Текст книги "Ночь Охотника (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 12.Сети и паутина

Артемис Энтрери ворочался, пытаясь принять вертикальное положение перед своим спуском. Он понятия не имел, о том, что ударило его и всех вокруг, но они все сейчас летели, подскочив от земли на дюжину футов.

Он пришел в себя и увидел, что его противник в том же состоянии. Он посмотрел на шар тьмы у себя за спиной и в стороне, и заметил, что Брат Афафренфер падает вниз, а потом неподвижно лежит на земле рядом с шаром тьмы, неловко приземлившись, убийца обернулся.

Эта битва была окончена. У него не было шанса. Он мог бы победить этого благородного дроу из Дома Бэнр, но зачем?

Поэтому он приземлился, полуобернувшись, и сразу побежал назад к зданию, расположенному ниже и правее горящего Утешения Камнетеса. Он использовал свой тяжелый плащ за спиной, как щит против болтов ручных арбалетов. Он услышал возглас Тиаго Бэнра. – Трус! – закричал дроу.

Энтрери проигнорировал его и побежал вокруг здания, на ходу пряча оружие. Он прыгнул, ухватился за опору, и, с исключительной силой и ловкостью, подтянулся и вскарабкался на низкую крышу. Он перевернулся и присел на корточки.

И снова увидел Тиаго Бэнра, зависшего в воздухе прямо за краем крыши.

Дроу, со злой усмешкой, ударил мечом по полупрозрачному щиту и ступил на крышу. Он поднял свой клинок в приветствии, приглашая Энтрери.

Убийца осмотрелся вокруг, ища путь к отступлению. Он мог бежать, возможно, в нижнюю часть города, погоня, несомненно, отвлечется на многие другие цели...

Энтрери выкинул эти мысли из головы и сосредоточился на преследующем его дроу.

Пожав плечами, он достал свое оружие и атаковал.

Вдвоем они казались размытым пятном, поворачиваясь и выпрыгивая в обе стороны, ныряя обратно. Меч и щит встретили меч и кинжал, Энтрери был особенно осторожен, чтобы не позволить своему оружию опять запутаться в паутине этого странного щита.

Бойцы повернулись и кувыркнулись, так же легко, как их оружие, каждый искал выгодный угол, ибо они, конечно, стоили друг друга.

Другие темные эльфы наблюдали за поединком, левитируя вокруг крыши. Каким-то образом, это побудило Энтрери, и, завершая каждую атаку, он делал шаг назад, чуть больше с каждым ответным ударом и каждым поворотом. Теперь он хотел победить, даже ценой собственной жизни. Быть по сему, подумал он, главное сокрушить этого Бэнра.

Но у него заканчивалось время, ибо их окружили союзники Тиаго, а этот молодой воин-дроу, опытный и великолепно обученный, противостоял его каждому шагу. Энтрери отставил ногу назад немного больше, когда он повернулся влево, и выполнил круговой удар, от которого Тиаго умело увернулся.

И Тиаго сделал вывод, что Энтрери хочет сбежать. Мелькнул украшенный драгоценными камнями кинжал, отводя в сторону меч дроу, но этот удар был лишь отвлекающим маневром, понял Энтрери, а настоящая атака заставила его подпрыгнуть, щит Тиаго задел его колени лишь по касательной.

Он развернулся и совершил короткий быстрый удар ногой, после чего, сразу ушел в сторону, в то время как меч Тиаго тщетно пытался догнать. Дроу не успел опомниться, как Энтрери ударил его сапогом в лицо.

Тиаго отшатнулся. – О, умно! – крикнул он, его голос звучал невнятно, ибо он сплевывал кровь.

– Привыкай, – прорычал Энтрери и пошел в атаку. Однако он резко остановился и развернулся, чтобы избежать болта ручного арбалета летящего ему в лицо, и нырнул за правое плечо Тиаго. Щелчок с другой стороны заставил его быстро повернуть в другую сторону, и второй дротик пролетел мимо.

И Тиаго бросился к нему со щитом, а меч дроу сверкнул рядом со скрещенными клинками человека.

Энтрери нанес Тиаго удар своим клинком, и ударил его сзади, и чуть выше щита, своим смертоносным кинжалом.

