Текст книги "Тени и призраки"

Автор книги: Ричард Мэтисон (Матесон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Он попытался отбросить эти сомнения. В конце концов, лишь то, что он сейчас прочитал, можно считать настоящим доказательством. Обернувшись к миссис Брентвуд, он сказал:

– Да, это убедительно. – Протянул ей все бумаги и продолжил: – А теперь нам надо ехать.

Со сводящей с ума медлительностью она принялась складывать сертификат, сунула его в конверт, затем сложила вырезки, сунула их туда же, а конверт убрала обратно в ридикюль. Щелчок замочка дамской сумочки заставил Дэвида вздрогнуть.

– Мы едем? – спросил он, не сомневаясь в ответе.

Она обернулась к нему, глубоко вздохнула и придала лицу то выражение благополучной уверенности, которое было для нее характерно. И спросила в свою очередь:

– Куда, по-вашему, «мы едем», мистер Купер?

У него от изумления даже рот приоткрылся. Несколько минут он не мог вымолвить ни слова, пока наконец, окончательно потеряв свое напускное спокойствие, не рявкнул:

– Как это «куда»? Вы разве не собираетесь поехать в коттедж вместе со мной?

Ответом ему было молчание.

– Как я понял, вы пристально изучали вопрос существования привидений. – Ему все еще требовалось определенное усилие, чтоб произнести это слово. – И очевидно, вам известно, каким образом от них можно избавиться. Наверное, существуют какие-то… э-э… ритуалы, которыми пользуются в таких случаях? Способы, так сказать, спустить их «с привязи»?

Полная отчужденность на ее лице заставила его умолкнуть, не договорив. Теперь он был напуган.

– Это не так? Я что-либо не понимаю?

Миссис Брентвуд отвернулась и едва слышно произнесла:

– Таких ритуалов не существует.

Дэвиду показалось, что чьи-то могучие руки охватили его череп и медленно сдавливают его.

– Не существует?

– Именно.

– Но они должны быть!

– В таком случае мне они не известны. – Она невозмутимо продолжала: – А теперь, если вас не затруднит, оставьте меня.

Ему показалось, что мир перевернулся.

– Но, миссис Брентвуд, в течение нескольких дней вы пытались вселить в меня опасения, страх перед Марианной. Почему теперь вы отказываетесь помочь мне?

– Вы не вняли моим предупреждениям, мистер Купер. – Она произнесла эти слова ледяным тоном. – Теперь слишком поздно.

– Слишком поздно? – Ему показалось, что он лишается дара речи, что реальный мир ускользает от него. – Вы хотите уверить меня, что…

– Я хочу уверить вас только в том, что ничего не могу для вас сделать.

От взрыва негодования все померкло в его глазах.

– Нет! Я в это не верю!

Она опустила веки и отвернулась.

– Тем не менее это так.

– А я говорю вам, что не верю! Когда мы с вами спорили, вы умели опровергнуть каждый мой аргумент! Тогда вы знали достаточно. Что же случилось с этим вашим знанием сейчас? Куда оно исчезло? Не сомневаюсь, что вам абсолютно точно известно, как можно избавиться от духа вашей умершей сестры.

– Вам не кажется, что, если бы мне это было известно, я бы давно от него избавилась?

Что-то в ее тоне, какая-то неуловимая новая нотка, заставило его взглянуть на нее повнимательней. Неясная догадка забрезжила у него в мозгу.

– Не уверен, – протянул он и снова заглянул в ее глаза. – Далеко не уверен в этом.

Но она с безразличием пожала плечами.

– Как вам угодно. Но теперь прошу оставить меня.

– Так значит, вы все-таки знаете, как это делается. Знаете, но не хотите сделать это для меня.

– Мистер Купер! – негодующе вскричала она.

– Да, теперь я понимаю. Вы не хотите от нее избавиться.

– Убирайтесь, мистер Купер!

– Разве это не так? Попробуйте сказать, что вам не известно, как можно избавиться от Марианны.

– Хорошо же! – неожиданно выкрикнула пожилая дама с маской безудержного гнева на лице. – Слушайте! Да, мне это известно. Прекрасно известно! Да, я легко могла бы от нее избавиться, но не стану этого делать! Можете считать, что вы правы. Не стану!

– Но почему?

Она сжала дрожащие губы и молча уставилась на него.

