Текст книги "Шёпот яда (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Лучник наклонился вперед и всмотрелся.

– Эта милая леди Огненные-Волосы сама спустилась с небес, чтобы поговорить с нами? Или ты приобрела еще один новый наряд?

Джесри нахмурилась.

– Это мантии волшебника, а не какое-то бесполезное платье.

– Но это не особенно практично для вашего положения, – сказал Гаэдинн. – Полагаю, эти гранаты или рубины – часть узора пламени?

– Хватит, – нахмурившись, сказал Аот. – Я поддерживаю этот канал не ради вашей ссоры. Джес, я полагаю, что если ты не покинул Лутчек, то и Чазар тоже.

– Нет, – сказала она. Это было похоже на признание, которое раздражало ее, потому что это было несправедливо. Она не могла ни приказать монарху выдвинуться в путь, ни уйти самой, пока он не даст разрешения.

– А как насчет легионов? – чессентские вооруженные силы так не называли, но тэйская манера речи все еще иногда окрашивала речь Аота. – В городе и вокруг него?

– Они тоже не двинулись.

– Проклятье! – сказал Аот. – Сулабакс уже в осаде уже в осаде. По всей границе идут бои. Мне нужно подкрепление или собственный дракон, чтобы противостоять другим, летящим с севера. Желательно, и то, и то. Чего ждет Чазар?

Джесри знала, что разочарование Аота было оправданным. Так что она подозревала, что он, возможно, обвинит её после того, как она начнет защищать Чазара:

– Его не было сто лет. Ему есть с чем разобраться.

– Ничто из этого не будет стоить и куска навоза, если Трескель победит нас, – протянул Гаэдинн. – Как вы думаете, старый змей боится драться?

Она заколебалась, а затем вспомнила, как Чазар уничтожил дракона Сселригота в Плане Теней.

– Он дракон. – Сказала она.

– Отлично, – сказал Аот, и след голубого света в его глазах блеснул сквозь колеблющуюся желтую дымку огня. – Он не напуган, просто глуп. Видишь ли, Гаэдинн пробрался в лагерь трескельцев и узнал, что сюда направляются новые драконы. К счастью, не так быстро. Они ведут за собой других существ, но не все из них умеют летать.

– Я не хочу, чтобы они присоединились к осаде, – продолжил боевой маг. – Я хочу выбраться наружу и устроить засаду на конвой прежде, чем он доберется сюда. Я уже и хорошее место выбрал.

– Это смелый план, – сказала она. Идея застать летающих существ врасплох всегда была непростой, и если эти существа обладали хитростью драконов, это лишь усугубляло трудности. Но если кто-то и мог это сделать, то только Братство.

– На данный момент, – сказал Аот, – солдаты Лутчека не могут вовремя прийти сюда, чтобы помочь. Но Чазар может.

– Я поговорю с ним, – пообещала она, – и скажу тебе завтра вечером, что он ответил.

– Хорошо, – Аот заколебался. – Как там Цера? – Хрипло спросил он. Позади него Гаэдинн ухмыльнулась.

– Я не видела ее пару дней. – Сказал Джесри.

Глаза Аота сузились.

– Как? Все же знают, что Сулабакс окружен, не так ли? Она бы не попыталась вернуться сюда, если бы ее не нес летающий конь.

– Все знают, – сказал Джесри. – Твой посланник доставил эту весть. Теперь, когда вы упомянули об этом, это странно, потому что я много раз видела Даэльрика, – в основном, он безуспешно пытался договориться об аудиенции с Чазаром без Халоньи. – Наверное, Цера должна была быть хотя бы иногда.

– Я отправляюсь к вам.

 * * * * *

В конце беседы Аот махнул рукой. Изображение Джесри исчезло, и прыгающее пламя превратилось в небольшие мерцающие огоньки среди углей. Пламя съело большую часть дерева, пока была активна магия.

– Ты понимаешь, – сказал Гаэдинн, – что это глупо? Может не так глупо, как «Идем-в-Тэй-Сражаться-с-Сзассом-Тэмом», но все еще глупо.

– Кто-то должен подтолкнуть Чазара к действию.

