Текст книги "Дневные (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Было просто беспокойство. И расчет.
Он ждал секунду, а потом резко хлопнул ладонями.
– Ну? – потребовал он. – Я вампир, глупая женщина. Пригласи меня! Нас разыскивают!
Казалось, она не считала это хорошей идеей, но отстранилась и сказала:
– Пожалуйста, входите.
Он промчался внутрь, таща за собой Клэр, и Дженна закрыла за ними дверь.
Клэр уже почти отдышалась, как вдруг Миранда появилась из воздуха, бросаясь на нее, и ее твердое тело врезалось в Клэр, она обняла её.
– Вы сделали это! – сказала она. – Я не знала, получится ли. Мне так жаль, что мы оставили вас там. Мне очень жаль, но я боялась надолго оставить Дженну...
– Все в порядке, – сказала Клэр. Она все еще хватала ртом воздух и чувствовала себя потной и отвратительной, но было что-то успокаивающее в наблюдении за Мирандой. Девушка отступила, и Дженна обняла её; это было так по-матерински, хорошая атмосфера для ясновидящей призрачной девочки. Дженна с самого начала защищала Миранду, и казалось, что они сблизились – это то, чего Миранда отчаянно желала, так как её семья отказалась от неё. В конце концов, в Морганвилле произошло что-то хорошее, для разнообразия: два грустных человека нашли друг друга и сделали друг друга лучше.
Шейн стоял в дверях, терпеливо ожидая, когда она его заметит. Она знала это выражение – или его отсутствие – на лице. Оно относилось к ситуациям, когда был вовлечен Мирнин, и Шейн очень старался не устраивать ревностное шоу. У него не было поводов ревновать, и он знал это, но видеть, как она сжимает руку Мирнина, явно не самое любимое его занятие.
Это, и плюс скорее всего бурлили его анти-вампирские инстинкты, находясь так близко к одному из них.
– Привет, – сказал Шейн и поднял подбородок. Его наиболее нейтральное приветствие. Она подошла и обняла его, а потом поцеловала. Это пробило стену, которую он воздвигнул между ними, его руки обернулись вокруг нее, крепко прижимая. – Я не знал, что еще можно было сделать. Я не мог позволить им держать тебя там. Ты не создала для тюрем.
– Признай, что это была, вероятно, моя очередь в наручниках быть брошенной в яму, – сказала она. Ее улыбка была слабой и быстро исчезла. – Мужчина в подвале... он был убит одним из наших ножей, Шейн.
Ей удалось сказать это не как вопрос.
Он понял скрытый смысл и ответил, нахмурившись.
– Ну, это был не я. И не Ева, гарантирую. Она по крайней мере перетащила бы куда-нибудь тело. Она же не тупица.
– Кстати, где Ева?
– Ушла, – сказала Дженна. Ее голос звучал резко и неодобрительно. – Я предупреждала ее, но она сказала, что не может остаться. Она вернулась, чтобы попытаться встретиться с Фэллоном.
– Я думала, она пошла к нему, еще когда мы были дома!
– Они не пустили ее. Она вернулась, чтобы найти меня, и мы оба смотрели, как тебя забирают. Не уверен, кто из нас кого сдерживал, но, может быть, твой здравый ум рассудит нас. По крайней мере мы не вскочили и не напросились на арест, – сказал Шейн. Клэр повернулась, чтобы посмотреть на него, широко раскрыв глаза, так много вопросов пробежало в ее голове, что она не могла выбрать один.
– Но... – Клэр не могла выразить, насколько ей не нравилась идея, что Ева – злая и разочарованная еще больше, чем была – отправилась к Фэллону словно наведенная ракета. Однако было очевидно, что никто из них уже не мог с этим ничего поделать.
– Слушай, в этом есть смысл. Довольно ясно, что он правит балом; если она сможет добиться с ним встречи – и я не вижу никого, кто смог бы ее остановить – тогда никто не будет штурмовать офис Фэллона, чтобы нацепить на нее наручники. И если она действительно может запугать его позволить ей увидеть Майкла, возможно, она может выбить ему шанс уйти, или Амелия разозлится. Она единственный наш человек в их системе. Женщина. Ну и ладно. Посмотрим правде в лицо – все мы сейчас в плохом положении.
