Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Ван Дайкен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 18

Не бойся той собаки, что лает, бойся той, что молчит.

~ Русская пословица

Николай

Теперь я напугал ее. Румянец, ранее появившейся на ее щеках, которым я так наслаждался, теперь поблек. Вероятно, она подумала, что я такой же, как и ее отец – безжалостный и бессердечный – так это называется, если я не ошибаюсь. Хотя я и давно отказался от надежды на то, что у меня есть сердце, но я человек, значит, все еще хочу верить в то, что у меня оно есть, или хочу, чтобы она поверила в это.

Каждый год, в День святого Валентина, Энди отправляла мне «валентинку». Она думала, что это было забавно, – и я сохранил каждую.

– Сэр, – Карли подошла к нашему столу, сцепив перед собой руки. – Скоро будут поданы ваши вторые блюда, вы бы хотели поужинать на террасе с обогревателями и открытым огнем?

– Да, – выпалила Майя, прежде чем мне удалось что-либо сказать. Я заставил себя сдержать смех, когда к ее лицу снова прилила краска, пока она делала вид, что играет с салфеткой. День был сложным, но она заставляла меня смеяться, так же, как и Энди. Я нуждался в этом больше, чем в кислороде.

– Все, что леди пожелает, – я встал и протянул Майе руку. – Пойдем?

– О, если так нужно, – в ее глазах плясали смешинки, когда она сжала мою руку.

Именно в этот момент воспоминания накрыли меня. Воспоминания о том, как я в недалеком прошлом был черств по отношению к ней и ее отцу, когда разрушил нечто прекрасное из-за денег, из-за того, что он имел на меня воздействие. Но самое худшее было в том, что в то время я наслаждался этим, потому что был чертовски хорош в том, что делал, – и слишком гордился этим.

– Сломай ее, – сказал он.

– Наблюдай, – огрызнулся я в ответ.

– Эй, – Майя подтолкнула меня. – Мы собираемся пройти через эти симпатичные стеклянные двери или возвращаемся к теории о том, что ты из другого мира?.. Черт! Я не предположила, что ты призрак, а может стоило?

– Потрясающе, – открыв дверь, прошептал я и, положив руку Майе на поясницу, направил ее наружу на террасу.

Чаша с ревущим и мерцающим в ней огнем находилась слева от нас, в то время как ее миниатюрная версия располагалась в центре стола, за которым нам предстояло ужинать. Обогреватели окружали нас со всех сторон, а роскошные меховые одеяла лежали на каждом кресле на случай, если Майя замерзнет. По-честному, я бы сократил вечер. Я всего лишь хотел показать ей немного доброты, чтобы она начала мне доверять, перестала задавать вопросы и положила конец моим страданиям. Но чем больше времени я с ней проводил, тем больше я ее хотел.

И это было опаснее, чем ее работа со мной.

Это более опасно, чем если бы она знала мои секреты.

Более опасно, чем если бы она знала о своем прошлом.

– Ладно… – она быстро развернулась и ткнула меня в грудь. – У меня есть еще одно предположение.

Я приподнял брови.

– Это должно быть интересно.

Она сделала шаг ко мне, потом другой. Я так отчаянно хотел попятиться, что на мгновение подумал о том, чтобы сбежать. От безобидной женщины.

Господи, помоги мне.

– Ты, – она сделала еще один шаг ко мне, – это…

Еще один шаг, и мы коснемся друг друга грудью.

– Э-э.

Следующий шаг был нетвердым, Майя почти упала в мои руки. Я сжал ее плечи.

– Кто?

Взгляд Майи были прикованы к моим глазам.

– Я… Я забыла, что хотела сказать.

Ее дыхание участилось, когда взгляд метнулся к моим губам и задержался там.

В мыслях я оттолкнул ее.

В реальности… прижал к себе еще ближе.

– Жаль, – прошептал я, мои губы слегка задевали ее, умоляя поцеловать меня и одновременно оттолкнуть.

– Так и есть, – она провела языком по губам там, где мои губы только что касались ее, потом прислонилась ближе ко мне.

У меня был выбор.

У нас у обоих он был.

Сильный человек оттолкнул бы ее.

Сильный человек помнил бы о чертовом контракте и всех причинах, почему этого не стоило совершать.

В тот момент я понял кое-что… Я всегда хотел ее, даже раньше.

И я не был таким сильным, каким всегда себя считал.

Я поддался своей слабости.

И поцеловал ее.

