Текст книги "Ночь Охотника (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3. Фестиваль Основания

– И теперь вы понимаете, почему я никогда не выслеживал Дзирта До’Урдена и не убил его, – сказал Громф Квентл, когда они вернулись на территорию Бэнр, и верховная мать оправилась от нападения иллитида.

– Его использует богиня, – кивнула Квентл.

Она не улыбалась, тем не менее, отметил Громф, из-за этих воспоминаний, сущности Ивоннель, которую Метил передал его сестре, архимаг сомневался, что он когда-либо увидит ее улыбку снова, если не от удовольствия изнуряющей боли другого.

Он отметил задумчивую позу своей сестры, очень похожую на частую позу его матери, Громф никогда не замечал такой позы за Квентл.

– Зачем его испытывать? – спросила она. – Почему именно сейчас, когда у нас столько проблем?

Хороший вопрос, подумал архимаг, и его он подробно обсудил с Минолин Фей как раз в предыдущую десятидневку. Паучья Королева расширяет свою власть, уже в сфере богов, а не среди простых смертных, так зачем же ей возиться с таким незначительным бродягой-дроу?

– Это вопрос для жриц, а не для волшебников, – ответствовал он.

Квентл сузила глаза, ибо теперь, она, конечно, поняла направление планов Ллос, курс, который, безусловно, возносил Громфа и других волшебников. – И ты говорил со жрицами… точнее со жрицей, – напомнила она ему. – И на эту самую тему.

Громф выпрямился за столом и внимательно посмотрел на сестру. – Моя дорогая сестра… – начал он.

– Никогда не называй меня так, – перебила она, ее голос был уверенным и даже угрожающим.

– Верховная Мать Квентл, – поправился он.

Громф поднес пальцы к сжатым губам, приняв свое типичное положение, обдумывая некоторые довольно поразительные возможности. Он знал, что смотрел на существо, намного большее, чем то, которое он вывел из Мензоберранзана лишь короткое время назад. Метил Эль-Видденвельп влил Квентл множество воспоминаний Верховной Матери Ивоннель Бэнр и понимание Ллос их умершей матерью, и, казалось бы, более чем немного личности их покойной матери также. Он знал, что это даст возможность Квентл получить собранное понимание иллитида, это была тренировка, чтобы укрепить ее в это время нужды леди Ллос. Она была Верховной Матерью Мензоберранзана, и таким образом, властвовала в городе, но, на самом деле, все, кто знал внутренние механизмы Дома Бэнр, понимали, что Громф, старший, самый опытный, самый высохший, работал за кулисами.

Это вообще было риском, взятие Квентл Метилом могло наделить ее достаточно, чтобы изменить эту динамику.

– Госпожа Минолин Фей сказала, что боги в смятении, – ответил он, опустив руки, хотя, конечно, не опуская взгляд. – Во многих различных углах перестройка идет полным ходом.

– У Паучьей Королевы большие проблемы.

– Почему вы спрашиваете меня, а не ее? Вы Верховная Мать Мензоберранзана…

– Не нужно говорить, кто я и что я должна делать, – ответствовала Верховная Мать Квентл. – Я бы не стала беспокоить Ллос для ответов, которые могут предоставить другие, ни беспокоить ее служанок в расплетенной сети, чтобы узнать то, что уже знают другие в моем городе.

– Вы думаете, что личная мелочность выше богов? – прямо спросил Громф.

Затем последовала улыбка, удивившая его. Кривая и знающая усмешка, злая, которую Старший Сын Дома Бэнр хорошо знал, хотя он не видел ее более века.

– Тогда наглый бродяга остается несущественным, – рассудила Верховная Мать Квентл. – Шип, который будет использоваться против конкурирующей богини, обращенный к великолепной тьме, ни по какой-то практической причине, а чтобы причинить боль ведьме Миликки.

– Или все снова обернется неудачей для Паучьей Королевы, и, таким образом, крик боли, который вы слышали, означал начало вашего последнего пути.

– В своем сердце и душе, бродяга До'Урден предал леди Ллос еще раз.

