Текст книги "Дневные (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Прекрасные слова, подумала Клэр. Она полагала, что если это то, что Ханна получила, будучи на его борту.

– Вижу, ваше верховенство закона и справедливости не распространяется на вампиров, – сказала она. – Судя по тому, что вы расстреливаете их на месте.

– Ты могла заметить, что это не смертельно, – голос Фэллона был мягким, но твердым. – Каждый получит равные шансы в Морганвилле. Именно поэтому мэр присоединилась к нам, а еще и начальник полиции, – сказал он, вежливо кивнув в сторону Ханны, – а также большинство других видных граждан и семей. Вы видите, пока угроза Амелии в Морганвилле не была устранена, никто не решался высказаться, насколько радикально здешняя ситуация нуждается в изменении.

Клэр обратила внимание только на одну часть... угроза Амелии была устранена? Ну, она должна была бы догадаться, что если бы Амелия все еще была у власти, она бы не теряла время и прикрыла все эти перемены фонда – независимо от того, чьих жизней это стоило бы. Клэр беспокоило то, что Амелия была старой, умной и безжалостной, но так или иначе, она не подозревала о таком.

Что с ней случилось? Где она теперь?

– Где вы держите её? – спросил Шейн, будто бы прочитав мысли Клэр, для него было необычным беспокоиться о судьбе вампиров, но все таки в последнее время Амелия в основном была на их стороне. – Или вы просто перешли к сути и уже убили её?

– Конечно, нет, – сказал Фэллон. – Я здесь не для того, чтобы убивать. Я здесь, чтобы защитить человеческое население Морганвилля и чтобы убедиться, что они получили контроль над своей жизнью, который они заслуживают, то есть это и есть мой первый приоритет. Но вампиры тоже жители этого города, и мы работаем и для их блага тоже.

– Значит, Амелия не мертва, – сказал Шейн. – Вы же знаете, что пока она жива, у вас никогда не будет контроля над этим городом, не так ли? Он её; она построила его. Она видит себя королевой, и она не из тех, кто просто уходит.

Клэр ощутила, будто температура в этой теплой, солнечной комнате упала на двадцать градусов. Действительно ли Шейн как-то предупреждал Фэллона, чтобы тот убил Основателя Морганвилля? Отец Шейна был радикально настроен против вампиров, он и самого Шейна убедил ненавидеть их, по крайней мере на некоторое время. Но она думала, что это не поэтому. В основном.

Однако, Фэллон смотрел на Шейна немигающим взглядом и покачал головой.

 – Как и сама Амелия, ты переоцениваешь её и её род, как и большинство людей в этом городе. Теперь, когда они свободны от страха, угроз и репрессий, они просто отвернутся от нее и забудут, что она вообще когда-то существовала. Никто не станет ее слушать или ее распоряжения, даже если она организует своего рода бой. Они недостаточно боятся её.

– Почему мы вообще говорим об Амелии? – спросила Ева низким, хриплым голосом. – У них Майкл. И он тот, о ком мы должны беспокоиться!

Шейн не ответил ей. Его взгляд был прикован к Фэллону, и Клэр почувствовала глубокий всплеск беспокойства. Что-то в нем было не так. Это было необычно, не так, как в те моменты, когда Шейн сталкивается с кем-то, у кого есть по крайней мере намерение причинить вред его друзьям. Она не могла точно определить, что именно было по-другому, но... это было. Определенно.

– Шейн, – сказала она, положив руку ему на плечо. – Шейн, – это отвлекло его, и пустота внутри исчезла. Когда он посмотрел на нее, то снова был нормальным. Ну, нормальным для Шейна во всяком случае.

Он откашлялся и сказал:

– Да, об этом, мы собираемся забрать нашего друга Майкла назад. Невредимым.

– Или? – спросил Фэллон. Это не был риторический вопрос, скорее из чистого любопытства.

– Слушай, ты очевидно не знаешь с кем имеешь дело, – сказала Ева, и это прозвучало более риторически. – Я хочу назад своего мужа, Усама бен Сумасшедший, прямо чёрт возьми сейчас! И не выдавай мне дерьмо о том, как ты не хочешь называть его моим мужем, потому что он им является и всегда будет! – сейчас она была так зла, что на глаза навернулись слезы, но огромным усилием воли она запретила себе рыдать.

Фэллон достал красный шелковый платок из нагрудного кармана и вложил его в руки Евы. Он даже нежно похлопал пальцами, когда они сомкнулись вокруг ткани.

 – Мне очень жаль тебя расстраивать, – сказал он. – Поверь, это не входит в мои намерения. Я пришел в Морганвилль с миром, которого тут никогда не было, а не с усилением страха мирного населения на улицах, а для того, чтобы поселить реальный мир в сердцах тех, кто живет здесь. Я уверен, Майкл не хотел бы, чтобы ты чувствовала такое горе из-за него.