Майя обернула руки вокруг моей шеи, когда я прижался ртом к ее губам, пробуя ее под другим углом – не потому, что мне пришлось, а потому, что мне было мало. Каждое положение, каждое столкновение наших губ, слияние наших тел – мне было этого мало.

Тревожный звоночек прозвенел в моей голове, как выстрел в ночном небе.

Она под запретом.

Она опасна.

Потому что она могла быть не только моим концом, но и концом семейного наследия, работы всей моей жизни, и, что самое худшее, всех моих секретов.

– Николай, – она провела языком по моим губам.

Я подавил стон и отстранился, поставив ее на ноги. Ее глаза горели похотью. Мои пальцы покалывало от желания снова прикоснуться к ней. Вместо этого я сцепил руки за спиной и отступил на два шага.

– Мы должны поесть… уже поздно.

Разочарование отразилось на ее лице, а затем она, просто кивнув мне, села на свое место.

Остаток вечера прошел как в аду.

Каждый раз, когда она пробовала кусочек чего-то нового, я спрашивал, понравилось ли ей.

Ответом было скудное пожатие плечами.

Русские.

Когда я предложил вина…

Она еще раз пожала плечами.

Когда я в порыве разочарования чуть не сорвал скатерть и не побросал к чертям всю посуду на пол, она просто зевнула и сказала, что уже поздно.

Повторяя мои же слова.

Вечер закончился тем, что она закрыла дверь в свою квартиру прямо перед моим носом, а я стоял и смотрел на нее добрых пять минут, прежде чем спустился к себе и уставился в потолок.

Который был ее полом.

Я слышал, как она ходит.

И если прислушивался посильнее…

Я слышал, как она плачет.

Было легко отличить этот звук от шума телевизора, потому что он был выжжен в моем сознании, так и не исчезнув.

Я заставлял ее плакать раньше, но год назад я поклялся, что больше никогда не стану причиной ее слез. И теперь, снова…

Прошло два дня с тех пор, как она подписала контракт, а я уже спрыгнул с обрыва в забвение. Паника настигла меня, потому что, если каким-то образом этот поцелуй что-либо спровоцирует, мы оба будем мертвы.

Помоги мне Боже, если я продолжу в том же духе, потому что меня будет съедать не просто вина, но и абсолютный ужас, что ее жизнь была отдана просто так.

Ее отец никогда не должен узнать, что я касался ее.

Я бросил последний взгляд на потолок, спрятал все свои эмоции в воображаемый ящик, закрыл его и выбросил ключ.

Майя под запретом.

Она не моя.

Если я действительно забочусь о ней, то должен заставить ее поверить в то, что я – бессердечный ублюдок, не имеющий души. Другого выбора у меня нет.

ГЛАВА 19

Человека судят не по словам, а по поступкам.

~ Русская пословица

Майя

Ужин был катастрофой… На самом деле, нет, не так. Ужин был потрясающим, еда невероятной, но компания была катастрофой, и в этом были виноваты только мои гормоны.

Глупые, глупые, глупые гормоны.

Мой мозг говорил быть осторожной, ведь он мог быть следующим Тэдом Банди. И этот самый тревожный звоночек стих в ту же минуту, когда Николай облизал губы и наклонился ко мне.

Я встретила его на полпути.

Так что, технически, я была наполовину виновата. Но только наполовину. Мои последние несколько ночей были наполнены снами, ужасными снами о мороженом, только вот когда человек предлагал мне его попробовать, оно обращалось в кровь прямо у меня на губах.

– Майя! – огрызнулся Николай. – Я плачу тебе не за то, чтобы ты спала днем.

Черт. Как долго он там простоял? Я мало спала на этой неделе. Официально прошло два дня с нашего провального ужина. С тех пор, как его губы касались моих. Нет, лучше сказать, заклеймили. По правде говоря, несмотря на старания, я не смогла избавиться от вкуса Николая. Чего, как не стыдно признавать, мне и не хотелось.

– Работай, – сказал он, медленно кивая головой на ноутбук на моем столе. – Мне нужно, чтобы ты продолжала исследования новейших штаммов заболеваний, и чтобы отчет был на моем столе к пяти часам вечера. Записывай все, что включает в себя устойчивость к лечению.

– Хорошо, – я одернула блузку, в то время как он проверил часы и ругнулся. Это не было обычным поведением Николая. Он всегда был собранным, вежливым, особенно на работе. Поэтому что-то должно быть не так, но я не уверена, что если спрошу об этом, то не попаду в неприятности. Пару дней назад я думала, что мы продвинулись вперед, но теперь опять вернулись к началу.

