Текст книги "Ночь Охотника (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Сдавайся, – сказала она просто.

Минолин хотела плюнуть, конечно, но вместо этого она пала на колени, ведомая силой заклинания Квентл Бэнр.

– Я никогда не буду недооценивать тебя снова, умная убийца, – промолвила Верховная Мать Квентл. – Действительно, мое призрение к тебе сменилось…

В комнату ворвался Громф Бэнр.

– ...восхищением, – закончила Верховная Мать Квентл, злобно улыбаясь и глядя на архимага, словно спрашивая его, почему он так долго.

– На-на этот день? – запинался явно шокированный Громф. – В это время?

Верховная Мать Квентл опустила свой бич, змеи перестали извиваться и заснули, когда оружие опустилось в петлю из шкуры виверны у нее на бедре. Она невинно подняла руки вверх, как будто сдаваясь.

– Решай, кому ты предан, – она сказала Громфу. – Паучья Королева не позволит своему архимагу быть разделенным в его преданности, только не в это величественное время. Ты бы тайно руководил Домом Бэнр, так ты надеялся, и десятидневку назад, твой выбор был бы легким.

– Дорогая сестра, – сказал Громф, и в тот же миг лицо Верховной Матери Мензоберранзана потемнело от ярости, и покоробилось от веса веков, но лишь на мгновенье, Квентл впилась в него взглядом с ужасной обнаженной властью.

– Верховная Мать, – спокойно поправился он, опустив взгляд.

– Нет! – закричала Минолин Фей, широко раскрыв глаза, она была потрясена, увидев могущественного Громфа таким запуганным.

– Ты никогда не возглавишь Бэнр, – спокойно заметила верховная мать.

– Ударь ее! – воскликнула Минолин. – Это всего лишь Квентл!

Глаза Громфа были полны гнева, и маг смотрел на Минолин, а не на свою сестру. Жрица Фей-Бранч отступила и, защищаясь, подняла руки, как будто ожидала, что Громф полностью ее уничтожит, прямо здесь. – Я беременна! – завопила она, повалившись на пол. – От тебя! – жалобно умоляла она.

Верховная Мать Квентл понимающе улыбнулась, когда Громф повернулся к ней с удивленным выражением лица. Кивнув на Минолин, верховная мать начала читать заклинание, и волшебник последовал этому примеру. Две призрачные руки дроу, одна мужская, другая женская, появились над лежащей ничком жрицей, и вместе они потянулись и схватили за складки ее мантии, резко поставили ее на ноги, и ей понадобилось время, чтобы вообще понять, что она уже стоит.

Она снова начала говорить, и Громф с Верховной Матерью Квентл хотели заставить ее замолчать, но затем все трое затихли, ибо из дома Фей-Бранч послышался большой шум, вопли, крики, грохот разбиваемых бокалов и падающей мебели.

– Дом Бэнр пошел на нас войной! – задыхаясь, сказала Минолин Фей.

– Верховная Мать? – спросил Громф, взглянув на Квентл.

Но Верховная Мать Мензоберранзана сохраняла спокойствие, выражение ее лица говорило двум другим, что не было никакого нападения.

Внутренняя дверь гостиной распахнулась, и вошла дроу необыкновенной красоты и стати.

– Йор'таэ, – поприветствовала Верховная Мать Квентл, используя термин, прибереженный для величайшей Избранной леди Ллос, особой жрицы, которая стала сосудом Ллос во время Войны Паучьей Королевы. Верховная Мать Квентл, глава Мензоберранзана, высочайшая дроу Города Пауков, закончила свое приветствие глубоким и почтительным поклоном.

Перед призраком, аватарой самой Паучьей Королевы, Минолин тяжело сглотнула. Позади женщины, из другой комнаты, фавориты Дома Фей-Бранч и четыре оставшихся Бэнра, следовали за великолепным созданием, и все они были на коленях, ползли, почтительно опустив глаза в пол.

Минолин неловко потопталась, почти незаметно, но Верховная Мать Квентл уловила это и поняла. Минолин знала, что она должна быть на коленях, конечно, особенно когда Громф упал на колени рядом с ней. Она хотела упасть, но она не могла, Бэнр знала, потому что аватара перед ними, жрица, которая когда-то была известна как Данифай Йонтирр, не позволит ей упасть.

