Текст книги "Дневные (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Это помогло? – спросила его Клэр. Он покачал головой.
Ева сказала:
– По крайней мере мы знаем, что он не один такой сумасшедший в городе. Давай, Боевой Пес. Пошли.
***
Они провели где-то час, ездя по Морганвиллю и подмечая изменения. Многие из них были косметические – окрашенные здания, починенные дороги. Но также в городе выросли новые места, и Шейн был тем, кто указал на знаки Дневных, которые попадались почти на всех бизнес-вывесках и окнах магазинов. Как будто они с гордостью говорили «Вампирам вход воспрещен».
Но самыми странными были люди. Так много коренных жителей Морганвилля на улицах, прогуливающихся, болтающих, водящих детей в маленький муниципальный парк. Совершающих покупки. Это все было так чертовски нормально, что пугало Клэр до чертиков, потому что ее язык тела был совершенно другим теперь. Это не был Морганвилль, который она так привыкла видеть; и точно не до такой степени. Где раньше люди ходили с какой-то охранной, рефлексивной осторожностью по отношению к тем, кто был вокруг, эти люди головокружительно старались не быть параноидальными. Рассеянные. Беспечные.
Это было улучшение, она знала это; люди чувствовали себя счастливыми и в безопасности – их улыбки просто излучали это. Но почему тогда я чувствую себя так плохо? Клэр боялась, что, может быть, она просто не хотела изменений, даже изменений к лучшему. Но это было не оно; она уже успела пройти через многие изменения за это время.
Это было что-то глубже и более беспокоящее. Они просто хотели, чтобы вампиры исчезли. Они не беспокоились, как именно это произойдет. Так что все эти радостные улыбки, они были улыбками победителей очень длинной, медленной, тихой войны. Мертвяки не были поблизости, чтобы потревожить их совесть. Не важно, что сделал Фэллон, он делает это за кулисами, в темноте, и они никогда не будут бороться против чего-либо из этого.
Клэр понимала, что это наверное не было рационально хотеть спасти вампиров; в конце концов, они были бабайками под кроватями многих морганвилльских поколений, и они были виновны во многих плохих вещах. Но ответственными были отдельные личности. Надо ли было наказывать всю группу за поступки нескольких плохих? Делает ли это меня злодеем сейчас? Она рассуждала об этом с прохладой, возникшей от тех улыбок, теплоты, товарищества. Всечеловеческого, полностью нового Морганвилля. Буду ли я ответственна за разрушение всего для этих людей?
Она обнаружила себя держащей руку Шейна, пока они разъезжали по округе. Его кожа все еще была горячей на ощупь, и она думала, может, Ханна ошибалась – что укус мог быть инфекционным, просто не... спроектированный таким образом. Может, ему просто нужны были антибиотики. Они уже так много и часто сталкивались со сверхъестественными странностями, что забыли о той простой старой бактерии, которая могла не хуже навредить человеку.
Однако когда она предложила остановиться у больницы, он отказался.
– Не стоит того, – сказал он. – Я в порядке, Клэр. Правда.
Это не так. Но она не заставляла его, потому что знала, что не поможет.
Ева направила катафалк к подъездной дорожке и за дом, в их маленький шаткий гараж/сарай, который не был достаточно большим для него. Майкл парковал в другом месте свой вампмобиль – благодаря Морганвиллю бесплатный для всех вампиров, до последнего времени – так как катафалк Евы имел сильную тонировку на задних окнах, чтобы создать укромное местечко для него. Никто в любом случае не мог водить машину Майкла из-за его толстого черного лобового стекла и окон, так что пока что они оставили ее, где она была припаркована под землей под сквером Основателя.
Но не видеть машину Майкла, втиснутую впритык к машине Евы... это казалось существенным. И мысль, что она может уже никогда не быть припаркована тут, заставила Клэр вздрогнуть.
