Текст книги "Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры (950—1350 гг.)"

Автор книги: Роберт Бартлетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Представляется вполне логичным трактовать такие процедуры взыскания лордом компенсации за убийство своих подданных-ирландцев как своего рода систему вергельда. Кодексы, в которых убийство или причинение телесных повреждений не считались преступлением по отношению к обществу, а скорее рассматривались как вред, причиненный одним индивидуумом другому, были очень широко распространены. Все ранне-кельтские и германские своды законов основывались на этом принципе. Исконно ирландские за-

8. Межэтнические отношения… 1) Язык и право

239

коны, которые продолжали действовать в областях Ирландии, не попавших под власть англичан, признавали возможность выплаты за убийство компенсации, нахываемой егш’с. Следовательно, вполне можно считать закон, применявшийся королевскими судами в Ирландии за убийство ирландца, своего рода отражением местных норм или созвучным им. Время от времени англичан-эмигрантов начинала беспокоить перспектива распространения этого принципа и на убийство англичан. Баронские суды англо-нормандских магнатов в первой половине XIII века, несомненно, допускали возможность «выкупа за смерть англичанина»100. Сохранилась жалоба 1316 года, поданная на то, что «штрафы и выкупы берутся за все тяжкие преступления, даже за убийство англичанина»101. Таким образом, поселенцы опасались искажения своей судебно-процессуальной системы в части, касающейся убийств, в силу проникновения в нее чуждой компенсационной системы наказаний.

РАЗНООБРАЗИЕ И ЕДИНООБРАЗИЕ СУДЕБНО-ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ

Естественно, что сосуществование двух или более судебных систем в одном регионе приводило к взаимовлиянию и взаимозаим -ствованиям. Иногда это процесс носил неформальный и частичный характер, как, по-видимому, было в случае с проникновением в исконное ирландское право института и самого термина «поручитель» (baranta) 1°2. Помимо этого есть явные примеры осознанной полити -ки, имевшей целью перестроить одну правовую систему по образу и подобию другой. Например, и в Уэльсе, и в Пруссии новые колониальные правители в XIII веке внедрили в местную систему права женское право наследования, тогда как раньше в исконных системах обоих этих государств признавалось наследование только по мужской линии, Уэльский статут Эдуарда I, изданный в 1284 году, гласит:

«Отныне, если по причине отсутствия мужского наследника наследство переходит к женщине, являющейся законной наследницей умер -щего, владевшего имуществом, мы милостиво повелеваем, чтобы этим женщинам в судебном порядке давалось подтверждение их права на лгу долю, хотя это и может вступать в противоречие с валлийским обы -чаем, практиковавшимся прежде»1Ш.

Здесь ничего не говорится о том, кто был инициатором таких изменений. Однако из прусских документов явствует, что либерализация законов о наследстве была в интересах местных землевладельцев. Кристбургский Договор 1249 года, заключенный между Тевтонскими рыцарями и их новообращенными прусскими подданными, объявлял наследниками, в порядке очередности, сыновей, не -замужних дочерей, родителей (если они были живы), братьев и племянников по линии братьев. «Новообращенные восприняли это с

240

Роберт Бартлетт. Становление Европы

благодарностью, – говорится в тексте договора, – ибо во времена язычества у них, как они говорили, наследовать имущество могли только сыновья»104. Этот случай является наглядным (а валлийский – вероятным} примером того, как подвергшимся колонизации народам внедрение иной системы права могло пойти на пользу, по -скольку у них появлялась возможность модифицировать некоторые из наиболее консервативных элементов их собственных законов. Появление колониального правления способствовало расширению имущественных прав женской части местного населения.