– И этот кто-то – Джесри. Змееныш выбирает себе любимцев, и на данный момент она одна из них. Так что, если уж она не может этого сделать, ты тем более не сможешь. Ты просто выставишь себя в плохом свете, появившись при дворе, когда тебе полагается быть здесь и командовать обороной.

– Я буду там не отдыхать, а заниматься делами.

– Дело в Цере, не так ли? Ты только что встретили её. Как она может что-то для тебя значить?

– Вот когда найдешь кого-нибудь, тогда и поговорим.

Уголок рта Гаэдинн дернулся наверх.

– Я понятия не имею, что ты имеешь в виду. Но если бы я… А, неважно. Почему ты пришел к выводу, что она в беде? Только потому, что Джесри не видела ее день или два? У тебя было какое-то видение?

– Хорошо бы. Но нет, дело в том, что она считает, что Амаунатор хочет, чтобы она выяснила, что или кто на самом деле стоит за убийствами Зеленой Руки и всеми другими загадками. Она попросила меня помочь, но я отказался. Я сказал, что моя настоящая забота – это сражения на войне.

– Что звучит разумно. Но ты боишься, что она воспользовалась пребыванием в Лутчеке, чтобы попытаться что-то выяснить самой, и из-за этого потерпела неудачу.

– Вполне.

– Тогда позволь мне поискать ее.

– Может потребоваться истинное зрение, чтобы найти ее след. Я даю тебе слово – найду я ее или нет, я не останусь вдали надолго. Пока я в отъезде, ты командир. Не предпринимай рискованных действий, если нет необходимости, но почаще отправляй разведчиков, чтобы выслеживали драконов, летящих с севера. Если решишь, что для засады на подкрепления придется прорвать осаду – так и сделай.

После этих слов Аот еще долго наблюдал за Гаэдинном, парализованным ужасом.

– Я знаю, как вести своих лучников и стрелков, – сказал долговязый рыжий эльф. – Но все Братство…

– Ты справишься.

– Кхорин все еще в Тимантере, и лишь одному Зоркому Глазу известно, чем он там занимается.

– Вот почему ты должен с этим справиться.

– В отсутствие тебя и Джесри вряд ли можно будет рассчитывать на поддержку магии.

– Несмотря на то, что Оракс – угрюмый сопляк, он обладает некоторой силой, а также здравым умом и твердостью духа. Он может помочь тебе использовать ту магию, что у вас есть, с наибольшим эффектом.

– Ты понимаешь, что Хасос будет недоволен тем, что ты оставишь вместо себя лейтенанта?

– Я прикажу ему подчиняться тебе так же, как и мне, – фыркнул Аот. – Чего бы это ему ни стоило.

 * * * * *

Одетая в свою любимую пурпурную мантию с нашитыми серебристыми символами, наконечником посоха из черного дерева Нала вырисовывала сложные фигуры в воздухе и пела на таинственном, свистящем языке, который явно предпочитал бог-дракон. Как обычно, ее тело дергалось из стороны в сторону, как будто она была змеей, которая пыталась взлететь.

По мере того, как пение продолжалось, эти извилистые движения становились заразительными. Полдюжины настоящих неофитов начали повторять за своим лидером.

Баласар знал почему. Он чувствовал, как Сила гудит вокруг его головы, подобно рою мух. Но поскольку он сопротивлялся искушению подчиниться своей драконьей природе во время обряда инициации, она не могла проникнуть внутрь.

Ему просто оставалось надеяться, что Нала не узнает правду. Он ерзал взад-вперед, как и все остальные, чтобы не выделяться на их фоне и не дать Нале повода для подозрений. Это заставляло его чувствовать себя плохим актером, вышедшим на сцену.

До этого Платиновая Когорта проводила почти все свои ритуалы, не обращая внимания на враждебную общественность, но так как культ получил определенное признание, Нала и Петрин решили провести испытание веры в углу тенистого, прохладного Рыночного этажа – с толстыми колоннами по краям платформы, раздающимися повсюду возгласами торговцев и огромным Бастионом, нависшим над их головами.

