Текст книги "Залив ангелов"

Автор книги: Риз Боуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 6

Когда доктор Рид ушел, у нас состоялось собрание. Мистер Анджело сильно сомневался, что мы можем изменить меню королевы, не навлекая на себя ее гнева.

– Есть какие-нибудь предложения? – спросил он.

Все застыли, закрыв рты на замок и не желая высовываться.

Я неуверенно подняла руку:

– Жареный цыпленок. Она любит курятину. Это вроде бы здоровая пища и не жирная.

– Я заметил, что вы читали нашу «библию», – ответил, хмуро глядя на меня, шеф. – Кулинарную книгу предыдущего главного повара. Вы нашли там хоть одно блюдо, которое можно описать как простое? Если цыпленок жареный, то он вдобавок еще и фаршированный. Загляните в книгу и посмотрите, какая для этого используется начинка: устрицы или фарш, или даже какая-нибудь более мелкая птица из числа дичи.

Я кивнула, в должной мере пристыженная, но все же не удержалась и добавила:

– А как насчет кроликов? У них ведь тоже постное мясо, не правда ли?

– Кролики? – Я удостоилась издевательского взгляда. – Это пища для простонародья, дорогая моя.

– Пирог с кроликом может быть очень вкусным, – не сдавалась я. – А королеве вовсе не обязательно знать, что там за начинка.

– Вы хотите попытаться обмануть королеву? – Казалось, он ужаснулся.

– Не обмануть, шеф. Если она не спросит, с чем пирог, нам совершенно незачем сообщать ей об этом.

Мистер Анджело погрозил мне пальцем:

– Вижу, под этой невинной внешностью прячется весьма хитрая девица. Дайте мне об этом подумать. И, раз уж вы взяли слово, может, у вас есть еще какие-то предложения?

Я огляделась. Остальные повара смотрели на меня с интересом, вероятно, ожидая, когда на меня обрушатся «египетские казни».

Я глубоко вздохнула:

– Может быть, напечь ее величеству к чаю маленьких меренг? В них нет вообще никакого жира.

Главный повар кивнул:

– Беда в том, что ей нравится, когда между меренгами столько взбитых сливок, что они прямо-таки вылезают наружу. Но, может быть, нам удастся положить их поменьше… Вы знаете, как готовить меренги?

– Знаю, шеф.

– Очень хорошо. Испеките сегодня противень. Посмотрим, как их примут.

Я была довольна тем, как разворачиваются события, – довольна, но и несколько испугана. Меня заметили на новой работе, и теперь у меня появился шанс проявить себя!

Мои меренги имели успех. А еще мне было сказано, что, если я рискну сделать пирог с кроликом, шеф подаст его на обед. Я испекла пирог, и нам сообщили, что цыпленок в пироге оказался сегодня особенно сочным. Мы не стали ничего опровергать.

В выходной я встретилась с Луизой, ее будущей свекровью и портнихой, которая должна была шить нам платья. Оказалось, что для моего они выбрали великолепный синий бархат. К нему предполагалась отороченная белым мехом накидка. Я почувствовала себя как никогда счастливой. Мое положение на работе упрочилось, сестра устроена и довольна судьбой. В моей жизни все было в порядке. Но разве мы не усвоили еще в детстве, что гордыня предшествует падению? Рабочее утро было в разгаре, когда в дверях появился лакей. Он стоял, озираясь по сторонам, пока его не заметил один из поваров и не спросил:

– В чем дело?

– Посетитель к мисс Бартон, – изрек лакей.

Я оторвала взгляд от тушеного мяса, которое нарезала для обеденного пирога, и мое сердце сделало стремительный кульбит.

– К мисс Бартон? – нахмурился мистер Анджело. – Мисс Бартон не принимает посетителей в свои рабочие часы. И ей следовало бы это знать.

– Тут, должно быть, какая-то ошибка, я просто уверена в этом, шеф, – сказала я. – Никто не знает, что я теперь здесь работаю. А я не знаю никого в Лондоне.

– Но молодой человек говорит, что он ее брат и что дело срочное, – сообщил лакей.

– Брат? У вас есть брат? У меня сложилось впечатление, будто родни у вас не осталось. – Теперь мистер Анджело глядел на меня и хмурился – тревожный знак.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Возможно ли, чтобы у Хелен был брат в Лондоне?

