Текст книги "Рассвет Короля (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Орк прорычал и сплюнул на землю, но было понятно, что гоблин обладал властью, и это было удивительно. Возможно, из-за его шаманского статуса, но в любом случае, для Реджиса стало очевидно, что эта группа была не сама по себе, и что кто-то более высокого ранга решил, что орк должен слушаться гоблина.

Хафлинг решил, что это было хорошо, хотя и не был уверен в том, почему, пока не очутился ползущим позади гоблина, когда тот пошел между множеством палаток к большому нагромождению валунов.

Под валунами скрывался вход в глубокую пещеру, уходящую под бугор, как обнаружил Реджис. Осмотревшись вокруг, хафлинг похлопал по берету еще раз и стал гоблином, а затем проскользнул в пещеру без единого звука.

Тоннель разделялся на левый и правый проход и продолжался прямо вперед в более глубокую пещеру, где горели факелы. Реджис прокрался вперед и прижался к скале, получив хороший угол обзора. Множество гоблинов ходили у небольшого бассейна с водой, неся миски столь же отвратительного тушеного мяса, в то время как другие танцевали и молились, и еще одни сидели в тенях у далекой стены, и точили свои копья.

Шум со стороны левого тоннеля заставил Реджиса застыть на месте и плотнее прижаться к камню.

Группа гоблинов вышла на перекресток позади него и направилась к выходу.

– Возьмите еду, – услышал Реджис. Кто-то со стороны прохода говорил с гоблинами и его голос звучал очень похоже на голос шамана, которого он видел снаружи. – Больше прибудет, да?

– Больше, – ответил один из отбывающих гоблинов. – Два племени, но тоннели глубоки, и они не доберутся сюда в этот день.

– «Два племени», – повторил одними губами Реджис. Он оставался на месте многого ударов сердца, а затем вернулся туда, откуда пришел и свернул в левый тоннель.

Тоннель закончился коротким понижением, и за крутым поворотом прямо перед ним оказалась овальная естественная пещера, а справа виднелся еще один проход. Он подкрался к импровизированной, плохо подогнанной двери и заглянул в щель.

Там стоял шаман-гоблин, лидер гоблинов, и возился с набором камней расставленных рядами на грубых полках вдоль одной стены, похожей на примитивные счеты. В центре комнаты из дыры в полу торчала лестница.

– «Тоннели глубоки», – тихо повторил Реджис, он сообразил, что это и было входом в Подземье и, вероятно, именно от туда гоблины ждали подкрепление.

Он прокрался к другой комнате, увидел самодельную кровать и постельные принадлежности в скатке, и, оглядываясь, стал осматривать.

Он нашел связку пергаментов, исписанных красивым почерком и хорошими чернилами, и ни один из них не мог быть написан гоблином. Листая, он увидел списки, имена и приказы.

И отметил, также, подпись автора: Тос'ун До'Урден.

Челюсть хафлинга обернувшегося гоблином отвисла. Он знал об одном дроу по имени Тос'ун, но тот дроу не был До'Урденом!

Реджис тяжело сглотнул, не зная, что и думать.

Он услышал шаги шамана.

Тут не было другого выхода.

ГЛАВА 8
Взгляд на восток

– О, они направятся на восток, без сомнения, – Бениаго сказал Джарлаксу. Одним теплым вечером пара гуляла по улицам Лускана. Ветер дул с моря, принося немного облегчения от душной и жаркой погоды, которая установилась на Побережье Мечей в разгар лета в месяц Флеймрул.

Джарлакс посмотрел на лодки, покачивающиеся в гавани, и покачал головой. Дзирт и Компаньоны Халла возвратились и снова собрались вместе, юные и готовые к приключениям.

И, несомненно, они готовы пойти на войну, на войну Квентл в Луруаре.

– Есть донесения из Серебряных Пределов? – спросил Джарлакс.

Бениаго пожал плечами и покачал головой.

– Я потратил последние декады на реорганизацию солдат Бреган Д'эрт, которых ты выслал из Дома До'Урден и отправил ко мне. И на выслеживание спутников Энтрери, как ты и просил.

– Затемнение достигло своего предела?

