Текст книги "Шёпот яда (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

На данный момент Чессентцы держались, хотя и большой ценой. И, конечно, это продлится недолго. Только не с тремя вражескими драконами в воздухе, даже если тот, с которым сражались Гаэдинн и Джесри, теперь был нежитью.

С другой стороны, даже без помощи духов ветра его товарищи наездники на грифонах смогли уничтожить большую часть летающих рептилий, а какая-то сила – возможно, Мералейн, сдерживала призраков, натравляя их на своих собратьев или попросту изгоняя. Этого было мало, но это было уже что-то.

Аот попытался решить, где он и Джет нужны больше всего. Ответ был таков – везде. Это означало, что единственное, что спасет чессентцев от фиаско – она нападение на вражеского командира или, по крайней мере, атака его позиции. Наёмник затрубил в рог, давая сигнал каждому всаднику на грифоне следовать за ним.

Джет повернулся в сторону самой глубокой тьмы.

– У тебя осталось мало заклинаний. А Джаксанаедегор еще даже не сражался.

– Но он тоже творил магию, – ответил Аот. – Затопил поле во тьме, вызвал призраков и превратил мертвого дракона в зомби. Возможно, он так же устал, как и мы.

– Тогда все в порядке, – ответил Джет. – Рискуй своей шкурой каждый раз, когда успех “возможен”.

Аот огляделся. Другие всадники на грифонах заняли позицию, чтобы сопровождать его. Увидев то же самое с помощью ментальной связи, Джет визгнул, взмахнул крыльями и устремился вперед.

Джаксанаедегор и его свита, кажется, не собирались реагировать на атакующих их всадников на грифонах. Возможно, они даже не предполагали, что кто-нибудь увидит их. Аот убедил их в обратном, когда наставил на трескельцев копье, из кончика которого вырвалась молния. К сожалению, хотя магический разряд и попал в черный шар не треноге, он не нанес ему никакого вреда. Что ж, ему ничего не оставалось, кроме как продолжать попытки.

Начав двигаться, Джаксанаедегор выскочил из-за деревьев, взмахнул крыльями и поднялся над пятном тьмы. Однако его товарищи остались на земле. Аот надеялся, что они были низшими вампирами, которые не могли превращаться в стаю летучих мышей. Судя по всему, так оно и было.

– Не волнуйся, – сказал Джет. – Не похоже, чтобы дракону нужна была помощь.

К сожалению, это было правдой. Дракон был достаточно крупным, чтобы затмить остальных троих, в данный момент неистовствующих на поле боя. Его бледно-желтые глаза горели яростным пламенем. Грифоны парили над драконом и поодаль от него, пока их наездники стремительно посылали в дракона то немногое, что осталось в их колчанах.

Многие стрелы просто отскакивали от чешуи Джаксанаедегора, другие же лишь застревали в ней, не задевая плоти. Однако, одна стрела глубоко вонзилась в лоб дракона, от чего тот, в ответ на эту атаку, открыл пасть и выпустил поток горячего пара, окружившего грифона и меткого стрелка. Оба замертво рухнули вниз.

Аот поразил сферу тьмы шестью огненными зарядами, друг за другом поразившими тёмную сферу в течении одного удара сердца. Взрывы разметали вампиров, а парочку даже разорвали на части, но черный шар остался нетронутым.

Он решил, что ему нужно приблизиться к этой штуке. Он не хотел оставлять своих людей в бою против Джаксанаедегора, но если они отвлекут его на себя всего на пару мгновений, ничего с ними не случится.

Джет аккуратно облетел дракона. Когда он оказался позади Джаксанаедегора, то спикировал вниз.

На мгновение Аоту показалось, что дракон-нежить действительно потерял их из виду. Затем он почувствовал тревогу Джета и поднял глаза. Увеличиваясь с каждым мгновением, Джаксанаедегор, казалось, заполнял собой всё бессолнечное небо. Его когти были готовы резать и рвать.

Джет взмахнул крыльями, пытаясь изменить курс. Затем он резко свернул и камнем рухнул на безлистные вершины деревьев в сфере тьмы.