Верховная Мать Квентл наградила Минолин понимающим взглядом и ядовитой усмешкой. Все мысли Минолин Фей о мести Верховной Матери Квентл были просто смыты, они обе знали.

Воплощение леди Ллос скользило по комнате, прошло мимо Минолин, остановившись там только, чтобы положить руку на живот дрожащей жрицы, еще не раздутый от беременности. Она подошла к верховной матери, кивнула и улыбнулась, а затем страстно поцеловала Квентл Бэнр.

– Моя Вечная Служительница, – сказала аватара, ласково погладив нежную щеку верховной матери.

Затем она прошла мимо Бэнр, на балкон, и поплыла в небытие.

– Ллос появилась! – закричала одна из жриц за пределами комнаты, и некоторые осмелились вновь встать на ноги.

– Фестиваль удался! – завопила другая, поскольку действительно, Фестиваль Основания был днем, когда все дроу Мензоберранзана надеялись, что появление леди Ллос среди них, знак того, что они оставались в ее милости.

Приветствия и разговоры отозвались эхом вокруг здания, распространившись на улицы. Весь город скоро узнает о появлении Ллос, поняла Верховная Мать Квентл. Матрона Мез'Баррис Армго скоро узнает.

К ней подошла матрона Биртин, и Бэнр была рада увидеть благоговение на лице старой матроны.

– Это знак для нас, – спокойно объяснила Бэнр. – Дом Фей-Бранч больше не уязвим. Теперь у вас есть союзник.

Матрона Биртин поклонилась высочайшей Верховной Матери Мензоберранзана.

– Вы поженитесь, – велела Верховная Мать Квентл Громфу и Минолин.

– Поженимся? – хмыкнул Громф, поскольку, на самом деле, Минолин была отнюдь не первой жрицей, у которой от него ребенок, и если все останется по-прежнему, она вряд ли будет последней.

Верховная Мать Квентл повернулась и выставила за дверь Сос’Умпту и Миринеил, оставив в комнате вместе с собой только Биртин, Громфа и Минолин.

– Ты беременна, и будет девочка, – пояснила она Минолин. – Она будет воспитана в Доме Бэнр, где ты навсегда поселишься возле меня.

– Минолин Верховная Жрица Фей-Бранч! – возмутилась Матрона Биртин, но Бэнр, своим взглядом, заставила ее замолчать.

– И за твоим ребенком будут ухаживать как за моей преемницей, – промолвила Бэнр. Биртин ахнула. – И вы назовете ее… – она лукаво посмотрела на Громфа.

– Ивоннель, – закончил он за нее тихо, уловив смысл.

Верховная мать незаметно подошла к Минолин, которая заметно дрожала. Бэнр протянула руку, чтобы погладить ее гладкую щеку, и жрица безуспешно попыталась уклониться от прикосновения. – Если ты потерпишь в этом неудачу, то будешь вечность страдать в ногах Паучьей Королевы, ее яд будет гореть в твоей крови с муками, которые никогда не ослабнут – предупредила она.

– Я буду служить, – сказала Минолин тонким и неуверенным голосом. – Когда дитя родится, я начну должное обучение...

– Ты яйцо и не более того, – резко перебила Верховная Мать Квентл. – Не считай себя достойной учить Ивоннель Бэнр.

Минолин не решилась ответить.

– Ивоннель Вечная, – сказала Верховная Мать Квентл, повернувшись к Громфу. – Обучение малышки начнется уже сейчас.

Громфу потребовалось мгновение, чтобы выяснить, что она имела в виду, но когда он это понял, его глаза расширились, и он громко выдохнул, в неверии, – Нет.

Бэнр насмехалась над ним своей самодовольной улыбкой. И они с Громфом представили себе щупальца Метила, ползающие по голой плоти Минолин Фей-Бранч, находя путь к растущему сознанию жизни внутри нее, передавая воспоминания и чувства, которые Громф спас в разбитом черепе его мертвой матери.