– Да, насколько я знаю, – подтвердил Бениаго. – И есть слухи, что орки двинули свои силы.

– А что известно о Энтрери?

Бениаго фыркнул и взглянул озадаченно, а Джарлакс глубоко вздохнул и взял себя в руки. Он думал обо всем одновременно, его вопросы, прыгали назад и вперед, мало руководясь логикой.

– Я рад, что вырвался из Мензоберранзана, и из когтей дорогой Верховной Матери Бэнр, – сказал он тихо в свое оправдание.

– И я рад, что ты вернулся в команду, – ответил Бениаго, и почтительно поклонился. – К твоему вопросу: Артемис Энтрери покинул Гаунтл… Кью'Ксорларрин. Это все что я знаю, и мне поведал один из слуг Ксорларрин, что жрица Береллип была убита в своей постели. Верховная Мать Зирит утверждает, что это работа Дзирта До'Урдена, но я так не думаю.

– Энтрери, – уверенно заявил Джарлакс и Бениаго кивнул.

– Так вот, он ушел, и где он теперь, я не могу даже предположить, – продолжил Бениаго. – Кажется, он не последовал за Дзиртом или за другими, не проходил и через Порт Лласт. В этом я уверен, или так уверен, как можно быть уверенным с кем-то подобным Артемису Энтрери. Помимо этого, однако, я не могу найти никаких его следов. Возможно, он пошел своей дорогой, и встретится с Дзиртом в будущем, в условленном месте.

– А след Дзирта?

– Через лес и восточную дорогу к Широкой Скамье. Возможно, он и его компаньоны остаются там, или уже ушли дальше на восток. Они не вернулись на запад, я уверен.

Пара приблизилась по мосту к Охранному Острову и замку Корабля Курта. В стороне вырисовывались окруженные стеной руины Иллюска, древнего города, который предшествовал Лускану. Джарлакс знал, что Киммуриэль был там, в глубине катакомб старого Иллюска, с Громфом. Джарлакс кивком попрощался с Бениаго и направился к руинам. Он ускорил шаг, торопясь получить ответы.

Много ответов на множество вопросов.

Ему было двенадцать лет. Он едва мог удержать копье, что стиснул в своих ладонях, и его наконечник постоянно опускался, хотя мальчик отклонялся назад, пытаясь его уравновесить.

Ему было всего двенадцать лет, и у него не было боевого опыта.

Его сестра стояла рядом с ним перед парапетом южной стены Сандабара; слишком большой шлем постоянно опускался ей на глаза, а короткий меч, больше походил на полуторный в ее крошечных руках. Она была моложе на два года, хотя почти с него ростом.

– Будьте бдительны! – прозвучала отрывистая команда, и юный Джайлс Уормакк знал, тот упрек был направлен на него. Та всегда кричит, всегда критикует, всегда говорит Джайлсу и другим, что любые ошибки дорого будут стоить городу и их дому.

Той была Алейна Бригхтланце, рыцарь-капитан знаменитых Серебряных Рыцарей из Серебристой Луны, и она была действительно неумолимой: она заставила взяться за оружие всех здоровых мужчин и женщин, и патрулировала длинные стены Сандабара, прикрикивая на любого, кто казался менее бдительным. Она была не из Сандабара, но приняла гарнизон по требованию короля Огненного Шлема, когда почти все его офицеры погибли в результате ужасного взрыва.

– Они выступят против нас сегодня! – кричала Алейна.

– Они выступают против нас каждый день, – тихо пробормотал Джайлс.

– Тише, – попросила его сестра Каролина. – Рыцарь-капитан говорит.

– Рыцарь-капитан кричит, – поправил Джайлс шепотом. – Рыцарь-капитан всегда кричит.

Очень несчастный мальчик, который еще не был мужчиной, глубоко вздохнул и уставился в темноту к югу от города. Справа от него бежала река Ровин, чернея под беззвездным небом; ночь стояла столь темная, что только звук текущей воды, подтверждал Джайлсу, что река все еще была там.

Перед ним, на юге, лежала тьма и тишина, за которую он был по-настоящему благодарен, когда звуки битвы вспыхнули заново позади него: орки Много-Стрел нападали снова и снова. Достаточно скоро земля задрожала под их атакой, какофония рожков прорезала ночной воздух, и, приложив руки к камням стены, Джайлс мог почувствовать вибрацию от ударов, когда валуны, брошенные гигантами или катапультами, падали в северных районах окруженного стеной города.