Помимо того, что одна система права могла заимствовать что-то из другой, имелись случаи, когда люди, жившие по одним законам, перенимали законы другой нации в результате пожалования или купли. Во многих приграничных областях обретение таким способом законов другой этнической группы было распространенным явлением. Например, прусская система права в Помезании для таких случаев предусматривала единый порядок: «Если человек живет по прусскому закону и причиняет другому ранение, а потом переходит под действие немецкого закона и обвиняется в содеянном на основании немецкого закона, и признает себя виновным, и дело рассматривается по немецкому закону, то к нему уже не может быть применено прусское право»105. Переход под действие немецких правовых норм в индивидуальном порядке предусматривался также и в своде законов Богемии середины XIV века. В этом кодексе, известном под названием «Майестас Каролина» (Majestas Carolina), были такие слова: «если кто-то из жителей покупает себе бессрочный или германский закон…»10^. Упоминание в различных восточногерманских сводах законов сторон судебного разбирательства, которые «обе по происхождению принадлежат к вендам, но таковыми не являются»107, показывает, насколько могли не совпадать понятия этнической общности в правовом и биологическом смысле. В таких случаях применялось правило, что «тяжбы, возбужденные по законам вендов», не должны приниматься к рассмотрению, а должны к ним применяться законы немецкие. Абсолютно такие же положения применялись к тем сторонам судебного разбирательства, которые «являются пруссами по происхождению, но в то же время не совсем пруссы». (Скорее всего, речь идет о местных жителях, перенявших немецкий язык и систему права.)

Законы одной нации могли также быть отменены, приобретены или переданы целой общине или населению какого-либо района, то есть на групповой основе. В Восточной Европе именно такое распространение немецких законов в славянских деревнях стало одним из факторов, способствовавших германизации культуры этого региона. В 1220 году граф Шверина даровал славянам, живущим в деревне Брюзевиц, «германский закон» (ius Teutonicale), подчеркнув, что отныне штрафы за правонарушения надлежит взимать «в соответствии с требованиями германского закона»10**. Иногда универсальное применение германских законов становилось усло-

8. Межэтнические отношения… 1) Язык и право

241

вием для создания новых поселений, как было в случае с Бржегом (Brieg) в Силезии в 1250 году, когда правитель города повелел, чтобы «всякий поляк или свободный гражданин любого языка, имеющий там дом, должен подчиняться германскому закону»109.

Аналогичные попытки распространения английской системы права предпринимались в отношении ирландцев. Иногда инициатива принадлежала самим ирландцам, добивавшихся для себя английских законов как в индивидуальном, так и в коллективном порядке. Так было, например, в конце 70-х годов XIII века, когда «все ирландцы» предложили королю 10 000 марок «с тем, чтобы иметь и применять в Ирландии обычное право, каким руководствуются анг -личане, и пользоваться в судебных делах теми же правами, что и англичане»110 Эти попытки добиться для ирландцев одинаковых с англичанами судебных прав и норм не увенчались успехом, несмот -ря даже на то, что в начале XIV века английские поселенцы и сами власти пришли к убеждению, что «расхождение в законах» влечет за собой пагубные последствия111. В 1328 году Джон Дарси, рассматривая вопрос о назначении юстициара Ирландии, составил список преддоженией, которые включали рекомендацию распространить действие английского права на ирландское население*12. По сути дела, соответствующий закон был издан в 1330—1331 году, однако он оказался «мертвой буквой»113. Вплоть до эпохи Тюдоров ирландцы могли пользоваться правами и защитой со стороны английского закона только на основании индивидуального пожалования.

Ясно, что в жизни общества в периферийных областях Европы Высокого Средневековья ключевую роль играло конкретная разновидность права данной этнической, национальной или религиозной группы. Поллок и Мейтланд писали об Англии 1066 года: «для системы индивидуализированного, то есть национально-обособленного права, было уже слишком поздно»114. В отношении крупных централизованных государств, какими являлись Франция или Англия, эта позиция, быть может, и оправдана. Однако в случае окраинных областей Восточной Европы имеет мало обо (его с действительностью. Национальные системы права в этих регионах в значительной мере складывались в ходе колонизации, которая только началась в середине XI века. В этом смысле Европе 1050 года еще предстояло вступить в великую эпоху национального права.

