Текст книги "Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни"

Автор книги: Ричард Шеперд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

В от несколько выдержек из показаний женщины, описывающей поведение своего мужа незадолго до его смерти[42]42
  Вопрос – ответ.


[Закрыть].

«О.: У него была беда с праздниками. Он вечно дежурил по телефону. Его мобильный все время включен… Он стал гораздо молчаливее. С ним стало сложно разговаривать, он стал более напряженным, отстраненным, и мы всей семьей выражали друг другу беспокойство по этому поводу.

В.: Как вы считаете, когда это началось?

О.: Наверное, в последнюю неделю июня… Он выглядел уставшим. Казалось, он немного постарел. Как раз в это время мы по-настоящему заметили, как сильно он изменился… Как-то вечером он меня прямо перепугал. Он резко подскочил со стула – у него был весьма отстраненный и, кажется, обеспокоенный вид – и пошел наверх, чтобы переодеться. Он прямо принарядился – дома он так точно не одевается, да даже в паб ходит в одежде попроще. Он сказал, что собирается в паб на другом конце деревни, и ушел. Выглядел очень озабоченным… Примерно через полчаса, может, минут сорок, вернулся, и я сказала: „Быстро ты…”, а он ответил: „Да я решил просто прогуляться и кое-что обдумать”. Я тут же забеспокоилась – уж как-то странно он это сказал. Медленно».

Кризисную ситуацию в жизни этого человека спровоцировала работа. Он оказался объектом пристального внимания и критики, которые, как ему казалось, запятнали его ранее выдающийся послужной список. Он считал, что работодатель не поддерживает его. Это усилило возникшее у него ощущение, что его недооценивают: перед этим произошли какие-то странные вещи, касавшиеся его пенсии и заработной платы.

Его жена подтвердила это на допросе.

«О.: Ну ему часто давали работу, которая, как ему казалось, не соответствовала его способностям, менее квалифицированную… Он считал, что мог бы отвечать за куда более важные вопросы».

Судя по всему, этот человек не делился своими переживаниями с друзьями. Вот как жена описала его отношения с ними.

«О.: Он всегда вкалывал, был трудоголиком во всех смыслах, большинство его друзей на самом деле его лучшие друзья, все они были с работы. Если он часто с кем-то пересекался, нередко они становились если не самыми близкими, то как минимум просто друзьями».

Кризисная ситуация накалялась, и его дочка дала следующие показания по поводу того, как вел себя отец перед одной важной встречей.

«О.: Он все время был в стрессе. Как бы сказать, будто постоянно о чем-то думал. Я бы предположила, что он планирует следующий день, но ему чуть ли не больно было от своих мыслей. Он просто был очень замкнут, и я очень беспокоилась о нем».

Человеком, который вызывал такое беспокойство у своей семьи, был доктор Дэвид Келли. Первоначальное вскрытие проводил не я, но впоследствии в свете растущей критики того, как велось это дело, а затем и судебное разбирательство Хаттона (которое сомнительным образом заменило собой расследование смерти доктора Келли), меня попросили это дело пересмотреть.

Это самоубийство имело как национальные, так и международные последствия, породив многочисленные теории заговора. Таким образом, мне следует сначала поделиться с вами некоторыми подробностями этой печальной и удивительной истории.

Все началось больше чем за десять лет до смерти доктора Келли. Когда Саддам Хусейн, правитель Ирака, вторгся в Кувейт в 1990 году, его остановила международная коалиция, и Организация Объединенных Наций направила инспекторов для наблюдения за его программой вооружения. Дэвид Келли, британский специалист по биологическому оружию, был в числе этих инспекторов. За семь лет, с момента окончания первой войны в Персидском заливе и по 1998 год, он посетил Ирак тридцать семь раз.

