Текст книги "Шёпот яда (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Кхорин усмехнулся.

– О да, – поскольку он решил задержаться в Тимантере, то часто сожалел о том, что у него так мало склонностей к разгадыванию тайн и заговоров – Гаэдинн или Аот наверняка смогли бы добиться большего. Но, во имя Глаза Странника, с помощью Даардендриенов, он, все же, нашел то, что искал. – Это святыня не Бахамута, а Тиамат. Нала на самом деле хранительница змей, жрица Тиамат.

Драконорожденный просто посмотрел на него.

– Я мало что знаю и о Бахамуте, и о Тиамат. Мой народ поклоняется другим Богам. – Смущенно ответил дворф. Но я знаю, что Бахамут считается добром, а Тиамат – злом. Итак, внедрившись в Платиновую Когорту, Нала взяла под свой контроль группу прихожан, которые стремились к добродетели, и обманом развратила их.

– Но по большей части, – сказал Баласар, – драконорожденные ничего не знают ни об одном из ваших Богов, – Он подавил зевок. – Они определенно не знают достаточно, чтобы отличить одного бога-дракона от другого. Теперь, когда Нала выполнила сложную задачу, убедив их, что любое поклонение драконам – это хорошо, я не думаю, что эта новость их обеспокоит. Они просто не поймут.

Кхорин нахмурился.

– Любым культистам не понравится слышать, что они поклоняются не тому Богу, какому им обещали.

– После того, как они прошли посвящение, – ответил Баласар, – Нала запустила свои коготки во все их головы, – он снова зевнул. – Они не так объективны.

– Проклятье! – выругался Кхорин. – Не могу поверить, что мы зашли так далеко, а у нас все еще ничего нет!

– Я тоже в это не верю, – сказал Медраш. Он огляделся и затем, из-за отсутствия чего-либо лучшего, вытер кровь со своего меча краем плаща. – Торм привел нас сюда не просто так, – он улыбнулся. – И, кроме того, вы оба забываете, что мы до сих пор не выяснили причину, из-за которой сюда везли тележку с песком.

Внимательно оглядываясь по сторонам в поисках пурпурных отродий или других стражей, они зашли глубже в гробницу. Кхорин подумал, что владельцы такого большого склепа должны быть, или были, знатным кланом. Но затем он ахнул от вида чего-то такого впечатляющего, что все прочие мысли вылетели из его головы.

Кхорин слабо разбирался в выдувании стекла, но он узнал печи, выдувные трубы, иглы и другие инструменты, необходимые для работы со стеклом. Раян оставила их на месте пересечения трёх склепов, где возвышалась самая гигантская статуя Тиамат, которую Кхорин когда-либо видел.

Ритуальный круг Налы покрывал участок пола прямо вокруг идола. Замысловато выполненная в нескольких цветах фигура, по сути, представляла собой колесо с S-образными спицами.

Стеклянные шары, которые изготовила Раян и зачаровала Нала, лежали на простой деревянной стойке, удобно расположенной и по отношению к стеклодувной мастерской, и по отношению к ритуальному кругу. Точки света от разноцветных свеч отражались в кривых стеклянных трубках.

Это было именно тем, или чем-то очень похожим на то, что искал Кхорин и его товарищи. Однако на мгновение он почувствовал себя не столько обрадованным, сколько ошеломленным явной дерзостью и масштабностью замысла Налы. Она не только ухватилась за возможность, предоставленную внешней угрозой, чтобы навязать свои зловещие убеждения своим родичам-драконорожденным. Она помогала создавать оружие, делающее гигантов сильнее, чем они были.

– Я говорил, что эти варвары никогда не смогли бы создать изобретения, подобные этим шарам, – сказал Баласар. – Я же говорил!

– Я помню, как Нала уничтожала каждый талисман, который мы отбирали у гигантов, сразу же, как тот попадал ей в руки, – ответил Медраш. – Видимо, чтобы убедиться, что ни один маг или прорицатель не смогли определить их создателя.

Баласар подошел к саркофагу, превращенному в импровизированный стол, табурету, стоящему у его подножья и пергаментам, лежащим сверху. Он взял пару бумаг и, прищурившись из-за недостатка света, перебрал несколько листов.