Глава 4. Непрощенный

Грязная банда из пяти человек пересекла северную оконечность перевала, который вел на юг через Хребет Мира. Их путешествие из Десяти Городов через тундру было беспрецедентным, но едва ли легким в дни ранней весны, когда бездонные трясины ловко скрывались среди участков льда и грязи, когда карстовые воронки внезапно открылись, дабы поглотить всадника вместе с конем, когда подземные газы закипали на поверхности, образуя пузыри, ибо зимний лед сдал свои позиции. Такие выпуклые насыпи грязи появлялись по всей дороге, иногда блокируя ее, и, как известно, взрывались, посылая вперед душ холодной грязи.

Эта группа нашла немало этих естественных грязевых бомб, особенно трое, что шли рядом с высоким конем, который нес мужчину и девушку. Они казались почти монохромными, с ног до головы они были коричневыми, и даже их редкие улыбки показывали пятна грязи. Каждый шаг тяжелых сапог сопровождался хлюпаньем, при вытаскивании их из земли.

– Конечно, я не буду скучать по этой грязной земле, – сказала дворфа, она подняла ботинок и повернула ногу, чтобы очистить грязь. Однако из-за этого она потеряла равновесие и споткнулась, влетев в большого коня, который фыркнул в знак протеста и сильно топнул своим пламенным копытом, обрызгав грязью и отправив дворфу и двоих из ее отряда в лужу.

– Ах, следи за своим вонючим кошмаром! – проревела дворфа.

– Да, – небрежно ответил Артемис Энтрери со своего высокого насеста. – Он не втоптал тебя в землю, не так ли? И поверь мне, когда я говорю, что адский конь не хотел бы ничего больше.

– Ба! – фыркнула в ответ дворфа Амбер, и вытерла пятно грязи с плеча, а затем бросила грязью в Энтрери.

– Я полагаю, что это не лучшая пора для пересечения тундры, – промолвил Брат Афафренфер. Монах обучался на Землях Кровавого Камня, в горах Дамары, прямо рядом с замерзшими концами Ваасы, таким образом, он был самым опытным в отряде в плане местности Долины Ледяного Ветра. – Было бы хорошо провести еще десятидневку в одном из городков.

Афафренфер говорил не глядя, держа голову низко под шерстяным капюшоном, и поэтому он не видел гримасу девушки, сидящей на кошмаре позади Энтрери.

– Еще через десятидневку от зимней спячки проснется больше чудовищ, и они голодные будут бродить вокруг, – промолвил Энтрери. Все остальные признали, что он сделал такое замечание просто, чтобы успокоить Далию, которая была в дурном настроении, так как они оставили Дзирта До’Урдена на склонах Пирамиды Кельвина дюжину дней назад. Никто из пяти отважных искателей приключений, конечно, не боялся таких монстров, и, действительно, они все жаждали борьбы.

Они проснулись в заколдованном лесу, пока они спали, прошло восемнадцать лет, хотя им казалось, что прошла одна ночь. После их оцепенелого шока они попытались увидеть светлую сторону своей волшебным образом созданной дилеммы, ибо, как сказала Амбер, они заснули беглецами, их искало множество могущественных врагов, а проснулись свободными, даже неизвестными, если это было их выбором, за прошедшие десятилетия о них забыли.

Но с той ночи на Пирамиде Кельвина настроение испортилось, особенно у Далии, и, ни один не мог освободиться от мрачной пелены, топая по бесконечной слякоти Долины Ледяного Ветра.

– Мы еще не в цивилизованных землях, – предупредил Эффрон, пятый из группы, маленький и тощий тифлинг-чернокнижник с изувеченным и искривленным телом, его воротниковая зона и плечи были так искорежены, что его правая рука бесполезно болталась позади него.

Все глаза обратились к нему. Это были едва ли не первые слова, которые он произнес после того, как они ушли с горы.

– Значит, ты их видел? – спросил Энтрери.

– Разумеется, за нами следят, и меня пугает, что я путешествую со спутниками, которые не заметили очевидные признаки.

– Ты не мог бы перестать говорить загадками? – спросила Амбер.