В 1998 году Хусейн перестал пускать инспекторов. Последовали годы напряженных отношений, когда весь мир пытался настаивать на необходимости тщательной проверки иракского оружия, которой Ираку по большей части удавалось избежать. Мир черпал информацию о создаваемом в Ираке оружии благодаря разведке. Дэвид Келли продолжил работу на британское правительство – он и дальше изучал и анализировал получаемую из Ирака информацию. Кроме того, он отвечал за неофициальные контакты с прессой.

Предполагаемые связи Ирака с террористами, убившими огромное количество людей 11 сентября 2001 года, вероятно, способствовали тому, что в начале нового века было принято решение о вторжении.

Главной же заявленной целью было остановить предполагаемую программу вооружения Хусейна. На этот раз военные действия не получили международной поддержки – более того, против войны начались международные протесты.

В марте 2003 года США при поддержке нескольких союзников, включая Великобританию, но без одобрения ООН, вторглись в Ирак. Тридцатого апреля вторжение, но не сам военный конфликт было завершено. Хусейн потерял контроль над страной, и началась оккупация Ирака, спорная с социальной, политической и военной точек зрения.

Британское правительство продолжало настаивать на том, что вторжение было необходимо. Свои доводы они четко изложили в досье, представленном в сентябре предыдущего года, за шесть месяцев до начала наступления. В предисловии к нему Тони Блэр написал:

«В последние месяцы я все больше встревожен поступающими из Ирака доказательствами того, что, несмотря на санкции, несмотря на его подорванные в прошлом возможности, несмотря на четкие запреты резолюций Совета безопасности ООН, несмотря на все его отрицания, Саддам Хусейн продолжает разрабатывать оружие массового уничтожения, которое позволит ему нанести сокрушительный удар по региону и мировой стабильности… Подготовленная им военная инфраструктура позволяет приводить часть ОМУ[43]43
  Оружие массового уничтожения.


[Закрыть] в боеготовность всего за сорок пять минут после получения соответствующего приказа».

22 мая 2003 года, когда военный конфликт в Ираке все еще доминировал в новостных заголовках, доктор Дэвид Келли согласился дать неофициальные комментарии журналисту «Би-би-си» Эндрю Гиллигану. После этого, 29 мая, Гиллиган дал интервью в эфире популярной программы «Сегодня» на «Радио 4», сказав следующие слова по поводу сентябрьского досье и, в частности, предположения о том, что Хусейн может развернуть оружие массового уничтожения всего за сорок пять минут:

«Теперь это утверждение вышло мистеру Блэру боком – если бы оружие массового уничтожения действительно располагалось в зоне столь быстрого доступа, его наверняка бы уже обнаружили. Конечно, это могла быть искренняя ошибка, только вот мне сообщили, что государство было в курсе сомнительного характера этого заявления, причем еще до войны, еще до того, как они написали об этом в своем досье.

Мне удалось поговорить с британским чиновником, который принимал участие в подготовке досье, и он сообщил, что еще за неделю до его публикации черновик досье практически полностью состоял из уже известной широкой общественности информации. Он сказал: „В течение недели, предшествовавшей публикации, его переписали, чтобы сделать интереснее. Ярким примером было заявление, будто оружие массового уничтожения готово к применению в течение сорока пяти минут. В оригинальном черновике этой информации не было. Мы были против того, чтобы ее включали в досье, поскольку она не была достоверной. Бо́льшая часть сведений из досье была подтверждена разными источниками, но у этой информации источник был только один, и мы полагали, что он ошибался“.

Еще этот чиновник сказал, что досье было переделано в интересах британского правительства, и добавил: „Большинство людей из разведки были недовольны этим досье, так как оно не отражало их объективной точки зрения“».

Эта история поставила под сомнение правомерность войны и добросовестность правительства. Она получила широкую огласку и вызывала сильные трения между правительством и «Би-би-си». Все это доставляло все более острый дискомфорт Дэвиду Келли, потому что все указывало на то, что он как-то причастен к разглашению информации. Пока не стало ясно, что именно он предоставил ее прессе.

