Текст книги "Ночь Охотника (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Темная Душа растворился и ускользнул от прыгающей пантеры. А Гвенвивар врезалась в иллюзорную завесу и приземлилась далеко за пределами нужного места, кошка копала и грызла землю, пытаясь быстро развернуться.

– Моя девочка! – предупреждающе крикнул Бренор.

***

Кэтти-бри знала, что приближается Темная Душа.

Она воззвала к своей богине, и вокруг нее появился яркий свет, потом увидела приближающийся туман и воздела руки, дабы встретить его, сложила пальцы веером, приветствуя восстановившегося Темную Душу веером пламени.

Но лич прошел сквозь магический огонь и толкнул Кэтти-бри в сторону, посылая ее в кувырок. Она вертелась с заклинанием на устах, но не стала его применять, ибо молот Вульфгара ударил Темную Душу по голове, ошеломив его. Огромный варвар бросился следом за Клыком Защитника, Бренор и Реджис побежали сразу за ним. А Дзирт бежал с другой стороны бивака, от нетерпения вращая клинками.

Темная Душа то становился туманом, то восстанавливался, и Вульфгар даже пролетел, когда он поймал свой вернувшийся молот.

Затем туман снова стал личем, пребывающем в неистовстве, существо материализовалось перед Реджисом, и почти сразу дематериализовалось, когда хафлинг нырнул в сторону и повернулся к Бренору.

На пальцах Кэтти-бри сверкала молния, но она не решалась пустить в ход магию, ибо лич все время был рядом с кем-то из ее товарищей.

Она хотела ударить, но Темная Душа опять стал туманом и пронесся вокруг пораженного Бренора, материализовавшись позади дворфа.

Бренор буркнул и помчался к Кэтти-бри, когда когтистая рука схватила его за спину, а ладонь ударила по задней части шеи, уронив его на землю.

Кэтти-бри отклонила свое заклинание и молния рассеялась. Она копалась в своих мыслях, перебирая заклинания, и, наконец, обратила внимание на свое кольцо.

***

Дзирт приближался к личу, вращая клинками. Но все-таки Темная Душа оказался быстрее, снова стал лишь туманом, а затем восстановился в стороне.

Дзирт хотел отправиться вдогонку, но черная молния ударила его в грудь, отбросила назад и поглотила его жизненную силу. Он продолжал наблюдать за Темной Душой, лич стал туманом, потом туман взорвался, ибо Гвенвивар пролетела существо насквозь, не причинив вреда.

Туман блуждал вокруг бивака, лич восстанавливался и наносил удар, вновь уходил и ударял уже другие цели.

Четверо друзей и Гвенвивар попытались сформировать какую-то оборонительную позицию, но Реджис отлетел. Затем Вульфгар хрюкнул и упал на колени, а Гвенвивар постоянно разочарованно рычала, ибо ей не удавалось нанести урон нежити.

Соратники уже получили серьезные повреждения, ушибы, синяки и кровоподтеки, а их случайные удары по взбешенному личу, казалось, не давали особого эффекта.

– Эльф, слева от меня! – велел Бренор, прямо, когда позади него появился Темная Душа и ударил его по голове, когда он пытался повернуться, поразив его сбоку.

Дзирт поспешил, его ускоряли магические ножные браслеты. Но ему пришлось уклониться, нырнуть в сторону, дабы избежать столкновения с возмущенным Вульфгаром, который сильно замахнулся на лича. Но, увы, Темной Души уже не было.

Они не могли соперничать с ним в силе и скорости, Дзирт знал. Они все это знали, и казалось более вероятным, что они случайно поубивают друг друга, прежде чем нанесут какой-либо урон монстру. Из мрака, Дзирт слышал, что Кэтти-бри поет на тайном языке, которого он не знал.

– Врассыпную! – велел Реджис. – Мы не можем его ударить!

Но Дзирт не побежал, он пошел на туман, встретив Темную Душу, когда лич стал материальным. Дроу совершил яростную, хотя и бесполезную атаку, чтобы отвлечь существо, решив дать Кэтти-бри необходимое ей время.

– Дзирт, нет! – услышал он крик Реджиса, но смысл слов ускользнул от Дзирта, когда он сильно ударил по воздуху и попал в Темную Душу.

Туман переместился.

