Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Ван Дайкен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 16

Даже у самого лучшего врача есть свое маленькое кладбище.

~ Расхожее выражение

Николай

Услышав звук шагов, я успокоил дыхание, отложил чертов скальпель и сфокусировался на том, что Майя будет в моем кабинете через считанные секунды, а я выгляжу так, словно напал на дикого кабана и проиграл.

– Николай?

– Сядь, – проинструктировал я, стягивая окровавленные перчатки с рук.

Наталья приняла решение закончить все против моей воли, что означало, что Жак придется убирать беспорядок, который я начал. Последнее, что мы хотели бы для Натальи, это смерть на улице или, Боже упаси, провести последние несколько недель под кайфом, рассказывая всем, что происходит в моем офисе. Это как раз то, что вывело бы Петрова из себя.

Майя села и скрестила руки.

– Все в порядке, док?

– Мило, – я стиснул зубы. – Никогда не называй меня «док».

– Франкенштейн?

– Давай обойдемся без прозвищ?

– Хорошо, придурок.

Я застонал.

– Мне нужно, чтобы ты нашла в расписании имя Натальи и поставила напротив него красный крестик. Распечатай документы, положи в сейф, потом удали эти файлы с компьютера. Можешь сделать это?

– Подожди, – волосы Майи, затянутые в «конский хвост», качнулись, когда она покачала головой. – Ты хочешь бумажный след? (Примеч.: Все мероприятия, проводимые на каждом этапе клинического испытания, записываются на бумаге в форме отчетов и писем. Все эти записи подшиваются в файлы как часть документации по исследованию, что позволит по окончании восстановить ход всего исследования. Эта документация называется «бумажный след»).

– Для безопасности. Для моих собственных целей, о которых тебе не обязательно знать. Удали файлы только после того, как распечатаешь то, что мне нужно.

– Хорошо…

– И, ради Бога, не читай ее файл.

– Но ты только что сказал распечатать его…

– Ты делаешь распечатку. И удаляешь файл, как только бумага выйдет из принтера. Нужно ли мне объяснять тебе это, как ребенку, или ты справишься с одним простым заданием? – я пытался сохранить голос спокойным. – После того, как удалишь файл, вытащи флешку. Я должен проверить, все ли удалено и не осталось ли на ней следов.

Глаза Майи наполнились слезами.

– Хорошо. Я сделаю это прямо сейчас.

– Когда закончишь, закрой все. Встретимся в вестибюле. И выключи свет.

– Мы закончили на сегодня?

– Да, – проворчал я. – На сегодня закончили.

Она вышла, закрыв за собой дверь. Черт. Я провел руками по волосам, затем пнул ногой по металлическому мусорному баку. Я не хотел ей грубить, но чем больше вопросов она задавала, тем больше я раздражался, а я не могу позволить себе показывать эмоции. Это вышло инстинктивно – чтобы защитить себя, защитить то, что я делаю, чтобы защитить ее. И если, будучи жестоким с ней, я достиг этого, что же, отлично.

Я пожал плечами и вытащил из кармана белого халата телефон.

Николай: Наталья будет на своем обычном месте.

Жак : Я позабочусь об этом.

Николай: Знаю, что позаботишься.

Я сунул телефон обратно в карман и направился в вестибюль.

Майя стояла передо мной.

Ее черное платье облегало каждый аппетитный изгиб. Я наслаждался зрелищем, потому что знал, что это все, что мне позволено.

Я мог лишь смотреть.

Но никогда не трогать.

Ее отец позаботился об этом.

Я и не заметил, что стиснул руки, пока не попытался положить одну ей на плечо. Заметив напряжение в пальцах, я слегка коснулся ее.

– Готова идти?

Она медленно повернулась, гневно прищурившись.

– Послушай сюда, – наманикюренный пальчик она направила прямо в центр моей груди. – Я поняла, что ты гениален, что у тебя есть деньги, что все в этом Богом забытом мире подавалось тебе на серебряном блюдечке, но это не дает тебе право обращаться со мной как с ребенком!

Я старался сдержать улыбку.

А также я должен был сдерживать себя от того, чтобы не схватить ее в свои объятия и не поцеловать эти гневно сомкнутые губы.

– Я перестану относиться к тебе как к ребенку, когда ты перестанешь вести себя как ребенок.

Если раньше я думал, что Майя была раздражена, то теперь она была разъярена. Ее глаза округлились, когда она слегка толкнула меня.

– Ты ублюдок!

Я поправил галстук.

– Я никогда и не обещал тебе быть кем-то еще. Теперь, если ты закончила ставить меня на место, я бы поужинал. У нас забронирован столик.

