Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Ван Дайкен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 26

Будь в мире с людьми и воюй со своими грехами.

~ Лев Толстой

Николай

Жак: Почему, черт возьми, ты в Чикаго? Что ты там забыл. У тебя есть работа, которою надо выполнять.

Николай: Это было важно. Как там... бизнес?

Жак: С бизнесом не очень хорошо. Несколько женщин останавливались около клиники, только чтобы увидеть, что ее двери закрыты впервые за пять лет. Я отослала их и сказала, что ты примешь их, как только вернешься.

Я облегченно выдохнул.

Николай: Спасибо тебе.

Жак: Если бы только твой дедушка видел тебя сейчас…

Николай: Не впутывай его сюда.

Жак: Это из-за него ты имеешь все, что имеешь!

Николай: Нужно бежать. Спасибо тебе, Жак.

Она не ответила. Я и не ожидал от нее этого. Впервые за долгое время мне пришлось закрыть свой офис. Я пытался сохранить выражение безразличия на лице, хоть мои внутренности скрутило настолько, что я испытывал желание закричать. Казалось, чем больше я хотел помочь, тем глубже рыл яму. Я глянул на Майю уголком глаза. Спина прямая, словно кол проглотила, взгляд прикован к Никсону, главе семьи Абандонато, который провез нас через железные ворота его дома и теперь мы были на его земле. Впервые я вздохнул с облегчением, и это чувствовалось так, будто я не делал этого годами. Я думал о том, чтобы оставить Майю с единственными людьми, которые действительно могли бы заставить ее исчезнуть. Которые могли бы защитить ее от ее же отца. Которые могли бы мне помочь фальсифицировать ее смерть. У этой идеи были плюсы.

И, возможно, если бы я был менее эгоистичным человеком, то воплотил бы ее, полностью лишив Майю воспоминаний обо мне и ее прошлой жизни, но я всегда задумывался, были ли ощущения моих губ на ее губах настолько сильными, чтобы остаться среди тех воспоминаний, которые мне не удалось бы искоренить.

Никсон остановился на парковке и выключил двигатель. Я отстегнул ремень безопасности и знаком показал Майе следовать за нами в огромный дом. Это был кирпичный двухэтажный особняк, который принадлежал его семье более пятидесяти лет. За это время все было настолько модернизировано, что ты буквально не мог воспользоваться уборной без того, чтобы за твоей задницей не велась съемка.

Майя крепко сжимала мою руку в своей, когда мы шли в молчании к входной двери. Двое мужчин с наушниками в ушах стояли с каждой стороны.

Я ухмыльнулся, кивнув головой в их направлении.

– Охрана увеличена в честь моего приезда?

Никсон закатил глаза.

– Моя жена беременна, так что пятьдесят на пятьдесят.

– Спасибо, – я самодовольно усмехнулся двум мужчинам, провоцируя их начать драку, которую смог бы закончить; немногое могло меня остановить. Моей специальностью был скорее эмоциональный терроризм, но мой отец, пока был жив, продолжал настаивать, чтобы я научился драться.

В ту минуту, когда ступили в дом, мы услышали вопль.

– Сукин сын! – взвизгнула женщина. – Ты когда-нибудь одет?

Глаза Майи округлились, когда Чейз, профессиональный наемный убийца, нагнулся над плитой и поднес деревянную ложку ко рту.

– Проклятье, этот соус хорош.

– Чейз Уинтер! – проорала Мил. – У нас гости!

– Я делаю соус, детка, я говорил тебе не кричать, когда я делаю соус! – крикнул он столь же громко, как и она, хотя в те краткие мгновения, которые я проводил с любыми из этих семей, я заметил, что они просто так общаются. Громко. И часто.

– Чейз! – Мил закатила глаза. – Разве ты не видишь, что у нас гости?

– Русские, – Феникс, босс Николаси, кивнул в моем направлении, – скорее не гости, а больше…

– ...неизбежное зло, – высказалась Майя.

Чейз медленно обернулся, остановив взгляд на Майе и на том, как она держалась за меня.

– Вы, – указал он ложкой, покрытой соусом. – Вы можете остаться на ужин.

