Текст книги "Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры (950—1350 гг.)"

Автор книги: Роберт Бартлетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

ROBERT BARTLETT

РОБЕРТ БАРТЛЕТТ

THE MAKING OF EUROPE

Conquest, Colonization

and Cultural Change

950—1350

СТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЫ

Экспансия, колонизация, изменения

в сфере культуры

950—1350 гг.

Penguin Books Ltd.

London

1993

Москва

РОССПЭН

2007

ББК 63.3(4) 4 Б 24

Данное издание выпущено в рамках проекта

«Translation Project» при поддержке Института

«Открытое общество» (Фонд Сороса) – Россия

и Института «Открытое общество» – Будапешт

От автора

Перевод с английского СБ. Володиной The moral right of the author has been asserted.

Бартлетт Роберт

24 Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950—1350 гг. / Пер. с англ. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. – 432 с., ил.

Роберт Бартлетт – профессор-медиевист в Университете Сент-Эндрю. До 1992 года был профессором истории средних веков Чикагского университета, а ранее преподавал в Эдинбургском университете. Он получал образование в университетах Кембриджа, Оксфорда и Принстона, занимался исследовательской работой в Мичиганском университете, научных центрах Принстонского университета – Институте углубленных исследований и Центре Шелби Каллом Дэвис, а также в Геттингенском университете. Среди более ранних публикаций – труды Gerald of Wales, 1146-1223: Trial by Hie and Water The Medieval Judicial Ordeal-Medieval Frontier Societies (в качестве соредактора).

Профессор Бартлетт женат, имеет двух детей.

Книга «Становление Европы» в 1993 году удостоена Вульфсоновской премии по истории.

ISBN 978-5-8243-0852-5

© 1993 Robert Bartlett © «Российская политическая энциклопедия», 2007

Исследования, которые легли в основу этой книги, проводились при поддержке Научного общества Мичиганского университета, Эдинбургского университета, Принстонского института углубленных исследований, центра Шелби Каллом Дэвис при Принстонском университете, Чикагского университета, Фонда Александра фон Гумбольдта и Семинара по истории Средних веков и Нового времени Геттингенского университета. Всем этим научным учреждениям автор выражает свою признательность. Ранние варианты некоторых глав книги были представлены на обсуждение в университетах, и все выступления, комментарии и замечания заслуживают горячей признательности. Варианты Главы 3 выходили из печати как отдельные работы: War and Lordship: The Military Component of Political Power, 900– 1300 (Четвертые ежегодные исторические чтения Phi Alpha Theta, Государственный университет Нью-Йорка, Олбани, 1984), и Technique militaire et pouvoir politio^ie, 900—1300, Armales: conomies – soci t s – civilisations 41 (1986), 1135—1159. Bo время работы в Геттингене большую помощь автору оказал Фридрих Лоттер. Патрик Дж.Гири, Уильям С.Дясордан и Уильям Ш.Миллер любезно согласились прочесть текст в рукописи и высказали ценные замечания. Ион Лейрих оказал действенную помощь на заключительных этапах работы над рукописью. И конечно, книга не увидела бы свет без моральной и физической поддержки и подчас бескомпромиссной стилистической правки Норы Бартлетт.

О примечаниях

Источники всех упоминаемых в книге цитат и конкретных фактов приведены в Примечаниях.

Сноски даются к ключевым фразам цитируемого или упоминаемого текста. Для поиска требуемой сноски или примечания необходимо найти соответствующую страницу в разделе «Примечания» и отыскать ключевую фразу, данную курсивом. В каждой главе, при первом упоминании какого-либо источника, дается полная библиографическая информация, далее – краткое название. В библиографии, разумеется, даются полные данные об источнике.

Атлантический океан

ШОТ.

ИР.

Лиссабон

Толедо” каталония

АРАБСКИЙ СЕВЕР АФРИКИ

ЕГИПЕТ

Корта 1. Европейский регион в эпоху Высоком Средневековья

Historia est гегшп gestarum narratio.

