Текст книги "Ночь Охотника (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Верховная мать наблюдала за взглядами, которыми обменивались младшие жрицы, их широко раскрытые глаза были полны предчувствия и волнения.

– Выбери половину жриц Дома Бэнр, дабы засвидетельствовать призыв, – велела верховная мать, когда она поднялась. – Заставь их заслужить свое место свидетеля. Она откинула назад шлейф своей паучьей мантии и властно зашагала прочь, являя собой скалу уверенности и силы.

Однако верховной матери досаждали мысли, крики Ллос, отзывались эхом у нее в голове. Так или иначе, кто-то допустил ошибку, и значительную, а наказание Ллос никогда не было легким приговором.

Возможно, она должна принять участие в призыве, подумала она, но быстро отвергла эту идею. Она была Верховной Матерью Дома Бэнр, в конце концов, бесспорной правительницей города Ллос Мензоберранзана. Она не будет просить аудиенции йоклол и только примет приглашение одной, которая придет. Кроме того, верховные жрицы, как только предполагалось, призывали одну из служанок Ллос при крайней необходимости, и Квентл не была до конца уверена, что сейчас была такая необходимость. В противном случае призыв в дальнейшем вызывал недовольство Ллос, и лучше ей не быть среди тех, кто призывает!

На данный момент она решила посетить того, кому она верила, это был ее другой оставшийся в живых родственник, Архимаг Мензоберранзана, ее брат Громф, дабы узнать, что он знает.

***

Старший сын Дома Бэнр, первый ребенок великой Ивоннель, Громф Бэнр теперь был самым старшим дроу, живущим в Мензоберранзане, и задолго до этого он заслужил почет, так как дольше всех был архимагом города. Он был архимагом не только до Магической Чумы, но и до Смутного Времени, и за века до него! Говорили, что он знал свое место, поскольку, хотя его положение давало ему большую свободу в Мензоберранзане, бесспорно как самому могущественному мужчине дроу в городе, он оставался, в конце концов, всего лишь мужчиной.

Поэтому, теоретически, каждая верховная мать и каждая верховная жрица превосходили его. Они были ближе к Ллос, а Паучья Королева правила всем.

Многие младшие жрицы проверяли эту теорию против Громфа на протяжении веков.

Все они мертвы.

Даже Квентл, сама Верховная Мать Квентл, постучала легонько и вежливо в двери частной палаты архимага в Доме Бэнр. Она, возможно, была более эффектной, чем могущественный Громф в его резиденции в Академии Магик, но здесь в Доме Бэнр, не было места для притворства. Квентл и Громф, сестра с братом, понимали друг друга, не очень любили друг друга, но, безусловно, нуждались друг в друге.

Старый волшебник быстро встал и почтительно поклонился, когда Квентл вошла в комнату.

– Неожиданно, – сказал он, ибо действительно, эти двое проводили мало времени в компании друг друга, и обычно только тогда, когда Квентл официально вызвала Громфа к своему трону.

Квентл закрыла дверь и жестом показала брату садиться. Он заметил ее нервные движения и посмотрел на нее хитро. – Есть новости?

Квентл села напротив архимага за большой стол, который был покрыт пергаментом, на столе стояла сотня бутылок различных цветов.

– Расскажи мне о Магической Чуме, – велела ему Квентл.

– К счастью она закончилась, – ответил он, пожав плечами. – Магия стала прежней, Плетение возрождается, и это великолепно.

Квентл посмотрела на него с любопытством. – Великолепно? – спросила она, приняв во внимание его странный выбор слов, и это, конечно, казалось странным, учитывая типичное поведение Громфа.

Громф пожал плечами, как будто он не имело значения, дабы отвлечь его любопытную сестру. На этот раз, в отношении движений леди Ллос, эта ситуация еще не касалась ее. На этот раз мужчины-волшебники Мензоберранзана умоляли Паучью Королеву прежде и больше властных учениц Арак-Тинилита. Громф знал, что в глазах Ллос он недолго будет выше Квентл, но он намеревался продержаться максимально долго.