Дроу поднырнул и поднял щит, чтобы приподнять руку Энтрери. Убийца почувствовал, что его захватывает щит, и стал стягивать одежду вместе с липкой паутиной. Итак, Энтрери не сражался с ним, а вместо этого продвинулся вперед и надавил на щит Тиаго, отодвигая его назад, и выпрямился, чтобы сбросить его вниз.

Дротик ручного арбалета попал ему в ведущее левое плечо. Второй задел его лицо, и когда он упал поверх Тиаго, он увидел, что другие темные эльфы двинулись на крышу, чтобы вмешаться. Они уже не просто зрители, понял человек, и он знал, что был обречен.

Энтрери попытался его убить, отчаянно желая услышать последний вздох Тиаго, прежде чем испустит дух сам. Но, даже в таком положении, благородный дроу продолжал защищаться, держа руку с кинжалом Энтрери слишком высоко, и направлял в Энтрери свой меч, чтобы держать клинки в стороне.

У Энтрери ничего не получалось, и он чувствовал, что благородный дроу извивается под ним, даже когда яд дроу распространялся по его телу.

***

Далия никогда не встречала столь явного могущества и магической силы как в грозовой сети Равеля Ксорларрина. Сеть парила над ней и ее сыном, преследуя ее на земле, казалось, она превращается обратно в ворона. Она сразу взяла свои цепы, соединила их вместе, выпрямила одним движением и получила полностью восстановленную Иглу Коза, и она направила вверх конец этого посоха, чтобы поймать центр опускающейся грозовой сети.

– Улетай! – услышала она возглас Эффрона, в его голосе был страх, она знала, и она поняла, как только ее посох коснулся двеомера дроу. Энергия, собранная бурей потрескивала в её волосах, которые дико развевались.

Паутина опустилась, и это вызвало взрыв и сотрясло землю. Зубы стучали, не в состоянии говорить, Далия пыталась крикнуть Эффрону, чтобы он взял ее за руку, надеясь, что каким-то образом, Игла Коза защитит их обоих. Ей удалось увидеть уголком глаза, что он уже обгорел, опускаясь на землю.

И повсюду вокруг нее ревели взрывы, земля тряслась, пока длительный перезвон грома отражался от стен каньона, и едва ли рассеивался.

Посох заполнило большое количество энергии, образующей дугу вокруг его длины, жалящей ее руки, проникающей в нее. Она почувствовала, что ее сердце бешено колотится. Ее виски пульсировали, мир, казалось, потемнел, перед ее глазами плясали черные пятна.

Но она держалась, потому что отпустить означало раствориться, прямо как растаял Эффрон.

Эффрон! Ее сын!

Ярость заставила ее встать против надвигающейся силы, крик отрицания был глубоко в ее сознании. Она стиснула зубы, чтобы перестать стучать зубами и не откусить свой язык.

И затем это случилось. Грозовая сеть складывалась, она снова вращалась над эльфийкой, ибо сеть, казалось, всасывалась в конец ее могущественного посоха. Она не могла сдержать мощь; она чувствовала, что металлический посох просто взорвется, или ее поглотит сила магии дроу.

Она наполовину обернулась, наполовину упала, и в этом движении увидела, что Серая Амбра лежит в стороне, опершись на локоть, ошарашено на нее глядя. И Далия смогла увидеть свое отражение в глазах этой дворфы, она, казалась, больше существом молнии, чем кем-либо, напоминающим эльфа, с мощными дугами магической энергии, текущими вдоль ее боков и конечностей.

И Далия увидела самку драука, смотрящую на нее, поднявшую дубину, словно тварь собиралась бросить ее в эльфийку.

Но Далия оказалась быстрее, девушка бросила Иглу Коза как копье.

Она приземлилась в паучьих ногах драука, но это не имело значения. Взрыв запустил эту мерзость в воздух, и послал ударную волну по земле, в результате которой по улице пошла рябь, словно по воде.

Амбра полетела. Крыльцо здания затрещало и подогнулись, а затем рухнуло и само здание, когда под ним прокатилась волна.

Далия почувствовала, что поднимается в воздух. Когда она поднялась, то увидела, что драук опустился, ноги подогнулись под ним, словно растаяли от жара взрыва, лицо застыло маской умирающего крика.