Быть может, в этом и заключается причина, по которой она решила искать работу на юге? Я старалась выдумать повод, чтобы не встречаться с ним, но поняла, что это все же придется сделать.

– Я сирота, мистер Анджело. Мои родители давно умерли. И я понятия не имела, что мой брат в Лондоне или что ему известно, где я работаю. Мы давным-давно потеряли связь.

– Раз так, полагаю, вам лучше пойти и поговорить с ним, – нетерпеливо заявил мистер Анджело. – Только поторопитесь. Скажите ему, что у вас будет время для нормальной встречи в выходной.

– Хорошо, шеф, – кивнула я и последовала за лакеем, который вышел из кухни и повел меня по коридору.

Мое сердце бешено колотилось, и я изо всех сил пыталась обуздать панические мысли. Тот, кто пришел, не мог знать, что его сестра умерла. Мне придется деликатно открыть ему всю правду и рассказать, почему я была вынуждена присвоить личность Хелен. Необходимо заставить его понять меня и воззвать к его лучшим чувствам.

Казалось, наш путь по коридору продолжался вечность. В открытую дверь лились яркие солнечные лучи. Лакей нагнулся ко мне и тихо проговорил:

– Он ждет снаружи. Я не хотел пускать его без разрешения, но если вы хотите, чтобы он вошел…

– Нет-нет, я поговорю с ним там.

– Тогда я вас оставлю, – кивнул лакей и удалился.

Я глубоко вздохнула и шагнула в свежий осенний день. Визитер стоял сбоку от дорожки и смотрел на меня – худой молодой человек, одетый довольно-таки кричаще. Он настороженно подался вперед.

– Вы Хелен Бартон? – спросил он.

Я невзлюбила его с первого взгляда. Его худая хитрая физиономия с бегающими глазками имела заносчивое выражение. Я сразу представила себе лиса, возле норы которого объявился неосмотрительный цыпленок.

Тут мне в голову пришла одна идея: имя Хелен Бартон не так уж редко встречается, и я могла бы сказать, что я другая Хелен, не его сестра. И именно мне предложили эту работу. Я еще придумывала нужные слова, сочиняя, как его сестра могла получить письмо из дворца, которое на самом деле было предназначено мне, когда он процедил:

– Почему же ты не целуешь своего брата Ронни, сестренка?

– Вы мне не брат, – ответила я.

– Вот уж правда ваша. Я брат Хелен Бартон. Той, которая хотела получить место поварихи. И той, которая должна была его получить, если бы только… – Он не договорил, оставив последние слова висеть в воздухе.

Я глубоко вздохнула:

– Возможно, сэр, до вас еще не дошли ужасные новости. – Я сказала ему «сэр», хоть и была уверена, что он этого не заслуживает. И говорила я с аристократическими интонациями – точно так же звучал, бывало, голос моего отца в моменты стресса. – Ваша сестра погибла под колесами омнибуса на Пикадилли. Мне довелось стать свидетельницей этого происшествия. Бедняжка, то, что с ней случилось, ужасно! Я попыталась утешить ее в последние мгновения жизни. В руке у нее был конверт. Она в отчаянии умоляла меня отнести его во дворец и все там рассказать. Я обещала ей это. После ее смерти я обнаружила, что в письме – приглашение на собеседование относительно должности младшего повара во дворце. Так уж совпало, что я тоже повариха и как раз искала в то время способ избавиться от непосильного труда. Мне показалось, что это какой-то дар небес. Вашей бедной сестре эта работа была больше не нужна, а я вполне могла с нею справиться.

– И тогда вы присвоили имя моей сестры…

– Да. Я знаю, что это нечестно, но вернуть жизнь вашей сестре я не могла, а дворец нуждался в поваре. Мне очень жаль, что я принесла вам такую трагическую весть о сестре.

Он пожал плечами:

– Так уж вышло, что я еще работал в доме леди Сауэрби, когда пришло письмо о ее гибели. После смерти матери мы с Хелен решили поискать работу в Лондоне, понимаете ли, попытать счастья в большом городе. И тут Хелен вдруг позвали во дворец. Вот уж повезло так повезло! Мы все гадали, как бы ей пристроить туда и меня тоже. А потом вдруг пришла новость, что сестренка погибла… – Он помолчал, втягивая воздух сквозь зубы. – Только представьте, как я удивился, когда приехал в Лондон и услышал, что во дворце служит какая-то мисс Бартон! Ну и решил, что лучше самому пойти и посмотреть, что к чему.