– Чейз высказался, – Фрэнк, босс семьи Альферо, прошел мимо нас и сел во главе стола, начав наливать себе внушительное количество вина. – Николай... – он прочистил горло, – как бизнес?

Все разговоры стихли.

Слаженно, но быстро, я достал пистолет из-за пояса брюк, толкая его по столу, отпустил Майю и положил руки на стол.

– С бизнесом все отлично, чтобы испортить его, убив меня... Удивлен, что ты не спросил меня раньше.

– Воспринимай это как оливковую ветвь, – сказал Никсон из-за моей спины, руками он начал похлопывать меня по груди, затем по рукам и ногам. Когда он закончил, все взгляды обратились к Майе.

– Что? – прошептала она. – Вы не думаете…

– Я сделаю это, – Мил выступила вперед. – Несмотря на то, что все парни счастливы в браке, я бы не стала доверять им, особенно своему мужу.

– Черт, Мил, ты же знаешь, что я не такой.

– Ты капаешь соусом на пол, Чейз! – она щелкнула пальцами, в то время как он послал ей воздушный поцелуй, продолжая размешивать соус в кастрюле. Все было наполнено жизнью, несмотря на то, что, куда ни глянь, везде была смерть. Майя не имела никакого понятия, что мы делаем именно это – обхаживаем смерть, просто ужиная с этими людьми, но мы это делали. И я не был настолько глуп, чтобы не понимать, что любое неправильное движение может закончиться нашей смертью.

В этом итальянцы были хороши: обезоруживая ситуацию, заставляли тебя думать, что ты находишься на простом семейном ужине, когда в реальности каждый из них держал тебя на мушке, ожидая неверного движения, как оправдание того, чтобы причинить телесные повреждения. Это был их способ. Настолько противоположный тому, как обычно действовал я, что ситуация казалось жуткой.

– Чисто, – Мил встала и затем направилась ко мне. – Хорошая работа, Николай, у нее отличная задница.

Майя покраснела.

Я улыбнулся, с огромным трудом сдерживая смех. Я всегда любил Мил. Она во многом напоминала мне Энди.

Одна лишь мысль об Энди вызвала уже знакомую боль, которая распространилась из центра моей груди к конечностям. И, как черной тучей, комнату вдруг накрыла напряженная тишина.

– Она умерла достойно, – сказал Фрэнк через пару секунд, взмахнув бокалом вина. – Она умерла храбро.

– Она страдала? – спросила Майя голосом едва громче шепота.

– Нет, – голубые глаза Фрэнка наполнились слезами. – Если бы она испытывала боль, Серджио бы об этом позаботился.

Я хотел бы злиться на то, что Серджио предложил убить Энди, но знал... в его разуме, в сознании мафии, это была бы достойная смерть.

– Хотела бы я познакомиться с ней раньше, – сказала Майя слабым голосом.

Я не был уверен, способен ли я эмоционально на что-то большее, чем обнять ее, тем более перед людьми, которые полгода назад были моими заклятыми врагами.

Мил заговорила первой:

– Она всегда будет с нами... Серджио говорит, что видит ее в дожде, упрямо бьющем в лицо, пока не остается выбора, кроме как поднять подбородок к небу, – ее глаза наполнились слезами. – Но, в то же время, он видит ее в бейсбольной бите, так что, может, он просто помешался.

– Я встречусь с ним? – спросила Майя.

Феникс обменялся со мной выразительным взглядом, прежде чем глянул на Майю. Мой живот сжался от беспокойства. Мы с Фениксом страдали от общей боли. Единственное, по его лицу было слишком легко прочитать эмоции, он казался не только обеспокоенным, но и уставшим.

– Будет намного лучше, если ты встретишься с ним на похоронах, сразу перед твоим отъездом.

Майя не надавила на него, как я ожидал от нее.

– Присядете? – Фрэнк указал на пустые стулья. – Чейз приготовил еду, которой хватит на всех.

Я задумался, понимает ли Майя важность того, чтобы делить хлеб со своим врагом – или значение этого.