(Гуго Сен-Викторский, De sacramentis, I, prol. 5)

Европа – это и регион, и идея. Общества и цивилизации, существовавшие в западной части евразийского материка, всегда отличались большим разнообразием, и само группирование их под термином «европейский» в разные периоды было неодинаковым. Однако начиная с Позднего Средневековья области Западной и Центральной Европы имели достаточно много общего в принципиальном плане, что дает все основания рассматривать этот регион мира как единое целое. По сравнению с другими культурными ареалами, например, Ближним Востоком, Индокитаем или Китаем, Западная и Центральная Европа имела (и имеет) ряд отличительных особенностей. Например, латинская Европа (то есть та часть европейского континента, которая изначально исповедовала преимущественно римский католицизм в отличие от греческого православия или других религий) образовывала регион, где наряду с географическими и культурными контрастами не менее важную роль играли выраженные черты сходства.

Некоторые такие черты сохраняли свое основополагающее значение на протяжении всего Средневековья. Европа была миром крестьянских общин, полдеРживавших существование земледелием и скотоводством и, в качестве вспомогательного промысла, охотой и собирательством, и уровень технического прогресса и производительности труда были далеки от сегодняшних. Повсюду властвовала немногочисленная аристократическая элита, которая кормилась за счет труда крестьян. Эта аристократия включала представителей светской знати, искусных воинов, гордившихся своим славным родом и считавших себя его продолжателями; в нее входили также клирики и монахи, избравшие затворничество во имя церкви, посвятившие себя книжной мудрости и принявшие обет безбрачия. Светские феодалы образовывали определенную структуру взаимоотношений, со своей системой союзов, взаимного подчинения и власти, которые и составляли суть политической системы. Священники и монахи существовали в рамках своей системы институтов и иерархий, с условным центром в виде римского папства. В цивилизационном плане наследием этого общества стала

Роберт Бартлетт. Становление Европы

смесь римской культуры, с латынью как языком учености и частично сохранившимся остовом империи в виде дорог и городов, христианской – с повсеместным присутствием религии, основанной на таинствах и письменных текстах – и германской, сохранившейся в виде имен, ритуалов и этических норм военной аристократии.

Если сравнивать латинскую Европу в Раннем и Позднем Средневековье, то в первом случае будет заметна значительно большая степень дифференциации между странами при меньшей общей территории. Ни один период истории и нигде в мире не может считаться чем-то действительно неподвижным или застойным, однако уровень мобильности и интенсивность межрегиональных контактов в раннесредневековой Европе несомненно были ниже, чем после X века. Новое тысячелетие не ознаменовалось внезапным или радикальным изменением конфигурации этого общества, но начиная с XI века в границах Западной Европы начался период исключительно интенсивной созидательной активности. Вторжения, которыми был ознаменован предшествовавший период (викинги, венгры, сарацины), сошли на нет; начиная с XI века и вплоть до кризиса и заката XIV—XV веков продолжалось так называемое Высокое Средневековье, эпоха экономического роста, территориальной экспансии и динамичных перемен в социальной и культурной жизни.

Жизнеспособность европейского общества в период конца X – начала XIV столетий проявлялась в разных сферах жизни. Изменились размах и темпы производства и распределения: население увеличилось, расширилась площадь обрабатываемых земель, новыми темпами пошло развитие городов и торговли – все эти факторы изменили сам строй экономической и общественной жизни. Параллельно с распространением денег, инструментов банковской и деловой жизни, в некоторых областях был достигнут невиданный доселе уровень производства. Подобная же созидательная активность наблюдалась и в социальной сфере. Во многих областях жизни некоторые базовые институты и структуры именно в этот период получили решающее оформление: город с правами самоуправления, университет, центральные представительные органы, международные ордена римской католической церкви – все они ведут начало из этой эпохи.