Что же на самом деле он сказал Эндрю Гиллигану? Возможно, больше, чем собирался. Вероятно, меньше, чем рассчитывал Гиллиган. Этого мы никогда не узнаем. Даже судебное разбирательство Хаттона не смогло установить настоящей правды, хоть в ходе него Гиллиган и подвергался открытой критике. В результате этой рассказанной «Би-би-си» истории Дэвид Келли оказался под невероятным давлением, невыносимым для него. Его работодатели решили, не позаботившись об этом предупредить, позволить прессе узнать, что именно он стал источником этой информации. Вне всякого сомнения, он воспринял этот поступок как предательство с их стороны. После стольких лет добросовестной службы он получил публичный выговор, который воспринял как личное унижение. Ему было велено предстать перед двумя парламентскими комитетами. В первом его допрашивали, как ему показалось, слишком грубо и агрессивно. К его ужасу, все заседание транслировалось по телевизору. Это было настоящей пыткой. Один из членов комитета даже спросил: «Почему вы сочли своим долгом согласиться с просьбой явиться, с которой к вам обратились с явной целью бросить вас на растерзание не только средствам массовой информации, но и этому комитету?»

Этот крайне замкнутый трудоголик оказался в центре общественного внимания, полагая при этом, что ему грозит увольнение, а дело всей его жизни обесценено.

В ходе судебного разбирательства Хаттона обоснованность его переживаний не раз подвергалась сомнениям. Тем не менее именно эти переживания и привели его к самоубийству.

После изнурительной пытки перед двумя парламентскими комитетами Дэвид Келли вернулся домой. На следующее утро, в день смерти, он, как обычно, пошел в свой кабинет (по большей части он работал из дома), как вспоминала его жена в ходе судебного разбирательства Хаттона.

«В.: Семнадцатого июля был четверг. Во сколько вы в тот день встали?

О.: Примерно в полдевятого. Обычно я встаю раньше.

В.: Каким он вам показался?

О.: Уставшим, расстроенным, но не подавленным. Понятия не имею. С тех пор как это все началось, он никогда не казался мне подавленным, но был очень уставшим и очень расстроенным».

Теперь мы знаем, что в то утро он получил электронное письмо с рядом парламентских запросов. Они были сделаны членом парламента Бернардом Дженкином в адрес министра обороны – по сути, он призывал провести расследование контактов между Дэвидом Келли и Эндрю Гиллиганом, а также принять против Дэвида дисциплинарные меры. Должно быть, доктор Келли понимал, что от этой проблемы ему просто так не отделаться, и ситуация действительно накалялась.

Он спокойно выпил кофе с женой и вернулся в свой кабинет. Ответил на электронные письма различных коллег со словами поддержки, подтвердив, что ему приходится нелегко, а также написав, как сильно ему хочется вернуться в Ирак и продолжить там работу. Он просидел за своим столом недолго. Рассказывает Дженнис Келли:

«О.: Несколько минут погодя он уединился в гостиной, не говоря ни слова, что было для него весьма необычно.

В.: Когда он уединился в гостиной?

О.: Думаю, около половины первого… Он просто сидел и выглядел очень уставшим. К этому времени у меня ужасно разболелась голова, и мне стало дурно. На самом деле мне уже не раз становилось физически плохо, потому что он выглядел совершенно отчаявшимся.

В.: Он пообедал?

О.: Да, пообедал. Я настояла – он не хотел, но все-таки немного поел. Я сделала сэндвичи, и он выпил стакан воды. Мы сели за стол друг напротив друга. Я попыталась завести разговор. Мне было паршиво, как и ему. Он казался растерянным и понурым.

В.: Как бы вы его описали в этот момент?

О.: Ох, мне показалось, что он ужасно огорчен. Очень-очень сильно – он ушел в себя. Казалось, он замкнулся в себе, но тогда я понятия не имела, что он может сделать после этого, абсолютно ни малейшего понятия.

В.: Вы много говорили за обедом?

О.: Нет-нет. Он едва мог связать два слова. Он был не в состоянии говорить.