Квентл сузила глаза, и Громф подавил улыбку, зная, что его очевидное безразличие к таким благочестивым играм, безусловно, ее раздражало. – Паучья Королева гневается, – промолвила Квентл.

– Она всегда гневается, – ответил Громф, – иначе ее нельзя было бы считать демонической королевой!

– Твои шутки замечены и будут переданы, – предупредила Квентл.

Громф пожал плечами. Он едва сдерживал смех. Один из них скоро узнает немного правды о Паучьей Королеве, он знал, но, к удивлению Квентл, это будет не она.

– Вы думаете, что сейчас она гневается из-за Плетения? Из-за конца Магической Чумы – спросил он, ибо не смог удержаться. Он представил лицо Квентл, когда ей откроется истина, и ему потребовалось приложить огромные усилия, чтобы открыто не рассмеяться. – Правда, пять лет, это не такой долгий срок в глазах богини, но все же…

– Не смейся над ней, – предупредила Квентл.

– Конечно, нет. Я просто пытаюсь усмотреть...

– Она гневается, – перебила Квентл. – Это казалось не сфокусированным, противоречащим воплем, криком разочарования.

– Она проиграла, – как ни в чем не бывало, сказал Громф, и посмеялся над угрожающим взглядом Квентл.

– Речь не об этом, – уверенно сказала верховная мать.

– Дорогая сестра...

– Верховная Мать, – резко поправила Квентл.

– Вы боитесь, что Паучья Королева гневается на вас? – продолжил Громф.

Квентл откинулась на спинку стула и стала смотреть в пустоту, обдумывая вопрос намного дольше, чем ожидал Громф, фактически так долго, что архимаг вернулся к своей работе, сочинив новый свиток.

– На нас, – решила Квентл некоторое время спустя, и Громф посмотрел на нее с любопытством.

– На нас? На Дом Бэнр?

– Возможно, на Мензоберранзан. – Квентл пренебрежительно взмахнула рукой, явно взволнованная. – Я велела Сос’Умпту с моей дочерью призвать служанку, чтобы мы могли получить более точные ответы.

– Тогда скажите на милость, дорогая сестра, – Громф сложил руки на столе перед собой, пристально глядя на Квентл, демонстративно обращаясь к ней неподобающе, – почему вы решили мешать мне работать?

– Магическая Чума, Плетение, – снова взмахнула рукой верховная мать.

– Нет, это не причина, – сказал старый архимаг. – Почему, Квентл, я полагаю, что вы боитесь.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать?

– А почему нет, дорогая сестра?

Квентл вскочила, опрокинув стул. Ее глаза вспыхнули от возмущения, когда она поправила его снова, выплевывая каждый слог, – Верховная Мать.

– Да, – промолвил Громф. – Верховная Мать Мензоберранзана. – Он встал напротив нее и встретил ее немигающий взгляд. – Никогда этого не забывайте.

– Ты, кажется...

Громф продолжил свою мысль. – И играйте эту роль, – сказал он спокойно.

Глаза Квентл вспыхнули снова, ее руки сжимались и разжимались, как будто она собиралась сотворить заклинание, но женщина быстро успокоилась.

Громф кивнул и усмехнулся. – Если Паучья Королева гневается на вас, и вы покажите какую-то слабость, то вы погибните, – предупредил он. – Верхний и нижний миры в движении, собственные планы леди Ллос только начали вращаться, и теперь она не потерпит никакой слабости.

– Мензоберранзан процветает под моим руководством!

– Разве?

– Дом Ксорларрин обосновался в Гонтлгриме. Древняя Кузня действует снова, и к выгоде Мензоберранзана!

– И Дом Баррисон Дель'Армго? – хитро спросил Громф. – Они рассматривают ход Ксорларрин как укрепление позиции Верховной Матери Квентл или как открывшуюся возможность для них здесь, в Городе Пауков? Вы удалили угрозу для них, не так ли?