К началу XIV века Европа имела относительно высокую плотность населения и занимала передовые позиции с точки зрения производства и культуры. Во Фландрии десятки тысяч ткацких станков производили текстиль на экспорт. В северной Италии развитые международные банковские империи предоставляли креди-

Предисловие

ты обеспечивали страхование и инвестиции. В северной Франции параллельно развивались интеллектуальная жизнь высочайшего уровня и политическая власть необычайной эффективности. Это динамично развивающееся общество имело свои центры и свою периферию, и его внутренняя динамика сопровождалась внешней, или территориальной экспансией. В некотором смысле этот феномен очевиден и вопросов не вызывает. Повсюду в Европе XII–XIII веков валились деревья, старательно выкорчевывались пни, копались канавы для осушения заболоченных почв. Агенты по вербовке колесили по перенаселенным областям Европы в поисках потенциальных переселенцев; повозки с взволнованными эмигрантами со скрипом колес передвигались по всему континенту; из оживленных портов к чужим и далеким берегам отправлялись суда полные колонистов; отряды рыцарей мечом и топором отвоевывали у врага и природы свои новые владения. И все же в этом мире залитых кровью границ, молодых и еще не оформившихся городов и новых земельных владений первопроходцев не всегда можно четко очертить границы экспансии, Отчасти причина заключается в том, что не менее важное значение, чем экспансия вовне, имела «внутренняя экспансия», то есть интенсификация заселения и реорганизация общества в рамках границ западной и центральной Европы, а следовательно, описывать и интерпретировать историю этих экспансионистских процессов невозможно в отрыве от природы европейского общества как такового.

Эта книга представляет собой попытку обрисовать историю Европы в эпоху Высокого Средневековья, главным образом, с одной точки зрения – в контексте территориальных захватов, колонизации и вытекающих из них изменений цивилизационного характера, происходивших в Европе и Средиземноморье в середине X – середине XIV веков. Это анализ становления государств, образовавшихся в ходе завоевания и заселения отдаленных стран иммигрантами по всей периферии континента: английский колониализм в кельтском мире, продвижение немцев в Восточную Европу, испанская Реконкиста и деятельность крестоносцев и колонистов в Восточном Средиземноморье. Мы пытаемся ответить на вопрос, какими изменениями в языке, праве, религии и нравах сопровождались война и переселение. При анализе этих явлений мы постоянно переводим свое внимание с феноменов чисто «приграничного» порядка, проистекавших из нужд и потребностей нового поселения или угрозы вооруженной конфронтации, на те силы и процессы, которые наблюдались в сердце европейской цивилизации, ибо присущая этой цивилизации энергия экспансии исходила из ее центров, при том, что ощущалась она порой

10

Роберт Бартлетт. Становление Европы

сильнее на окраинах. Следовательно, темой исследования является не только колониальное завоевание и эмиграция, то есть движущая сила, но и ее результат – формирование разрастающегося и все более однородного общества, то есть «становление Европы».

1. Экспансия латинского христианства

«Привел он каменщиков издалека,

В Тройне заложил фундамент церкви, построил ее быстро, Покрыли крышей, положили потолок, а стены выкрасили черным, И церковь та Святой Марии Девы была наделена землей и десятиной, Украшена богато и возвышена до кафедры епископа»1.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ КАТОЛИЧЕСКИХ ЕПАРХИИ В X—XIV вв.

В период Высокого Средневековья многие явления и сферы жизни переживали широкомасштабное распространение, и среди самых наглядных был процесс расширения границ влияния латинской церкви, Речь идет о зоне распространения того направления в христианской церкви, которое признавало власть папы римского и совершало латинские церковные обряды. Следовательно, одним из наиболее простых способов оценить в предварительном порядке размах этой экспансии может стать карта распространения католических епархий. Хотя сам по себе этот процесс нельзя считать достаточно точным показателем изменений, происходивших в духовной сфере, у этого критерия есть тем не менее несколько существенных преимуществ. Во-первых, епархии были чем-то вполне конкретным и осязаемым. В каждой был свой епископ, как правило, с кафедральным собором или церковью. Епископ носил имя, а епархия – название. Следовательно, католические диоцезы можно перечислить поименно, сосчитать и нанести на карту. В отношении каждого епископства можно составить список сменявших друг друга клириков, диоцез характеризовался такими отличительными особенностями, как главный святой, земельные владения и центральный собор – вещественное и вполне ощутимое воплощение католицизма. Во-вторых, епархии обычно формировались по территориальному признаку, роль которого неуклонно возрастала, Епархия включала не только прелата и его собор, но и земельные владения, неизменно очерченные самым точным и исчерпывающим образом. Сама структура католической церкви была сродни клеточному организму, клетками в котором служили диоцезы. Любая часть католического мира должна была принадлежать к какой-то конкретной епархии, причем ни одна не могла относиться более чем к одной епархии одновременно. Естественно, говорить о полном отсутствии спорных границ или каких-то других спорных моментов