В.: Вы сказали, кажется, что эти дни вам нездоровилось?

О.: Это так.

В.: И что вы сделали?

О.: Я пошла прилечь после обеда, я часто так делала из-за своего артрита. Я спросила: „Какие планы?“ – он ответил: „Пойду, наверное, прогуляюсь“.

В.: Как думаете, во сколько вы поднялись наверх? Можете вспомнить?

О.: Я бы сказала, что в полвторого, может, без четверти два.

В.: А где в это время был он?

О.: Ушел к себе в кабинет. Потом, вскоре после того, как я прилегла, он зашел и спросил, в порядке ли я. Я сказала, что в порядке. Потом он пошел надеть джинсы. Днем по дому он обычно ходил в спортивном костюме или штанах. Так что он пошел переодеваться и обуваться. Потом, как я подумала, он вышел из дома.

В.: Потому что он собирался на прогулку?

О.: Да. Он собирался на свою обычную прогулку. У него была больная спина, так он с ней и справлялся.

В.: Так он и правда сразу пошел на прогулку?

О.: Ну вскоре зазвонил телефон, и я думала, что он ушел… Потом я услышала, как Дэвид тихо разговаривает по телефону.

В.: Где он находился в этот момент?

О.: У себя в кабинете.

В.: Вы помните, во сколько это было?

О.: Около трех вроде бы.

В.: Так доктор Келли все-таки пошел гулять?

О.: В три двадцать его уже точно не было.

В.: Получается, что между тремя ноль-ноль и тремя двадцатью он ушел гулять?

О.: Получается так».

Выйдя из дома, Дэвид Келли наткнулся на пожилую соседку, которая выгуливала собаку. Ее впоследствии тоже допросили.

«В.: Что вы ему сказали?

О.: Он сказал: „Привет, Рут“, и я ответила: „Ой, привет, Дэвид, как оно?“ Он сказал: „Да пойдет“. Мы постояли несколько минут, а потом Бастер, моя собака, потянул поводок. Ему хотелось гулять. Я сказала: „Придется мне идти, Дэвид“. Он сказал: „Тогда до скорого, Рут“, и на этом мы разошлись.

В.: Каким он вам показался?

О.: Да как обычно, самим собой. Такой же, как всегда».

Она была последним человеком, который разговаривал с доктором Келли. Он так и не вернулся с прогулки. Вскоре его жена встревожилась, и приехали их дочери, чтобы помочь его найти. Вот что рассказала Дженис Келли:

«О.: Мы не стали сразу звонить в полицию. Мы подумали, что можем сделать только хуже, если Дэвид вернется, когда мы начнем поиски. Я решила, что он и без того в непростом положении. Так что мы позвонили в полицию лишь поздно вечером, между восьмью и полуночью.

В.: Итак, вы позвонили в полицию. Они приехали?

О.: Приехало трое. Они попросили заполнить заявление. Я объяснила им, в какой ситуации оказался Дэвид. Казалось, дело сразу же дошло до начальника полиции… Начались поиски. Их поисковый вертолет был на ремонте, так что пришлось ждать, пока прилетит вертолет из Бенсона.

В.: Вы имеете в виду военную базу в Бенсоне, так ведь? Значит, в поисках участвовал вертолет?

О.: А еще поисковые собаки, я так понимаю.

В.: А вы слышали вертолет?

О.: Да, он прилетел, и полиция включила мигалки на машинах, чтобы обозначить расположение нашего дома – отправную точку его прогулки.

В.: А вы вообще общались с полицией в течение ночи?

О.: Да, всю ночь напролет. Затем приехал фургон с вышкой связи и припарковался на дороге, а потом, на рассвете, у нас в саду поставили еще одну вышку, метров пятнадцать.

В.: Для полицейской связи?

О.: Да, для нее самой. А еще у нас по дому прошлись с собакой. С восьми вечера до пяти утра следующего дня я просидела на газоне в халате, пока они с собакой ходили у нас по дому».