Плюрализм юстиции был материализован в правовых институтах и процедурах в трех основных формах. Во-первых, существовали гарантии, как юридические, так и процессуальные, для уязвимых этнических групп – либо завоеванных (как мудехары}, либо составлявших иммигрантское меньшинство, находившееся под покро -вительством князя (например, немцы-горожане в восточноевропейских монархиях). Обычной моделью были законодательные анклавы, островки особого юридического статуса в отношении какой-то национальной группы внутри более обширного, иного и зачастую

242

Роберт Бартлетт. Становление Европы

враждебного окружения. В другой форме правовой плюрализм проявлялся в наличии определенных правовых ограничений в отношении подвластных народов (например, тех же мудехар или славян на востоке Германии). Примечательно, что наиболее резкая форма правового неравенства существовала не в тех областях, где имели место религиозные конфликты или обращение в другую веру, как было в Испании или Прибалтике, а в Ирландии. И в-третьих, имелись случаи сосуществования несхожих принципов правовой системы, как, например, в Уэльсе, где для валлийцев и англичан действо -вал разный порядок наследования.

Ясно также, что постепенно совершался отход от правового плюрализма, который был характерен для начального периода завоевательного движения и колонизации, и шло продвижение в сто -рону новой, однородной правовой системы. Иногда этот процесс сводился в основном к исправлению имеющихся перекосов и пото -му не мог вызывать больших возражений со стороны той этнической группы, чьи интересы он затрагивал. В частности, мы уже рас -сматривали ту тройственную ситуацию с отправлением судопроизводства, какая наблюдалась в Толедо эпохи Реконкисты. Аналогич -ные системы с параллельным существованием разной юстиции имелись первоначально и в соседней Талавере. Тем не менее общая тенденция в Новой Кастилии также складывалась в сторону постепенного формирования правового единообразия. В 1290 году король Санчо IV в своем указе отметил «многие ущемления, которые испытывают мосарабы и кастильцы с точки зрения права», и повелел, чтобы отныне «не должно быть между ними никаких различий на том основании, что одни говорят, что они мосарабы, а другие – что они кастильцы, но они будут одним целым (que sean todos unos) и называться талаверцами, без различий; и все должны руководствоваться кодексом законов Леона»115. Однако чаще бывало так, что на смену плюрализму шло господство юстиции завоевателей. Например, в Уэльсе местные валлийские законы на протяжении Позднего Средневековья постепенно модифицировались в направлении утверждения все более широкой роли жюри присяжных и замены компенсационной системы более жестким «законом Лондона», то есть введением смертной казни и принципа персональной ответственности116. Апогей наступил в 1536 году, когда Английский парламент постановил, что «законы, указы и статуты сего Королевства Английского… надлежит исполнять, претворять и воплощать в означенной стране, или владении Уэльс», и объявил о своем намерении «искоренить любую и всякую дурную практику и обычаи, отличные от указанных». Все судебные процедуры должны были впредь осуществляться «на английском языке», владение английским языком становилось условием для занятия официальных постов в Уэльсе, а валлийский язык был отвергнут, как «не имеющий ничего общего и не созвучный с родным языком, имеющим хождение в этом королевстве» 11Л Аналогичным образом на Пиренеях испанская

8. Межэтнические отношения… 1) Язык и право

243

христианская система права сменила мусульманские законы, а в землях полабских славян господствующим стал немецкий закон. Если говорить о долгосрочной тенденции развития на протяжении ХД—XVI веков, то ее вектор лежал в направлении от индивидуализированного права к террриториальному, от плюрализма к единообразию. Путь к единому королю, единому закону и единой вере fun roi, une lot, une foi) был долог, но одной из его составляющих несомненно была трансформация правовой системы.

9. Межэтнические отношения

на границах христианской Европы.

2) Власть и происхождение

«Человеческая натура такова, что любому, откуда бы он ни был родом, милее его собственный народ, чем чужаки»1.

В каждом этнически неоднородном обществе политические противники стремятся манипулировать чувствами национальной солидарности или вражды, используя их в своих целях, и то, насколько они в этом преуспевают, выражается впоследствии не только в относительной численности или благосостоянии той или иной этнической группы, но и в общей модели социально-политической жизни общества. Зоны конфликта могут быть различны по времени и месту. В эпоху Высокого Средневековья на перифериях латинской Европы такими особо важными аренами противоречий служи -ли Церковь, двор правителя и городское общество.