Лич появился прямо перед молотом Вульфгара, человек совершил отчаянный бросок, едва не задев Дзирта. Гвенвивар летела рядом с Клыком Защитника, но Темная Душа опять стал туманом, молот и пантера пролетели, а туман понесся к Реджису, от лица хафлинга отхлынула кровь, когда Темная Душа бесстрашно встал перед ним, и, конечно, хафлинг увидел свою гибель в горящих глазах чудовища.

Он отчаянно ударял рапирой, но знал, что его острый клинок не нанесет серьезных повреждений. Темная Душа это игнорировал, даже не потрудившись дематериализоваться, но вместо этого потянулся своими когтистыми руками к хафлингу вору.

– Иди ко мне, маленький пират, – сказал лич дребезжащим голосом, от которого задрожали кости Реджиса, и Реджис чуть не потерял сознание, Дзирт закричал далеко позади, а Бренор, по-прежнему стоящий на коленях слева от хафлинга, звал своего обреченного друга хафлинга.

Когда он падал в обморок, Реджис едва уловил искажения водянистого голоса Темной Души, а через мгновение он осознал визуальную странность, лицо лича, казалось, удлинилось, как будто его оттянули назад, словно мягкое тесто или ирис.

Темная Душа тянулся к нему, но, казалось, не мог дотянуться.

Лич был отброшен назад и растянут. Темная Душа пребывал в замешательстве, лич стал туманом, будто пытаясь убежать.

Но, на сей раз, туман не ускользнул, и монстр сразу восстановился, проскочил мимо Вульфгара и Дзирта и скрылся во тьме.

На бивак обрушилась тишина.

Гвенвивар настороженно расхаживала, нарезала круги. Четверо друзей в недоумении переглянулись.

– Моя девочка, – наконец выдохнул Бренор.

И, как по команде, к костру подошла Кэтти-бри, одна рука девушки была сжата в кулак и крепко прижата к груди, а в другой ее руке, поднятой вверх, был большой драгоценный камень.

– Что ты сделала? – спросил Дзирт.

– Мы не могли его победить, – шепотом ответила Кэтти-бри. – Я была вынуждена.

– Она поймала его! – проревел Бренор и вскочил на ноги. – В камень! О, хорошая девочка!

– Кэтти? – спросил Дзирт.

Она посмотрела на него снизу вверх, и, казалось, словно очнулась от транса. Она взглянула на филактерию и кивнула.

– Это было заклинание для Пвента, – вмешался Вульфгар. – Заклинание, которое Гарпеллы вложили в кольцо.

– Что ты наделала, девочка? – в панике спросил Бренор.

– Вероятно, спасла нас, – ответствовал Дзирт. Он повернулся к Кэтти-бри. – Но что теперь? Вернемся в Длинную Седловину?

Девушка долго размышляла, а потом покачала головой. – Продолжим путь, – ответствовала она. – Лич пойман, его душа в филактерии. Темная Душа нас больше не побеспокоит.

– Но ты использовала заклинание кольца, – в один голос сказали Бренор и Реджис.

– И у меня есть свиток от Гарпеллов с такой же магией, – ответствовала Кэтти-бри.

– Разве этот острог не занят? – спросил Бренор.

– Ты говорила, что это заклинание за пределами твоих возможностей, – добавил Дзирт.

– Я сотворила его один раз, при помощи кольца, – ответствовала Кэтти-бри. – И у меня получится вновь. А филактерия… мы найдем другую. Или мы можем вернуться, если вы так хотите, но разве вы не говорили, что мы недалеко от входа в Гонтлгрим?

– Да, мы достигнем скалистой лощины вскоре после восхода солнца, – подтвердил дворф.

Кэтти-бри пожала плечами и посмотрела на Дзирта, а дроу окинул взглядом всех своих спутников.

– Значит в Гонтлгрим? – промолвил он. – Хотя, я боюсь, что нам придется уничтожить нашего старого друга Тибблдорфа Пвента. Вместо того чтобы его воскресить и дать возможность умереть чистой истинной смертью.

Когда он закончил говорить, Кэтти-бри встала перед ним, из ее широких рукавов потянулся синий туман, и она потянулась к нему с исцеляющей магией, смягчающей синяки и порезы, нанесенные Темной Душой. Она обошла по кругу всех четверых, накладывая исцеление.