Мне довелось прочитать множество пересказов подобных ужасных бессонных ночей, проведенных в переживаниях за родных, предположительно покончивших с собой. Люди пытаются лелеять хоть какую-то надежду, в то время как, полагаю, на подсознательном уровне уже знают правду. Страдания и недомогание миссис Келли в часы, предшествовавшие смерти мужа, прежде чем он вышел из дома, вероятно, говорили о каком-то предчувствии неизбежного, а также ее ужаса от этого.

В поисках были задействованы порядка сорока полицейских, среди которых были те, кто хорошо знал местность. Кроме того, подключились волонтеры из местной ассоциации поисковых собак. На следующее утро, примерно в девять пятнадцать, одна из этих собак обнаружила тело Дэвида Келли. Владелица собаки нашла его в лесу, где он часто гулял, и описание того, как она его нашла, имеет большое значение.

«В.: Он был у основания дерева, прислонившись плечами и головой к стволу.

В.: А что насчет его ног и рук? Как они были расположены?

О.: Его ноги были вытянуты прямо перед ним. Его правая рука была сбоку, а левая была вся в крови и как-то странно загнута назад.

В.: Вы видели кровь где-нибудь еще?

О.: Только на левой руке и на левом боку.

В.: Не могли бы вы сказать, был ли это тот человек, которого вас попросили найти?

О.: Да, он подходил под описание, которое нам дали».

Она сразу поняла, что Дэвид Келли мертв, и она никак не может ему помочь. Повторяя собственные следы, она отошла от тела, в то время как другой волонтер связался с поисковой бригадой полиции. Он не стал подходить близко к телу, чтобы не нарушить сохранность улик, поэтому смотрел с некоторого расстояния.

Им было велено вернуться в машину, идти до которой было минут десять, и встретиться там с полицией. В итоге две-три минуты спустя они наткнулись на двух детективов, которые тоже заподозрили, что тело может быть в этом районе. Конечно же, волонтеры провели детективов к телу Дэвида Келли. У них двух не спрашивали этого напрямую, но, как я понял, когда они вернулись, тело оставалось без присмотра всего считаные минуты. Между тем детектив-констебль Коу дал несколько иное описание места:

«В.: И как было расположено тело?

О.: Он лежал на спине – тело лежало на спине возле большого дерева, головой к его стволу.

В.: Вы заметили что-нибудь на теле?

О.: Заметил.

В.: Что вы заметили?

О.: Я заметил кровь вокруг левого запястья. Еще я увидел нож, по типу садового, а еще часы.

В.: А тело лежало на спине или на животе?

О.: На спине.

В.: Где были часы?

О.: Если правильно помню, прямо поверх ножа.

В.: А где был нож?

О.: Рядом с левым запястьем, с левой стороны тела…

В.: Вы заметили какие-либо пятна на одежде?

О.: Я видел кровь около левого запястья, вокруг него.

В.: Где-нибудь еще? Насколько тщательно вы все осмотрели?

О.: Я смотрел с высоты своего роста, не нагибаясь… Я осмотрел место.

В.: На каком расстоянии вы были от тела?

О.: Два – два с половиной метра.

В.: Сколько времени вы провели там?

О.: Пока не пришли другие полицейские и не обнесли все лентой. Думаю, примерно двадцать пять – тридцать минут, что-то вроде того».

Лично я никак не могу объяснить противоречивые описания положения тела. Они уж точно породили множество теорий заговора. Выдвигавшие их люди предположили, что изначально тело Дэвида Келли было прислонено к дереву, как описал волонтер, а потом кто-то передвинул его в те несколько минут, точное количество которых неизвестно, которые прошли до возвращения волонтеров вместе с полицейскими.

