Текст книги "Глаз Пустыни (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Я посмотрел на неё.

– Я рад, потому что и моё принадлежит тебе. Прошу, обращайся с ним осторожно.

Затем я окончательно развернулся и ушёл.

Мои ноги сами привели меня в храм Сольтара. На ступенях храма снова стоял тот же священник, и когда увидел, что я иду, кивнул мне. Ведь в этот раз я не привёл с собой пленника.

Селим. Почему-то у меня было такое чувство, что я ещё услышу о маленьком воре.

После того, как я преклонил колени перед статуей бога, я спросил адепта о хирурге.

– Мне жаль, эссэри, но он недоступен, – ответил адепт. – Наш господь призвал его к себе.

Я бросил на статую взгляд. Как неожиданно!

– Тогда, пожалуйста, первосвященника.

Адепт склонил голову.

– Могу я спросить, кто вы?

– Меня зовут Хавальд.

Он кивнул.

– Сюда, пожалуйста, эссэри. Я посмотрю, найдёт ли отец Лайнорд для вас время.

Он повернулся и пошёл вперёд, я последовал за ним по лестнице вниз во внутренние комнаты храма. Он открыл одну дверь и пропустил меня вперёд. Это была подземная молельня, и здесь тоже стояла статуя бога. Эта комната имела овальную форму и кроме двери, в которую мы вошли, в ней было ещё три тяжёлые бронзовые двери.

– Подождите здесь, пожалуйста, – он указал на каменную скамью. – Только посвящённые нашего бога имеют право переступать порог этих дверей, – он спрятал руки в рукавах своей мантии. – Это может занять некоторое время. Я рекомендую вам использовать его и поразмышлять о быстротечности жизни и подумать, что можно изменить к лучшему. Сольтар примет вашу душу и взвесит её в соответствии с вашей жизнью. Потому что это он дал её вам.

Он поклонился и вышел через одну из этих тяжёлых дверей, которая захлопнулась с громким металлическим звуком.

Я остановился перед статуей бога. Я уже не раз об этом слышал: что он является не богом мёртвых, а правильнее было бы называть его богом душ, потому что он давал их нам для жизни, чтобы затем снова вобрать в себя.

– И всё же, это моя душа, – сказал я. – По крайней мере, на данный момент.

– Хорошо, – произнёс голос позади меня. – Так и должно быть.

Я повернулся и увидел стоящего позади старика, тощего, но с той энергичностью, которую часто придаёт священникам служение их богу.

– Я Лейнорд, первосвященник Сольтара в храме Газалабада.

Он оглядел меня с ног до головы.

– Меня зовут Хавальд, Ваше Преосвященство.

– Ты следуешь за ним, Хавальд, как и многие другие солдаты или воины?

Следую? Скорее он тащит меня, куда хочет. Или, если Варош прав, всегда поджидает не в том месте.

– Да, – просто ответил я. Не было никакой причины рассказывать этому старику о моих отношениях с богом. – Мне нужна ваша помощь.

– Да благословит тебя Сольтар, Хавальд, – сказал он, проводя двумя пальцами по моему лбу. Как обычно, я не почувствовал никакого божественного благословения.

Он улыбнулся.

– Или ты подумал о чём-то ещё?

– В самом деле. Скажите, как так получилось, что вы так быстро нашли для меня время?

– Хавальд, я тебя ждал.

Я посмотрел на статую. Естественно.

Первосвященник тихо рассмеялся.

– Нет, никакого божественного вмешательства. Я увидел, как ты вошёл в храм. Я люблю разузнавать о людях, которые получили от нашего бога милость чудесного исцеления. Я был там, когда это случилось.

Я бросил на него проницательный взгляд, но он был не тем священником, с которым я вёл тогда незабываемый разговор.

Он указал на каменную скамью.

– Садись и расскажи мне, что тебя привело в Дом Сольтара.

Я сел и положил Искоренителя Душ на пол рядом с собой.

– Ваше Высокопреосвященство, я чужой в этом городе и не понимаю его. Мне нужна мудрость храма. И знания из храмового архива.

– Зачем?

– Чтобы принять решение.