– За нами идут, – ответствовал Афафренфер. – Уже больше суток. – Гигантские фигуры, больше, чем гоблины, даже чем хобгоблины.

– Великаны? – спросила дворфа с блеском в глазах.

– Йети, – ответствовал Афафренфер.

– Рассказывай. – Энтрери скрестил руки на шее своего магического коня и наклонился вперед, будто был удивлен.

– В Ваасе известны такие твари, – пояснил монах. – Они довольно свирепы, и простая царапина их когтей, как известно, вызывает болезнь и медленную смерть, то есть, если вам достаточно повезло не быть съеденными ими живьем.

– Никогда о них не слышала, – промолвила дворфа.

– Я тоже, – добавила Далия.

– Тогда давайте надеяться, что они останутся лишь предостережением усталого монаха на грязной тропе, – сказал Афафренфер и пошел вперед.

– Ну, раз вы двое сидите высоко и не ползаете в грязи как все остальные, возможно вы должны не спускать глаз с горизонта, – промолвил Эффрон. В его голосе был явный оттенок презрения, лежащего в основе общего недовольства, которое следовало за квинтетом из Десяти Городов, этот аргумент стал особенно ядовитым между кривым тифлингом-чернокнижником и его матерью, Далией.

Далия ответила на его слова свирепым взглядом, а на лице Энтрери была насмешливая ухмылка.

Они взобрались на узкую тропинку по лабиринту рассыпанных в беспорядке валунов, и оказались на краю, так как огромные камни обеспечивали прекрасное прикрытие любому сидящему в засаде. Дорожка вскоре выровнялась, а затем начала спуск в ущелье, проходящее через непреступные горы. Любой, кто когда-либо проходил этот путь, не мог не вообразить врагов наверху, льющейся смерти на них в форме стрел или камней.

Энтрери и Далия следовали впереди на кошмаре, и это был удачный выбор. Едва группа вернулась на равнинную местность, широкую часть тропы, ведущей среди валунов, земля перед ними взорвалась. Огромное, толстое и мохнатое существо выскочило из укрытия в грязной луже.

Выглядящее как помесь высокого человека и дородного медведя, неповоротливое существо в мгновение ока встало во весь рост и подняло высоко над головой свои тяжелые лапы, грязные когти были готовы к атаке.

Кошмар встал на дыбы и выдохнул клубы черного дыма из своих широких ноздрей, но не испугался как обычная лошадь. Адские кони не знали страха, только ярость.

Далия грациозно скатилась со спины скакуна, когда его передние ноги поднялись в воздух. Она приземлилась на ноги, однако чуть не поскользнулась, и быстро отскочила в сторону, подальше от опасных задних ног сражающегося кошмара. Она начала заряжать свой магический четвертной посох возле коня и Энтрери, но едва она приземлилась, как закричала Амбер позади. Далия инстинктивно обернулась и увидела, что этот тундровый йети пришел за ними не в одиночку.

***

Он был так удивлен, поскольку тундровый йети прекрасно смешивался с окружающей грязью, Энтрери едва удалось удержаться в седле, со всей силой сжав поводья.

Кошмар набросился своими передними ногами, поскольку йети атаковал его когтями, оба чудовища жестоко схлестнулись, йети тяжело хрюкнул, ибо удар копыт отбросил его назад, а кошмар издал потусторонний вопль боли и гнева.

Конь опустился на все четыре ноги и потащил Энтрери назад с такой силой, что почти перевернул его вперед через свою голову, и, действительно, убийца разбил лицо о шею кошмара. Он почувствовал тепло крови, сочащейся из его носа и волну боли, он снова был вынужден отчаянно держаться, ибо его скакун прыгнул вперед, дабы продолжить бой.

Энтрери стряхнул свое головокружение, и, не желая быть частью этой чудовищной путаницы, соскочил с кошмара прежде, чем столкнулись сильные бойцы. Он кувыркнулся по лужам и грязи, и встал на одно колено, когда область позади него взорвалась брызгами грязи и камней, второй йети поднялся из укрытия, возвышаясь над коленопреклоненным, казалось бы, беспомощным человеком.