Когда паста была подана, все начали есть, все, кроме Текса. Я должен был знать, что каппо будет сомневаться на мой счет. Он был, по сути, крестным отцом. Молодым, таким молодым, что я мог бы рассмеяться над его стремительным продвижением. Но это был не спектакль, он был Камписи. Он хладнокровно убил своего отца, пустив ему меж глаз две пули, на всякий случай. Он был безжалостным, бессердечным и, по слухам, совершенно лишен рассудка. Когда-то я задавался вопросом, были ли мы связаны, потому что про меня говорили то же самое.

– Камписи, – сорвался я, – продолжишь смотреть на нее вот так, и я заставлю тебя кудахтать, как курица, каждый раз, когда кто-то щелкнет пальцами.

Никсон хихикнул с полным ртом хлеба, в то время Текс прищурил глаза до крошечных щелочек.

– Сделаешь это, и я достану твои кишки через задницу.

– Прекрасно, – произнес мелодичный женский голос со стороны кухни, когда она прошла в комнату с еще двумя женщинами. – Кишки. Серьезно?

Мо Абандонато, жена Текса, села на стул рядом с ним, за ней следовали жена Феникса, Би, и жена Никсона, Трейс. Они представились Майе. Текс прикусил губу и потянулся к руке Мо, пока она что-то шептала ему на ухо.

– Кудахтать, как курица? – спросила Майя на выдохе. – Что это значит?

– Это значит, – вмешался Чейз с другой стороны от Майи, – что он чертов гипнотизер, помимо прочего. Слышал, что в прошлом году он заставил одного из людей Петрова добровольно войти в бушующий пожар. Тот сгорел заживо.

Я тяжело вздохнул, сжав зубы в ярости, когда Майя напряглась рядом со мной. Конечно, она напряглась, это не был блестящий отзыв о моей человечности.

– Итак, как вы двое познакомились? – Чейз сменил тему. Это была бы долгожданная смена направления беседы, за исключением того, что эта история явно не подходила для застольных разговоров. Я вздохнул. Опять же, как и разговор о кишках, доставаемых из задницы.

– Я работаю на него, – сказала Майя ровным голосом.

Фрэнк подавился вином и начал хлопать себя по груди. Черт. Я точно знал, о чем подумал Фрэнк.

– Сотрудник, – сказал я громко. – Не пациент.

– Таков твой бизнес, – ответил Фрэнк.

Я выдохнул, и паста опустилась в желудок, подобно кирпичу.

– Она работает над кандидатской диссертацией по распространению заболеваний, передающихся половым путем. В течение дня она проводит исследования для меня. Ночью…

– Скажи, – Чейз мрачно усмехнулся, – что же ты делаешь для доброго доктора по ночам?

Майя не пропустила удар.

– Ты имеешь в виду до обнаженного осмотра или после того, как я пересплю с ним в костюме медсестры?

Его глаза округлились.

Мил захохотала.

– Ты заслужил это.

– О, – нахмурился он. – Ты шутишь?

Я улыбнулся.

– Думаю, если бы она говорила серьезно, это было бы намного лучше, чем простой трах на экзаменационном столе, а ты?

Чейз прищурился.

Уголком глаза я заметил, как Фрэнк проверил часы.

– Время пришло, – он встал, боссы направились за ним, в то время как супруги остались сидеть.

– Идешь? – спросил Феникс.

– Да, – я встал, взяв Майю за руку и оставляя поцелуй на костяшках ее пальцев. – Ты будешь в безопасности. Я обещаю.

В ее глазах я увидел панику, и это не облегчало ситуацию.

– Куда ты идешь?

– Не беспокойся, – Би подмигнула Майе. – Мы просто посмотрим фильмы и поедим вредной еды... Парни будут в порядке.

Майя не привыкла к этой стороне мафии.

– Я вернусь, – сказал я, пожав плечами, забрал свой пистолет у Чейза и последовал за мужчинами.

ГЛАВА 27

Не стыдно не знать, стыдно – не выяснить.

~ Русская пословица

Майя

Мне нужно было знать ответы.