Это была ночь беспокойного сна для всех них, после этого ужасающего столкновения, но, в любом случае, они вышли перед рассветом и вскоре оказались на скалистой лощине, как и предсказывал Бренор. Когда солнце было еще высоко в небе, они вошли в туннели и начали спускаться в Гонтлгрим.

Глава 14. Так много движущихся деталей

Свита Бэнр шла по туннелям Подземья, но не прямо в Мензоберранзан, как они планировали. По приказу верховной матери, они двинулись на восток, сопровождая Тсэбрэка на первом этапе его важнейшей миссии.

Верховная мать, конечно, не принимала участия в ежедневной разбивке бивака. Громф создал внепространственный особняк, где избранные благородные из Дома Бэнр могли без опасения расслабиться. Также, в этом пристанище выделили комнаты иллитиду и Тсэбрэку. Сейчас маг был слишком важен, чтобы им рисковать.

– Я думала, что ты более взволнован, – сказала Квентл своему брату Громфу, сидя с ним возле светящейся стенки, цвета которой смещались по спектру наиболее приятным образом. Громф создавал это развлечение каждый вечер, чтобы посидеть и насладиться хорошим вином или бренди. Это не удивляло его сестру. Он делал подобное и в Мензоберранзане. Но ее немного удивляло содержимое, как ему показалось, и то, что картина была мирной.

Старый волшебник посмотрел на нее с любопытством. – Я уверен, что чем дольше вы пребываете в моих покоях, тем более взволнованным я становлюсь, – ответил он и поднял бокал бренди в тосте. – Лишь бы вам угодить.

– Мы вскоре оставим Тсэбрэка, – объявила Квентл. – Он закончит это путешествие в одиночку.

– Чем раньше я покину амбициозного хнычущего Ксорларрина, тем лучше.

– Значит, тебе надоело, – сказала верховная мать с лукавой улыбкой.

– Нисколько.

– Правда? Дорогой брат, тебя совсем не пугает подъем Тсэбрэка? Возможно, пришло время нового архимага Города Пауков?

– Меня заменит Ксорларрин, чья семья ушла из Мензоберранзана? – недоверчиво сказал Громф.

– Разве подъем Тсэбрэка не укрепит связь между Мензоберранзаном и зарождающимся форпостом, созданном Ксорларринами?

Громф рассмеялся. – Ах, дорогая сестренка-Верховная Мать, – сказал он, качая головой, как будто это должно быть очевидно. – Почему я должен бояться этого шага леди Ллос? Разве от меня меньше пользы, чем от вас? Чем от любой матроны? Паучья Королева ищет сферу Мистры, и в нынешних рядах леди Ллос, эта сфера лучше послужит с обученными мужчинами, а лучше всего послужит со мной.

– Или с Тсэбрэком! – огрызнулась Квентл, ее явная ажитация показывала старому магу, что его рассуждения заползли ей под кожу.

– Щупальца иллитида не коснуться моего мозга, – уверил ее Громф. – И при этом я не хочу читать это заклинание. Леди Ллос не направляет Громфа под открытое небо в Серебряные Пустоши, и, я уверяю вас, это Громфу по вкусу.

– Если бы Ллос услышала это...

– Она, безусловно, услышит! – перебил Громф. – Я только что сказал это ее основному гласу на Ториле. Добровольно.

– И ты не боишься ее гнева?

– Архимаг пожал плечами и взял другой напиток. – Я делаю, как велела мне Ллос. Я не пытаюсь скрыться от нее, ибо какой в этом смысл? Она понимала мои... чувства к вам, когда вы были Квентл, когда вы были всего лишь Квентл.

– Когда ты составлял заговор с Минолин Фей, ты имеешь в виду, – ответствовала Верховная Мать Квентл. Архимаг просто пожал плечами и даже не попытался скрыть свою улыбку.

– И Ллос это не одобряла, – промолвил Громф, – ибо у нее были другие планы на вас, планы, которые я исполнил по ее приказу. Я верный слуга, и, пожалуйста, ради нас обоих, никогда не думайте, что у меня отсутствуют амбиции.

– Что это значит?

– Это означает, Верховная Мать, что Архимаг Мензоберранзана Громф пережил всех своих ровесников. Те, кто полагает, что я стар и скоро умру, окажутся в могиле прежде меня, не сомневайтесь, и любому, кто попытается узурпировать меня, понадобится больше, чем одно заклинание, переданное через Эль-Видденвельпа, даже если это заклинание вдохновлено Паучьей Королевой.