Ветки ломались под грифоном и его всадником, колотили и царапали их тела, когда они падали сквозь них. Аоту это показалось похоже на избиение с последующим падением с лестницы. Но, по крайней мере, такое огромное существо, как Джаксанаедегор, не могло преследовать их в заросли деревьев.

По крайней мере, не в телесном виде. Аот надеялся, что дракон не будет их преследовать, а приземлится на поляне. Но вместо этого он растворился в тумане. Аот почувствовал запах зловонного дыма. Это вызвало у него тошноту, головокружение и слабость.

Он посчитал – или, просто понадеялся, что у него будет несколько мгновений для каких-либо действий, прежде чем Джаксанаедегор спустится на землю и снова примет телесную форму. И затем Джет рухнул. Аот почувствовал вспышку боли, передавшуюся по ментальной связи, когда Джет сломал переднюю орлиную ногу.

– Я в порядке! – рявкнул грифон. – Иди!

К ним бросились изможденные бледные фигуры. Джет дал Аоту столько времени, сколько было нужно тому, чтобы выпрыгнуть из седла, после чего бросился на вампиров. Его клюв рвал и кусал, а здоровая передняя лапа резала с разрушительной силой. Но даже так нежить набрасывалась на него, кусая и разрывая своими когтями его плоть.

Как и прежде, Аот не мог остаться, чтобы помочь. Он бросился к треноге. Другой вампир подбежал к нему с фланга. В его руках была секира, отражающая гримасы ужаса, хотя вокруг не было ничего, что могла бы отражать сталь.

Нежить ударила. Хрюкнув, Аот еле-еле парировал этот удар своим копьем, а затем проткнул им сердце противника. Поскольку он не мог оставить его в теле врага, он использовал еще немного своей почти истощившейся силы и выпустил из кончика копья огонь, который сжег сердце вампира, что не даст ему подняться вновь.

Путь к чёрному шару был чист. Аот произнес заклинание, чтобы нанести сильный и точный удар. Тем временем клубы тумана сцепились друг с другом и превратились в клиновидную голову. Джаксанаедегор прыгнул вперед, желая лишь убить боевого мага.

Высвободив каждую частичку силы, все еще заключенную в копье, Аот ударил шар, и тот раскололся. Солнечный свет моментально пробился сквозь голые ветви над головой.

Джаксанаедегор уже занёс переднюю ламу для удара, когда его ослепил солнечный свет. Его огромное чешуйчатое тело сразу же загорелось и задымилось, и он задёргался в агонии.

– Отступай, – подумал Аот. – Гори, тварь! Умри!

Он возложил слишком много надежд на последнюю мысль. Обуздав свою боль, Джаксанаедегор прорычал слова силы и исчез. Магия перенесла его в темное и, без сомнения, безопасное место.

Аот повернулся к Джету. Низшие вампиры сгорели заживо, а грифон, все еще живой, несмотря на дюжину кровавых ран, стоял на трех лапах посреди нескольких кучек пепла.

– Сможешь вернуть меня обратно в небо? – Спросил Аот.

– Почему бы нет? – ответил Джет. – Какие еще болезненные испытания на прочность мне стоит ожидать?

Чувствуя себя виноватым – но лишь слегка, потому что он знал, насколько выносливым на самом деле был грифон, Аот снова забрался в седло. Джет, хромая, выскочил из-за деревьев, набрал скорость, взмахнул крыльями и полетел. Наёмники в небе приветствовали их, а их грифоны радостно визжали. Аот ответил им, взмахнув копьем.

Это продолжалось, пока чудовищный рев не заглушил их радость. На другом конце поля битвы, из-за земляных валов на вершине холма, Чазар взмыл вверх в форме дракона.

Более крупный, чем Джаксанаедегор, он уничтожил зомби-дракона одной вспышкой огненного дыхания, которая чуть не поглотила Гаэдинна и Эйдер. Потом, хлопая крыльями, эльф поднялся выше.

Один из красных драконов попытался сделать то же самое, но Чазар поднялся в воздух быстрее, после чего бросился на маленькую рептилию, как ястреб, пикирующий на голубя. Он схватил его и разорвал на части клыками и когтями.