– Почему? – кричал Дэвид.

– Потому что не хочу, как вы выразились, «спускать ее с привязи»!

Дэвид даже отшатнулся, настолько велик был накал жгучей ненависти в ее голосе.

– Да, не хочу! А с какой стати мне хотеть, чтоб она успокоилась? – Теперь слова так и сыпались с ее языка. – Почему я должна уступить ей? Мне-то она когда-нибудь уступала или нет? Хоть однажды? Мне, которой в этом мире нужно было только одно – мой любимый. Да, я любила его. Терри Лоуренс был для меня единственным человеком на земле. Мы были помолвлены, собирались пожениться. Я обожала его.

Но Марианна не могла не вмешаться. Он был ей нужен, и этого было достаточно. Как будто ей не хватало остальных мужчин, которых в ее жизни было предостаточно. Нет же! Ей было необходимо отнять у меня жениха. Не только отнять, но и погубить его! Да! Погубить! Мы все знали, как он боялся воды. Панически боялся, не мог проплыть и дюжины ярдов. Но она сумела заставить его купить яхту и ходить под парусом. Под парусом! И он пошел на это, чтобы ей понравиться. Несмотря на мои предупреждения. Как я умоляла его не делать этого! Я предупреждала его об опасности. Но все напрасно. Он был ее возлюбленным, стал преданным рабом и мог делать только то, что приказывала она!

А она то и дело требовала, чтоб он выходил с ней в море, не считаясь ни с чем. Однажды она заставила его отправиться в плавание в жестокий шторм. Конечно, он не вернулся. С ней-то, разумеется, ничего не случилось, она была словно заговоренная. К тому же прекрасно плавала и добралась до берега без малейшей царапины. Думаете, она пробовала спасти его? Ни одной попытки. Пусть себе тонет. Что он для нее значил? Ровным счетом ничего. Пустяшная игрушка, живая забава, с которой можно играть сколько вздумается. И таких жертв на ее совести много.

Улыбка, появившаяся на ее лице, заставила Дэвида содрогнуться.

– И вы думаете, что я подарю ей упокоение? – продолжала она. – Могу вам, мистер Купер, сказать, что ей достанется от меня. То, что я дарю ей вот уже сорок лет. Возмездие! Вы думали, что владелец коттеджа сдает его незнакомым людям. Нет, у этого коттеджа есть только один владелец – я! И кто бы там ни пытался обосноваться, я, выждав несколько дней, даю сестре надежду, что она скоро найдет, чем поживиться. А сама вспугиваю поселившихся жильцов и велю поскорей убираться. Я разрушаю ее планы, отнимаю у нее то единственное, ради чего она тянет свое жалкое существование. Возмездие, мистер Купер, возмездие! Заслуженное наказание! И я ничего, ровным счетом ничего не сделаю для того, чтоб покончить с этим! Ничего!

– Но я прошу не ради себя, – промямлил он, потрясенный. – Понимаю, что не обо мне вы беспокоились. Вас занимает только одно – чтобы Марианна оставалась алчущей и одинокой.

– Совершенно правильно, – подтвердила миссис Брентвуд. – Именно ее одиночество и заботит меня. Только ради этого я и живу.

– А тот мужчина, который сошел с ума, живя в коттедже?

Она поджала губы. Выражение лица стало черствым.

– Он лишь получил свое. Как и вы, мистер Купер, получаете то, что заслужили.

– Но при чем здесь моя жена? – вскричал он. – Почему вы считаете, что вправе наказывать и ее тоже?

На мгновение уверенность миссис Брентвуд казалась поколебленной, но тут же снова ее лицо стало выражать только бесконечное упрямство.

– Марианна, наверное, оставит вашу жену, как только новизна ощущений начнет таять. Вселение в чужое тело тоже, знаете ли, связано с определенными лишениями.

– Когда я мог бы ожидать этого, миссис Брентвуд?

– Откуда я знаю, – угрюмо бросила она.

– Все-таки? День? Неделю?

– Я вам сказала…

– Может быть, месяц? Год? Двадцать лет?

– Возможно и так, – отрубила она.

Дэвид почувствовал, как его тело начинает дрожать от бешенства.

– А в это время? Что будет происходить в это время, вам известно, миссис Брентвуд?