– Их враги Ксорларрины, а Матрона Зирит все еще в городе, – возразила Квентл.

– Но когда, в ближайшее время, она уйдет?

– Они будут неподалеку.

– И если Матрона Мез'Баррис Армго предложит Зирит лучшее решение, чем предложили вы?

Квентл снова села на стул, обдумывая эту опасную точку зрения. Прошло долгое время, прежде чем она посмотрела через стол на Громфа, который теперь стоял, возвышаясь над ней.

– Мужайтесь, дорогая сестра, – легко сказал Громф. – Мы даже не знаем причину... воплей леди Ллос. Возможно, это ничего, остаточный крик разочарования по какому-то событию в царстве богов, что вообще не имеет к нам никакого отношения. Возможно, это не касается вас, Дома Бэнр или вообще Мензоберранзана. Кто знает этих богов?

Квентл кивнула, надеясь на это.

– Они, вероятно, сейчас заняты с йоклол, – пояснила она, снова поднявшись и повернувшись к двери. – Давай пойдем и получим ответы.

– Идете, – сказал ей Громф. У него уже были ответы, в конце концов. – У меня есть работа здесь, если понадоблюсь, сегодня и завтра я буду в Доме Бэнр.

Это, казалось, удовлетворило верховную мать, и она ушла, а Громф оставался стоять, пока она не закрыла за собой дверь. Затем он сел, с глубоким вздохом.

Он не нуждался в служанке для просвещения. Другой источник, более древний, чем он, уже поведал ему о побуждениях Паучьей Королевы и растущем разочаровании Ллос Мензоберранзаном.

Квентл вскоре вернется к нему, он знал, и ей не очень понравится путешествие, которое он для нее запланировал.

***

Хриплый голос служанки, булькающий и одновременно скрипучий, соответствовал ее внешности наполовину расплавленной капли грязного воска с несколькими щупальцами, размахивающими вокруг, в довершение кошмара.

– Вы продолжаете, но вы не сильны, – сказала йоклол, явно раздраженная.

Сос’Умпту и Миринеил обменялись нервными взглядами.

– Мы лишь стремимся угодить Паучьей Королеве, – ответила Сос'Умпту, в ее низком голосе присутствовало должное уважение и мольба.

– Ей угодна сила, – промолвила йоклол.

Этот ответ изумил обеих жриц, ибо не прозвучало никаких вариаций, или синонимов к слову «хаос», которое было самым важным и главным для леди Ллос.

Затем клейкая масса переместилась и стала утончаться, медленно поворачиваясь. Щупальца сжались и стали руками, руками и ногами дроу, и существо приняло облик темной эльфийки, голой и великолепной. С кривой усмешкой служанка подошла к Миринеил и нежно подняла руку, чтобы погладить щеку и подбородок дроу.

– Ты боишься, дочь Верховной Матери Квентл? – спросила йоклол, обернувшаяся дроу.

Миринеил, уже заметно дрожа, тяжело сглотнула.

– Мы чувствуем, что богиня страдает от боли или в беде, – вмешалась Сос’Умпту, но йоклол подняла руку, дабы заставить замолчать старшую дроу, и не отвела пронзительного взгляда от Миринеил. Рука служанки заскользила ниже, вокруг тонкой челюсти Миринеил и мягко, слегка, вниз по ее шее.

Юная Бэнр казалась Сос’Умпту на грани паники. Несмотря на опасения по поводу Миринеил, Сос’Умпту подняла руку так, чтобы увидела Миринеил, и ее пальцы показали слово «Сила»!

Миринеил сразу окрепла и покачала головой. – Мы Дом Бэнр, – твердо сказала она. – Если леди Ллос нуждается, мы здесь, чтобы служить. Это все.

– Но ты дрожишь от прикосновения служанки, – ответствовала йоклол. – Ты боишься? Или я внушаю тебе такое отвращение?