– Я не голодна.

– Лжешь, – я проверил время на своих «Ролекс». – Давай поужинаем, а потом будем сидеть и пререкаться хоть всю ночь.

На мгновение ее глаза широко распахнулись, а затем она отвернулась и обхватила себя руками.

– Как я и сказала, я не голодна.

Я подошел к ней сзади, почти касаясь грудью ее спины, и наклонился, чтобы губы оказались возле ее уха.

– Знаешь, могла бы просто сказать «спасибо» и прекратить возмущаться.

– Спасибо? – она содрогнулась, но не обернулась. – За что?

– За лучший хлеб, который ты когда-либо ела, и за достаточное количество вина, чтобы забыть то, каким придурком я был.

У Майи перехватило дыхание. Она повернулась, на ее лице читалось любопытство.

– Или можешь просто заставить меня заплатить за твое присутствие, ведь ты так уверена, что именно этим я занимаюсь в свободное время.

Она закатила глаза.

– Ладно, но я буду заказывать все, что захочу.

– Я и не ожидал от тебя меньшего.

Она хмыкнула и пошла к двери, а я последовал за ней и запер за собой дверь. Прозвучало оповещение о текстовом сообщении.

Я быстро просмотрел сообщение от Жак.

В нем было одно слово и прикрепленная фотография.

– Что-то не так? – спросила Майя.

Я выдал отрепетированную улыбку.

– Нет, нет, все в порядке.

Мои руки дрожали, когда я открыл дверцу автомобиля и вставил ключ в зажигание. Жак была там, делала то, что должен был делать я, – что годами совершала моя семья, в то время как я вел ужинать девушку, которая была под запретом.

Не потому, что я обязан ей.

И не потому, что я владел ею.

А потому, что я действительно хотел провести с ней время – чувство, которое я никогда не испытывал ранее.

Я почувствовал это в изменении ветра, когда вдавил педаль акселератора «Аудио», пытаясь успокоиться.

Она уже была мне небезразлична.

И она даже не догадывалась, насколько опасным это может быть – для нас обоих.

ГЛАВА 17

Под лежачий камень вода не течет.

~ Русская пословица

Майя

Он снова действовал раздраженно и по-сумасшедшему. Он был как главный герой романа «Джекилл и Хайд». (Примеч.: «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» – готический роман шотландского писателя Роберта Стивенсона. По жанру – переосмысление традиционной для романтизма и готического романа темы двойничества под углом зарождающейся научной фантастики, где зловещий двойник получает свободу действий благодаря раздвоению личности, вызываемому синтезированным героем повести новым наркотиком). Я пыталась заставить себя сложить все известные мне частички его личности воедино, но в реальности это больше походило на работы Пикассо. Мне было интересно, знала ли я когда-нибудь настоящего Николая? И стоило ли пытаться разобраться?

Что-то, что он увидел в телефоне, сделало его таким.

Или это была просто грусть, которую я заметила у него в глазах, пока мы ехали в тишине. Я пыталась не пялиться, правда, пыталась, но было сложно этого не делать. Когда Николай был задумчив или печален, он выбрасывал в атмосферу эту загадочную притягательность, и становилось практически невозможно сдержаться, чтобы не наклониться и не прошептать: «Расскажи мне свои секреты».

Он был грустным и встревоженным весь день – с тех пор, как исчез в своем секретном кабинете.

– Почему контракт? – наконец спросила я, когда тишина стала чрезмерно напряженной.

Я поняла, что когда он зол, как сейчас, то могу спросить его о том, о чем до смерти хотела узнать с тех пор, как моя судьба была решена.

– Давай не будем обсуждать работу.

– Это не работа, – настаивала я. – Это моя жизнь.

– Жизнь, которую я довольно любезно разрешаю тебе прожить в одном из моих пентхаусов, – его голос был суров. – И давай не будем забывать о компенсации.

Я сжала зубы.

– Видишь ли, Николай… Большинство людей хотят выбирать, где и как им жить, где работать. Я знаю, это странно, но все же…

Его лицо озарила улыбка.

– У тебя нет выбора.

– И почему это?

– Скажи, у тебя есть братья? Сестры?

– Я думала, что ты знаешь обо мне и моей семье все, если это возможно… У меня есть сестра. Она умерла, когда была маленькой, а в прошлом году мой брат, Пайк, был безжалостно убит одним итальянским ублюдком, который явно недооценивал желание русских отомстить.

– Хм, интересно.

Ладно, я попалась на его крючок.

