Текст книги "Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни"

Автор книги: Ричард Шеперд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Я не перестал.

Затем из больницы пришло письмо. Меня вызывали на УЗИ печени.

В ужасе я сразу же бросился к телефону. Я действительно не мог прийти в назначенное время, поскольку должен был проводить вскрытие. Я надеялся, что они не смогут записать меня на другое время, но администратор сказала, что непременно сделает именно это.

– Эм-м… А кто сказал, что мне нужно прийти? – спросил я.

Она назвала фамилию специалиста по печени из их больницы и сказала, что в ближайшее время мне непременно сделают УЗИ.

– А это обязательно? – спросил я. – Это всего лишь киста.

Она вздохнула и заверила меня, что специалист проведет необходимое обследование. Это я уже знал. Я быстро сообразил, что результат КТ попал к моему чересчур осторожному терапевту. Он заметил кисту печени и теперь услужливо направил меня в эту больницу.

Как же я боялся этого приема. Я понимал, что УЗИ может показать печень в весьма неприглядном состоянии. После чего меня ждет консультация со специалистом, который непременно спросит: «Сколько вы выпиваете?» – а потом наверняка попытается разлучить меня с моими вечерними компаньонами, виски и содовой.

Я не хотел, чтобы это решение было принято кем-то другим. Я хотел сделать его сам.

На этот раз я действительно перестал пить. Полностью. Шесть недель спустя, похудев более чем на четыре килограмма и с более низким, чем обычно, давлением, я пошел на прием и увидел на экране свою здоровую печень. Она воспользовалась моим воздержанием и провела необходимые восстановительные работы. Что касается кист, их было три. Мы шутили о том, что их могло вызвать, – специалист ради забавы, а я из-за беспокойства. Все эти инфекции, все эти паразиты, которым меня учили…

Я сказал:

– Эм-м… Надеюсь, это не эхинококковые кисты.

– Я встречал их только у фермеров. Вы держите скот?

– Нет.

– Расслабьтесь. Ваши кисты врожденные и не представляют опасности.

Если в тот вечер мне и пришла в голову мысль налить себе стаканчик, чтобы отпраздновать, она была мимолетной. Вспоминая, сколько пил ежедневно, теперь-то я понимаю, что на самом деле чувствовал себя, злоупотребляя, далеко не так хорошо, как пытался себя убедить. Алкоголь оказывает длительное воздействие, и в моем случае последствия его употребления утром явно давали о себе знать. Моя продуктивность падала как минимум на 10 %, и начало дня не приносило особой радости. Конечно, я мог бы сейчас баловать себя время от времени бокалом вина – прекрасно понимаю, как один бокал может украсить блюдо, – но предпочитаю больше не испытывать на себе коварство спиртного.

Склонность людей моей возрастной группы вознаграждать себя алкоголем отражается в статистике смертности от него, но этот показатель достигает своего пика в позднем среднем возрасте, после которого начинает падать.

В моем поколении свой урожай начинает собирать другой порок. Речь идет о никотине.

В военные годы Британия была нацией курильщиков, которой и оставалась многие годы после ее окончания. Примерно когда я родился, в начале 1950-х, эпидемиолог Ричард Долл начал обращать внимание общественности на негативные для здоровья последствия курения. Эта новость встретила огромное сопротивление. Как показало мое пьянство во время карантина, одно дело – осознавать вред какой-то привычки и совершенно другое – изменить ее.

Зачем вообще мое поколение начало курить, если мы были первыми счастливчиками, которые знали все о вреде, прежде чем в первый раз взяли в рот сигарету? Ответ, должно быть, заключается в том, что мы последовали примеру, который нам подавали окружающие. А еще повелись на рекламу. Как же хорошо я помню этого мужчину, скачущего по холмам с сигаретой в зубах. Ряд актеров приняли участие в этой знаменитой кампании, и почти все они умерли от рака легких или хронической болезни легких.

Я не могу винить отца за то, что он подал мне плохой пример. У меня дома не курили – точнее, курение было под строгим запретом. Только вот за пределами дома меня окружали люди, которые совершенно не собирались бросать. Всю нашу молодость и большую часть жизни табачный дым ассоциировался с уютом, счастьем и взрослостью. Если не дома, так в каждом автобусе, поезде, кафе или пабе, на каждой улице. Пелена табачного дыма висела в кабинетах и коридорах на работе, даже в больницах, и рядом с палатами были комнаты отдыха, предназначенные специально для курильщиков.