Но я не была уверена, были ли жены столь же опасны, как их мужья. От моего внимания не ускользнуло и то, что Мо отрезала кусочки яблока кинжалом, или то, что Би спрятала пистолет под диванной подушкой, а затем подмигнула. Трейс казалась наиболее нормальной. Пока не расплакалась над рекламой бандажа.

– Первый триместр, – сказала Би, не глядя на меня. – У нее сейчас гормоны бушуют.

– На каком ты сроке? – поинтересовалась я, стараясь не смотреть на ее округлившийся живот. – Если ты не возражаешь, что я спрашиваю.

– Двадцать две недели, – вздохнула Би. – По крайней мере, меня больше не тошнит по утрам. Все, чего мне хочется, это чипсы. Много-много чипсов с дополнительным сыром и солью. Ты знаешь эти бассейны с шариками на детских площадках? – я согласно кивнула. – Если бы я могла заменить их на «Читос», затем просто нырнуть туда и сделать маленького Чито-ангела, моя жизнь была бы полноценной.

– Люблю ее «Читос», – Мо усмехнулась, затем предложила мне ломтик яблока, который пришлось снимать с острия ножа. Я старалась удержать свои пальцы от дрожи. Кем были эти люди? Словно я шагнула в альтернативную Вселенную. Я понимала, почему мы находимся здесь. Очевидно, что Николай был близок с моей сестрой. Но насколько близок? Я нервничала, это вытягивало из меня все соки, и я захрустела суставами пальцев.

– Ты в порядке? – спросила Мо, быстро посмотрев вниз на мои руки и нахмурившись.

– Да, – я перестала хрустеть суставами и тряхнула головой. – Просто сегодня был очень длинный и запутанный день.

– Добро пожаловать в мафию, – проговорила Трейс с дивана, где она сидела, обнимая подушку.

– Мой отец – Петров, – я чувствовала, что мне нужно было прояснить ситуацию, я имею в виду, они, вероятно, все знали это благодаря Энди, но все же.

– Петров не твой отец, – сказала Мо скучающим тоном. – Он мог вырастить тебя, но он не твой отец.

Меня удивило то, что Мо знала о моем происхождении больше, чем я. И снова я, казалось, была единственной неосведомленной и не имела никакого понятия, почему незнакомые люди знали биографию моей семьи, когда я даже не знала, кто мой настоящий отец.

Я подавила всхлип.

– Две недели назад… он был… более-менее нормальным.

– Большинство монстров надевают маску до тех пор, пока не перестают в этом нуждаться, – Мо посмотрела на меня извиняющимся взглядом. – Мне жаль это говорить, но это правда.

Я кивнула.

– Куда ушли мужчины?

Девушки молчали.

– Почему бы нам просто не посмотреть фильм? – Би прибавила звук.

– Пожалуйста? – я отчаянно пыталась узнать. – С Николаем все будет в порядке?

– Хах, – Би засмеялась, затем мгновенно собралась. – Ты действительно так мало знаешь о мужчине, который смотрел на тебя так, будто ты небо и звезды.

Тепло прилило к моим щекам.

– Он... не смотрел на меня так.

– Смотрел! – в унисон сказали все три девушки.

– С ним все будет более, чем в порядке… – ответила Би на мой вопрос. – Он – Николай Блазик, один из самых страшных ублюдков, когда-либо работавших на русскую мафию. Мало того, что он печально известен отсутствием совести, но также способен заставить любого поверить во что угодно простым щелчком пальцев.

– Что ты имеешь в виду?

– Он менталист, – уточнила Би, – гипнотизер… исключительный промыватель мозгов… Уверена, что мои деньги уже у него… Он отличный манипулятор. Чейз не шутил насчет прыжка в огонь. Я не говорю, что это будет честный бой – пятеро против одного – я говорю, что они даже не мечтают причинить ему боль, когда его присутствие на нашей стороне намного лучше того, что он может сделать, если придет за нами.

– Но как это связано с Энди?