Прокатившаяся волна разбросала волшебников-дроу и подбросила Энтрери с Тиаго в воздух, когда они сражались на улице перед Утешением Камнетеса. Она прокатилась по улице, заставив Йеррининэ подпрыгивать и все время звать его любимую Флаввар.

Далия неуклюже снижалась, вывернув лодыжки и колени, а затем тяжело упала лицом на дорогу. Она сумела приподняться и увидела, что Амбра, сидит на дороге, ошеломленная и потрепанная. На лице Амбер отражалось потрясение и ужас, и это говорило Далии, что другой драук, крупный самец, подошел к ней сзади, за мгновение до того, как она ощутила ослепительный взрыв вокруг головы и отлетела во тьму.

***

Артемиса Энтрери вело чистейшее отрицание. Убийца вертелся на крыше, сцепившись с Тиаго Бэнром, прилипший к щиту благородного дроу, а остальной мир кружился. Энтрери увидел падение Далии. Эльфийка лежала на улице перед высоким драуком.

Амбре повезло не больше, понял убийца. Дворфа сидела, явно оглушенная, и к ней приближалась чудовищная мерзость.

И поэтому Энтрери вели отрицание и гнев. Ему удалось поставить ноги и восстановить равновесие. И с вызывающим ревом, он быстро встал, поднимая с собой Тиаго, и развернулся, с силой бросая дроу в сторону. Его отпустил упорный щит, потом и он пошатнулся, после падения Тиаго.

Но он быстро спохватился и побежал в обратном направлении, к дальнему концу крыши.

В него попал еще один дротик, затем другой, а потом целый шквал, они кололи его, жалили и наполняли ядом. Его руки отяжелели, зрение и другие чувства вдруг притупились, и он знал, что благородный дроу близко позади.

Он нырнул к краю крыши, или, возможно, он упал, ибо его ноги немели. Он вытянулся, подался вперед, как будто собирался упасть на землю.

Но не это было его целью. Он бежал без мыслей о побеге, ибо он знал, что не мог спастись. Но его кинжал мог.

Он засунул кинжал под карниз крыши, а затем рухнул на землю.

Он поднялся, и, шатаясь, упрямо побрел прочь, петляя между другими зданиями, вокруг углов, а ядовитый смех дроу следовал за ним по пятам. Наконец, думая, что он уже сбросил их со следа своего ценного оружия, Энтрери остановился и повернулся лицом к Тиаго Бэнру.

Убийца начал проваливаться во мрак прежде, чем его догнал благородный дроу, яд отнимал его силу и чувствительность.

Он услышал, что Тиаго Бэнр позвал его по имени! – и это казалось, любопытным и смешным, но он не мог понять, почему.

***

Далия почувствовала вокруг себя жар и твердое металлическое кольцо. Она чувствовала, что она стояла, но не была уверена и не понимала, как это вообще возможно, ибо у нее не было силы в ногах.

Она чувствовала, что что-то давит щеку, словно прямое лезвие меча.

Эльфийка открыла глаза и сразу узнала место, или, по крайней мере, поняла, что она знала это место, хотя она и не могла до конца разобраться. Она вспомнила взрыв на улице, Игла Коза выпустила колоссальную вспышку магической молнии. Она снова увидела самку драука, скорчившуюся, обугленную и мертвую.

Она вздрогнула, когда вспомнила взрыв в своей голове, затем громко взвыла, подумав о Эффроне, ее сыне, исчезнувшем подле нее. Она пыталась спасти его, но безрезультатно.

– С возвращением, – услышала она знакомый голос, который окончательно вернул Далию в настоящее.

Не отрывая щеки от металлической ленты, она посмотрела на говорящего, Артемиса Энтрери.

Он висел в металлической клетке, почти гробу из металлических ремней, казалось, он плотно сжимает человека, держа его в вертикальном положении.

Как и собственная клетка Далии.

– Снова пойманы, – сказал Энтрери, его голос был безнадежным, беспомощным и не выражающим какого-либо реального беспокойства.

Они были в Гонтлгриме, поняла Далия, в самой Кузне, висели всего в нескольких футах от пола. Рабы-гоблины сновали вокруг различных кузниц, везли тачки с металлоломом, несли цельные, еще не обработанные бруски, в то время как ремесленники-дроу стояли у поддонов и наковален, собираясь приступить к работе.