К тому времени другой красный дракон улетел. Аот подумал, что у него достаточно возможностей для побега, но тут Чазар зарычал, и мужчина почувствовал в этом рыке ноты сверхъестественного принуждения. У него заболела голова, хоть заклинание и не было направлено на него.

Меньший красный дракон взмахнул лапами, за затем продолжил путь вперед, только теперь уже неуклюже, как будто он был обременен тяжелым грузом или все его мускулы сжались. В результате Чазар без труда его догнал.

Когда два красных дракона встретились лицом к лицо, к меньшему вернулась его ловкость. Либо Чазар снисходительно рассеял заклинание, либо это конкретное проклятие могло поразить лишь убегающую жертву. Трескельский дракон поймал восходящий столб воздуха и взмыл вверх, затем сразу же нырнул навстречу Чазару, рванувшему к меньшей рептилии.

Герой Войны плюнул пламенем, что, в теории, не должно было подействовать на другого красного дракона. И все же пламя вырывало куски плоти с головы дракона и плавило глаза. Аот вздрогнул от мысли о том, какая температура была нужна, чтобы сжечь красного дракона.

В конце Чазар взмахнул крыльями, увернулся от атаки слепого, искалеченного дракона и схватил его своими лапами. Он держал его всего мгновение – ровно столько времени было нужно Герою Войны, чтобы откусить врагу голову, после чего он разжал когти и позволил окровавленным горящим останкам рухнуть на землю.

После этого он обратил свое убийственное внимание на злополучную компанию кобольдов. Он не мог атаковать всех сразу, поэтому изрядное количество врагов наверняка ускользнет и перегруппируется.

Ибо, да увидит Повелитель Огня, воины Чазара были не в состоянии преследовать их. Каким-то образом они, в томительном ожидании хода самопровозглашенного Бога, смогли избежать катастрофы, хоть и большой ценой.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

16 Кефорн, Год Извечного (1479 по ЛД)

Рыночный этаж гремел от грохота барабанов, в такт которым кружились танцоры. Кхорин подумал, что драконорожденные могут быть удивительно проворными для такого крупного народа, хотя в нынешних обстоятельствах они не всегда были достаточно проворными. Многие их танцы включали имитацию боя с настоящими мечами или их подбрасывание и перехват, а некоторые из перебинтованных зрителей указывали на неумение выступающих.

Кхорин и Медраш пытались проскользнуть мимо одного такого праздника, собравшегося под платиновым и пурпурным знаменем Бахамута, но кто-то узнал их, и драконорожденные собрались вокруг, чтобы пожать руки и чуть ли не вдавить в них деревянные чашки с вином и яблочным бренди.

Кхорин предположил, что это имело смысл. Благодаря кавалерии, которую вел Медраш, и атаке, которой руководил Кхорин, из битвы они вышли героями. К сожалению, героями считались воины и лидеры Платиновой Когорты, и многие драконорожденные, в том числе и культисты, предпочитали не разделять элементы этой победы. Тем более что Медраш и Петрин оба называли себя паладинами, воинами своих богов, и они бок о бок сражались против пепельных гигантов и их фамильяров, спасая Покорителя.

Поскольку речь шла о выпивке, Кхорин не особо возражал против общественного внимания. Он подозревал, что Медраша это беспокоило больше, но естественная вежливость даардендриена скрывала это.

В конце концов, им удалось сбежать. Они нашли винтовую лестницу и спустились в катакомбы.

Баласар вышел из темной ниши в стене.

– Смотрю, дорога сюда заняла у вас много времени.

– Твои товарищи-маньяки танцуют по всему рынку, – сказал Медраш. – Это сковывает передвижение.

Он и его брат по клану пожали друг другу руки.

Кхорин вглядывался в коридор с его тусклым, редким освещением.

– Ты уверен, что за тобой не следят? –  Спросил он. Медраш слегка улыбнулся.

– Конечно уверен. Если и есть что-то, что Баласар умеет делать, так это красться. Он научился этому, пока нарушал комендантский час и остальные правила наших старейшин.