– Кто такой Скутосин?

– Дракон, – ответил Кхорин, – который когда-то жил здесь. Он умер во время Чумы Заклинаний.

– Я бы не был так в этом уверен. Нам придется подробнее осмотреть все эти записи, но, похожу, что Нала общается с этим драконом.

– Я полагаю, – сказал Медраш, – что мы можем получить другие образцы почерка Налы для сравнения.

Баласар рассмеялся.

– О да, у нас есть другие образцы. Уж поверьте мне. Когда Тархан… – его глаза расширились. – Осторожно!

Кхорин развернулся. Пристально смотря на них, Нала стояла между трио названных гостей и дверью, выломанной Медрашем.

Дворф бросился на нее. Даардендриены тоже. Она развернулась и бросилась в коридор. Когда она нырнула в дверь, то прошипела фразу на языке, который он посчитал драконьем.

Дверь захлопнулась, едва не ударив Кхорина по носу. Он попытался повторить слоги, которые произнесла Нала. Очевидно, у него получилось не совсем правильно, потому что масса камня осталась неподвижной.

– Позволь мне. – Сказал Медраш. Он уперся руками в дверь, произнес молитву и толкнул. Как и в прошлый раз, дверь приоткрылась.

Но когда они вернулись в коридор, Налы уже нигде не было. Не было слышно даже её шагов.

 * * * * *

Джесри встала.

– Ваше Величество, – сказала она, – я уверена...

Чазар обернулся. Его взгляд заставил ее замолчать.

– Они могут говорить сами за себя.

Джесри сглотнула.

– Да, Ваше Величество.

Дракон снова повернулся к другим людям, сидящим у костра.

– Кто-нибудь еще хотел бы сказать слова обвинения? – очевидно, никто этого не сделал. Он пристально посмотрел на Гаэдинна. – Тогда, возможно, вы, сэр лучник, захотите пояснить свои претензии.

Джесри тоже посмотрел на Гаэдинна в надежде, что тот поймет её слова: “Держи язык за зубами. Не зли его еще больше”.

Гаэдинн вздохнул и выдохнул. Затем, с явной натянутостью в его обычно легком баритоне, он сказал:

– Ваше Величество, если вам показалось, будто я упрекнул вас, то прошу прощения за то, что некорректно выразился. Я имел в виду, что, должно быть, я не понял план битвы, потому что события разворачивались не так, как я ожидал.

Чазар усмехнулся.

– Нет, вероятно, не понял. Лишнее подтверждение тому, что я окружен некомпетентными и нелояльными дилетантами. Именно поэтому мы сегодня и не победили. Взять, к примеру, эту маленькую сучку. – Быстрый, как атакующая змея, он схватил Мералейн и рывком поднял ее на ноги.

Она вскрикнула, а мышцы челюсти и шеи Оракса сжались, показывая отчаянную решимость. Настала очередь Аота подать тихий тайный сигнал – он сделал небольшое похлопывающее движение, приказав парню оставаться на месте. Затем он сам встал, но достаточно медленно, чтобы Чазар не счел это действие вызывающим.

– Я привел Мералейн на север, – сказал Аот. Его голос был таким же мягким и лишенным агрессии, как и его движения. – Это делает ее воином Братства, а её компетенция находится под моей ответственностью. Как и дисциплинарные упражнения. Скажите, пожалуйста, в чем она провинилась?

– Разве это не очевидно? – ответил Чазар. – Я приказал ей не использовать некромантию, но, тем не менее, девчонка воняет могилой.

– Наши враги призвали мертвых, – ответил Аот. – Она лишь использовала свое искусство, чтобы прогнать их или взять некоторых под контроль. Если бы она этого не сделала, то потери были куда больше.

– Это правда, Ваше Величество, – сказал Джесри.

– Может быть, – сказал Чазар сквозь стиснутые зубы. – Может быть, – он отпустил Мералейн. Застигнутая врасплох, она пошатнулась и чуть не упала. – Но кто оправдает то, что сделала эта? – Он повернулся к Шале.

Шала встретила его взгляд, не дрогнув.

– Чем я не угодил Вашему Величеству?

– Ты считаешь меня глухим? Что я не слышал, как мои солдаты выкрикивают твое имя? Ты хочешь вернуть трон, не так ли, предатель? Ты сеешь семена раздора.