– Прошу меня простить, сэр, если я причинила вам боль. Я не хотела ничего плохого. Ваша сестра скончалась, а я – хорошая кухарка. Во дворце весьма довольны моей работой.

– Тогда почему бы вам не сказать правду и не назвать свое настоящее имя?

– Потому что я служила у злой женщины, которая ценила мои услуги и не хотела меня потерять. Она сказала, что не даст мне рекомендаций, если я попытаюсь уйти. Я словно попалась в ловушку, настолько неприятной была ситуация. То, что случилось, казалось чудом – ведь наконец-то нашелся какой-то выход. Вы, конечно, это понимаете?

Он по-прежнему смотрел на меня, чуть ли не ухмыляясь. Я решила, что он похож скорее на хорька, чем на лиса. Мерзкие злобные темные глазки бегали, разглядывая меня.

– Значит, правду вы так и не сказали?

– Как я могла? Меня бы сразу уволили.

– А как думаете, что выйдет, если правду скажет кто-то другой?

Несколько мгновений я смотрела на Бартона, не в силах вымолвить ни слова. Порыв ветра подхватил с земли листья и закружил их по двору, норовя сорвать и мою поварскую шапочку. Я придержала ее рукой.

– Вы – единственный, кто знает правду, – сказала я.

– Это верно. – Теперь он действительно ухмылялся. – Только я ее и знаю. И что помешает мне пойти прямиком во дворец и все там рассказать?

Я нахмурилась:

– Не уверена, что я вас поняла. Зачем бы вам так поступить? Я искренне сожалею о вашей сестре, это чистая правда. Я была потрясена, когда увидела ее тело на мостовой. Но я не могу вернуть ее к жизни, и я ничего у нее не взяла.

– Ой ли? – Он поднял бровь. – А знаете, что сию минуту происходит у меня в голове? Я думаю, что вы, может, вовсе не были случайной свидетельницей, как утверждаете, а сами толкнули мою сестру под омнибус.

Я уставилась на него, раскрыв рот.

– Что за нелепое предположение?! Я ведь даже не была с ней знакома. Мы никогда не встречались, и я уж точно ни за что бы не стала делать ничего, что повредило бы другому человеку.

Бартон сложил руки на груди:

– Видите ли, я думаю, может, Хелен приехала в Лондон, и вы оказались рядом в каком-нибудь кафе. И она была в таком восторге от перспективы новой работы, что поделилась с вами. Вот вы и решили попытать счастья: шли за ней до самой Пикадилли, а потом выбрали подходящий момент и толкнули ее под омнибус.

Я попыталась подавить нахлынувшие на меня гнев и панику:

– Как вы смеете предполагать подобное?! Говорю вам, что никогда не встречалась с вашей сестрой! Зачем мне лгать?

– Похоже на то, что недавно вы уже соврали по-крупному. – Он снова ухмыльнулся. – Думается мне, в полиции мой рассказ выслушают с большим интересом. А вы как полагаете? Вы убили мою сестру, потом заняли ее место и работаете во дворце под чужим именем. А если я еще случайно наткнусь на свидетеля, который видел, как вы ее толкнули? Сдается мне, тогда вас ждет петля, верно?

Мое сердце колотилось так быстро, что я едва могла дышать. Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие, ну или хотя бы делать вид, что не встревожена.

– Не понимаю: вы пытаетесь угрожать мне или это шантаж? Тогда, боюсь, вы зря теряете время. У меня нет ни денег, ни семьи, ни связей. Я такая же прислуга без гроша в кармане, какой была ваша сестра.

– А речь-то у вас совсем не такая. Правду сказать, слуги вообще так не разговаривают.

– Мой отец был джентльменом, а моя мать – леди, но они умерли, и мне пришлось самой заботиться о себе. Я поступила на службу, едва мне исполнилось пятнадцать. Вначале – служанкой, потом стала кухаркой. У меня была тяжелая жизнь, как и у вас, и вы не можете винить меня за то, что я воспользовалась, возможно, единственным шансом, когда он мне представился, не так ли?