Эти стены дрожали каждую ночь и большинство дней.

Поле к северу от Сандабара стало черным от тел орков, и красным от их крови. Атака монстров этой ночью дополнилась тошнотворным хлюпаньем ботинок, топающих по вздутым трупам. Но, тем не менее, они напали, и их число не казалось меньше; каждый отряд, казался больше, чем предыдущий, и падал ближе к стенам, нанося больше повреждений и принося больше смерти осажденному городу и его отчаянным гражданам.

– Однажды ночью они пошлют вторую армию на юг, чтобы напасть под прикрытием сражения у северной стены, – внезапно раздался голос около Джайлса, и он почти выпрыгнул из своих ботинок, а, обернувшись, увидел, что рыцарь-капитан Алейна Бригхтланце стоит около него – просто так, не пристыжая его и не крича, чтобы был внимательней.

– Когда это произойдет, ты будешь готов, мальчик?

Она строго посмотрела на него сверху вниз.

– Да, – ответил он, больше из страха перед этим внушительным воином, чем из реального убеждения, что он будет готов, или, что он даже мог бы быть готов.

Готов, к чему? Готов бороться против диких воинов-орков? С копьем, которое он едва мог поднять и с броней, так плохо подогнанной, что ветер посильней легко бы ее сдул?

Стена содрогнулась снова так яростно, что Джайлс чуть не упал, и его сестра тоже, если бы Рыцарь-капитан не поймала ее за руку и не удержала. Прежде чем Джайлс мог среагировать, прежде чем Каролина могла бы поблагодарить сильную женщину, Алейна Бригхтланце убежала, крича приказ всем на стене: «Закрыть эту брешь!»

Джайлс оглянулся и тяжело сглотнул. Огромный камень, брошенный из чудовищной катапульты, снес значительную часть северной стены. Даже с этого расстояния, глядя мимо высоких зданий, Джайлс увидел переполох, когда орки полились в пролом, держа длинные бревна, которые используют в качестве импровизированного моста через ров с водой, что текла между каменными барьерами города с двойными стенами. Они были встречены суровым гарнизоном Сандабара. Факелы плясали в руках бегущих мужчин и женщин и летели через узкую водную преграду в самую гущу нападавших.

– Гоните их обратно! – призывала их Алейна, а другой группе кричала, чтобы строили баррикады.

Команды казались до ужаса знакомы ушам Джайлса Уормакка. Разрушения происходили каждую ночь, стены истончались под бесконечным шквалом, и только храбрость и умение гарнизона Сандабара, и трудная и решительная работа каменщиков и волшебников удерживала город от мерзких орков.

– Смотрите на юг, вы все! – Алейна Бригхтланце кричала на Джайлса и других отвлекшихся часовых на южной стене.

Джайлс обернулся, и взглянул на свою сестру, которая всхлипывала и пыталась сдержать слезы, прежде чем вернуть бдительный взгляд назад к темным южным пределам.

И пытался, очень старательно, не поддаваться страху, что орк может подкрасться сзади и отрубить ему голову.

Спустя некоторое время после расставания с Бениаго, Джарлакс нашел Киммуриэля в руинах Иллюска – древнего города под основной частью Лускана рядом с Охранным Островом, только чтобы узнать, что его брат архимаг срочно вернулся в Мензоберранзан после своего первого псионического занятия.

– Давай рассказывай, – предложил Джарлакс псионику Облодра.

– Рассказывать что?

Казалось довольно очевидным, что Киммуриэль был не в лучшем расположении духа.

– Архимаг, – пояснил Джарлакс, хотя и знал, что это не требовалось. – Как у него успехи?

Киммуриэль долго смотрел на него.

– У него есть способности.

– Хорошо.

– У многих есть способности, – напомнил Киммуриэль. – Но у немногих они расцветают, как ты и сам хорошо знаешь.