Нала крутила посохом все быстрее и быстрее. Ее голос повышался до тех пор, пока она не начала кричать. Затем, на последнем слове песенной молитвы, она опустила посох ровно посередине между своих ног. Если не считать постоянного легко подергивания, она стояла неподвижно. Даже для Баласара, который изучал мастерство дуэлянта у некоторых из самых требовательных мастеров в Тимантере, мгновенный переход от экстаза к неподвижности был впечатляющим.

Нала внимательно посмотрела на новообращенных. Возможно, ее взгляд задержался на Баласаре, буквально на мгновение, но, скорее всего, это было его воображение.

– Вы готовы, – заявила она. – Вооружите их, сэр Петрин.

Паладин в темно-синем плаще и звенящей бородой из серебряных цепей открыл деревянный ящик и начал раздавать ножи. Баласар почувствовал укол смятения.

Что показалось ему комичным. Он сражался с топазовым драконом и его странными, грозными миньонами на пути из Чессенты. И теперь он беспокоился о загоне, полном свиней?

Ну да. Такую разновидность животных называли дикими кабанами, и боец с ножами, но без брони, и даже не важно, насколько он был искусен в бою, был в невыгодном положении, особенно если бой проходил в тесном загоне, где животное могло прижать тебя к стене.

И все же было очевидно, что другие неофиты не разделяли его опасений. Вооружившись, они уставились на загон, как будто не могли дождаться начала резни.

Нала не заставила ждать их дольше, чем необходимо. Как только все ножи были розданы, она воскликнула:

– Начинаем! – Товарищи Баласара ворвались в загон. У него не было выбора, кроме как броситься вслед за ними.

Правила гласят, что новичок не может атаковать, пока не окажется внутри загона. Баласар, возможно, немного обманул, выдохнув морозное дыхание на одного кабана, пока перепрыгивал через стенку загона.

Изморозь покрыла морду свиньи, окрасив её в белый цвет и, как драконорожденный и надеялся, закрыла ей глаза. Зверь с горбом, который увеличивал его в два раза, был слишком яростен, и напал вслепую. Баласар увернулся от его клыков и ударил ножом по шее.

Клинок пронзил шкуру, но не задел артерию, на что надеялся воин. Проклятое животное двигалось слишком быстро. Его покрытая щетиной шкура была слишком толстой, а под ней было слишком много жира и мускулов.

В другом месте загона летали сгустки огня и трещали молнии. Принесенный легким ветерком аромат ядовитого пара ударил Баласару в нос и наполнил его рот едким вкусом. Другие неофиты неоднократно использовали свое дыхательное оружие, потому что, в отличие от него, могли. После того, как драконорожденный по-настоящему отдал себя божеству Налы, эта способность восстанавливалась быстрее.

Кабан врезался в стену загона. Тяжелый забор грохнул и покачнулся, а зрители ахнули и отшатнулись, но барьер выдержал. Животное развернулось быстрее, чем, казалось, может такое массивное и коротконогое животное, и Баласару пришлось уйти с его пути, вернувшись в центр загона.

Драконорожденный слышал ужасный визг и пыхтение, топот копыт и скрежетание клыков о камень, чувствовал запах горелой плоти и крови, витающий над загоном, но не мог даже оглянуться, чтобы хотя бы увидеть другого вепря, который, возможно, уже несся на него. Баласар не осмеливался отвести взгляд от животного, которое наверняка хотело его смерти.

Иней, перекрывающий маленькие красные глаза кабана, почти растаял. Хотя глаза не были полностью свободны, воин был уверен, что смотрят они прямо на него.

Кабан рванулся вперед. Баласар увернулся, снова отступив назад, когда его нога поскользнулась. Хотя рыночный этаж т был сделан из гранита, свиньи пробыли в загоне достаточно долго, чтобы обильно смазать всё вокруг навозом.

Баласар попытался удержать равновесие и увидел, что на этот раз ему не увернуться. В лучшем случае у него получится избежать острых клыков. Когда вепрь был близко, Баласар упёрся рукой в его лоб и подпрыгнул. Драконорожденный поднялся над бивнями кабана, но его животного все равно врезалось в воина и отбросило его.