– Ваше Величество, кто-то должен был вести за собой после того, как лорд Хасос был выведен из строя, и это не я говорила людям, что им выкрикивать. Они просто вернулись к старой привычке, а я была слишком занята, чтобы их исправлять.

– Встань, – сказал Чазар, и Шала повиновалась. – Дай мне свой меч. – Она вытащила оружие и протянула ему.

Огненный свет пробежал по лезвию, пока дракон осматривал его.

– Прекрасное оружие, – сказал он. – Думаю, с гордой историей.

– Да, Ваше Величество, – сказала Шала. – ИшуалКаранок защищал им Чессенту во времена Чумы Заклинаний.

Одной рукой сжимая обтянутую кожей рукоять, а другой – лезвие, Чазар держал меч на уровне глаз. Затем он прошипел заклинание ослабления – настолько сильное заклинание, что от него у Джесри скрутило живот и заболели уши.

Когда он закончил, то ткнул навершием в Шалу.

– Сломай его. – Сказал он.

Она заколебалась.

– Ваше Величество?

– Ты только что сказала мне, что это клинок Героя Войны. Сломай его, чтобы показать мне, что ты понимаешь, что ты больше не Герой Войны и никогда им не будешь.

Ее квадратные, простые черты не выдавали никаких эмоций. Шала взяла меч обеими руками и сделала так, как приказал Герой Войны. Когда клинок треснул, как сухая палка, дракон выкрикнул:

– Пусть это станет уроком для всех вас! Примите своё счастье! Из всех народов Фаэруна только у чессентцев есть воплощенный Бог, руководящий и защищающий их жизни каждый день. Никогда не сомневайтесь и не задавайте вопросов! Будьте благодарны и радуйтесь!

Часть Джесри хотела сказать, что все чувствовали именно это. Это казалось лучшим способом его успокоить. Но слова застряли у нее в горле, и казалось, что она никогда больше не сможет их сказать.

Чазар осознал их молчание и вздрогнул. Он стал немного выше, а его нос и челюсти немного выпирали из остального лица. Клочок дыма вырвался из одной ноздри, и рука Гаэдинна скользнула к тому месту на земле, куда он положил свой лук.

– Я должна прекратить это. – Подумала Джесри. Она изо всех сил пыталась понять – как, но затем гнилостная вонь заполнила ее нос и почти заставила ее заткнуть рот руками.

– Берегись! – крикнул Аот.

С неба спустилось облако тумана. Когда оно достигло земли, то втянулось в себя, утолщаясь и принимая определенную форму с крыльями летучей мыши. Раскосые желтые глаза блестели на чешуйчатой клиновидной голове.

Джесри почувствовал странную смесь страха и облегчения. Страх, потому что она поняла степень могущества Джаксанаедегора, когда она и Гаэдинн были его пленниками. Облегчение потому, что у Чазара была новая цель для своего гнева, и потому, что, по какой-то безумной причине, зеленый дракон-вампир вторгся в центр вражеского лагеря без своих приспешников. А это означало, что, несмотря на свою доблесть, он имел маленькие шансы против всей армии Чессенты со своим Богом во главе.

Все, кто еще не стоял, вскочили на ноги. Аот вытянул свое копье, и синий свет вспыхнул вокруг острия. Джесри схватился за свой посох обеими руками и почувствовал, как разум внутри оружия возликовал, когда хозяйка посоха воззвала к силе огня. Чазар вырос до колоссальных размеров за одно мгновение, и Оракс отпрыгнул в сторону, чтобы красный дракон не сбил его резко увеличившимся извивающимся хвостом.

Джаксанаедегор прорычал:

– Я заявляю о своем праве на переговоры согласно Двадцать Восьмому Предписанию!

Или, по крайней мере, Джесри думала, что это то, что он сказал. Как и многие маги, она немного знала драконий язык. Джесри же знала его достаточно неплохо, и, судя по всему, дракон-нежить использовал какой-то архаичный диалект.

За исключением, возможно, Аота, никто из собравшихся здесь людей вообще ничего этого не понимал. Они продолжали готовить свое оружие, а Шала сжимала обломок своего меча из-за отсутствия чего-то лучшего. У соседних костров закричали солдаты. Со всех концов слышались шаги и бряцанье оружия и доспехов.