Когда я вернулся в Дом Сотни Фонтанов, уже наступила ночь. Дойдя до атриума, я остановился и посмотрел на небо. Обе луны взошли, я редко видел небо таким ясным и некоторое время изучал знаки богов.

– Вы с недавних пор стали астрологом? – услышал я голос.

Это был Янош, вышедший из тени.

– Нет. Предзнаменования, открывающие будущее, для меня сокрыты. Я только размышлял о том, что эти звёзды уже повидали на своём веку.

– Вам не следует придаваться таким мыслям, – сказал Янош. – Они могут только удручать, – он посмотрел на дверь, затем снова на меня. – А где Лиандра?

– У неё ещё остались дипломатические обязательства.

– Вот как.

Он расположился на одной из скамеек. Атриум освещал лишь один небольшой фонарь и лунный свет. Когда я сел, атриум внезапно показался мне таким спокойным, а полумрак приятным. Света было как раз достаточно, чтобы различить рисунок в каменных плитах и журчащий фонтан. Я сел рядом с ним.

– А что насчёт других? – спросил я.

– Они спят. Я дежурю первым.

Я молча кивнул, и какое-то время мы оба слушали только журчание фонтана.

– А что вы думаете обо всей этой ситуации, Янош?

– Вы имеете в виду нашу миссию или Бессарин или только Газалабад?

Я вздохнул.

– Бессарин и Газалабад.

Он кивнул, но не торопился с ответом.

– Это осиное гнездо. Политика. Дайте мне чёткое задание и приказ, меч в руки и видимого врага, и я знаю, что делать. Политика – совсем другая. Нужно уметь различать тень в тени. Я рад, что завтра вернусь с остальными, – он посмотрел в мою сторону. – Я вам не завидую, Хавальд.

– Вы же хотели возглавлять нашу группу.

– Когда думал, что знаю, как действовать. Но теперь больше не знаю. Зиглинда считает, что я должен поучиться у вас.

– Вот как, она так считает?

Он рассмеялся.

– Если бы у меня был ваш опыт, всё было бы иначе. Если бы я обладал им, то не было бы и сомнений в том, кто за кем следует, верно?

Я, улыбаясь, покачал головой.

– Сомнений бы не было.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– Я могу интерпретировать это, как хочу, верно?

Я кивнул.

Его лицо стало серьезным.

– Лиандра вас любит, Хавальд. Это факт. Зиглинда говорит, что вы предназначены друг для друга. С самого первого момента, когда вы встретились, это стало понятно всем.

– А как вы на это смотрите, Янош?

– Я научился доверять Зиглинде. В некоторых случаях она видит больше, чем я. Или вы. Она видит глазами барда.

Я подумал о данных ей глазах феи. Возможно, он был прав.

– Вам стоит вместе с ней отойти от дел. Объявить в храме о вступлении в брак, получить благословение Астарты и вести постоялый двор. Развлекать гостей своими приключениями.

– Возможно, так и следует поступить. Но, Хавальд, мы с Зиглиндой оба согласны, что останемся с вами. Не знаю, что это, но похоже, что вокруг вас происходят необычные события. Важные события. Если я буду стоять за прилавком, и мне придётся приветствовать солдата Талака в качестве гостя, то самое позднее в тот момент я пожалею, что не последовал за вами.

– Как ваше настоящее имя, Янош?

Он глубоко вздохнул.

– Амела.

Я удивленно моргнул.

Он опустил взгляд.

– Это имя моей матери. Она умерла, когда я родился. Это она выбрала его. Мой отец любил её.

– И это ваш секрет? – удивился я. – Причина, почему вы скрыли от нас своё настоящее имя, кроется в этом?

Он снова опустил глаза.

– Вы не можете себе представить, скольких усилий мне стоило, рассказать вам об этом. Думаю, нужно прожить с этим именем, чтобы понять. Даже в храме меня из-за него дразнили. Когда я вступил в армию, было ещё хуже. Каждый раз, когда капрал делал перекличку, половина роты хихикала. Мне было это ненавистно. Иногда я даже ненавидел за это своего отца. Нелегко жить с женским именем.

