Текст книги "Кровь слепа"

Автор книги: Роберт Чарльз Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

27

Отель «Ла-Беренхена», вторник, 19 сентября 2006 года, 22 часа

Алехандро Спинола все еще лежал на боку в туалете для инвалидов, дрожа и совершенно утратив свой привычный облик успешного и уверенного в себе сотрудника администрации мэра. Из его рта тянулись на пол кровавые слюни. Сотрясаемый приступами сухой рвоты, он рыдал. Склонившись к нему, Фалькон похлопал его по плечу:

– Живы, Алехандро? На этот раз рады нашей встрече?

Спинола кивнул, зажав коленями кулаки, – поза мальчишки, впервые высмеянного товарищами на спортивной площадке.

– Ладно, – сказал Фалькон. – Пойдем. Вам надо привести себя в порядок.

Встав возле раковины, Спинола разглядывал себя в зеркале. Разорванный рот его кровоточил, губы вспухли, один из передних зубов, резец, он утратил. Закрыв лицо руками, Спинола в голос зарыдал.

– Умойтесь, Алехандро. И возьмите себя в руки. Нам надо с вами поговорить, выяснить обстоятельства этого маленького инцидента.

Фалькон помог Спиноле снять пиджак. Рубашка его так пропотела, что ткань ее просвечивала насквозь. Пока тот умывался, Фалькон попросил дежурного принести свежую рубашку. Спинола распутывал тугой узел на галстуке, дрожащими пальцами ощупывая и теребя материю. Принесли рубашку. Он надел ее, вновь завязал на шее галстук, причесался и, глядя в зеркало, тронул губы кончиками пальцев.

– Я пропал, – сказал он, и мускулы его живота невольно задергались под наплывом горестных чувств.

– Вы живы, а Виктор Беленький теперь обезврежен, – сказал Фалькон, похлопав его по плечу. – Когда он впервые изложил вам план по вовлечению русских в строительство на острове Картуха?

– В августе, – отвечал Спинола, чьи ляжки продолжали непроизвольно подрагивать. – Мы встретились с ним в Марбелье.

– Какими словами он все это вам объяснил?

– Сказал, что располагает видеозаписью того, как Вальверде, Рамос и этот американец Таггарт трахают девок и принимают наркотики, – сказал Спинола. – Все, что от меня требовалось, – это сделать так, чтобы тендер на строительство выиграли нужные люди, а обо всем остальном позаботится он.

– И с кем же вы вели тайные переговоры насчет тендера?

– С Антонио Рамосом, главой проектно-строительного отделения «Горизонта». Именно он занимался проектом.

– Так почему же не удалось до сегодняшнего дня прийти к соглашению?

– Альфредо Мансанарес всего лишь две недели как руководит банком. А вопросы финансирования этого проекта «Горизонта» обсуждались с другими заинтересованными лицами из Дубая. Но потом вмешался американский босс Кортленд Фалленбах, сказав, что не может допустить, чтобы столь крупный и значимый проект финансировали, как он выразился, акулы со Среднего Востока, и мы все поняли, что он имеет в виду мусульман. Вам должно быть известно, как относится «Ай-4-ай-ти» к нехристианам. Фалленбах велел Антонио Рамосу использовать «Банко омни».

– Когда это было?

– В начале месяца.

– А что, русские сотрудничали с финансистами из Дубая?

– Думаю, что да, хоть и не знаю этого точно, – сказал Спинола. – Во всяком случае, русские были в бешенстве, когда выяснилось, что идея финансирования из Дубая отвергнута.

– Таким образом, русские не смогли участвовать в проекте через финансирование, отмывая тем самым деньги, и были вынуждены испробовать другую тактику.

– Альфредо Мансанарес хотел соблюдения полной прозрачности всех финансовых операций. Он большой законник, а после всей этой истории с Лукрецио Аренасом и католическим заговором он напрочь отвергал все сомнительные сделки, почему и предложение включить в проект Виктора Беленького не могло найти у него отклика, а ведь именно этого они и добивались от него сегодня вечером.