Он снова проверил часы, после чего начал постукивать ногой по мраморному полу. Я пыталась сосредоточиться на экране ноутбука, но стук все продолжался. Стиснув зубы, я стрельнула в него глазами.

– Что-то не так?

– Все не так.

– Волнуешься из-за этого? – сказала я сладким голосом.

Он нахмурился, но потом снова посмотрел на часы.

– Она опаздывает.

– Кто?

– Жак.

Я нахмурилась.

– У вас двоих встреча?

– В Чикаго, – вздохнул он. – Мой личный самолет вылетает через час.

– Но это же твой самолет, – объяснила я.

– Поверь, я знаю, что он мой, – Николай закатил глаза.

– Скажи пилоту подождать, – пожала я плечами. – Это же не ракета.

Постукивание прекратилось. Он повернулся и медленно подошел к моему столу. Поставив ладони на его поверхность, Николай наклонился, пока его лицо не оказалось в паре сантиметрах от моего.

– Говоришь, попросить пилота подождать.

– Д-да.

– А что мне сказать людям, с которыми я должен встретиться?

– Э-э.

– Или как насчет ужина со спонсорами? Им я тоже должен сказать, чтобы подождали?

– Нет?

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Гм…

– Забудь, – прошипел он и вытащил мобильный из кармана. – Жак, это я. Знаю, что, скорее всего, ты занята уборкой, но ты опаздываешь, а мне нужно идти. Позвони мне, как появится возможность, – он бросил телефон на ближайший стул и снова выругался. – Она должна была, – после короткой паузы выдавил он, – ассистировать мне на этих выходных, на случай, если бы мне понадобился, – он сглотнул, – ассистент.

– Понятно, – я кивнула, после чего подняла свой карандаш в воздух, чтобы спросить.

Он закрыл глаза и застонал.

– Мы не в школе. Тебе не нужно поднимать руку, когда хочешь что-то сказать. Если тебе есть что сказать – говори!

– Я поеду.

Он побледнел.

– Черт побери, ты этого не сделаешь.

– Ты сегодня не в духе.

И тут его лицо смягчилось.

– Прости. Это просто все из-за… Чикаго.

– Вау, два извинения в течение… недели? Наступило Рождество?

– Ты пытаешься извести меня до смерти?

Я встала со стула и схватила свою сумочку.

– Работа заканчивается в пять.

– Я в курсе.

Он указал на большие настенные часы.

– Сейчас три.

– Мне нужно собираться.

– На перерыв?

Я закатила глаза и положила ладонь на его руку.

– Тебе нужен ассистент. Я тебе помогу. В конце концов, ты платишь мне чертову кучу денег. Меньшее, что я могу сделать, это помочь тебе выбрать галстук и выглядеть красиво, опираясь на твою руку, пока ты просишь миллиардеров продолжать вкладывать средства в твою компанию.

– Это не смешно.

– Я и не шучу.

Он поколебался и снова посмотрел на часы, в то время как я начала напевать песенку из заставки «Леопарди». (Примеч.: Jeopardy – телевизионная игра-викторина).

– Когда ты перестала меня бояться? Думаю, раньше ты мне нравилась больше со всеми своими теориями о вампирах и призраках.

Я протиснулась мимо него.

– Очень зрело, – попятился он. – Что за черт, Майя?

– Сегодня ты показал мне трещину в своей броне.

– Да? – он потер руки. – Какую?

– Тебе все-таки кто-то нужен, – наши взгляды встретились на мгновение, а затем он отвернулся и сжал губы в тонкую линию.

– Это ошибка…

– Которую ты не можешь себе позволить допустить перед людьми, которые не отписали тебе свою жизнь через контракт, – я подошла к двери и сказала через плечо. – Дай мне десять минут. Я быстро соберусь. Ты сможешь допросить меня в самолете.

– Я не сказал «да».

– Тебе и не нужно! Все, что мне требуется, это твоя благодарность и мобильный телефон, чтобы показать свою признательность! – я прошла к лифту, слегка махнув ему рукой. Когда Николай хмурился или, как сейчас, злился, он выглядел так сексуально. Что, к чертям собачим, я делала?

Он может быть сумасшедшим.

Он может быть психопатом.

Он, черт побери, владеет мной.

И я в очередной раз оказалась в таком положении, в каком мне легко можно сделать больно. Опять же, какие у меня были варианты? Смотреть «Нетфликс» с бутылкой вина?