***

В задней линии Эффрон развернулся и увидел, что йети выскочил из-за валуна, лежащего на вершине высокой скалы. Он ударил в свою сильную грудь и издал громкий рев.

– Кричи громче, – тихо попросил его Эффрон, когда он опустил свой костяной посох и атаковал болтом темной магии, который выстрелил из глазниц маленького черепа на вершине сильно зачарованного оружия.

Луч ударил йети по брюху, опалив его бурый мех, и, действительно, он ревел все громче, от удара почти падая с дальнего конца скалы.

Эффрон не собирался ждать, пока существо перегруппируется и сотворил второе заклинание, то, что он всегда держал наготове, его тело истончилось, став двумерным, тифлинг стал скорее тенью, а не живым существом; и йети заревел еще громче, в знак протеста, когда кривой чернокнижник просочился в землю.

– Куда ты собрался? – закричала Амбер, когда он исчез. Как раз перед этим Афафренфер присоединился к Далии, и они вдвоем побежали от йети, которого поразил Эффрон к еще одной твари, которая появилась между двух скал с плоской вершиной, каждая высотой монаху по пояс.

– Подожди, что? – окликнула дворфа, прыгая вокруг в поисках Эффрона, который исчез, затем Амбер повернулась к явно возмущенному йети, ужаленному кривым чернокнижником, а затем она повернулась к паре, бегущей в другую сторону.

Она погналась за Далией и Афафренфером. Трое против одного, подумала она, и ей понравились шансы.

Но потом появились еще два йети, вышли из-за скал, обрамляющих намеченную цель трио.

– О, боги, – пробормотала дворфа и спряталась за ближайшим валуном, Амбер сотворила заклинание, которое позволило ей слиться с камнем.

– Атакуй после меня! – поручил Афафренфер и побежал впереди Далии, бесстрашно надвигаясь на трех мохнатых чудищ. Он вскочил на камень слева, напугав одного йети, и оказался рядом с изначальной целью.

Йети за камнем взревел и тяжело замахнулся, но Афафренфер опередил удар монстра, совершив сальто назад, и оказался над йети в середине. Эта тварь сосредоточенно наблюдала за монахом и не обращала внимания на своего товарища, и поэтому она поймала сильный удар первого йети прямо по физиономии.

Монах легко приземлился на другой камень и сразу совершил круговой удар ногой, поразив физиономию третьего йети. Но даже с той огромной силой позади существа, удар не сильно оттолкнул чудовище назад, и оно атаковало когтями, вынудив монаха нырнуть назад в центр тропы.

Йети наполовину вскочил, наполовину перевернул валун, в близком преследовании. Он следил за человеком, который лягнул его по физиономии, и не заметил, что Далия несется мимо него в другую сторону.

Она думала, что это хорошая идея.

Она бросилась к сплетенному клубку двух других и совершила прямой удар своим могущественным посохом, Иглой Коза, вбив его наконечник прямо в разорванную плоть йети, стоящего между камнями. Этого удара было бы вполне достаточно, чтобы вызвать вопль агонии, но Далия поступила еще более разрушительно, выпустив взрыв молнии через посох.

Йети упал с потрескиванием энергии и в облаке серого дыма.

– Удерживай их! – крикнул Афафренфер, далеко позади нее.

– Конечно, – ответила она сухо, как будто соглашаясь с тем, что сдерживание двух неповоротливых монстров гигантского размера, очевидно, вообще не доставит никаких проблем!

***

Йети, несомненно, думал, что этот мужчина беззащитен. Так бы сказал и любой наблюдатель.

Если он не знал о мастерстве намеченной жертвы чудовища.

Из своего наполовину коленопреклоненного положения Энтрери дико бросился в кувырок в сторону от надвигающихся когтей йети. А тварь топала лапой, пытаясь прижать его к земле или раздавить.

Но Энтрери остался впереди, и его боковое вращение перешло в передний кувырок, который возвратил его на ноги. Он сразу рванулся в сторону, увернувшись от выпада йети, и обернулся, его импульс усиливал удар меча, лезвие прошло через плоть и достало толстое ребро зверя.

С пугающим завыванием йети обернулся к нему.