– Хорошо. Теперь мы получили некоторое представление о том, чем вызван сегодняшний вечерний инцидент, – сказал Фалькон. – А теперь мне хотелось бы прояснить, зачем вам понадобилось в прошлом году знакомить Марису Морено с вашим кузеном Эстебаном Кальдероном.

– Мне велели это сделать, – сказал Спинола. – Поначалу я не понял, зачем это надо. Откуда мне было знать, к чему это приведет!

– Ну да, а знали вы только, что член преступной группировки велит вам организовать знакомство некой дамы с ведущим следственным судьей Севильи, – сказал Фалькон. – О готовящемся взрыве вы знать не могли, хотя и знали, однако, что пролагаете гангстерам путь к важной фигуре в местной судебной системе. Почему же вы пошли на это? Может быть, и вас они засняли со спущенными штанами? Вы же у нас холостяк. Хотя нет, такое маловероятно.

Фалькон покачал головой и принюхался. Потом он пошарил в карманах пиджака Спинолы, залез в задний карман его брюк. Спинола не оказывал сопротивления. Вот оно, найдено! Пакетик с белым порошком.

– Кокаин?

Спинола кивнул.

– Вот оно что! – воскликнул Фалькон. – Вы проделали все это ради кокаина, ведь так?

Спинола отвел глаза, уставившись в раковину. Его опять стали душить рыдания. Он словно давился ими, внезапно вспомнив опять о загубленной карьере и крахе всей его жизни.

– Мне платят не очень много, – сказал он. – А все, что я получаю, я просаживаю в рулетку и карты. Вы ведь понимаете, что такое игрок, старший инспектор.

– Может быть, есть и другая причина? – сказал Фалькон, чувствуя, что за этим кроется и еще что-то. – Как вы относитесь к вашему кузену, такому блестящему юристу?

Спинола словно сжался, как если бы у него схватило живот. Он согнулся пополам и опустил голову на край раковины.

– Да я всю жизнь прожил вроде как в тени этого сукина сына! Вы и понятия не имеете, каково это, когда отец вечно тычет тебе в нос кого-то: вот, дескать, на кого тебе надо равняться, вот каким тебе следует быть! Идеал, да и только!

– Ладно-ладно, – примирительно сказал Фалькон, желая его успокоить. – Давайте вернемся к сегодняшним событиям. Вы нарушили закон, допустив утечку информации по тендеру «Ай-4-ай-ти»/«Горизонт». Это служебное преступление, и вам придется держать за него ответ перед мэром – если только он сам не был в этом замешан.

– Нет-нет, конечно же нет! – вскричал Спинола. – Он ничего не знает, как не знает и «Ахеса», и муниципальный градостроительный центр!

– Хорошо, – сказал Фалькон. – Я отведу вас в комнату охраны, где вы подождете сопровождающего, который доставит вас к мэру, как только тот прибудет. Сегодняшний вечер надо как-то завершить, и вам придется выполнить положенное.

Они обменялись взглядами в зеркале. Спинола кивнул. Они вернулись в помещение охраны. Фалькон спросил дежурившего у мониторов охранника, прибыла ли уже делегация мэрии. Ни слуху ни духу. А время между тем поджимало. Фалькону надо было наведаться в номер Санчес и Беленького, для чего ему требовалась помощь начальника охраны. Он попросил дежурного вызвать его и поручить Спинолу заботам другого охранника.

– А кто-нибудь еще подъехал?

– Сеньор и сеньора Кано.

– Подозрений не вызвали?

– Обычная испанская пара, обоим за шестьдесят.

Вдвоем с вернувшимся начальником охраны они прошли в номера Санчес и Беленького, попутно сняв с поста Ферреру, стоявшую снаружи. Фалькон позвонил. Ответа не было. Позвонил вторично. Глухо. Начальник охраны открыл дверь.