ЦЕРКОВЬ

Смешение народов, ставшее следствием перемещения больших людских масс в ходе колониального освоения европейской периферии в эпоху Высокого Средневековья, не всегда означало смешение христиан и нехристиан. Зачастую его результатом становилось общество, в котором тесно соседствовали разные этнические группы, исповедовавшие одну веру – христианскую. Остзидлунг, где немцы расселились на исконно славянских землях, а также кельтские районы Британских островов, которые в эту эпоху населили англичане и другие эмигранты из Западной Европы, представляют собой те два региона, где этническая пестрота сочеталась с религиозной однородностью общества. Здесь межнациональные противоречия не усугублялись расхождениями в вере и церковной практике.

В тех районах, где в тесном соседстве жили христиане, говорившие на разных языках и имевшие разные правовые устои, ареной межэтнического соперничества становилась сама Церковь. Здесь поистине разыгрывалось самое драматическое противостояние, и причины тому налицо. Церковные должности были весьма доходны, означали реальную власть и представляли несомненное поле для осуществления амбиций. Еще более значительным был тот факт, что духовенство, являясь авторитетом в сфере отправления культа, морали и образования, фактически получало право говорить от имени всей общины или группы. Отдать место своих проповед-

9, Межэтнические отношения,., 2) Власть и происхождение 245

ников и пасторов чужакам, говорящим на иностранном языке, было равносильно тому, чтобы лишиться голоса и твердого национально -го самоопределения. Кроме того, специфические условия подбора клерикальных кадров придавали необычайную нестабильность всему процессу церковной колонизации. Поскольку в принципе такие назначения осуществлялись по заслугам, а не по наследству, то церковная иерархия оказывалась открыта для кандидатов нового типа. Войти в круг светской знати можно было посредством купли-продажи, брака или бенефиция, но во всех случаях на это требовалось время. Что касается постоянно пополнявшегося бюрократичес -кого аппарата, каковым, по сути, являлась церковь, то тут при определенных обстоятельствах этнический состав должностных лиц мог меняться намного быстрее.

Церковь была растущим образованием, ей требовалось расширять свой штат и определять, пригоден ли каждый потенциальный кандидат на тот или иной пост. Ежегодно выносились тысячи решений по поводу новых назначений в конкретную епархию, пребенду, аббатство или приход. Здесь должны были учитываться несовпадающие интересы местных религиозных общин и знатных родов, монашеских орденов и отдельных прелатов, королей и папства. Был выработан целый набор критериев, по которым кандидат мог допускаться на церковную должность. Учитывались такие аспекты, как личная свобода, легитимность, физическое здоровье и возраст. В областях, о которых мы сейчас ведем речь, то есть в подвергшихся колонизации окраинных районах католического мира, к этому набору критериев добавлялась еще и этническая принадлежность кандидат.

Церковь была не обычным институтом, а открыто претендующим на особое предназначение. Вот почему всякая борьба за крес -ло в церковной иерархии сопровождалась рассуждениями о долге духовенства, особенно той его части, которой вверялась забота о душах верующих. (Подчас, впрочем, такие декларации преследовали исключительно тактические цели.) Поскольку долг пастора подразумевал чтение проповедей, исповедь, утешение, совет и порицание, то исполнить его эффективно было под силу лишь священнику, способному общаться с паствой на ее родном языке. Как прави -ло, этот принцип не подвергался сомнению. Хронист Герлах Мюль-хаузенский сетовал, что в 1170 году руководить Пражской епархией был поставлен немец, «абсолютно не владеющий чешским языком». Автор относит факт его назначения за счет родственных связей кандидата с королевой Богемии, ибо «сами они [выборщики] по своей воле ни за что бы не избрали иностранца, не знающего их языка»2. Напротив, Козьма Пражский обращал особое внимание на то, что немцы, избираемые на епископский престол в X веке, «владели славянским языком в совершенстве» либо «были ему в совершенстве обучены»-*. Когда Геральд Валлийский примерно в 1200 году предложил свою кандидатуру в епархию св. Давида, он заявил, что «собрание каноников св. Давида ни за что не утвердит

246

Роберт Бартлетт. Становление Европы

того [кандидата], кто не владеет языком их народа и не сможет чи -тать проповедь или исповедовать без переводчика»4. Известный астролог Майкл Скот, которого папа римский выдвинул на престол ирландского архиепископства Кэшел, нашел благовидный предлог, чтобы отказаться от предложения: он заявил, «что не знает языка этой страны»5.