Сос’Умпту затаила дыхание, зная, что, если Миринеил ответит неправильно, йоклол, вероятно, утащит ее в Ямы Паутины Демонов для вечных мук.

Но Миринеил улыбнулась, а затем вдруг обняла служанку и страстно поцеловала.

Сос'Умпту восхищенно кивнула, бесшумно аплодируя игре юной жрицы.

Долгое время спустя Сос'Умпту и Миринеил шли бок обок через залы главного здания Бэнр, они шли доложиться верховной матери. Они немного узнали непосредственно от служанки, что было типично для таких встреч.

– Почему? – тихо спросила Миринеил.

Ей не нужно было вдаваться в подробности. Сос’Умпту могла бы позволить ей не пройти испытание служанки и избавиться от нее раз и навсегда, и каждый дроу в Мензоберранзане знал, что Сос’Умпту Бэнр не желала ничего более, как избавиться от неприятной и честолюбивой дочери Квентл.

– Ты думала это испытание? – ответствовала Сос'Умпту.

Миринеил остановилась и взглянула на старшую жрицу.

– Ты думаешь, что призыв служанки к силе нацелен на тебя? – спросила Сос'Умпту и усмехнулась. – Тобой движет неопытность или глупость? Или, возможно, высокомерие. Да, это было бы подходящим недостатком для дитя Квентл.

На протяжении многих ударов сердца, Миринеил не отвечала, даже не моргала, и Сос'Умпту видела, что она много раз прокручивала оскорбление в своих мыслях, ища угол контратаки.

– Как ты смеешь говорить о верховной матери с таким непочтением? – последовал предсказуемый ответ.

– Испытание было для меня, – заявила Сос'Умпту, и снова быстро пошла, вынудив Миринеил ускорить шаг, чтобы ее нагнать. – И по существу, целиком для Дома Бэнр.

У Миринеил, которая, в конце концов, только что занялась любовью с наполовину расплавленной глыбой грязного воска, было очаровательное и очень озадаченное лицо.

– Когда служанка принимает облик дроу, она видит глазами дроу? – спросила Сос'Умпту.

– Что ты имеешь в виду?

– Йоклол физически наблюдала за мной, в то время как она столкнулась с тобой, юная дура, – пояснила Сос'Умпту. – Она видела мой знак тебе проявить силу, так же ясно как ты, и в этом был весь смысл упражнения. Что-то не так. Паучья Королева сильно расстроена, и требует силы.

– Единство, – тихо выдохнула Миринеил.

– Единство среди двух благородных Дома Бэнр маловероятно обеспечить. – Глаза Миринеил расширились.

– Ты думаешь, что соперничество между верховной жрицей Дома Бэнр и дочерью Верховной Матери Квентл могло остаться незамеченным? – ответствовала Сос'Умпту.

– Я остаюсь в Арак-Тинилите, служа Госпоже Минолин Фей, – невинно сказала Миринеил.

– Но ты никогда не заменишь Минолин, – хитро сказала Сос'Умпту, – или Ардулрае из Дома Меларн как Матрону Священных писаний. Эти назначения верховной матери, твоей матери, удовлетворяют два конкурирующих Дома, потенциальные враги Дома Бэнр предпочитают не связываться в это опасное время ухода Дома Ксорларрин. Но, впрочем, ты это знаешь.

Невинный взгляд теперь исчез с лица Миринеил, заметила Сос'Умпту, юная жрица приняла довольно дерзкую позу.

– Единство ныне, – сказала Сос'Умпту на эту угрожающую позу. – Его требует Паучья Королева. – Слова казались ей довольно любопытными, когда она их произносила, и также Миринеил, она поняла, когда младшая жрица просто ответила, – Почему?

Сос’Умпту могла только вздохнуть и пожать плечами на этот важный вопрос. Служанка открыла мало, ее самый большой намек, был неясной отсылкой: «Вечная поймет».