После тяжелого приземления мир на мгновение превратился в хаотичную смесь фигур и шумов, которые ничего не значили. Затем Баласар вспомнил, что с ним случилось, и понял, что кабан уже поворачивается, чтобы снова напасть на него.

Он наклонился и сделал выпад в сторону цели, находящейся близко к земле. Баласар повернулся, каким-то образом избежал удара, и сомкнул свободную руку. Каким-то образом его пальцы сомкнулись на одном из нижних бивней. Пока он будет удерживать хватку, кабан не сможет дотянуться до него.

К сожалению, кабан все еще мог вертеть головой, пытаясь вырваться из хватки. Резко взмахнув головой, животное повалило драконорожденного на гранит. Но Баласар не терял времени даром, и успел несколько раз воткнуть нож в горло противника.

Он почувствовал, как его пальцы скользнули по рукоятке ножа, и вот, наконец, кровь забрызгала воина и камень ритмичными потоками. Кабан содрогнулся в конвульсиях, вырвался из хватки и снова собирался атаковать, но умер в паре шагов от цели.

Задыхающемуся Баласару хотелось просто неподвижно лежать, но когда вокруг него бушевала драка, это был хороший способ быть убитым. Он поднял голову и огляделся.

Некоторые из других кабанов были мертвы, а те, что были еще живы, в целом, выглядели хуже, чем неофиты, непрерывно швыряющие в животных вспышки пламени и разряды молнии. Баласар уже решил, что сможет отсидеться до конца боя, когда краем глаза увидел, как кабан взмахнул головой и бивнями рассек тело драконорожденного с зеленой чешуей от бедра до плеча.

Даже когда Баласар с трудом поднялся на ноги, ему пришло в голову, что раненый боец был драконопоклонником и, следовательно, в прямом смысле слова врагом. Возможно, когда-нибудь он убьёт кого-нибудь. Но его инстинкты воина были сильнее этого соображения. Он атаковал кабана, крича на него изо всех сил в надежде, что сможет отвлечь его от беспомощно распластавшегося воина.

Огромная туша начала поворачиваться. Надеясь, что лезвие беспрепятственно пройдет под костью и найдет какое-нибудь жизненно важное место, Баласар ткнул клинком  в основание челюсти животного.

Кабан взорвался сильнейшей судорогой, и удача, а также ловкость или боевое чутье Баласара, не позволили драконорожденному попасть под удар, и кабан бессильно завалился на бок.

Не спуская глаз с поверженного соперника, Баласар пошел к раненому культисту. Сын жабы лежал в большой луже собственной крови, но, по крайней мере, дышал.

Баласар огляделся. Все кабаны были убиты и лежали неподвижно, представляя собой уродливые холмы из щетины и обугленной окровавленной плоти, а Петрин уже бежал в его направлении. Паладин, очевидно, понял, что если он использует свои целительные силы достаточно быстро, то сможет спасти искалеченного культиста.

Петрин встал на колени в луже крови, пробормотал молитву, призвавшую серебристый свет в его руки, а затем приложил их к длинной ране в теле своего единомышленника. Магия сработала исключительно хорошо – рана полностью закрылась, и культист изумленно поднял голову.

Когда Петрин помог ему встать, раздались аплодисменты, и лишь некоторые из тех, и лишь некоторые из зрителей с отвращением смотрели на происходящее.

Баласар воспринял это со смешанными эмоциями. Он действительно не хотел, чтобы кто-нибудь аплодировал Когорте, но черт побери, он сражался хорошо, и часть его, без сомнения, та, которую старейшины клана Даардендриен всегда осуждали и называли легкомысленной, незрелой и безответственной, которая просто хотела помахать рукой и поклониться.

Затем Нала подошла к загону, и ее холодный, оценивающий взгляд напомнил Баласару, что он играет в смертельно опасную игру и еще далек от победы.

– Ты использовал дыхание только один раз. – Сказала она.

Баласар улыбнулся.

– Я выбираю более спортивный и веселый метод борьбы.

– Он хорошо дрался. – Сказал Петрин.

– Да, – сказала Нала, – но я не уверена, что видела, как дар Бахамута увеличил его силу.