– Ну я вас и не виню, – сказал он.

– Тогда чего вы от меня хотите? – Я и сама слышала, каким натянутым и пронзительным стал мой голос.

– Я думал, что, может, мне будет от вас польза и вы мне поможете.

Я нервно хихикнула:

– Я младшая повариха – должности ниже не бывает, мистер Бартон. У меня нет совсем никакого влияния. Вы что, тоже повар?

– Я-то? – Он пожал плечами и сунул руки в карманы. – Кем я только не был. Начинал чистильщиком сапог, служил лакеем, а потом и до камердинера дорос, но есть у меня мыслишка тоже во дворец устроиться. Если нужно, готов опять с самого низу начинать, я не слишком гордый. Вообще-то я бы хотел к принцу Уэльскому устроиться – вот кто мне вроде по сердцу приходится. И, говорят, при деньгах.

– Тогда почему бы вам не обратиться в его резиденцию и не узнать, нет ли там вакансий?

Он пожал плечами:

– Я – не моя сестричка с прекрасными рекомендациями. У меня вышло недоразумение насчет какого-то серебра. Это сестра у нас в семье была золотым ребенком, она всегда все делала замечательно, а я вот не очень. Так что, мисс как вас там на самом деле, вы видите, что мы с вами можем помочь друг дружке. Я смолчу насчет вашего маленького обмана, а вы замолвите за меня словечко насчет работы во дворце.

– Я же сказала вам, мистер Бартон, что у меня нет совершенно никакого влияния. Я даже никогда не встречала никого из августейшей семьи. Как, по-вашему, я могу замолвить за вас словечко?

– Не сомневаюсь, вы найдете как, – отрезал он. – Даю вам время до конца года, а будете кобениться, пойду во дворец и открою всю правду. А может, решу даже в полицию отправиться со своим рассказом. – Он вытащил руку из кармана. В ней оказался клочок бумаги. – Я вот здесь остановился, – сказал он. – Если сменю адрес, напишу вам во дворец. И очень жду хороших новостей – чем скорее, тем лучше.

– А вдруг я раскрою ваш блеф? – спросила я. – Вернусь во дворец и скажу, что мне досаждает какой-то тип. Он заявляет, что якобы мой брат, но вовсе таковым не является, а на самом деле имеет на меня виды и не желает принять отказ, вот и пытается устроить мне неприятности. Как вы думаете, кому из нас скорее поверят?

Он собрался было что-то сказать, открыл рот, снова закрыл его и наконец выдал:

– Думаю, мне.

– Да? И почему это?

Он снова ухмыльнулся.

– Потому что я пришел с доказательствами. Так уж вышло, что у меня есть наш с Хелен снимок, мы там стоим прямо перед Сауэрби-холлом. И на нем рукой нашей почившей мамаши написано: «Хелен и Ронни в день, когда они начали работать у леди Сауэрби». Один взгляд на фотоснимок – и всякий увидит, что у вас нет ничего общего с нашей Хелен. – Бартон повернулся ко мне задом и пошел прочь. – В конце года самое позднее! Буду ждать хороших новостей! – прокричал он напоследок, не оборачиваясь.

Бартон не оглянулся и когда толкнул маленькую калитку в стене, которую ветер захлопнул за его спиной.

Прежде чем вернуться в кухню, я немного постояла в прохладной тишине коридора, пытаясь успокоиться. Думаю, я с самого начала знала, что поступаю неправильно, но мне отчаянно хотелось сбежать от миссис Тилли, и поэтому я не прислушалась к голосу своей совести. В глубине души я ждала наказания за свою ложь, и вот теперь оно меня настигло. «Знайте: ваш грех вас найдет»[7]7
  Ветхий Завет, Числа 32:23. – Примеч. пер.


[Закрыть] – именно этому учили в церкви, куда я ходила с матерью. И это тоже казалось безобидным обманом.

Как я и сказала Ронни Бартону, своим поступком я никому не сделала зла. Более того, я оказала дворцу услугу, обеспечив его в своем лице хорошей поварихой. И вот теперь я снова оказалась в самой настоящей ловушке. Если Бартон пойдет в полицию и расскажет свою вымышленную историю, ему вполне могут поверить. Тогда меня арестуют за убийство.