– Он хоть что-нибудь тебе рассказал? – спросила Трейс взволнованным голосом, затем зевнула, прикрывая рот ладонью. – Николай встречается с боссами как минимум раз в месяц. Твой... босс, – я не упустила из виду то, как она показала в воздухе воображаемые кавычки, – играет по обе стороны… Он притворяется, что все еще работает на твоего отца, но при этом снабжает нас информацией. Он даже пьет вино вместо водки. Чейз убежден, что он превращается в итальянца.

– Кто-нибудь, вручите ему флаг, – пошутила Би.

– Но… – у меня внезапно возникло чувство удушья, сдавливающее горло, – это невозможно… он... не работал на мафию в течение многих лет, сейчас он действительно работает целыми днями, а потом управляет легальным бизнесом.

Мое оправдание было встречено приподнятыми бровями.

– Ладно, наполовину легальным бизнесом... Он не... Я имею в виду, он пытается защитить меня от моего отца.

– Правильно, – прошептала Трейс. – Но кто защитит тебя от Николая?

У меня не было ответа.

Как много раз Николай говорил мне то же самое?

Я начинала думать, что деловое предложение, которое он мне сделал, было прикрытием, путем к достижению чего-то большего. Он мог нанять любого для помощи с исследованиями – многие стажеры были бы в восторге, занимая мое рабочее место – и работали бы за десять долларов в час с доброжелательными улыбками на лицах. То же самое с ночной работой. Даже Жак повторяла это много раз. И все же, почему я? Почему он заключил сделку именно со мной? Зачем рисковал, хотя мог многое проиграть моему отцу? И итальянцам? Почему я, черт возьми, стоила таких потерь?

– Я, хм, – я резко встала. – У меня разболелась голова, я могу где-нибудь прилечь?

– Конечно, – Би вытянула руку над головой. – Комната для вас двоих уже подготовлена.

Комната. Одна.

– Она в конце коридора, направо. Ваши сумки должны быть уже распакованы.

Кто-то рылся в моих вещах?

– Доброй ночи, Майя, – прошептала Би. – И помни, по крайней мере, здесь, сейчас... ты в безопасности.

– А завтра? – я не могла не спросить.

– А завтра будет новый день, – сказала она, не глядя мне в глаза.

ГЛАВА 28

Еще одно тело было найдено рядом с рынком «Пайк Маркет». Вскрытие будет произведено на выходных, тогда и узнаем, является ли Убийца с Пирса подозреваемым.

~ «Сиэтл Трибьюн»

Николай

– Ловко, – сказал я, как только мы с Фрэнком остались одни в салоне внедорожника. – Не могли бы вы хотя бы придумать какую-нибудь незначительную ложь?

– И сказать ей, что мы идем за мороженым? – засмеялся Фрэнк. – Нет. Кроме того, я не лгу так легко. Я считаю, что Бог создал малое количество людей, которые мыслят, как я. Нет, я сохраню свою ложь до тех пор, пока у меня не останется выбора, кроме как солгать.

Остальные боссы предоставили право везти меня самому старшему из пяти, философу, который сейчас гнал быстрее всех остальных вместе взятых.

– В дом Серджио проникали дважды, пока Энди оставалась с ним. Нам нужно знать, как они получили пароли, и планирует ли Петров предпринимать еще попытки.

Я глубоко вдохнул и размял шею.

– Я могу сделать это с завязанными глазами.

– Я хорошо осведомлен о твоих навыках, – сказал Фрэнк строгим голосом. – Просто сделай это быстро, я положил глаз на «Каберне» 1955 года.

– Итальянцы и их вино.

– Русские и их водка.

– Туше́.

Фрэнк заехал на затемненную парковку. Два фонаря мерцали на пустынной улице: один над металлической дверью, другой над складом.

– Выглядит привлекательно, – сказал я глухим голосом.

– Он со звукоизоляцией, – сказал Фрэнк, а затем выключил двигатель. – Никто не услышит крики.

– Снимаю шляпу перед архитектором.

Никсон уже открывал дверь, ведущую на склад, когда мы с Фрэнком вылезли из машины. Остальные боссы следовали за нами в тишине, и единственным звуком были наши шаги по пыльному бетонному полу. Мы остановились перед второй дверью, тоже металлической, но совершенно новой. Никсон набрал код, и дверь с тихим звуком открылась.