– Стоять! – Взревел Чазар. Языки пламени вырвались из его пасти. Рык был невероятно громким, и все заколебались.

– Мы с лордом Джаксанаедегором посовещаемся, – продолжил Чазар несколько мягче. – С глазу на глаз. – А затем, к изумлениюДжесри, он и зеленый дракон скрылись в темноте.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

16 Кефорн, Год Извечного (1479 по ЛД)

Медраш и его товарищи выбрались из катакомб так быстро, как только могли. Но когда они карабкались по ступеням, которые соединяли один из самых верхних туннелей с Рынком, он увидел, что они не успели.

Некоторые культисты – без сомнения, самые возбужденные или запутанные, окружили выход с лестницы. Они смотрели вниз на тех, кому преградили путь.

Баласар очаровательно улыбнулся.

– Братья! Сестры! Прекрасные новости! Мой брат по клану и дворф решили присоединиться к нашей вере!

– Шпион! – Прошипел культист.

– Лжец! – Выкрикнул кто-то другой

Остальные же звали Налу. Ее имя эхом отражалось от толстых каменных колонн и с  другого конца рынка.

– Отойдите, – сказал Медраш. – Вы не имеете права нам мешать.

В ответ некоторые культисты глубоко вдохнули, приготовив свое дыхательное оружие. Остальные же схватились за клинки и булавы. Наверное, из-за танцев, у них с собой был внушительный боезапас.

Медраш окутал себя силой Торма. Глаза культистов расширились.

– Отойдите. – Повторил он.

Драконопоклонники  вздрогнули и начали расчищать путь. Затем, с порывом вытесненного воздуха, из ниоткуда появились Петрин и Нала. На плече последний восседал маленький серый дракончик, но боку которого была рваная кривая рана, нанесенная, очевидно, Баласаром.

И как жаль, что клинок лишь нанес рану, а не убил портального дракона. Без сомнения, именно способность фамильяра к телепортации позволила Нале покинуть катакомбы намного раньше Медраша и его товарищей.

– Друзья мои, – сказал Петрин, глядя на лестницу, – что вы делаете?

Одно мгновение Медраш был готов солгать. Но ложь Баласара ничего ему не дала бы. Кроме того, ложь никогда не была привычкой Медраша, и уж точно не путем чемпиона Торма.

– Ты знаешь, – сказал он. – Вернее, ты знаешь то, что сказала тебе Нала – искаженная версия правды. В катакомбах мы нашли доказательства ее преступлений. Доказательство того, что она поклоняется не вашему Бахамуту, а совершенно другой Силе, и обманом заставила Платиновую Когорту служить этой Богине. Доказательство того, что она сама создает сферы призыва для гигантов.

Из толпы раздалось что-то вроде коллективного рычания.

– Рычите сколько захотите, – сказал Баласар. Он залез в куртку и вытащил один из зеленых шаров. – Вот талисман, который она еще не успела вывезти. У нас есть бумаги, написанные её рукой.

Петрин нахмурился.

– Мы только что одержали победу над гигантами. Обобрать мертвых шаманов было бы легче легкого, а со средствами клана Даардендриен вам не составило бы труда создать фальшивые бумаги.

– Ты хорошо знаешь нас, – вмешался Медраш. – Был ли я, Баласар или Кхорин причастны к чему-то подобному прежде.

– Я не хочу в это верить, – сказал Петрин. – Но раз за разом я видел, как моя вера отталкивает вас, даже когда вы пытались скрыть свои чувства. И, очевидно, обман не чужд вам, иначе Баласар бы не присоединился к Когорте.

– Да, – сказал Баласар. – Я обманул тебя. Но небольшая хитрость – это одно. Другое дело – ложное обвинение в государственной измене. Я прошу тебя поверить в то, что до такого мы не опустимся.

Нала некрасиво засмеялась.

– У него хватает наглости говорить это, когда мы застали его с поличным.

Кхорин взглянул на Петрина.

– Если ты нам не доверяешь, то доверься правосудию Покорителя. Если наши обвинения ложны, то Нале нечего бояться.