– Знает ли она даже о мертвом парне?
– О да, – ответила Дженна. – Ева думает, что охранник был убит в тюрьме и его подбросили к вам в дом, и она считает, что может выяснить, кто это сделал и зачем. Как она сказала: "Я как Нэнси Дрю разгребу это дерьмо".
– Держу пари, она не сказала дерьмо, – сказал Шейн.
– Я перефразировала.
План Евы был опасным, и Клэр сразу почувствовала прилив адреналина, думая о ней, пойманной в ловушку, одинокой, когда некому доверять. Только Майклу, но он не может помочь... только если что-нибудь в корне не изменилось.
Мирнин был непривычно тих с момента, как они оказались здесь, она взглянула на него, он хмурился на свои шлепанцы. Наверно, он потерял свои вампирские кроличьи тапочки.
– Охранники в торговом центре знают, что ты сбежал? – спросила она его. Он не поднял взгляд.
– Маловероятно, – ответил он. – Я убил охранника, который заметил меня.
Все они замерли, и на секунду или две повисло молчание.
Голова Шейна резко повернулась, потом он полностью развернулся к Мирнину.
И сделал шаг к нему. Он заговорил полным гнева голосом.
– Тот ли это охранник, оказавшийся в нашем подвале?
– Ну, конечно, сколько еще мертвых охранников может быть? А что, ты убил еще одного? Как расточительно.
Шейн зарычал. Рык исходил из глубины его груди, похожий на животный, который Клэр никогда раньше не слышала и надеялась, что никогда больше не услышит. Он сделал еще один шаг к Мирнину, и глаза Мирнина немедленно вспыхнули тревожным малиновым.
– Клэр, – резко позвал он. – Образумь своего молодого человека. Или ты хочешь, чтобы я убил его?
Он сказал это так бесцеремонно, что это повергло ее в ужас. Она иногда забывала – несмотря на все ее усилия – что Мирнин только в основном в здравом уме, и только в основном человек.
И она не была уверена, чем сейчас был Шейн.
Дженна и Миранда инстинктивно ушли с дороги, и каждый инстинкт в ее теле кричал ей сделать то же самое, но Клэр вышла в центр, лицом к Шейну, и посмотрела ему в глаза. Они были странными. Очень. Цвет – мутный – неправильный.
Он рванулся вперед, глядя мимо нее на Мирнина, и она могла поклясться, что видела отвратительную желтую вспышку в его глазах.
Она не двигалась. Она подняла обе руки, и он врезался в ее ладони, сильно толкнув ее, что пришлось сделать шаг назад, но он переключил свое внимание с Мирнина на нее.
Что-то чуждое мелькнуло в его глазах и тут же умерло, и остался только Шейн. Злой, да, вышедший за рамки, но что бы это ни было, она это остановила.
По крайней мере пока.
Шейн поднял обе руки, отступил на шаг, а затем развернулся и зашагал прочь, тяжело дыша.
– Почему ты защищаешь его? – он не кричал на Клэр, и она знала, чего ему стоило подавить это до гневного осуждения.
– Хороший вопрос, – сказала она и повернулась к Мирнину. – Ты убил человека. И принес его к нам домой?
– Справедливости ради, я искал тебя, – сказал он, – но ты еще не вернулась. Я должен был с ним что-то сделать. Обычно я отнес бы его на кладбище, кстати это отличное место, чтобы избавиться от ненужного трупа, раскапываешь старую могилу и...
Это была та его часть, которую она никогда не поймет, и она знала, что даже не нужно пробовать, ради них обоих.
Шейн повернулся, и Клэр инстинктивно схватила его за руку, потому что она по-прежнему ощущала в нем подавленное насилие. Он достаточно себя контролировал, чтобы не напасть на Мирнина – что в любом случае плохо кончится – но она также знала, что иногда он просто не мог контролировать эти порывы, и она не хотела видеть, как кого-нибудь ранят.
– Ты бросил в нашем доме мертвого человека, и что? Просто забыл об этом?
– Я был занят, и откуда мне было знать, что вы настолько глупы, чтобы спокойно впустить констеблей...
