Текст книги "Немые и проклятые"

Автор книги: Роберт Чарльз Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

21

Понедельник, 29 июля 2002 года

После этого Фалькон решил поговорить с Элвирой об участии Алисии Агуадо в деле Себастьяна Ортеги. Фалькон понимал, что аргументы в ее пользу неубедительны и директор тюрьмы предпочтет привлечь к работе собственных психологов, поэтому он попросил Элвиру побеседовать с директором от своего имени, ссылаясь на взаимопонимание Алисии Агуадо с заключенным и веру в ее способность выведать нужную информацию. Элвира все это время внимательно смотрел на Фалькона, как будто не верил ни одному слову. Потом молча кивнул. Фалькон пожаловался, что людей в отделе не хватает, поэтому для слежки за сеньорой Монтес нужно привлечь кого-то еще. Элвира ответил, что у него на этот счет свои соображения.

Общий кабинет отдела по расследованию убийств пустовал. У окна стоял Рамирес.

– Где Кристина? – спросил Фалькон.

– Она в отделе по борьбе с наркотиками, там нашелся парень, который знает, как найти Сальвадора Ортегу.

– Что нового о почтовых ящиках?

– Ничего. Только на Эмилио Круса. Ни Веги, ни Монтеса, – ответил Рамирес. – Я проверил банки, в «Банесто» забронирован сейф на имя Эмилио Круса.

– Хорошо, – одобрил Фалькон. – Нашли адвоката Монтеса?

– Я с ним говорил. Он три года не общался с Альберто Монтесом. В последний раз они вносили изменения в завещание, – доложил Рамирес и поднял руку. – Теперь ты должен рассказать про Сальвадора Ортегу. Я знаю, кто он, скажи только, почему ты хочешь с ним поговорить?

– Потому что он общался с Пабло и может знать, что произошло между братьями, – ответил Фалькон.

– Это поможет нам найти убийцу Веги?

– Вспомни способ, каким убили Вегу.

– Отвратительно, похоже на месть… Хотели, чтобы он помучился. Мафиози все такие. Делают так в назидание всем, кто не прочь их обмануть.

– Правильно, поэтому нам нужно найти мотив. Пока, на мой взгляд, получается, что Вега был важен для их планов, – сказал Фалькон. – У кого был мотив? Имей в виду, все они друг друга знали: Рауль Хименес, Рамон Сальгадо, Эдуардо Карвахаль, Рафаэль Вега, Игнасио и Пабло Ортеги.

– Думаешь, это связано с педофилией? – спросил Рамирес. – Откуда ты знаешь, что Ортега был знаком с Карвахалем?

– Они были вместе на фотографии приема в кабинете у Рауля Хименеса, – сказал Фалькон. – И все те же имена были у Веги… – Фалькон оборвал фразу. – У меня появилась идея. Нужно проверить. Скажи-ка, что за изменения внес Монтес в завещание?

– Добавил имущество в список недвижимости, – сказал Рамирес. – Маленькую усадьбу стоимостью меньше трех миллионов песет.

– Ты, конечно, насторожился.

– Не особенно, это же не вилла в Марбелье за двести миллионов.

– Адвокат сказал, где находится усадьба?

– Не мог вспомнить. Он собирался посмотреть копию завещания и перезвонить.

– Закладной на нее не было?

– Он не знает. Сделка заключалась без него.

– Когда получишь адрес, проверь сделку и узнай, не обсуждал ли он покупку в отделе.

Зазвонил телефон. Рамирес взял трубку, наклонился над столом и несколько минут что-то торопливо записывал. Он бросил трубку с видом триумфатора.

– Есть результат проверки паспорта Рафаэля Веги, – торжествующе произнес он. – Настоящий Рафаэль Вега погиб в тысяча девятьсот восемьдесят третьем в возрасте тридцати девяти лет во время кораблекрушения в порту Ла-Коруна.

– Как нашему Веге удалось провернуть аферу с документами?

– Настоящий Рафаэль Вега умер как раз в тот момент, когда начали переносить сведения в компьютер. Так получилось, что по компьютерным данным Вега был жив, свидетельство о смерти пришло позднее и существовало только в рукописном виде.

– Они одного возраста.

– Настоящий Рафаэль подходил по возрасту, примерно – по внешности и не имел родственников. Он вырос в приюте и пошел в торговый флот. Никогда не был женат.

– Значит, наш Рафаэль Вега точно связан с миром секретности, – сделал вывод Фалькон. – Хосе Луис, нам наконец-то повезло, но…

– Да знаю, – сказал Рамирес, – он не тот, за кого себя выдает… но кто он, черт возьми?