12

Роберт Бартлетт. Становление Европы

не приходится, и в некоторых частях Европы территориальный диоцез утвердился не сразу, однако нет сомнения в том, что именно епархии являлись формой существования латинского христианства. Стоило какой-либо немногочисленной группе селян заявить, что они «не принадлежат ни к какой епархии»2, как их немедленно клеймили за неподобающее поведение и приписывали к какому-то приходу. Более того, эти единицы были для своего времени необычайно единообразны, хотя абсолютным это единообразие назвать нельзя. Литургический цикл, внутренняя структура и иерархия, правовые взаимоотношения с папским престолом – эти аспекты на всей территории, находившейся под юрисдикцией католической церкви, сохраняли большое сходство. Таким образом, епархии представляют ясную, единообразную и измеряемую (то есть имеющую определенные параметры) единицу, которая может служить для нас инструментом в описании экспансии западного христианст -ва и определении ее границ3.

Однако не только конкретность епархий, безусловно удобная для исследователя, служит основанием для предварительного рассмотрения экспансии латинского христианства на основе роста числа диоцезов. Епископ был не просто местным прелатом, чью личность легко установить, но и на локальном уровне – абсолютно незаменимой фигурой в обществе. Он посвящал в духовный сан священников, конфирмовал верующих, выступал в роли судьи. Ис -чезновение епископов означало бы скорый конец всей церкви. Таким образом, являясь элементарной частицей церковной структуры, диоцезы средневековой церкви представляют для нас сколь ее -тественную, столь и удобную единицу изучения христианства в целом.

К началу XIII века около 800 епархий признавали власть папско -го престола и совершали обряды по латинскому ритуалу. Они силь -но разнились по размерам, охвату территории и социальному составу. Отличались они и возрастом. В Римской империи христианство было преимущественно городской религией, и наиболее древние епархии отражали характер расселения и политическую карту гражданского античного мира. В это центральное ядро епархий вхо -лили Италия, Франция и Рейнская область. Наибольшей плотностью католических диоцезов характеризовался собственно Аппенин -ский полуостров, здесь насчитывалось 300 епархий из 800, Достаточно высокая их плотность отмечалась также в Провансе и на юге Франции. В остальных районах Франции и в Рейнской области епархий на единицу площади было меньше, но при этом распределялись они весьма равномерно и обычно отстояли одна от другой в среднем на 60 миль, занимая обширную область от Атлантики до Рейна.

Эти епархии зачастую имели давнюю историю и вели начало из самых ранних веков христианства. В некоторых случаях в их истории имелись лакуны, падающие на период нашествий германских

1. Экспансия латинского христианства

13

племен V века либо набегов викингов IX—X веков. Тем не менее в описываемых областях нередко можно встретить епархии наподобие Сполето или Реймса, где достоверные сведения о первом епископе относятся соответственно к 353 и 314 году, а начиная с 500 года в источниках неизменно упоминаются не менее чем по три епископа за каждые сто лет, что позволяет говорить о непрерывной череде бенефициариев.

Совершенно иными представляются епархии, которые образовались в V, VI и VII веках, по мере распространения христианства за пределы римского мира или на территории послеримских государств. В Раннем Средневековье в Ирландии и Англии еще не получили значительного развития города, и здесь был актуален иной тип епархии – она могла не иметь своим центром город и вообще престола, привязанного к какому-либо одному населенному пункту, а должна была быть адаптирована к потребностям народа (gens) либо, как в Ирландии, монашеской конгрегации. Таким образом, ранние англо-саксонские епархии характеризовались изменчивой политической моделью в зависимости от политического строя и по -лучали свое название скорее от той или иной этнической группы или области, нежели от города. Отсюда – сочетания наподобие «епископы Западных саксов», вслед за которыми шли «епископы Винчестерские», «епископы Хойке» и наконец – «епископы Вус-терские». Так сам институт епископата приспосабливался к социальным условиям, разительным образом отличавшимся от тех, в ко -торых он зарождался. В самом деле, одной из главных черт церковной истории Британских островов XI—XII веков было восстановление диоцеза, основанного на территориальном принципе и привязанного к конкретному городу, который, в качестве латинской модели, пришел на смену раннесредневековой епархии негородского типа.