– О, поверь мне, когда я скажу, что надеюсь, что способность Громфа не расцветет псионическим мастерством, – заявил Джарлакс. – Уже достаточно плохо, что я должен постоянно защищаться от твоей надоедливой телепатии. Добавлять вмешательство архимага к этому списку тонких опасностей было бы невыносимо.

– Тогда, почему…

– Его желание развить способности будет поддерживать его заинтересованность тобой, – прервал его Джарлакс. – Громф взаимодействует с тобой и это означает, что он нуждается в тебе, и поэтому он нуждается во мне, в нас. Даже если ты быстро поймешь, что он не сможет получить доступ к псионическим силам, не открывай ему это сразу, я прошу. Есть столько движущихся частей теперь с окончанием Магической Чумы, с устремлениями жриц Ллос и самой Паучьей Королевы, что чем дольше мы держим Громфа рядом с нами, и чем меньше мы позволяем ему быть около Квентл, тем лучше для нас.

Киммуриэль холодно уставился на него, что у этого бесчувственного дроу выглядело как очень мрачный взгляд.

– Будь полон надежд и хорошего настроения, – посмеялся над ним Джарлакс. – Возможно, если способность Громфа превратится во что-то больше, то ты не будешь больше одинок в своем странном волшебстве.

Выражение лица Киммуриэля ничуть не смягчилось. На самом деле, он казался еще более сердитым от такой возможности.

Джарлакс в недоумении пожал плечами.

– Если эта задача была тебе не по душе, почему ты согласился? – спросил он. – Мы – партнеры, и ты не должен повиноваться…

– Мои уступки не имели никакого отношения к тебе.

Выражение Джарлакса стало озадаченным.

– Кроме твоей идиотской идеи сделать это предложение архимагу, прежде чем посоветоваться со мной, – добавил Киммуриэль.

Джарлаксу потребовалось сердцебиение или два, чтобы осмыслить это, но потом широкая улыбка озарила его лицо.

– Мой дорогой Киммуриэль, ты боишься.

– Не тебя.

– Нет, но Громфа.

– Он – архимаг Мензоберранзана, – ответил Киммуриэль, как будто это все объясняло, и действительно, была бесспорная истина в этих словах.

– Однако не припомню, чтобы я видел тебя боящимся кого либо.

– Не тебя, – повторил Киммуриэль. – Может быть, ты будешь достаточно мудр, чтобы запомнить это.

Джарлакс засмеялся. Он знал, что Киммуриэль пошутил – но потом вспомнил, что Киммуриэль никогда не шутил. Он прервал смех смущенным кашлем.

– Когда Громф вернется? – сменив тему, спросил Джарлакс. – Я надеялся найти его здесь.

– Декада? Две? Он вернется, когда освободится, так он сказал мне.

– Мне нужно, чтобы ты потребовать от него одно обещание.

– Нет, – категоричный отказ псионика ошеломил Джарлакса.

– Это не прихоть, – объяснил Джарлакс. – Это – необходимость. Я нуждаюсь в помощи Громфа, но у меня нет рычагов, с помощью которых можно получить ее. Ты можешь это сделать, и таким образом, мне нужно, чтобы ты…

– Нет.

Джарлакс глубоко вздохнул, откинулся на стуле, и закинул ноги в сапогах на стол, все время не сводя удивленного взгляда с Киммуриэля.

– Это – для пользы Бреган Д'эрт, не для Джарлакса, – медленно сказал лидер наемников.

– Нет ничего, что я могу просить у Громфа. Он откажется от меня, если только поймет, что твой контроль над ним более чем ничтожный, более чем даже существующий.

– Как ты можешь узнать, пока не попробуешь?

В ответном выражении Киммуриэля сквозила чистая жалость, как будто он смотрел свысока на поистине низший интеллект.

– Что? – непонимающе спросил Джарлакс.

– Я преподаю архимагу власть псионики, власть проникать в чужой разум, – объяснил Киммуриэль, говоря медленно как будто с ребенком.

– И таким образом, я стал свидетелем его мыслей и его честного отношения, – объяснил Киммуриэль, но Джарлакс замахал руками, чтобы заставить дроу замолчать.

– Он мне нужен, – сказал Джарлакс. – Нет никого другого, кому я доверял бы с заклинаниями, которые мне потребуются. Происходят большие события на земле Луруара и Серебряных Пределах, и мы должны быть в курсе всех новостей оттуда.