– У него были связи с Америкой. Крагмэн уверен, что Вега там жил, а мы теперь знаем, что он получал оттуда письма, – продолжил Фалькон. – Возможна также связь с Мексикой.

– Мексиканская жена может быть очередной фальшивкой, – сказал Рамирес. – Мужчине в таком возрасте лучше быть женатым для большей достоверности.

– Теперь мне кажется, что он из Центральной или Южной Америки.

– Не думаю. Будь ты аргентинцем, стал ли бы ты пользоваться фальшивым паспортом своей страны?

– Своей, скорее всего, не стал бы, но в моем распоряжении весь остальной континент, – заметил Фалькон. – Пожалуй, нам стоит повидать судебного следователя Кальдерона. Мы договаривались на начало недели. Думаю, дело сдвинулось с мертвой точки.

Он соединился с секретаршей Кальдерона. У судебного следователя как раз заканчивалось совещание. Она поговорит с ним и узнает, есть ли у него время до обеда, потому что после уже все расписано. Фалькон повесил трубку, откинулся на спинку стула и задал вопрос:

– Ты можешь предположить, кем на самом деле был наш Рафаэль Вега?

– Тайный агент, разведчик, работающий на правительство или террористическую организацию. Наркоторговец… – начал перечислять Рамирес.

– А если торговец оружием? – спросил Фалькон. – Где легче всего достать оружие? Тогда понятно, почему он сотрудничал с русскими.

– Верно, – подхватил Рамирес. – А деньги идут от строительства. Земля куплена русскими напрямую у владельца. Никакой финансовой связи с Вегой.

– Приемлемо, но тогда возникают новые вопросы. Но это все – наши фантазии. Давай лучше подумаем, кто поставщик и зачем убивать Вегу.

Перезвонила секретарша Кальдерона и сообщила, что он сможет принять их через полчаса. Они поехали в здание суда и прошли в кабинет Кальдерона. Судебный следователь сидел, отвернувшись от стола, смотрел сквозь щели ставней и курил. Услышал, как они вошли, предложил им сесть.

– Есть новости? – спросил он, не оборачиваясь.

– Есть сложности, – сказал Фалькон и поведал ему о тайной жизни Рафаэля Веги.

Во время речи Фалькона Кальдерон повернулся в кресле. Если в последний раз судебный следователь выглядел так, словно долго плутал в горах и только что вернулся домой, теперь он казался чуть живым, измученным, как человек, которому пришлось съесть своих товарищей, чтобы выжить. Он осунулся, тени под глазами стали фиолетовыми, а лоб покрылся морщинами. Казалось, он похудел. Воротник рубашки был ему явно великоват. Когда Фалькон закончил, Кальдерон кивнул. Он казался задумчивым, но рассеянным. Новая информация никак не сказалась на его поведении.

– Итак, теперь у вас больше сведений о прошлом Веги, – сказал он, – но вы так и не предоставили мне ни стоящих результатов по этому делу, ни свидетелей, ни мотива. Что конкретно вы хотите?

– Ордер на обыск сейфа в банке «Банесто», – вмешался Рамирес, переглядываясь с Фальконом.

– Чей это сейф? – спросил Кальдерон.

– Веги, разумеется, – ответил Рамирес, озадаченный непонятливостью судебного следователя. – Но на имя Эмилио Круса.

– Я этим займусь, – пообещал Кальдерон. – Что еще?

– У нас есть версии. Но нам нужно время, – и Фалькон рассказал о своих догадках: русская мафия, оружие, имена людей из записной книжки Веги и с фотографий Рауля Хименеса, которые, как оказалось, все были знакомы.

– Это всё догадки, – сказал Кальдерон. – А доказательства? Вега почти двадцать лет успешно управлял строительной компанией в Севилье. Он создал ее практически с нуля. Ну есть у него в работе некоторые нарушения…

– Вы забываете, что у этого человека прекрасно подделанные испанский и аргентинский паспорта, открытая марокканская виза, чтобы иметь возможность быстро скрыться, – перебил его Рамирес. – Не думаю, что это характеризует его как законопослушного гражданина, солидного человека, у которого всех грехов – небольшие нарушения.

Кальдерон метнул в него такой взгляд, что Фалькону показалось, что он услышал свист как от пули.