– Мои наставники научили меня драться с холодной головой, – сказал Баласар. – Во имя солнца и неба, когда мы столкнулись с гигантами, Петрин не постоянно извергал огонь и также не приходил в ярость.

– Это потому что я – паладин, – сказал Петрин. – Бахамут благословил меня другим набором даров.

– Что ж, – сказал Баласар, – может, в конечном итоге он и меня сделает паладином.

Нала фыркнула.

– Я в этом сомневаюсь. Тем не менее, правда в том, что Он не благословляет всех одинаково, и иногда его благословения проявляются через некоторое время. Тем не менее, в следующий раз...

Загудели барабаны. Их звук часто проносился через Рынок и весь ДжерадТимар с тех пор, как племена гигантов отказались от своих распрей и объединились для войны против Тимантера. Иногда барабанщики отбивали ровный ритм тревоги, а иногда медленные, глухие удары, извещающие о поражении. Лишь изредка они вырабатывали быстрые, сложные, в основном импровизационные ритмы, используемые для празднования победы. И именно эти ритмы звучали сейчас.

Зрители направились к центру рыночной площади, где многие начали аплодировать. Нала, Петрин, Баласар и остальные неофиты последовали за ними.

Верхом на лошадях, над толпой, виднелись копейщики. Несмотря на то, что взволнованная толпа столпились перед ними, Баласар смог увидеть Медраша и остальных воинов, входящих в процессию, проезжающую мимо. В отличие от Платиновой Когорты, патруль не калечил тела павших гигантов для получения трофеев. Они лишь присвоили огромное каменное оружие варваров, чтобы показать, чего они достигли.

– Это великолепно! – Сказал Петрин.

Он не заметил хмурого взгляда Налы, но Баласар заметил. В тот момент было трудно поверить, что эти двое были любовниками.

* * * * *

Когда слуга привел Гаэдинна в кабинет Хасоса, эльф подумал, что у него с бароном много общего. Они оба родились в богатой семье и занимались воинским ремеслом. Оба были все еще молоды и красивы, и, несмотря на разницу в их стиле, оба следили за внешностью. Тем не менее, по нахмуренному взгляду Хасоса, он понял, что встреча вряд ли будет особенно теплой.

– Мне это тоже не нравится, – подумала Гаэдинн, – но если мне придется проглотить камень, то и тебе не избежать этого.

Хасос резко встал из-за своего стола, хотя и не слишком быстро.

– Сэр Гаэдинн, – сказал он. – Что я могу сделать для вас?

– Мои разведчики сообщают, что драконы и их армия ближе, чем мы надеялись. – Гаэдинн заметил карту на столе и указал на место в Трескеле. – Сегодня утром они были здесь. Это означает, что для осуществления плана капитана Фезима нам нужно немедленно прорвать осаду.

Нахмуренный взгляд Хасоса уперся в эльфа.

– Это невозможно.

– Значит вопреки невозможному. Это вполне осуществимо, особенно с учетом того, что на нашей стороне сильные маги. – По крайней мере, они могут быть сильными. Гаэдинн не видел неопровержимых доказательств обратного.

Хасос фыркнул.

– Маги. Выродки, поклоняющиеся дьяволу.

Гаэдинн усмехнулся.

– Уже нет. Как минимум с тех пор, как Чазар объявил их равноправными людьми. Более того, что бы вы о них ни думали, мы можем найти им хорошее применение.

– И все же…

Гаэдинн решил, что пора перейти от необоснованного оптимизма к откровенной лжи.

– Я также рад сообщить вам, что Герой Войны и армия под её личным командованием направляются в Сулабакс. Они выйдут на поле битвы тогда, когда их внезапное появление нанесет наибольший урон.

– Где посыльный, который принес эту новость? Почему вы сразу не привели его ко мне?

– Потому что это была колдунья ДжесриКолдкрик, которая говорил со мной издалека. Заклинание не длилось достаточно долго, чтобы я мог успеть послать кого-нибудь за вами.

– Тогда пусть один из “могущественных” магов пообщается с ней. Или капитан Фезим. Или сама Герой Войны.

Гаэдинн улыбнулся и развел руками.