Войдя через дверь на кухне, они вспомнили, что не убрались должным образом после Огромной Макаронной Катастрофы, но она не беспокоилась об этом, и очевидно, ни Ева, ни Шейн тоже, которые игнорировали разруху, проходя мимо. Она следовала за ними. Они оба поднялись наверх. Там Ева открыла дверь комнаты, которую она теперь делила с Майклом, заглянула в середину, и только через какое-то время сказала:
– Я собираюсь подсоединиться к интернету и посмотреть, что могу найти. – Затем она зашла и тихо закрыла за собой дверь.
Шейн постоял пару секунд, склонив голову, а потом сказал:
– Мне нужен душ. Увидимся через пару минут, ладно?
– Ладно, – сказала Клэр. Она хотела бы, чтобы он сказал еще что-то, более знаменательное, но она также понимала необходимость побыть наедине с собой. Ева так же уединилась, чтобы поработать и над тем, что она чувствовала, и чтобы сделать что-то продуктивное. Шейн... ну, очевидно, ему тоже надо было подумать.
И им всем был необходим душ, это была правда. Это само себя выдавало, подтверждая правдивость запахом.
Она пошла в свою спальню и села на кровати. Знакомый скрип пружин заставил ее почувствовать себя дома, но большинство ее вещей все еще застряли в Кэмбридже. Со временем она должна была разобраться с этим, она предполагала. Надо подумать, как ей вернуть обратно свою одежду, книги и все фото, которые она взяла с собой.
Она не взяла всего; там все еще было несколько пар ее нижнего белья, лифчик, видавший виды, несколько пар джинсов, и чуть старее их шорты. Она собрала наряд из небольшого количества вариантов, потом выудила несколько простыней из бельевой корзины в холле и постелила их на кровать – лучшее дело, чем ничего, вместо любых попыток поспать.
Когда все было сделано, она растянулась на кровати, слушая звуки включенного душа. Когда он выключился, она собрала вещи и стала ждать у двери. Шейн появился через несколько минут, обернувшись в полотенце, которое показывало бледный участок тела груди и плеч и скатилось достаточно низко на бедрах, чтобы заставить ее беспомощно хотеть восстановить всю информацию в памяти. Она резко в нужде вздохнула, когда он отбросил темные влажные волосы с лица и улыбнулся ей.
– Что? – спросил он.
– Я... моя очередь. – Она почувствовала румянец на щеках и знала, что это было просто смешно, но не могла ничего с этим поделать. Это... это ощущалось как возвращение домой, это сладкое напряжение, которое внезапно вспыхнуло между ними, притяжение, которому так сложно было не подчиниться. Несмотря на все безумие, страх и общую странность Морганвилля, у них было это, и это было безумно прекрасно.
Он прочистил горло и отошел с ее пути – но недостаточно, так что они задели друг друга, проходя мимо.
– Увидимся, когда выйдешь? – Он произнес это как вопрос.
– Может быть. – Она приподняла брови и увидела ответный блеск в его глазах.
– Ты убиваешь меня.
– Ты заслуживаешь этого, не так ли?
На что она получила улыбку, от которой все в ней расплавилось.
– Похоже на то.
Она закрыла дверь за ним и прислонилась к ней спиной, внезапно и чудесно запыхавшись, и ей потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, положить вещи и начать раздеваться для душа.
Он все еще был теплым и запотевшим от пара, когда она забралась внутрь, и она использовала травяной шампунь Евы и гель для душа, потом – со всеми необходимыми ментальными молитвами о прощении – одолжила бритву Евы тоже, потому что состояние ее ног и подмышек было особенно угнетающим. Начала уже бежать холодная вода, когда она закончила, так что прополоснула волосы и очистила кожу от мыла, а потом, согнувшись и дрожа, вышла на холодный воздух.
После того, как высушиться, она собрала свои мокрые волосы сзади и стала обозревать груду грустной одежды, взятой с собой.
Затем она обернула полотенце вокруг тела и унесла стопку обратно в комнату вместо того, чтобы надеть.
Ее не удивило на самом деле обнаружить Шейна там, сидящего на краю постели и все еще в его полотенце. Но это было хорошо. Действительно, действительно хорошо. Она положила вещи на пустой комод, притворяясь, что не замечает его, пока снова складывала вещи.
– Серьезно? – спросил он. – Это то, что ты будешь делать в этой ситуации? Игнорировать меня?