Она не ответила, Дэвид окинул ее презрительным взглядом.

– Вы, кажется, однажды спросили меня о том, почему человеческие существа склонны защищать друг друга? – Не дождавшись ответа, он с отвращением покачал головой. – Каким, должно быть, идиотом вы меня считаете.

Дэвид открыл дверцу и выбрался из машины.

Когда он добежал до своей машины, гнев уже оставил его. Подавляемый страхом, он следил, как огромный «бентли» развернулся на дороге и, не торопясь, пополз вверх. Все силы словно оставили его.

– Гос-с-споди! – Он прижал дрожащие пальцы к глазам. – Господи, что же мне делать? Что делать?

Несколько коротких мгновений он постоял около двери, прислушиваясь к тому, что происходит внутри дома, затем быстро отпер ее и прошел в гостиную.

Она снова лежала на кровати, с неумеренно, едва ли не карикатурно накрашенным лицом. Стенное зеркало было снято со своего места, она поставила его в ногах кровати. Лежа на спине, Эллен сосредоточенно разглядывала свое отражение и даже не оглянулась на звук его шагов. Дэвид вынул ключ из замка и запер за собой дверь. Опустив его в карман, он направился к лежащей женщине.

Она по-прежнему не глядела на него, но теперь ее движения и сама поза стали похотливыми. Он не испытывал ничего, кроме отчаяния. Нет, Эллен не могла бы так себя вести. Но несмотря на то, что черты личности Марианны были отчетливо заметны, он ни в чем не был уверен. Паника грозила затопить его. Если это на самом деле она, Марианна, то, находясь в ловушке (а возможности Эллен были значительно меньше возможностей инфернального существа), она становится менее опасной.

Ожесточенный, он решил наступать. «Бороться с ней надо исподволь, – сказал он себе, – шаг за шагом. Итак, шаг первый – попытаться установить ее личность».

– Марианна?

Она продолжала разглядывать свое отражение в зеркале, ее руки обегали ласкающими движениями все изгибы тела. Это были томные, долгие ласки. В Дэвиде проснулся гнев. Он не может звать эту женщину Эллен. Ясно, что как раз этого она и добивается.

– Ты могла бы хоть посмотреть на меня.

Ее взгляд медленно скользнул к нему.

– Предположим, я смотрю. – Уголки рта чуть приподнялись, словно она пыталась удержать улыбку. – Итак, ты явился.

«Действовать надо, возбуждая ее сексуально», – пришла догадка. Но тут он снова испытал приступ страха. Не может ли это инфернальное существо читать его мысли? Кажется, нет. По крайней мере, сейчас она явно на это не способна. Он попытался выдавить из себя улыбку и продолжал:

– А почему бы и мне не посмотреть на тебя?

Ее ответная улыбка вызвала в нем удовлетворение. Какой-то плацдарм был завоеван.

– Точно, – ответила она. – Почему бы тебе и не смотреть? Я все-таки твоя жена.

Дэвид предпочел не заострять на этом внимание. Она играет с ним, это ясно. Он не должен позволить себе поддаться приступу гнева, потерять выдержку. Сейчас она на девятнадцать лет старше той Марианны, которую он узнал, и он должен этим воспользоваться. Он был даже рад, что она так сильно загримировалась, поскольку ее внешность до того изменилась, что ему теперь не приходилось все время напоминать себе, что перед ним не Эллен.

Он стал заинтересованно следить за движениями руки женщины, особенно ее среднего пальца.

– Что? Нравится? – спросила она.

– Мгм…

Мышцы у него судорожно напряглись. «Полегче. Полегче».

– Хочешь тоже?

Он осторожно перевел дух.

– Может быть.

– В таком случае раздевайся.

Он не пошевелился, и она усмехнулась:

– Ты чего-то боишься? Уж не меня ли, своей жены?

«Если бы ты была моей женой, то уже ехала бы сейчас к нашей дочери». Эта мысль вызвала в нем негодование. Но он принудил себя сдержать всплеск злости, ибо глаза ее внимательно за ним наблюдали.

– Что? Раздумал?

– Нет.

– Ну так решайся поскорей. Или давай сюда ключи от машины. Ты не один на свете, я найду с кем развлечься.

Дэвид вздрогнул.

– Может, спустимся в студию? – предложил он.

– Куда?