– Я понимаю, – сдержался судебный следователь, – человек явно не без прошлого. От чего-то он сбежал и начал другую жизнь. Возможно, прошлое каким-то образом его настигло, но это не помогает вам решить, в каком направлении двигаться. Вы говорите о поставках оружия, торговле наркотиками и людьми, терроризме, но вы не дали мне версию, которая указала бы направление расследования. У вас одни теории. Земельные дела русских выглядят странно – согласен. Их связь с Вегой как минимум опасна. Вы можете посмотреть цену продажи в документах, но это вам ничего не даст, все указывают низкую стоимость земли, чтобы уйти от налогов. Должна быть логическая цепочка, чтобы судья Декано понял, стоит ли тратить казенные деньги на эти… идеи.

– Вы не видите связи между смертью сеньора Веги и самоубийством его соседа? – спросил Рамирес.

– Вы мне ее не показали, только назвали имена из записной книжки да рассказали про фотографии, – ответил Кальдерон, подавляя зевок. – Судебный следователь Ромеро тоже не видит никакой связи. Две смерти выглядят совпадением, разве что в одном случае нет сомнений в том, что это самоубийство, а в другом есть некоторая неуверенность. И неуверенность эта у нас в голове, а не в предъявленных вами доказательствах.

– А записка с упоминанием известного теракта? – упорствовал Рамирес.

– Эта деталь так же уместна в суде, как его папки по процессам военных преступников, или старая машина в его гараже, или тот факт, что он выдавал себя за кого-то другого. Все это информация, но, подобно анонимным угрозам, она ни с чем не связана, – сказал Кальдерон. Он обернулся к Фалькону: – А вы почему молчите, инспектор?

– Мы зря тратим время, – устало ответил Фалькон, будто апатия Кальдерона просочилась ему в кровь. – Мы можем найти еще больше потрясающих деталей, но они тоже не объяснят мотива и не прибавят свидетелей. В отделе не хватает людей – трое в отпуске, в управлении серьезное происшествие…

– Я слышал, – сказал Кальдерон, он смотрел в стол, руки зажаты между коленями.

– Наши шансы найти единственного свидетеля, Сергея, тают с каждым днем. Так нам продолжать или закрыть оба дела? Две смерти – два самоубийства.

– Ты злишься. Понимаю, что вы хорошо поработали и нашли интересную информацию, – прибавил живости голосу Кальдерон, уловив интонацию Фалькона и пытаясь говорить увлеченно. – На данный момент, по-моему, с учетом состояния психики жертвы, которое подтверждается свидетельством врача и фотографиями Мэдди Крагмэн, и принимая во внимание ваши новые сведения, я еще больше склонен считать, что Вега убил жену, а потом себя. Если можете с этим согласиться, я вынесу вердикт о самоубийстве. Если вы все еще намерены продолжать расследование, я дам вам сорок восемь часов.

– И в каком направлении работать? – спросил Рамирес.

– В каком хотите, – ответил Кальдерон. – У вас есть шанс поговорить с русскими лично?

– Они в Португалии, – сказал Фалькон. – Возможно, приедут взглянуть на свои вложения.

– С кем они свяжутся в таком случае?

– Вероятно, с Карлосом Васкесом.

– Этому есть что скрывать, – пробормотал Рамирес.

– А если выяснить, кто такой Вега на самом деле? – предложил Фалькон.

– Как? – спросил Кальдерон, садясь вполоборота к окну.

– Американский след, – объяснил Фалькон. – Скажем, он жил там двадцать лет назад, от чего-то сбежал, изменил свою жизнь. Я просто вспомнил слова из отчета о вскрытии про давнюю пластическую операцию. Возможно, у него была судимость или на него имеются сведения в ФБР.

– У вас есть связи с ФБР? – спросил Кальдерон.

– Конечно.

– Значит, вы согласны на предложенные сорок восемь часов?

Когда Фалькон спускался от Кальдерона, позвонил Элвира. Он поговорил со своим начальником, комиссаром Лобо, и они решили, что Фалькон должен направить силы на расследование самоубийства Монтеса. Фалькон спросил Элвиру, может ли тот обеспечить надежного и готового к сотрудничеству человека в ФБР, который помог бы установить личность Рафаэля Веги, и напомнил о начальнике тюрьмы.

Фалькон позвонил Карлосу Васкесу и после нескольких минут ожидания услышал, что его нет. Контора адвоката находилась недалеко от здания суда, поэтому Фалькон с Рамиресом решили нанести внеплановый визит.

– Что случилось с Кальдероном? – спросил Рамирес, когда они сели в машину. – Пока он в таком состоянии, ордера нам не видать.

– Думаю, он мог встретить достойного противника.