Едва вдохнув воздух, Фалькон учуял запах беды. Кровь каким-то образом влияет на атмосферу, она словно насыщает ее электричеством и заставляет вошедшего двигаться с опаской.

В неосвещенной гостиной никого не было. Дверь, ведшая на террасу, оказалась открытой, и в комнату проникала вечерняя прохлада. Мошки и ночные бабочки, влетая в комнату, бились о дверь спальни, под которой виднелась узкая полоска света от зажженной настольной лампы. Телевизор в соседней комнате не был выключен. Держа наготове ствол, Фалькон в четыре шага пересек комнату и ногой толкнул дверь. Настольная лампа освещала нижнюю половину тела Исабель Санчес, начиная от груди. На ней были лишь лифчик и трусики. Изумительная фигура, ноги длинные и стройные, как у какой-то диковинной птицы. Голова ее оставалась в тени. Фалькон ступил в комнату, но женщина не шевельнулась. Он включил свет, и стало понятно, какое несчастье произошло. Прекрасного видения, мелькнувшего на экранах камер наружного наблюдения, больше не было, а на месте носа и рта женщины теперь зияла черная дыра.

В ванной тоже горел свет. Оттуда слышался шум льющейся воды. Держась левее двери, Фалькон заглянул внутрь. В стекле душевой кабины была пробита дырка, от которой отходили тонкие лучики трещин, а за стеклом по стенке на мраморный пол сползало тело. Седоватая голова мужчины была в крови, кровь сочилась из отверстия в его затылке. Льющаяся вода смывала струйки крови, вновь и вновь стекавшие по его спине.

– Кто это, черт возьми? – воскликнул начальник охраны, просовывая голову из-за плеча Фалькона.

– Возможно, это Леонид Ревник, – ответил Фалькон.

– Должно быть, прятался на заднем сиденье или в багажнике, когда они приехали, – сказал начальник охраны.

– Кристина, попроси кого-нибудь из охраны провести тебя в караулку, и пусть Виктор Беленький объяснит, кто этот человек и откуда он взялся в его номере. И будь осторожна: рядом бродит убийца, а судя по тому, как застрелена Исабель Санчес, это может быть Никита Соколов. Возьми с собой Рамиреса. Встретимся у охранников.

Начальник охраны, подняв тревогу, велел всей наружной охране искать Никиту Соколова, грубое описание внешности которого дал ему Фалькон. Воспользовавшись клочком туалетной бумаги, он отключил душ, поливавший неподвижное тело.

– Вошел он с задней террасы, – заметил начальник охраны, – но световой сенсор не сработал.

Вернувшись в помещение охраны, они тут же бросились к мониторам. Экраны справа отражали лишь темноту. Дежурный ничего не видел.

– Если держаться вплотную к стенке, то световой сенсор ничего не уловит, – объяснил дежурный.

– Прокрутите-ка нам запись шестого номера, – приказал начальник охраны.

Дежурный прокрутил назад запись последних десяти минут. По-прежнему темнота, в которой, если приглядеться, можно различить какое-то шевеление.

– А делегация мэрии прибыла? – спросил Фалькон.

– Да, и они сразу же прошли в кинозал, – сказал охранник.

– Как так? Ведь Спинола должен был поговорить с мэром, едва тот прибудет! – воскликнул Фалькон. – И куда смотрел охранник?

– Я ничего не знаю. Я все время только за мониторами следил, – сказал дежурный. – Не могу же я…

Тут вмешался начальник охраны. Он вызвал по рации охранника, задал ему вопросы и выслушал ответы.

– Он к нему не заходил. Он выполнял мой приказ по поимке тяжелоатлета, считая это делом более первостепенным. Рыскал по территории, ища преступника.

– Но вы же должны были видеть Спинолу на одном из ваших экранов. Не могу поверить, что вы не видели, как он выходил из помещения охраны! – сказал Фалькон. – И почему мэру не подали выпить, не принесли канапе?