Доказательства несостоятельности этой теории, на мой взгляд, весьма убедительные. До случайной встречи с детективами два волонтера никого не видели и не слышали в лесу, и собака не учуяла никакого человеческого запаха. Я внимательно изучил все фотографии места обнаружения тела, снятые как до, так и после того, как его убрали, и на них нет никаких следов перетаскивания тела, а на столь мягкой, усыпанной листьями земле они непременно должны были остаться. Кроме того, увиденные мной следы крови на земле говорили о том, что он лежал в том самом месте и в том самом положении, в котором умер.

К приезду скорой вокруг собралось множество полицейских, и ведущая к телу тропинка была огорожена лентой. Медики поместили на груди Дэвида Келли четыре электрода, чтобы подтвердить отсутствие признаков жизни. Монитор показал сплошную прямую линию. Во время судебного разбирательства Хаттона один из медиков сделал следующее наблюдение, впоследствии подтвержденное его коллегой:

«В.: Известно ли вам что-либо относительно обстоятельств смерти доктора Келли, с чем вы могли бы помочь суду?

О.: Лишь то, что вокруг тела было относительно мало крови. Было небольшое пятно на его правом колене, но никаких явных следов артериального кровотечения. Не было ни брызг крови, ни явных следов большой кровопотери, ни на земле, ни на одежде.

В.: Один из полицейских сообщил, что на земле была кровь. Вы ее видели?

О.: Я видел немного крови на крапиве, что росла слева от тела. Что касается самой земли, не помню, чтобы там была большая лужа или что-то в этом духе. На левом запястье была запекшаяся кровь… Но никаких явных следов травмы или повреждения, просто запекшаяся кровь.

В.: Вы не видели рану?

О.: Я не видел рану, но… Рука, насколько я помню, его левая рука была вытянута вдоль тела слева… Ладонью вверх или чуть вбок… (Показывает.) Запекшаяся кровь, начиная от края куртки и вниз по руке, но никакой открытой раны, которую можно было бы разглядеть из положения, в котором я находился.

В.: Вы осматривали запястье на предмет…

О.: Нет, не осматривал. Нет.

В.: А землю вы осматривали на предмет крови?

О.: Нет».

Эти показания подлили еще больше масла в огонь теорий заговора, несмотря на то что ни один из медиков не стал специально осматривать руку Дэвида Келли или землю вокруг него. Согласно наиболее распространенной версии, слишком малое количество крови в месте обнаружения тела было связано с тем, что его убили в другом месте и уже после переместили туда. Убийство было обставлено как самоубийство.

При этом никто не говорит о том, что он стал случайной жертвой незнакомца, напавшего на него во время прогулки. Нет, подразумевается, что это убийство было заказным, потому что Дэвид Келли разоблачил ложь правительства – ложь, которую оно сплело, чтобы оправдать вторжение Великобритании в Ирак.

Факт, что в Ираке так никогда и не было найдено оружие массового уничтожения, не говоря уже об оружии, которое могло бы быть развернуто всего за сорок пять минут. В докладе Чилкота о проведенном им расследовании по поводу войны, опубликованном лишь в 2016 году, знаменитое сентябрьское досье сдержанным языком разносится в пух и прах:

«[Отчеты разведывательных служб]… содержат осторожные формулировки, чтобы не допустить придания предоставленным доказательствам большего веса, чем они имеют на самом деле. Когда же доказательства выстраиваются таким образом, чтобы представить доводы на языке министерских заявлений, рождается документ совершенно иного рода… Разведывательные и аналитические данные использовались для подготовки материалов с целью подкрепления правительственных заявлений путем выражения уверенности без признания ограничений разведданных».

Далее лорд Чилкот рассказывает о влиянии, оказанном сентябрьским досье на общественное мнение:

«Повсеместное распространение мнения о том, что в представленном в сентябре 2002 года досье намеренно завышается убедительность доказательств по поводу способностей и намерений Ирака с целью повлиять на общественное мнение и „обосновать“ действия по разоружению Ирака, привело к разрушительным последствиям, включая подрыв доверия к заявлениям правительства, в особенности касающихся разведывательных данных, которые не подлежат независимой проверке».