Не было ничего успокаивающего в стерильной и пустой комнате. Единственная лампочка освещала человека, сидящего на металлическом стуле, его руки были крепко связаны за спиной, рот заткнут кляпом. Кровь запеклась на его щеках. В то мгновение, когда он увидел меня, он начал выкрикивать проклятья через кляп, раскачивая свой стул вперед и назад.

– Хм-м, – Текс постучал по подбородку, – я бы сказал, что он в бешенстве от того, что ты перешел на темную сторону.

– Забавно, – задумался я. – Я думал, что покинул ее.

– Вынуть кляп или оставить? – спросил Текс, предлагая больше помощи, чем я ожидал.

Мил, Фрэнк и Чейз стояли рядом с дверью, у каждого рука была опущена на оружие, они наблюдали, ожидали.

– Нам нужна информация, следовательно, нужно ее вытянуть из него. Просто ожидайте много плевков и рычания, пока я его не успокоил.

– Суки! – Борис заскрежетал зубами, а затем плюнул мне в ноги. – Суки! – он продолжал повторять это слово снова и снова, что было весьма скучно. Русский предатель. Кто бы говорил. После того, как он узнал от Петрова столько информации, сколько смог, он начал продавать ее ФБР, в результате произошло несколько неудобных для Петрова арестов в нескольких его портах в Сан-Франциско. Борис был счастливчиком, что итальянцы поймали его раньше, чем Петров поджег его и заставил еще живого спрыгнуть с крыши. Он состоял в преуспевающем отряде головорезов, где был не просто рабочей силой Петрова, а одним из его самых доверенных лиц, возглавляя собственную банду преступников в Соединенных Штатах.

Продавая секреты, доверия не получишь.

– Борис, – я спокойно позвал его по имени. – Ты меня помнишь?

– Ты! – у него был сильный акцент. – Доктор! Петров убьет тебя за это!

– Что заставляет тебя думать... что не он отправил меня для устранения некоторых… затруднений?

Борис, казалось, обрабатывал эту информацию, его кожа еще больше побледнела. Скорее мир бы рухнул, прежде чем русские и итальянцы объединили бы свои силы, но ему не обязательно об этом знать. Мне просто нужно было посеять зерно сомнения, дабы успокоить его достаточно, чтобы я смог им манипулировать.

– Но… – Борис перевел взгляд на боссов за моей спиной. – Он бы скорее сел в тюрьму.

– Возможно, – я пожал плечами и закатал рукава рубашки, затем спокойно вдохнул и выдохнул, преувеличивая свои жесты настолько, чтобы Борис подражал мне, не задумываясь. Всегда было легко манипулировать теми, кто слаб умом, а разум Бориса был подобен пластилину. Так легко проникнуть в глубины его сознания. С другой стороны, это касается любого из головорезов Петрова. Потому что каждый из них был под контролем… Под моим контролем. И это еще одна причина, по которой Петров решил сохранить мне жизнь – у него осталось пятьдесят солдат, которых он тестировал и изменял посредством промывания мозгов, позволяя мне проверять на них свои теории до тех пор, пока я не овладел ими. И я мог обратить тех же самых мужчин против него, лишь щелкнув пальцами. Лишь пожелав этого.

– Борис… – я наклонил голову, и наши взгляды встретились. – На что ты надеялся?

Он начал извиваться на сиденье. Они всегда так делали, когда с ними устанавливали зрительный контакт.

– Спокойствие, – едва успел прошептать я, пока он не моргнул, после чего медленно закрыл глаза, словно не мог удержать их открытыми. – Ах, вот так-то лучше. Чувствуешь себя лучше, Борис?

– Какое, к черту, колдовство он только что сделал? – услышал я бормотание Чейза позади себя.

– Это слово русские используют для успокоения, – объяснил Фрэнк, удивляя меня своим знанием языка. – Вероятно, это один из его триггеров.

– Борис, – я слегка ударил его по голове. – Никакого сна, Борис. Я разрешу тебе поспать, когда ты ответишь на вопросы.

– Я устал, – ответил он.