– Именно, – сказала она. – В конечном счете, пока не сделаю это.
Она пошла и закрыла дверь, заперла ее на случай... Просто на всякий случай. Затем она повернулась, прислонилась к ней и посмотрела на него.
– Ой, – сказал он.
– Значит так, – сказала Клэр.
– Ага.
– Ты сидишь на моей постели.
– Да.
– В полотенце.
– Определенно, да.
– И... ни в чем больше.
– А что, у тебя кальсоны под твоим полотенцем?
– Нет.
– Докажи.
– Ты первый. – Она сделала шаг навстречу и скрестила руки.
– Почему я?
– Ты начал это. – Еще один шаг вперед. Она специально не планировала этого, но казалось, вселенная наклонила себя к нему. Пол был под наклоном. Не ее вина, правда, но она двигалась в направлении к нему. Она могла почувствовать, как воздух меняется вокруг нее. Становясь жарче.
– Мне кажется, это ты вообще-то начала это, охотясь за мной у двери в ванную, – сказал Шейн. У его полузакрытых глаз было то самое выражение, то безошибочное, решительное выражение, которое заставило ее кожу чувствоваться слишком натянутой на ее теле, заставило весь жар, который трещал в воздухе между ними, проникнуть в нее и светиться золотом. – Так что ты первая тогда.
– Предлагаю заключить сделку, – сказала она. Еще один шаг вперед, тот, который она даже не специально сделала. Ее колени теперь касались его, и невозможно, чтобы это было сексуальным, не так ли, однако, это было так, это было, и ее сердце колотилось в груди, наполняя ее тело покалыванием и пульсацией, похожей на свет звезд. – Я помогу тебе снять твое, если ты поможешь снять мое.
Он прикинулся, будто раздумывает над этим, но он не одурачил ее, вообще, даже чуть-чуть. Это была игра из тех ленивых снаружи и полных напряжение внутри. Как ей Ева когда-то сказала? Сдержанность – самое сексуальное. В то время Клэр осознала, что она имела это в виду в смысле веревки-и-наручники, но теперь она поняла, что она говорила о чем-то полностью другом.
Это означало наслаждение предвкушением.
Шейн протянул руки и положил на внешнюю сторону ноги, прямо над коленом. В точности где заканчивалось полотенце. Затем он медленно скользнул до середины бедра, и она почувствовала теплый след, оставшийся от его ладоней. Все ее тело дрожало в ответ, и она прикусила губу.
Его глаза расширились, и он криво улыбнулся. Комната казалась такой тихой, не считая мягкого звука их дыхания и шелеста смещающихся полотенец.
Она протянула руки и стащила ткань с него, и в то же время он схватился за кромку ее укрытия и потянул.
А потом она падала, падала, падала в его руки, в яркий и пылающий костер, который разгорелся еще жарче, когда их голая, влажная кожа встретилась... а затем их губы, во взрыве нужды, и желания, и жажды.
И на какое-то время, в задыхающихся прикосновениях его кожи к ее, в глубоком и прекрасном шепоте, она забыла о Морганвилле.
Она забыла обо всем.
***
Клэр проснулась от глубокого сна и такая довольная, словно плыла в облаках. Она стала осознавать мир вокруг нее постепенно – солнечный свет на ее голой ноге, шелест листьев на старом дубе, растущем у окна её спальни. Ей было тепло, уютно и прекрасно дома.
Она повернула голову и увидела Шейна, который все еще спал рядом с ней, и она повернулась в его сторону. Он что-то пробормотал и обнял ее, но это было скорее рефлекторно, чем осознанно, по крайней мере до тех пор, пока она не поцеловала его. Тогда бормотание стало низким звуком в горле, почти мурлыканьем, и его рука медленно побежала вниз по ее позвоночнику, щекоча пальцами и постукивая.
– Что ж, – сказал он, когда стало достаточно пространства между ними для слов, – это очень хорошее начало дня. Боже, уже утро? Насколько утро?
– Эм... восемь тридцать утра.