– Амела означает «Храбрая» на языке северян. Точнее, слово амел переводится как храбрый.

Женская форма – Амела, мужская – Амелас. Значит ваше имя – Амелас, – я похлопал его по плечу. – Нет причин стыдиться.

Даже в тусклом свете я отчётливо почувствовал его пронзительный взгляд.

– Вы же не придумали это на ходу? – наконец спросил он.

Я покачал головой.

– Нет. Всё так, как я сказал. Есть даже баллада о воине с таким именем. Амелас Дриризешлаг. Я слышал её от Рагнара, чей топор вы носите. Если я правильно помню, он убил в бою трёх великанов и спас деревню своей героической смертью.

Он сделал глубокий вдох.

– Я пока оставлю имя Янош. Но я благодарен вам. Интересно, знал ли об этом мой отец.

– Может, это знала ваша мать, – заметил я, кладя ему на плечо руку.

– Положение вещей всегда отличается от того, что мы думаем, верно, Хавальд?

В этом он, пожалуй, прав. Я кивнул и вошёл в свою комнату, было уже достаточно поздно. Я оставил его в полумраке атриума.

Лиандра вернулась поздно. Я наблюдал, как она раздевается. Затем она встала у подножия кровати и, казалось, замешкалась. К моему удивлению, она собралась лечь на пол.

– Если ты немедленно не ляжешь в постель, я надеру тебе задницу, – сказал я, откидывая тонкую простыню.

Она, распахнув глаза, уставилась на меня.

– Ты не посмеешь!

Я ничего не ответил.

Спустя, казалось бы, целую вечность она скользнула в нашу кровать и в мои объятья.

– Это была ярмарка тщеславия, – сказала она позже, гораздо позже, положив голову мне на плечо. – Было тоже самое, что и в королевском замке. На меня таращились, как на экзотическое существо. Выражались немного повежливее. Обратили моё внимание на то, что дипломат не носит меча и не должен быть женщиной. Меня спросили, правда ли то, что становишься моложе, когда спишь с эльфом. Заострили внимание на Каменном Сердце, и что согласно легендам, магический меч развращает мою душу. Только одному из всех послов я, кажется, приглянулась. Он попросил моей руки и пообещал, что я могу стать его главной женой, – я увидел в темноте, как она улыбнулась. – Он мне понравился. Хавальд, думаю, мы слишком долго вместе. Я обучалась искусству дипломатии, и такое больше не должно меня волновать. Но каждый из них выразил своё сожаление тщательно подобранными словами, которые дали понять, что обстоятельная личная встреча может помочь улучшить отношения между нашими королевствами.

Я мог себе представить, что они имели в виду.

– Кто был этот единственно разумный человек во всей толпе?

– Магнус Торим. Посол северного королевства. Представь себе Яноша, только блондина в набедренной повязке, с множеством золотых браслетов и в белой шубе. Он тоже был вооружён топором и выглядел как вымытый варвар, делающий мне комплименты. Называл меня здравомыслящей, потому что я взяла с собой меч. Затем принялся описывать достоинства моего тела. Он лишь беспокоился о моём узком тазе, но был уверен, что до рождения нашего сына я доставлю ему много удовольствия.

– Может всё же не такой разумный. Думаю, я пойду туда и убью его.

Она рассмеялась мне в плечо, я ощутил её дыхание на своей щеке.

– Думаю, он был единственным, кто серьёзно отнёсся к моему предупреждению о Талаке. И это несмотря на то, что его королевство меньше всего уязвимо. Оно находится далеко на севере.

Я с ухмылкой вспомнил памятный день, когда Рагнар подробно описал мне достоинства своей жены. Хотя до замужества она считалась самой красивой ледышкой в Колдене. Было ещё много людей, которые сочувствовали Рагнару.

– Ты смеёшься, Хавальд. Почему?

– Надо будет как-то представить тебя моему другу. Он всё тебе объяснит.

Она села и посмотрела на меня.

– Знаешь, что привело меня в бешенство?

Я, сощурив глаза, взглянул на неё.

– Надеюсь, ты мне скажешь?