– В мастерскую. Кажется, нам было там неплохо, помнишь?

Но волна безнадежности уже затапливала его. «Что из этого может выйти?» Он продолжал следить, как она садится на кровати и улыбается.

– Если настаиваешь, дорогой.

И тут улыбка с ее лица исчезла, будто ее стерли.

– Сегодня тебе придется хорошенько постараться. Она сбросила ноги с матраца, встала. Он обнял ее за плечи, когда она прижалась к нему. Тут же ее дыхание участилось, и она принялась влажно покусывать его ухо.

– Может, не стоит ждать? – спросила она.

– Нет, в студии будет лучше.

«Только бы не дрожал мой голос».

– Чем же? – В ее голосе появился поддразнивающий тон.

– Я тебе там скажу.

– Скажи сейчас. – Она потерлась о него. – А еще лучше – покажи.

Опять его охватила безнадежность. Где взять силы? Он резко отодвинулся от нее, подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. Коробочка с благовониями все еще лежала там.

– Можно будет зажечь вот это. – Дэвид старался говорить взволнованным голосом.

Он пристально глянул в лицо женщины, заинтересованный ее реакцией.

– Что это?

«Тебе это, черт возьми, известно!» – чуть не выкрикнул он и отвел глаза в сторону, чтобы себя не выдать.

– Ты разве забыла?

Она взяла коробочку из его рук и прочла надпись: «Amour Exotica».

– Ты согласна?

Она равнодушно пожала плечами.

– Зажигай.

Только не показать разочарования. Разыгрывая недоумение, он стал оглядываться по сторонам.

– Не знаешь, где эта штука?

– Какая еще штука?

– Ну, горелка для благовоний.

– Ох!

Если бы удалось заманить ее в ловушку, доказать, что она отлично знакома с этими благовониями. Он обернулся к женщине.

– Может, поищем вместе?

Ее усмешка ясно показывала, что она прекрасно понимает, что за игра ведется. Дэвид чуть было не вспылил, но вовремя сдержался. Может, ей и вправду незнакомы эти благовония. Он не должен дать сбить себя с толку.

– Надо везде посмотреть.

Уже пустившись на поиски, он продолжал краем глаза наблюдать за ее поведением, пытаясь убедить себя в том, что делает что-то важное. Мысленно вздрогнул, когда она приподняла кожаный верх сиденья около окна, заглянула внутрь и сказала:

– Здесь нет.

Голос ее был полон безразличия, и Дэвид понял, что шансов почти нет, если не удастся заинтересовать ее посильней. Проблема не так проста. Он старался не выдать своей озабоченности и медленно обходил гостиную, заглядывая в самые разные места. Приподнял сиденье около второго окна и с ужасом понял, что побежден. Горелка для розжига благовоний была тут. Невольно скривившись, он достал ее.

– Рада, что ты ее нашел.

Он с довольным видом кивнул и сказал:

– Теперь пошли в студию.

– Ты в самом деле хочешь?

По ее тону чувствовалось, что в данный момент ей это было безразлично.

«Только вызвав в ней похоть и страсть, я смогу, возможно, чего-нибудь добиться», – решительно подумал он. Когда тело возбуждено, разум слабеет и оказывается уязвимым. «Уж я-то это знаю», – с горечью добавил он про себя, а затем приблизился к ней и обнял.

– Еще как хочу, – произнес он.

Крепко поцеловав ее в губы, он прижался к ней и стал слегка тереться. И тут новое опасение неожиданно вспыхнуло в его мозгу. Что, если его разум ослабеет и окажется уязвимым? Он прислушался к себе, к ощущениям, бродившим в его теле. Прильнул щекой к ее лицу, крепче обнял, заставляя себя верить, что рядом с ним действительно Эллен, что это ее тело он сжимает сейчас в своих объятиях.

– Ты мне делаешь больно, – огрызнулась она.

Он отпустил ее и заглянул в лицо. «Господи, я же ничего не хочу», – с ужасом признался он себе.

– Не думаю, что ты окажешься на что-нибудь способен. – Она с отвращением смотрела прямо ему в глаза. – Дай ключи от машины, я лучше уж сама обеспечу себя всем необходимым.

Он окаменел от злости.

– Либо я, либо никто, – раздельно произнес он. – Никуда я тебя не выпущу.