– Американка затрахала его до одурения?

– Все может быть немного серьезней.

– Даже так? – недоверчиво протянул Рамирес. – Я-то думал, судебному следователю Кальдерону это известно.

– Что «это»?

– Нельзя нарушать правило номер один, – сказал Рамирес. – И нарушать аккурат перед свадьбой.

– Какое правило?

– Не увлекайся, – вздохнул Рамирес. – Так можно всю жизнь пустить коту под хвост.

– Что ж, он уже увлечен, и все, что нам остается, только…

– … сидеть и наблюдать, – закончил Рамирес, хлопая в ладоши, как будто готовился смотреть любимый сериал.

– Монтес сказал, что множество людей не прочь увидеть, как оступится судебный следователь Кальдерон.

– Кто, например? – воскликнул Рамирес, изображая на лице невинность и прикладывая руку к груди. – Я?

Они поднялись на лифте, Рамирес смотрел, как загораются цифры этажей. Плечи его были подняты, мышцы напряжены.

– На этот раз, Хавьер, я командую – ты слушаешься, – приказал он.

Они выскочили из лифта и пронеслись мимо секретарши в приемной. Та вытянула вперед палец с лиловым ногтем, пытаясь их остановить.

То же они проделали с секретаршей Васкеса. Она пошла за ними в кабинет шефа. Васкес пил воду из пластикового стаканчика, глядя в окно.

– Когда расследуется убийство, – вместо приветствия сказал Рамирес голосом, полным сдержанной ярости, – со старшим инспектором говорить не отказываются, если не хотят навлечь на свою голову всевозможное дерьмо.

Васкес выглядел достаточно уверенным, чтобы бросить вызов Рамиресу, но даже он видел, что инспектор готов на все, включая насилие. Он махнул секретарше, чтобы та вышла.

– Что вам нужно?

– Первый вопрос, – сказал Рамирес. – Смотрите в глаза и отвечайте, что вам известно про Эмилио Круса.

Васкес казался озадаченным. Имя ему ни о чем не говорило. Они присели.

– Каковы распоряжения сеньора Веги относительно управления компанией на случай его смерти? – спросил Фалькон.

– Как вам известно, все проекты вел сеньор Вега, представитель компании, а также инвестор в правлении. В случае его смерти проектами руководят оставшийся представитель компании при условии, что все финансовые и юридические вопросы решаются временным правлением холдинга, куда вхожу я, сеньор Дорадо и главный архитектор, сеньор Нивз.

– Сколько продлится такое положение дел?

– Пока не найдется подходящий директор компании.

– Кто должен искать такого человека?

– Временное правление.

– К кому должны обращаться клиенты?

– К временному правлению.

– Кому позвонят в первую очередь?

– Мне.

– И когда вам звонили русские? – спросил Рамирес.

– Они не звонили.

– Послушайте, сеньор Васкес, после смерти сеньора Веги прошла почти неделя, – задушевно произнес Рамирес. – В русских проектах куча денег без присмотра. И вы хотите, чтобы мы поверили…

– Они под присмотром.

– И кто этим занимается?

– Сеньор Крагмэн, архитектор.

– То есть не член правления, – заметил Фалькон. – Хороший выбор.

– От кого получает указания сеньор Крагмэн? – вновь взял инициативу в свои руки Рамирес.

– От меня не получал, поскольку нет известий от клиента. Он просто продолжает работать над проектом.

– А кто после смерти сеньора Веги велел нелегальным рабочим не появляться на стройплощадке? – спросил Рамирес.

– Каким нелегальным рабочим?

– Мы владеем различными методами получения ответов, – со скрытой угрозой сказал Рамирес. – Или будем разговаривать как нормальные законопослушные люди?

– Сеньор Васкес, вы чего-то боитесь? – спросил Фалькон.

– Боюсь? – переспросил Васкес, руки сжаты, суставы побелели, особенно вокруг золотого перстня-печатки на среднем пальце. – Чего мне бояться?

– Вам приказали не беседовать с нами, угрожая вашей семье?

– Нет.

– Значит, мы идем в мэрию и представляем отчет по этим двум проектам, – сказал Рамирес. – Нелегальных рабочих будет достаточно.

– Там нет нелегальных рабочих.

– Такое ощущение, что вы хорошо знакомы с этими проектами.

– Да, – подтвердил Васкес. – На прошлой неделе вы сказали про нелегальных рабочих. Я провел расследование. Никаких нелегальных рабочих там нет.