А что, если я не смогу сделать то, чего хочет Бартон, но скажу, что старалась изо всех сил, удовлетворится ли он этим? Но беда заключалась в том, что, как я подозревала, у него не было тех чувств, к которым можно было бы попытаться воззвать. Он явно принадлежал к числу тех людей, которые никогда не бывают совершенно честны. Может, он был постоянной головной болью Хелен, от которой та и сбежала в Лондон? Но то, чего он хотел, казалось абсолютно невозможным. Я могла бы пойти к эконому и сказать, что мой брат ищет работу, но его все равно не возьмут во дворец, даже если я за него попрошу, ведь у него нет безупречных рекомендаций. Во всяком случае, у меня хотя бы есть время до конца года – почти два месяца, – чтобы придумать план спасения.

Я несколько раз глубоко вздохнула, поправила шапочку и отправилась обратно в кухню. Когда я заняла свое место рядом с миссис Симмс, шеф-повар зыркнул на меня, но ничего не сказал.

– Ты бледная, как полотно, девочка моя, – проговорила миссис Симмс. – С тобой все в порядке?

Когда я не дала ей немедленного ответа, она продолжила:

– Ты что, не рада была увидеть брата?

– Не слишком, – пробормотала я.

– Ты расстроилась оттого, что он пришел. – Это не было вопросом.

– Мы с ним очень давно не виделись, – сказала я. – И никогда как следует не ладили.

– Так чего же он хотел? Денег?

– Нет, ничего подобного. Я просто не слишком рада узнать, что он последовал за мной в Лондон, вот и все.

– По крайней мере, здесь он не сможет тебя беспокоить. Тут, во дворце, ты как за каменной стеной.

Я слабо улыбнулась.

– Если кто-то попытается потревожить тебя, мисс Хелен, просто скажи мне, – подошел поближе Нельсон.

До сих пор я даже не догадывалась, что он нас подслушивает.

Я с благодарностью ему улыбнулась:

– Ты очень добр.

– Ничего подобного! Мы тут все – одна семья и заботимся друг о друге. И пусть он твой брат, мне все равно, пускай не смеет тебя обижать, или будет иметь дело со мной!

Замечательная мысль пришла мне в голову: можно попросить Нельсона взять с собой парочку друзей покрепче и припугнуть Ронни Бартона, чтобы тот оставил меня в покое. Но вдруг тот расскажет им правду? Тогда Нельсон узнает, что его обманули, и может изменить свое отношение ко мне. Я вернулась к работе и стала так яростно рубить ножом картошку, представляя, будто это шея Бартона, что ее куски разлетелись по всему столу.

В ту ночь я никак не могла уснуть. В окно стучал дождь, а в печных трубах завывал ветер. Казалось, захлестнувшее меня смятение охватило весь мир. «Конечно, должен найтись какой-то выход!» – говорила я себе. Можно принять любезное приглашение сестры и переехать в дом семьи Билли. Ронни Бартон не знает моего настоящего имени и не сможет меня выследить. К тому же, если я уйду из дворца, ему не будет от меня никакого толка. Я хорошенько обдумала этот вариант. Смогу ли я вынести такую жизнь? Жизнь старой девы, которую родственники взяли к себе из жалости. Мать Билли наверняка задастся целью найти мне подходящего жениха, а представления о том, кто может мне подойти, у нас с ней очень разные. И все же неужели лучше оказаться перед судом и пытаться доказать свою невиновность присяжным, которые уже заранее будут считать меня лгуньей?

Я лежала в полной темноте и не могла найти никакого решения. Родители Билли были неплохими людьми. Да, они не принадлежали к аристократии, так ведь и я больше к ней не принадлежала. Луиза без огорчения приняла то, что опустилась по социальной лестнице, почему же мне так трудно признать очевидное: мы принадлежим теперь к рабочему классу, а не к знати.

«У меня будет возможность учиться дальше», – думала я. Именно это и предлагала Луиза. «Я могу получить профессию учительницы» – эта мысль немного приободрила меня, пока я не напомнила себе, что нашла свое призвание в кулинарии. Я люблю готовить и сейчас действительно счастлива. Я не хочу оставлять нынешнее место, а вместе с ним – возможность совершенствоваться в поварском искусстве. Но больше всего мне не хотелось, чтобы такой скользкий хорек, как Ронни Бартон, взял надо мною верх. Сдаваться без борьбы я не собиралась.