Верховная Мать Квентл некоторое время молчала, ибо в последней фразе он выделил иллитида. – Ты считаешь Метила своим созданием.

– Докажите, что я неправ.

– Метил был советником Ивоннель.

– Иллитид уже не так послушен, чтобы служить в такой роли.

– Но он служит тебе?

Архимаг наклонил свой бокал в сторону сестры и не стал опровергать ее утверждение.

– А Громф служит Верховной Матери, – уверенно сказала она.

– Разумеется.

Вскоре Верховная Мать Квентл покинула палату архимага, чувствуя, что нетвердо стоит на ногах. Настойчивость Громфа, что он больше выигрывает, чем она, отдавалась в ее мыслях. Она пришла в свою комнату и сидела в темноте, вспоминая свою покойную мать, в поисках необходимых ей ответов.

Квентл Бэнр никогда не думала, что отношения между женщинами и мужчинами Мензоберранзана могут быть большим, чем отношения хозяйки и слуги, а прямота, бесцеремонность и надменность Громфа вывели ее из равновесия. Но в тайнах Ивоннель, нынешняя Верховная Мать Бэнр вновь обрела ответы, и через эти воспоминания, Квентл пришла к пониманию, что для многих мужчин, и, безусловно, Громфа, матриархальный устой был менее строгим и формальным, чем она привыкла верить.

Паучья Королева, несомненно, превыше всего ценила своих жриц, и для большинства мужчин Мензоберранзана, жизнь была такой, как она есть. Но, среди мужчин, были исключения: волшебники Ксорларрин, воины Баррисон Дель'Армго, Громф Бэнр, и даже Джарлакс.

Эти личности и группы просто не вписывались в парадигму.

Верховная мать вышла из медитации в восторге от иронии. В эту ночь к ней пришли стать, знания и сила, а также, немного, искреннее смирение.

Архимаг, ее брат, был еще одним ее оружием, драгоценным оружием... и уважаемым.

***

У него не было сил встать, когда похитители пришли забрать его из клетки. Они вытащили его из Кузни в боковую комнату, украшенную гобеленами, коврами и плюшевыми подушками. Верховная Жрица Береллип Ксорларрин бездельничала там в роскоши.

Двое мужчин-дроу бесцеремонно бросили Энтрери на пол лицом вниз, поклонились жрице и быстро удалились, закрыв за собой дверь.

Когда он понял, что он со жрицей наедине, Артемис Энтрери подумал, хватит ли у него сил ее придушить.

– Итак, мы опять встретились, и опять в моем городе, – сказала ему Береллип.

Он просто неподвижно лежал.

– Вставай! – приказала она, и когда не пошевелился, жрица бросила в него кувшин с водой. Кувшин ударился об пол перед человеком и разбился, осыпая его с керамическими черепками и брызгами волшебно холодной воды. Несмотря на свое упрямство, Энтрери не мог не вылизать языком немного той живительной влаги. Как хорошо стало его пересохшим губам и горлу! Его похитители давали ему пищу и воду, но лишь необходимый минимум.

Дроу были очень хороши в этой жестокой игре.

Следующий шаг Береллип удивил убийцу, ибо она подошла к нему, положила руку ему на голову и тихо запела. По нему прокатилась волна магической энергии, принося тепло и питание. Он почувствовал, что силы вернулись к его конечностям, и ясность вернулась к его голове.

– Вставай, – сказала она снова, на сей раз спокойно и более угрожающе.

Энтрери приподнялся на локтях, а затем встал на колени, его суставы, одеревеневшие из-за стоячего положения в клетке, ныли при каждом движении.

– Ты сказал умную ложь, когда мы в последний раз встретились, – промолвила Береллип.

Энтрери смотрел на нее, не мигая.

– Ты сказал Бреган Д’Эрт, – напомнила она ему. – Но это было неправдой.

– Я провел много лет рядом с Джарлаксом, – с трудом сказал Энтрери разбитыми губами.

– Джарлакс тут не причем, – сказала Береллип таким тоном, что Энтрери показалась, что она знала нечто такое, чего не знал он.

– Ты все еще жив по одной причине, или, возможно по двум, – продолжала она. – Выбор за тобой.