Черт. Я должна была держать рот на замке.

ГЛАВА 20

Прежде соберись, а потом дерись.

~ Русская пословица

Николай

Я беспокоился о Жак. Она всегда писала. Она всегда звонила. Я не слышал ничего от нее со времени нашей вчерашней ссоры, когда она узнала, что я ходил ужинать с Майей.

– Смешиваешь бизнес с удовольствием? – губы Жак изогнулись в насмешливой улыбке. – Думаешь, это разумно?

– Это был просто ужин.

– С тобой ужин не может быть простым.

– Я не прикасался к ней, если именно об этом ты переживаешь.

Жак фыркнула.

– Я читала тот контракт. Если ты прикоснулся к ней, то ты облажался, и сам знаешь это.

Я закатил глаза.

– Тебя заботит эта ситуация.

– Местами. Ты собираешься продолжать обращаться с ней как с маленьким питомцем, которым она и является, или все-таки скажешь своей милашке о том, чем ты занимаешься? Чем мы занимаемся?

– Мы никогда не раскрываем наших секретов, – я сделал большой глоток вина.

– Я знаю… Просто пытаюсь понять, что ты тоже все еще помнишь об этом.

– Это все, Жак?

– Держи друзей близко, а врагов еще ближе, – она коротко кивнула. – Не теряй голову, Ник. Мне ненавистно видеть, как ты страдаешь от бессмысленной влюбленности.

Я расхохотался.

– Влюбленность для детей.

– Именно это я и хотела сказать, – она пожала плечами. – Будь мужчиной.

Я сжал переносицу и посмотрел в окно, пока Майя продолжала комментировать каждую деталь обстановки, которую видела.

– Кожаные кресла! – прошептала она восторженно. – Шампанское, – она выгнула брови. – Это икра?

– Я бы отлично обошелся без комментариев, Майя, – проворчал я. В тот момент меня настигла слабость. Застрявший в салоне самолета с женщиной, к которой мне запрещено прикасаться, по дороге на похороны, которые я не хочу посещать. Вообще.

Я редко терял концентрацию. И я редко выходил из себя перед другими. Что, черт возьми, подтолкнуло меня сделать это перед Майей?

– Так, – она плюхнулась на сиденье напротив меня и скрестила свои длинные ноги. Я упорно старался отводить взгляд в сторону. – Объясни, что конкретно мы будем делаем в Чикаго.

Я открыл папку и толкнул ее через стол.

– Мы ничего не делаем. А я выступаю с речью в… церкви.

Я не упустил ее фырканье и то, как она пыталась скрыть свой смех.

– Я сказал что-то смешное?

– Да, – кивнула она. – Речь в церкви.

– Откуда такое отношение?

– Ты поцеловал меня, – Майя прищурилась, а затем откинулась на спинку, позволяя своему взгляду блуждать по моему телу, лаская его. Я бы солгал, если бы сказал, что не чувствовал себя хорошо от того, что меня желали, хотели, и это было долгожданным отвлечением от пустоты у меня внутри. Я очень, очень не хотел лететь в Чикаго.

– Ты поцеловала меня в ответ, – ответил я.

– Не имеет значения, ты все равно поцеловал меня. Граница между зверем и его маленькой игрушкой была пересечена. Я теперь тоже владею тобой, только в более… раздражающем ключе. Я держу твои яйца в тисках.

– Давай уберем эту часть из моей речи, – сказал я, игнорируя ее маленькую уловку.

– Эй, – улыбка озарила ее красивое лицо, – это может пойти им на пользу, откуда тебе знать.

Это был диалог, который бы точно понравился Энди. По факту, чем больше Майя говорила, тем более ясно я видел в ней Энди, что только ухудшало ситуацию. Майя думала, что я направляюсь в Чикаго, чтобы пожимать руки богатым докторам и толкать речи, когда на самом деле я летел туда потому, что дал обещание умирающей девушке. Просто еще одной девушке, которую у меня не получилось спасти.

– Давай не будем упоминать части тела в моей речи?

– Я постараюсь.

– Я здесь босс.

– Ты, конечно.

– Я создал монстра. Если бы я знал, что, накормив тебя, получу это, я бы связал тебя и держал в подвале с протеиновыми батончиками и «Гаторейдом». (Примеч.: «Гаторейд» – общее название серии изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo).