– Они припозднились, – сказал дежурный. – А потом должен был состояться ужин. Мне известно лишь, что в приемной их встретили представители консорциума «Ай-4-ай-ти»/«Горизонт» и что все они, не мешкая, тут же отправились в кинозал.

Вбежали взмыленные и запыхавшиеся Рамирес и Феррера.

– Беленький подтвердил, что это Леонид Ревник, – сказал Рамирес.

– Но Беленький-то под надежной охраной? – спросил Фалькон.

– Я прикрутил его наручники к кровати, дверь в служебное помещение заперта. Не знаю, что можно было придумать еще.

– Сейчас мы направляемся в кинозал, – сказал Фалькон. – Когда найдете Спинолу, сообщите.

Из-за звукопоглощающих дверей кинозала доносился слабый шорох кинопроектора. Начальник охраны тронул Фалькона за плечо и указал на будку механика. Замок был поврежден выстрелом. Все приготовили стволы Рамирес надавил плечом на дверь, но она не поддалась. Что-то было придвинуто к ней с другой стороны. Общими усилиями они открыли дверь. Кроме трупа на полу, в будке находился еще один человек. Он сидел возле аппарата скрестив ноги, совершенно спокойный и невозмутимый.

– Марк, – сказал Фалькон, кивая.

Флауэрс ничего не сказал ему в ответ. У него был усталый вид, мешки под глазами набрякли. Мертвец лежал на боку с лицом обращенным в угол.

– Кто это? – спросил Фалькон.

– Не знаю, – сказал Флауэрс, вздохнув так горестно, словно, убив человека, он потерял что-то и сам.

Фалькон склонился над телом. Пуля попала человеку в висок. Ощупав его волосы, Фалькон понял, что это парик. Приподняв его край, он увидел бритый череп.

– Что здесь произошло, Марк?

– Киномеханик поставила видео, и я велел ей уйти. Я запер за ней, после чего дверь кто-то подергал. Глазка здесь нет, и проверить, кто это, я не мог. Я встал за дверью. Он прострелил замок. Первой в комнату проникла пушка, как я определил, девятимиллиметровый «Макаров». События развивались так стремительно, что мне было не до вопросов. Как только в двери показалась его голова, я застрелил его.

Приподняв полу пиджака убитого, Фалькон выпростал из-за пояса его рубашку. Обнажилась спина, сплошь покрытая татуировками: какие-то русские надписи, распятие, крылатый ангел.

– Должно быть, это Юрий Донцов, известный также как Монах, как можно догадаться по этим татуировкам, – сказал Фалькон.

Он порылся в карманах погибшего, но они оказались пусты, даже ключей и то не было.

– Судя по оружию, он русский, – заметил Флауэрс. Крайняя усталость делала его неестественно спокойным. – И видимо, принадлежит к мафии.

– Тебе придется сдать мне свою пушку, Марк, – сказал Фалькон.

С низкой полочки под киноаппаратом Флауэрс достал и протянул ему свой пистолет с глушителем.

– Встань-ка, – сказал Фалькон и передал пистолет Феррере.

Обыскав Флауэрса, он нашел у него диск.

– А это откуда?

– Был у нашего русского друга, – сказал Флауэрс.

– Ты знаешь, что на этом диске?

– Думаю, что там содержится материал, о котором мы не так давно говорили.

Фалькон повернулся к стоявшим за его спиной:

– Охраняйте Беленького. Берегитесь Никиты Соколова. Разыщите Спинолу. Ты, Кристина, достань наручники и возвращайся сюда. Я побеседую с мэром, когда мы здесь все закончим.

Все разошлись. Прихлопнув дверь кинобудки, Фалькон придвинулся к Флауэрсу:

– Который час, Марк?

– Отстань, Хавьер, надоел.