Я закурил сразу после поступления в медицинскую школу. Какая ирония. У меня ушло двадцать лет, чтобы бросить, а многие этого так и не сделали. Наше поколение курильщиков находит отражение в национальной статистике – они умирают от разнообразных видов рака, хронических заболеваний легких, провоцируемых курением, или же частично прячутся за цифрами, связанными с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Можно было бы ожидать, что с годами связанные с курением виды рака должны потерять свой статус ведущей причины смерти, поскольку курящих людей становится меньше, особенно среди молодежи. Между тем если в развитых странах количество курящих действительно очень низкое, в других это не так. Люди, иммигрировавшие в Великобританию, зачастую цепляются за свои привычки, как делали это многие годы и рожденные здесь курильщики, и это наверняка найдет свое отражение в статистике будущих лет.

Слова Ричарда Долла на эту тему были увековечены на его мемориале:

«Смерть в старости неизбежна, но смерть до старости – нет. В прежние века считалось, что людям отведено жить семьдесят лет, и лишь каждый пятый доживал до этого возраста. Теперь же для некурящих жителей западных стран ситуация обратная: примерно лишь каждый пятый умирает раньше семидесяти, и уровень смертности среди некурящих продолжает падать, подавая надежду, что, по крайней мере в развитых странах, в будущем смерть раньше семидесяти станет редкостью. Чтобы эта надежда сбылась, необходимо найти способы ограничить огромный ущерб, наносимый в настоящее время табаком, а также довести до сведения не только миллионов жителей развитых стран, но и гораздо большего числа людей в других странах, насколько те, кто продолжает курить, сокращают тем самым свою ожидаемую продолжительность жизни».

Моя собственная жизнь подтверждает слова этого великого эпидемиолога. В год моего рождения ожидаемая продолжительность жизни составляла 69,17 лет: чуть больше для женщин, чуть меньше для мужчин. Я еще не достиг этого возраста, так что все еще остается шанс упасть замертво, когда мне стукнет 69,17. Между тем к тому времени, как я дожил до своих шестидесяти восьми, обойдя стороной многие жизненные опасности и бросив курить, моя ожидаемая продолжительность жизни взлетела до куда более обнадеживающих восьмидесяти трех лет.

Я подвергал свое сердце опасности, выкуривая и выпивая слишком много и долго, но есть один фактор риска, которого мне посчастливилось избежать.

Будучи клинически подтвержденным, он продолжает вызывать множество вопросов, затрагивая прежде всего пожилых членов нашего общества, хоть и коснулся напрямую каждого, кому пришлось уйти на длительное время в самоизоляцию в период введенных из-за пандемии карантинов. Этот фактор – одиночество. Большинство из нас понимает, какую важную роль в нашей жизни играют друзья и близкие: без них мой мир определенно был бы намного меньше. Между тем жизненные перемены и утраты привели к тому, что многие представители моей возрастной группы оказались полностью одинокими.

Учитывая загадочную и недоказанную связь между ишемической болезнью сердца и одиночеством, могу предположить, но только лишь предположить, что в одном из моих дел убийцей было одиночество. Можно было бы ожидать, что после 23 тысяч проведенных вскрытий я позабыл многие из них. Но только не это.

В 1990 году я был увлеченным молодым судмедэкспертом, которому не терпелось применить на практике очень многие годы подготовки. Каждый раз, когда звонил телефон, я мчался на вызов на всех парах, и однажды днем меня вызвали в морг Суррея. Предыдущей ночью прошел сильный шторм, и, выехав за черту города, я увидел сваленные на обочине большие обрезанные ветки упавших деревьев. Что-то подсказывало мне, что причиной моего вызова стал именно шторм.

В морге меня встретили помощник коронера и всего один очень молодой констебль[51]51
  Младшее звание в лондонской полиции.


[Закрыть] в окружении всевозможных коробок и полиэтиленовых мешков. Я не увидел привычных запечатанных пакетов с уликами, что вкупе с необычно малым количеством полицейских[52]52
  Формально двое, поскольку помощник коронера – это тоже представитель полиции, просто он занимается коронерскими делами.


[Закрыть] говорило о том, что все ресурсы были брошены на устранение последствий шторма, и кто-то принял решение: ни покойный, ни это дело не имели особого значения.