– У меня столько вариантов, – прошептал он с сарказмом.

– Один из вашей банды пропал, – промолвила Береллип. – Где он.

– Дворфа женщина, а не мужчина, – невинно ответил Энтрери.

– Не она! – огрызнулась жрица и ударила Энтрери по лицу. – Где он?

Энтрери озадаченно поднял руки. – Двое мертвы, двое в клетках, дворфа исчезла.

– Шестой из вашей труппы.

– Нас пятеро.

– Дроу, – промолвила Береллип. – Где Дзирт До’Урден?

– Снова он? – съязвил Энтрери.

– Я спрашиваю в последний раз в твоей жизни, я тебя уверяю, – ответствовала она. – Но не сомневайся, что я смогу спросить у твоего трупа!

– Он давно умер, – ответствовал Энтрери, – в расщелине в леднике, далеко на севере. Уже больше десяти лет...

То, как он ответил, небрежно и без всяких колебаний, явно застало жрицу врасплох. Ее плечи немного опустились, и она отступила на шаг.

– Как ты смеешь мне лгать? – спросила она, потянувшись к змееголовому кнуту. Она пыталась говорить уверенно, но ее первоначальная реакция уже выдала ее внутренние чувства, и проницательный Энтрери знал, что его ложь глубоко ее поразила.

– Ты расскажешь нам все, что мы хотим знать, – промолвила Береллип.

– О Дзирте До’Урдене? Почему бы и нет? Я никогда не любил этого глупца.

– Тем не менее, в прошлый раз ты спас его своей ложью!

– Я спасал себя, – ответствовал Энтрери. Его голос уже немного окреп. – Вы ожидали чего-то другого? И мой рассказ был эффективен, вы должны признать, ибо он был почти правдив. Вы знали меня как спутника Джарлакса, в Мензоберранзане...

– Ты полуэльф? Какая магия сохраняет твою жизнь? Это было больше ста лет назад, но ты выглядишь человеком примерно сорока лет.

Энтрери пожал плечами и рассмеялся. – Я не эльф. И магия? Я думал, что знал, но, увы, я был, конечно, неправ.

– Тогда почему ты жив?

– Вам следует спросить Джарлакса. Вероятно, он знает об этом больше, чем я.

Затем Береллип вышла вперед и злобно улыбнулась. Она взяла Энтрери за подбородок и заставила его посмотреть на нее. – Однажды ты доставил мне удовольствие, – промолвила она. – Может быть, еще раз.

Он не ответил и преуспел, стараясь, чтобы на его лице не отразилась ненависть. А Береллип отступила от него на шаг, словно собираясь уходить, но затем внезапно вернулась со змеиным кнутом в руке.

И она избила его, о, как она его избила! Змеи разрывали его плоть, проливая яд в его жилы. Это продолжалось долгое-долгое время, и Энтрери оставили корчится на полу.

Потом, откуда ни возьмись, появилось несколько дроу мужчин, будто они все это время были в комнате, скрытые под двеомером массовой невидимости. Двое схватили его за лодыжки и потащили прочь. Он понял, что яд кнута проникает глубже в его тело и уводит его от реальности.

К тому времени как он снова открыл глаза, вернувшись в сознание от стука молотов кузницы, он вернулся в свою висячую клетку, Далия тихо и жалобно всхлипывала справа от него, Афафренфер висел на железных прутьях в клетке слева от него.

Потрепанный убийца кивнул, осознавая картину. Дроу жрица только что допустила ошибку, он знал.

Она дала ему цель. Он не надеялся покинуть это место живым, кроме как снова стать рабом в Мензоберранзане.

Но теперь он был полон решимости увидеть гибель, по крайней мере, одного из этих дроу прежде, чем умрет сам.

***

– Маленькая Доу, о мое дорогое дитя, – сказал Тос'ун, когда он, наконец, воссоединился с Дум'вилл в нижних коридорах Подземья. Свита Бэнр отделилась от Тсэбрэка, возвращаясь домой в Мензоберранзан.

– Зачем ты привел меня? – спросила Дум'вилл, ее голос и выражение лица сочетали ужас, потрясение и смятение.

Этот грустный взгляд и интонация ранили Тос'уна больше, чем он когда-либо мог себе представить. Он был сыном Дома Баррисон Дель'Армго, в конце концов, благородным воином-дроу высокого положения в рядах Второго Дома Мензоберранзана, и, возможно, величайшим воином гарнизона любого Дома дроу в мире.