Мгновение он ожидал, что вот сейчас она кинется на него, и приготовился к этой атаке.

Но ничего такого не случилось. Вместо этого она, к его удивлению, лишь бросила в его сторону недовольный взгляд и надула губы.

– Ну так пошевеливайся. Делай хоть что-нибудь.

Он с облегчением выдохнул, обхватил ее плечи и повлек по направлению к двери.

– Пойдем вниз, – пригласил он ее.

Она не ответила. «Все, тупик», – испуганно подумал Дэвид. Стоит ему почувствовать настоящее желание, пусть даже оно будет продиктовано необходимостью должным образом возбудить ее, как он потеряет контроль над собой и ничего не добьется. Если же он будет продолжать держать себя в руках, то она останется хозяйкой положения. Опять ему приходилось бороться с отчаянием. Но нельзя сдаться так просто. В голову пришла мысль обратиться к помощи священника, но вряд ли тот сумеет помочь. К тому же он не решился бы оставить ее еще раз одну, без присмотра. Еще менее того он был готов взять ее с собой, из страха, что она сумеет сбежать и исчезнет навсегда. Итак, выбора не было. Он должен делать то, что необходимо: прокладывать дорогу независимо от обстоятельств, сохраняя надежду на то, что они все-таки сложатся благоприятным для него образом.

– Ты будто замерзаешь, – нежно сказал он.

– Ничуть.

– Надела бы что-нибудь. Накинь хоть халат на плечи.

Ухмылка, которую она обратила к нему, и ее вульгарно раскрашенное лицо по-настоящему пугали его. Она почти теряла сходство с живым существом, теплым и отзывчивым, и казалась какой-то жуткой карикатурой на женщину. Пришлось отвести глаза. Он направился к двери, отпер ее, пытаясь вернуть себе самообладание. Он должен продолжать свое дело. Ради Эллен, его жены. Другого выхода нет.

– Ты даже забыла, как надо накладывать на лицо макияж, – обернулся он к ней на ходу.

– И что из этого?

– Нет, ничего.

Ее губы сжались в струнку, налицо явилась мстительная усмешка.

– Если тебе это не нравится, учти, что есть и другие. Не все так разборчивы, как ты.

И тут в первый раз с тех пор, как он, вернувшись в коттедж, обнаружил ее в спальне, Дэвид ощутил тень уверенности в правильности своих действий. Кажется, у него есть средство против этого существа. Он и сам пока не знал точно, что это за средство, но эта мысль придала ему силы, и он решил, что воспользуется ей позднее.

– Не будь такой строптивицей, – прошептал он и повлек ее за собой на лестничную площадку.

Когда они стали спускаться по ступеням, он положил руку ей на грудь и с радостью увидел ответную реакцию – ее глаза полузакрылись, губы чуть вздулись.

– Нравится?

– Не хочу больше ждать, – хрипло проворчала она.

– Но там нам будет получше.

– Ах ты мерзавец! – Она посмотрела ему в глаза.

Он попытался не показывать, что появилась надежда. Улыбнулся и снова поцеловал ее в губы.

– Что за манера ругаться с человеком, который так любит тебя, – с притворной игривостью прошептал он.

– На что мне твоя любовь, не скажешь?

– Да, любовь тебе ни к чему. – Он нервно сглотнул.

– Да и тебе тоже эти слюни не нужны.

– Мне? Не нужны? – Он искренно недоумевал. – Что ж мне тогда нужно?

– Трахаться!

– А! Ну да. Ты права.

Он поплотнее сжал ладонью ее грудь и услышал, как пресеклось ее дыхание. Вдруг она резко остановилась, забросила руки ему за плечи, жадно прижалась ртом к его рту. Он едва успел уцепиться за перила, чтоб удержаться и не упасть, когда она всем телом навалилась на него.

– Давай здесь, – хрипло проговорила она, – прямо на ступенях.

Но он был настойчив.

– Только в студии. – И сжал зубы.

Высвободившись рывком, она схватила его за руку и чуть ли не потащила вниз по ступеням к площадке, на которой находилась дверь в студию. Распахнула ее пинком и поволокла его в комнату.

«Я будто оказался внутри барабана», – мелькнула у него неожиданная мысль. Дождь стучал по окнам, по крыше; он стучал так громко, что даже заглушал шум прибоя. Вокруг Дэвида все подчинялось ритму струй ливня. Воздух был насыщен влагой и казался промозгло холодным.