Киммуриэль кивнул.

– И поэтому я должен пойти туда.

– Я доставлял тебя в разные места прежде. Псионика ведь обладает собственной формой телепортации. И к тому же, я уже был там.

– Больше, чем просто оказаться там, – пояснил Джарлакс. – Мне нужно посетить много мест, исследовать много событий. Громф знает расположение армии орков – он сам направил большую ее часть. Он знает об их союзниках, он сам создал многие из тех союзов, как с ледяными гигантами, которых он заманил в союз с королевством Много-Стрел своими собственными уловками. Наши ряды включают много волшебников, это так, но ни один, кому я доверял бы так много, не телепортирует – в неизвестные места.

– Я был там, – повторил Киммуриэль.

– Твои псионические методы телепортации ограничены, – напомнил Джарлакс.

– Сними свою повязку, – потребовал Киммуриэль, и Джарлакс посмотрел на него с недоверием.

– У меня есть переносчики в городах, – объяснил псионик. – Я знаю больше о событиях в Серебряных Пределах, чем Громф. Я был там, среди орков и через них я попал в Адбар и Фелбарр и даже в Мифрил Халл.

Упоминание о Мифрил Халле, задело любопытство Джарлакса, хотя он не совсем понимал, о чем говорит Киммуриэль.

– Через них? – спросил он тихо.

– Мои переносчики в Луруаре заражают всех, с кем они контактируют: от орка передается к дворфу, от дворфа к дворфу, от орка к человеку.

– Заражают? О чем ты говоришь?

– Сними свою повязку. Я попрошу снова, и если ты примешь решение упустить эту возможность, то знай, что ты разорвал узы доверия между нами – те узы, что держат нас в гармонии как co-лидеров Бреган Д'эрт.

Джарлаксу потребовалось много ударов сердца, чтобы осознать, что ему только что угрожали, но затем, прокрутив это требование и отделив его от своей инстинктивной реакции, он понял, что нет, Киммуриэль не угрожал. Киммуриэль только предупредил и предупредил честно.

Джарлакс снял свою повязку.

– Не сопротивляйся моему вторжению, – попросил Киммуриэль. – Я присоединюсь к твоему сознанию и возьму тебя… чтобы видеть.

Прежде чем Джарлакс мог даже попросить разъяснение, он почувствовал вторжение Киммуриэля Облодра в свой разум. Рефлекторно он сопротивлялся – никакое рациональное, разумное существо не будет когда-либо сдавать идентичность таким способом, и защита основывалась исключительно на инстинкте; действительно, само понятие выживания восстало против такого вторжения. Но Джарлакс не был жертвой. Он был стар, умудрен веками, и иссыхал от жажды новых впечатлений и желания знать все.

Он стал сопротивляться, отчаянно, но не против Киммуриэля. Нет, он сопротивлялся против своего собственного естественного отвращения. Он впустил Киммуриэля.

Почти немедленно Джарлакс понял, о чем говорил псионик, ссылаясь на переносчиков, и поверил утверждению Киммуриэля, что он знал обо всем происходящем в Серебряных Пределах, ведь почти мгновенно, Джарлакс увидел глазами и услышал ушами юноши, на самом деле еще мальчика, вынужденного нести стражу на южной стене Сандабара. Он понял, что это был Сандабар, поскольку он «знал» то, что знал мальчик – в тот же миг!

Большой город был осажден и разбит. Орки нападали каждый день. Стены дрожали под бомбардировкой, каждый день, весь день. Поля недалеко от города лежали черные от тел и отвратительных птиц, госпитали города переполняли пациенты, и умирающие мужчины и женщины рядами лежали у их дверей, ожидая своей очереди у жрецов – надеясь получить хоть какое-то исцеление.

Крики сражения зазвучали снова. Громовой ответ раздался с сотрясающихся стен. Воздух заполнился топотом тысяч ботинок, боевыми возгласами десятков тысяч орков, приказами и криками о помощи из десятков мест вдоль рушащейся стены Сандабара.