В тех регионах, где жили бок о бок носители двух или более языков, идеальным вариантом становились двуязычные священники и проповедники, как «брат Петр, он же Нарр, проповедующий на всех наших языках», чья деятельность в Богемии пришлась на XTV век6. В отдельных случаях владение двумя языками и вовсе становилось условием получения той или иной церковной должное -ти. Так, в 1293 году, когда принималось решение о строительстве церкви св. Марии в предместье Баутцена (Верхний Лаузитц), было специально оговорено, что священник «станет в вечернее время ухаживать за теми, кто болен или лежит на смертном одре за пределами города или в окрестных деревнях. Следовательно, приходский священник должен владеть как немецким, так и славянским языком. Если окажется, что он не знает славянского, то при нем должен быть помощник-славянин»7. Далее документ регламентировал распределение пожертвований.

Попытка найти иное решение проблемы лингвистически пестрой общины была предпринята в начале XIII века в Щецине, где немецкие купцы и ремесленники жили вперемежку с местным по-морянским населением. Было установлено правило, что «все немцы, живущие внутри крепостной стены… должны принадлежать к приходу св. Якоба… но славянам внутри крепостной стены надлежит ходить в церковь св. Петра»8. Разделение не было абсолютным, поскольку сельское население было предписано и к тому, и к другому приходу, и договор не имел долгой жизни. Для нас существенна сама попытка деления паствы не по территориальному, а по этническому принципу, что должно было способствовать формированию моноязычной общины прихожан, по крайней мере в случае славянского прихода св. Петра. Аналогичный пример деления жите -лей на разные приходы по языковому признаку имел место в чешском городе Чески-Крумлов (Крумау), где в XIV веке служили «Иоганн, проповедник немцев», и «Николай, проповедник чехов»9.

Как мы видим, двуязычные священники были наилучшим решением вопроса, но имелись и случаи деления паствы по национальному принципу. Чаще же встречались более конфликтные ситуации. В этнически пестрых приграничных областях католической Ев -ропы именно соперничество между разными этническими группами играло решающую роль в формировании церковного аппарата. Завоеватели могли навязывать своих представителей, влиятельные группы иммигрантов – продвигать собственных пасторов. Типичным примером первого случая служит частичная англиканизация епископата Уэльса и Ирландии; второго – право немецких посе-

9. Межэтнические отношения… 2) Власть и происхождение 247

ленцев в Трасильвании избирать пасторов из своей среды. Местные жители могли сопротивляться навязыванию им чужих прелатов, равно как и постепенному выдвижению иноязычного духовенства из среды эмигрантов. Таким образом, в приграничных районах сама Церковь становилась ареной этнического конфликта.

Польская церковь появилась в конце X века и черпала примеры для подражания, культурные модели и кадры у своих западных соседей, в первую очередь Германии. Сам по себе этот факт еще не являлся основанием для беспокойства или противоречий. Однако в XIII веке достигшая Польшу новая волна сельской и городской немецкой колонизации изменила ситуацию с пополнением церковных кадров. Теперь население внутри исторических границ Польши четко делилось на две языковые и культурные группы, следствием чего стало соперничество из-за влияния на кадровую политику церкви. Особенно яркой и показательной фигурой в этой борьбе был архиепископ Гнезно Якуб Швинка, занимавший это кресло в 1283– 1314 годах. Его правление пришлось на то время, когда одни районы подведомственной ему территории, в частности Силезия, пере -живали стремительную германизацию, другие, например, Данциг, оказались захвачены немцами, а весь регион в целом претерпевал массированную немецкую колонизацию и усиление немецкого вли -яния в сфере культуры. В этих условиях Швинка занял позицию активного национализма. «Он был таким ярым врагом немцев, – отмечает хронист того времени Петр Циттауский,

«что называл их не иначе как “собачьими головами”. Однажды, когда Иоганн, епископ Бриксенский, в присутствии короля произнес в храме красноречивую молитву по-латыни, архиепископ обратился к ко -ролю со словами: “Прекрасный был бы проповедник, если б не был со -бачьей головой и немцем”»10.