– Справедливо, – Кхорин поднял руку к подбородку, но тут же заставил себя снова опустить ее. Он никогда не считал себя зазнайкой – по крайней мере, в вопросах, касающихся внешности, но после того, как кислота сожгла его бороду, у него появился бессознательный импульс скрывать унылые останки. – Итак, почему ты хотел с нами встретиться?

– Кто-нибудь осмотрел сумку? – Спросил Баласар.

Медраш кивнул.

– Волшебник ничего не смог сказать.

– Клянусь, – сказал Баласар, – талисман, который мешал лошадям, был там.

– Мы тебе верим, – сказал Кхорин. – Иначе, почему всадники восстановили контроль над лошадьми после того, как ты выкрал мешочек? А если там не было ничего, что доказало бы вину Налы, то почему, как только мешочек открыла рука, не принадлежащая жрице, доказательства превратились в пыль? Но ничего из этого нам просто так не доказать.

– Так что Платиновая Когорта – это что-то невероятное, – сказал Медраш. – Каждый день она привлекает все больше новообращенных. Они пойдут вместе со всеми нами, когда мы вернемся на Равнину Черного Пепла, чтобы раз и навсегда уничтожить племенной союз гигантов. Где, как мы думаем, нала снова попытается предать нас.

Баласар ухмыльнулся одной из тех клыкастых улыбок, которые так часто тревожили людей, не привыкших к драконорожденным.

– Может быть и нет.

Глаза Медраша сузились.

– О чем ты?

– Я еще не рассказал обо всем, что сделал за свою шпионскую карьеру. Опасно писать все сразу, да и не спрятать за камнем большой пергамент. Я еще не рассказал о стеклодувах и песке.

Баласар начал рассказывать, как он последовал за стеклодувом и двумя другими культистами в катакомбы, где натолкнулся на летающее существо и группу оживших трупов.

– Позже, – продолжил он, – я вернулся к тому месту, где крылатое существо устроило на меня засаду. Его нигде не было, так что, возможно, я действительно его убил. Но когда я продолжил поиски, то не смог найти ни куда делись Раян и остальные, ни что-нибудь интересное.

– Тем не менее, – сказал Кхорин, – я думаю, ты был близок, – он потянулся, чтобы погладить подбородок, затем снова опустил руку. – Я никогда не сталкивался с существом, подобным тому, что встретил ты, но мне кажется, что это – портальный дракон. Что-то типа сторожевого пса, которого может призвать жрец какого-нибудь Бога-дракона, чтобы обезопасить что-то важное.

– Это означает, что Торм дал нам еще один шанс разоблачить Налу перед выступлением всей армии, – сказал Медраш. Он всегда стоял прямо, но теперь, казалось, выпрямился еще сильнее. – Веди, родич.

Пока они шли, нервы Кхорина были на пределе. Это не имело ничего общего с тьмой или плотным гранитом над головой, под ногами и по бокам. Для дворфа такая среда была, пожалуй, более благоприятной, чем чистое небо и зеленые поля. Он не беспокоился и о портальном драконе – даже если бы он был еще жив, трое умелых воинов справились бы с ним.

Он был обеспокоен, потому, что сейчас Нала уже наверняка должна была знать, что кто-то боролся с её фамильяром и выжил. Она не знала, что это Баласар, иначе она попыталась бы убить Даардендриена, и в связи с этим Кхорин подозревал, что это она послала монстра на балкон, чтобы избавиться от дворфа. И, если она хотела сохранить свои секреты в тайне, то наверняка поставила защиту получше, чем призванный дракончик и парочка зомби.

– Не могу поверить, что Петрин знает. – Резко сказал Медраш.

– Трудно представить, что он может не знать, учитывая его связь со своим Богом и любовные отношения с Налой, но я не думаю, что он посвящен в детали.

Кхорин хмыкнул.

– Я думаю, что так же обстоят дела с большинством культистов, вроде тех, которые предлагали нам поучаствовать в пирушке. Они просто заблуждаются. По крайней мере, до тех пор, пока у Налы не будет достаточно времени, чтобы по-настоящему промыть им мозги.