– Что именно интересно?

Его губы на мгновение сжались в линию.

– Твоя версия истории.

– Есть и другие?

– Несколько, – он съехал в сторону Эверетт. – Зависит от того, с кем говоришь.

– Я хочу знать твою версию.

– Уверен, что хочешь.

– Зачем было поднимать эту тему, если все равно не собираешься мне ничего говорить? Это бессмысленно.

Он перестал хмуриться и улыбнулся.

– Ты дуешься.

– А это работает?

Он издал тихий смешок, который наэлектризовал пространство в машине, касаясь моих нервных окончаний, вызывая дрожь и холод в жилах.

– Может быть.

– Итак? – я стиснула руки, чтобы удержать себя и не потянуться к нему – это была бы очередная ужасная идея, учитывая, как часто этот человек отвергал и ругал меня.

– Твою младшую сестру мы обсудим в другой день, – его лицо побледнело. – Твой брат, Пайк, оказался в неправильном месте в неправильное время, и твой отец счел благоразумным устранить его до того, как итальянцы решат начать войну между двумя семьями.

– Итальянцы, – выплюнула я.

– Спасли твою задницу, – закончил он. – И они более лояльны, чем ты когда-либо сможешь понять.

– Моя сестра? – спросила я с надеждой в голосе. Я никогда ее не встречала, для меня она была незнакомкой, хоть и семьей. – Что насчет нее?

Он заколебался, а затем прошептал:

– Это… сложно.

– Она умерла, – это прозвучало так однозначно, когда я произнесла это вслух.

– Нет.

Мое сердце будто остановилось, а кровь застыла в жилах.

– Что значит «нет»?

– Нет, – сказал он снова. – Не умерла. По крайней мере, не в младенчестве, – он заколебался, словно оценивая, что сказать дальше, его голос надломился. – На данный момент, мы должны просто оставить эту тему.

– Почему?

– Потому что, – он закрыл глаза, продолжая вести машину, потом открыл их и сказал: – ее жизнь кардинально отличалась от твоей… Давай сначала поедим, а потом обсудим твою сестру.

– Так мой отец солгал?

Николай прошипел:

– А как ты думаешь? Он продал тебя такому ублюдку, как я, так что… – не договорив, он пожал плечами.

– Ты не ублюдок, – сказала я, защищая его, потом закрыла глаза в унижении. Ему не нужна была моя защита, так же, как и то, чтобы я чувствовала себя виноватой по отношению к нему.

– Мы на месте, – Николай медленно остановил машину, и я подняла взгляд. Мы были на пирсе Эверетт.

– Снова работа? – я приподняла брови.

– Еда, – он открыл дверь машины. – Я обещал тебе хлеб.

– Лучше бы ему быть хорошим, – проворчала я, открывая дверь и присоединяясь к нему снаружи.

Ресторан оказался маленьким. Двойные железные двери были украшены огромными дверными ручками в виде рыб, а надпись на двери гласила «Конфетти». Это сразу расслабило меня, потому что, ну серьезно, кто ведет человека на ужин в место под названием «Конфетти», а потом убивает его?

Вау, я действительно думала, что он серийный убийца? Я посмотрела на него уголком глаза. Хорошая внешность? Есть. Гениальность? Есть. Богатство? Есть. Возможная социопатия? Точно есть. Отлично. Я ужинала с Тэдом Банди. От этой мысли я вздрогнула. (Примеч. Тэодор (Тэд) Роберт Банди – американский серийный убийца, насильник, похититель людей и некрофил. Его жертвами становились молодые девушки и девочки. Точное число его жертв неизвестно. Незадолго до своей казни он признался в 30 убийствах в период между 1974 и 1978 годами, однако настоящее количество его жертв может быть гораздо больше).

– Холодно? – Николай снял пиджак и обернул его вокруг моих плеч, прежде чем я успела сказать «нет». И все мысли о Тэде Банди вылетели в окно. Пиджак пах так, будто весь день провисел в дорогом магазине только для того, чтобы Мистер Смертельная Сексуальность надел его на пару часов, а потом его опрыскали самым приятным пряным одеколоном, который мне приходилось вдыхать в своей жизни.

– Ты будешь нюхать мой пиджак или войдешь, Майя?

Жар прилил к моему лицу, и я выпустила лацкан пиджака.

– Прости, мне показалось, что тут… нитка вылезла.

Ну, вы знаете, на лацкане без единой пуговицы, тем более без ниток. Хорошо вышло.

– Ах, досадные нитки, – подразнил он, его голос был безразличен, но поза выдавала то, что он был удивлен.