– На работу ты «Патек Филип» не надеваешь?

– Для некоторых случаев и «Брайтлинг» сгодится, – сказал Флауэрс.

– Это ими тебе Кортленд Фалленбах заплатил?

– Почему же не воспользоваться представившейся возможностью? – Флауэрс пожал плечами. – Ведь мы, как ты знаешь, на жалованье у государства, и платят нам не то чтобы очень щедро. А с меня и бывшие жены тянут. По-моему, я тебе рассказывал о них. Американские бывшие жены требовательнее европейских. А существуют еще и дети. В общем, расходы и расходы. Ради чего, ты думаешь, я опять вернулся на службу? Может, ты считаешь, что я не хотел бы валяться на пузе где-нибудь во Флориде вместо того, чтобы общаться здесь со всякими подонками?

– А что скажешь насчет миссис Зимбрик?

– Это я свою подружку ублажил. Надо же доставить девочке удовольствие! Она человек штатский. Преподавательница английского.

– Но ты повел себя тоже не очень-то по-солдатски.

– Что я могу сказать? Нужда заставила.

– Тебя пригласил сюда Кортленд Фалленбах.

– Я консультирую его охрану. С тех пор как ты попросил меня в июне расследовать дело «Ай-4-ай-ти», мы близко с ним сошлись. Я сказал ему, что, видимо, ему пригодится моя помощь, и он согласился.

– А сегодня что произошло?

– Он предупредил меня, что ни при каких обстоятельствах нельзя допускать, чтобы кинопоказ был прерван, – сказал Флауэрс, – но о том, что может произойти, не предупредил.

– Но ты был при оружии.

– Направленное на тебя оружие обычно заставляет не трепыхаться. А если ты и сам вооружен, то шансы в общем равны.

– Мы будем держать тебя под стражей до приезда американского консула.

В дверь постучали. Вошедшая Кристина приковала Флауэрса наручниками к столику с кинопроектором.

– Пора сделать объявление, – сказал Фалькон.

– Ты хороший парень, Хавьер, – заметил Флауэрс. – Я бы на твоем месте поставил диск и послушал, как взвыли бы эти подонки.

По прошествии некоторого времени просмотр фильма был окончен. Фалькон включил свет и запер Флауэрса в кинобудке. Двойные двери кинозала отворились, и зрители во главе с мэром потянулись к выходу. Мэр на ходу беседовал с банкиром Альфредо Мансанаресом. Фалькон показал ему свое полицейское удостоверение и сделал попытку пройти с ним в конференц-зал, где, как планировалось ранее, гостей должна была ожидать выпивка. Но Вальверде и Рамос помешали ему – загородив проход, они стали энергично протестовать.

– Открой кинобудку, Кристина, – сказал Фалькон.

При виде трупа женщина из «Ахесы» вскрикнула, а Кортленд Фалленбах окаменел, когда взгляд его упал на Марка Флауэрса в наручниках.

– Думаю, вы согласитесь, что все это требует объяснений, – сказал Фалькон. – Кристина, отведи этих людей в отдельный зал, куда им должны были подать ужин. Помещение это никто и ни при каких обстоятельствах покидать не должен. Как вы можете догадаться, неподалеку бродит убийца, а детектив Феррера вооружена.

Вид мертвого тела совершенно деморализовал всех участников группы, и они покорно, как овцы, ведомые на заклание, прошли в отдельный зал.

Фалькон увлек мэра в конференц-зал и только было приступил к рассказу о трагических событиях этого вечера, как раздался звонок мобильника.

– В Беленького стреляли, – сообщил Рамирес. – Он мертв.

В дверь забарабанили. Охранник передал, что Фалькона ждут в помещении охраны. Отведя мэра к остальным задержанным, Фалькон сказал охранявшей их Феррере:

– Дверь на запор и никого не впускать и не выпускать!

Начальник охраны показал ему на мониторе коренастого здоровяка-тяжеловеса Никиту Соколова. Со стволом в руке тот шел в направлении главного здания.