ГЛАВА 7

Я постаралась выбросить из головы все мысли о Ронни Бартоне и с энтузиазмом погрузилась в работу. И миссис Симмс, и мистер Анджело хвалили меня за усердие. После успеха, который имели мои меренги, мистер Анджело предложил шеф-кондитеру Роланду меня в качестве ассистентки, чтобы я помогала тому с тортами и выпечкой. Я уже замечала, насколько нервным и обидчивым был этот француз, а сейчас он смотрел на меня так, будто я какая-то гадость, которая прилипла к его ботинку.

Он раздраженно мотнул головой:

– Уж не хотите ли вы сказать, шеф, что пора моего расцвета миновала и потому я нуждаюсь в помощнице?

– Напротив! – ответил мистер Анджело. – Я всего лишь подумал, что эта молодая особа подает надежды стать неплохим пекарем-кондитером и могла бы многому научиться у вас благодаря вашему высочайшему мастерству.

Выражение лица француза немного смягчилось:

– Ну что же, в таком случае… Полагаю, я мог бы научить ее кое-чему. Пусть только не путается у меня под ногами.

– О, никогда, мистер Роланд! Я действительно хочу учиться и буду очень признательна вам за науку.

Он некоторое время просто стоял, глядя на меня, а потом хмыкнул:

– Что же, давайте попробуем и посмотрим, что из этого выйдет.

– Вот уж не завидую тому, что тебе придется с ним работать, – шепнул мне Нельсон, когда я снова заняла место возле него. – Он же просто примадонна какая-то! Зато мистер Анджело решил, что у тебя есть способности, и это здорово!

Я покраснела, поняв, что меня вроде как повысили, а его обошли.

– О, мне так жаль! Я не хотела тебя оттирать, – промямлила я. – И уж точно не просила о протекции.

Он засмеялся.

– Не вздумай расстраиваться! Я знаю, к чему у меня есть способности, и это точно не выпечка, с ней у меня никогда не складывалось. Так что удачи тебе! – Нельсон наклонился ко мне: – Знаешь, а ведь ты действительно очень необычная девушка. Слушай, не хочешь пойти со мной погулять в воскресенье? Можем чаю где-нибудь выпить и съесть что-нибудь, что самим готовить не надо.

Он смотрел на меня с такой надеждой! «Да что со мной такое, – подумала я. – Он ведь хороший парень. Как можно быть такой гордячкой, чтобы не принять его приглашение?»

– Я бы очень хотела, но… – начала я и увидела, как вытянулось его лицо.

Я чуть было не сказала, что сестра выходит замуж и мне предстоит примерка платья подружки невесты, но в последний миг успела прикусить язык. Конечно же, у Хелен Бартон никакой сестры нет.

– Все нормально, я понимаю, – тихо проговорил Нельсон.

– Нет, не понимаешь. – Я заглянула в его голубые глаза и продолжила, стараясь держаться как можно ближе к истине: – Моя подруга выходит замуж. Я помогаю ей с приготовлениями к свадьбе. Она на меня рассчитывает.

– Я и не знал, что у тебя кто-то есть в Лондоне. – проговорил он. Виду него по-прежнему был напряженным. – Думал, ты с севера приехала.

– Я отчасти из-за нее и захотела перебраться в Лондон, – сказала я. – Она из тех редких людей в этом мире, которые мне близки. Мы вместе росли, и когда я узнала, что она здесь выходит замуж, решила рискнуть…

Я увидела, как тревога исчезла с его лица.

– Понятно. И когда будет свадьба?

– Через две недели. После этого я с удовольствием проведу с тобой выходной.

– Правда? – просиял он.

– Правда, – подтвердила я.

Возвращаясь к работе, Нельсон все еще улыбался во весь рот.