– Ты не заболеешь? – участливо поинтересовался он.

– Не беспокойся.

Она тащила его к кушетке, а он со внезапным страхом пытался понять, насколько глубоко она связана с телом его жены. Что, если она, не испытывая ни малейшего дискомфорта от царящего здесь холода, доведет Эллен до болезни? Но эти заботы пришлось немедленно выбросить из головы, так как она уже подталкивала его к краю кушетки. Неожиданно перед ним возник образ его дочери. «Вдруг она уже умирает», – мелькнула страшная мысль, но он отбросил ее. «Только один этап за раз. Делать все постепенно!» Только так у него может что-нибудь получиться.

– Я распахну шторы, – пробормотала она и, бросив его, подошла к окну и потянула за одно из полотен. Комната в то же мгновение оказалась залитой сумрачным серым светом ненастного дня; светом, образовавшим на стенах и на полу неровный орнамент бегущих серых теней. Женщина вернулась к нему, снова схватила за руку и рывком усадила на кушетку.

Дэвид высвободил руку и показал ей коробочку с благовониями:

– А про это ты не забыла?

– К черту твои глупости! – Она ударила его по ладони, но он успел сжать пальцы и коробка не выпала из его руки. – Имей в виду, что я хочу этого, и я это получу.

Неистовая злоба в ее голосе ужаснула его, но он постарался взять себя в руки и не поддаваться на угрозы.

– Но это тоже нужно делать как следует, – заметил он благоразумно. – Я думал, что благовония должны тебе очень понравиться.

Она не отозвалась, и Дэвид, всей спиной чувствуя ее нарастающее бешенство, наклонился к полу, поставил на него горелку и вставил в нее одну из сморщенных палочек. Вынул из кармана спички, чиркнул одной и поднес к кончику палочки. Когда первые струйки дымка добрались до его ноздрей, он чуть не задохнулся. Это был тот самый тяжелый мускусный запах, который он всегда ощущал, когда рядом с ним была Марианна.

Он быстро обернулся к ней. В сумрачном освещении комнаты это существо казалось ему огромной, страшной, неживой куклой.

– Я хочу кое-что сказать тебе, Э… Эллен, – с трудом начал он.

Ее глаза сузились.

– У меня была связь с одной женщиной. Говорить было трудно. – Я говорю о той самой Марианне. Помнишь, у нас с тобой был о ней разговор однажды? Это случилось здесь, на этой самой кушетке.

Она продолжала смотреть на него в упор, но теперь в ее глазах появились странное смущение и неуверенность.

– Тебе это не будет противно? Ну, я о том, что ты сейчас сидишь на том самом месте, на котором я изменил тебе? Не станешь возражать?

– С чего это я стану возражать?

– Я спрашиваю, тебе это не противно?

– Нет! – закричала она. – Конечно нет!

– Можно я буду продолжать с ней иногда встречаться? Ты ведь не будешь, наверное, возражать против этого? Правда не будешь?

Она поморщилась, но явно испытывала растерянность, не зная, как реагировать на его слова.

– Сказала тебе – нет! Не буду!

Он взорвался:

– Разумеется, не будешь! Против чего тебе возражать? Ты же не моя жена.

Ее лицо исказилось ненавистью.

– Ты грязный ублюдок!

Дэвид опрокинул ее на спину, она тщетно пыталась высвободиться.

– Ты выдала себя, сучка. – Он старался принять издевательский, уверенный тон. – Надеюсь, ты не настолько глупа, чтоб продолжать прикидываться моей женой. У тебя ничего из этого не получается и не получится.

Он внимательно следил за изменениями ее лица, стараясь понять, что ему угрожает. И тут его гнев внезапно растаял.

– Что ты такое говоришь? – Она уже улыбалась. – Но кто же тогда твоя жена? Конечно, это я. И я ведь люблю тебя.

Дэвиду ничего не оставалось делать, как смотреть на нее в беспомощном отупении. Полная неудача. Он ничего не добился. Пока она будет утверждать, что она Эллен, он ни в чем не сможет быть уверен. Ровным счетом ни в чем. Эта осечка потрясла его.