Хранительница Змей прикоснулась к предплечью своего любовника и защитника.

– Мы зашли слишком далеко, но много драконорожденных, в том числе близких к Тархану советников, презирают нас. Не давай никому возможности свести на нет все то, чего мы достигли.

– Железо и камень, – выругался Кхорин, все еще разговаривая с Петрином. – Может, включишь голову? Я не священник и не мистик, но даже я понимаю, почему твои дары не похоже на силу остальных членов Когорты. Ты посвятил себя Бахамуту еще до встречи с Налой. Твоя связь с твоим Богом защищает тебя от развращения Тиамат. Но остальным не так сильно повезло.

Петрин заколебался, и Медраш надеялся, слова дворфа подействовали на паладина. Но затем вмешался другой паладин:

– Я так же связан с Повелителем Северного Ветра. Если бы что-то было не так, то я понял это.

– Нет, – сказал Медраш. – С тех пор, как Торм привел меня к одному из мест убийств в Лутчеке, я молился Неистовой Верности о том, чтобы он открыл мне то, что я должен знать и то, что мне с этим делать. И тогда я понял, что, за исключением редких случаев, Боги действуют так, как посчитают нужным. Не всегда мы, паладины, делаем все правильно.

– Дорогой мой, – сказала Нала Петрину, – помни, каково было тебе и остальным верным Бахамуту до того, как я услышал его призыв и пришла, чтобы направить вас. Вы были крошечным кружком изгоев, которых все презирали. Посмотри на нас сейчас. Можешь ли ты усомниться в том, что  вы следовали его воле?

– Нет, – ответил Петрин. – Конечно, нет.

– Так что же теперь ты будешь делать? – спросил Баласар. – Собираешься натравить на нас свою банду? Тогда вы точно станете убийцами.

– Это не имеет значения, – сказала Нала. – Никто никогда не узнает, что с вами стало.

Судя по всему, это были не те слова, потому что в ответ на них Петрин нахмурился.

– Если ты пошлешь десятки против троих – будет ли это соответствовать кодексу Бахамута? – Спросил Медраш.

Петрин снова нахмурился.

– Было бы лучше, если бы вы сдались. Не знаю, что мы будем делать после этого, но я гарантирую вам жизнь.

– У меня есть идея получше, – сказал Медраш. – Ты сразишься со мной. Честно. Один на один. Поединок чести не будет противоречить закону. Если я выиграю, – продолжил он, – я, мои товарищи и вы со своими единоверцами – все вместе отправимся к Тархану. Баласар, Кхорин и я представим наши обвинения, а Нала опровергнет их, как только сможет. Если выиграешь ты, то Баласар и Кхорин и я, если буду жив, сдадимся вам. Вы сможете уничтожить наши доказательства, вымогать обещания и делать все, что вам заблагорассудится.

Пальцы Налы сжались на предплечье Петрина.

– В этом нет необходимости. Они у нас в руках.

Петрин улыбнулся ей.

– Ты не воин, поэтому не понимаешь. В поединке есть необходимость, потому что это благородное дело. Кроме того, тебе не о чем беспокоиться. Истина и правда на нашей стороне, – он осторожно снял её руку со своей и посмотрел на культистов. – Всем разойтись.

Медраш глубоко вздохнул. Он достиг своей цели. Толпа больше не хотела разорвать их. Но, не смотря на это, он ненавидел тот факт, что ему придется драться с воином, которого он считал другом.

Особенно когда он не был уверен в своей победе.

 * * * * *

Аот был ошеломлен, как и все остальные. Джаксанаедегор был главным лейтенантом Аласклербанбастоса и командиром, который чуть не уничтожил армию Чазара. И теперь они, как старые друзья, пошли прогуляться? Что, во имя Черного Пламени, это вообще за Двадцать Восьмое Предписание?

– Что ж, – сказал Гаэдинн, все еще держа стрелу на луке, – это было интересно, – он повернулся к Джесри и приподнял бровь. – Ты можешь это объяснить?

– Нет, – сказала она. Линия сине-желтого пламени пробежалась по ее посоху, а затем погасла.

– Как странно, – сказал лучник. – Я думал, тебе известны все его божественные секрет».

– Не начинай, – сказал Аот. – У нас есть, чем заняться, – он указал на Оракса и Мералейн. – Вам тоже.