– Что, скорее всего, ты прав. Я описала ситуацию в Иллиане, рассказала о падении Келара и зверствах Талака. Затем мне было позволено открыть пиршество за столом, в конце концов этот вечер состоялся в мою честь. Остальную часть вечера все строили догадки и говорили о том, когда эмир Яноса женится на Файлид, чтобы обеспечить себе корону калифа. А также о цене бобов и древесины, – она серьёзно посмотрела на меня. – Это будут основные пункты обсуждения во время заседания королей. Цены товаров, торговые тарифы и количество солдатского состава, который нужно будет послать к восточным границам старой империи. Когда я спросила об этом фон Геринга, он сказал, что мне следует расслабиться. Первый шаг сделан, остальное я могу спокойно доверить Аскиру. Самое ужасное в том, что он именно это имел в виду. Он не плохой человек и хороший дипломат, которому дела Бессарина и имперского города действительно важны. Но ты прав, он не видит поле битвы, – она нашла мои губы и поцеловала.

Снова позже она сказала кое-что другое.

– Больше никогда не оставляй меня одну. В следующий раз я буду гордится тем, что ты рядом со мной. Говори, что должен, только, пожалуйста, немного повежливее.

– Я был вежлив с фон Герингом, – запротестовал я.

– Ты не похвалил его план, – сказала она и укусила меня.

20. Игра слуги

Следующий день начался рано. Завтрак прошёл спокойно, почти молча. Вскоре после него мы отправились в наше посольство. Мои спутники были одеты неприметно, но, вероятно, будет сложно сделать так, чтобы о нас совсем забыли. Однако нужно было предпринять попытку, чтобы было не так очевидно, что в здание вошли пять человек и больше не вышли.

Нам повезло в том отношении, что основные работы выполнялись теперь внутри дома: для нас подготавливали комнаты. Армина нигде не было видно, и в подвале было тихо.

Мы с Лиандрой наблюдали, как остальные встали в пределах портала. Кивнув друг другу, мы обменялись последним взглядом и ещё раз проверили, правильно ли расположены портальные камни.

Говорить было не о чем. Мы уже прежде всё подробно обсудили.

– Благословят вас боги, – попрощался я.

– И вас, – ответил Варош. Затем наклонился и бросил последний камень. Они исчезли с порывом холодного ветра и запахом льда и снега.

В портале появилась монета реверсом вверх. Они благополучно добрались. Я наклонился и собрал камни и монету.

Когда мы вышли из подвала, то наткнулись на Армина.

– Эссэри! – воскликнул он. – Боги осчастливили меня вашим присутствием так рано утром, но ещё слишком рано! Даже при щедрой поддержки эмира, пусть боги вознаградят его за великодушие, ещё не всё готово. Мы до сих пор обставляем комнаты.

– Армин, – сказала Лиандра. – Может в нашем доме ты позволишь нам самим принимать некоторые решения. Например, как обставить наши комнаты.

– О, эссэра, смотреть на меня самыми прекрасными глазами под небом, а потом выдать такое! Я бы никогда не осмелился обвинить вас в том, что вы на это не способны. Мебель тоже подарок эмира, и он обидится, если вы её не поставите. Но если хотите, я сложу для вас самые красивые работы мастеров-плотников Газалабада в кучу и подожгу. Вы, наверняка, найдёте мебель получше, чтобы обставить дом по своему вкусу. Нет сомнений в том, что никакое человеческое искусство не будет достаточно хорошим для ваших эльфийских глаз!

– Армин…, – сказала Лиандра.

Но он уже направился к двери и с низким поклоном открыл.

– Но я ваш покорный слуга, ваше желание для меня закон. Эта комната уже готова милостью богов и эмира, долгой ему жизни. Скажите, что вы хотите убрать и я это немедленно сожгу!

Мы с Леандрой последовали за ним. Она, словно завороженная, остановилась в дверях.

– О!

Эта комната выходила во внутренний двор. Большие ставни, выкрашенные в бледно-зеленый цвет, были отодвинуты в сторону, открывая большой выход во внутренний двор. Стены и потолок были побелены, а вдоль всех стен комнаты под потолком проходила бледно-зелёная полоса, параллельно к доходящим до середины панелям из розового дерева.