– Завтрак? – спросил он многообещающе. Весь мир многообещающ, по крайней мере на время, и она рассмеялась, поцеловала его еще раз и села. Одежда, которую она собралась надеть вчера вечером, была в ящике, поэтому она взяла её и положила на место, поглядывая за ним, когда застегивала джинсы, чтобы увидеть его, отмечающим отсутствие его одежды на полу. После, вздохнув, он взял полотенце, обернул и завязал его, и поцеловал ее по пути к двери. – Я скоро вернусь.
Запертая дверь помешала ему вежливо выйти на несколько секунд, но он справился, и Клэр присела на кровать, чтобы натянуть туфли. Все еще было хорошее настроение, взлетая и напевая, но реальная жизнь тоже начинала надвигаться... И тени, хотя и вытеснялись утренним солнцем, медленно овладевали.
Она пробежалась расческой по волосам, которые отчаянно нуждались в этом, и бросилась в ванную, чтобы умыться, почистить зубы и позаботиться об обыденных делах в ванной. К тому времени, как она управилась с этим, Шейн был в коридоре, ждущий, одетый в удобные свободные джинсы и футболку с Трансформерами, которая была в двух стирках от того, чтобы развалиться в лохмотья.
– Ева внизу, – сказал он с чем-то нерадостным в голосе. – Тебе бы с ней поговорить.
Это... не звучало хорошо, и Клэр поспешила вниз по лестнице даже раньше, чем он закрыл дверь в ванную.
Она обнаружила Еву на кухне, стоящей у раковины, допивающей кофе из гигантской черной кружки с красными черепами. Ева оделась сегодня полностью готично: черные брюки карго, ботинки на толстой подошве, обтягивающая темно-красная футболка с яркими красными скрещенными костями на сердце, словно пиратская метка. Толстая удавка из цепей, сияющих серебряным покрытием. Одинаковые толстые серебряные браслеты на обоих запястьях. Она заплела красноватые ленты в свои черные волосы и завязала их сзади в пучок, в который она воткнула серебряные палочки – хотя они похоже были заточены лучше, чем обычные. Ее макияж был подобен маске – бледная от рисовой пудры, с ярко-красными тенями и большим количеством подводки.
Около ее ног лежал тяжелый рюкзак.
– Дай угадаю... ты собралась на пробежку? – сказала Клэр и открыла шкаф, чтобы вытащить свою кофейную кружку. Ее ей купил Шейн, со странными маленькими чужими. Она обошла Еву, взяла кофейник и налила себе кофе. Остаток времени она провела молча, и Ева так же молча протянула ее чашку. Кофе хватило лишь на четверть кружки. Клэр отставила свою чашку в сторону и занялась кофеваркой, стараясь выглядеть как обычно и хозяйственной, насколько это возможно. – Ты сегодня выглядишь устрашающе готичной.
Ева кивнула.
– Куда-то собираешься?
– В торговый центр, – сказала она. – За Майклом.
Клэр заполнила емкость для воды, заменила фильтр и насыпала молотый кофе.
– Я вижу, ты полностью продумала свой план, который предполагает помощь твоих лучших друзей, прежде чем тебя разорвут на кусочки.
Ева глянула на нее испепеляющим взглядом, который стал еще более эффектным благодаря боевой раскраске.
– Я не собираюсь больше выслушивать дерьмо Дневных. Мы пытались решить все словами. Что дало мне пять минут увидеть моего мужа, который не заслужил ничего из этого. Я пыталась сделать все мирно. На этот раз я не буду воспринимать "нет" – и не пытайся отговорить меня от этого, Клэр, потому что ты не знаешь, каково это. Мы только что вытащили Майкла из клетки в Кембридже, а теперь он... просто в клетке побольше, удерживаемый теми же людьми, которые хотят причинить ему боль. Я не могу это терпеть и не буду.
Страсть в ее голосе и решительность пугали. Клэр тяжело сглотнула и попыталась сконцентрироваться на том, что она делала руками – закрыть дверцу с кофе, поставить банку на место, нажать кнопку контроля заваривания – и это помогло ей притормозить и сохранить голос рациональным, когда она ответила:
– Я этого не говорила, не так ли? Я просто сказала, что тебе стоит привлечь нас.