Далия попыталась повернуться лицом к Энтрери, но клетка была такой тесной, что ей это не удалось. Ее усилия лишь заставили клетку немного качаться и вращаться, однако она заметила третью клетку, дальше Энтрери.

– Эффрон, – прошептала она, надеясь, что чернокнижник там.

– Афафренфер, – поправил Энтрери. – Хотя я полагаю, что он уже давно умер. Он не двигался и не издавал звуков в течение нескольких часов, с тех пор как я очнулся.

– Они принесли его сюда, – возразила Далия.

– Дабы помучить нас, не сомневайся, – сказал Энтрери, и он закончил с ворчанием, ибо к его клетке подошла дроу и пихнула его раскаленной кочергой. Потом эта дроу подошла к клетке Далии, и также, и весьма небрежно коснулась кочергой ее лодыжки.

Как она кричала.

И никого в комнате, ни гоблинов, ни дроу, казалось, это не заботило. Когда боль прошла, она оглянулась на Энтрери, и ей снова удалось раскачать клетку. Он только покачал головой.

Убийца был в ситуации, сродни этой раньше, вспомнила Далия, он был узником дроу в их темном городе Мензоберранзане. Он рассказывал ей кое-какие истории, и намекал на гораздо худшие вещи. Он говорил ей, что предпочел бы умереть, чем опять попасть в лапы темных эльфов.

Далии оставалось лишь вздрогнуть, когда она осознала зловещее предупреждение, ибо она была эльфийкой, главным врагом дроу.

Ее замучают до смерти, она знала, и, вероятно, ее мучения будут продолжаться многие годы.

***

Береллип Ксорларрин занесла свой черехглавый кнут и ударила по фигуре в клетке, змеи глубоко вгрызались в ноги жертвы, разрывая его кожу, но, увы, Афафренфер не шевелился.

– Ваш друг мертв, – Береллип объявила Энтрери и Далии, встав так, чтобы они оба могли ее видеть. – Он везучий.

Она посмотрела на Энтрери и злобно усмехнулась. – Бреган Д’Эрт? – промолвила она. – Можешь ли ты добавить еще лжи к своему рассказу? Именно они, эти союзники, как ты ложно утверждал, сообщили нам о вашем возвращении.

Энтрери промолчал.

– Мы узнаем, где вы были в последние двадцать лет, не сомневайтесь, – промолвила она. – И тогда вы умрете. То, как это произойдет, зависит от вас. Скажите мне, где скрывается Дзирт До’Урден.

– Я не знаю, – ответил Энтрери, и он посмотрел в сторону, когда пара темных эльфов приблизилась к клетке Афафренфера, один из них возился с кольцом ключей, собираясь убрать труп.

Верховная жрица Ксорларрин засмеялась над ним. – Да будет так, – сказала она, а затем отослала двух мужчин слуг. – Оставьте его! Пусть наслаждаются его зловонием, дабы напомнить им, что они тоже скоро начнут гнить.

Береллип повернулась к Далии. – Где ваши остальные спутники?

Эльфийка ожесточила взгляд и сжала челюсти, а жрица-дроу опять рассмеялась, невесело и злобно, получая удовольствие лишь от боли. Береллип повернулась и махнула слуге, который бросился вперед, с корзиной в руке, и передал корзину жрице.

Береллип перевернула ее, и на пол вывалилась почерневшая и деформированная голова. Она не покатилась, ни отскочила, а приземлился со шлепком, и, казалось, немного выпрямилась, из нее сочилась жидкость.

– Твой сын, я полагаю, – сказала Береллип, и, несмотря на ее намерение не доставлять этим злобным существам удовольствие, Далия заплакала.

Она не могла поверить, насколько это ужасная боль, увидеть это дитя, которое, как она считала, давно погибло от ее руки, действительно мертвым. Она плакала и все больше ненавидела этот мир.

И многие дроу в Кузне бросили свою работу, чтобы посмеяться над ней.

***

Кузницы не затихали, и, когда ремесленники-дроу устали, их сменили другие темные эльфы.