Шала обошла костер.

– Капитан, если...

– Нет, Верховная Леди, – оборвал её Аот. – Спасибо, но нет. Это дело Братства.

Он привел своих товарищей-магов и Гаэдинна к дубовой роще.

– На самом деле, – сказал Оракс, – мы с Мералейн тоже не наёмники.

– Замолчи, – сказал Аот. – Вот план. Я собираюсь подкрасться к драконам и подслушать их разговор.

Гаэдинн улыбнулся.

– Это звучит немного опасно.

– Вот почему мне нужны все чары, которыми только можно меня спрятать.

– Это звучит, как работа для хорошего разведчика. – Сказал эльф.

– Ты не говоришь на драконьем.

Оракс сглотнул.

– Я немного говорю. И я могу скрыть себя намного лучше, чем кого-то другого.

– Спасибо, – сказал Аот, – но это моя дурацкая идея, мне и рисковать. Если меня поймают, то никто из вас ничего об этом не знает.

– Капитан… – голос Мералейн оборвался, но она закончила свою мысль, указав на Джесри крошечным кивком головы.

– Все в порядке, – сказала Гаэдинн. – Она все еще одна из нас. Так ведь, Лютик?

– Конечно! – рявкнула Джесри. – Но мне это не нравится.

– Мне тоже, – сказал Аот. – Так, а теперь начинайте колдовать.

 * * * * *

Поднимаясь по последним ступеням, Медраш внимательно смотрел на Петрина. Чемпион Бахамута носил прочную кожаную одежду. Она обеспечит ему прочную защиту, но не настолько хорошую, как настоящий панцирь.

На самом деле, это было хорошо. Это уравнивало их шансы, потому что Медраш тоже был одет не в настоящую броню. Когда он нашел записку Баласара, то не знал – как долго продлится их авантюра, так что решил не надевать броню, чтобы не звенеть сталью и не привлекать к себе лишнее внимание.

Но в чем-то Петрин превосходил его – в отличие от Медраша, он не израсходовал часть своей силы, и хоть паладин Торма и исцелил рану, нанесенную хвостом стража, в его крови все еще мог быть сонный яд, который может замедлить реакцию Медраша. Петрин же, предположительно, был свежим и отдохнувшим.

Но, по крайней мере, на стороне Медраша была правда, и не важно, что по этому поводу думал Петрин.

Заняв свою исходную позицию напротив другого паладина, Петрин сказал:

– Я этого не хотел. Я все еще верю, что наши Боги хотели, чтобы мы были друзьями.

– Тогда не дерись, – сказал Медраш. – Пойдём к Тархану, и пусть правду определит справедливый суд.

Петрин покачал головой.

– Я не могу. Только не теперь, когда я знаю, что ты ненавидишь меня настолько, что опустился до лжи. – Он обнажил свой меч, дал Медрашу достаточно времени, чтобы тот сделал то же самое, и атаковал его.

Паладин Торма плюнул молнией. Она вонзилась в туловище Петрина, из-за чего тот дрогнул и покачнулся. Медраш рванулся вперед, целясь в руку врага.

Но Петрин оправился еще до того, как его противник смог сократить дистанцию. Он отступил и выкрикнул имя Бахамута, после чего его клинок вспыхнул серебристым свечением, а паладин ткнул им в бок приблизившегося чемпиона Торма.

Медраш увидел, что его собственная атака не удастся, и опустил клинок к туловищу как раз вовремя, чтобы парировать выпад. Заряженный Силой Платинового Дракона, удар Петрина чуть не выбил  оружие из рук Медраша. Но лишь почти, и паладин Торма, отбив атаку, прыгнул вперед.

Это движение вывело Медраша из зоны поражения, но развернуло его спиной к врагу. Воспользовавшись любимым приемом Баласара, паладин присел и, развернувшись, атаковал.

Удар ни во что не попал, потому что Петрин не собирался нападать на Медраша сзади. Вместо этого чемпион Бахамута запел, пронзил мечом звездообразную фигуру, и выдернул из неё оружие.

Клинок снова вспыхнул белым светом, и в это же мгновение Медраш увидел призрачную форму бледного сияющего дракона за спиной своего врага. Голова Бахамута с широко разинутыми челюстями дёрнулась вперед.