Как тогда, когда бродяга До'Урден убил тебя, подумал Громф, но не сказал, хотя он, возможно, все же сказал это, понял он, поскольку его ухмылка, несомненно, его выдавала.

– Миликки выиграла то незначительное сражение за сердце Дзирта До’Урдена, – сказал Громф, не глядя на сестру. На самом деле, он глядел в прошлое, пытаясь выяснить, как его мать обращалась с такими новостями. Что Квентл могла бы, в конечном счете, противопоставить против того стандарта, задавался вопросом он?

– Я должен уничтожить изгоя До'Урдена? – спросил архимаг.

Верховная Мать Квентл смерила его недоверчивым, почти жалостливым взглядом, и Громф получил свой ответ. Проницатель так много ей дал! Ибо, разумеется, это был правильный ответ, ответ, который даст Громф, ответ, который дала бы Ивоннель, ответ Ллос, необходимый от Верховной Матери Города Пауков Квентл.

Обладая этой информацией относительно источника крика леди Ллос, прежде чем столкнуться с иллитидом, мелочная Квентл уже послала бы Громфа и дюжину других убийц истребить ничтожного бродягу из Дома До’Урден, бесполезное начинание, которое принесет только сиюминутную вспышку мстительной радости, а затем бы пришло понимание, что изгой был тогда со своей богиней, и что богиней была не Ллос, и что Ллос не насытилась… а богиня никогда так легко не относилась к вопросу окончательной смерти.

– Взять с мечом легко, – заявила Верховная Мать Квентл. – Но желательно взять сердцем.

– И все же богиня не получила его сердце.

Квентл снова улыбнулась, нет, Громф больше не мог думать о ней как о Квентл, понял он. Верховная Мать Квентл опять улыбнулась, ужасной, злой, восхитительной, вдохновляющей улыбкой.

– То, что мы не можем взять, мы разрушаем, – спокойно сказала Верховная Мать Квентл.

Да, Громф знал, он понизил себя к подвластному статусу еще раз, более чем в официальном звании. Все эти годы он лелеял Минолин Фей, его ученицу на путях интриг, его марионетку в его планах власти над его жалкой сестрой, его любовницу, все это, вероятно, теперь развеется, когда Квентл так глубоко изучила разум Ивоннель.

Ивоннель Вечная, подумал он, вспомнив прозвище, которое он часто слышал, прикрепленное к его влиятельной матери, которое оказалась жестокой шуткой, когда топор дворфьего короля расколол иссохший старый череп Ивоннель. Но, возможно, это прозвище было большим, чем мимолетный намек, в конце концов. Быть может, благодаря покачивающимся щупальцам Метила, слово «вечная», оставалось подходящим описанием.

И Громф только что дал интуицию «вечной» своей сестре.

Поскольку леди Ллос потребовала это от него.

Так тому и быть.

– Завтра Фестиваль Основания, – промолвила Верховная Мать Квентл.

Громф смотрел на нее недоверчиво, но только вначале, только пока он не напомнил себе, что перед ним сидит не просто Квентл. Затем его взгляд стал подозрительным. Ведь когда Дом Бэнр не относился к фестивалю легкомысленно и даже цинично? Двадцатый день Чеса, третьего месяца, был объявлен годовщиной основания Мензоберранзана, и в тот день коллективная защита города припадает к земле, расслабляясь в глубоком общинном вздохе. Ворота Дома меньше охранялись, на самом деле, даже открывались для прохожих, ибо, как известно, иногда в городе появляется аватара Ллос, и, в таком случае, на весь город снисходит благословение.

Дом Бэнр был очень близок к богине, и не мог позволить себе этого лишиться, отпустив стражу, Фестиваль Основания проходил в дни Ивоннель (Собольи Годы, как назвали их в Мензоберранзане), был простой формальностью, редко упоминался, едва замечался, и использовался Домом через лазутчиков Бреган Д’Эрт, как правило чтобы получить информацию о обороне и слабых местах других благородных Домов.

– Матрона Биртин Фей пригласит… – Верховная Мать Квентл замолчала и издала злой смешок, затем поправилась, – Матрона Биртин радушно пригласит нас отобедать в ее достойном доме, и мы, конечно, примем ее приглашение, поскольку Основание требует этого от нас.