– У них был ордер, и мы не твое временное хранилище трупов! – сказала Клэр и поняла, что была слишком огорчена. Почти как Шейн, только не могла оправдаться укусом собаки. – Ты убил его. Где ты взял нож? Наш нож?
Мирнин пожал плечами, явно не принимая их всерьез.
– Вы совершенно небрежны с такими вещами, – сказал он. – Я уверен, что изначально получил его от вас. Охранник конфисковал его у меня, когда меня арестовали, и я решил, что хочу его обратно. Но в конце концов я подарил его ему. – Он улыбнулся, и его вампирские зубы выглядели длинными и опасно острыми. – О, не хмурься на меня так, Клэр. Он это заслужил, не сомневайся. Он был жестоким головорезом. На самом деле я защищал честь дамы.
– Джесси? – спросила Клэр. Потому что Джесси – рыжая барменша, с которой они быстро подружились – была не просто вампиром, Мирнин был очень привязан к ней. – Что произошло?
Мирнин не ответил, не напрямую.
– Хватит об этом. Время идет. Леди Грей ручалась, что никто не заметит мое отсутствие, но мне нужно вернуться как раз к ночной проверке. А пока мне нужно кое-что добыть. Я лишился помещения со всеми полезными материалами, но мне понадобятся некоторые вещи, которые просто не доступны в этом месте.
– Материалы для чего? – спросила Клэр.
– Не бери в голову, – ответил он. – Но последователи сумасшествия Фэллона начали войну, и я намерен ее закончить. – Глаза Мирнина на секунду загорелись красным, и она вспомнила голод, который ощутила в нем чуть раньше, и пугающую остроту его клыков. Он не был похож сам на себя, и она с тревогой поняла, что в тюрьме почти наверняка не заботились о его лекарствах... а в таком состоянии он сам их не примет.
Были вещи и пострашнее, чем биполярный вампир без лекарств, но, честно говоря, таких было мало.
– Мирнин, – сказала она и мгновенно привлекла его внимание. Тревожно. – Ты не можешь туда вернуться. Это слишком опасно для тебя. – Слишком опасно для невинных людей, блуждающих там и думающих, что находятся в безопасности.
– Если ты намекаешь, что тебе лучше пойти вместо меня, это, безусловно, слишком опасно для тебя, Клэр, особенно что ты подозреваешься в убийстве, – сказал он с превеликим удовольствием. – И прежде чем ты предложишь услуги своего мальчика – он не в лучшем состоянии, не правда ли? Нет, лучше я пойду один, и быстро. Я прожил в этом городе куда больше ваших коротеньких жизней, чтобы быть пойманным людьми вроде Фэллона и его Дневных, когда у меня есть предупреждение о их намерениях.
Дженна быстро переглянулась с Мирандой и сказала:
– Я отвезу тебя. Куда ты собираешься?
– В мою лабораторию, конечно.
– Я не знаю, где это.
Мирнин вздохнул.
– Я умею водить машину.
Клэр вздрогнула и быстро за его спиной показала Дженне "ты труп". Мирнин и в свои лучшие дни не лучший водитель. Ее глаза расширились, но Дженна вовремя спохватилась, улыбнулась и сказала:
– Уверена, что умеешь, но гораздо безопаснее, если ты не будешь высовываться, как ты думаешь?
– О, ну ладно тогда, – сказал он. – Тогда пошевеливайся. Ночь не будет длиться вечно.
Дженна указала на Миранду.
– Ты остаешься здесь, – сказала она. – Я знаю, ты хочешь пойти, но оставайся с этими двумя. Пообещай.
Миранда целомудренно кивнула. Клэр схватила Дженну, прежде чем они ушли, и прошептала быстрые инструкции о том, где найти лекарства Мирнина.
Шейн испустил медленный вдох, когда дверь закрылась, и запер за ними.
– Извини, – сказал он. Он выглядел измученным и опустился на корточки у стены, схватившись за голову обеими руками. – Господи, прости меня. Какого черта это было?
– Я думаю... думаю, это просто стресс, и он рядом, – сказала Клэр. – Теперь все в порядке.