Тэд Банди. Тэд Банди. Тэд Банди. Мне нужна дистанция, мне нужно думать о наихудшем, потому что, по некоторым причинам, каждое его действие привлекало меня, заставляло задаваться вопросом, к какому типу мужчин он принадлежал, и о моем месте в его жизни.

– Мистер Блазик, – администратором оказалась невысокая блондинка с ярко-красными губами. – У нас есть для вас столик, просто следуйте за мной.

– Спасибо, Карли.

Внезапно я почувствовала теплую руку на своей спине. Каждый кончик пальца, казалось, опалял мою кожу, делая меня гиперчувствительной к его присутствию и снова к тому, как замечательно он пах. Но через мгновение его рука покинула мое тело, и я почувствовала потерю, которую не имела никакого права ощущать. Николай выдвинул черный бархатный стул. Я села, а Карли положила белую салфетку мне на колени.

– Газированную или обычную? – она держала в руках две стеклянные бутылки воды.

– Э-э-э, – я нервно облизала губы и посмотрела на Николая.

– Обычную.

Неужели он так сильно влияет на меня, что я даже сама не могу решить, какую воду предпочитаю?

– На этом все, Карли.

Отвергнутая, она просто кивнула и ушла. Я нервно осмотрела ресторан. Он был абсолютно пуст.

– Ресторан закрыт? – прошептала я, не уверенная, почему шепчу, но почему-то мой голос казался слишком громким.

– Нет, – Николай потянулся за моим бокалом и перевернул его. Как по волшебству появился официант и наполнил наши бокалы вином.

– Итак… – я потянулась за вином, нуждаясь в нем больше, чем в еде. – Это выходит за пределы бизнеса?

– Нет.

Я уставилась на него.

– Попробуй отвечать более развернуто.

Николай наклонился вперед, огоньки свечей бросали красивые блики на его лицо. Черт, мужчина был красив. Просто и уверенно улыбнувшись, он ответил:

– Я владелец этого ресторана. Мне хотелось, чтобы сегодня он был пустым, так что он пуст.

– А я все ожидала, что ты щелкнешь пальцами и закончишь эту фразу злым смехом и чем-то наподобие… «И когда я захвачу власть, весь мир будет принадлежать мне».

Николай поперхнулся вином.

– Я сказала что-то не так?

Его улыбка вернулась в полную силу.

– А ты как думаешь?

– Ты редко улыбаешься, – выпалила я, прежде чем смогла остановить себя. Слова были сказаны, и не важно, как сильно мне хотелось их вернуть – это было невозможно. Я просто зачарованно наблюдала, как они медленно доходили до него, отчего его улыбка исчезла, а сам он застыл.

– Наверное, это не то, что ты должна замечать в своем работодателе, – он откинулся на спинку стула. – Сегодня был сложный день.

Тьма вернулась. Я попыталась ее осветить.

– Все работодатели закрывают ресторан, чтобы провести время наедине со своими любимыми подчиненными?

– Я говорил, что ты – моя любимица?

– Я сама себя назначила, – сказала я и ободряюще кивнула, сделав еще один глоток вина.

– Я заметил.

– Мистер Блазик, – мальчик-официант, который выглядел примерно на семнадцать лет, с эспаньолкой и темными волосами, принес другую бутылку вина и два новых бокала. – Для закусок.

Мой старый бокал он заменил на новый, а на моей тарелке оказался искусно сделанный коктейль из креветок.

Запах свежевыпеченного хлеба был невероятно притягательным. Целая буханка была помещена между нами.

Мой рот наполнялся слюной, в то время как аромат свежей сдобы заполнил ноздри.

– Начинай… – кивнул Николай, – прежде чем ты выставишь себя глупой и начнешь хлопать в ладоши или что-то в этом роде.

– Я не хлопаю перед тем, как начать есть.

– Большинство женщин так делает. Я думаю, что это последний рывок к сжиганию калорий, прежде чем употребить пищу с вопиющим количеством углеводов.

– Хах, – я потянулась за хлебом.

Николай схватил масло и отрезал большой кусок, затем взял мой хлеб и намазал его.

– Не забывай о лучшей части.

– Я должна была похлопать.

– Жизнь полна сожалений, – он улыбнулся. – Ешь свой хлеб, Майя.

– Ешь свой хлеб, Майя. Подпиши контракт, Майя. Не задавай вопросов, Майя. Вы властный, сэр, – я откусила огромный кусок хлеба и практически впала в экстаз.