– Так и есть, – сказал Медраш. – Мы боремся, чтобы спасти и их, и всех остальных.

– Благородное чувство, – сказал Баласар. – Но оно и гроша ломанного не будет стоить, если мы не сможем понять, как нам разоблачить Налу. Мы подходим к углу, где на меня напал портальный дракон. Я подам сигнал, который подала Раян. Если этот несчастный зверь еще жив, то это может сработать, и она пропустит нас как ‘’своих’’. – Он присвистнул три восходящих ноты, отразившихся отразились от стен.

После этого они без происшествий прошли через поворот под прямым углом. Туннель за ним ничем не отличался от темных, одиноких туннелей, по которым они только что прошли.

– Сможете сами найти дорогу отсюда? – Спросил Баласар.

– Я могу попросить у Неистовой Верности путеводный знак. – Сказал Медраш.

– А я дворф, – сказал Хурин. – Может быть, Госпожа Удача улыбнется кому-нибудь из нас.

Он снял одну из своих кожаных перчаток со стальными пластинами и провел кончиками пальцев по правой стене, продолжая идти вперед. На ощупь гранит был гладким и прохладным.

Он не был так близок к земле и не был знатоком в сфере камней, в отличие от многих других мастеров-каменщиков или кузнецов из народа дворфов. С детства было ясно, что Кузнец Душ создал его для войны, и он с удовольствием следовал за своей судьбой, но даже в этом случае ему казалось, что он сможет найти в камне что-то, что упустил даже такой умный драконорожденный, как Баласар.

Позади него Медраш пробормотал молитву. Святая Сила, которую он призвал, согревала воздух и заставляла Кхорина чувствовать себя совершенно здоровым и бодрым. Но в воздухе так и не появилось бестелесной руки или какого-нибудь другого неестественного путеводного знака.

К счастью, в этом не было необходимости.

Хоть Кхорин и вел руку по правой стене, он внезапно почувствовал что-то в левой. Когда он посмотрел прямо на нее, то заметил крошечные трещины, которые очерчивали потайную дверь. Может быть, он неосознанно заметил их раньше, или же сработал какой-то более тонкий инстинкт.

– Вот, – сказал он, указав на стену. – Какая-то дверь. Я думаю, она выведет к центральному коридору, – он толкнул стену, но ничего не произошло. – Или, по крайней мере, должна вывести.

– Ты имеешь в виду, что она закрыта или заперта?– спросил Баласар. Он провел руками по поверхности. – Я не чувствую ловушек, замочной скважины или чего-то подобного.

– Возможно, дело в магии, – сказал дворф. – Может, нам нужен какой-то талисман или кодовое слово.

Баласар присвистнул те же три ноты, которые якобы успокоили портального дракона. Стена не открылась.

– Думаю, мы могли бы привести сюда мага.

– Может быть, это не нужно. – Сказал Медраш. Он уперся руками в дверь и запел несколько громче, чем раньше. Кхорин ощущал мощную, но благотворную концентрацию Силы. Затем, бубня, Медраш изо всех сил толкнул стену. Вероятно, в этот момент паладин обладал силой гиганта, так как что-то хрустнуло, а часть стены отворилась.

Если бы дверь открылась полностью, места было бы достаточно, чтобы в него могла протиснуться телега, запряженная ослами. На другом конце зала стояли каменные саркофаги из истории Баласара, хотя Кхорину показалось, что эти были более роскошно-украшены. В канделябрах с пятью ветвями горели свечи, пламя попеременно было красным, синим, белым, зеленым или черным, напоминая капли тьмы. Статуя пятиглавого дракона возвышалась во мраке.

Когда они прокрались внутрь, Баласар пробормотал:

– Интересно, почему семья посчитала, что им нужен секретный вход и выход из склепа. Или вы думаете, что строители установили дверь втихаря, чтобы разграблять могилы мертвых?

– Не знаю, – сказал Кхорин. – Но вот что я скажу тебе – Нала на самом деле не поклоняется Бахамуту. Это святыня...

Внезапно, он почувствовал движение где-то слева.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Медраш ударил его по голове.