Пол был из полированного паркета, из того же дерева, что и мебель. Это был кабинет с большим письменным столом, чьи ножки казались почти грациозными. За ним стояло удобное кресло, а на самом столе блестела серебряная чернильница, лежали коробочка с песком и нож. Также там стояла ваза с пол дюжиной белоснежным перьев.

Три мягких стула стояли наготове, чтобы принимать посетителей. На стене позади была карта Газалабада, натянутая на деревянную раму.

Мягкий уголок в углу приглашал на непринуждённую беседу. Высокие полки ждали свои свитки и книги. Длинный, но низкий шкаф с выдвижными ящиками занимал почти целую стену, а над ним висел гобелен, на котором была выткана сцена на корабле; на заднем плане за полураздетыми женщинами были видны речные ворота города Газалабад.

Два высоких канделябра с пятью свечами обещали, что даже ночью здесь будет достаточно света. Всё было новым и блестело, а комната пахла пчелиным воском.

Не считая того, что у меня зародились небольшие сомнения, смогут ли изящные стулья выдержать мой вес, комната казалась удобной и уютной.

Армин замер перед нами, казалось бы, в глубоком смирении. Когда мы так ничего и не сказали, он выпрямился.

– Эта самая незначительная из всех комнат, открытая для просителей, надеющихся на милость эссэры. Скромная комната, едва достойная вашей красоты.

Лиандра хотела что-то сказать, но я, прикоснувшись к ней, остановил её.

– Мы осмотрим и другие комнаты, когда они будут готовы, – сказал я Армину. – Надеюсь, что для меня вы тоже предусмотрели одну.

Он усердно закивал; видимо что-то заметил в моём голосе.

– Надеюсь, это тихая комната, где никто не сможет подслушать и возможны конфиденциальные разговоры. Там, Армин, мы вскоре уделим время давно назревшей беседе.

– Всё будет так, как вы пожелаете, – заметил Армин, но когда кланялся, я поймал его на том, как он испытующе на меня смотрит.

– Я не забыл своего верного слугу Армина. За твою бескорыстную службу тебя нужно соответственно вознаградить, – я одарил его своей самой неотразимой улыбкой. Но, казалось, это улыбка немного встревожила его.

Он поклонился ещё глубже.

– Ваш дом и ваш верный слуга будут ожидать вас в полдень, эссэри.

На обратном пути я собирался подняться на «Копьё Славы», чтобы ещё раз поговорить с Дералом. Охрану у ворот в гавань усилили до четырёх солдат, которые детально нас осмотрели, но всё же пропустили. Причина этого вскоре стала очевидной: там причалила большая, раскошено оборудованная двухмачтовая дау, охраняемая дюжиной солдат, которые носили символ Дерева – племени, к которому теперь принадлежала Марина.

Здесь разгружали груз, что, вероятно, и послужило причиной, почему этот корабль не пришвартовался у дворцового причала, который находился всего в нескольких сотнях шагов к востоку. Лиандра прислонилась к стене одного из домов, чтобы понаблюдать за происходящим в гавани.

– Что ты собираешься делать с Армином? – спросила она.

Я прислонился к стене рядом с Лиандрой и вытащил трубку и мой новый яблочный табак и начал набивать её.

– Что ж, думаю, что пришло время поговорить с ним по душам. Цирк, его связи в городе, его знания – у всего это есть лишь одна взаимосвязь. То, что он предпочитает разыгрывать моего слугу, имеет свои причины, – я закурил трубку, наблюдая за кольцом из дыма, как оно поднялось и развеялось. – Меня это устраивает. Он пообещал, что будет полезным и он, без сомнения, полезен. Я только не хочу, чтобы меня во что-то втянули.

– Для этого, кажется, уже слишком поздно. Мы уже в центре событий, – заметила Лиандра.

Я кивнул.

– Может быть. Тогда я, по крайней мере, хочу узнать, во что мы замешаны. Почему ты спрашиваешь?

– Там, – сказала она, указывая кивком в сторону «Копья Славы». Это был Армин, который быстро оглядевшись, поднялся на дау. – Он ведь так усердно завершает наш дом! – прокомментировала она.