Дэвид Келли определенно сыграл свою роль в распространении этого мнения с его разрушительными последствиями и, вне всякого сомнения, вызвал сильное недовольство правительства. Но дает ли это какие-либо основания утверждать, что он был убит? Давайте вернемся в лес, где около десяти утра 18 июля медиками была констатирована его смерть.

В тот день расследование возглавил помощник начальника полиции Пейдж[44]44
  Третье по старшинству звание в территориальной полиции Англии после начальника полиции и его заместителя.


[Закрыть]. Он рассказал:

«В свете чрезвычайно особенных обстоятельств дела мы с самого начала решили, что расследование будет проводиться с максимально возможным соблюдением строжайших стандартов. Я бы не сказал, что начал расследование убийства, но оно было именно такого уровня».

Организовав проход к месту обнаружения тела, полицейские оградили лентой вокруг тела круг радиусом десять метров, внутри которого в поисках улик был тщательно осмотрен каждый квадратный миллиметр земли. Никто не касался тела: полиция хотела, чтобы судмедэксперт и биологи-криминалисты увидели его в точности таким, каким оно было обнаружено. Помощник начальника полиции Пейдж рассказал:

«Когда я впервые увидел доктора Келли, прекрасно понимал, насколько серьезными должны быть наши поиски, и стал выискивать следы возможной борьбы; между тем растительность вокруг тела доктора Келли не была ни в одном месте примята, и не было ни малейшего намека на борьбу».

Прибывший в 12:35 судмедэксперт изначально только подтвердил факт смерти. Он не стал измерять температуру тела или проводить более тщательный осмотр, решив сначала дождаться биолога с помощником, чтобы те могли осмотреть место обнаружения тела. Согласно журналу, он снова зашел в зону поиска лишь после 14:00 – к этому времени вокруг тела уже разбили палатку. Несколько скептиков сочли подозрительным тот факт, что доктор Хант не стал измерять температуру тела в момент своего появления, поскольку этот показатель служит важнейшей информацией для оценки времени смерти. Между тем у него были веские причины отказаться от этого: ему пришлось бы снять с тела одежду, что могло нарушить сохранность важных улик.

Криминалисты сначала проверили тело Дэвида Келли на предмет текстильных волокон и прочих микроскопических следов, и только после этого доктор Хант снял с него одежду.

«О.: [На нем]… была зеленая вощеная куртка, причем молния и кнопки спереди были расстегнуты. В наружном кармане снизу были мобильный телефон и бифокальные очки. Еще там был брелок для ключей, а также, что, пожалуй, более важно, в общей сложности три блистерных упаковки препарата под названием „Копроксамол“. В каждой из упаковок изначально было по десять таблеток, в общей сложности тридцать.

В.: И сколько таблеток осталось в этих упаковках?

О.: Там осталась одна таблетка».

Теперь, должным образом осмотрев одежду, доктор Хант обнаружил обильные пятна крови: на футболке спереди, на куртке, в том числе на левом рукаве, на брюках выше правого колена. Руки Дэвида Келли также были в пятнах, особенно левая. Пятна крови были и с тыльной стороны левого локтя и ладони, а еще на пальцах правой руки. Окровавленный нож лежал у его левой руки, рядом с часами, тоже бывшими в крови.

«В.: Заметили ли вы какие-то еще пятна крови вокруг?

О.: Имелись следы крови слева от тела, они проходили по подлеску и почве. Я бы оценил, что протяженность окровавленного участка составляла не больше метра.

В.: Проводили ли вы какие-либо замеры на месте обнаружения тела?

О.: Да. Помимо собранных мной следовых улик, когда закончил с ними, я провел измерение ректальной температуры тела.

В.: Во сколько вы провели это измерение?

О.: Показания были сняты в девятнадцать пятнадцать».

Вопреки широко распространенной критике, все свидетельствует о том, что к смерти Дэвида Келли отнеслись со всей строгостью и соблюдением всех протоколов, которые применяются в случае возможного убийства.