Она сказала это с уверенностью, но на самом деле не была так уверена, как притворялась, и после нескольких секунд молчания она склонила голову и прошептала:
– Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке.
– Он убил человека, и не похоже, что слишком об этом волнуется, – сказал Шейн. – Не думаю, что я сейчас твоя самая большая проблема.
– Как ты думаешь, что он хочет делать?
– Что бы это ни было, гарантирую, что никто рядом с ним не в безопасности.
– Я хотела бы, чтобы Дженна не уходила, – сказала Миранда. Она выглядела бледнее и немного прозрачнее. Без поддерживающего ее Стеклянного Дома ей было сложно оставаться видимой и плотной, и ее связь с Дженной с расстоянием ослабевала. – А как же дом? Кто будет его защищать? Мы все здесь!
– Кроме Евы, – сказала Клэр.
– Ева с Дневными. Она не сможет оттуда помочь дому.
Миранда была права, и Клэр почувствовала прилив тревоги, кода подумала об уязвимом сейчас доме, который все еще находился под угрозой – возможно, даже больше, чем раньше, так как все знали, что они были в бегах.
Это было прекрасное время, чтобы нанести удар.
– Нам нужно идти, – сказала она Шейну. – Нам нужно быть там, если кто-нибудь что-то предпримет.
Миранда стала прозрачной как стекло, глаза огромные и темные на призрачном лице.
– Вам нужно сейчас же идти, – сказала она, и казалось, что ее голос, как и тело, слабел. – Идите! Идите же!
А потом Клэр тоже почувствовала это... что-то дрожало внутри нее, вибрация почти как землетрясение, не физическая, но эмоциональная, умственная, психическая.
Дом кричал.
Глава 6
Клэр побежала к входной двери.
– Нет! – Шейн быстро преградил ей путь и оттолкнул обратно. – Нет, ты же знаешь, они ищут нас. Ты не можешь...
– Ты слышал её! – Она не пыталась обежать вокруг него – он слишком хорошо держал оборону. Она просто сменила курс и пошла в другую сторону. Она не знала дом Дженны, но он был квадратным и маленьким, так что имело смысл, что где-то она наткнется на заднюю дверь. Она посчитала, что с обратной стороны, так как архитекторы Морганвилля были до крайности предсказуемы; когда она зашла в маленькую кухню, то в правом углу увидела дверь. Кухня Дженны была безупречной и милой, и на какой-то момент Клэр позавидовала, но только на мгновение, потому что паника внутри нее одержала верх.
Она распахнула заднюю дверь, выскочила на крыльцо и бросилась бежать вокруг дома. Она слышала, что позади её звал Шейн, но он явно не хотел привлекать внимание шумом, так что он лишь раз произнес её имя, а затем она услышала грохот замка на двери и шаги позади неё.
Никакой возможности обогнать его не было, но она и не собиралась делать это... просто пыталась проделать большую часть пути, чтобы он увидел, что идея идти вперед лучше, чем вернуться.
Она добежала до ярко освещенной стоянки единственного жилого комплекса Морганвилля (целых десять домов, выстроенных в форме буквы L), когда он протянул длинную руку и заставил её остановиться. Затем он взял её за другую руку.
– Клэр. Это безумие. Нам нельзя находиться здесь. Ты знаешь это!
– Ты тот, из-за кого нас заметят, – сказала она. – Я просто девушка на пробежке. А теперь ко мне пристает сердитый парень.
– Я не... – Он глубоко вздохнул и отпустил ее. – Хорошо. Просто пошли назад со мной. Спокойно. Мы можем сделать это. Давай просто...
– Нет, – сказала она и развернулась на пятках, направляясь к Стеклянному Дому, находившемуся все еще в нескольких кварталах.
– Да что с тобой?
Он не чувствовал это. Может быть потому, что хорошо притуплял всякие психологические вещи; может быть, он просто блокировал это. Но он правда понятия не имел, что дом кричал о помощи, и она не могла сказать нет. Этот дом спасал ей жизнь ни один раз. Она в долгу перед ним.
Но она резко остановилась и застыла, как только услышала ленивый голос Моники Моррелл:
– Сейчас же остановись, или я вышибу тебе голову, детсадовница. Это и к тебе относится, Шейн. Не будьте глупцами. Ну вы поняли. Еще большими.