К тому времени они достигли двери Квентл. Миринеил подняла руку, чтобы постучать, но ее остановил взгляд Сос'Умпту. – Единство требует уважения, девочка, – пояснила Сос'Умпту, и именно она постучала, она ответила на требование верховной матери и она первой вошла в личные покои Квентл.

***

Громф улыбнулся, когда его дверь распахнулась, и, как и ожидалось, Верховная Мать Квентл примчалась в его комнату.

– Она насмехается надо мной! – заскулила Квентл. Она подошла к стулу, на котором сидела ранее и начала садиться, но вместо этого просто лягнула его в сторону. – Служанка нашептала Сос’Умпту и Миринеил, что Вечная знает. Вечная! Наша мать знала бы, но, увы, простая Квентл не может!

Громф понял, что в этот момент его хихиканье не оценят, но не мог его сдержать. Упоминание о Вечной, было достаточно ясным. Речь шла об их матери, Ивоннель, которая была известна как Ивоннель Вечная, величайшая верховная мать Мензоберранзана, и как та, кто правил городом в течение тысячелетий.

– И теперь ты смеешь смеяться надо мной? – кипятилась Квентл. – Ты когда-либо так отвечал Ивоннель?

– Конечно, нет, – ответил старый архимаг. – Ивоннель меня бы убила.

– Но всего лишь Квентл не сможет этого сделать, ты так думаешь? – лицо верховной матери приобрело опасно угрюмый вид.

Громф небрежно поднялся. – Вы не будете этого делать, – ответствовал он, – можете вы или нет.

– Ты в этом уверен?

– Только потому, что я знаю, что моя сестра мудра, – ответил он, двинувшись к левой стене палаты. Там он открыл большой шкаф с несколькими полками, на которых были различные предметы: свитки, так много свитков! Сундучки, мешки и один большой железный ящик. Взмахнув рукой и быстро пропев, Громф сотворил незначительное заклинание. Сверкающий, парящий диск появился около него. Он вынул железный ящик и поставил его на диск.

– Конечно, я только смею дразнить вас, ибо у меня есть ответ на вашу загадку, – пояснил он, повернувшись к Квентл. – Здесь? – спросила она, указав на ящик. Громф улыбался все шире.

– Я долгое время ждал этого дня, дорогая сестра, – пояснил архимаг.

– Верховная Мать, – поправила она.

– Точно. Давно пора не называть вас как-то иначе.

Квентл отступила на шаг, затем села на стул, глядя на архимага. – Что ты знаешь? Почему Паучья Королева гневается?

– Этого я не знаю, – ответствовал он. – Не знаю точно. Но упоминание служанкой нашей дорогой умершей матери говорит мне, что я, что мы можем, вероятно, узнать.

Он усмехнулся. – Или, по крайней мере, я знаю, как вы можете узнать. В самом деле, я знаю, как вы могли бы узнать многие вещи. Удача таится в коридорах Подземья недалеко от Мензоберранзана. Удача и разум древнее Ивоннель.

Квентл, в течение долго времени, тяжело на него смотрела. – Ты вечно будешь говорить загадками?

Громф, позади нее, подошел к другому шкафу около витрины. Он открыл дверь, чтобы показать большое зеркало, от пола до потолка. Архимаг закрыл глаза и сотворил другое заклинание, более сложное и длинное. Отражения Громфа и комнаты в зеркале потемнели, а затем исчезли совсем.

– Подойдите, – велел Громф, глядя через плечо и протягивая руку к сестре. Диск с железным ящиком парил около Громфа.

– Туда?

– Разумеется.

– Куда? – потребовала Квентл, но протянула руку и взяла Громфа за руку.

– Я только что вам сказал, – пояснил он, ступив через зеркало и таща Квентл за собой. За ними последовал парящий диск, и, по приказу Громфа, магическая конструкция начала светиться, освещая область и показав тоннель Подземья.

– Мы за городом? – спросила Квентл, ее голос был немного нетвердым. Как основной голос леди Ллос в Мензоберранзане, Верховная Мать Квентл не совершала таких путешествий без большого количества воинов и стражей.