– Чтобы ты смогла меня отговорить?
– Чтобы я смогла убедиться, что ты не погибнешь, Ева. Потому что Майкл не заслуживает подобного, верно? Он не заслуживает смотреть, как тебя ранят или убьют из-за него. Ты знаешь, он сказал бы тебе то же самое: будь умна и осторожна. Выбери бой, в котором можешь победить. – Она усердно удерживала взгляд Евы. – Скажи мне, если я не права.
Она знала, что была права, как и Ева, которая сменила тему.
– Слушай, я не какой-то хрупкий цветок, о котором все должны заботиться. Может, я и не машина полного разрушения как Шейн, но я тоже могу нести хаос, когда захочу. – Она остановилась на секунду, отвлекшись. – Почему можно только сеять хаос? Почему не, не знаю, мир во всем мире?
– Хороший вопрос.
Ева покачала пальцем.
– Не пытайся меня переубедить, медвежонок Клэр. Я сильная, даже если сама по себе.
– Я знаю. Но признай, мы гораздо сильнее, когда вместе. – Клэр позволила проскользнуть небольшой усмешке. – К тому же, почему все веселье должно достаться только тебе?
– Если под весельем ты имеешь ввиду тотальную войну, ты, возможно, права. Немного эгоистично не делиться подобным. Потому что я намерена дать волю аду, если кто-нибудь еще думает или скажет мне, что Майкл не может уйти оттуда, – сказала Ева.
Она выпила четверть кружки, и Клэр заметила, что она пила черный кофе. Это, для Евы, был опасный знак; ее предпочтения варьировались от настроения, и черный кофе был ее крайностью. Клэр добавила себе сливки и сахар, перемешала и подула на него, чтобы немного охладить. Все, чтобы убить еще немного времени.
– Что насчет остальных? – спросила Клэр. – Амелия. Мирнин. Даже Оливер. Они заслуживают оказаться в ловушке с электрошоковыми ошейниками на шеях? Боже, ты видела это место. Это не тюрьма, это... это удерживающий загон.
Ева остановилась, глаза расширились.
– Удерживающий загон для чего?
– Господи. Я даже предположить боюсь. Дневные хотят смерти вампиров, правильно? Ошибка природы и тому подобное. Они никогда не делали из этого секрета, не говоря уже, что Фэллон говорит об этом. Он главный, тот, кто заставляет всех чувствовать себя лучше об удерживании людей в анклавах.
– И у них есть поддержка, – указала Ева. – Я думаю, что теперь, когда вампиры оказались за кулисами, никто и не задумывается, что с ними происходит, пока сами не увидят. Даже тогда, я не уверена, что они просто не оправдают все это сумасшествие.
Клэр вздрогнула. Ева была права. Человеческая природа заключалась в перекладывании вины... и ответственности. Как еще можно объяснить концлагеря и геноцид, и все те ужасные вещи, которые люди делают друг другу каждый день? Они просто жили дальше и делали вид, что зла не существует, пока это не происходило прямо у них перед носом.
И человеческое население Морганвилля не отличилось. Ничто не имело значения, пока все хорошо, пока в этом есть материальная выгода и это произошло с кем-то, кого они ненавидели.
– Ты думаешь, они убьют их? – спросила Клэр.
– А ты нет? – Ева сделала большой глоток кофе. – Да пошли они все. Я не собираюсь просто наблюдать, заламывая руки. Я что-нибудь предприму. Прямо сейчас. Ты можешь пойти со мной или остаться в стороне. Выбирай.
– Погоди, разве я не говорила, что мы в деле? – сказала Клэр. – Ты знаешь, Шейн никогда не упустит хорошую заварушку, а я не собираюсь закрывать на это глаза. Но давай проявим смекалку, хорошо? Это значит все обдумать. Спокойно.
– Меня достало спокойствие, – сказала Ева. Она вылила остаток кофе в раковину, со звоном поставила кружку и подняла рюкзак, чтобы надеть на плечи. – Дипломатия – твой конек, Клэр. Не мой. Я более тип девчонки "напролом", и прямо сейчас я иду к ним навстречу. Со своим кулаком.