VIII и IX века озаменовались для латинского христианства рядом существенных достижений, в частности, созданием постоянных диоцезов в центральной и южной Германии, а также, в годы правления Карла Великого, насильственным обращением саксов. Одним из залогов этого процесса христианизации явилось создание целой сети епархий, в том числе Гамбургской (831—834), которая стала первым епископатом восточнее Эльбы. С другой стороны, на эти же столетия пришлись и ощутимые потери христианской церкви, связанные с исламским завоеванием католического Вестготского королевства и подчинения епархий Пиренейского полуострова власти мусульман,

Следовательно, к 900 году влияние латинского христианства, если определять его по наличию епархий, ограничивалось тремя регионами. Первым являлась территория бывшей империи Каролингов, где правили преемники и наследники Карла Великого; сюда входило ее романизированное ядро – Галлия и Италия, а также ос -нованные позднее германские церкви. Второй составляли «оскол-

14

Роберт Бартлепгт. Становление Европы

1. Экспансия латинского христианства

15

ки», или окраины католической Испании, вдоль северного побережья Пиренейского полуострова от Астурии до Пиренейских гор. Третьим были Британские острова. Границы латинского мира были компактны и сжаты. Более того, и этот узкий мир казался очень непрочным. Западная Европа открыта нападению с трех сторон – с моря на севере и юге и с суши на востоке. В X веке ее атаковали со всех трех направлений. Викинги и сарацины, как и мадьярские конники, видели в богатых церквях Запада легкую добычу. Следовательно, границы латинского христианства были не только компактны, но и весьма уязвимы. Одной из самых поразительных особенностей Высокого Средневековья стало радикальное изменение этой ситуации после того, как эти границы начали шириться во всех направлениях.

Восточная Европа в X и XI веках

Первым важным шагом на пути преодоления той замкнутости, которая характеризовала латинский христианский мир в IX и X веках, стали события, происшедшие в Германии при императоре Отгоне I. В 948 году он создал либо способствовал созданию цепи новых епархий вдоль северной и восточной границы империи. К востоку от Эльбы их главной задачей было служение интересам завоеваний Отгона в землях славян-язычников. Севернее Лидера они должны были способствовать продвижению христианства в земли, входившие в клиентское королевство Дания. В 968 году Отгон увенчал долгий подготовительный этап тем, что придал свое -му любимому детищу Магдебургу архиепископский статус. Магдебургу предстояло отныне играть роль церковной метрополии для «всего народа славянского за Эльбой и Зале, который недавно был или будет обращен в веру христианскую», причем восточные границы этого влияния не устанавливались.

Становление в Восточной Европе церковной иерархии, как и повсюду, в сильной степени зависело от местных политических соображений. Первым из таковых являлся выбор между византийской либо западной формой христианской веры и церковной влас -ти. Начиная с VIII века, когда папы римские рассорились с византийскими императорами из-за того, под чьей юрисдикцией – папы или патриарха Константинопольского – находятся иллирийские земли, в этой части Европы не прекращались споры о разграничении властных полномочий. По мере обострения отношении эти споры приобретали все более ожесточенный характер. Обращение в католическую веру Богемии и Моравии в IX веке сопровождалось столкновениями изобретателей славянской письменности Кирилла (Константина) и Мефодия, двух братьев фессалоникского происхождения, с «когортами латинян»4, баварскими священниками из Регенсбурга и Зальцбурга. И по сей день самый резкий культурный раздел внутри славянского мира проходит между народами, кото-

рые в свое время были обращены в христианство либо немцами, дибо, с другой стороны, греками.