– Я бы хотел, чтобы это было возможно. Но, как известно, у каждого мага есть свои секреты и особенности. Оракс и его товарищи поистине грозны, но, увы, ни один из них не является мастером данного искусства.

Хасос усмехнулся.

– У вас есть ответы на все.

– Мне нравится так думать. К сожалению, очевидно, что ни один из них не покажется вам особенно убедительным, но можете поверить в это: мы выполняем план Аота, и Чазар получит отчет о результатах. Вам решать – услышит ли он о вашей сердечной готовности поддержать его, или о регулярных отказах от него.

Напряженным от негодования голосом Хасос сказал:

– Когда именно мы планируем начать атаку?

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

4 Кефорн, Год Извечного (1479 по ЛД)

Никос Кориниан любил свою семью и всегда ужинал с ней, когда это было возможно. В ту ночь, однако, живая, но банальная болтовня жены и племянниц действовала ему на уже потрепанные нервы. Как только он смог сбежать, то направился к своему кабинету, который служил ему своего рода убежищем.

Слегка дрожащей рукой с покрытыми шрамами костяшками, он открыл дверь, на стол для игры в кости поставил и зажег единственную белую восковую свечу, которую принес с собой, и направился к шкафу из орешника, в котором хранил крепкие напитки. На данный момент конус тусклого света был достаточным освещением, а лампы Никос зажжет, когда нальет себе бренди.

Из тени раздался низкий голос:

– Добрый вечер, милорд.

Пораженный Никос покачнулся. Фигура в мантии и капюшоне поднялась с одного из стульев, который стоял между столом для игры в кости и стеной. Пришелец шагнул вперед, и Никос увидел жуткое голубое сияние его глаз.

Аот откинул капюшон, и желтый свет свечи осветил его татуированное лицо.

– Прошу прощения за наряд. Я знаю, что она грязная и пахнет мусором, но нелегко быть неузнанным, когда выглядишь так, как я.

– Как вы сюда попали? – Как только вопрос покинул уста Никоса, он понял, что ответ его не интересовал, но он был слишком взволнован, чтобы думать правильно.

– У вас очень любезный повар. Она была готова накормить нищего. Потом я выскользнул из кухни, когда она повернулась ко мне спиной. Украл бутылку вина и оставил дверь приоткрытой, чтобы она решила, что я сбежал.

– Хорошо, но почему вы вообще в Лутчеке?

– Отчасти для того, чтобы подтолкнуть Чазара к отправке на север, – наемник заколебался. – Что?

Никос понял, что выражение его лица, должно быть, изменилось, когда Аот произнес имя дракона.

– Ничего.

– Ясно, что это не так, и, поскольку я планирую поговорить с ним, мне нужно знать – что вас обеспокоило.

Никос вздохнул.

– Пусть будет по-твоему. Сегодня в суде менестрель спел написанную им песню о прошлых победах Чазара. В нем он упомянул одного из старых лейтенантов дракона. Кое-кого, кого Чазар, очевидно, вспоминает с любовью.

– Продолжайте.

– Чазар пришел в ярость. Он сказал, что бард оскорбил его друга и приказал его выпороть.

– Это сурово, но я знавал правителей, которые вели себя так же жестоко.

– Я тоже, – сказал Никос, – но вот в чем разница – не было никакого оскорбления. Я ничего не слышал. Песня певицы была чистой похвалой.

– Может быть, если бы вы действительно знали этого человека, вы бы поняли, что в этих словах присутствует какая-то скрытая ирония?»

– Я в этом сомневаюсь, но есть еще кое-что. Стражник начал порку, но Чазар остался недоволен результатом. Он настоял на том, чтобы лично привести наказание в исполнение, и я думаю, что в нем разгорелась ярость дракона, даже не смотря на то, что он был в обличии человека. Чазар бил и бил без устали, пока не разрубил менестреля на куски.

Аот нахмурился.

– И мы вернули его в Чессенту. Что ж, это сделали Джесри и Гаэдинн, но это я послал их. По вашему приказанию.

– Да.

– Что ж, нам остается только надеяться, что хорошие качества Чазара компенсируют его причуды. Между тем, я отложил свое появление в Коллегии Войны, потому что Цера Эфрос исчезла, и я хотел, чтобы у меня были хоть какие-то  сведения. Что вы знаете об этом?