Моника была самокоронованной принцессой Морганвилля – симпатичная девушка, которая росла в богатстве и власти и имела право на все, что желала, а она желала всё. За последние пару лет она немного повзрослела, но, по мнению Клэр, это только пробудило зло в ней. Они никогда не были друзьями, но были моменты, когда они ненавидели друг друга чуть меньше.
Однако, это был не тот момент.
Клэр осознала, что они умудрились остановиться рядом с единственным припаркованным красным автомобилем – весьма узнаваемым в Морганвилле, если ему уделить хотя бы малейшее внимание. И, конечно, припаркован он был прямо рядом с квартирой Моники. Сама Моника стояла, прислонившись к раме открытой двери, высокая, спокойная и одетая как на вечеринку – в мини-платье персикового цвета, которое, развеваясь на ветру, могло получить рейтинг 17+ в любую секунду.
Но Клэр особо беспокоило не платье, а пистолет. Он был, как принято в Техасе, маленьким, черным, автоматическим, прямо для женской сумочки, предназначенный, вероятно, чтобы отпугивать воров – но Моника направила его прямо в грудь Клэр. На этом расстоянии она вероятнее всего попадёт. Для самообороны или нет, он безусловно навредит.
Клэр медленно подняла руки. Шейн сказал:
– Господи, Моника...
– Руки вверх, Коллинз, – сказала она и одарила их беспристрастной счастливой улыбкой. – Слышала, вы убили какого-то бедного неудачника у себя дома. Но, к сожалению, он не был кровососом, иначе все просто пожали бы плечами и забили на это. Я имею ввиду, для вас это слишком плохо. Предполагаю, нужно произвести гражданский арест и вернуть вас в тюрьму. Ну, знаете, общественная безопасность и всякое прочее дерьмо. Кроме того, думаю, за это можно получить награду. Бонусные баксы.
– Ты слишком сильно этим наслаждаешься, – сказала Клэр.
– Да, черт возьми, у меня есть все права наслаждаться, видя вас обоих в оранжевых комбинезонах. Тебе пойдет этот цвет, Шейн.
– Укуси меня, Королева Сучек.
Моника послала ему воздушный поцелуй.
– Не думайте, что я не приложу свою руку. – В её красивых глазах мелькнул злой огонёк. Она всегда была какой-то извращенной садомазохистской в отношение Шейна, и тот факт, что Шейн неоднократно отшивал её, поставил их в такую ситуацию, которой никто не ожидал. Большинство людей всё ещё полагали, что Моника была виновна в пожаре, который погубил семью Шейна и убил его младшую сестру, Алиссу. Клэр никогда не была так уверена, и она знала, что Шейн, в принципе, тоже смирился с этим убеждением. Моника была не выше издевательств над трагедией, но сам пожар она не устраивала.
Но всё таки это не делало её лучше.
– Я только хочу сказать, – произнес Шейн, – и не могу поверить, что говорю это, так что никогда не повторю это, но нам нужна твоя помощь. Пожалуйста.
Моника моргнула. Это явно не то, чего она ожидала, или, по правде говоря, что ожидала и Клэр тоже. Моника с усилием щелкнула предохранителем, и Шейн как правило легко бы отреагировал... но не в этот раз.
– Извини? – спросила она, склонив голову набок. – Ты правда делаешь вид, будто мы друзья?
– Моника, я уверен, что ты без понятия, как найти друга, который был бы не просто подлизой, но ты не дура. Ты знаешь, что создала тут себе плохую карму, и тебе всё это вернётся. Вампов нет, тут только люди, а ты большую часть своей жизни вела себя как королева сук. Лучше бы тебе пополнять количество своих союзников. Я вполне уверен, что это не прокатит, если показывать всем свой средний палец.
Это удостоилось взгляда, гораздо более вдумчивого и взрослого, чем Клэр когда-либо видела у Моники. Может, даже вечные выскочки иногда вырастают, по крайней мере достаточно, чтобы признать свою собственную опасность.
– Я слушаю, – сказала Моника.
– Можем мы сделать это внутри? – спросила Клэр. Она мельком увидела фары полицейской машины, проезжающей вдали.