– Теперь он идет спокойно и от камер не скрывается, – заметил начальник.

– Его цель сейчас – главное здание, – пояснил Фалькон. – А о том, как уйти, он позаботится потом. По-видимому, он вернулся для встречи со своим боссом Юрием Донцовым. Собрать всех гостей в ресторане, очистить приемную, погасить освещение внутри, оставить снаружи. Что бы там ни было, его нельзя убивать. Стрелять только в случае крайней нужды. Где Спинола?

– Выбрался через главные ворота, – отвечал начальник охраны. – Он сбежал, а людей, чтобы организовать погоню, у нас нет.

Фалькон связался с детективом Серрано, который вместе с Баэной все еще находился возле автозаправки, и приказал ему догнать Спинолу, удиравшего, видимо, по шоссе.

– Ты с ним поаккуратнее. Он сейчас за себя не отвечает. И позаботься, чтобы с ним ничего не случилось. Никаких неожиданностей.

Пока Фалькон добирался до приемной, свет в патио погасили. Магазины и картинная галерея тоже погрузились во тьму. Главный вход окаймляли две мраморные колонны, за которыми находились толстые стеклянные панели двойных дверей. «Мерседес», привезший людей мэра, был припаркован снаружи. Водителя в машине не было. Фалькон спрятался за одной из колонн. Ждать долго ему не пришлось.

Из темноты вынырнул Никита Соколов – мощные мускулы выпирают из брюк, рубашка поло не скрывает вздувшихся вен на шее, рубашка надета навыпуск и болтается у пояса, правое предплечье, которое ему повредил Калека, туго забинтовано толстым широким бинтом. В раненой руке – пистолет с глушителем. Соколов подергал дверцу «мерседеса». Заперта. Заглянул в стекло водительского окошка, перехватил оружие левой рукой и сильным ударом дула попытался разнести стекло. Но стекло выдержало. Теперь, когда работа его была выполнена до конца, а Ревник и Беленький мертвы, он мог подумать о том, как скрыться. Он окинул взглядом темные окна главного здания. Вид их ему не понравился. Он метнулся влево и опять скрылся во тьме.

Фалькон велел начальнику охраны оставаться в приемной, а сам в два прыжка пересек патио и по коридору быстро спустился в кухонную часть, где снаружи было совершенно тихо, внутри же слышалась какофония бешеных проклятий, громких распоряжений, звона и громыхания кастрюль и шипения жира на сковородах. Он бежал мимо рядов безукоризненно чистых и сверкающих сталью рабочих столов. Кухонная прислуга, занятая своими огромными ножами, раскаленными сковородами, топориками для разделки туш и пылающими конфорками, оглядывалась на него, когда он пробегал мимо. Он спросил, где найти шофера мэра, но никто ему не ответил. Отыскав метрдотеля, он спросил, есть ли у них обеденный зал для сотрудников. Тот провел его мимо котлов, в которых что-то шипело и брызгало маслом, и указал на дверь с глазком в конце какого-то закоулка, сказав, что туда можно пройти и с улицы.

– А что там дальше?

– Помойка.

Фалькон поглядел в глазок. Шофер мэра сидел за столом в пустой комнате. Справа от него были зарешеченное снаружи окно и дверь. Пригнувшись, Фалькон вполз в комнату. Шофер застыл, не донеся вилку до рта.

– Полиция, – сказал Фалькон. – Вы ешьте, ешьте. И не глядите на меня.

По-прежнему пригнувшись, он прокрался под окно и уже хотел распрямиться, когда дверь, ведущая на помойку, распахнулась и в комнате возник Соколов. Из синей рубашки поло протянулась волосатая рука с белым бинтом и снятым с предохранителя пистолетом. Держа палец на спуске, Соколов рявкнул:

– Ключи!