– Вы в полной безопасности, Верховная Мать, – ответил Громф, и его использование надлежащего обращения возымело желаемый эффект, Квентл кивнула.

– Я нашел здесь старого друга, или мы назовем его знакомым? Совершенно случайно, вы видите, – пояснил Громф. – Хотя теперь я должен предположить, что это было не случайностью, а благочестивым вдохновенным открытием.

– Опять загадки?

– Для меня это тоже загадки, – солгал он, ибо хорошо знал, что Ллос привела его к этим открытиям и с определенной целью. – Но вы видите, я не верховная мать, и таким образом, наш знакомый кое-что мне откроет.

Квентл начала отвечать, но остановилась, когда Громф указал волшебной палочкой в темноту бокового коридора и сотворил небольшой свет в отдалении, показывая вход в пещеру, заблокированный линиями бусинок.

Архимаг пошел вперед в сопровождении верховной матери и парящего диска.

Квентл отступила, когда те бусинки разошлись на конце трехпалой руки и уродливый двуногий шагнул вперед, щупальца его луковицеобразной головы взволнованно шевелились.

– Иллитид! – ахнула Квентл.

– Старый друг, – пояснил Громф.

Квентл взяла себя в руки и присмотрелась к приближающемуся существу. Громфу доставляло удовольствие ее явное отвращение. Иллитиды были отвратительными существами, конечно, но этот был особенно безобразен, он получил тяжкие раны, включая ту, которая оставила часть его подобной мозгу, луковицеобразной головы, висеть как лоскут выше его левого плеча.

– Метил, – прошептала Квентл, и затем крикнула, – Метил Эль-Видденвельп!

– Вы помните! – поздравил Громф.

Конечно, она помнила, как мог кто-либо, кто служил в Доме Бэнр в последние десятилетия правления Верховной Матери Ивоннель забыть это существо? Метил служил Верховной Матери Ивоннель ее тайным советником, ее дювалем, как называли это положение дроу. С его способностями телепатии, недоступными для всех кроме псиоников-дроу, которые были очень малочисленны, ибо Верховная Мать Ивоннель уничтожила Дом Облодра, утянув его в Клаурифт в Смутное Время, Метил Эль-Видденвельп предоставлял Верховной Матери Ивоннель большое понимание желаний, лжи и отчаяния друзей и врагов.

– Но он погиб при нападении на Мифрил Халл, – прошептала Квентл.

– Вы тоже, – напомнил Громф. – Но вы неправы в любом случае. Наш друг не умирал благодаря нашему бра... благодаря усилиям Бреган Д’Эрт.

– Киммуриэль, – заключила Квентл, кивнув. А Громф был рад, что он поправил себя достаточно быстро, и что Киммуриэль Облодра, один из немногих выживших членов павшего Дома, опытный псионик, известный союзник иллитидов, и, по совпадению, в настоящее время один из co-лидеров банды наемников, обоснованно пришел ей на ум.

Киммуриэль даже не принимал участия в спасении тяжелораненого иллитида их братом Джарлаксом. Но Квентл не должна была знать, что-либо знать, о том, что Джарлакс был вообще с ними связан!

– Как давно ты знаешь о проницателе? – подозрительно спросила Квентл.

Гром посмотрел на нее непонимающе. – Так же долго, как и вы... – начал он отвечать.

– Как давно ты знаешь, что он здесь? – уточнила верховная мать.

– Много месяцев, – ответил Громф, хотя, обдумав вопрос, он понял, что, вероятно, много лет.

– И ты не думал мне сообщить?

Громф снова посмотрел на нее непонимающе. – Вы думаете использовать Метила, как когда-то его использовала Ивоннель? – Прежде чем Квентл успела ответить, он добавил, – Вы не можете! Существо весьма повреждено, уверяю вас, и в этой роли может вызвать у вас только огорчение.

Квентл вскинула руку на иллитида, который подошел слишком близко. Она произнесла заклинание приказа. – Остановись!