Моника переваривала это секунд пятнадцать, прежде чем сделала шаг назад и опустила пистолет.
– Да, – сказала она. – Но не стоит ожидать, что я включу Южную красавицу и предложу чай со льдом и печеньем. Я не ваша бабушка. И не трогайте мои вещи.
Никто из них и не собирался. Они быстро двинулись с места, оказались внутри и заперли за собой дверь даже прежде, чем она закончила говорить. Облегчение было невероятным, и Клэр повернулась, чтобы прислониться к двери.
– Ничего себе, – сказал Шейн. – Это... – он не нашел слов. Клэр полностью понимала почему.
Это была самая девчачья комната, которую Клэр когда-либо видела. Бледный ковер, розовый сатиновый диван, бледно-желтое кресло, тоже шелковое. Китайские фонарики вокруг светильников. Книжный шкаф заполнен не книгами, а фотографиями Моники в розовых рамочках. Гигантская картина Энди Уорхола – та же стилизация, только Мэрилин Монро была заменена лицом Моники. Послышался резкий, пронзительный лай, и Клэр посмотрела вниз и увидела крохотную чихуахуа с вычурным розовым ошейником и выпученными глазами, которая тявкала на них из-под желтого стула.
– Ченнинг, тише, – сказала Моника и взяла собачку на руки. Та постоянно дрожала, напряженно изучая Шейна и Клэр. Она перестала лаять, но продолжала рычать так, что даже бабочка бы не испугалась. – Это Ченнинг. Ченнинг, это Дебил и его Зубрилка.
– Думаю, это новое название для моей группы, – сказал Шейн. – Дебил и его Зубрилка. Хорошо звучит. Ты назвала своего пса в честь Ченнинга Татума?
– У него есть хорошие качества, – сказала Моника и опустила чихуахуа. Она сразу же напала на шнурки Шейна. Он смотрел на нее с озадаченным хмурым взглядом, словно не мог решить, смеяться или... действительно смеяться. Это правда было смешно. Его обувь была больше, чем вся собака. – Садитесь. Ничего не трогайте.
Клэр опустилась на розовый диван; Шейн очевидно решил, что цвет может быть заразным, так что выбрал желтое кресло, которое было чуть более мужественным, и попытался стряхнуть Ченнинга. Это привело к восторженным подергиваниям лапами. Клэр закрыла рот, чтобы остановить совершенно неуместный взрыв смеха, а Моника проигнорировала драму и налила себе крепкий напиток из бутылки бурбона. Она не предложила остальным, но Клэр и не согласилась бы.
– Говорите, – указала Моника и залпом выпила половину стакана. – Потому что я все еще имею полное право стрелять в вас как в грабителей. Никто не будет сомневаться, потому что вы джейлбрейкеры и убийцы.
– Нам нужно попасть домой, – сказала Клэр. Вся эта сцена была слишком сюрреалистической, начиная пастельной квартирой (это розовый чайник на плите?) и Ченнингом, имеющим собачий ненавистный секс с ногой Шейна и заканчивая тревогой, скрутившей все ее внутренности. Дом нуждается в них. Немедленно. А они тратят время. – Дневные хотят разрушить Дома Основателя. Они пытаются демонтировать все строения Амелии. Мирнин всегда говорил, что Дома Основателя – сердце Морганвилля. Если им удастся уничтожить их...
– Глаза будет меньше мозолить это викторианское уродство? – спросила Моника и допила бурбон. – Ладно, чего бы эти идиоты с фетишем восходящего солнца не хотели, я против, это очевидно. Даже если это означает общение с... ну. – Она указала на них обоих, и с одного только изгиба ее губ они получили отвращение, омерзение и смирение. Она налила еще одну щедрую порцию алкоголя. – Все белые и пушистые, зло повержено, солнце взошло, в Америке утро и всякое прочее, и я не знаю, как вы, но я не верю всему тому дерьму о лучшей жизни, что толкают эти тупицы. Они просто хотят, чтобы люди были на их стороне. Все это строительство, покраска и архитектурный ботокс... это просто завеса. Они хотят вампиров. И они у них есть.