Западным славянам и мадьярам именно Германия в X и начале XI века дала толчок и модель для создания христианской церкви. В случае с Богемией результатом явилось основание епархии в Праге, которая к 973 году уже упоминается в источниках. Она подчинялась немецкому архиепископству Майнцкому вплоть до самого Позднего Средневековья. Первыми бенефициариями в Пражской епархии были немцы, и Богемия, сохраняя, впрочем, высокий уровень автономии и самобытности, оказалась связана со Священной Римской Империей гораздо теснее, нежели Польша или Венгрия. В этих двух странах, напротив, при том, что религиозное влияние Германии имело первостепенное значение, на рубеже первого и второго тысячелетия появились совершенно независимые церковные структуры. Начиная с 968 года в Польше существовало епископство Познанское, первоначально, по-видимому, подчинявшееся Магдебургу. Однако в 1000 году было основано Гнезненское архиепископство и несколько новых викарных престолов, а вскоре и сама познанская епархия перешла под юрисдикцию Гнезно, и таким образом польская католическая церковь получила своего архиепископа. В следующем, 1001 году в Эстергоме (Гран) было.основано первое епископство в Венгрии, а за последующие сто лет вен -герские короли создали целую сеть епархий по Дунаю и восточнее, в землях Трансильвании.

Таким образом, за период около 60 лет на огромной части Восточной и Центральной Европы были созданы новые церкви и границы римской и греческой церквей значительно сблизились. Начался процесс, результатом которого явилась ориентация поляков, чехов и мадьяр на запад, в сторону Германии и Рима, как моделей культурного и религиозного развития. Вопреки ожесточенному сопротивлению язычников, имевшему место в XI веке, эти новые епархии устояли. Восточноевропейское язычество уже вынуждено было занять оборонительные позиции.

Скандинавия в X и XI веках

Первыми епархиями в скандинавских странах были те, которые упоминались выше в связи с императором Отгоном I. Письменные упоминания об этих первых датских епархиях (Хедебю/Шлезвиг, Рибе и Орус) мы встречаем уже в 948 и 965 году, а после X века их история уже не прерывалась. На протяжении последующих ста лет число датских диоцезов множилось, и новые епископаты возникали как в материковой части Ютландии, так и на островах. Большую роль в развитии молодого датского католицизма играла Англия; так, например, в 1020-х годах во главе епархии в Роскилле стоял английский священник. В 60-х годах XI века сформировалась сеть из девя -ти (впоследствии – восьми) диоцезов, и в 1103—1104 годах Датская

16

Роберт Бартлетт. Становление Европы

церковь получила наконец собственную архиепархию – Лундскую в Скании (теперь эта территория относится к Швеции, но в те вре -мена она входила в Датское королевство).

В Дании первой из скандинавских стран получили развитие диоцезы и сформировалась собственная, хорошо организованная церковь. Процесс становления организованного христианства в Норвегии, Швеции и Исландии носил более скачкообразный характер, что, вероятно, было связано с еще недостаточно сильной монархией; именно сильная прохристианская династия могла стать идеальным инструментом для обращения в христианскую веру всего населения. Однако по мере того, как в XI веке в Скандинавии крепла централизованная королевская власть и ширилось влияние христианской Англии, началась и решительная христианизация. Самой первой скандинавской епархией за пределами Дании стала Скара (Швеция), прибл. 1014 г. Хронист Адам Бременский пишет о посвящении в сан в 60-х годах XI века двоих епископов в Норвегии, шестерых – в Швеции и девятерых – в Дании5. В некоторых районах Швеции языческие культы сохранялись еще и в XII веке, однако уже задолго до этого времени в Скандинавии появилась развитая сеть диоцезов от Исландии до Упсалы6. Кульминация этого процесса пришлась на середину XII века, когда в Швеции и Норвегии были образованы новые архиепископства. В 1164 году Упсала, где еще столетие назад высился грандиозный храм царственному Тору, воинственному Одину и фаллическому Фрею, где проходили ритуальные жервоприношения, после чего принесенные в жертву животные (а по некоторым сведениям – и люди) висели на деревьях в священной роще, стала архиепископством Шведской церкви.