Обычно подобные заклинания никогда не действовали на существ такого интеллекта, но когда Верховная Мать Квентл произнесла приказ, он оказался намного более эффективным. Возможно, в сочетании с явно уменьшившимися ментальными способностями Метила Эль-Видденвельпа, иллитид резко остановился.

– Тогда почему мы здесь? – многозначительно спросила Квентл своего брата.

– Потому что Ивоннель знает, – ответил он и повернулся к железному ящику на парящем диске. Он взмахнул над ним рукой, крышка поднялась волшебным образом, и сказал, – Смотрите.

Квентл ахнула вновь, когда она заглянула в ящик, чтобы увидеть иссохшую голову, разрубленную пополам и снова сшитую, в голове, она, конечно, признала, разрубленную голову ее давно умершей матери!

– Что это? – спросила она, отступив в ужасе. – Ты смеешь хулить...

– Чтобы сохранить, – поправил Громф.

– Где ты взял это… ее? Кто?

– Разумеется, Бреган Д'Эрт. Те же, кто спас Метила.

– Это бессовестно!

– Ты хочешь воскресить Ивоннель? – ее голос заметно дрожал, отметил Громф, и справедливо, такое действие может отнять у нее положение верховной матери, в конце концов.

Громф покачал головой. – Наша дорогая покойная мать далеко за пределами этого. Магия, которая поддерживала ее жизнь ее на протяжении столь многих столетий, давно рассеялась. Если вернуть ее теперь, ну, в общем, она просто увянет, высохнет и снова умрет.

– Тогда зачем тебе это? – спросила Квентл, указав на ящик, и она даже осмелилась подойти ближе и еще раз взглянуть на неприятную вещь.

– Для начала это диковина, – промолвил Громф. – Разве вы не жаловались мне много раз о моих коллекциях?

– Это выходит за рамки даже твоих нездоровых интересов, – сухо сказала Квентл.

Архимаг пожал плечами и улыбнулся. – В самом деле, возможно, вы правы, но… – Он остановился и указал подбородком за спину своей сестры. Квентл повернулась и обнаружила иллитида в очень возбужденном состоянии, он дрожал и подпрыгивал, и по его белой мантии текла слюна.

Квентл снова повернулась к брату и сурово на него посмотрела. – Объясни! – потребовала она. – Что профанация...

– Кажется, я сохранил больше, чем физическую голову нашей мертвой матери, – небрежно ответил Громф. – Ибо, как я узнал от Киммуриэля Облодры из Бреган Д’Эрт, а он от иллитидов, физический разум полон узоров, крошечных соединений, сохраняющих воспоминания. – Когда он говорил, он махнул рукой и диск поплыл мимо Квентл к Метилу, щупальца которого жадно покачивались.

– Вы не посмеете! – сказала верховная мать им обоим.

– Я делал это уже много раз, – ответствовал Громф. – К твоей выгоде, я полагаю.

Квентл бросила на него сердитый взгляд.

– Паучья Королева знает об этом, – пояснил архимаг. – Так сказала Хозяйка Арак-Тинилита, с которой я говорил.

Глаза Квентл вспыхнули гневом, и ее рука опустилась на ее страшный кнут, но все пятеро змей кричали у нее в голове, чтобы она сдержалась. Дрожа от гнева, ибо она хорошо знала наперсницу своего коварного брата, верховная мать взяла себя в руки, насколько это возможно, и прошептала сквозь зубы, – Ты доверяешь Минолин Фей больше, чем мне?

– По велению Ллос, – последовал убийственный ответ, так легко и уверенно.

Квентл закричала и вздрогнула. Затем повернулась и отступила шаг, когда она увидела, что Метил склонился над открытым железным ящиком, щупальца существа шарили в черепе Верховной Матери Ивоннель Бэнр, без сомнения!

– Я не открыл дорогой Минолин ничего конкретного, конечно, – буднично продолжал Громф. – Только в неопределенных загадках.