– Мы пойдем в Нарбонделлин? – спросил Громф с открытым и решительным скептицизмом, ссылаясь на район замков, театров, арен и двух из восьми правящих Домов Мензоберранзана. Хотя Нарбонделлин был достаточно модным адресом в Городе Пауков, и, действительно, Гром часто посещал эту область, прежде редко все благородные Дома Бэнр покидали К’елларц’орль, самый великолепный район города, где проживали величайшие из благородных Домов, если они не пошли на войну. Традиция Фестиваля Основания призывала неродственные Дома обедать вместе, демонстрируя редкое единство, но Дом Бэнр обычно использовал эту традицию, чтобы принять Матрону Мез'Баррис и ее Второй Дом, Баррисон Дель'Армго, или наоборот.

– Я жду приглашения Матроны Биртин, – хитро сказала Верховная Мать Квентл, ее усмешка теперь была твердо направлена на Громфа. Сказав это, она поднялась и ушла, оставив старого мага довольно смущенным.

Дом Фей-Бранч, шестой Дом Мензоберранзана, Дом Минолин.

Почему Квентл, Верховная Мать Бэнр, устроила это, задавался вопросом Громф, и действительно, как?

***

Она была одной из старейших дроу Мензоберранзана и дольше всех была верховной матерью, однако ее Дом, Баррисон Дель'Армго, был вторым самым молодым из всех великих Домов города, который был образован лишь восемь веков назад. Под ее руководством Дом Баррисон Дель'Армго быстро поднялся до предпоследнего ранга в городе. Только четверть тысячелетия назад он был лишь сорок седьмым Домом города, едва ли известным и незаметным для истинной власти Мензоберранзана. Прыжок в ранжировании до шестнадцатого привлек к ним внимание, тем не менее, и когда матроны Правящего Совета, наконец, удосужились присмотреться к путям и силам Армго, стало довольно очевидно, что Мез’Баррис недолго будет наблюдать за Правящим Советом издалека.

Мез’Баррис нашла свою нишу власти. Другие Дома соперничали за благосклонность Ллос строя часовни и обучая жриц, но Матрона Мез'Баррис повела свою семью другим путем. Баррисон Дель'Армго был известен своими волшебниками, как и их главные соперники, Ксорларрины, но кроме того, этот Дом был домом многих величайших воинов Мензоберранзана. Каждый год ряды Мили-Магтира, академии воинов-дроу, включали полный набор подающих надежды воинов Армго.

Тысяча воинов Баррисон Дель'Армго составляла костяк военного гарнизона города и предоставляла Мез’Баррис самую твердую основу для армии ее Дома, которая не подчинялась прихотям непостоянного божества или приливам и отливам магии.

И теперь все стало еще интересней. Матрона Мез'Баррис хорошо знала о растущей нестабильности в одном Доме, Доме Бэнр, который стоял между ней и вершиной власти Мензоберранзана.

– Они идут, как будто весь город должен стоять и смотреть в страхе, – Верховная Жрица Таарул сказала своей матери, когда они стояли вместе на одном из самых уединенных балконов обширного здания. Баррисон Дель’Армго только недавно переехал в К'елларц'орль из Нарбонделлина, и поэтому, их помещение еще не было столь великолепно или магически подчеркнуто как огромное здание Бэнр.

– Они Бэнр, – сказал Малагдорл, Старший Сын и Оружейник Баррисон Дель'Армго. – Пусть Мензоберранзан принимает их с благоговением, ибо скоро мы познаем восхищенные взгляды.

– Не говори о таких вещах открыто, мое порывистое дитя, – проворчала Мез'Баррис, но в ее голосе было больше гордости, чем гнева. Наблюдая парад с высоты, она могла вообразить, что скоро это будет парад ее собственного Дома.