 * * * * *

Аот заметил, что все лица вокруг потрескивающего дымного костра имели одну общую черту – в них отражалась мучительная усталость. Большинство из них, вдобавок ко всему, выглядело обеспокоенным. Но, включенные в военный совет за то, что они были магами, Оракс и Мералейн тайком обменивались улыбками, сидя на земле рядом друг с другом.

Все полагали, что они были слишком невежественны, чтобы бояться. Или, может быть, юношеское увлечение перевесило мирские заботы. Аот с долей тоски задумался – а страдал ли он этим когда-нибудь. Может быть нет. Его темперамент всегда был флегматичным и прагматичным. Конечно, с учетом того, что за его спиной лежало больше ста лет жизни, сейчас эта беда ему не грозила.

Хотя Цера показала ему, что он все еще может любить женщину достаточно сильно, чтобы сделать что-то безрассудно, чтобы помочь ей. Наёмник улыбнулся и понадеялся, что в Сулабаксе она не натворила бед.

Затем к огню шагнул Чазар, с развивающимся за спиной малиновым плащом и поспевающей Джесри. Все встали, чтобы поклониться или отсалютовать настолько быстро, насколько позволяли окоченевшие, ноющие от усталости конечности. Герой Войны сел на складной стул, предназначенный для него. Он взмахнул рукой, словно отмахиваясь от комара.

– Садитесь. Рапортуйте. Вы первый, капитан.

– Я позволю Шале и Хасосу рассказать о состоянии войск, Ваше Величество. Большую часть дня я провел с разведчиками.

– И?

– У Трескеля большой резерв. По сути, целая свежая армия, которая даже не вступала в бой. Они обходят нас, чтобы перекрыть нам дорогу к отступлению в Сулабакс и пресечь попытки Чессенты отправить нам подкрепление.

– Как такое возможно? – спросила Шала. Свет костра блеснул на пластинах стальной окантовки ее мужской одежды. – Трескель – бедная страна. Даже если Аласклербанбастос потратит каждую монету из своей сокровищницы – откуда у него такая большая армия?

– Я могу предположить, – сказал Аот. – Корабли, предположительно находящиеся на службе Высокого Имаскара, некоторое время назад совершали набеги на чессентское побережье и чессентские грузовые корабли.

Чазар резко кивнул.

– Корабли с драконорожденными в команде.

Аот заколебался. Неужели Чазар действительно не помнил, что у них были причины сомневаться в том, что именно эти пираты были тимантерцами?

– Так утверждали выжившие. Во всяком случае, ничто не указывало на то, что налетчики были в союзе с Трескелем, но, возможно, они заключили союз, и пиратский флот высадил войска, чтобы помочь Аласклербанбастосу сражаться с нами.

– Было бы хорошо, – сказал Хасос с окровавленной повязкой на голове, – если бы великий капитан наемников заметил существование такого союза раньше.

Аот сердито посмотрел на него, отчасти потому, что он тоже задавался вопросом – должен ли он, каким-то образом, предсказать, что произойдет.

– Милорд, напоминаю вам, что я не один из посланников или шпионов Его Величества. Я просто военачальник. Теперь, если вы хотите обвинить нас в том, что никто не заметил новых войск до того, как они достигли своих нынешних позиций... ну, может быть, вы будете правы, но сложно смотреть сразу за всем, а наши разведчики были заняты выслеживанием драконов и их приспешников…

– Кроме того, – вмешался Гаэдинн, – это зона вашей ответственности, милорд. Вот скажите так, навскидку, какие полезные сведения собрали ваши собственные разведчики? Возможно, вам стоит открыть глаза им, прежде чем критиковать моих товарищей за выполненную работу.

Хасос глубоко вздохнул, без сомнения, для гневного возражения, но Шала заговорила первой:

– Капитан, минуту назад вы сказали: “корабли, предположительно на службе Высокого Имаскара”. Что вы имели в виду?