Продолжительное и тщательное обследование места обнаружения тела, огромное количество собранных для последующего анализа образцов – все усилия были направлены на то, чтобы выяснить, находился ли кто-либо рядом с покойным в момент его смерти и, прежде всего, имела ли место борьба. То, что температура тела была измерена лишь в 19:15, тоже совершенно естественно: это в очередной раз демонстрирует, насколько тщательным был осмотр тела и места его обнаружения вплоть до этого момента.

После этого тело забрали в запечатанном мешке для трупов с внутренней полиэтиленовой прокладкой, призванной предотвратить попадание посторонних частиц или несанкционированный доступ. Вскрытие в присутствии свидетелей началось в 21:20 в полностью оборудованном морге больницы Джона Рэдклиффа в Оксфорде. Тело было исследовано чрезвычайно тщательно, как обычно делают только в случае подозрительной смерти, чтобы выявить все травмы, даже те, которых не видно непосредственно на поверхности кожи. Помимо очевидной травмы запястья, включавшей поврежденную артерию, имелись небольшие ссадины с левой стороны головы, ушибы на левой голени и под правым коленом, внизу слева на груди и справа на пояснице.

Разумеется, этих незначительных травм недостаточно для предположения, что Дэвид Келли, активный мужчина средних лет, мог быть связан. Ни до, ни во время, ни после смерти. Не было никаких следов и того, что он каким-либо образом был нейтрализован другим человеком: несмотря на тщательные поиски, не было обнаружено никаких следов уколов или ударов электрошокером.

Между тем во время вскрытия было сделано одно неожиданное наблюдение. Дэвид Келли страдал от запущенной коронарной недостаточности. Более того, все указывало на то, что закупорка коронарных артерий уже вызывала микроинфаркты в прошлом. Он, наверное, все списывал на несварение.

Коронарные артерии снабжают сердце кровью, и в одном месте его правая коронарная артерия была практически полностью закупорена. Можно было бы подумать, что это должно непременно убить человека, поскольку сердце перестает получать кровь, а вместе с ней и кислород, необходимый для ее работы. И это действительно может убить, если только закупорка не происходила постепенно, на протяжении нескольких лет. В таком случае вокруг места закупорки успевают сформироваться коллатеральные сосуды, обеспечивающие поступление крови в сердечную мышцу. Представьте, что шоссе закрыли и всем приходится ехать дворами. Эти узкие петляющие улочки едва справляются с таким потоком машин, и поездка становится совершенно непредсказуемой.

Другая важная коронарная артерия, левая передняя нисходящая, была закупорена на 60–70 %, а закупорка этой артерии действительно одна из самых массовых убийц западного общества. Просвет последнего из трех главных кровеносных сосудов сердца, левой огибающей артерии, также был сильно сужен. Дэвид Келли, судя по всему, ничего не знал о своей болезни сердца, однако она была настолько запущенная, что он в любой момент мог умереть по естественным причинам.

Сыграла ли эта болезнь какую-то роль в его смерти?

Из-за открывшегося после пореза на запястье кровотечения объем его циркулирующей крови стал падать, и за дело должен был взяться адреналин. Он поддерживает кровяное давление, сужая несущественные кровеносные сосуды по всему телу, но при этом расширяя артерии, ведущие к сердцу. Сердце начинает биться чаще и работает более усердно, так что нуждается в дополнительном количестве кислорода и, как следствие, усиленном кровоснабжении. Проблема в том, что со столь запущенной коронарной недостаточностью кровоснабжение сердца могло увеличиться лишь незначительно. Один из компонентов обезболивающего «Копроксамол», которое он принял, чтобы порезать себе запястье, мог подействовать и на его сердце. Кроме того, «Копроксамол» может приводить к нарушению сердечного ритма, особенно при пониженном кровяном давлении. Так что вполне вероятно, что смерть Дэвида Келли была ускорена, но не вызвана его коронарной недостаточностью.