Но она не могла отрицать зрелищность и красоту процессии Дома Бэнр, воины маршировали решительно, в дисциплинированной точности, в своих великолепных доспехах. Блеск сотен оружий сиял и искрился в акцентированном магическом освещении, все было сделано с взыскательной точностью, с заклинаниями, и должно было отлично показывать мерцающий металл боевого топора, меча или наконечника копья. Волшебные огни фиолетового, синего и оранжевого цвета освещали командующих группы и их больших подземных ящеров. Заклинания света, казалось, исходили из сопровождающих их магических нефритовых пауков, от размера пони до больших монстров. Они охраняли Бэнр и несколько других Домов на К’елларц’орль. Эти пауки окружали самый важный контингент, благородных жриц. Мез'Баррис не потребовалось много времени, чтобы разыскать Верховную Мать Квентл. Она выскользнула из ворот Бэнр на полупрозрачном диске фиолетовых и синих энергий, ее старшая дочь и Сос'Умпту были рядом позади и по бокам, слева и справа, на собственных дисках. Красное магическое пламя горело в центре их треугольника, отлично подсвечивая Квентл, и, казалось, что она сидела в ореоле красного света. Этот оттенок хорошо подчеркивал цвет ее глаз, что Мез'Баррис видела ее глаза даже на таком расстоянии. На мгновение показалось, что Квентл смотрела прямо на нее.

Бесспорно, Бэнры знали, как идти, и весь город будет дрожать от их прохождения. Затаившей дыхание Мез’Баррис потребовались много ударов сердца, чтобы понять, что это шествие не было нормальным, даже для Фестиваля Основания. Теперь, по крайней мере. Она не видела такого от хваленых Бэнров уже десятилетия, даже больше века, с тех пор…

– Ивоннель, – прошептала она, и ей было ясно, что Верховная Мать Квентл делала важное заявление, на весь город, и, вероятно, учитывая отъезд Матроны Зирит и Ксорларринов, она посылала предупреждение Матроне Мез'Баррис.

Малагдорл слегка зарычал, когда процессия прошла мимо Дома Баррисон Дель'Армго, всего в пятидесяти футах от балкона, где собрались аристократы Армго. Оружейник Энджрел Бэнр возглавлял шествие, верхом на ящере с чепраком с драгоценными камнями и колокольчиками, сидя высоко и гордо.

– Действительно, – сказала Мез'Баррис, заметив источник его ярости, и сплюнула. – Скажи мне еще раз, почему ты не нашел возможности его убить?

Малагдорл опустил глаза. Великое соперничество между оружейниками двух первых Домов вернулось на много десятилетий назад к легендарным поединкам между Утегенталем Армго и Дантрагом Бэнр. Таким образом, казалось, это будет иметь место и с их преемниками, и Малагдорл не хотел ничего больше. Но Энджрел, в последнее время, уклонялся от всяких конфликтов.

Мез'Баррис знала почему. Она знала о Тиаго, который становится сильным и создает себе громкое имя, и она знала о Старшем Сыне Омоне, старшем сыне Квентл, который только что закончил свой первый год в Академии. Энджрел играл осторожно, потому что любая его ошибка может вытеснить его как оружейника одним из двух нетерпеливых парвеню.

Процессия все продвигалась вперед. Наконец Мез’Баррис заметила Громфа, удивительно далеко позади в длинной череде, верхом на спектральном скакуне движущихся оттенков и амфорной магии. Он казался то адским конем, то подобным рофу существом, то чем-то промежуточным, или совсем другим.

Жестких губ Мез'Баррис коснулась улыбка. Громф ненавидел Квентл, она знала это, или думала, что знала, и с подъемом волшебников среди паствы Ллос, он уничтожит соперницу Мез'Баррис.

– Они не будут обедать с Ксорларринами? – спросила жрица Таарул, когда стало очевидно, что армия Бэнр двигается мимо волшебного шпиля Третьего Дома и вообще покидает К’елларц’орль. К этому моменту линия Бэнр простиралась вплоть от ворот Бэнр до гигантских грибов, которые отделяли К’елларц’орль от остальной части города.

– Это Основание, – уверенно напомнил ей Малагдорл. – Они должны обедать с Домом, который не объединен… – из его голоса исчезла уверенность, ибо обе жрицы посмотрели на него явно позабавленные тем, что его так интересует эта странная традиция.