Но Энтрери был уже с другой стороны, и он снова ударил мечом, но на сей раз не погрузил его глубоко. Он опередил поворачивающуюся тварь, пронзив ее снова, терзая ее повсюду. И как только он, казалось, стал предсказуемым, Энтрери резко остановился и нырнул вниз, разворачивающийся йети потянул к нему свои цепкие лапы, когда он атаковал с другой стороны.

С той стороны он подскочил и вонзил свой кинжал в правую подмышку йети, вампирское оружие легко рассекло сухожилия и мышцы. И Энтрери позволил своему магическому кинжалу напиться, похитить саму жизненную силу огромного существа.

Как оно взвыло!

Оно яростно качнулось назад, пытаясь дотянуться до Энтрери, который уже уклонился, и сила удара способствовала ему, когда между ним и его ужасным противником оставалось лишь несколько шагов. Он откатился назад в прекрасном балансе и обернулся лицом к зверю.

Йети кинулся в атаку, но, теперь, одна его лапа висела мертвой в стороне. Энтрери, также, атаковал, и, в последний момент, дикого выпада твари, он нырнул в сторону, совершив резкий удар, когда чудовище промахнулось. Он быстро развернулся и оказался позади йети, и, теперь, он ударил мечом и кинжалом, нанося множественные колющие и режущие раны, не давая монстру шанса остановиться и повернуться. Его меч ударял по оставшейся здоровой передней лапе зверя, но Энтрери нанес удары кинжалом, проделав небольшие отверстия, несущественные раны, за исключением того, что вампирский кинжал питался при каждом укусе.

Но затем йети снова взял реванш. Он исчез так быстро, что Энтрери потребовалось бесконечное мгновение, чтобы вообще понять, что он прыгнул прямо в воздух. Убийца отскочил, а тварь приземлилась позади него и побежала за ним.

Энтрери повернул к стене, зная, что он не мог оставаться впереди этого врага долгое время и был не в том положении, чтобы попробовать слепо и отчаянно нырнуть в любую сторону.

Он слышал дыхание чудовища так близко позади. Всего в пяти шагах перед ним высоко понималась горная стена.

Но он не замедлился.

Вместо этого он прыгнул, взобрался на камень, один шаг, два шага, затем прыгнул выше и, перевернувшись, выполнил сальто высоко в воздухе. Он бросил свой меч, так высоко, настолько смог, и оказался над йети, который низко согнулся, чтобы схватить его в последний момент. Он обрушился сверху на спину йети, широко расставив ноги, обеими руками схватив эфес своего кинжала, и вонзил свой злой клинок прямо в голову йети. Если бы валун раскололся от удара молнии, звук был бы не громче, чем треск этого черепа, и ноги йети подкосились.

Энтрери поймал свой падающий меч и перекатился в сторону, подальше от побежденной твари, безумно бьющейся в предсмертной агонии, эфес украшенного драгоценными камнями кинжала все еще торчал из ее головы как рог единорога.

Энтрери глубоко вздохнул и попытался переориентироваться, повернувшись, дабы осмотреть сражение. Глянув в сторону, он увидел своего кошмара и другого йети, сошедшихся в смертной схватке, вокруг них был дым, кровь и клочки шерсти. Кошмар упал на передние колени, но вцепился зубами в руку йети, а зверь зажал голову коня, пытаясь открутить ее от шеи. Энтрери помчался достать свой кинжал из теперь уже мертвой твари, думая пойти к кошмару, пока йети был так уязвим, но ужасный крик прозвучал сзади, требуя его внимания.

Он обернулся и увидел еще одного йети на своей стороне тропы, существо отчаянно металось, разрывая свою кожу когтями, когда пауки вылезли из зияющей раны на его брюхе. Энтрери видел работу Эффрона прежде, и он верил, что этот йети, также, был вне борьбы в настоящее время.

Он взглянул в центр тропы и увидел, что Афафренфер отступает, а йети его преследует.

Энтрери выдернул свой кинжал и направился помочь своему спутнику, но прежде чем Энтрери сделал два шага, монах миновал один большой валун, и когда йети достиг камня, из-под него материализовалась фигура.