– Не твоя вина. Это «Нетфликс». Сериал «Оранжевый – хит сезона» в сочетании с ночными кошмарами… – она зевнула, и тогда я заметил, насколько усталой она выглядела. Я поерзал в кресле, желая разузнать, какие именно кошмары ей снятся.

– Я недосыпаю в последнее время. Опять же, я виню тебя в том, что ты не подпускал меня так долго к технологиям.

– Что возвращает нас к началу. Я не должен был давать тебе такие привилегии.

– Это права, а не привилегии, – отрезала она.

– Итак, это… – что, черт возьми, это такое? Прощальная речь? Не совсем, это все Серджио, он попросил меня сказать пару слов. Черт. Придется попросить о помощи, ведь я не знал ничего о похоронах. Я опускал людей в гроб и никогда не навещал их после того, как они делали свой последний вдох. Мои глаза щипало от усталости. – Мне нужно, чтобы ты помогла мне написать это.

– Подожди… Что ты сказал?

– Помогла написать, – я ободряюще кивнул, мой гнев нарастал, прорываясь через все осторожно построенные мной стены. Гневу не было место в моем деле, в моей жизни, и злость на нее не принесет ничего, кроме опасности. – Ты знаешь, слова на бумаге, ты их составляешь, я произношу.

– Не будь придурком.

– Майя… – ответил я. – Я тот, кто я есть.

– Вставь это в свою речь.

– Майя, – я сжал зубы, чтобы не рявкнуть на нее. – Мне нужна речь. Что-то… воодушевляющее, вдохновляющее, счастливое.

Майя достала ноутбук и открыла его.

– Вдохновляющее… Я могу сделать вдохновляющее. Когда я последний раз вдохновлялась?.. – ее щеки покраснели.

– Что это было? – выдохнул я и опустил взгляд на ложбинку между ее грудей – это было долгожданным отвлечением от моих угрюмых и беспорядочных мыслей. – Не понял, что ты только что сказала.

– Я, э-э, ничего не говорила, – она нервно заправила прядь волос за ухо, ее щеки покраснели еще сильнее.

– Твои губы не двигались, но выражение лица сказало обо всем…

– Давай не будем обсуждать мои губы…

– Почему? – я наклонился. – Это слишком сильно тебя вдохновляет?

– Мудак! – прошипела она.

– Я думаю, что ты поняла, о чем я… – хмыкнув, я опустил руки на подлокотники. Несколько сантиметров, и наши рты соприкоснутся. Я не просто нарушал контракт, я разрывал его, сжигал. В тот момент, как наши рты должны были соприкоснуться, я остановился, задерживаясь там, где наши дыхания смешивались, ее тепло касалось моих губ, истерзанных и нуждающихся. Я был прав в одном: она будет долгожданным отвлечением, таким, которое не заставит меня грустить или беспокоится о том, что я лечу на похороны подруги. И история повторится, если я не буду осторожен.

Она двинулась, сбив бутылку с водой, которая приземлилась на пол с мягким стуком. Я попятился и уставился на нее. Что, черт возьми, я делаю? И, как на зло, капли воды стекли каскадом по моей левой руке и татуировке – знак серпа, знак, который расскажет все обо мне тем, кто знал хоть что-либо о темной стороне жизни.

Что я сделал.

На кого я работал.

На что я способен.

На что я пойду, чтобы защитить не только себя, но и своих близких.

Мой телефон зазвонил. Я протянул руку, чтобы заставить его замолчать, и уже был готов это сделать, когда заметил номер. Съежившись, я мягко поприветствовал говорившего.

– И вам тоже добрый день.

Майя притворялась, что не подслушивает.

Последнее, что ей нужно было знать, это что я разговариваю с ее отцом, корректирующим мое поведение с помощью еще одной угрозы. И эта не так беспочвенна, как остальные.

– Скажи мне то, чего я не знаю, – сказал я, ожидая ответа.

– Ты ее касался.

Я закатил глаза.

– Ты в этом уверен?

– Она краснеет, когда ты рядом.

– Большинство женщин это делают.

– Нахальный сукин сын, – усмехнулся он. – Помни условия нашего соглашения, Николай. Она ничего не значит для меня, но именно тебе есть, что терять. У тебя развился «комплекс бога», но я знаю все твои секреты. И мне ничего не стоит разрушить тебя. Ты запачкался в крови. И прольется твоя кровь, если ты отступишься от своих обещаний.