– Верховная Мать Квентл, несомненно, собирается сделать новые набеги, – промолвила Мез'Баррис. – С грядущим отъездом Ксорларринов она, возможно, наконец, поняла, что у нее открыт фланг. – Она кивала, когда говорила, уверенная в своих утверждениях. Дом Ксорларрин и Дом Бэнр, Первый и Третий, окружали Баррисон Дель'Армго, но в то время как оба следующих Домов в линии, Фэн Тлаббар и Миззрим, были объединены с Бэнр, оба, оставались непримиримыми соперниками, их конкуренция только усилится с отъездом из Мензоберранзана самого большого союзника Фэн Тлаббар, Дома Ксорларрин. На самом деле, желанный разряд Третьего Дома будет открыт, вероятно, для одного из них, дабы заполнить пустоту. С точки зрения отношений между Домами Бэнр и Армго, это не могло быть хорошими новостями для Верховной Матери Квентл. В то время как Фэн Тлаббар и Миззрим вместе могли бы быть сильнее, чем один Ксорларрин, Верховная Мать Дома Бэнр никогда не могла на них рассчитывать, вместе или по отдельности, чтобы сдержать амбиции Дома Баррисон Дель'Армго, как она рассчитывала на Матрону Зирит Ксорларрин.

– Парад Бэнр слишком дотошно организован, – спокойно отметила Мез'Баррис и понимающе кивнула. Ее дочь и оружейник взглянули на нее. – Они пытаются спроектировать силу и порядок, чтобы подавить хаос, который, конечно, достигнет парадной двери Квентл.

Глаза Таарул широко раскрылись при этом замечании и даже унылый Малагдорл уловил, что Квентл упоминалась без соответствующего титула, предлагающего почтение.

Дома Мензоберранзана шли на войну и за меньшее.

***

Процессия Дома Бэнр прошла через каждый район в Мензоберранзана, вплоть до возвышения Брешской Крепости, где стояло три здания академии дроу. А затем через Западную Стену, через весь город, прежде чем прийти в район, известный как Нарбонделлин. Который был сразу за грибным лесом от К’елларц’орль. С каждого балкона и каждого окна, смотрели дроу, и, что было так типично для Мензоберранзана, половина глядела со страхом, а другая половина с благодарными поклонами неизменности лица Бэнр.

Процессия разделилась, когда приблизилась к Нарбонделлину, отборные стражи группы заняли позицию за пределами открытых ворот Дома Фей-Бранч. Только королевская группа прошла внутрь, включая сестру и брата Квентл, Сос'Умпту и Громфа; дочь Квентл Миринеил; Оружейника Энджрела Бэнра; и Патрона Велкриста, нынешнего партнера Квентл, некогда волшебника Дома Ксорларрин.

Даже если бы это не был Фестиваль Основания, то эти шестеро не шли бы со страхом, хотя, конечно, почти каждый дроу, который видел, что они пришли, сжимался.

Матрона Биртин Фей встретила их у двери между Минолин и Патроном Калагером. Биртин выглядела немного удивленной небольшим числом присутствующих, и оба, Громф и Квентл, уловили вспышку чего-то еще, раздражения? Поскольку Биртин смотрела мимо них и заметила армию, которую Бэнры поставили за пределами ее территории.

Шаги матроны Биртин выдавали нервозность, когда она следовала впереди в столовую, где был устроен пир на столе между почти двумя десятками стульев. Половина была занята благородными Фей-Бранч, а вторая половина явно предназначалась для Бэнров. Биртин махнула рукой, очевидно, давая сигнал уйти всем, кроме ее самых близких членов семьи.

– Позвольте им всем остаться, – шепнула ей Верховная Мать Квентл. – Так вы сможете заполнить остальные стулья. – Она посмотрела на Минолин. – Твой брат здесь? Я была бы рада увидеть его снова.

Нетипичный жест явно потряс Минолин, и они с матерью обменялись обеспокоенными взглядами, как будто задавались вопросом, не собирают ли Бэнры их всех вместе для убоя.

– Мы два древнейших Дома Города Пауков, – заметила Верховная Мать Квентл. – Наши связи со временем истерлись, казалось бы, но в эту новую эру возрождения богини, мы восстановим эти связи.