– Конечно, ты устал! – я громко рассмеялся. – Ты не спал семь дней подряд!

– Я не спал? – он потряс головой. – Тогда понятно, почему я такой уставший.

– И голодный. Ты днями жаловался на количество еды... Но самое худшее… это жажда, не так ли?

Мгновенно он захрипел, как будто у него во рту пересохло.

– По ощущениям во рту, как наждачная бумага.

– И так будет до тех пор, пока ты не дашь ответы, которые мне нужны. Не те, которые я хочу услышать, а правду, ты понимаешь, Борис?

Он кивнул, или это должно было быть кивком – когда он опустил голову, подбородок коснулся груди.

– Да, Ник.

– Серджио Абандонато. Ты пробирался в его дом... дважды. Как?

– Когда я получу воду?

– Один ответ, тогда мы сможем обсудить воду.

– Энди, – он снова низко опустил голову.

Я похлопал его по правой щеке.

– Не засыпай и объясни. Энди помогала тебе?

– Нет, – он начал кричать. – Хочу пить, Ник, дай мне воды!

– Борис, – мой тон был спокойным. – Вода, – я щелкнул пальцами. – Хорошая работа, Борис. Ты получил свою воду, теперь расскажи мне о том, как ты пробрался в дом Серджио.

– Прослушивающее устройство было пришито к чемодану Энди, камера располагалась рядом с ручкой. Это был подарок от ее приемного отца, его привезли и оставили у входа на кухню, – Борис глубоко вздохнул. – Это была удача.

– А во второй раз? – потребовал я.

– Глупость! – воскликнул Борис. – Он не включил сигнализацию. Итальянец думал, что включил, но это было не так. Сигнализация не сработала, когда должна была. Наш план состоял в том, чтобы отключить сигнализацию и схватить его. Мы знали, что у нас есть несколько секунд, чтобы разоружить оставшихся пять человек охраны. Почти всю охрану он послал с ней.

Я вздохнул.

– Ты хорошо поработал, Борис.

– Спасибо за воду.

– Всегда пожалуйста, Борис. Последний вопрос, и я дам тебе поспать.

– Я так устал, Ник.

– Я знаю, Борис, я знаю, – я наклонился и прошептал ему в ухо: – Петров закончил с итальянцами?

– Пока что да, – ответил Борис быстро. – Он зализывает раны... Его дочь нуждается в помощи.

– Дочь?

– Майя, – Борис усмехнулся. – Он собирается ее убить.

– Спасибо тебе, Борис, – я достал нож из кармана и разрезал им веревку, обмотанную вокруг его рук, затем отдал его ему. – Спасибо тебе за помощь.

– Теперь мне можно поспать?

– Конечно, Борис, – я сделал шаг назад. – Ты никогда больше не проснешься.

– Спасибо! – слезы потекли по его лицу. – О, спасибо.

Еще шаг назад.

– Перережь себе горло.

Прежде чем люди позади меня смогли что-либо сказать, Борис провел острием ножа поперек своего горла, затем замертво упал в лужу крови.

– Мы могли бы пристрелить его, – предложил Текс.

– Я не мог допустить, чтобы кровь русского была на руках итальянца.

Артерии Бориса продолжали выпускать кровь... Я равнодушно наблюдал за этим, пока он икал, борясь за свой последний вздох. Смерть, по моему опыту, всегда должна быть быстрой. Со вздохом я подошел к нему, поднял нож с пола и перерезал остатки сонной артерии за его левым ухом. Кровь потекла быстрее, бульканье прекратилось, и он поник, когда последние остатки жизни покинули его.

– Должен признать, – сказал один из мужчин – не оборачиваясь, я не мог понять, кто именно, – что есть что-то расчетливое в том, чтобы знать, какую точно артерию надо перерезать. Знаешь еще какие-нибудь трюки?

Я обернулся и увидел Чейза, он смотрел на меня с ухмылкой на лице.

– Достаточно, – я встал, вытирая нож о брюки, делая мысленно заметку сжечь штаны позже. – Но на то, чтобы обучить тебя, понадобилась бы целая жизнь, а я не рассчитываю на то, что ты проживешь долго.