Благодарный ей за то, что она прервала зарождающуюся ссору, Аот сказал:

– С тех пор, как мы узнали правду… ну, часть ее – об убийствах Зеленой Руки и лазутчиках в Сулабаксе, мы узнали, что у Чессенты есть враги, которые используют против нас обман.  Никто из разведчиков сегодня не видел имаскарцев. С их мраморной кожей и черной одеждой их трудно не заметить.

– Может быть, они наняли наемников, а сами остались дома. – Сказал Хасос.

Аот пожал плечами.

– Может быть.

– Кем бы они ни были, – сказал Чазар, – они попытаются убить нас. В каком состоянии армия?

–  Каждый десятый либо мертв, либо не может сражаться, – сказал Шала. – Остальные истощены. Даже после того, как мы собрали с поля битвы все, что могли, нам не хватает стрел. Я рекомендую больше не сражаться, а, по возможности, отступить к Небесным Всадникам.

Взгляда Чазара было достаточно, чтобы оборвать фразу.

– Мы не пойдем к Небесным Всадникам. – Прорычал он. Шала сопротивлялась его взгляду, казалось, достаточно долго, а затем склонила голову.

– Как прикажете, Ваше Величество.

– Именно так, – сказал Бог-во-плоти, – как я прикажу. А теперь давайте поговорим о том, почему мы оказались в такой ситуации.

После этого наступила тишина, нарушаемая только треском костра и гудением остального лагеря. Аот был удивлен – если не сказать насторожен, тем, что Чазар перенаправил дискуссию в такое русло, и подозревал, что остальные так же недоумевают. Он задавался вопросом – может ли честный ответ принести какую-нибудь пользу.

Он все еще искал ответ на этот вопрос, когда заговорил Гаэдинн:

– Поскольку вы спрашиваете, Ваше Величество, я должен сказать – со всем уважением к вам, но даже с осложнениями в виде Джаксанаедегора и призраками, план все еще мог сработать. Если бы вы действовали тогда, когда остальные этого ожидали.

Чазар был самым красивым мужчиной, которого когда-либо видел Аот, но он умудрился улыбнуться такой уродливой улыбкой, которую можно было сравнить лишь с ухмылкой сухого черепа лича.

– Так это моя вина? Все согласны? – Он встал. – Каждый из вас согласен?

 * * * * *

Кхорин увернулся, и удар прошел мимо. Он продолжал отступать, на ходу выхватив привязанный к спине ургрош.

Когда он достал своё оружие, то увидел драку другого Медраша с Баласаром. Или, по крайней мере, другой версией Баласара. Настоящий же Баласар защищался от ударов справа, слева и снова справа, парируя атаки фальшивых Медраша и Кхорина.

Очевидно, стражи святилища Налы могли принимать облик тех, с кем сражались. Кхорин хотел, чтобы Аот и его истинное зрение были здесь.

Меч фальшивого Медраша развернулся, нанеся удар наотмашь по горлу дворфа. Он парировал удар своим острым топором, и сталь зазвенела о сталь. Но в тот же момент он почувствовал, как что-то вонзилось в его бедро.

Он не думал, что атака нанесла серьезный удар. Кожаные штаны должны были защитить его от худшего. Но, тем не менее, его охватила внезапная слабость. Его веки опустились, а ургрош в руках резко потяжелел. Каким бы безумным это не казалась посреди смертельной битвы, но ему казалось, что крепкий сон вот-вот захватит его.

Дворф атаковал яростно и безрассудно, из-за чего его соперник отступил. С каждым ударом он издавал боевой клич. Бешеный натиск разбудил его, но также он делал его уязвимым, если враг сможет парировать один из ударов. Кхорину пришлось остановиться после того, как очередная атака прошла на расстоянии пальца от груди фальшивого Медраша.

Еще одна невидимая атака пронзила его колено. Сон снова попытался захватить его, но Кхорин отогнал летаргию очередным боевым кличем. Возможно, Медраш и Баласар кричали из-за тех же причин. Шум битвы смешался с криками и отражался от стен.

Кхорин сомневался, что сможет долго противостоять сонному яду или терпеть постоянные атаки – когда-нибудь что-нибудь из этого его победит. Однако он вычислил стратегию своего оппонента – нанести сильный удар сверху, а затем, когда его парируют, атаковать под вражеским оружием.