– На лице Биртин промелькнуло удивление и надежда, едва заметно, но Громф, конечно, это отметил. Было общеизвестно, что Зирит Ксорларрин уже перемещала многие свои ресурсы в Гонтлгрим, и ходили слухи, что на Зирит шло давление, чтобы она отказалась от разряда Дома и места в Правящем Совете. Фей-Бранч был Шестым Домом Мензоберранзана, поэтому, конечно, на линии восхождения; Верховная Мать Квентл предлагала свою поддержку на третий разряд?

Громф поймал взгляд Минолин Фей, которой он ответил, слегка пожав плечами, и его безразличие вызвало у жрицы что-то вроде рычания. Она была на краю, понял архимаг, и он про себя поздравил свою сестру, если он все еще мог думать о Верховной Матери Квентл, как о сестре, с резким и хитрым поворотом в настроении.

Матрона Биртин усадила за стол самых достойных членов ее Дома, а шестеро Бэнров с ними смешались. Энджрел и Г'елдрин Фей, старые друзья с Академии, оба оружейники, сели в дальнем конце с другими воинами, чтобы обсудить недавние события в Мили-Магтире, в то время как Патрон Велкрист и волшебник Дома Фей-Бранч Зенар вели дискуссию о возвращении Плетения. Громф, тем не менее, не присоединился к своим товарищам волшебникам, и вместо этого держался рядом с Верховной Матерью Квентл, сидевшей во главе стола, разумеется, с Матроной Биртин справа и Минолин Фей слева от неё.

Еда была вкусной, музыка великолепной и не подавляющей, и празднование было организовано со всей тщательностью, какую можно было ожидать благородного Дома, уступающего только Дому Бэнр в возрасте и традициях среди разрядов Мензоберранзана. Как обычно, разговор оставался легким с немногими словами презрения о других Домах, и обе Матроны по очереди озвучивали мнения о той или другой многообещающей ситуации. В Городе Пауков, в конце концов, это был день, как правило, единственный день, всеобщей надежды и обновления, единственный день, предназначенный для предположения, что весь Мензоберранзан был больше, чем семейные части.

– Я была так взволнована, когда получила ваше приглашение, – Верховная Мать Квентл сказала Биртин.

Громф видел, что Минолин напряглась, ибо приглашение, безусловно, было недвусмысленно. – Мы старейшие, краеугольные камни Мензоберранзана, постоянные в водовороте все время движущейся власти и преданности. – Бэнр слегка, практически смущенно усмехнулась и добавила, – Хотя некоторые вещи, такие как вершина власти Мензоберранзана, действительно вечные.

Удивительная демонстрация гордости той самопровозглашенной вершиной, подумал Громф. Он не был удивлен, как, очевидно, были и Биртин и Минолин, или озадачен, а скорее заинтригован. Если бы его сестра сделала это замечание только на день раньше, Громф бы решил, что это неуклюжая ошибка, но теперь, после ее близкого слияния с опытом Ивоннель, он знал, что это было ловким ходом.

Верховная Мать Ивоннель Вечная не совершала ошибок, и таким образом, Громф теперь ожидал, к своему удивлению, ту же самую компетентность от Квентл.

– Где же доверие и дружба между Бэнр и Фей-Бранч? – спросила она с преувеличенным вздохом.

– Истончились смертью, несомненно, – ответила Матрона Биртин, в ее голосе были намеки на раздражение.

Громф закашлялся, чтобы скрыть свой смех. «Истончились смертью» было идеальным описанием, думал старый архимаг, поскольку за последние несколько десятилетий в Доме Фей-Бранч безвременной смертью умерло много благородных. Биртин и ее Дом отступили, затаились, с большим подозрением, что Дом Бэнр сыграл роль во многих из этих безвременных кончин, с серьезным основанием.

– Да, – согласилась Квентл, подыгрывая. – Слишком истончились.

Минолин Фей заерзала на стуле, явно ощущая дискомфорт, на грани выбалтывания очевидного и совершенно неуместного вопроса, почему Верховная Мать Квентл потребовала этот общий обед.

– Мне сказали, что Матрона Зирит скоро уедет, – промолвила Матрона Биртин. – Интересно, что будет с цитаделью Ксорларрин на К’елларц’орль?