– Он тебя сделал, – Никсон фыркнул, смеясь, а затем оттолкнулся от стены. – Спасибо тебе, Николай, мы обязаны тебе.

– Нет, – я проглотил ком эмоций в горле, вызванных не свежей кровью на руках – кровь на моих руках всегда была свежей – а тем, что я никогда не смогу возместить им все, что они сделали для Энди, – я полагаю, что все еще обязан вам.

– В таком случае, – Фрэнк достал свои ключи, – ты можешь купить нам ящик вина.

– Всегда с вином, – я тряхнул головой.

– Для Фрэнка вино – это и мирная жертва, и жизненная необходимость. Я бы купил его, – Чейз похлопал меня по спине.

Как только мы вышли, в комнату зашли несколько мужчин, и я представил себе, что это команда по зачистке. Они спокойно поговорили с Тексом и Никсоном, затем обошли стороной Феникса и прошли позади нас вглубь комнаты. Очевидно, все еще были волнения между семьями, если они настолько не признавали Феникса. Он вступил в должность босса Николаси, хотя и не являлся им по крови, а кровь для итальянцев значила все.

По пути назад Фрэнк молчал. Когда машина остановилась, я потянулся к ручке двери, но Фрэнк положил свою ладонь на мою руку.

– Ты будешь говорить. На похоронах.

– Я планировал это, – но также и боялся этого.

– Хорошо, – Фрэнк отпустил мою руку. – Спасибо тебе.

– Как он?.. – спросил я. – На самом деле.

Фрэнк усмехнулся.

– Предложи все, что хочешь... свою силу по промыванию мозгов, пообещай помочь забыть ее – он все равно ответит отказом. Почему бы ему захотеть забыть светлейшую часть его существования?

– Да, действительно, – я сжал губы. – Но предложение все равно останется в силе, это меньшее, что я могу сделать... Если боль станет невыносимой.

– Боль всегда будет невыносимой, – прошептал Фрэнк. – Жизнь полна боли точно так же, как полна сожаления. Именно так мы реагируем на боль в тот самый момент, который определяет, к какому типу людей мы относимся. Когда ты перестаешь чувствовать боль, когда перестаешь хотеть этого, тогда теряешь свою человечность.

Его слова преследовали меня в течение всего вечера, пока мы распивали несколько бутылок вина. Прошло много лет с того момента, как я позволял себе потерять контроль и выпить больше, чем организм мог выдержать. Но итальянцы и их шумная компания каким-то образом заставили меня почувствовать себя членом семьи, которой у меня никогда не было.

У меня была Жак.

Но можно ли считать ее семьей сейчас?

Мы оба испачканы в крови.

Кровь разрушила всю мою семью.

Я наполовину зашел, наполовину ввалился в спальню, которую Никсон выделил мне, скинул ботинки, стянул штаны, а затем снял рубашку через голову. Полностью обнаженный, я потянул одеяло на себя и был потрясен видом спящей Майи.

Я упивался им.

От пальцев ног до губ. И практически получил сердечный приступ, когда она открыла глаза и позвала меня по имени.

– Да? – ответил я.

– Ты обнаженный.

– Ты в моей кровати.

– Неужели я тоже должна была быть голой?

Я заскрипел зубами. Черт, да. Голой. Я мог бы сделать многое с ее обнаженным, извивающимся телом, я мог бы сделать так много всего, что она, скорее всего, вспомнит.

С мягким вздохом она повернулась на бок, ее взгляд открыто блуждал по моему телу, я почувствовал, как она остановилась на нем, почувствовал жар желания, когда она облизала губы.

– Майя, – сказал я тихо. – Мы не можем.

– Хорошо, – она потянулась ко мне.

Я попытался аккуратно оттолкнуть ее, но не контролировал свои движения, так что она смогла схватить мою руку и потянуть меня в кровать. Я оказался поверх нее. Я хотел сделать намного больше, чем просто оказаться сверху.

– Это чувствуется…

– Правильно? – предположил я.

– Нет, – она нахмурилась, – знакомо.