Помощник коронера объяснил мне, что упавшее из-за сильного ветра дерево обнажило захороненные у его основания человеческие кости. Этот лес находился неподалеку от Доркинга, но люди туда почти не ходили: когда-то он был частью большого пространства, где размещались огромные сады, однако вся эта красота была разрушена, и место обнаружения тела было крайне заросшим и почти не знало гостей. Оно, может, и осталось бы незамеченным, если бы сегодня туда не направили человека, чтобы оценить ущерб, нанесенный деревьям вчерашним ураганом.

Сначала я отнесся скептически – судмедэкспертам вечно предъявляют всякие кости. Чаще всего строители, причем с опаской, потому что понимают, что если это окажется какой-нибудь викинг, все работы придется остановить и запустить на площадку археологов. Либо же, наоборот, домашние умельцы, обнаружившие их, копая с энтузиазмом фундамент для новой террасы, в надежде помочь раскрыть какое-нибудь загадочное убийство. Найденные подобным образом кости практически всегда принадлежат животным. В этот раз, однако, помощник коронера заверил меня, что первой находкой стал человеческий череп, так что ошибки быть не могло.

Я позабавил себя мыслью, что это могла быть горилла, но одного беглого взгляда на протянутые мне фотографии хватило, чтобы развеять сомнения: передо мной был человеческий череп на лесной подстилке, рядом с которым валялись несколько костей. Первой в глаза бросалась бедренная кость, но были и другие.

Наконец, я разглядел одежду, едва различимую на фоне пейзажа. Поначалу раскапывали аккуратно, но потом просто распихали все по мешкам и коробкам, чтобы я сам со всем разбирался.

Я продолжил рассматривать фотографии. Оказалось ли тело там прежде, чем сверху выросло дерево? Я решил, что это маловероятно. Дерево упало на крутой склон, на котором росло, и вызвало небольшой обвал: так тело и оказалось на поверхности.

Достаточно было один раз взглянуть на коробки, вдохнуть их землистый запах, чтобы понять: этот скелет пролежал там очень долгое время. Теперь я пытался понять по фотографиям, было ли тело закопано неглубоко под землей. Вероятно. Но не обязательно. Также было возможно, что покойный просто там умер, рядом с деревом, и с годами был постепенно погребен под опавшими листьями и прочей лесной трухой. Когда дерево вырывает с корнем, уже невозможно понять, орудовал ли кто-то в этом месте лопатой.

Я принялся открывать сумки с коробками и первым делом решил разобраться с предметами. Все содержимое мешков было смято и свалено в кучу, а судя по земляной корке, долго пролежало в одном месте в таком виде.

Там была пара твидовых брюк, которые, вероятно, когда-то были зелеными. От темного однобортного пиджака местами почти полностью отошла подкладка, но в одном рукаве до сих пор остались кости рук.

– Б-р-р-р-р, – сказал молодой констебль. – Такое обычно видишь только в фильмах ужасов.

Я осторожно вытащил кость из пиджака. На ее конце не было кисти. Крысы или мыши обычно быстро разбираются с обнаженными кистями и ступнями.

Разваливающийся шерстяной джемпер, теперь земляного цвета, когда-то, возможно, был бежевым. На нем не было этикетки, но под ним лежал бумажник с монетами, самая новая из которых была отчеканена в 1975 году. Два ключа на брелоке Double Diamond. Жестянка из-под табака и спички. Два увесистых коричневых ботинка на шнуровке, один из которых был найден вместе с брюками, как будто внутри все еще было тело, в то время как другой лежал в нескольких футах ближе к поверхности леса. Оба без шнурков, но в обоих были маленькие кости стопы, завернутые в то, что осталось от носков.

Все это говорило о том, что покойный, скорее всего, был мужчиной и, судя по одежде и вещам, как мне показалось, среднего возраста или старше. Судя по сохранности, это был не какой-то средневековый землевладелец, а человек, который еще двадцать лет назад был живым. А это значило, что, если покойного убили, убийца все еще мог быть в живых.

У меня сложилось впечатление, что полиция уже списала этого человека со счетов, кем бы он ни был. Я считал своим долгом перед покойным на основе этого необычайно бесперспективного набора установить, имелись ли хоть какие-то доказательства убийства. Пока что на это ничего не указывало. Так, на одежде отсутствовали следы разрывов, которые могли стать следствием удара ножом или борьбы.