Клэр вздохнула. Она проглотила оставшийся кофе, хоть он и был слишком горьким и горячим, и ополоснула чашки. Последствия ужина со спагетти все еще оставались засохшей корочкой на тарелках, и она поставила все в раковину и залила горячей водой с жидким мылом. Просто на случай, если они не умрут и могут захотеть поесть с них позже.
– Я соберу вещи, – сказала она. – Не уходи без меня.
– Пять минут, – произнесла Ева. – И я ухожу.
– Обещай.
Клэр, перепрыгивая через две ступеньки, побежала к Шейну, сидевшему наверху лестницы; он явно слушал. Они обменялись взглядами, и он схватил ее за руку.
– Я хочу помочь, – сказал он. – И ты это знаешь. Но если я вернусь туда... Дерьмо, Клэр, я не знаю, что произойдет. Нет, на самом деле проблема в том, что я точно знаю, что случится, и это не поможет никому из нас.
Она наклонилась и поцеловала его, очень легко.
– Тогда оставайся здесь, – ответила она. – Но я должна пойти с ней и попробовать остановить ее прежде, чем она совершит что-нибудь сумасшедшее. Ты знаешь, я могу.
– Не можем мы просто стукнуть ее по голове и запереть в кладовке, пока не остынет? – Он сжал челюсти, его темные глаза горели, но он не злился на нее. Это все было направленно внутрь, на его собственные проблемы. – Я чувствую себя чертовски бесполезным, понимаешь? И меня тошнит быть чей-то куклой, управляемой через задницу.
– Серьезно? Через задницу?
– Соответствует действительности.
– Тогда исправь это, – сказала она. – Шейн, я знаю тебя. Ты умный. Подумай, как ты можешь использовать это, не позволяй этому использовать тебя.
Он слабо рассмеялся, смех звучал печальным, но настоящим.
– Ты слишком хороша для меня, ты знаешь это?
Она положила ладонь на его щеку и улыбнулась.
– Я знаю. Надо идти упаковать... – Она слишком поздно осознала, что все ее снаряжение исчезло. Даже ее рюкзак пропал без вести, потому что его забрали копы с фургонами. – Эм... ладно. Мне кажется, у тебя было припрятано немного хороших вещей?
– У меня? – Шейн поднялся одним грациозным, плавным движением, и на мгновение она почувствовала ту гравитационную силу снова, притягивающую ее. – Ты знаешь меня. Я бойскаут. Всегда готов.
– Тогда покажи, что у тебя есть, – Сказала Клэр и засмеялась. – Под этим я подразумеваю...
– Я знаю, о чем ты, – сказал он и подошел очень близко, чтобы прошептать ей на ухо. – Однако если бы у тебя было пару минут...
Она вздрогнула, соблазненная в какой-то весьма управляемой инстинктами части себя, но покачала головой.
– Позже, – сказала она так же мягко. – Почему мы шепчемся?
– Потому что тебя это заводит?
– О, а разве тебя нет? Потому что это слегка очевидно.
Он прочистил горло и сделал шаг назад, подняв руки в знаке капитуляции, и сказал нормальным тоном:
– Ладно, тогда пошли за арсеналом. Кайфоломщик.
Она шлепнула его по руке, что явно не причинило ему никакого вреда, кроме боли ее собственной ладони, и пошла за ним по коридору в его комнату.
– Вау, – сказала она, когда он открыл дверь. – Я думала, ты выехал, когда поехал за мной.
– Так и было, – сказал он. – Это то, что я не взял с собой.
То, что он не взял, было довольно целой комнатой, до смятых простыней на кровати. Одежда в шкафу. Сильно потрепанные кроссовки и тяжелые рабочие ботинки, брошенные в углу. Шейн подошел к комоду и открыл первый ящик.
– Можешь взглянуть, – сказал он. – Смотри, желай, бери.