– Полагаю, что сейчас ты меня простила? – он отрезал себе кусок и смотрел, как я ем. Не пугающе, но так, будто он никогда не видел, чтобы кто-нибудь наслаждался едой так, как это делаю я.

Что, вероятнее всего, правда.

Еда является жизнью. А жизнью нужно наслаждаться, правда? Как минимум, в этом мой отец знал толк. Едой нужно наслаждаться, смаковать ее.

– Что? – я проглотила последний кусок хлеба и потянулась за своим бокалом с белым вином. – Что забавного?

Он откинулся назад, и пряди его темных волос упали на лоб, как у рок-звезды.

– Думаю, что хочу так каждый вечер.

– Прости?

– Я добавлю это в контракт.

– О чем ты говоришь? – я потянулась за другим куском ароматного хлеба.

Он ухмыльнулся.

– Я хочу все твои ужины… И, возможно, завтраки тоже… Скажи, ты всегда ешь хлеб с такой самоотдачей?

– Ты всегда относишься к своим ассистентам с такой расточительностью?

– Нет, – опомнился он. – В этом меня нельзя обвинить.

– Нет, – я облизала губы, внезапно засмущавшись. – Это еда… Я люблю хорошую еду.

– И хорошую компанию?

Я наклонила голову.

– Хм-м, в хорошей компании с человеком, который никогда не позволяет мне задавать вопросы.

– Как насчет того, чтобы дать тебе поблажку? Спроси у меня все, что захочешь.

Я практически подавилась вином.

– Серьезно?

– Нет, я соврал, – он закатил глаза. – Да, Майя, у тебя есть шанс задать один вопрос… Выбирай осторожно.

– Черт, так я могу спросить тебя, являешься ли ты вампиром или серийным убийцей?

– Ты хитришь… – хмыкнул он. – Но так и быть, я отвечу. Нет, я не вампир. Не могу представить себя, посасывающим чью-то кровь… Я мог бы облизывать и посасывать кожу… но кровь? – он пожал плечами, а у меня практически случился сердечный приступ от представленной картинки, как он облизывает… что-либо.

– А что относительно серийного убийцы?

Он сделал паузу, а затем ответил:

– Жизнь слишком ценна, чтобы растрачивать ее просто так.

– Ладно… – я откинулась на спинку, пока вино делало свою работу, расслабляя меня. – Почему контракт?

– Я знал, что ты об этом спросишь.

– О, все ты прям знал?

– Слишком любопытен для твоего же блага, мисс Петрова.

– Спасибо, мистер Блазик.

Он с театрально закатил глаза, поднял руку, и хлеб с закусками немедленно были убраны со стола только для того, чтобы их заменили два салата «Цезарь».

– Контакт обеспечивает твою безопасность, о чем ты и так знаешь.

– Правильно, – я собиралась ударить его, если он не ответит мне нормально, без всяких уловок.

– Подумай об этом более внимательно… – его голос был едва громче шепота. – Если я что-то юридически заверяю, какой у меня есть способ выйти из этой ситуации?

– Хм… Со смертью контракт аннулируется?

– Получается, подписала контракт, чтобы защитить себя, а также меня. Мне нужна твоя абсолютная лояльность и подчинение. Контракт гарантирует, что если кто-то и захочет сделать тебе больно, то не сможет.

– А я каким-то образом нажила себе много врагов за свою короткую жизнь?

– Не ты, – сказал он загадочно.

– Так это из-за моего отца?

– Как и многое другое, – его голос стал немного печальным, возможно даже сожалеющим. – Грехи отцов…

– Да, хорошо, по-видимому, моего рождения было достаточно, чтобы оскорбить его, и чтобы он, в свою очередь, подарил мне эту милую романтическую историю, – я подняла бокал в воздух. – Твое здоровье.

– Интернет, – Николай прочистил горло, – плазма и новый компьютер уже ждут тебя в квартире.

Мой рот приоткрылся от шока.

– Ты лжешь.

– Я не лгу.

– Я люблю тебя.

У него перехватило дыхание, а затем его улыбка испарилась.

– Вау, все, что потребовалось, чтобы заполучить твою любовь, это немного технологий… Кажется, это было слишком просто.

– Ты забыл про хлеб.

Он встретился со мной взглядом.

– Майя, я надеюсь, что когда-нибудь ты увидишь, что… все, что я делаю, я делаю для тебя… Для твоей безопасности. Храню свои секреты, чтобы защитить тебя от них. Главная причина контракта не то, чтобы защитить тебя от твоего отца. А чтобы защитить тебя от величайшей угрозы, – он закрыл глаза, а потом открыл их и посмотрел в сторону. – От меня.