«Что же я наделала?» – гадала я, продолжая очищать от кожуры и шинковать овощи. Кажется, Луиза вполне довольна тем, что ее ожидает. Какое право я имею желать для себя чего-то большего? Но потом я решила, что Нельсон вовсе не собирается на мне жениться – а это совсем другое дело. Может быть, ему просто хочется приятного общества, чтобы вместе скоротать выходной. Работая вдалеке от дома, так легко почувствовать себя одиноким. Не исключено, что мне даже понравится проводить время с другом.

Свадьба Луизы состоялась в дождливый ноябрьский день. Раскрыв зонты, которые ветер грозил вывернуть наизнанку, мы вышли из коляски и юркнули в церковь. В своей длинной фате Луиза выглядела красивой и до невозможности юной. Улыбка, которую она адресовала Билли, разом избавила меня от всех тревог за нее: она явно его любила. И он смотрел на нее сверху вниз таким же обожающим взглядом. Внезапно я почувствовала укол зависти оттого, что ни один парень никогда не смотрел на меня так. «Интересно, каково это – влюбиться? – подумала я. – Смогу ли я встретить человека, который станет для меня всем на свете?»

Наблюдая за ходом свадебной церемонии, я обнаружила, что меня накрыла гигантская волна противоречивых эмоций. Когда меня отдали в услужение, я заперла все свои чувства на замок. Вернее, все, кроме гнева. Гнев и ощущение, что меня предали, – вот и все, что мне оставалось. Отец подвел меня, поступив со мной самым ужасным образом, похитив мое детство и мое достоинство. «Он ведь даже не попытался найти себе какое-нибудь скромное место, – думала я. – Сам он не собирался опускаться ниже определенного уровня, зато весьма охотно продал собственную дочь в рабство». Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Быть может, я судила его слишком строго. Быть может, здоровье отца было хуже, чем мы полагали, и алкоголь уже успел отравить его печень.

Я обнаружила, что могу прощать, могу чувствовать любовь к Луизе и даже искру надежды относительно своего будущего. Я намеревалась стать первоклассной поварихой, а еще, возможно, однажды я встречу кого-то, кто посмотрит на меня так же, как сейчас, в эту самую минуту Билли смотрит на мою сестру.

Когда церемония завершилась, дождь несколько поутих, и мы смогли сфотографироваться на ступенях церкви, прежде чем отправиться обратно в дом Билли на свадебный прием. Я успела порадоваться, что не пошла на поводу у своих страхов и не попросилась жить к новым родственникам Луизы, когда обнаружила, что сижу за длинным столом рядом с кузеном Билли. То был тощий прыщавый парень по имени Илия, которого мать Билли звала «наш Ил». Из школьного курса я помнила, что ил – это такой противный вязкий налет на дне пруда. Своего соседа я нашла столь же непривлекательным, особенно когда он с громким чавканьем заглатывал угощение.

– Наш Ил работает бухгалтером на железной дороге и отлично справляется, – сказала мать Билли, подтолкнув меня локтем. – Тебе мог бы попасться парень и похуже.

«Мне мог бы попасться парень куда лучше», – подумала я, извинилась и вышла из-за стола под тем предлогом, что нужно помочь Луизе переодеться. Вскоре сестра с новоиспеченным мужем уехали в коляске на Паддингтонский вокзал, а оттуда – в Торки: в тамошнем отеле должен был пройти их медовый месяц.

– Желаю хорошо провести время, – сказала я, обнимая Луизу.

– Надеюсь, так и будет, – прошептала она. – Вообще-то мне страшно, но я надеюсь, что все пройдет хорошо. Билли добрый, ведь правда? Он будет со мной ласков.

– Конечно же! И у вас будет время получше узнать друг друга.

– Да. – Она взяла меня за руку. – После этого ведь ничто уже не будет прежним, да?

– Да, не будет, – подтвердила я.

Мы стояли, глядя друг на друга с задумчивыми улыбками, и, наверное, Луиза вспоминала то же, что и я: дни нашего детства, когда мама была еще жива, как мы сворачивались калачиком у нее под боком, пока она читала нам вслух, или как она играла на фортепьяно, а мы танцевали. Казалось, это было очень-очень давно.

Итак, Луиза отправилась навстречу медовому месяцу, а я, пока все бросали рис вслед удаляющейся чете новобрачных, незаметно ускользнула, чтобы еще раз не столкнуться с Илом, и вернулась во дворец.