– А два комплекта документов на каждый проект, которые мы видели на прошлой неделе в офисе «Вега Конструксьонс»?

– Там только один комплект документов.

– Сеньор Дорадо говорит другое, – напомнил Рамирес.

– Мне он такого не говорил, – отрезал Васкес.

– Русские не дремали.

По пути в управление они заехали в «Вега Конструксьонс» и спросили сеньора Дорадо про второй комплект документов. Он не помнил, что находил в компьютерной базе подобную документацию. Даже когда Рамирес пригрозил ордером, улыбка Дорадо осталась приклеенной на его лице. Он был не против обыска.

Фалькон и Рамирес молча шли по коридорам конторы. Продолжать следствие в этом направлении было бесполезно.

– Здесь мы прокололись, – сказал Фалькон. – Мы слишком доверяли этим людям.

– Дорадо собирался нам помочь. Я знаю. Я там был. Видел распечатки. Он объяснил мне, что к чему. Черт, надо было взять копию.

– Он не показался мне испуганным, – поделился Фалькон. – Васкес напуган, а Дорадо выглядел радостным.

– Эти русские знают, что делают, – отметил Рамирес. – Васкес считает, что за все отвечает, так что его возьмут за яйца и сожмут покрепче. А компьютерные знания золотого мальчика им нужны, так что его просто пощекотали.

Фалькон потряс головой, пытаясь избавиться от образов, созданных буйным воображением Рамиреса, и сказал, что поедет, пообщается с Крагмэном, а Рамиреса попросил вернуться в управление и поторопить Элвиру связаться с ФБР.

Крагмэн стоял у окна в кабинете и смотрел в бинокль. Фалькон постучал. Крагмэн кивнул, чтобы он входил. Американец выглядел странно возбужденным, ясные, по-детски распахнутые глаза сияли.

– Вы до сих пор ведете русские проекты, – сказал Фалькон.

– Верно.

– Владельцы с вами случайно не связывались?

– Разумеется, связывались. У них здесь инвестиций на двадцать миллионов евро, такие деньги не оставляют крутиться без присмотра.

– Интересно, – сказал Фалькон. – Вам известно о каких-нибудь финансовых нарушениях?

– Это – бизнес. Я – архитектор.

– Вы знали о нелегальных рабочих на стройках?

– Да. На стройках есть нелегальные рабочие.

– Вы готовы официально подтвердить?

– Не сходите с ума, старший инспектор. Я пытаюсь помочь.

– Когда вы говорили с русскими?

– Вчера.

– Что обсуждали?

– Они попросили продолжать работу, но рекомендовали не общаться с полицией. Я объяснил, что этого не избежать. Тогда они посоветовали не говорить о проектах.

– На каком языке вы разговаривали?

– На английском. По-испански они не говорят.

– Сеньор Крагмэн, вы знаете, с кем имеете дело?

– Лично нет, но я работал в Нью-Йорке и сталкивался с русской мафией. Они люди могущественные и, за некоторым исключением, довольно разумные, пока ваши мнения совпадают. Можно попытаться на них поработать, если, по-вашему, это послужит великой цели. Но в итоге вас ждет убийца сеньора Веги или причина, по которой он покончил с собой. И я сомневаюсь, что они смогут вам помочь, так как уверен: последнее, что им было нужно, это смерть сеньора Веги.

Фалькон кивнул. Крагмэн откинулся на спинку кресла.

– Что вы рассматривали в бинокль?

– Просто присматривал кое за чем, – очень серьезно сказал он, затем рассмеялся. – Шучу. Только сегодня купил. Смотрю на все, что вижу.

Фалькон поднялся, собираясь уходить. Его озадачил пылкий взгляд Крагмэна.

– Вы видели мою жену в последнее время? – спросил Марти, когда Фалькон протянул руку.

– В субботу я встретил ее на улице.

– Где это было?

– У магазина плитки на улице Байлен, возле моего дома.

– Знаете, инспектор, она вами в самом деле очарована.

– Только в силу своих странноватых профессиональных интересов, – сказал Фалькон, припоминая фотографии. – Мне ее вторжения в личную жизнь не нравятся.

– Это вы о ваших снимках на мосту? – спросил Крагмэн. – Или о чем-то другом?

– Мне и снимков достаточно, – ответил Фалькон, – чтобы почувствовать, будто она пытается что-то у меня отобрать.

– Что ж, это у Мэдди специфика такая, – прошептал Крагмэн. – Ваш друг, судебный следователь, поймет это попозже.

Крагмэн отвернулся к окну и поднес к глазам бинокль.