Почему его заботит дочь больше, чем слава или проблемы, которые она ему принесет?

– А что ты ожидала? – грубо спросил он. – Разве я не рассказывал тебе об обычаях дроу? Ты росла среди наших слабых кузенов и стала такой же слабой?

– Отец…

– Тихо! – закричал он и ударил ее по лицу. – Ты дроу или дарсиёр? – спросил он, используя термин дроу для поверхностных эльфов, и это слово произносилось без всякой теплоты.

– Если я дарсиёр, то я мертва, – ответствовала Дум’вилл.

– Если ты дарсиёр, то ты будешь молить о смерти, – сразу уточнил Тос'ун. – Ты думаешь, что Верховная Мать Квентл, или любой из них, или даже я, будет терпеть тебя...

– Ты любил мою мать?

– Любовь, – выплюнул дроу с открытым презрением. Вопрос поразил его глубже, чем Тос'ун признал, чем он осмелился признаться самому себе! Ибо да, он познал любовь с Синнафейн. Дроу жил среди эльфов в Лунном Лесу поначалу из удобства, и просто, чтобы выжить, но затем это стало для него чем-то большим.

Но сейчас это большее означало неминуемую гибель, Тос'ун Армго знал, для него и для дочери.

– Любовь предназначена для богини, – сообщил он. – Твоя мать была моим похитителем и не более того. Я испытывал с ней плотскую радость, и от этой радости родилась ты и твой брат. Я не мог оставить ее и ее грязное племя дарсиёр. Но сейчас, ты привела меня... домой.

Дум'вилл стояла совершенно неподвижно в течение долгого времени, переваривая эти слова и явный черствый дух, в котором они были произнесены. Ее взгляд скользнул по бедру Тос’уна.

– Отдай мне мой меч, – велела она.

– Верховная мать сказала мне его нести.

Дум'вилл посмотрела на него с ненавистью и властно. Тос'ун видел борьбу внутри нее, столь же ясно, как когда она боролась за главенство над Хазид'хи. Теперь она пыталась подавить свою сторону дарсиёр, мягкую эльфийскую слабость наследия Синнафейн и среды Лунного Леса. Она должна была победить в этой борьбе, Тос'ун знал, победить решительно и быстро, иначе она станет мясом для палачей Мензоберранзана или восьминогой мерзостью.

– Мой меч честно заработан кровью, – промолвила она.

– Я верну его тебе, как только позволит верховная мать.

Он заметил, что Дум'вилл побледнела и смотрит мимо него, Тос'ун развернулся и увидел, что Верховная Мать Квентл стоит прямо позади него.

– Когда мы вернемся на восток, мне следует позволить Тос'уну Армго возглавить атаку на Лунный Лес? – спросила Верховная Мать Квентл с хитрой усмешкой.

– Позвольте мне, – вмешалась Дум'вилл, – воспользоваться битвой, дабы очиститься от слабости наследия моей матери!

– Доу, знай свое место! – предостерег Тос'ун, но Верховная Мать Квентл засмеялась и казалась очень довольной.

– Верни дочке меч, – приказала она, а Тос'ун и Дум'вилл недоверчиво на нее посмотрели.

– Немедленно! – потребовала Квентл, и Тос'ун сразу отстегнул пояс с мечом и передал его своей дочери. Когда Дум'вилл надела его на талию, к ней приблизилась верховная мать.

– Это был меч моего брата, – сказала она спокойно. – Меч Дантрага Бэнра, величайшего оружейника своего времени. – Закончив, она ехидно посмотрела на Тос'уна, как будто ожидая, что он решится не согласиться, ибо Дом Баррисон Дель'Армго считал величайшим оружейником того времени легендарного Утегенталя. На самом деле, соперничество между Утегенталем и Дантрагом шепотом обсуждалось в каждом углу Мензоберранзана на протяжении веков.

Тос'ун, разумеется, не стал оспаривать ее утверждение.

– По-вашему логично, что меч Дантрага висит на бедре Армго? – надавила Верховная Мать Квентл, и Тос'ун судорожно сглотнул.

– Нет, Верховная Мать, – тихо сказал он, и Дум'вилл согласилась отцом.