Шейн был неряхой в своей комнате – серьезно – но в том, как он хранил свое оружие, он был дотошным. Верхний ящик содержал серебряные вещи – цепи, украшения, оружие. Клэр взяла покрытый серебром кинжал, цепочку с браслетом и пропустила остальное. Он закрыл этот ящик и спустился на следующий, раскрывая ассортимент огнестрельного оружия, который, хоть они и жили в Техасе, скорее всего превышал лимиты. Она покачала головой. Он приподнял брови, но перешел к следующему ящику.
Арбалет. Ей он понравился. Он был маленьким, легким, которым легко целиться, и с удивляющей силой, и она схватила стрелы, которые шли вместе с ним.
– Могу я заинтересовать тебя полностью аутентичной армейской курткой зенитной артиллерии? – спросил он и пнул самый нижний ящик. – Гарантированная эффективность, но она наверное чересчур велика на тебя. Плюс, не так просто встать, если упала. Что-то вроде проблем упавшей на спину черепашки. Однако, в комплекте есть шлем, так что ты как минимум будешь выглядеть круто, пока будешь беспомощно бегать, чтобы тебя не убили.
Она покачала головой. Он сделал шаг вперед, взял ее голову своими большими теплыми ладонями и поднял ее подбородок, чтобы их глаза встретились.
– Ты должна придумать, как остановить ее, ты понимаешь?
– Понимаю, – сказала она. – Но я лучше буду полностью экипирована, пока буду делать это. Просто на всякий случай.
Он поцеловал ее, очень нежно.
– Я прикрою. Очевидно, путь отступления. Просто... не вынуждай меня подойти слишком близко к вампам прямо сейчас, хорошо? Я не хочу навредить ему. – Он говорил серьезно, она знала это – несмотря на все, что произошло между ними, все странности, он и Майкл были в глубине души братьями и лучшими друзьями и всегда будут.
Клэр знала, что остановить Еву без Шейна – не говоря о том, чтобы защитить ее – было гораздо сложнее; Ева была сумасшедшей женщиной, когда решалась на что-то, и она никогда не была более решительной, чем когда дело касалось Майкла.
Им понадобится помощь. Без Ханны на их стороне и без вампов в зоне доступа, Клэр пыталась представить, кто может захотеть или быть в силах помочь... и потерпела неудачу, по крайней мере пока не почувствовала легкую дрожь от воздуха, окружившего ее, и вспомнила о кое-чем.
– Шейн, – сказала она, – ты видел Миранду с тех пор, как мы вернулись?
Стеклянный дом был сложным. Это не был просто дом, и не был таковым уже долгое время. У него была определенная сила, точно которую Клэр не могла объяснить, кроме факта, что к этому был причастен Мирнин, который сделал что-то с городом, чтобы он был безопасным для вампиров. Тринадцать оригинальных Домов Основателя были связаны – что-то вроде активной транспортной и оборонительной сети, которую Клэр все же не могла определить как что-то магическое. Некоторые из них все еще сохранились, но Стеклянный Дом был первым и самым сильным. У него была возможность совершать бешеные вещи, но самым шокирующим было, что он мог спасать людей, которые умерли в его стенах. Майкл, во-первых. Потом на время Клэр. Но самое недавнее – подросток с приветом Миранда, которая принесла себя в жертву, чтобы спасти Клэр.
Но Миранда, уже сойдя с ума до смерти, имела силы, которых не было у них: ее способности позволяли выходить за стены дома и удерживать себя в реальной человеческой форме. Но она все еще жила здесь – была поймана здесь, если быть честной, потому что не могла оставаться долго снаружи.
Шейн покачал головой.
– Нет. Я не видел ребенка, что странно. Надо было задуматься об этом раньше, но она вроде как сама по себе.
– Я думаю, она могла бы пригодиться, – сказал Клэр. – И к тому же, она скорее всего одинока, не думаешь так?
– Одиночество не самая большая проблема, которая может быть в Морганвилле. Но проверь третий этаж. Она сделала его своим местом после твоего отъезда.
Третий этаж не существовал. Шейн говорил о секретной комнате на чердаке – тот, к которому вела скрытая дверь на втором этаже. Комната, в которой Клэр не была какое-то время... но имело смысл, что Миранда найдет ее уютной. В конце концов, она могла бы, если бы хотела, становиться и переставать быть призраком без единого звука – и это было крутое, если не жуткое, место. То что нужно для подростка, которая была чуть больше, чем жуткой в свои лучшие времена.