Артемис Энтрери висел, наполовину в сознании, наполовину во сне, измученный и голодный, на протяжении часов. Его уже давно не беспокоила жара и что-либо еще. Дроу ходили по своим делам, гоблины бегали туда и назад… все это больше ничего для него не значило. В клетке слева от него висел Афафренфер.

Справа Энтрери рыдала Далия, уже негромко, ибо она устала.

Один этот звук действительно причинял ему боль. Он мог принять свою судьбу: он полагал, что вскоре он найдет возможность умереть, и так оно и будет, но, по неясным пока причинам, судьба Далии трогала его глубоко и мучительно.

Он хотел пойти к ней. Он хотел обнять ее и поговорить с ней об этом насилии. Он хотел выйти из своей клетки и избавиться от этого почерневшего деформированного черепа, убрать его с глаз Далии, дабы даровать ей хоть какое-то облегчение.

Много раз он тянулся к эльфийке, один раз ему даже удалось к ней прикоснуться, но она отстранилась.

Но умные дроу, конечно, были экспертами в области придающих безнадежности пытках.

Их пальцы могли почти соприкоснуться.

Ее всхлипы звучали в его ушах и отдавались в сердце.

Он полагал, что во всем виноват Джарлакс. Береллип упоминала Бреган Д'Эрт. Джарлакс в очередной раз пожертвовал Энтрери ради собственной выгоды.

Но для Энтрери это не имело никакого значения. Джарлакс спас его от проклятия медузы в Царстве Теней. С какой целью? Для этого?

В любом случае он проклял наемника-дроу себе под нос, и взглянул на Далию.

Он хотел только одного, пойти к ней и попытаться помочь.

Эти чуждые чувства его удивили.

Глава 13.Холодный ночной туман

– Я даже не спросила, что ты чувствуешь, – Кэтти-бри сказала Дзирту. Они сидели на камнях на границе их бивака в звездную ночь, дул теплый южный ветер.

– Насчет чего?

– Насчет этого всего, – промолвила девушка. – Поворот событий, возвращение...

– Разве я могу испытывать что-то, кроме восторга? – спросил Дзирт, и он взял жену за руку.

– Но это, конечно, потрясающе. Ты хотя бы приблизился к точке, где все это кажется реальным?

Дзирт беспомощно хихикнул. – Возможно, я слишком занят, купаясь в радости от этого всего, чтобы думать об этом. Я признаю, что были некоторые опасения, разве Вульфгар не рассказывал нам о великой лжи, похожей на это, в его бытность узником Эррту?

– Значит это все просто сон? – спросила Кэтти-бри. – Большая ложь?

– Нет, – без колебаний ответил Дзирт. – Или, если это так, меня это не волнует!, – он посмотрел на Кэтти-бри, она сидела прислонившись к нему, выражение ее лица было любопытным.

– Восприятие это реальность, – пояснил Дзирт. – Моя реальность теперь радостная. Долгожданная передышка. – Он снова засмеялся и наклонился поцеловать девушку.

– Да, это реально, – согласилась Кэтти-бри. – Но это действительно тебя радует?

– Ты сомневаешься в моей любви?

– Нет, разумеется, нет! Но насколько это поражает. Возвращение было нашим выбором, в особенности это касается меня и Реджиса, наши жизни оборвались той ночь в Мифрил Халле, когда Миликки взяла нас и исцелила наши разбитые разумы. Течение времени было для нас незначительным по сравнению с веком жизни без нас, как ты знаешь, и даже в последние два десятилетия, мы шли в нашу новую жизнь с единственной целью, воссоединиться с Друзьями Мифрил Халла. На самом деле, мы знали, чего ожидать, мы стремились именно к этому, но для тебя это удивительный, резкий поворот дороги.

– Без сомнения, это самый лучший поворот, – промолвил Дзирт.

– Ты уверен?

Он крепко ее обнял и прижал к своему боку. – Я целый век скучал по вас, но, особенно, по тебе.

– Это причиняет мне боль, – сказала она тихо, но Дзирт решительно покачал головой.

– Нет, – сказал он ей. – Нет. Память о тебе была поддержкой, а не бременем. – Он усмехнулся и поцеловал ее в щеку, для предисловия к своему следующему комментарию. – Я пытался тебя забыть.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя такой любимой, – поддразнила она.