– Безусловно, нет, – промолвила Верховная Мать Квентл. – Но это будет уместно, когда наши Дома объединятся для общего дела. Идите гордо подняв головы, ибо вы, вы оба, послы Второго Дома Мензоберранзана, которые приведут Бэнр и Баррисон Дель'Армго к большему взаимопониманию.

– Верховная Мать? – услышал свой голос Тос'ун, когда он пытался разобраться в этом поразительном заявлении. Верховная Мать Квентл, по-видимому, сейчас включила в свои грандиозные планы не только Тос'уна, но Дум'вилл, наполовину дроу, наполовину дарсиёр.

С надменным смехом, Верховная Мать Квентл развернулась и ушла, воссоединившись с Энджрелом и свитой Бэнр, когда она села на свой магический парящий диск.

– Отец? – скептически спросила Дум’вилл.

Но Тос’ун мог лишь в недоумении покачать головой.

***

– Это клинок Бэнр, – Энджрел пожаловался Громфу, в то время как они оба продолжали путь на восток вместе с группой Тсэбрэка. – Дать его сыну дома Баррисон Дель’Армго…

– Это выбор верховной матери, – сухо перебил Громф. Он опустил глаза на оружейника. Эти двое никогда не были близки, но их отношения только ухудшились. Энджрел узнал, что Громф помог Равелю Ксорларрину найти древнюю родину дворфов Гонтлгрим, и что Громф сыграл важную роль в том, что Тиаго Бэнр, соперник Энджрела за вожделенное место оружейника, представлял Дом Бэнр в той успешной миссии.

Старый архимаг смотрел на Энджрела с примесью жалости и отвращения, выражение его лица нарочито отражало и то и другое. – Здесь много движущихся деталей, – промолвил он. – Верховная мать видит их и помещает в собственную игру, но она пока не видит многое другое.

– А вы видите? – с иронией спросил Энджрел.

– Конечно, – легко ответил Громф.

– Просветите меня.

– Это вряд ли, – ответствовал Громф. – Меня забавляет твое неведение. Однако я предложу тебе это: Тиаго не бросит тебе вызов как Оружейнику Дома Бэнр.

Это потрясающее откровение заставило Энджрела попятиться, ибо он знал, что Верховная Мать Квентл поручила Сарибель Ксорларрин срочно вернуться в Мензоберранзан вместе с Тиаго. Энджрел предполагал, что дерзкий молодой воин, внук знаменитого Дантрага, вооруженный новыми, и, судя по всему, невероятными щитом и мечом, вскоре станет оружейником Дома.

– Он останется с Ксорларринами?

– Нет.

Энджрел с любопытством посмотрел на загадочного старого мага.

– Тут много движущихся деталей, тебе не понять, – пояснил Громф. – Тиаго будет хорошо вознагражден, но не станет оружейником Дома Бэнр, это положение слишком приземленное, чтобы тратить на него его таланты.

От продуманного оскорбления Энджрел немного поморщился, но новости Громфа принесли ему облегчение.

Он всегда был ограниченным, четко осознал в тот момент Громф. Энджрел пришел в восторг от перспективы не сражаться с Тиаго, он знал, что не сможет победить в этой борьбе, недалекий воин был так сосредоточен на этой проблеме, что не мог увидеть развернутую картину, и, разумеется, большую угрозу его положению. Собственный сын Квентл, Омон Бэнр, достаточно скоро окончит Мили-Магтир, безусловно, он лучший в классе, и верховная мать, конечно, предполагала, что он вскоре станет Оружейником Дома Бэнр. Верховная Мать Квентл никогда всерьез не рассматривала Тиаго на эту должность, и, разумеется, не будет сейчас, ибо Квентл стала настоящей Верховной Матерью Бэнр, в сердце, в уме и в хитрости.

Нет, у нее были другие планы на Тиаго и его новую невесту Сарибель, Громф знал, и эти планы будут включать более важное место для Тиаго.

Ибо в отличие Энджрела, Тиаго понял нечто большее, чем боевые искусства.

Тиаго понимал в интригах.

– Считай, что тебе повезло, – промолвил Громф, – ибо ты засвидетельствуешь Затемнение, а это будет славное зрелище.

Энджрел взглянул на него с любопытством. – Вы не собираетесь наблюдать за Тсэбрэком на поверхности?