– Сейчас вернусь, – сказала она и подошла к части стены, где была спрятана тайная дверь. Она знала, как открыть ее, и после нескольких неудачных попыток она заставила панель отодвинуться. Она скрипнула, конечно. Это практически обязательно.
– Миранда? Мир, ты тут?
Свет зажегся наверху крутых, узких ступенек, ведущих наверх. Когда дверь закрылась за ней, Клэр поднялась и, когда она добралась туда, вошла в комнату, которую с трудом узнала. Викторианская мебель все еще была там, и все лампы с тяжелыми пыльными стеклами, но стены были украшены постерами – кино, группы, игры (и многие из них Клэр было бы стыдно держать у себя на стенах). Старые ковры были скатаны и убраны, и пол теперь был блестящим и отполированным. На дальнем конце комнаты был совершенно новый стол с телевизором с плоским экраном, подключенным к игровой консоли. И античный сундук, который, как думала Клэр, достали из кладовки на чердаке; он был открыт и одежда была разбросана на нем, по большей части в темных тонах и старомодная.
Миранда лежала на кушетке, руки сложены на животе, в то время как она смотрела в потолок. Она была маленькой, худенькой девочкой, одетой в черный, что отражалось эхом от предпочтений Евы. И по правде говоря, она выглядела скорее мертвой, чем живой.
Клэр нахмурилась и остановилась.
– Миранда? Ты в порядке?
– Уйди, – сказала Миранда.
Дело плохо.
– Ты не в порядке.
Миранда уставилась на нее одним глазом.
– Мне скучно. Ты знаешь, что происходит?
– Эм... не уверена. Многие вещи подошли бы под это описание.
– Тут! В Морганвилле! – Миранда села и опустила ноги, чтобы посмотреть на нее в полную силу. – Они захватили вампиров и поместили их в тюрьму. Ты не знала? Где ты была? Все уехали и бросили меня здесь, и я не знала, что делать! Я даже не знала, должна ли я вообще что-то делать!
– Извини, – сказала Клэр. Она села рядом с Мирандой и обняла девочку; Мир ощущалась теплой и живой. На самом деле нет, но в Стеклянном Доме они казалась пугающе реальной. – Мне жаль. Мы не бросали тебя. Просто... многое произошло.
– Здесь тоже много чего случилось. Люди как будто просто... сошли с ума, понимаешь? Впервые вампиры, я не знаю, просто сдались, и Морганвилль изменился. Для меня снаружи больше не безопасно. Эти люди, Дневные, они... они пугают меня. – Миранда вздрогнула, и Клэр погладила ее по руке в тщетной попытке помочь ей. – Я боюсь выходить из дома. Там все неправильно. Спокойно.
– Ну, мы вернулись, – сказала Клэр. – И поверь мне, это затишье продлится не долго. Ты все это время была здесь?
– В основном, – ответила Миранда. – Дневные пытались войти внутрь, пока вас не было. Я не позволила, и затем пришел Отец Джо из церкви, чтобы предупредить меня. Он сказал мне держаться подальше от улицы. Они охотятся на всех, кто не является человеком – вот что произошло с вампирами. Я могу исчезать, но он волновался, что они все равно смогут меня забрать. – Она покачала головой. – Клэр, когда они были в доме... я слышала, как один из них сказал, что если они действительно хотят отчистить город, нужно уничтожить все Дома Основателя. Они спорили, но звучало так, будто он добился своего, когда они уходили. Как ты думаешь, они это сделают? Попытаются уничтожить нас?
Если Дневные действительно хотели избавиться от всего нечеловеческого, сверхъестественного в Морганвилле, Дома Основателя становились первыми в их списке. Клэр удивилась, что еще не подумала об этом. Дом может защитить от большинства незваных гостей, но не от пожара или сноса. И в глубине души это приводило ее в бешенство. Нет, вы не посмеете, подумала она яростно. Вы не посмеете уничтожить наш дом.