Уже было довольно темно и шел сильный дождь, когда я подходила к входу для прислуги. Я шла, выставив вперед зонтик, чтобы защититься от ветра, и тут кто-то преградил мне путь. Я видела лишь ботинки да ноги по колено. В надежде, что незнакомец посторонится, я остановилась. Когда этого не произошло, я подняла взгляд и увидела ухмыляющегося Ронни Бартона.

– Хорошо провели выходной? – спросил он. – Ах, у вас и саквояж с собой? Любопытно, куда это вы ходили. Вроде говорили, что никого в Лондоне не знаете.

– Не ваше дело, – ответила я. – Пожалуйста, отойдите и перестаньте мне докучать.

– Конец года скоро, – сказал он, ныряя под мой зонтик. Теперь его лицо оказалось в паре дюймов от моего. – Надеюсь, вы не забыли о том поручении, которое я вам дал.

– Уйдите и оставьте меня в покое. – Я чувствовала себя усталой, поэтому разозлилась и попыталась отпихнуть его.

Он схватил меня за запястье и с неожиданной силой вывернул мне руку.

– Не пытайся избавиться от меня, девочка моя. – Он почти прошипел эти слова. – Ты не забыла, что твоя жизнь в моих руках? Ты уже бывала в Олд-Бейли[8]8
  Центральный уголовный суд в Лондоне. – Примеч. пер.


[Закрыть]? А как насчет тюрьмы Холлоуэй? Я слышал, что это не слишком приятное местечко. Но, конечно, петля еще хуже. Правда, с ней все быстро: раз-два – и прощай.

– Хелен?

Я услышала у себя за спиной приближающиеся шаги, поспешно обернулась и воскликнула:

– Нельсон!

Ронни вышел из-под моего зонта.

– С тобой все нормально, Хелен? – спросил Нельсон. – Этот человек тебе досаждает?

– Как я рада тебя видеть, Нельсон, – сказала я и взяла его под руку. – Можешь проводить меня во дворец? Пожалуйста!

– Конечно. – Нельсон уставился на Ронни Бартона, который отступил на несколько шагов. – Оставь ее в покое, тебе ясно? Давай проваливай отсюда!

– Хорошо-хорошо, остынь. Я уйду. Пока что. – Ронни смерил взглядом куда более высокого Нельсона и повернулся, чтобы уйти.

Нельсон взял мой саквояж, открыл калитку и пропустил меня вперед.

– Она уже сказала тебе правду? – крикнул нам вслед Ронни. – Спорить готов, что нет!

Калитка закрылась. Мы подошли к двери, я закрыла промокший зонтик, и мы вошли во дворец. И тут я обнаружила, что вся дрожу.

– Кто это был? – спросил Нельсон. – Отвергнутый ухажер?

– Нет, мой брат, – ответила я. – Мы с ним не слишком хорошо ладим. Я стараюсь держаться от него подальше.

– Чего он хотел? Наверное, деньги выпрашивал?

– Нет, не деньги. Он просил о любезности, которую я не могу оказать. И был довольно настойчив.

– Не волнуйся, тут он тебе ничего не сделает. Ты среди друзей, – проговорил Нельсон.

А потом, когда мы подходили по коридору к лестнице, добавил:

– Что он имел в виду, когда спросил, сказала ли ты правду?

Что я могла ответить? В голове мелькнула мысль, что Нельсону можно рассказать все как есть. Он поймет. Но я тут же поняла, что не могу обременять его секретом, которым он не сможет поделиться с остальными работниками кухни. К тому же, если о моей лжи станет известно, Нельсон может даже оказаться скомпрометированным. Нет, я должна хранить тайну.

– Пока я не могу рассказать, – ответила я. – Но ничего шокирующего в этом нет и ничего плохого, ручаюсь. Просто кое-что из моей прошлой жизни, чем я не могу с тобой поделиться.

Он серьезно посмотрел на меня полными беспокойства ясными голубыми глазами.

– Хелен, у тебя какие-то неприятности? Если так, то я… – Его голос дрогнул.

– Ничего такого, о чем ты думаешь. Просто есть кое-какое затруднение, и с ним нужно разобраться. Это касается моего брата. Пожалуйста, Нельсон, поверь, я не сделала ничего такого, что заставило бы тебя хуже обо мне думать. Клянусь!