Такая же позиция, но выраженная в более корректной форме, прослеживается в местных статутах, изданных Шзинкой в 1285 году. Отчасти они были вызваны к жизни неприкрытым желанием «защитить и укрепить позиции польского языка» (ad conservacionem et promocionem lingwe Polonice). Священникам надлежало в воскресной службе на польском языке читать Символ веры, «Отче наш» и «Аве Мария». Исповедь также должна была проходить на родном языке. Учителей можно было принять на работу только при условии, «что они владеют польским языком и могут читать с детьми ав -торов на польском языке». Заключительное положение более общего плана предусматривало, что «никто не может быть допущен к сану и исцелять души, если не является уроженцем этой земли и не владеет ее языком»11, Эта бескомпромиссная позиция, которую в 1326 году подтвердил на провинциальном синоде и преемник Швинки, давала польскому языку статус единственного языка церкви и школы. Кандидаты в священники или учителя были обязаны сдать языковой экзамен.

248

Роберт Бартлетт. Становление Европы

Межнациональные трения отчетливо проявились и в разногласиях между архиепископом Швинкой и епископом Иоанном Краковским, приведших в 1308 году к смещению последнего. Среди выдвинутых против него обвинений (в частности, и от имени его собственных прихожан), значились «попытки выслать за пределы Кракова господина Владислава, герцога Краковского и полноправного наследника, стремление изгнать польский народ и отдать их ремесленные мастерские и имущество чужеземцам». Ему даже предписывалась такая клятва: «Если мне не удастся завершить начатое дело и изгнать с этой земли польский народ, то я скорее умру, чем останусь жить!» Во время дознания показаниями по меньшей мере десяти свидетелей было подтверждено обвинение его в отказе назначать поляков на какие бы то ни было церковные должности в Кракове: «он не выдвигает поляков, а все больше иностранцев и немцев»; «он не выдвигает достойных поляков, утверждая, что они не годятся для сана»; «он не выдвигает поляков, уроженцев этой земли, а только иностранцев – немцев». Пожалуй, самым важным из всех было обвинение в «клятвопреступлении.., поскольку при посвящении в сан он поклялся прелатам, что никогда не допустит и не облечет ни одного немца саном в церкви Кракова, но, поступая вразрез с собственной клятвой, он набрал в церковь Кракова фактически одних только немцев»12. Если при посвящении Иоанна в епископский сан такая договоренность действительно существовала, то она свидетельствует о реальных попытках претворения в жизнь решений синода 1285 года, касавшихся исключительного права на духовную карьеру представителей одной национальной группы. Однако вероятнее всего, что этнический состав духовенства в целом соответствовал составу населения, и немецкая иммиграция во владения польской короны неизбежно вела к возрастанию числа церковных должностных лиц из числа немцев. Это, впрочем, не означает, что процесс протекал гладко, направляе -мый лишь невидимым демографическим перстом. В решениях синода 1285 года, как и в тексте клятвы посвящения епископа Краковского и в последующем его отстранении, усматриваются черты политической кампании с целью остановить германизацию польской церкви.

В Польше и Богемии иммигранты из Германии селились в тех областях, где у власти, по крайней мере вплоть до XIV века, стояли представители местных западнославянских династий. В кельтских же областях ситуация была обратной. Там появление английских и других иноземных поселенцев происходило одновременно или следом за свержением местных правителей и их заменой иностранными. Однако эта замена была лишь частичной, и политическая ситуация в Уэльсе вплоть до его окончательного завоевания в 1282 году характеризовалась борьбой «своих» и «чужих» правителей за влияние в церковной иерархии. В Ирландии такая борьба проходила непрерывно.