– Воистину, – сказал он со всей серьезностью. – Когда я сражался с орками рядом с Инновиндиль, когда я думал, что вы все мертвы, она дала мне простой совет. Проживай свою жизнь короткими промежутками времени, человеческими жизнями, сказала она мне. Быть эльфом означает познать и принять потерю. Я пытался, но у меня до сих пор этого не получилось. Я пытался забыть тебя, и все же я не смог. Ты была здесь со мной каждый день. Я отпирался от тебя. Но, увы.

Он остановился и опять ее поцеловал. – Я завел другую любовницу, но не познал любви. Возможно, это Миликки достучалась до моего сердца и нашептала, что ты вернешься ко мне...

– Ты не веришь в это.

– Нет, не верю, – признался он. – Что тогда? Быть может, нам с тобой просто повезло найти настоящую любовь, и эта связь пережила наши смертные тела?

– Это везение или проклятье? – спросила Кэтти-бри с кривой усмешкой. – Тебе не было одиноко?

– Нет, – снова ответил Дзирт, уверенно и без колебаний. – Я был одинок, когда отрекался от тебя. Мне было одиноко, когда я был с Далией, которую я не мог, никогда не мог, полюбить. Я никогда не был одинок, если призрак Кэтти-бри шел рядом со мной, и улыбался я в последнее столетие только в связи с тобой. – Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, как Вульфгар, Реджис и Бренор обменивались рассказами о своих приключениях за последние двадцать лет. На лице Дзирта появилось любопытное выражение, когда Вульфгар поставил ведро воды перед хафлингом, который окунул туда свою голову.

– Или в связи с ними, – добавил Дзирт с ухмылкой.

Кэтти-бри крепко сжала его руку. – С Реджисом что-то странное, – промолвила она.

– Что-то, что должно нас беспокоить?

– Нет, ничего подобного. Он говорил мне, что может дышать водой, почти так же, как воздухом. Гляди. Он будет держать голову в ведре с водой очень долго, дольше, чем можем мы все, вместе взятые.

Дзирт стал смотреть. Реджис держал голову в воде и щелкал пальцами, словно отсчитывал время, или, возможно, просто, чтобы остальные знали, что он в порядке. Дзирт взглянул на Бренора, стоящего над хафлингом, уперев руки в бока. Дворф оглянулся на Дзирта, и, в недоумении, покачал головой.

Прошло много ударов сердца, а Реджис до сих пор оставался под водой, щелкал пальцами, и, казалось, был беззаботным. – Это не правильно, – промолвил Бренор. – Его отец был рыбой? – спросил Вульфгар. – Он говорил, что мать.

– Рыбой?

– Не рыбой, а какой-то предок был... генси или что-то вроде того.

После, казалось бы, вечности, Реджис, наконец, вынул голову, хафлинг улыбался и не выглядел запыхавшимся или утомленным.

– Генаси, – тихо сказала Кэтти-бри Дзирту, когда они повернулись к открытому ночному небу и разворачивающейся перед ними скалистой местности. – Он полагает, что в нем кровь генаси.

– Я даже не знаю, что это значит.

– Затронутый планами, – объяснила Кэтти-бри. – Генаси джинны разных стихий, и, по слухам, размножаются с людьми. Я никогда не слышала о потомках генаси и хафлингов, но такое вполне возможно.

– Из нас пятерых, Реджис, кажется, изменился больше всех, и не только физически, – промолвил Дзирт.

– Может быть. Для нас прошло не так много времени, как для тебя, но мы все были глубоко тронуты, не сомневайся. И не сомневайся в том, что Реджис, тот же самый хафлинг, которого ты некогда знал и любил.

– Я говорю об изменениях в кругозоре, и, возможно, цели, но не в характере.

– Ты в это веришь или просто надеешься?

– И то и другое! – воскликнул Дзирт, и они оба расхохотались.

– Мы прошли через саму смерть, – сказала Кэтти-бри, как будто это все объясняет.

Дзирт откинулся назад и посерьезнел. – Я считаю, что из-за такого опыта вы будете бояться возможности.

– Возможности?

– Снова умереть. Но все-таки вы, все четверо, охотно идете навстречу опасности. Мы будем гоняться за вампиром, и в очень темном месте.