– Она не будет открыта для нового Третьего Дома, – ответствовала Верховная Мать Квентл.

– Каким бы он ни был, – несколько лукаво сказала Матрона Биртин.

– Это не будет Фей-Бранч, если вы об этом думаете, – ответила Верховная Мать Квентл, и теперь даже Громф не мог подавить скептицизм. Минолин снова заерзала, и, казалось, была готова наброситься. Матрона Биртин отшатнулась от Квентл, ее челюсть была отвисшей. Все вокруг них за столом, внезапно затихли, и Громф начал обдумывать слова заклинания, дабы эффективно эвакуировать себя из этой потенциально смертельной драки.

– Вы не честолюбивое дитя, Биртин, – продолжала Верховная Мать Квентл, не испугавшись, а напротив, даже отбросив титул женщины. – В городе не секрет, что у Фей-Бранч нет союзников, и что Матрона Жиндия из фанатического Меларни планирует восхождение по лестнице. Если вы займете место Матроны Зирит в Правящем Совете, то три превосходящих Дама будут жаждать вашего падения.

– Нельзя так шутить на Фестивале Основания, – вмешалась Минолин Фей.

– А жрица не должна забывать свое место, – проворчала Матрона Биртин.

– Ваш обмен обойдется обоим нашим Домам благосклонностью Ллос, – Минолин умоляла Верховную Мать Квентл.

– Дорогое дитя, – ответила Верховная Мать Квентл, которая была не старше Минолин, ее голос сочился сладкой снисходительностью, – больше никогда не делай ошибку, объясняя мне желаниями Ллос.

Среди дроу была старая поговорка, что уши Верховной Матери были такими острыми, что могли уловить даже шелест падающей на пол пряди волос. В тот момент в комнате внезапно стало так тихо, что Громф поверил, что пословица не была преувеличением.

Верховная Мать Квентл посмотрела на Матрону Биртин, словно приглашая ее говорить, но другая женщина этого не сделала, и вместо этого вернулась к своей еде, так же, как и все остальные. В течение долгого-долгого времени не было произнесено ни слова.

Домашняя прислуга быстро очистила тарелки, когда трапеза была окончена, и Матрона Биртин повела группу в смежную комнату еще большего размера, где посетители бродили небольшими группами. Громф направился к Велкристу и другим волшебникам, но, незаметно, оставался сосредоточенным на центре вечера, на верховных матерях и их верховных жрицах. Он видел, как Сос’Умпту кинулась говорить с Матроной Биртин, указывающей на юг, на другие комнаты. Мгновение спустя Биртин, Сос’Умпту и Миринеил ушли туда, оставив Верховную Мать Квентл, так удачно, наедине с Минолин Фей.

Эта пара также ушла, но на запад.

Громф потер большим пальцем кольцо на своем указательном пальце, тайно послав невидимую проекцию по их следу. Его сознание последовало за дуэтом, когда они пошли из комнаты, вниз по небольшому коридору, и через ряд двойных дверей на балкон, выходящий на столб Нарбондель и западные пределы Мензоберранзана, позади столба.

Верховная Мать Квентл оглянулась, на ее лице было любопытное выражение. Она закрыла дверь, взмахнув рукой, и даже больше, понял Громф, ибо его чар больше не было, связь нарушилась. Велкрист около него что-то болтал об экспедиции Ксорларрин в Гонтлгрим, маги Фей-Бранч, хватались за каждое его слово. Успех Ксорларринов, единственного Дома дроу, который поднял тайную магию к уровню божественной, имел большое значения для них как волшебников и как мужчин. Громф притворился, что слушает. Конечно, он знал намного больше о том, что происходит в Гонтлгриме, чем Велкрист когда-нибудь будет знать, так как он устроил экспедицию в первую очередь. Но он продолжал смотреть на запад, на двери, через которые вышли Верховная Мать Квентл и Минолин Фей. Маг почти ожидал, что какой-нибудь взрыв разорвет западное крыло Фей-Бранч.

Он больше не может предсказать действия Квентл, понял он, и не может контролировать их или даже влиять на них в любой значительной степени.

Значения его подарка сестре легли тяжким грузом на его старые плечи.