– Так поэтому ты заставил меня спуститься в студию? – спросила она. – Чтобы сообщить мне, что я не твоя жена? – Она презрительно фыркнула. – Ты просто законченный идиот.

Нет, он не должен падать духом. В отчаянии Дэвид сел рядом с ней и взял ее за руку. Она с отвращением ее отдернула.

– Послушай меня, – начал он.

– Не желаю ничего слушать. Не обязана.

Она попыталась встать, но он схватил ее за запястье.

– Ты никуда отсюда не уйдешь. Можешь ты хоть выслушать меня, все равно тебе отсюда не выйти!

Ее усмешка стала презрительной.

– И что ты намерен теперь делать? Прикуешь меня к стенке?

– Не важно. Но из этого дома ты не выйдешь.

– Ты сломаешь мне запястье, если не отпустишь.

«Кажется, она сказала „ее запястье“, или это мне только почудилось?» – мелькнула у него мысль. Он немного ослабил хватку, но руки ее не отпускал.

– А теперь слушай меня внимательно.

– Слушаю. – Она зевнула и уставилась в окно.

– Я прекрасно знаю, что на самом деле ты – Марианна.

– Гм.

– И так же прекрасно я знаю, насколько для тебя важно обладать чьим-то живым телом. Имея его, ты имеешь возможность наслаждаться. – Он протянул к ней свободную руку и повернул ее голову так, чтобы смотреть ей в глаза. – Слушай меня.

– Ну слушаю, слушаю.

– Это ведь действительно замечательная вещь – иметь свое собственное тело. Но еще замечательней иметь душу и разум, которыми ты и владеешь и которыми рискуешь каждую минуту, пока остаешься в этом доме, в теле моей жены.

Он небрежно поднял ее руку.

– Это не твое. – Он потряс этой рукой перед ее глазами. – Это не твое тело, и ты сама это знаешь лучше меня. Это тело принадлежит другому существу. Ты мертва, Марианна. Ты можешь лгать и изворачиваться сколько хочешь, но ты знаешь, что ты мертва. И сама делаешь из себя посмешище, утверждая, что принадлежишь к миру живых. Так вот, ради спасения твоей души, прошу – освободи тело моей жены. Освободи от себя этот мир. Ты здесь никому не нужна. Ты не принадлежишь к нему.

– Заткнись! – закричала она. – Заткнись! Заткнись!

– Я говорю тебе чистую правду, Мариа…

– А я говорю тебе: заткнись!

Дэвид весь дрожал от еле сдерживаемого волнения. Он должен победить.

– Так оставишь ты ее или нет? – продолжал он настойчиво. – Тебе все равно придется сделать это. Ты же не можешь оставаться в ее теле вечно.

Несмотря на обуревавшую ее бешеную злобу, женщина нашла в себе силы улыбнуться.

– По-моему, ты сходишь с ума, дорогой. Что ты тут несешь? Что за ерунду я, твоя жена, должна выслушивать?

Дэвид окаменел от гнева.

– Ладно, – прошипел он. – Тогда ты получишь то, что заслуживаешь. – Он сильней сжал ее запястье, так что даже косточки хрустнули. – А теперь слушай и постарайся понять. Мне прекрасно известно, что тебе нужно. Для тебя это тело всего лишь инструмент для наслаждения. Ну что ж, у меня для тебя плохие новости, Марианна.

– Меня зовут Эллен.

– А я говорю – Марианна! – Теперь он кричал. – Тебе не удастся использовать его в своих целях. Я буду следить за тобой каждую секунду, каждую секунду буду держать тебя связанной, а ночью, когда все будут спать, я буду накачивать тебя наркотиками. И это тело не узнает ни одного мужчины, поняла? Ты поняла меня, Марианна? Ни одного! Никогда! Тебе даже прикоснуться ни к кому не удастся!

По выражению ее лица он понял, что сумел напугать ее, и, не давая ей ответить, продолжал:

– Так что тебе лучше распрощаться с телом моей жены, Марианна. И распрощаться навсегда. Если ты этого не сделаешь, я превращу твою жизнь в кромешный ад. Раньше ты могла распоряжаться этим домом, по крайней мере. Могла обитать около него. Выжидать. И если тут кто-либо появлялся, я говорю, конечно, о мужчинах, ты могла взять свое. Но теперь с этим покончено, Марианна. Покончено, говорю тебе. Потому что раньше ты боялась только своей сестры, теперь ты получила более опасного врага. Теперь твой главный враг – я. И я остаюсь недосягаемым для тебя, в то время как ты полностью в моей власти. Оказавшись в этом теле, ты оказалась в тюрьме, Марианна. И тебе не выйти из нее. Я твой страж. Ты приговорена к одиночному заключению, и это навсегда. Это уж я тебе обещаю. Так что тебя ждет вечная агония без помилования. Только бесконечная агония и больше ничего.