– А затем, охотно, пойдем на войну.

– С радостью? Радуясь, что можешь погибнуть?

– Нет, конечно, нет. Радуясь поджидающим нас приключениям.

На них подул холодный ветер, словно он дул с заснеженных гор на севере, Кэтти-бри притянула к себе Дзирта и слегка задрожала.

Перед ними расстилался туман, и Дзирт посмотрел на него с любопытством. Перемена погоды казалась действительно резкой, куда подевался такой теплый воздух? – но не было никакого снега или воды, так откуда же взялся туман?

Холодный туман, понял дроу, когда туман подобрался ближе.

Холодный мертвый туман.

***

– Всегда есть, что рассказать, не так ли, Рамблебелли? – сказал Бренор со смехом, когда хафлинг, наконец, вынул голову из ведра воды. – В тебе нет ничего обычного, а?

– Я живу, чтобы развлекать, – сказал хафлинг с вежливым и преувеличенным поклоном, потом он энергично покачал головой, отряхиваясь как собака, и забрызгал Бренора.

– Брр, – сказал он, чувствуя небольшой озноб и списывая его на ведро с водой.

Но Вульфгар тоже встал и потер голые руки, глубоко вздохнул и у него изо рта пошел пар.

– Становится холодно, – согласился Бренор.

Реджис начал было отвечать, но когда он посмотрел на дворфа, или, скорее, посмотрел за дворфа, слова застряли в горле.

Он увидел туман.

Он знал этот туман.

– Какими еще историями ты нас развлечешь, Рамблебелли? – спросил Бренор с широкой улыбкой. – Наполовину рыба, наполовину птица? Ты еще и можешь летать?

О, Реджису действительно было, что рассказать, но хафлинг не был уверен, что Бренор найдет это интересным. И Реджису было жаль, что он, на самом деле, не был птицей, которая могла улететь далеко-далеко!

– Бегите, – сказал он, его голос был едва ли громче шепота. – О, бегите.

– А? – спросил Бренор, не улавливая смысл.

Реджис продолжал смотреть мимо дворфа, и он медленно покачал головой в отрицании, когда туман за дворфом начал сгущаться и принимать форму высокого изможденного человека.

– О, бегите! – закричал Реджис, пятясь назад. – Бренор! Сзади!

Вульфгар бросился мимо хафлинга, между Реджисом и Бренором, взывая к своему богу. – Темпус! – закричал он, потом достал Клык Защитника и запустил молот одним движением. Снаряд вращался прямо над головой дворфа, ибо варвар использовал рог на одной стороне шлема Бренора и обломок рога с другой стороны, чтобы выровнять свой бросок.

– Эй! – удивленно крикнул Бренор, ныряя вниз. Он поднялся и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как молот врезался в фигуру злобного гуманоида, движущегося к нему через призрачный туман. Этот туман усилился, когда боевой молот пролетел существо насквозь.

Если существо и почувствовало этот удар, то оно никак этого не показало. Принимая удар, оно словно стало менее реальным, и боевой молот прошел прямо через него. Туман снова сгустился, существо восстановилось, как только угроза прошла.

– Рамблебелли, что тебе известно? – спросил Бренор, отступая к двум другим и поворачивая в сторону, где на камне лежал его топор.

– Темная Душа, – пробормотал Реджис. – Лич.

Ужасное существо медленно приближалось, его глаза светились внутренним демоническим огнем. Его изможденное гниющее лицо исказилось, и, казалось бы, изменилось.

Молот Вульфгара вернулся к нему в руки. Бренор схватил топор и подбежал к человеку. Реджис медленно двигался вперед, чтобы встать с другой стороны от Вульфгара, и все трое стали смотреть на Темную Душу, не в силах разорвать транс.

Все трое были в ужасе и заворожены.

Это была сила могущественного лича. Он был намного сильнее обычной нежити. Темная Душа сосредоточился на глубоких страхах любого смертного существа, на самом первобытном страхе смерти. В гниющем лице лича наблюдатель видел себя. Так неоспоримо. Ибо созерцать Темную Душу это все равно, что заглянуть в свою собственную могилу и увидеть свой собственный неизбежно гниющий труп, червей копошащихся в глазах и извивающихся в вашем мозге.

