоэль. Она та самая маленькая девочка, которую я когда-то отдала.

Джоэль Будро равнодушно взял руку Джоди и покачал головой, будто не понимая, что происходит.

– О чем ты говоришь, дорогая. Твоя матьотдала ребенка. – Словно Эдит забыла, когда ходила в магазин.

– Нам больше не нужно притворяться, Джоэль, – Эдит положила руку ему на плечо. – Они знают. Эти люди ее шантажируют, как и нас.

Глаза Джоэля широко раскрылись, он тяжело задышал, глаза забегали. Ты возвращаешься домой со свежим номером «Спортс иллюстрейтед» в руках и вдруг видишь, как вся твоя жизнь летит под откос.

– Никто нас не шантажирует.

– Мы не причиним вам вреда, Джоэль. Все в порядке.

Шериф Джоэль Будро отмахнулся от меня газетой.

– Не знаю, что вы там нарыли, но мы не хотим иметь с этим ничего общего. – Он шагнул ко мне, угрожающе расправив плечи. Полицейские методы. – Вам лучше уйти.

– Прекрати! – дернула его за руку Эдит. – Нам необходимо поговорить. Надо посмотреть правде в глаза и начать что-то делать.

Джоэль был возмущен, но не знал, как себя вести.

– Нам нечего обсуждать, Эдит. Ты меня понимаешь? Нам не о чем говорить с этими людьми. Они должны уйти.

Голос Эдит стал более настойчивым:

– Я хочу знать, что происходит. Хочу знать, не замешан ли ты в убийстве.

Левый глаз Джоэля Будро задергался, он сделал шаг в мою сторону, и я встал. Эдит покраснела и схватила его за руку.

– Я видел вас с Милтом Россье. Мы знаем о Леоне Уильямсе и отце Эдит. Рибнэк шантажировал Джоди, а Россье вымогал деньги у вас, – сказал я.

Будро снова моргнул и покачал головой.

– Нет.

– Он говорит, что Россье убил того рыжего парня, – сказала Эдит. – Так тебе все известно? Ты что, покрываешь Россье?

Будро заморгал еще сильнее и посмотрел на жену.

– Ты же меня знаешь. – Он перевел взгляд на меня и прищурился: – Если бы я знал, кто убил Джимми Рэя Рибнэка, то арестовал бы его. Может быть, это сделали вы. Может быть, мне следует вас допросить.

– Конечно, местным газетам это понравится, – ответил я.

Он снова покачал головой, и его левое веко затрепетало, точно мотылек, залетевший в банку.

– Не знаю, что вам наговорила Эдит, но она явно была не в себе.

Эдит резко повернулась и ударила мужа по щеке. Удар был не слишком сильным, но шлепок получился громким, и удивленный Джоэль даже попятился. Эдит схватила его за плечо и тряхнула.

– Много лет я жила с чувством стыда, но теперь хочу положить этому конец. Хочуэто прекратить. Ты меня понял?

Джоэль взял жену за руки и зашептал, глядя ей в глаза:

– Ты хочешь, чтобы я арестовал твоего отца? Ведь события будут развиваться именно так. Ты даже сможешь дать показания на суде.

Эдит заплакала.

– Мы на вашей стороне, – вмешалась Джоди. – Может быть, мы сумеем вам помочь. Может быть, нам следует объединить наши усилия.

– Нам не о чем говорить, – отрезал Джоэль Будро. – Я ничего об этом не знаю. Так что занимайтесь своими проблемами, а я буду заниматься своими.

Эдит заплакала еще сильнее.

– Я больше не хочу лгать. Я хочу с этим покончить.

– Проклятье, Эдди! Здесь не о чем говорить. – Он продолжал упорно отрицать очевидное.

Эдит вырвалась из его рук и убежала во внутреннюю часть дома, захлопнув за собой дверь. Довольно долго все молчали, потом Будро подошел к входной двери и распахнул ее. Он тяжело дышал и целую минуту не мог прийти в себя. Посмотрев на меня, он спросил:

– Вы хотите сделать заявление относительно убийства Джимми Рэя Рибнэка?

– Разрешите нам помочь вам, Джоэль.

Он посмотрел на Джоди:

– Я рад, что Эдди встретилась с вами, но здесь какая-то ошибка. Нам ничего не известно о Милте Россье или об убийстве Леона Уильямса.

– Вы ведете себя как глупец, – заявила Джоди.

Будро кивнул и посмотрел на меня:

– Что вы намерены делать дальше?

– Господи! Будро! – воскликнул я.

Он часто-часто заморгал.

– Я хочу знать.

Мне вдруг показалось, что он вот-вот заплачет. Я глубоко вздохнул.

– Это здесь началось, здесь и закончится. Мы не собираемся вас выдавать.

Шериф Джоэль Будро стоял у распахнутой двери, держась за нее своей ручищей. С улицы до нас долетали шум проезжающих машин и аромат свежескошенной травы. А потом он пересек гостиную и скрылся в глубине дома.

Мы с Джоди вышли на улицу, сели в машину и уехали. День начал клониться к вечеру, небо на востоке заалело. В сгущающемся сумраке появились светлячки.

Джоди сидела рядом со мной, сжавшись в комочек, смотрела в окно и покусывала нижнюю губу. Когда на губе выступила капелька крови, Джоди принялась кусать ноготь. Мы ехали молча.

– Ну так скажите это вслух, – наконец не выдержал я.

– Они хорошие люди. Он думает, что защищает Эдит. Джоэль – упрямый дурак, но своим упрямством делает только хуже.

– Угу.

Она посмотрела на часы, и ее правое колено задергалось. Нервничает.

– Я должна вернуться в Лос-Анджелес, чтобы завершить съемки, но теперь я не могу просто отойти в сторону. Я хочу, чтобы вы остались и выяснили, что здесь происходит. Может быть, вы сумеете им помочь.

В прохладном воздухе появился приятный, но незнакомый аромат.

– Расследуя похожие случаи, я убедился, что есть только один способ избавиться от призраков прошлого: все признать. Но они этого боятся.

– Я хочу, чтобы вы попытались. Вы готовы?

– А вы?

Она только молча на меня посмотрела.

– Кто вы, Джоди? Вы хотите впустить этих людей в вашу жизнь?

Она смотрела на меня, наверное, целую вечность, потом скрестила руки на груди и откинулась на спинку сиденья, так что ее лицо оказалось в тени.

– Я не знаю, чего хочу. Просто помогите им. Хорошо?

– Хорошо.