– Ты заметила его раньше?

С места, которое она выбрала, мы могли наблюдать за кораблём поверх нескольких ящиков. Однако с корабля нас не было видно.

Она покачала головой.

– Нет. Я видела не Армина. Я видела одну конкретную молодую сэру, которая только что пробралась на борт корабля. Ты её знаешь, она продала нам на рынке медовые пирожки, – она улыбнулась.

– Файлид? Что она здесь делает?

Я вытянул шею, чтобы разглядеть замаскированных телохранителей, но либо они были гораздо лучше в маскировке, чем я в их поиске, либо она действительно пришла без охранников.

– Не ищи её людей, – сказала Лиандра. – Поищи Армина. Там. Один из странных ремесленников, с которым он разговаривал на кухне.

Значит это были не ремесленники, а замаскированные телохранители Файлид. В нашем доме. Думаю, я увидел ещё одно или два знакомых лица, следовательно их было здесь гораздо больше.

Я затянулся трубкой, размышляя.

– Думаю, нам стоит оставить их в покое. Чтобы там не планировал Армин, это не направлено против нас, в этом я уверен.

– Откуда у тебя такая уверенность, Хавальд?

– Под всеми своими масками Армин – человек чести. Я видел его глаза, когда умер Ордун. Он на верной стороне. У меня было достаточно возможностей понаблюдать за ним. Он восхищается тобой и искренне уважает других. Думаю, мы ему нравимся.

– Ты два раза спас ему жизнь. Он обязан тебя любить.

Я повернулся к ней.

– Это ни о чём не говорит. То, что делает меня таким уверенным – это моё предчувствие. Оно ещё никогда меня не подводило. Сегодня после обеда у него будет возможность рассказать нам, что он задумал, – я посмотрел на тлеющий табак в трубке. – Думаю, он воспользуется ей.

– Хавальд, – она положила руку на моё предплечье и посмотрела на корабль. – Разве это не священник Борона, которого мы видели во время казней.

Мы проследили, как священник поднялся на борт «Копья Славы» и исчез в кормовой каюте.

Лиандра посмотрела на меня и улыбнулась.

– Теперь я знаю, что они задумали. Хорошо, что мы не будем им мешать.

Я кивнул и взял её за руку.

– Теперь я многое понимаю. Все эти скрытые взгляды… Пошли, оставим их одних.

– Почему им обязательно нужно было встречаться на «Копье Славы»? – спросила она, когда мы пересекли ворота, ведущие к площади Зерна.

– Не думаю, что Армин выбрал этот корабль случайно. Скорее, он и Дерал, капитан корабля, знают друг друга уже давно.

– Но ты же его купил?

Я кивнул.

– Да, но куплю организовал Армин.

Она посмотрела на меня.

– Почему ты дал ему полную свободу действий?

– Он хорошо знает город. Он действительно помог мне, – я рассмеялся. – Только за это пришлось заплатить много золота.

Когда мы прибыли на площадь Дали, я увидел группу солдат из племени Кабана.

Они прогуливались по рынку и вели себя, словно солдаты в увольнительной. Я наблюдал, как один из них заигрывает с продавщицей воды. Казалось, у них всех было хорошее настроение, и не похоже, что они что-то замышляют.

Мне не нравилось, что в Газалабаде так много солдат, но, кажется, никто не придавал этому большого значения. Если я правильно помнил вчерашний пышный въезд пламени Башни, никому не показалось странным, что у эмира Яноса было столько солдат в свите. Может у меня просто паранойя.

Я бросил две медные монетки в миску продавщицы и передал Лиандре завёрнутые в пальмовый лист фрукты.

– Куда мы идём? – спросила она, осторожно опуская пальцы в миску с водой.

– Хочу ещё раз заглянуть к Хранителю Знаний, – сказал я.

– Зачем.

– Вчера я долго разговаривал с первосвященником Сольтара, в то время как ты налаживала дипломатические отношения. Я подумал, что он один из тех, кто лучше всего может оценить ситуацию здесь, в Газалабаде.