Когда заклинание слияния Амбры закончилось, она вышла, размахивая. Обеими руками она держала Крушитель Черепов, свою огромную булаву, и было очевидно, что она видела приближение йети из камня, ибо уровень и угол ее бокового замаха были совершенными, она разбила йети колено, и он растянулся на земле.

Очевидно, предвидя ход, Афафренфер уже повернулся и быстро вернулся к месту, он прыгнул, опустив оба колена на затылок поверженного йети. Монах вскочил и снова топнул, затем выпрыгнул перед йети, когда он начал подниматься, требуя внимания.

И тварь так никогда и не увидела Амбер, ибо дворфа приземлилась на ее спину и нанесла страшный удар по голове Крушителем Черепов, оружие в очередной раз оправдало свое имя.

***

Далия полагала, что один на один у нее мог бы быть шанс против тундрового йети, даже при том, что ее оружие было не особенно эффективным против их крепких шкур и толстых костей. Тем не менее, когда второй зверь вновь встал на ноги и выступил вперед, эльфийка поняла, что была в беде.

Она ударила посохом о камень перед своим ближайшим противником несколько раз в быстрой последовательности, накапливая заряд, потом толкнула им надвигающегося йети и выпустила энергию, отбросив монстра на пару шагов назад.

Далия думала развернуться и сбежать. На самом деле, она начала делать именно это, но, затем, перед ней и позади йети материализовалась другая фигура, ее сын полутифлинг выскользнул из трещины в горной стене и снова стал трехмерным. Материализовавшись, он уже творил заклинание, отметила Далия, поэтому она удвоила свои усилия по удержанию йети на месте серией ударов и замахов Иглой Коза.

Появилось болезненно зеленое дымящееся облако с ароматом гнили, его зловоние вынудило Далию попятиться, хотя оно и не было нацелено на нее. Она стояло на месте над ней, охватывая головы высоких тварей. Их руки молотили больше по газам, чем перед Далией. Она слышала, как они задыхаются, наполовину ревя, наполовину кашляя. Хотя она теперь не могла видеть большую часть их голов, скрытых матовой завесой магического пара.

Далия отступила еще на шаг, разломила свой посох на три части и отправила его во вращение. Сжимая среднюю палку, она начала танец вращения, преувеличивая свои движения, дабы усилить вращение внешних палок. Ее руки поднимались и поочередно толкали центральную палку, поворачивая вращающиеся боковые палки, дабы бить по камням и иногда друг по другу, отбрасывая искры, которые сразу поглощались магией Иглы Коза.

В пределах зловонного облака крутились йети. Один из них, наконец, догадался вынырнуть из газов, но когда он сделал это, он начал трястись, реветь и вертеться, чернокнижник позади него послал черные болты жалящей магии. Затем всю тварь охватило пламя, темный магический огонь съедал ее плоть и шерсть.

Этот йети упал, от него поднимались струйки дыма. Однако из облака вышел второй, перекувыркнувшись через камень, его подбородок и грудь покрывала рвота, но он упрямо тянул когти к Далии.

Она совершила сильный удар и выпустила молнию, дабы вдвойне ужалить зверя. Она опустила руки к внешней палке и начала раскручивать две других, подобно кнуту, набирая обороты и скорость, и делая резкие удары, словно укусы змеи, снова и снова, ибо тварь, упорно, еще раз встала на задние лапы.

Она чувствовала, будто она выбивала пыль из висящего гобелена, не нанося реального ущерба самому гобелену!

Далия выругалась и пожелала палаш.

Она еще ругалась, когда второй йети снова встал, он, по-прежнему, горел и дымился, но, казалось, его больше не беспокоило гнилостное облако. Когда он тоже выступил вперед, перемещаясь между камнями, эльфийка начала отступать, ее ближайший противник шагал к ней, второй приближался.

Но приближался не к ней, осознала она, лишь, когда тот йети ударил когтистой лапой по затылку ее противника, и когда первая тварь развернулась, дабы отреагировать, вторая прыгнула на нее, прижимая к земле.