Медраш бросился в сторону. Тем не менее, он не мог полностью избежать взрыва, оказавшегося настолько сильным и холодным, что был сильнее любого северного ветра. Ударная волна пошатнула Медраша и пронзила его холодом.

Петрин бросился в атаку и нанес удар в бок соперника. Все еще не находя равновесия и дрожа, Медраш сумел парировать, но не очень успешно – блок отнял часть силы удара, но меч Петрина соскользнул и порезал предплечье паладина Торма.

Чемпион Бахамута немедленно атаковал снова, изрыгнув пламя в лицо Медраша. Обожженный и ослепленный Медраш откатился назад и взмахнул мечом, наугад парируя атаки. Он молился Торму, чтобы хотя бы один блок заблокировал атаку Петрина, которого он сейчас не мог видеть.

Сталь звенела о сталь, когда Медраш блокировал удар, нацеленный ему в ногу. Поскольку он все еще едва мог видеть, он нанес ответный удар, сначала высвободив Силу Торма, а затем сжав левую руку и нанеся удар.

На теле Петрина вспыхнул свет, вырвавшийся из кулака, направленного в грудь чемпиона Бахамута. Взрыв или удар кулаком, что сейчас было одним и тем же, отбросил паладина Бахамута. Тот пошатнулся, но устоял на ногах.

Медраш снова воззвал к Торму. Возникшая в результате волна жизненной силы смыла жжение и слезы с глаз паладина, однако порез на руке продолжал кровоточить, из-за чего конечность болезненно пульсировала.

– Первая кровь, – сказал Петрин, – а рана гарантирует твоё поражение. Пожалуйста, сдайся. В этом нет ничего бесчестного.

Медраш покачал головой.

– Я не подведу Торма и наших людей. – Прохрипел он.

– Тогда я сделаю это быстро.

Петрин двинулся вперед.

На самом деле, это было не быстро. Медраш решил, что, хотя Петрин был хорошим фехтовальщиком, он сам был на ступень выше его в этом искусстве, и именно эта разница сейчас спасет его. Именно опыт и умение помогали Медрашу уворачиваться от клинка, заряженного божественной силой. Но из-за усталости и потерянной крови, чемпион Торма не мог ни нанести ответный удар, ни самому перейти в наступление.

Он мог лишь высвободить еще немного силы Торма, которой осталось немного. Она не спасет его от поражения, только если он не использует её с умом. Медраш продолжал защищаться и продумывать тактику, пока ему в голову не пришла идея.

Сначала ему нужно было увеличить дистанцию. Он ударил кулаком по воздуху, и вспышка снова отбросила Петрина назад. Медраш покачнулся, как будто это была последняя капля его силы, что, на самом деле, было недалеко от правды.

Петрин бросился на него. Медраш подождал, пока его противник окажется почти на расстоянии удара, затем сжал пустую руку и отдернул ее.

На мгновение огромный призрачный кулак схватил Петрина и потащил его вперед. Если Медрашу повезло, то, возможно, сила сжала Медраша достаточно сильно, чтобы нанести ему хоть какой-нибудь урон.

Но это была не главная цель этого маневра. Его использовали паладины, чтобы затащить сопротивляющегося врага в зону досягаемости своих клинков. Медраш надеялся, что если неожиданная атака по несопротивляющемуся врагу выбьет того из равновесия.

Петрин подался вперед, а Медраш сделал выпад. Его меч глубоко вонзился  в грудь чемпиона Бахамута. Раненый паладин рухнул на колени и упал вперед.

На несколько мгновений все затихли. Медраш буквально чувствовал нарастающую скорбь других культистов.

А затем закричала Нала:

– Он обманщик! Даардендриен сжульничал! Убейте их!

Ее последователи устремились к Медрашу, Баласару и Кхорину прижимая тех к лестнице, как петля, затягивающаяся на горле преступника.

Петрин приподнялся на локте. Его фигура светилась жемчужным светом, и даже лежа в луже собственной крове, он казался неукротимым и величественным.