Джарлакс чувствовал страх мальчика, очень сильно. И затем он почувствовал любопытный поворот в своих собственных мыслях, когда ребенок вынул информацию из его сознания, как он вытянул ее у мальчика.

Тогда заинтересованный, мальчик начал осознавать, что что-то было неправильно!

Все пошло прахом мгновение спустя, когда выше всего этого, воздух сотряс громкий визг.

«О, хорошо, у них есть дракон», – Джарлакс услышал свои собственные слова.

«Два» – услышал он ответ Киммуриэля в своих мыслях.

Джарлакс почти свалился со стула, когда он отлетел от сцены в Сандабаре, чтобы оказаться в пещере дворфов – на мгновение, он подумал что это Мифрил Халл. Но понял, что это не так, когда нашел воспоминания и чувства своего нового хозяина. Он был в Адбаре, при дворе короля Харнота, в теле дворфа по имени Орезэо Шип, великого воина, тяжело раненного в сражении в Холодной Долине, где пал его король Бромм, брат Харнота.

– Он ушел снова, – сказал один из дворфов в комнате, и дворфы заговорили с причитанием, что их молодой король Харнот, полный отчаяния из-за потери брата, продолжал выходить из Адбара, ища орков и убивая. Иногда он уходил с отрядом, но чаще, он выходил один.

Многие дворфы присутствующие здесь были серьезно обеспокоены – сможет ли Адбар пережить утрату обоих королей?

Все, что Джарлакс чувствовал от Орезэо, однако, было только сожаление – сожаление, что он был все еще слишком разбит, чтобы пойти с сердитым молодым Королем Адбара.

Орезэо Шип хотел убивать орков и дроу и драконов.

Дворф тихо проклял имя Дома До'Урден.

«Квентл умна», – подумал Джарлакс и почувствовал боль от мысли, что леди Ллос действительно отомстила Дзирту и его богине.

Джайлс Уормакк почувствовал головокружение и вторжение, хотя он понятия не имел, как это может быть возможным. Это было, словно кто-то еще присутствовал в его мыслях или что-то такое же странное – но это было далеко вне опыта мальчика, чтобы он мог понять.

Но само вторжение он осознал и остро почувствовал.

Раздался визг и он выпал из задумчивости и чуть совсем не упал, когда увидел сцену перед собой. Он быстро повернулся к сестре, но она не смотрела на него. Широко раскрытыми глазами она смотрела на север.

Выражение ее лица – полное крайнего ужаса, заставило Джайлса развернуться.

– Джайлс, беги! – услышал он ее крик, но отдаленно, хотя она стояла прямо рядом с ним!

Но это случилось не из-за того, что кто-то был в его голове снова, нет, но от вида перед ним, – вида, который отбросил любые мысли о Каролине в сторону, и приморозил его к месту от ужаса.

Он никогда раньше не видел драконов.

Он мечтал, как в один прекрасный день он увидел бы дракона.

Теперь он видел дракона и осознал, что никогда не хотел его видеть.

Теперь он слышал дракона, и это было еще хуже, если могло быть еще хуже.

И затем он увидел дракона лучше, больше и ближе, когда он перелетел через поле к северу от Сандабара и скользнул вдоль северной стены, когтями разрывая мужчин, подкидывая в воздух и бросая на камни так легко, как Джайлс раскидывал подушки на кровати, когда играл с Каролиной. Он видел дракона, и он предчувствовал смерть, ужасную смерть. Они не могли победить этого зверя – никакая армия не могла противостоять великолепию этого дракона. Рогами он мог пронзить дюжину мужчин и держать над головой, и даже это не замедлит его зубастую пасть. Монстр блистал белизной даже в тусклом свете потемневшего неба; его глаза, пылали синевато-белым огнем внутреннего холода; его зубы, длиннее руки Джайлса, блестели от ледяного покрытия, улавливая и отражая с кристальной ясностью скудные отсветы от пожаров о городе. Один взмах больших крыльев, когда он взлетел над городом, почти потушил любой из ближайших пожаров, пригнув пламя вниз, как если бы оно тоже съежилось в страхе, перед богоподобным существом.

– Джайлс, беги! – снова прокричала Каролина, но он не мог осознать слова и не мог повиноваться команде. Как он мог отвернуться от величия этого зрелища? Зачем ему бежать, когда не было никакой надежды?