Никос моргнул.

– Я? Ничего. Да и откуда бы?

– Она жила в храме Амаунатора, но какое-то время ее никто не видел. Насколько я понимаю, Даэльрика это не особо беспокоило. Он наверняка предполагает, что она вернулась на север. Но она не сделала бы этого, не спросив разрешения первосвященника, который, видимо, тонет в зависти к Халонья, из-за чего не замечает пропажи приближенных.

– Возможно, она ушла из дома Хранителя, чтобы навестить семью или друзей в городе.

Аот покачал головой.

– Вся её семья погибла. Вероятно, у нее поблизости есть старые друзья, но я уверен, что дело, из-за которого она пропала, куда важнее всего прочего. Вы же знаете, что никто так и не узнал причин и лиц, стоящих за убийствами Зеленой Руки. Цера верит, что её Бог возложил эту задачу на неё.

– Потенциально опасное убеждение.

Аот криво улыбнулся.

– Я согласен. И все же я оставил ее здесь одну. У меня были другие дела. Я думал, что моя главная обязанность – возглавить Братство и победить Трескель.

– Вы были правы. Это – первоочередная задача.

– Я знаю. Но, тем не менее, я хочу найти ее.

– И вы думаете, что я могу как-то помочь вам?

– Верю, милорд. Я не распространяюсь об этом, но Голубое Пламя не просто продлило мне жизнь. Оно изменило мое восприятие. Время от времени у меня возникают видения, указывающие на скрытые истины. В первый раз, когда мы встретились, я увидел зеленого дракона, заглядывающего через ваше плечо.

Никос перевел дух и, убедившись, что его голос останется ровным, спросил:

– Что, во имя Желтого Солнца, это значит?

– В то время я понятия не имел. И я все еще не уверен. Но с тех пор, как Братство пришло в эти земли, повсюду появлялись драконы, драконопоклонники и существа с отдельными чертами драконов.

Никос выдавил улыбку.

– Ну, очевидно, Чессента ведет войну против драколича и его драконопоклонников…

– Вы понимаете, что я имею ввиду, что даже сверх того. Я не успел упомянуть, что однажды я учуял стойкий запах смолы, которой пахнет в вашем кабинете. Смолы, используемой в мистических ритуалах.

– И что же вас так взволновало? Хорошо, признаюсь, я немного практикуюсь в колдовстве, и этот свой талант я всегда скрывал, дабы избежать клеймения. Но теперь, когда Чазар изменил этот закон, какое это имеет значение?

– Это важно, потому что вместе с моим видением это указывает на то, что в вас есть что-то такое, чего нет в других людях. Сейчас я вам не враг. Во имя Черного Пламени, я, в какой-то степени, работаю на вас. Но я требую того, чтобы вы поделились со мной той информацией, которой обладаете сами. Помогите мне найти Церу и достичь цели Братства.

– А если я откажусь выдать вам все свои секреты?

– Тогда я расскажу Чазару то, что знаю. Может, вам повезет, и для него ничего это не будет значить. Но я почти уверен, что лорд Лютен попытается придать этим известиям максимально зловещий вид и будет говорить до тех пор, пока у него не выпадут зубы. Никогда не угадаешь – завтра или послезавтра вас привяжут к столбу для порки.

Пытаясь не выглядеть побежденным, Никос вздохнул и опустил плечи.

– Отлично. Я не мерзавец, но есть… вещи, которые вам, наверное, стоит знать. Боюсь, это займет некоторое время, – он махнул рукой в сторону пары коричневых кожаных кресел перед очагом. – Садитесь. Я принесу нам чего-нибудь выпить.

– Хорошо. – Аот плюхнулся на один из стульев.

Никос направился к шкафу с бутылками и кубками, стоявшему позади кресла, на которое сел боевой маг.

– Я смогу сделать это, – сказал себе Никос. – Я знаю, как и куда бить. Он сам сказал, что никто не знает о том, что он пришел сюда. Я могу как-нибудь избавиться от тела.

Он посмотрел на затылок Аота и сжал кулак.