Между тем имелась одна любопытная и, возможно, важная особенность.

Внутри кармана брюк, поперек подкладки, зеленым фломастером было аккуратным почерком написано: «Н ГАМИЛЬТОН ЛИТТ», а ниже: «25-3-75».

Это вызвало у нас троих множество вопросов. С какой стати кому-то писать у себя в кармане свое имя? И что означала дата? Могла ли это быть дата его смерти – с учетом того что самая новая монета в его кармане была как раз 1975 года? В таком случае можно было предположить не несчастный случай или сердечный приступ, а либо какое-то очень странное убийство, либо, что более вероятно, самоубийство. Хотя это было бы весьма необычно для самоубийцы – написать свое имя и дату, чтобы дать подсказку полиции, когда скелет будет найден многие годы спустя.

Итак, мы предположили, что этого мужчину звали Н. Гамильтон Литт (по какой-то причине мы решили называть его Нейлом), и констебль был уверен, что сможет быстро выяснить больше: он тут же позвонил в участок, чтобы поделиться информацией. Догадки мы, однако, строить не перестали.

Лично у меня родилось предположение, что Нейл страдал деменцией или каким-то другим нарушением психики, и эта надпись была сделана тем, кто за ним присматривал, на случай, если он потеряется. Если он умер в 1970-х или начале 1980-х, он мог быть из одного из больших учреждений – в Суррее их точно было несколько штук, – где насильно удерживали людей с психическими проблемами. В 1980-х годах произошла реформа, и многих таких людей перевели на домашний уход, и они впервые оказались во внешнем мире, с чем некоторые попросту не смогли справиться. Был ли Нейл одним из них?

Если он действительно содержался в подобном учреждении, было вполне вероятно, что Литт – это вовсе не имя, а сокращенное название этого места. Кроме того, это запросто могло быть и чье-то чужое имя. Покойный мог быть бездомным, ну или просто получить одежду от Армии спасения, и Н. Гамильтон Литт мог быть одним из прежних владельцев штанов.

Все эти догадки лишь говорили о том, как многого мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем, поэтому я продолжил разбирать и изучать находки.

Бо́льшая часть костей лежала в коробке. Тщательно их осмотрев, я пришел к выводу, что все они принадлежали одному человеку. Это очень важный момент, и в 1990 году, до повсеместного распространения анализа ДНК, приходилось полагаться не на науку, а на здравый смысл. Они определенно выглядели как принадлежавшие одному телу, и ни одна кость не повторялась, так что сомнений практически не оставалось.

Кости были коричневыми, как земля, в которой они были найдены. Криминалисты не обнаружили фрагментов тела: все, кроме костей, либо сгнило, либо было съедено животными.

Жаль, что полиция решила, будто это дело не представляет важности, ну или как минимум, что на его расследование придется бросить слишком много драгоценных ресурсов. Тщательные поиски в четырех кубических метрах земли дали бы куда больше результата или хотя бы позволили обнаружить маленькие кости, которые могли существенно дополнить картину.

Принялись чистить кости в раковине.

Нижняя челюсть на черепе Нейла отсутствовала, а на верхней не было зубов, хотя, судя по лункам, на момент смерти они там были. Присутствовали кости плеча и предплечья обеих рук. А еще кости таза, десять левых ребер и девять правых. Девятнадцать из двадцати четырех позвонков были на месте. У нас была бо́льшая часть правой ноги, но ничего от левой. Кисти рук отсутствовали, но маленькие кости стоп были в хорошей сохранности.

Я разложил скелет на белой простыне, словно собирал пазл. Мне нравится это делать, и полицейские увлеченно наблюдали за моей работой. Представленный в двух измерениях, скелет человека выглядит одновременно странно и прекрасно. Скелет Нейла напоминал причудливое, но симпатичное дерево с ребрами, ответвляющимися от мощного ствола позвонков.

Череп подтвердил мое предположение, сделанное на основе одежды, о том, что это были останки мужчины. Эти выступы над глазницами, где расположены надбровные дуги: как правило, они более выражены у мужчин, как и сосцевидные отростки. Полностью полагаться на эти черты в определении пола опасно, потому что возможны значительные вариации. Так, у афрокарибских женщин часто бывают большие надбровные дуги. Тем не менее я был совершенно уверен, что Нейл был мужчиной: женские черепа, как правило, более округлые и гладкие, к тому же чуть меньше мужских.