– Ты выбрал бы Дом Фей-Брэнч вместо Дома Бэнр?

– Я выбрал бы сильную Хозяйку Арак-Тинилита в качестве наперсницы в самом срочном вопросе для Паучьей Королевы. Минолин Фей понимает, что любое предательство с ее стороны будет шагом против Ллос, а не только против Дома Бэнр. Поймите, Верховная Мать, Паучья Королева не гневается на меня. Действительно, учитывая ответ служанки Сос’Умпту и Миринеил в этот день, я поддерживаю уверенность, что леди Ллос ожидала это все время, и, безусловно, она одобряет это, и, вероятно, она это организовала. И это, в конце концов, ваша собственная вина, дорогая сестра.

В глазах Квентл вспыхнула злоба. – Минолин Фей слаба, – промолвила она. – Дура высшего порядка, она слишком глупая, даже чтобы понять свое собственное невежество.

– Да, примите истину моего оскорбления, – без страха ответил Громф. – Как вы оцениваете свое пребывание Верховной Матерью Мензоберранзана?

– Кто ты такой, чтобы задавать мне этот вопрос?

– Я архимаг. Я ваш брат. Я ваш союзник.

– Город процветает! – аргументировала Квентл. – Благодаря мне мы расширились до Гонтлгрима!

– Вы пытаетесь убедить меня или себя? – ехидно спросил Громф, ибо они оба знали правду. С конца Магической Чумы вокруг них пошли колоссальные события, и сама леди Ллос играла в сфере тайной магии, Громф знал, и все же, все это время, жители Мензоберранзана были простыми зрителями, в конце концов.

И в то время как на первый взгляд Дом Бэнр как всегда крепко держал город, благородные Бэнры знали истину. Уход Дома Ксорларрин, Третьего Дома города и одного из величайших по магической силе, был огромным риском, который мог привести к большим волнениям в Мензоберранзане. Возможно, это будет рассматриваться как возможность для подъема к конечному рангу Матроны Мез'Баррис Армго из Дома Баррисон Дель'Армго, соперницы Бэнр, которая давно хотела на место Ивоннель и теперь на место Квентл.

Видимость со стороны, Громф знал это, и Квентл это знала: Мензоберранзан балансировал на краю гражданской войны.

– Наш друг готов к вам, – промолвил Громф.

Квентл смотрела на него с любопытством, потом, уловив суть, ее глаза расширились, когда она повернулась лицом к иллитиду, который стоял прямо позади нее. Квентл быстро шагнула в сторону или попыталась, но Громф был быстрее, он наложил на нее заклятье удержания, двеомер, который не должен был захватить Верховную Мать Мензоберранзана.

Если леди Ллос это не позволяет, к своему ужасу поняла Квентл, когда она застыла на месте.

Однако она боролась против магии изо всех сил, совершенно бесполезно, а щупальца Метила Эль-Видденвельпа достигли ее нежной кожи, коснулись ее шеи и лица, заскользили к ноздрям.

Ее лицо превратилось в маску негодования, возмущения и самого чистого гнева, который когда-либо видел Громф. Он знал, что, если она найдет силы вырваться, она набросится на него, физически и магически, чтобы наказать, жалить и рвать. Она бы сразу взялась за пятиглавый змеиный хлыст, дала бы змеям напасть на него, наполнив его их мучительным ядом, позволив им прогрызть живот и угоститься его внутренностями.

Ах, если бы только она смогла вырваться!

Но она не могла, ибо леди Ллос одобряла этот очень болезненный и глубокий урок, и Громф был уверен, что к тому времени, когда Квентл будет освобождена, она будет скорее благодарить его, чем наказывать.

Тем не менее, в данный момент было насилие на самом личном уровне, возмущение первобытной силы и боль самого мучительного рода.

Как она кричала! При ужасе и самой чистой и изысканной боли, иллитид делал свою работу. Отчаянные вопли Квентл разносились по коридорам Подземья.