Далия отступила, неспособная расшифровать загадку, пока опять не заметила Эффрона, двигающегося вокруг гнилостного облака и камней, вытянув костяной посох, глазницы черепа посоха светились красным внутренним огнем. Тогда она поняла, что этот второй йети был мертв, и в смерти он служил Эффрону!

Ее сын сделал это.

Она смотрела, завороженная, пораженная, наполовину с гордостью, но более чем на половину со страхом.

Потусторонний вопль кошмара Энтрери нарушил этот транс, Далия обернулась и увидела Амбер с Афафренфером, стоящих вокруг другого мертвого йети. Другой зверь, пока живой, отступил назад на север и разорвал свое брюхо, когда он пошел, следом за ним поползли пауки. И, наконец, девушка увидела, что Энтрери бьет йети по черепу в центре тропы, это была первая появившаяся тварь, которая продолжала выкручивать и терзать горло кошмара. Адский конь теперь лежал на боку, начиная рассеиваться в черное небытие.

Амбер и Афафренфер помчались к Далии, и все трое повернулись, дабы наблюдать за ближайшей схваткой. Зомби Эффрона не походил на живого йети, но он отвлекал зверя, ибо Эффрон снова начал бросать свой черный магический огонь. Живому йети, наконец, удалось выбраться, а зомби совершенно развалился, но у раненой твари явно больше не было смелости для борьбы, и она убежала на север, последний болт энергии вышел из костяного посоха чернокнижника, дабы ужалить убегающее существо.

– Внушительно, – заметил Афафренфер, когда Энтрери добил последнего врага.

– Спасибо, – ответствовал чернокнижник.

– Я имею в виду всех нас, – промолвил монах. – Умелая банда из пяти. – Эффрон только усмехнулся, проходя мимо трио.

– Давайте не будем медлить, – воззвал к ним Энтрери. – Давайте уйдем подальше отсюда, пока эти двое не вернулись, и, вероятно, с большим количеством друзей. – Он закончил, прыгнув в сторону, и выглядел встревоженным, его движение и взгляд были направлены к Далии, монах и дворфа около нее быстро обернулись.

Йети, которого убила Амбер, снова поднялся, из задней части его разбитого черепа капали мозги. Он неуклюже двигался следом за Эффроном к противоположной стороне тропы. Мгновение спустя глазницы черепа костяного посоха тифлинга опять вспыхнули, и йети, которого Энтрери убил у стены, зашевелился и неуклюже встал.

– Не нравится мне это, – заметила Амбер, и дворфа-жрица подняла свой священный символ.

– Привыкай, – без юмора ответил Эффрон, и, действительно, с явным предупреждением в голосе, что он не оценит любые попытки дворфы отогнать его новых питомцев. Кривой чернокнижник посмотрел на Энтрери и предложил ему, – Веди.

Энтрери не спускал глаз с чернокнижника и двух его новых питомцев. Человек подошел к своему последнему месту убийства и взял обсидиановую статуэтку кошмара. Он не мог призвать своего скакуна снова вскоре после боя, так что он убрал фигурку в сумку и ждал Далию и других, дабы наверстать упущенное.

– Держи подальше своих тварей, – велела Амбер Эффрону, когда она с Афафренфером пошла позади Далии и Энтрери. – Предупреждаю только один раз.

Эффрон лишь издал циничный смешок.

Несмотря на протесты дворфы и явную тревогу остальных, когда они разбили бивак этой ночью, зомби-йети стояли на страже. Эффрон держал тварей рядом с ними на протяжении всего пути через горный перевал и по холмам к югу от Хребта Мира. Тифлинг позволил им окончательно умереть, только когда в поле зрения появились башни Лускана, ибо даже в этом низком городе такие чудовищные немертвые стражи вряд ли найдут теплый прием.

Они подошли к городским предместьям к северу от реки Мирар, где группа городского гарнизона стояла на страже у северных ворот.

– Какие у вас дела в Городе Парусов? – спросил один. Говоря, он смотрел на Далию, но с очевидным вожделением, а не с узнаванием. Она была вне закона в Лускане, конечно, и довольно высокого профиля, воительница убила одного из верховных капитанов и взяла его зачарованный плащ, который теперь носила открыто.