Все, что он мог сделать, это только стоять и ждать.

Шпиль высокого здания, разлетелся на осколки, когда дракон проломил его, едва обеспокоенный или замедленный препятствием.

– Джайлс!

Он знал, что погиб. Он не мог двинуться, а дракон приближался… приближался к нему!

Отчаяние украло его силу, страх приковал к месту: он трепетал от великолепия животного, даже зная, что умрет.

Он почувствовал на себе руки, но едва ли понял.

Потом он полетел, влево и вперед, со стены и во внутренний двор. Он перевернулся и упал на фургон, свалился и покатился по земле.

Дракон взревел.

Дракон выдохнул.

Джайлс видел, как великое животное пронеслось мимо, и взрыв белизны, извергнувшись из его клыкастой пасти, ударил в землю недалеко от него, мчась к основанию стены и вверх, поскольку дракон взмыл над зубчатой стеной, вылетев в ночь.

И то дыхание холода, смертельного мороза, оставило шрам на земле и на стене, и заключило в лед несколько мужчин на земле и пару часовых на…

Каролина.

– Каро! – вскричал Джайлс. Он поднялся с земли, игнорируя волны мучительной боли, накатывающей от его подвернутой ноги, и от ребер, сломанных при падении. Спотыкаясь и шатаясь, он поплелся к ближайшей лестнице, и упрямо потянул себя вверх, взывая к своей сестре с каждым движением. В проходе он споткнулся и упал, а потом пополз, и его руки пронзила острая боль как от ожога, когда он коснулся льда.

Настолько холодного.

Он опустился, потрясенный при виде своей сестры, которая полулежала полустояла, прислонившись к парапету.

– Каролина! – заплакал он, и попытался коснуться ее, но не мог почувствовать ее через кокон льда от дыхания великого дракона. Он царапал его и бил, но она не двигалась, застывшая.

Потом он почувствовал воду, поскольку летнее тепло уже начало плавить лед. Сразу стало скользко, и Джайлс почти соскользнул со стены еще раз.

– Сюда, мальчик! – Человек, которого он не знал, схватил его за воротник и вытянул на более безопасную поверхность.

– Моя сестра, – всхлипнул он.

– Она ушла, мальчик, – сказал человек, грубо дергая его в сторону. – Она ушла.

Джайлс не смог ни плакать, ни возражать, ни отрицать – не было ничего, что забрало бы его из этого ужасного момента, ничего, что отменило бы это ужасное зрелище. Он задохнулся от комка в горле и не смог произнести разборчивого звука; он смотрел на нее – она, казалось, мирно спала – под коконом драконьего льда, и он знал…

Он знал.

Как и многие в осажденном Сандабаре, Джайлс знал, что его жизнь никогда не станет прежней и пропасть в его сердце никогда не заполнится. Она спасла его, потому что он был бессилен. Она спасла его, столкнув со стены, и это усилие стоило ей жизни.

– Каролина, – прошептал он, и теперь даже собственный голос казался далеким в его ушах.

Он был стражем в Темной Стреле, крепким воином-орком, стоящим в просторном круглом тронном зале, с большим копьем в руке.

Он видел Военачальника и знал, что это Хартаск.

Убийца короля Бромма из Цитадели Адбар, и тот, кто оборвал линию Обальда.

Смотря налитыми кровью глазами большого орка, Джарлакс понял, что был свидетелем подъема короля, нового короля.

Нового короля или Военачальника, преданного старым путям.

Джарлакс слушал подшучивание между Хартаском, командирами и шаманами. Орки послали большую силу из лагеря, устроенного в Долине Верхнего Сарбрина, разделив ее на три части, которые окружили Мифрил Халл и заперли грязных дворфов в их норах. Сейчас они напали на Сандабар и – Джарлакс видел – не Серебристая Луна, а другая сила пошла, чтобы сокрушить Несм и вернуться обратно с запада.

– Глупый Король Адбара лишился разума, – заявил орк, стоящий перед Хартаском. – Он выходит все дальше со своим отрядом, чтобы напасть на любого кто попадется. Дай мне ловкий и беспощадный отряд, Военачальник, и я принесу тебе голову Харнота!