Он замолчал, не договорив, когда увидел, что голова женщины вдруг поникла. Она стала падать, и он едва успел подхватить ее. Его охватил страх, не позволяющий рассуждать.

– Что? Что с тобой такое?

Дэвид в полном ужасе смотрел на нее, не зная, что делать. Вздрогнул, когда она неожиданно привалилась к нему. Дрожащими пальцами приподнял подбородок и увидел, что глаза ее закатились, нижняя челюсть отвисла. Вскрикнув от ужаса, он прижал ладонь к ее сердцу и с облегчением, которое тут же сменилось страхом, почувствовал его биение.

Он уложил ее на спину и вскочил на ноги. С нервной, суетливой торопливостью приподнял ее ступни, уложил на кушетку ноги. Склонившись, стал укладывать поудобнее ее тело, пока оно не оказалось в горизонтальном положении. Схватил одеяло и поскорей набросил его поверх, стараясь согреть ее.

Он как раз усаживался с нею рядом, чтобы растирать ее ладони, когда она вдруг широко раскрыла глаза. Мгновение смотрела на него и, разрыдавшись, рывком приподнялась и бросилась ему на грудь.

– Дэвид!

Он не шевелился, пораженный этой новой неожиданностью. Осторожно пробежал пальцами по ее щеке.

– Эллен? Это ты?

– Я.

– О!.. – Он судорожно прижал к себе тело жены, и стон облегчения вырвался из его сердца. – Эллен! Дорогая!

– Дэвид!

Он покрывал поцелуями ее лицо, губы, шею.

– О господи! Благодарю тебя!

– Что тут случилось? Я заснула, что ли?

Он колебался лишь одно мгновение.

– Да. Ты заснула. Ну, немножко больше, чем заснула, но я тебе потом расскажу. А сейчас нам нужно отсюда убираться как можно скорей.

Она поморщилась.

– Ох, я так ужасно себя чувствую. Страшная слабость.

– Ничего удивительного.

– Что?

– Я… – Он слабо улыбнулся. – Это длинная история, Эл, очень длинная. – Он провел тыльной стороной ладони по своей щеке. Рука стала влажной. – Пойдем из этого дома, я все расскажу тебе в самолете.

– Помоги мне, Дэвид.

– Конечно, конечно. – Он обнял ее и посильней прижал к себе, будто собираясь защитить от всех мыслимых опасностей. – До чего же я рад, что ты опять со мной, Эл. До чего же я рад!

– Опять с тобой? – недоумевающе переспросила она. – Но где же я была?

У него вырвался из горла не то смешок, не то стон. Перспектива все рассказывать жене была не из приятных.

– Я непременно все расскажу тебе, любимая. Только чуть попозже. Сейчас у меня на это просто нет сил, поверь. Нисколечко.

– Хорошо, я понимаю. – Она прижала ладони к его предплечьям, слегка помассировала их. – Договорились. – И тут же сильно вздрогнула сама. – Ох, до чего я тут замерзла.

– Знаю.

Эллен оглянулась по сторонам, и удивление отразилось на ее лице.

– Почему мы в этой комнате?

– Это как раз часть той истории, что я тебе расскажу. И это очень странное происшествие, ты даже вряд ли мне поверишь, Эл.

Она опять вздрогнула, на этот раз сильней.

– До чего же тут холодно! – Эллен сжалась в комочек и тут же смутилась, почувствовав, что не одета. – Где моя одежда? – сконфуженно ежась, спросила она у Дэвида.

– Давай я помогу тебе одеться.

Она стала было выбираться из-под одеяла, но опять бессильно сникла.

– Ну совсем не могу встать. Такая ужасная слабость. – Зубы у нее застучали. – И холод страшный. – Она умоляюще взглянула на мужа. – Приляг рядом со мной, Дэвид, пожалуйста. Можешь?