Он видел, что шофер в комнате один и что он ест, и не был готов к появлению Фалькона, кинувшегося на него с револьвером и схватившего его прямо за забинтованную руку. Выстрел, глухой удар и треск, когда пуля расщепила дерево стола, прежде чем пистолет с глушителем выпал из онемевшей руки Соколова. Фалькон тоже уронил револьвер, откатившийся в угол. Русский повернулся, изготовился, и Фалькон понял, что оказался в очень и очень невыигрышном положении – лицом к лицу с бывшим олимпийским чемпионом-тяжелоатлетом.

Соколов метнулся на него и, обхватив Фалькона за талию и поперек спины своей железной рукой, поднял в воздух, как куклу.

– Тресни его по голове, да посильнее! – крикнул Фалькон шоферу.

Подняв Фалькона на высоту плеча, Соколов бросил его на деревянный стол.

Шофер мэра, приподнявшись, пошарил рукой у себя за спиной и, схватив металлический стул, обрушил его на Соколова; так что угол сиденья пришелся тому как раз по затылку. Звук, который при этом раздался, был даже мелодичен – ужасный диссонансный аккорд пианиста. Соколов обернулся, и шофер успел подумать, что совершил ужасную ошибку, но в ту же секунду свет в глазах русского померк, и мужчина осел на кафельные плиты пола, Фалькон, тоже упавший на пол, глядел вытаращив глаза на потерявшего сознание русского и не мог перевести дух.

Дверь с глазком отворилась, вбежал plongeur <sup>[22]22
  Мойщик посуды (исп.).


[Закрыть]</sup> со сверкающим сталью топориком в одной руке и скалкой – в другой.

– Черт! – воскликнул он, словно сожалея, что упустил какой-то особо изысканный шедевр кулинарии.

Алехандро Спинола бежал по шоссе в сторону Севильи, и бархатная ночная прохлада освежала его мокрую кожу, в ноздри бил запах горячих сухих трав. Время от времени он оглядывался, но всякий раз убеждался, что бежит один и из темноты никто не вынырнул, догоняя его. Бежал он не быстро, потому что был не в форме. Сказывалось и количество наркотиков, которыми он злоупотребил за всю свою жизнь, и горестный крах, постигший его вечером.

Нет, предстать перед мэром он не мог. Не мог он и подойти к представителям «Ахесы» и муниципального градостроительного центра и пробормотать вспухшими губами через дырку от зуба, что ему необходимо спешно переговорить с боссом наедине. Сама мысль о том, как разочарован будет в нем мэр, казалась невыносимой. А был еще и отец. Предстояла встреча и с ним. И тогда всплывет наружу все это грязное дело, в том числе и то, как поступил он со своим кузеном Эстебаном Кальдероном. Нет, этого он не вынесет, и допустить это невозможно! Надо бежать, и он будет бежать, бежать без остановки до тех пор, пока…

За его спиной показались медленно приближающиеся фары. Замерли. Он смотрел, но различить что-нибудь за слепящим светом не мог, пока из-за фар не появился бегущий к нему человек. Какого дьявола! Он попытался рвануть от него бегом, но сил не осталось, и он перешел на трусцу. Машина опять двинулась вперед, поравнялась с ним, стекло опустилось.

– Алехандро, это полиция, – сказал водитель. – Хватит, остановись и полезай в машину. Бежать бессмысленно.

За спиной он услышал шаги нагонявшего его человека, и его охватила паника. Он заметил приближающиеся огни встречной машины, и горло перехватила волна острого возбуждения. Резко прекратив бег, он обернулся и, увернувшись от рук преследователя, вильнул в сторону, обогнул машину сзади и встал на дороге между надвигающимися фарами. Секунды три грузовик отчаянно гудел, разрывая тишину ночи, потом Спинолу с ног до головы залил сноп яркого света, и черная решетка радиатора с тридцатипятитонной махиной позади нее с ужасным хрустом поглотила его, вобрав в себя.