Непривычному человеку скелет кажется просто какой-то мешаниной шишек, бугорков, борозд и изгибов. Между тем каждая деталь существует по своей особой причине, и считывать кости, если умеешь, – крайне увлекательное занятие, особенно если пытаешься установить, мужской перед тобой скелет или женский.

Первым делом следовало изучить колено, чтобы определить форму бедренной впадины. У Нейла она была типично мужской. Следующий показатель – угол лонного сочленения таза. Оно было острое, как стрела, – еще одна галочка в пользу мужчины. Наконец, я посмотрел вниз через тазовое отверстие, чтобы узнать его общую форму. Оно было не овальным, чтобы через него могла пройти головка ребенка, а в виде аккуратной буквы «О». Да, это точно был мужчина. И, измерив длину сохранившихся длинных костей на специальной остеометрической доске и примерив стандартные формулы, я посчитал, что он был невысокого роста, от 165 до 172 сантиметров.

Мы еще раз внимательно изучили фотографии с места обнаружения тела на предмет каких-либо дополнительных зацепок, касающихся его смерти, но больше ничего не было. Лишь грязная одежда и старые коричневые кости, едва различимые: они были разбросаны и сливались с землей. То, что костей не хватало, а сохранившиеся были разбросаны, объяснялось, разумеется, действиями хищников, которых там уйма. Одни большие, вроде лис и собак, другие поменьше, вроде крыс и мышей, а другие еще меньше: насекомые и бактерии, вносящие огромный вклад в жизненно важный процесс возвращения наших тел земле. Прах к праху. Крупные хищники вытаскивают отдельные части тела на поверхность, если они закопаны не слишком глубоко. Они не всегда принимаются за трапезу сразу – зачастую, к ярости судмедэкспертов, они уносят кости далеко, чтобы спокойно погрызть их. Мелкие хищники радостно растаскивают фрагменты одежды и волос, чтобы выстелить ими свои норы.

На сохранившихся костях были отчетливо видны следы от зубов грызших их животных, но ничего не указывало на то, что Нейл стал жертвой несчастного случая или нападения.

Если он упал, а потом просто умер от переохлаждения, установить это по имеющимся костям было просто невозможно. Если на него напали с ножом, секрет убийцы Нейл унес вместе с собой в свою неглубокую могилу.

В то время я работал вместе с Иэном Уэстом в больнице Гая, где мне довелось подружиться с судебным антропологом: мы оба были в самом начале нашей карьеры. Ее звали Сью Блэк, ныне профессор дама[53]53
  Дама – женский аналог сэра в кавалерских орденах.


[Закрыть] Сью Блэк. Судебные антропологи специализируются на останках человеческих скелетов, и, когда я заметил небольшое утолщение на одном из ребер Нейла, мне пришло в голову, что оно могло указывать на перелом. Если мы узнаем, кем был погибший, перелом может указывать на насилие, что может усилить интерес полиции.

Я отнес ребро в больницу Гая, чтобы показать его Сью. Повертев его в руках, она согласилась, что это старый перелом – возможно, случившийся примерно за год до смерти. Вряд ли он мог помочь нам с выяснением ее обстоятельств.

Оценить его возраст было немного сложнее. Так всегда бывает, если покойному не двадцать с небольшим. В одном колене были небольшие следы артрита. Все его зубы прорезались. Лунки от третьих моляров – зубов мудрости – были на месте. Вместо большинства остальных зубов были лишь пустые лунки, но многие он явно потерял еще при жизни, поскольку челюсть в этих местах успела зажить. Немногие присутствовавшие зубы были в плохом состоянии, стертые и с характерным кольцом кальциевых отложений вокруг основания.

Сложив все это вместе, Сью прикинула, что Нейлу, скорее всего, на момент смерти было от шестидесяти до семидесяти.

Полицию прежде всего интересовал ответ на другой вопрос: как давно он умер? Нужно было хорошенько изучить найденные с трупом предметы. Если бы они были готовы заплатить специалисту по табаку и спичкам (уверен, что такие люди есть), наверняка содержимое жестяной банки Нейла могло бы с этим помочь. Год изготовления одежды, возможно, тоже удалось бы установить. Полиция же просто рассчитывала получить ответ на этот очень сложный вопрос от меня.