Это было ужасно.

Реджис мог думать только о бедном Периколо Тополино, сидящем в кресле, испуганном, в буквальном смысле, до смерти. Он вспомнил, как волосы Дедушки побелели от страха. Стареющий хафлинг заглянул в могилу, и ему, как и любому смертному существу, не понравился образ и значение.

Теперь Реджис мог по-настоящему понять грозное оружие Темной Души.

Он мог понять его силу, но также понял, что он был не столь восприимчив к нему, как Периколо. Как и его спутники, ибо он, Бренор и Вульфгар уже прошли через смерть. Бренор даже видел свой истлевший труп в пирамиде из камней в Гонтлгриме, а Реджис знал, что его прежнее тело гнило под камнями в Мифрил Халле, и кости Вульфгара лежали на ветру в тундре Долины Ледяного Ветра.

– Давай гниющая тварь,– поддразнил Бренор, а Вульфгар похлопал вернувшимся Клыком Защитника по своей ладони.

Темная Душа остановился и встал, прямой и высокий, он поднял тонкие руки, рукава свивали до земли, и вокруг его пальцев сверкали молнии.

– У него есть уловки! – закричал Реджис.

Бренор прыгнул вперед, а Вульфгар поднял молот, чтобы еще раз бросить, но оба остановились, ибо слева прилетела черная фигура и врезалась в лича. Туман нежити опять взорвался, но, на сей раз, не достаточно, и Гвенвивар набросилась, конечно, это была Гвенвивар, пантера толкнула Темную Душу в сторону.

Из темноты вышел Дзирт, с оружием в руках, и начал теснить существо.

Но затем Темная Душа исчез, остался только неосязаемый туман, и он как будто пронесся ведомый внезапным порывом ветра и приземлился рядом с Вульфгаром. Варвар и оба фланговых вскрикнули от удивления, когда Темная Душа мгновенно восстановился и замахнулся на Вульфгара костлявой рукой.

Затем варвара ударила молния, и он отлетел, задев и повалив Реджиса. Он приземлился прямо на краю бивака и ударился о бревно, которое он ранее поставил между двумя камнями, дабы использовать в качестве сиденья.

Бренор замахнулся топором, но лич снова рассеялся, а Бренор потерял равновесие, споткнулся и ударил по пустому месту. А затем Бренор тяжело упал, когда Гвенвивар влетела в туман и столкнулась с ним.

Реджис увидел, что бестелесный лич приближается к нему. Он воззвал к своему кольцу, активировав искривление времени, и, на сей раз, лич ударил просто по воздуху, а хафлинг очутился сзади и ударил Темную Душу его собственным кинжалом.

Хафлинг почувствовал, что ужалил существо, и Темная Душа сразу растаял.

Теперь туман развеялся слева от хафлинга, на другой стороне бивака, около дроу. Реджис крикнул предупреждение, но Дзирт, в любом случае, уже двигался. Дроу следопыт подпрыгнул в воздух в большом вращении, сабли мелькали слева и справа, спереди и сзади, и постоянно в диком размытии.

Темная Душа вернулся к материальной форме перед дроу, и сабли неоднократно попали по рукам существа и туловищу в мантии.

Но лич ответил собственными ударами, существо ударило Дзирта открытой рукой и отбросило его назад, явно ошеломленный дроу мог лишь повиснуть на своих клинках. Он быстро оправился и принял оборонительную позицию, ибо лич начал наступать.

А Дзирт нырнул и откатился в сторону, ибо в воздухе над нежитью появился огненный шар, который прорвался на лича линией огня. Темная Душа снова стал облаком тумана, практически сразу восстановился, только в стороне, и стал вращаться вокруг. Струйки дыма поднимались от мантии существа, когда оно повернулось к Реджису, Бренору и Вульфгару, который возвращался к костру, немного пошатываясь, но уже готовый к бою.

В трио попала раздвоенная молния, они закричали от жгучей боли и повалились наземь.

В ослепительной вспышке опять появилась Гвенвивар. Последовал очередной шквал магии, на сей раз тайной, магические снаряды роились у костра и жалили Темную Душу. Лишь тогда лич, кажется, осознал присутствие шестого спутника, девушки в мантии, стоящей во тьме в стороне от бивака.