– Нет, – ответил Громф, затем он оглянулся и махнул своему спутнику проницателю, чтобы тот догонял. – Сегодня утром я был на разведке. До поверхности осталось несколько десятидневок пути и дорога свободна, поэтому я выполнил тут свой долг перед Тсэбрэком. Будь с ним и охраняй его, это должно быть достаточно легкой задачей.

Он начал творить заклинание, очерчивая в воздухе контур двери.

– Значит, вы домой в Мензоберранзан?

– В свое время, – ответил Громф и указал иллитиду на портал, а затем кивнул оружейнику и шагнул туда сам, выйдя в небольшую предкамеру комнаты предтечи, которую он ранее отметил именно для этой цели. На страже стояла огромная водная элементаль, она угрожающе поднялась, пока не признала архимага, а затем отступила.

Громф создал пространственную дверь, чтобы они с Метилом могли пересечь яму, затем привел проницателя в извилистый узкий тоннель, ведущий к Кузне, на всем пути их сопровождал звон молотков, отраженный от камней.

Пересекая Кузню, они привлекли внимание гоблинов и дроу, хотя, конечно, в любом случае, никто не осмелился им препятствовать. Громф заметил висящие клетки, но не обратил на них внимания.

Они вышли в большой коридор с великолепными статуями дворфов, и, хотя он глубоко ненавидел бородатый народ, Громф смог по достоинству оценить мастерство, и подумал, что хорошо, что войско Ксорларринов не осквернило эти остатки другой эпохи. Громф направлялся в палату Береллип, но по пути остановился у двери и с удовольствием послушал. Не потрудившись постучать, архимаг открыл дверь заклинанием и увидел очень удивленное трио темных эльфов.

Громф ворвался в комнату, а следом за ним вошел Метил. Он нашел любопытным, что единственная девушка из трех внутри, Сарибель Ксорларрин, оказала ему большое почтение, отступив и вежливо кланяясь.

Тем не менее, два других, ее высовчивый и амбициозный брат Равель, наряду с вечно высовчивым Тиаго, в тот момент были слишком взволнованы, чтобы должным образом отреагировать на появление великого Архимага Мензоберранзана.

– Меня отзывают в Мензоберранзан! – буркнул Тиаго.

– У верховной матери есть на тебя планы.

– Но нет, Архимаг, этого не может быть! – кричал молодой воин, и он в отчаяние хлопнул в ладоши.

– Мы сейчас так близко, – объяснил Равель. – Мы захватили его друзей и притащили сюда. Они нам все расскажут, и тогда своенравный бродяга будет наш!

– Своенравный бродяга? Снова Дзирт До’Урден?

– Да! – ответили в унисон два молодых дроу.

Громф точно не знал, как с этим быть. Верховная мать строила много планов относительно поверхности, в частности области, известной как Серебряные Пустоши, и Громф сомневался, что эти планы включали в себя противостояние между Тиаго и Дзиртом, особенно в это деликатное время.

– Отведите меня к этим пленникам, – решил он, и вскоре после этого все пятеро пришли к висящим клеткам в великой Кузне Гонтлгрима.

После телепатического совещания с проницателем, Громф приказал, чтобы сняли Далию, а сам все это время продолжал смотреть на Энтрери.

– Давнишний друг Джарлакса, – сказал он Тиаго и Равелю, стоящим подле него. – Грозный воин, как мне помнится.

– Не такой уж грозный, – ответствовал Тиаго.

Громф повернулся к тщеславному молодому дроу. Потом архимаг ухмыльнулся, Тиаго не понимал, но Громф представил этого молодого воина в бою с Дзиртом До'Урденом, полагая, что Тиаго познает немного смирения на остриях клинков следопыта.

Громф обратил свое внимание на Далию, которая просто бы упала, если бы ее не поддерживали два стража-дроу.

– Отведите ее в комнату, где я смогу побыть с ней наедине, – приказал архимаг, и Далию сразу утащили. – Ну, не совсем наедине, – поправился Громф, взглянув на своего спутника иллитида.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Тиаго.

Громф посмотрел на него скептически, давая ему понять, насколько нелепо подвергать сомнению действия архимага. – Вы намеревались подвергнуть ее пыткам? – спросил Громф. – И его? Вы бы их ранили и жалили, пока они не скажут вам все, что вы желаете знать?