Это было удивительно точное наблюдение, учитывая Монику, что даже Шейн забыл про Ченнинга, уставившись на нее.
Ченнинг, очевидно, потерял интерес, так как больше не приводил Шейна в ужас. Собака понюхала ковер и убежала жевать миниатюрные крошки пищи из крошечного розового шара, украшенного стразами в виде короны.
– Чего вы от меня хотите? – спросила их Моника. – Потому что вы знаете, что я не позволю арестовать себя. Не ради вас двоих, ради всего святого. Это будет просто эпически жалко.
– Для начала нам нужна машина, – сказал Шейн. – До нашего дома. Можешь это организовать, Придирчивая Принцесса?
Она стрельнула в него пальцем и прикончила свой бурбон, и Клэр вздрогнула. Она видела, как та выпила два стакана бурбона, и судя по тому, как двигалась Моника – не то чтобы покачивалась на каблуках, но определенно не ровно – она не была трезвой.
– Я поведу, – сказала она.
– Черта с два, – сказала Моника и схватила ключи – на розовом брелке, конечно – с кофейного столика. Который был белым с розовыми завитушками. – Никто не ездит на моей машине кроме меня.
– Может быть тебе не стоит водить с пистолетом в руке, – сказал Шейн. Моника посмотрела на свои прямые пальцы, все еще скрюченные вокруг сумочки с пистолетом, и, казалось, слегка удивилась. Она пожала плечами и положила ее рядом с бурбоном. Клэр внезапно посетило печальное и ироничное видение Моники в тридцать лет – раздутая, обвисшая, пьяная и вооруженная, сидящая в этой все еще розовой квартире.
Пока пьяная Моника пыталась сосредоточенно положить пистолет, Клэр сорвала ключи с ее пальцев. Шейн встал и в то же время переместился, пока Моника пыталась нащупать оружие, он сунул его вне ее досягаемости. Она попыталась ударить его, но он изящно увернулся, избегая ее так же легко, как дышал.
– Ты не сядешь за руль, – сказала Клэр. – Но спасибо за машину, и ты можешь пойти с нами, потому что я не хочу, чтобы ты доложила на нас копам как за угон автомобиля.
Моника надула губки. Было довольно очевидно, что они тотчас перескочили в начало ее списка дел.
– Отдайте мне мой пистолет.
– Очевидно, нет, – сказал Шейн.
– Это семейная реликвия! – Он просто посмотрел на нее. – Хорошо, – сказала она. – Но это еще не конец.
– Это никогда не закончится, – сказал он. – Только не скандаль, и мы поладим.
Клэр искренне сомневалась в этом, но открыла дверь квартиры Моники и проверила, что снаружи. Никаких признаков полицейской машины не было; она уехала обследовать новую территорию.
– Скорее, – сказала она и пошла. Шейн пропустил Монику вперед, прочно держа её за плечо наполовину чтобы удержать в устойчивом положении на таких каблуках и наполовину, чтобы обеспечить отсутствие возражений и скандалов. Но она молча забралась на пассажирское сиденье, пока Клэр занимала место водителя.
– Что? – Спросила она, когда Шейн встал у двери, хмуро глядя на неё. – Серьезно? Никаких ружей в моей машине, неудачник.
– По крайней мере с этого места мне будет проще тебя придушить, – сказал он в ответ. – Нет худа без добра.
– Тронь меня и умрёшь. И не поцарапай её, – сказала Моника, направив ровный указательный палец на Клэр. Её глаза блестели от бурбона и злобы. – Я дважды зарежу тебя за каждую вмятину.
После катания на чудовищной машине Шейна, это был кусок пирога – автоматическая коробка передач, гладкий руль, шикарный кожаный салон. Клэр была готова ненавидеть машину Моники, но чувствовала она себя... Ну, отлично. Может, быть богатым не так уж плохо, если можно избежать при этом становления сукой.
Она заставила Монику закричать, слишком близко подъехав к ржавому мусорному контейнеру, но объехала его на расстоянии нескольких дюймов и выехала с парковки на главную дорогу. Разъезжать в открытой машине было рискованно (у Моники, конечно же, был кабриолет), но у них не было времени доставать крышу, и в любом случае любой, кто знал Монику, знал и то, что она никогда не достаёт её, за исключением того времени, когда идёт дождь.