Мои ноздри раздувались, жар захлестнул тело, пока я смотрел, как Майя достает журнал и скрещивает ноги. Черт возьми, он прав. Что я, ко всем чертям, делаю? Отсутствие самоконтроля закончится тем, что ее убьют. Я знал это так же, как и он. Я застрял. И он знал это. Часть меня задавалась вопросом, знал ли он, что во мне проснулась совесть, и хоть я перестал работать с ним напрямую уже давно, но это не значило, что мной все еще не владели.

– Будем на связи, – и звонок прервался.

Чертова русская мафия.

И чертов я за то, что являюсь одним из лучших. Я получил прозвище Доктор не потому, что умел хорошо ухаживать за больными.

Я задавался вопросом – в то время как пытался не попасться на подглядывании за Майей, пока она читала журнал – была бы она жива, если бы я не дал ей работу, что изменило все? Я проклял ее? Или по-настоящему спас?

Издав низкий рык разочарования, я сжал телефон в руке, готовый сломать его пополам. Я так отчаянно хотел защитить ее от судьбы Энди, но, может быть, будет лучше, если она умрет?

Мое тело напряглось.

Будет ли милосердием прервать ее жизнь?

Майя хмурилась, глядя в журнал, пока самолет набирал высоту. Я не боялся, не так уж сильно, чтобы дрожать. Я был доктором, в конце концов, и всякий раз, когда принимал решение о жизни и смерти, был спокоен. У меня не было моментов прозрения, когда я обдумывал, не отправит ли Бог меня на последние круги ада.

Это была… Ясность.

Только так я мог описать это чувство.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросил я Майю, пока она хрустела суставами. Она часто это делала.

– Вина, – сказала она быстро. – Если есть.

Я кивнул и подошел к бару. Бросил взгляд налево, чтобы убедиться, что она на меня не смотрит, и тогда залез в шкафчик и вытащил шприц с пентоталом натрия. Это не повредит ей, а только успокоит и даст мне возможность поговорить с ней… без ее чертовых воспоминаний, хотя дозировка должна быть точной. Последнее, что мне нужно, чтобы она оказалась в бессознательном состоянии.

– Который час? – спросил я, открывая вино и удерживая маленький шприц в правой руке.

– О, – Майя зевнула, затем взглянула на часы. – Ближе к четырем пополудни, а что?

– Просто обдумываю наши планы на ужин, – солгал я. Два с половиной часа с тех пор, как она в последний раз ела. Я мысленно подсчитал: ее вес 51 килограмм, рост – 170 сантиметров. Ей нужно максимум половину этой дозы.

Прочистив горло, я повернулся, спрятав шприц в рукаве, и принес два бокала вина – бокал Майи был наполнен чуть больше.

– Вау, щедр во всех областях, не так ли, Николай? – Майя посмотрела на бокал и сделала большой глоток.

– Выпей все, – проинструктировал я с улыбкой. – Доктор прописал.

– Все это? – засмеялась она, поднимая бокал в воздух. – Здесь как минимум двойная порция.

– Как минимум половину, – сказал я более осторожно. – Ты выглядишь взволнованной, и я знаю… что не самый приятный попутчик.

Майя моргнула, затем сделала еще один глоток вина.

– Ты так думаешь?

– Это… – я кашлянул в руку, позволяя шприцу выскользнуть на кончики моих пальцев. – Это не ты. Это я.

– Ладно, – сказала она медленно и поставила вино на подлокотник.

– Нет, – я ободряюще улыбнулся. – Еще пару глотков, и ты почувствуешь себя намного лучше.

Майя закатила глаза, но сделала большой глоток. Алкоголь хорошо сработает с пентоталом натрия. «Сыворотка правды» – без необходимости отдельного использования она использовалась в смесях с другими добавками и наркотиками, позволяя человеческому разуму быть открытым для любых предложений. Но каждый разум и тело были разными, что означало, что результат всегда отличался. Если у Майи были некие… секреты, которые она хранила, что-то, чем она хотела поделиться со мной, но не могла или отказывалась от этого, то это, скорее всего, выйдет наружу каким-либо образом в следующие полчаса. Если она скрывала темные воспоминания, те, что напугали ее, и я предложу выслушать ее, она с радостью мне расскажет.

Но было крайне важно хранить это в секрете, тем более, что ее отец явно все еще наблюдал за ней. Я сказал это себе, пока она пила вино. Но убедить монстра в правильности поступка всегда легко. Я оправдывал свои действия с того момента, как мы встретились.

Со дня после ее шестнадцатого дня рождения.