Аот вскочил с сиденья и развернулся. Он толкнул кресло Никосу в ноги.

Это заставило Никоса отступить на шаг, но на этом все. Он бросился на Аота, но к тому времени тэец уже выпускал чары. На последнем слоге он щелкнул пальцами, и жемчужное сияние, осветившее мрачную комнату, мелькнуло между Никосом и Аотом.

Прищурившись, аристократ инстинктивно уклонился, но тут же понял, что свет безвреден. В то же мгновение Никос получил два яростных удара по почкам и печени. Ударом ноги по колену, Аот больно уронил его на пол и тут же выхватил кинжал из правого широкого рукава аристократа.

– Вы собираетесь успокоиться? – спросил наемник. – Или мне придется приставить лезвие к вашему горлу и так далее по списку?

Испытывая боль, затаив дыхание, наполовину оглушенный, Никос выпалил:

– Ладно-ладно!

– Вот и хорошо, – Аот протянул ему руку и поднял его на ноги. – На этот раз вы сядьте, а я принесу бутылку.

Никос рухнул на кресло.

– Откуда вы узнали? Видение?

– Нет. Просто я провел большую часть столетия, читая лица и позы людей, собирающихся меня убить.

– Это было спонтанно. Я не имею в виду...

– Не извиняйтесь. Я рад, что вы запаниковали. Мне действительно не хотелось бежать к Чазару. Проще говоря – я блефовал. Но теперь наш разговор точно сложится.

– Да. Полагаю, да.

Аот вытащил пробку из графина с бренди. Ликеры, разлитые по бокалам, наполнили комнату характерным запахом, а Никоса жаждой.

Наёмник протянул ему бокал, поставил бутылку на низкий столик между креслами, затем сел напротив Аристократа.

– А теперь, – сказал он, – поговорим.

Никос сделал большой глоток и почувствовал, как бренди согревает его живот.

– Я думаю, что нет другого способа сказать это, кроме как прямо. В течение нескольких лет я тайно оказывал определенные услуги зеленому дракону по имени Скутосин.

Сияющие голубые глаза Аота впились в него.

– Вы говорите мне, – сказал он ровным голосом, – что человек, приведший Братство в Чессенту, человек, с которым все еще связанно наше благосостояние – предатель и шпион?

– Нет! Это не так. Скутосин никогда не просил меня делать что-либо, что явно вредило бы королевству. Да и я бы не стал. Просто он был готов вознаградить меня за… информацию и различные услуги.

– Подождите. Это тот самый Скутосин, который когда-то жил в Унтере? – Спросил Аот.

– Так он утверждает. – Ответил Никос.

– Как он выжил во время Магической Чумы и Тимантера, обвалившегося с неба на вершине его страны? – Спросил Аот.

– Не знаю, – сказал Никос. – Он хвастается, что Темная Госпожа благосклонна к нему. Может, это она его защитила.

– Где он сейчас? – спросил Аот. – Чессента, Тимантер или еще где-нибудь?

– Я не знаю, где он проводит время, – сказал Никос. – Он научил меня заклинанию, с помощью которого я могу разговаривать с ним издалека. Вот почему я жгу ту смолу.

Аот хмыкнул.

– С тех пор, как Чазар вернулся, я немного изучил историю. Предположительно, он и Скутосин были союзниками в старые времена. Я так понимаю, ты приказал мне найти его, потому что этого хотел твой настоящий хозяин?

– Да, но это еще не все. С самого начала он хотел, чтобы вы и ваши наемники прибыли в Чессенту, и, каким-то образом, он заранее знал, что ваша компания потерпит поражение в Импилтуре и после такого позора ей понадобится новый работодатель. Вот так мой посланник добрался до вас в нужное время.

Глаза Аота, казалось, загорелись ярче.

– Каким-то образом он мог знать заранее, – это универсальный способ сказать “что сделано – то сделано”. – Вот почему этот сукин сын Кремфрас и его отряд не помог нам, и почему культистам помогали драконоподобные существа. Все они работали на Скутосина, как и ты.

– Я не уверен в этом, – сказал Никос, – но думаю, что это вполне вероятно.