Что было редкостью для Морганвилля.
На самом деле ночь была ясной, прохладной и полной звезд – так много звезд сверкало над головой в холодном черном небе, что казалось странно нереальным. Была только нарастающая луна, но она все равно проливала яркий свет, обрамляя острые углы и делая тени более глубокими. Свет покалывал на открытых участках кожи Клэр, как та ментоловая мазь, которую ее мама всегда втирала ей, когда та кашляла. Разница в том, что Морганвилль не пах лекарствами. Он пах пылью с интересной ноткой сырой древесины.
Для нее он пах, как солнечные ожоги, и на один странный момент ей показалось, что солнечный свет, которому поклонялись Дневные, был готов высушить их и превратить в шелуху, которую развеют ветра пустыни.
Поездка к Стеклянному Дому не была долгой, но тревога билась в груди, словно животное, пытающееся выпустить когти. Она ожидала увидеть катафалк Евы с какой-нибудь стороны, но вместо этого она увидела перед домом пару старых пикапов – плохой знак. Она круто повернула руль и с визгом направила кабриолет Моники вправо, вверх по дороге из гравия между домами. Моника вскрикнула при стеклянном звуке ударяющихся о корпус машины камней, вылетающих из-под шин.
– Эй! – сказала она, уставившись на Клэр, когда та резко надавила на тормоза, остановив машину. – Где ты училась водить машину, чокнутая?
– Школа разрушительного вождения Мирнина, – сказал Шейн, что было неправдой, но смешно, и Клэр не стала его поправлять. – Спасибо за поездку, давайте не будем это повторять, спасибо, что не дала повода убить тебя.
Он вынырнул с заднего сиденья, двигаясь и держась в тени. Клэр не поняла почему, но потом увидела, как движутся фигуры в задней части дома.
– Выметайся, – приказала Моника, практически залезая на колени Клэр прежде, чем та смогла двигаться. – Вон, вон, вон, идиотка! – она залезла обратно в машину, когда Клэр выбралась, и Клэр успела только повернуться, когда дверца перед Моникой захлопнулась, она нажала на газ и стремительно направила машину вниз по дорожке. На дороге от этого осталась колея, а когда она выехала на асфальт, стало хорошо заметно вспышку искр, но Клэр предполагала, что теория "никаких вмятин" не работала, пока за рулем была сама Моника.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – спросил Шейн, когда звук кабриолета Моники затих. – Потому что я думаю, ты была права.
– Не знаю, – ответила она. – Но дом звал меня, очень несчастный. Я не могу поверить, что ты этого не чувствуешь.
– Он меня не любит. Никогда не любил. Я считаю, он всегда думал, что я ходячая неприятность для Майкла, и ты знаешь, что дом чертовски хорошо разбирается в людях, потому что я таким и был, когда попал сюда, верно? Так, задняя дверь или передняя?
– Я видела кого-то сзади, – сказала она. – В передней больше смысла.
– Идем напролом, – согласился Шейн и кратно и сумасшедше улыбнулся ей, прежде чем он побежал к входной двери. Она догнала его, когда он замедлился и приготовился выбить ногой дверь. Ей удалось остановить его, приложить палец к губам, а затем взять ключ из кармана. Она тихо открыла дверь и проскользнула внутрь.
Шейн был разочарован, что не смог эффектно появиться, но проскользнул за ней и запер дверь. В прихожей все выглядело как обычно, и она сделала пару шагов вперед, чтобы заглянуть в гостиную. И там ничего. Огнетушители были там, где она их поставила, и она ничего не видела, что указало бы на взлом.
Но она чувствовала это, скрученное узлом в ее внутренностях. Дом был зол, осквернен и боялся. И он нуждался в ней.
Она только не знала почему. Или что он от нее ожидал.
– Клэр, – прошептал Шейн и сделал серию жестов, и она была удивлена, что на самом деле поняла: он говорил ей идти по коридору, подняться по лестнице и проверить скрытую комнату. Он был прав; она была, во многих отношениях, сердцем дома, и если что-то происходит, то скорее всего там.