Я был уверен, что Нейл был мертв как минимум пять лет – столько времени требуется, чтобы тело полностью разложилось, а кости, обнаруженные на поверхности, успели подвергнуться столь сильной эрозии. Самые новые из обнаруженных при нем монет были отчеканены в 1975-м, а это пятнадцать лет назад. Я решил взять среднее арифметическое и предположил, что он умер десять лет назад, в 1980 году. Возможно.

Разумеется, в графе «Причина смерти» мне пришлось указать «Не установлена». В моем архиве дело Нейла получило свой номер, а на папке было написано просто «КОСТИ». Я был уверен, что рано или поздно его личность будет установлена. Возможно, у нас было его имя. Наверняка кто-то сообщил о его исчезновении, и если бы полиция проверила свои досье по пропавшим без вести, смогла бы отыскать его опекуна, друга, соседа, члена семьи…

Время шло, и детективы, искавшие информацию о человеке по имени Н. Гамильтон Литт, наконец сообщили, что в 1975 году в Великобритании человек с таким именем не жил. Н. Гамильтон Литт отсутствовал во всех списках и реестрах. И никто не сообщал об исчезновении человека, подходившего под то скудное описание Нейла, которое у нас было.

К моему удивлению, полиция тогда решила потратиться на трехмерную реконструкцию лица по костям черепа. В то время на это была большая мода, и стоило это недешево. Чаще всего реконструкцию скрупулезно проводили из глины, и в некоторых случаях она оказывалась настолько точной, что позволяла установить личность пропавшего без вести человека. В этом же случае я был настроен скептически. У них была верхняя часть черепа человека, который умер десять лет назад, и лишь несколько его зубов. Насколько точной может быть такая реконструкция?

Лицо Нейла изначально вылепили, но мне предоставили его двумерную фотографию, чтобы я мог в электронном виде совместить ее со снимком черепа. Тут мои сомнения отпали. Передо мной, вне всякого сомнения, был Нейл. Я убирал один слой изображения за другим, и постепенно проглядывающий череп настолько естественно вписывался в лицо, что фотография напоминала черно-белый снимок чьего-нибудь дяди. В своем пиджаке, рубашке и галстуке, которые были повседневной одеждой для многих пожилых мужчин того времени, Нейл явно выглядел как человек, которого знаешь. Не то чтобы хорошо, но которого видишь довольно часто. В метро по дороге на работу с газетой в руках, выгуливающим собаку рано утром или… В общем, на той фотографии я увидел настоящего живого дышащего человека, а не найденные полчерепа в лесу, где им в футбол играли лисы.

Теперь я не сомневался, что публикация этой фотографии поможет найти родственника или друга Нейла.

Не помогла.

Кости Нейла и таинственная надпись «Н ГАМИЛЬТОН ЛИТТ» на его кармане все еще числятся в реестре Отдела пропавших без вести Национального управления по борьбе с преступностью. По сей день так и не объявился человек, который знал бы его или мог предположить, кем он был. При жизни его явно не замечали, а после смерти забыли. Но не я. За эти годы я изучил тела многих неопознанных людей. Как правило, личность в конце концов все-таки устанавливается. Одного мужчину, чей труп был обнаружен неподалеку от Нейла и незадолго до него, был опознан по кардиостимулятору – у каждого прибора есть серийный номер, и было не так трудно установить имя его владельца и выяснить, что он был местным жителем, который вышел на прогулку и не вернулся. За девять месяцев до этого жена заявила о его исчезновении в полицию.

Должно быть, Нейл бродяжничал, как минимум в последние годы своей жизни, так что его отсутствие на привычном месте никого не встревожило. Иногда тела стариков, уже разложившиеся, обнаруживают у них дома, когда соседи начинают жаловаться на запах, потому что никто не заметил их отсутствия во внешнем мире и не забеспокоился, когда они перестали отвечать на звонки. В таких случаях разложение может быть настолько сильным, что подтвердить естественный характер смерти уже не представляется возможным. Столько всего может случиться со старыми или немощными, когда они всегда сами по себе: бессердечные аферисты могут воспользоваться их слабостью, в случае чего никто не услышит их криков о помощи, а в минуты безысходности рядом может не оказаться никого, чтобы протянуть руку помощи.

Что привело к смерти этого человека на одиноком склоне холма совсем рядом с городом? Что в истории его жизни стало причиной безразличия окружающих? Нейл был призраком при жизни, и его смерть до сих пор не дает мне покоя.