Дворф уклонился от следующего удара меча и одновременно рубанул ургрошем. Хотя он не мог видеть свою цель, его руки направляли оружие, и они почувствовали, как лезвие столкнулось с чьим-то телом.

Фальшивый Медраш издал пронзительное шипение, непохожее ни на один из звуков, которые Кхорин когда-либо слышал из уст настоящих драконорожденных. Маска иллюзии исчезла, открыв лицо рептилии – худое, как у змеи, с черной и пурпурной чешуей и пятнами, выстроившимися в замысловатый узор. Покрытый шипами, отрезанный кончик длинного хвоста дернулся и свернулся на полу.

Затем форма стража заколебалась, и иллюзия снова окутала ее. Но это была уже не та иллюзия. Кхорин смотрел в глаза самому себе.

Вероятно предполагалось, что эта уловка собьет Кхорина с толку, и если это было так, то рептилия должна была оценить непоколебимость дворфа. Он моментально двинулся вперед и нанес удар наотмашь. Рептилия отскочила назад, но все равно была ранена в тело.

Боль пронзила тело Кхорина, как будто он нанес удар по себе. Но это невозможно! Когда страж бросился на него, он встретил его еще одним ударом.

Ургрош пробил ребра и попал жизненно важные органы врага. Шок или его эхо заставили Кхорина потерять сознание. Когда он проснулся, то лежал на полу. Рядом лежал его враг. Снова обретя свой естественный вид, он смотрел на дворфа безжизненными глазами с узкими зрачками.

Он решил, что потерял сознание всего на пару мгновений, потому что остальные продолжали драться. Оставшиеся в живых стражи применили ту же тактику, что и их мертвый товарищ перед смертью. Медраш сражался с копией самого себя, а Баласар – с двумя другими Баласарами.

И даже та битва, где две фальшивки сражались с оригиналом, Кхорин с большим трудом мог отделить настоящего Баласара от его идентичных копий. Было ощущение, что за путаницу был ответственен не только внешний облик стражей – они как будто были окутаны магической аурой, грызущей сознание и вызывающий замешательство и истерию.

Пытаясь не поддаваться магии, Кхорин изучил картину перед собой. Затем он вскочил, рванул к одному из, как он рассчитал, из фальшивых Баласаров и нанес ему удар по нижней части хребта. Когда существо рухнуло замертво, иллюзия растаяла. Кхорин уже двинулся к другому стражу, когда инстинкт остановил его. Он почувствовал легкий ветерок, когда хвост рептилии пронесся перед его лицом. Дворф подпрыгнул к врагу и рубанул того по ноге.

Настоящий Баласар набросился к стражу, чтобы прикончить его, и Кхорин повернулся к ближайшему Медрашу. Тот увидел его и закричал:

– Нет! Это я! Убей другого!

– Извини. – Ответил Кхорин. Он ударил говорившего в бок, и тот, потеряв иллюзорный облик, рухнул на пол, дергая хвостом и тощими конечностями. Настоящий Медраш пронзил сердце стража.

Все еще чувствуя некоторую боль от фантомных ран, а также настоящую от порезов на ноге, Кхорин огляделся. Он не увидел, чтобы кто-то еще собирался их атаковать.

– Все в порядке? – Задыхаясь спросил он.

– Небольшая царапина, – ответил Баласар. – А еще смертельно хочу спать. Как ты определил настоящих нас?

– Пурпурное отродья копировали вашу внешность, – ответил Хурин. – Они не могли копировать ваши боевые стили. Пристально присмотревшись, я смог разобраться.

– Пурпурные отродья, – повторил Баласар. – Это они?

– Думаю да, – сказал Хурин. – Обычно они живут под землей, как и дворфы. Предполагается, что они являются продуктом какой-то связи драконов с дроу, как бы противно ни было представлять себе некоторые такие связи.

– Итак, – сказал Медраш, – они, как и портальный дракон, являются теми существами, которые могли бы служить Нале. Но перед тем, как они прервали нас, ты говорил, что узнал что-то, о чем даже не подозревал.