Джарлакс смотрел, как лидер орков обдумал вопрос, но потом медленно и мудро, покачал головой.

– Позвольте Харноту иметь свои маленькие победы в данный момент, – ответил он. – Пошлите достаточно патрулей, сильных патрулей, чтобы он продолжал сражаться, и сделайте те сражения тяжелыми – возможно, он будет убит, возможно, нет. Это не имеет значения. Если дворфы утолят свою жажду мести и крови небольшими победами, то они останутся в своих пещерах.

Военачальник Хартаск встал и сказал громко для всех в комнате.

– И если Мифрил Халл, Фелбарр и Адбар останутся в своих дырах, то Сандабар падет.

Толпа взвыла от радости; Джарлакс слышал свое собственное хриплое одобрение, слетающее с губ его хозяина-орка.

– Тогда Серебристая Луна разрушится под ударами наших боевых машин.

Ликование стало громче.

– И Несм будет раздавлен нашими сапогами. И три армии соединятся, и разрушат Эверланд.

Орки начали скандировать имя Хартаска; воины застучали своими копьями по деревянному полу.

Все, кроме бедняги, населяемого Джарлаксом и Киммуриэлем, он был слишком внутренне взъерошен, чтобы выполнить такое скоординированное движение.

– И дворфы все еще будут в своих дырах, когда наши армии вернутся – вернутся в броне Серебряных рыцарей и с мечами Сандабара. Бородатые дураки осознают свое безумие, в том, что они должны были пойти в бой, в то время как их союзники в них нуждались. Что останется им, когда большие города людей и эльфов будут уничтожены, а Мерцающий лес сожжен дотла? Ничего, говорю я. Ничего не останется им, как забиться в тоннели и шахты, и мы получим их достаточно скоро. Серебряные Пределы, будут наши. Груумш!

Раздались дикие крики радости, и на сей раз даже орку Джарлакса удалось хлопнуть древком копья по деревянному полу. Казалось, что оргия оркских криков и воплей будет продолжаться в течение многих часов, но как раз в то самое время, когда Джарлакс был готов сбежать из этого тела, произошел интересный поворот – большая группа хорошо вооруженных воинов вошла в комнату.

«Равель Ксорларрин», – узнал его Джарлакс, и почти непреднамеренно побудил своего хозяина сказать это вслух. Тос'ун Армго и Доум'вилль шли рядом с ним.

И тут вошел Тиаго Бэнр.

Джарлакс усилием воли заставил себя быстро отступить, и открыл глаза в Иллюске, под прибрежным городом Лусканом, сидя напротив Киммуриэля.

– Это блестящее, – похвалил лидер наемников, и Киммуриэль кивнул ему, принимая комплимент, как если бы это было действительно заслужено. – Сколько таких ты имеешь?

– Пять в этой стране, – охотно ответил Киммуриэль. – Это исторические события. Бреган Д'эрт плохо бы работал, если бы мы не знали о каждом повороте в Луруаре.

– Верховная Мать ударила с жестокой эффективностью, – сказал Джарлакс. – Орки… и дракон.

– Два, – напомнил Киммуриэль. – И орда ледяных гигантов усиляет шеренги орков.

– Она может победить, – заметил Джарлакс, и удивился тому, что это его волновало.

Киммуриэль кивнул.

– На данный момент это кажется вероятным.

– Человеческие королевства найдут союзников.

– Нет ни одного. Война охватила всю землю, поскольку фракции соперничают за власть. Безвластие провоцирует войну, и на эту провокацию ответили на многих землях.

Джарлакс откинулся на спинку стула и поднял руки перед собой, постукивая пальцами, когда попытался обдумать перспективы.

– Там есть несколько дроу, – заметил он.

– Не несколько. Достаточно чтобы присутствовать в каждом сражении и быть при дворе Хартаска. Этот возрожденный Дом До'Урден грозен, как может показаться.

– Там еще есть…

– Все идут под знаменем Дома До'Урден, – объяснил Киммуриэль. – Все. Даже гордый Баррисон Дель'Армго. Даже дворяне и волшебники Дома Ксорларрин, которые вообще покинули Мензоберранзан.