– Дипломатические отношения, – промолвила Лиандра, и я заметил лёгкую горечь в её голосе. – Иногда у меня складывалось впечатление, что они считают меня самозванкой.

Я посмотрел на неё, но она отмахнулась.

– Забудь. Что ты выяснил?

– Он подтвердил то, что рассказал Армин. С тех пор, как Фала почти сорок лет назад вернула племя Льва на трон Газалабада, люди стали счастливее, а влияние эмира значительно возросло. Газалабад стал самым сильным из девяти эмиратов. С тех пор, как родилась Файлид, её считают особенно благословлённой богами. Её почитают, и каждый день люди молятся за неё, – я улыбнулся, когда вспомнил первосвященника. – Думаю, богам это нравится.

Лиандра вопросительно посмотрела на меня.

– Что такое?

– Ничего. Просто в голове мелькнула странная мысль. То, что люди желают получить от богов, кажется более понятным, чем то, что боги хотят от нас.

Она странно на меня посмотрела.

– С каких пор ты размышляешь о теологических вопросах?

– С тех пор, как красивый полу эльф вырвала меня из моей летаргии.

Она сжала мою руку.

– Продолжай свой рассказ о том, что сказал священник.

– Что ж, принцесса Файлид является той, о ком думают, что стать следующей калифой её выбрали сами боги. По крайней мере, в Газалабаде. Как мне сказала Фала – это мать эмира – люди здесь довольно суеверны и уделяют большое внимание предзнаменованиям. Племя Льва наделено добрым знаком благодаря легенде о Джербиле Конай, Столпа Чести и Серафины, Дочери Воды. Эта легенда пришла из того времени, когда Газалабад был самым величественным городом империи, из золотого века Бессарина.

– Разве Бессарин не был тогда частью империи? – спросила Лиандра. Я остановился, чтобы понаблюдать за артистом, который жонглировал почти дюжиной разноцветных шаров. – Да. Хотя губернатор Бессарина был назначен Аскиром, но выбран из племён Бессарина. Он считался способным человеком, и был очень популярен. Серафина была его дочерью.

– Но ведь он был назначен Аскиром. И всё же нравился людям?

– Это следующее, что я выяснил. До сих пор у меня складывалось впечатление, что отречься от престола Асканнона заставила политическая ситуация. Но всё было совсем не так. С тех пор прошло много времени, и предания противоречат друг другу. Но они все сходятся в одном: та история, в которой короли осадили Аскир, была преувеличением. Они бы не смогли противостоять могуществу Асканнона. У меня такое впечатление, что всё это было спланировано им. Аскирский договор – очень подробное соглашение. Даже магу понадобилось бы время, чтобы создать такой сложный договор, и всё же он был у него под рукой. Короли подписали его ещё в тот же день, и были согласны со всеми условиями. Непохоже, чтобы Асканнон уступил.

– Он сам всё так устроил и навязал свою волю наследникам королей?

– Да. Что бросается в глаза, так это то, что наследника Бессарина там не было. Наследника Бессарира и Северного государства…

– Фарландов. Посланник Торим сказал, так зовётся королевство, что значит «Далёкая Земля». Там много гор, глубокие воды и самые страстные женщины плоской земли.

– Должно быть, он произвёл на тебя впечатление.

Я улыбнулся.

Она пожала плечами, будто ей всё равно.

Я продолжил:

– Ну ладно. Пусть будут Фарланды. Она и Бессарин присоединились к империи добровольно. Поэтому наследники этих королевств не были заинтересованы в королевской власти. А один из королевских домов исчез, вот почему в Аскир прибыло только четыре короля. Всё же договор распространялся на все королевства. Всё это было заранее подготовлено. Легенда гласит, что Асканнон хотел назначить Джербила Коная калифом. Племя Орла было тогда самым могущественным племенем, а так как Джербил и Сарфина были парой, то благодаря союзу племён Орла и Льва, он мог предположить, что смена власти пройдёт гладко.

– Но они ушли вместе со Вторым легионом.

Я кивнул.