***

– Я должна перед тобой извиниться, – сказала Бэнр Минолин, когда они остались вдвоем. Тепловое свечение Нарбондель стало уменьшаться, день заканчивался.

Жрица с подозрением взглянула на Бэнр.

– На протяжении многих лет я тебя оскорбляла, думая, что ты достойна моего презрения, считая тебя хнычущим ребенком и не более того, – продолжала Верховная Мать Мензоберранзана. – Я только оставила тебе власть в Арак-Тинилит, так как выполнение этого способствовало славе города. Дом Фей-Бранч должен быть сильно представлен в Академии Ллос, конечно, но ты действительно сможешь это доказать?

От оскорбления Минолин напряглась, ее глаза сузились, и она сжала руку в кулак. Она хотела наброситься, но Бэнр знала, что Минолин не хватит мужества сделать это. Она была не бойцом, а заговорщиком, действующим с уловками и осторожностью в тени.

– Я мало понимаю в несокрушимости твоих костей, – продолжила Бэнр, – или ум скрывается за твоими унылыми глазами.

Эти глаза вспыхнули при таком замечании! Минолин была явно выведена из равновесия, оскорблена и сердита, но также и загнана в угол врагом, и она знала, что не может надеяться победить.

– Ты думала, что Громф в твоей сети, – открыто насмехалась Бэнр. – Ты действительно верила, что могла повернуть его недоверие и неодобрение к простой Квентл против Вечной Бэнр?

Прямое замечание заставило Минолин отступить на шаг. Ее игра, явно, закончена. В течение многих лет она спокойно работала над Громфом, используя всякие хитрости, нашептывая плохое о Квентл, ведьме Квентл! Которую Громф ненавидел уже десятилетия.

Верховная Мать Квентл видела, как все эти мысли играют на лице захваченной в ловушку жрицы, гнев и страх, готовность броситься в драку без надежды, что так или иначе, каким-то образом, она могла бы смягчить это личное бедствие. И круговорот мыслей был спиралью, Бэнр знала, и вел Минолин вниз в отчаяние. Да, она будет вести логичную игру, она была не глупой, а расчетливой и хитрой ведьмой, истинной приверженкой леди Ллос!

И таким образом, Минолин знала, без сомнения, что внезапное понимание ее заклятого врага, этой Верховной Матери, стоящей перед нею, должно быть, пришло от самой леди Ллос.

И поэтому она знала, что она, безусловно, обречена.

Минолин подняла руку, даже мышь будет бороться, если ее загнать в угол, но, конечно, Верховная Мать Квентл оказалась быстрее. В руке Квентл появился Бич, пять корчащихся змей с жадностью напали на бедную Минолин, телепатически над ней насмехаясь, когда они поражали ее нежную плоть. Глаза жрицы расширились от ужаса, поскольку она почувствовала удовольствие вкусившей кровь К’Сотры. Минолин ахнула и упала, когда клыки Зинды достигли ее лица, ибо боялась, что Зинда, самая ненасытная из ее врагов.

«Не сопротивляйся», посоветовал Хсив, третья змея, успокаивающая мелодия в мыслях Минолин очень противоречила мучительной боли от жгучего яда змеи Корры.

Пятая змея, Ингот, не нападала, но мучительно качалась перед глазами Минолин, когда жрица откинулась к стене. В этих черных глазах Минолин могла увидеть надежду, Верховная Мать Квентл знала, поскольку живые змеи ее бича были хорошо обучены и ждали разрешения продолжать.

Минолин Фей была сокрушена. Когда змеи отступили, ее поддерживала лишь стенка.

Затем Верховная Мать Квентл крепко схватила ее за руку и потащила через другую дверь с балкона и в небольшую гостиную. Бэнр толкнула Минолин вперед. Жрица врезалась в какие-то стулья и еле сохранила равновесие.

В течение нескольких мгновений она, казалось, была на грани падения, но потом выпрямилась и повернулась лицом к своей противнице.

– Как вы смеете меня бить в моем собственном доме? И в этот день фестиваля? – начала она ворчать, но слова застряли в горле, когда Бэнр подняла руку и потянулась к ней магией.