Южная Италия в XI—XII веках

Вовлечение Восточной и Северной Европы в орбиту римско-католической церкви время от времени оказывалось сопряжено с насилием, но крайне редко с вражеским завоеванием. Западнославянские, мадьярские и скандинавские правящие династии, которые вводили у себя в странах христианство, сумели не только сохраниться, но и укрепить свои позиции. Безусловно, иностранное влияние имело место, в первую очередь со стороны Германии и Англии, но это влияние в подавляющей степени затрагивало культуру в широком смысле и не подразумевало никакого политического или военного господства.

Совсем иной была ситуация в Средиземноморье. Здесь, в отличие от Восточной или Северной Европы, христиане столкнулись с культурными общностями, не уступавшими им по уровню развития грамотности и цивилизованности вообще. Если в Польше или Скандинавии имелись лишь начатки городской жизни – рынки, крепости, кое-где святилища, то Средиземноморье было зоной античных

1. Экспансия латинского христианства

17

городов и прославленных центров культуры. Латинская экспансия на восток и север отчасти совершалась благодаря превосходству в культурном развитии, что привлекало правителей неграмотной и по преимуществу сельской Европы, но в Средиземноморье римская церковь могла расширять сферу своего влияния только силой оружия.

Одним из регионов, где в XI—XII веках создавалась новая или по-новому организованная иерархическая структура католической церкви, стала южная Италия и Сицилия. Это был сложный в геополитическом отношении регион, где вели непрерывное и беспорядочное противоборство византийцы, самоуправляющиеся города-государства, ломбардские князья и мусульмане Сицилии. Норманнам потребовалось сто лет для утверждения в этом пестром в этническом и культурном отношении регионе новой, унитарной формы политического правления – Сицилийского королевства, после создания в 1030 году первого устойчивого политического образования в Аверсе. В религиозном плане этот политический процесс дополнялся насаждением в греческих епархиях католических епископов, чаще всего северо-французского происхождения, возрождением диоцезов в завоеванных мусульманами районах и иногда – созданием совсем новых епископств, как, например, в самой Аверсе (1053 г.) или Катании на восточном побережье Сицилии, которая получила статус епархии в 1091 году и была вверена бретонскому монаху Ансгару7. Ансгар нашел церковь «в крайне запущенном состоянии, поскольку она только что была освобождена из пасти неверных», и первым делом позаботился об обеспечении ее всем необходимым, после чего, «возглавив большую группу монахов», основал там по всей строгости монашеское братство.

В Сицилийском королевстве оставались и греки, и мусульмане, которые сохраняли определенную свободу отправления религиозных культов. Однако начиная с XII века здешняя церковная иерархия приняла тот же вид системы римско-католических епископств, какой она имела в других частях Италии, во Франции, Англии или Германии. Вот почему архиепископы Мессины и Палермо второй половины XII века, Ричард Палмер и Уолтер Оффэмил, хотя и были английского происхождения, наверняка нашли тамошние церковные структуры очень знакомыми8.

Испания в XI, XII и XIII веках

Историю Сицилии конца XI века можно назвать миниатюрным прообразом испанской Реконкисты, где те же процессы повторились в более широком масштабе. Христианские королевства Пиренейского полуострова, оттесненные к самому побережью в ходе мусульманских вторжений VIII века, вскоре начали консолидироваться и отвоевывать свои владения. Например, епархия Вик9 в Каталонии, которая полностью исчезла из поля зрения во время исламско -

18

Роберт Бартлетт. Становление Европы

го вторжения, в 886 году была восстановлена. К началу нового тысячелетия в Каталонии существовала небольшая группа епархий, в том числе в пограничном городе Барселоне. В четырехстах или пятистах милях от него, на северо-западе Иберийского полуострова, под эгидой Леон-Астурийской монархии продолжала существовать другая группа диоцезов, в числе которых была восходящая звезда Сантьяго. Это были те форпосты, опираясь на которые римско-католическая церковь расширяла свое влияние и сумела за последующие три столетия охватить фактически весь Пиренейский полуостров.