9. Межэтнические отношения… 2) Власть и происхождение 249

Ключевым моментом этого противостояния было назначение епископов. Судя по всему, с начала XIII века английская корона и ее должностные лица в Ирландии всеми силами проводили политику отстранения коренных национальностей от церковных должное -тей. В 1217 году в послании правительства английского короля к юстициарию Ирландии было сказано:

«Поскольку избрание ирландцев в нашей земле Ирландия в прошлом часто становилось причиной беспокойства и нарушения мира в этой земле, то мы повелеваем, дабы вы, повинуясь нам по закону вас -сальной преданности, отныне не допускали избрания ни одного ир -ландца на церковную должность в наших владениях, равно как и ни в один собор. По велению нашего преподобного отца, лорда Генриха, ар -хиепископа Дублинского, и по вашему собственному разумению вам надлежит всеми силами обеспечивать избрание и продвижение на ва -кантные должности в епархиях и других церковных инстанциях наших должностных лиц и иных добропорядочных англичан, столь незамени -мых для нас и нашего королевства»13,

Архиепископ Дублинский Генрих оказался самой подходящей фигурой для осуществления этой политики. Он был сыном лондон -ского олдермена, по меньшей мере трое его братьев занимали в Лондоне пост шерифа. Генрих готовился к духовной карьере, к 1192 году имел сан архидьякона Стаффорда и при короле Иоанне служил королевским судьей, администратором и дипломатом. После назначения архиепископом Дублина он провел в епархии преобразования англо-французского толка, видоизменил ее архитектурный облик, реформировал структуру управления, создал капитул по образу и подобию Солсбери, а первым деканом в нем сделал одного из своих лондонских племянников. Архиепископ исполнял и некоторые светские обязанности в масштабах Ирландии, в частности, королевского юстициария и руководителя работ по реконструкции Дублинского замка. Генрих был истинный колониалист, и неудивительно, что грамота, сопровождавшая выделение ему земли в Стаф -фордшире, называла адресатом пожалования «архиепископа и его преемников, которые также не являются ирландцами» Н

Политика отстранения коренных ирландцев от церковных постов в епархии навлекла критику со стороны папы15. Впрочем, претворить ее со всей строгостью едва ли было возможно. Однако отголоски этой политики можно найти в действиях английских властей и в последующие столетия. В 20-х годах XIII века собраниям каноников давалось право выбора новых членов с тем условием, что «они будут избирать из англичан»16, а назначенная Эдуардом I комиссия сформулировала такую рекомендацию: «В интересах короля, чтобы ни один ирландец никогда не становился архепископом… поскольку их проповеди всегда направлены против короля, и в своих ирландских церквях они всегда призывают к тому, чтобы ирландцы могли избираться епископами для сохранения их нации» “.

250

Роберт Бартлетт. Становление Европы

В последующее столетие были разработаны правила, согласно кото -рым «никто не может быть посвящен в церковный сан и исцелять души смертных, если он не говорит и не понимает по-английски надлежащим образом»18. Как и в Польше, язык религиозного обряда приобрел ключевое значение для сохранения этно-политической целостности и власти.

Если обратиться к черному духовенству, то здесь этнические конфликты носили иной характер. С одной стороны, здесь не было такого упора на исцеление душ, хотя полностью исключать его тоже было нельзя. С другой стороны, факт существования к XII веку международных монашеских орденов означал, что круги от разногласий внутри обители расходились далеко за ее пределами. Иннокентий III не считал чем-то «новым или нелепым то, что братья разных национальностей служат одному общему Господу» ^ Однако внутри таких монашеских общин наблюдалась естественная тенденция к формированию своего рода этнических фракций. Поскольку в XII, XIII и XIV веках монашеские братства редко были самостоятельными единицами местного значения, а чаще входили составной частью в достаточно сложные и разветвленные конгрегации в лице международных религиозных орденов, то и национальные фракции внутри братств тоже оказывались вовлечены в борьбу за влияние, формирование или противостояние этим орденам.