– Стоять! – прохрипел он, и даже в этих словах была сила. Этот хрип должен был быть слышен лишь в радиусе двух шагов от самого паладина, на Медраш почему-то был уверен, что эти слова слышала вся толпа. – Он не жульничал. Делайте то, что обещали. Не позорьте своего Бога. Или меня.

Его тело резко упало. У Петрина не осталось силы даже для того, чтобы держать голову.

Но в этом больше не было необходимости. Его просьба подавила ярость, которую пыталась разжечь Нала.

Медраш опустился на колени рядом с Петрином и прижал руки к спине драконопоклонника. Напрягаясь, он направил шепот Силы Торма через свое тело в тело другого паладина, но её остатков не хватит, чтобы закрыть смертельную рану чемпиона Бахамута.

Но ведь Нала была целительницей! Медраш поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как она исчезла, унесенная силой маленького серого дракона на ее плече.

– Все в порядке. – Прохрипел Петрин.

– Я не хотел тебя убивать, – сказал Медраш. – Но я знал, что есть лишь один способ закончить бой.

– Все в порядке, – повторил Петрин. Его голос стал еще тише. – Я молился, чтобы истина и право восторжествовали, и это произошло. Если мои опасения насчет Налы правдивы… – Он не договорил, дернулся и обмяк.

На мгновение Медраш возненавидел себя. Возможно, он даже ненавидел Торма, путь которого привел его к этому. Но затем это чувство превратилось в чистое и горькое сожаление. Сжимаясь от желания выть от горя, он сидел рядом с трупом до тех пор, пока к нему на плечо не легла рука Баласара.

– Давай найдем кого-нибудь, кто зашьет твою руку. – Сказал младший Даардендриен.

 * * * * *

Аот мог видеть свои руки и копье в них, но это было еще до применения заклинаний. Несколько обнадеживало то, что он также мог видеть призрачное мерцание, ползущее по его конечностям вместе с чарами, накладываемыми Джесри, Ораксом и Мералейн.

Он собирался проверить их труды на практике. Драконы еще не успели уйти далеко – их вздымающиеся над деревьями головы напоминали высушенные искривленные стволы деревьев с сучьями без листвы лишь на одной их стороне.

Джет заговорил с ним через психическую связь:

– Даже если они не видят тебя, как насчет их носов? А насчет ушей?

Аот вздохнул.

– Кто тебя разбудил? Гаэдинн?

– Если тебе нужен отвлекающий маневр, то только скажи, и я все сделаю.

– Нет, он мне не нужен. Как и ты.

– Ты хоть представляешь, насколько остры драконьи чувства?

– Да. Но если магия сработала, я не должен испускать запахов. Да и на всякий случай я пойду против ветра. А что касается шума, то я умею красться. Я же подкрался к Маларку на вершине горы СзассаТэма.

– Ага, а потом он заметил тебя. А ведь он даже не был очень старым драконом, нежитью или живым Богом. Почему ты делаешь это? Надеюсь, не только потому, что обещал это своей новой женщине.

– Нет, потому что она была права. Нам нужно лучше понимать, что происходит. От этого могут зависеть наши жизни. А теперь перестань приставать ко мне и слушай – если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты передал Джесри и Гаэдинну все, что услышишь до возникновения проблем.

Он подкрался к широкому обветренному пню. Хорошее укрытие от многих существ, но недостаточно высокое, чтобы заглядывать прямо через него. Он подобрался еще ближе к драконам, пока не нашел замшелый старый дуб с толстым стволом. Спрятавшись за ним, наемник понял, что Тимора в любом случае благоволила ему в одном – Чазар и Джаксанаедегор не разговаривали на кажущемся архаичным драконьем диалекте, который вампир использовал в лагере. Они говорили на языке, который вполне неплохо знал Аот.

– …довериться тебе? – Сказал Чазар.

– Почему бы и нет? – ответил Джаксанаедегор. – Поскольку я имел некоторое представление об их цели, мои агенты в Мурктаре, боровшиеся с Аласклербанбастосом, проследили, чтобы ДжесриКолдкрик и ГаэдиннУлреас оказались моими пленниками. Затем, когда я проверил свою информацию, я дал им шанс сбежать и даже позволил им унести с собой огненный посох, поскольку я подозревал, что, если они действительно найдут тебя, то им может понадобиться сила пламени, чтобы спасти тебя.