– Это имеет особое значение. Попытаюсь тебе объяснить. Наши военные силы структурированы иначе. Элеонора – наша королева, и она распределяет владения. Мы оба, как и другие дворяне, от имени короны, владеем землями и поклялись ей в верности. В зависимости от размера владений, они распределяются дальше. Каждый владеющий землёй лорд имеет под своим началом какое-то количество воинов. Обычно это тоже дворяне, наши рыцари.

Она нахмурилась.

– Я это знаю. Куда ты клонишь?

– К разнице между нашими военными силами. В случае войны, мы обязаны выделить нашему сюзерену бойцов. Но как я слышал, некоторые наши рыцари были не особо рады покинуть свои земли.

– Это изменилось, когда мы поняли, что Талак угрожает нам всем, – заметила она. – Даже самый глупый теперь знает, что стоит на кону.

– Хорошо. Но когда наша королева созывает свою армию, ей подчиняются неохотно. Здесь же, всё было по-другому. Служба в имперском легионе считалась приносящим почести событием.

Она остановилась.

– Выступить против врага во имя короны Иллиана тоже почётно.

Она выглядела почти оскорблённой.

– Я и не собирался подвергать это сомнению. Я лишь хочу указать на существенную разницу. Наша армия основана на феодальной системе, под командованием соответствующего сюзерена. И это передаётся по наследству, а не заслуживается. И для того, кто родился не аристократической семье, редко предоставляется возможность продвинуться по службе.

– Вот почему наших рыцарей обучают, чтобы они знали, что делать. Помимо вышесказанного: ты сам родился не в дворянской семье и всё же заслужил звание и честь.

– Да, у меня получилось. Хотя обстоятельства были необычными. Но не каждый, кто может управляться с мечом, является хорошим стратегом. Ну ладно, каждое королевство, из которых состояла империя, также содержало собственные военные силы и продолжают содержать сейчас. И организованны они так же, как и наша феодальная система. В легионах же всё было иначе. В легион мог вступить любой, и его повышали в соответствии со способностями. Любой новобранец, который хотел присоединиться к легиону, должен был соответствовать некоторым условиям. Например, даже самый низкий солдат обязан был уметь читать и писать.

Она приподняла вверх бровь.

– Значит, всё же могли только дворяне?

Я покачал головой.

– Нет. Они могли научится этому в школах. Суть в том, что хоть это было и не просто, но подняться в легионе по карьерной лестнице было возможно. Второй легион считался самым лучшим из всех легионов, элитой старой империи. Джербил Конай был генерал-сержантом. То, что он благородных кровей, ничего не значило в легионе. Только его способности. Как я недавно узнал, генерал-сержант отвечает за весь легион, начиная от продовольствия и обучения, вплоть до марали отряда. Каждый легион состоит из десяти копей, значит в полном легионе десять раз по тысячи человек. У каждого копья есть старший сержант, который тесно сотрудничает с генерал-сержантом. Так называемый Первый Горн складывается из всех сержантов легиона. Первый Горн, чьи останки мы нашли на постоялом дворе «Молот», состоял из лучших мужчин и женщин лучшего легиона империи.

– И всё это ты узнал от священника?

– Не только. Что касается организации легиона, это я узнал от Касале. А священник объяснил, как к нему относился народ. Ты знаешь, с каким ликованием у нас ежегодно чествуют победителя королевского турнира? Какими почестями его осыпают и что это значит, когда кто-то побеждает несколько раз подряд?

Она кивнула.

– Разве ты однажды не победил в состязаниях?

– Да. Но я бился на турнире всего лишь один раз. Мне повезло, я ужасно плохо владею копьём. Ежегодные проверки внутри легиона были очень похожи. Джербил и Серафина, на протяжении нескольких лет, всегда побеждали в этих испытаниях, потому что сотрудничали.

Она посмотрела на меня.

– Почему ты так улыбаешься?

– Это было романтично. Так как Серафина тоже всегда побеждала, постоянно получалось так, что она и Джербил встречались друг с другом в последнем поединке. Они устраивали из этого показательный бой, но конец всегда был одним, она опускалась перед ним на колени, а он поднимал её и целовал, – я ухмыльнулся. – Этого не было в регламенте, но ты можешь себе представить, как это трогало людей.