– Не смей говорить о том, чего хотел бы Майкл! Ты даже не знаешь его!

И Фэллон, ни капельки не обидевшись, вдруг улыбнулся Еве – сладкой, обезоруживающей улыбкой.

 – Конечно, ты права, – сказал он. – Я его не знаю, но у меня есть реальное родство с ним. Видишь ли, как я понимаю, на Майкла напал вампир и, ну, убил его. Не так ли?

Ева опешила, не имея возможности подобрать слов, поэтому сказала Клэр:

 – Вообще-то, он не был убит.

– О, нет, уверяю вас, именно так и было. Тем не менее, необычный дом спас его, не так ли? Дал ему бледное полу-существование, своего рода призраком? У него практически не было выбора при становлении вампиром, и я понимаю это. В моем случае у меня было много вариантов, именно я создал фонд Дневной Свет – не для истребления вампиров, а для их реабилитации. Чтобы спасти их. Вы видели девиз на двери: Всем добро пожаловать на свет. И я говорю искренне. Я думаю, что если бы вы спросили его, действительно спросили, он сказал бы, что на самом деле не имеет желания быть вампиром. Только монстрам нравится такое существование.

Ева втянула воздух и задержала дыхание, а потом сказала:

 – Майкл все еще Майкл независимо от того, какая у него диета, и я хочу быть с ним. Не говорите мне, что это не безопасно. Он не причинит мне боль!

– Я вижу. Думаю, ты искренне веришь в это. Ну, я действительно должен позволить, чтобы Майкл сам рассказал тебе, верно? Возможно, будет лучше, если ты увидишься с ним. Ханна организует краткий визит, и больше мы об этом не услышим.

Он определенно втирался к ним в доверие, подумала Клэр. Она видела, как он мог убедить людей следовать за ним... даже Ханну, которая определенно не была рождена доверчивой. Внутри него был огонь, сила и мужество. Это было прямо там для тех, кто смотрел достаточно внимательно.

Господи, подумала она вдруг и встревоженно застыла. Даже я немного повелась на это. Это не нормально. Не для нее. Может, когда она впервые приехала в Морганвилль, то могла бы купиться на такую харизму, но с тех пор она выросла. Она научилась не доверять милому лицу и обаятельной улыбке.

Это было странно, но что-то в нем напоминало ей о вампирах, очарование, которое они могли применять, когда хотели. Её сбивало то, что Фэллон определенно не являлся вампиром – она могла видеть пульс на его шее, его цвет кожи был нормальным, и не было ни одного странного ощущения, которые она всегда ловила от банды клыкастых.

Она была настолько погружена в собственные мысли, что чуть не пропустила фразу Фэллона, и потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он, по сути, согласился.

Он собирался дать им возможность увидеть Майкла, что по каким-то меркам можно было расценивать как победу.

Тогда почему ощущения были такие, будто попал в ловушку?

Глава 2

Давным-давно – когда Клэр еще не приехала в Морганвилль, и даже прежде, чем она вошла в период полового созревания – в городе был торговый центр. Не огромный, нет, не громадный рай для шоппоголиков, как в крупных городах типа Далласа или Хьюстона, или даже Мидленда. Он также никогда не принадлежал ни одной главной сети магазинов в основном потому, что (как предполагала Ева, и скорее всего правильно) Амелия не хотела, чтобы в город постоянно свободно въезжали или выезжали, не хотела поощрять посетителей. Даже скромный универмаг Сирс (прим. пер. американская международная торговая сеть) был бы лучшим в радиусе ста миль, из-за которого люди – ничего не знающие люди – приезжали бы в Морганвилль.

Так что в торговом центре были только местные магазинчики, изо всех сил пытающиеся прорваться в 1980-х, пока последний предприниматель не обанкротился, оставив пустовать одно из крупнейших сооружений Моргавилля – что о многом говорило, учитывая, как много в городе было заброшенных зданий. Старый шинный завод и даже старая больница, например, были действительно гигантскими. Но самой большой разницей для Клэр был тот факт, что ей еще не доводилось спасаться в старом торговом центре. Он всегда казался больше печальным местом, чем где бы происходило что-то плохое.

Когда полицейская машина подъехала к одному из парковочных мест безлюдной стоянки, она подумала, что ее мнение изменится.

– Хорошо, – сказала Ханна и повернулась на переднем сидении, чтобы посмотреть на них. В этот раз они втроем были втиснуты вместе на заднем сидении, что, как ни странно, было успокаивающим; Клэр любила тепло и твердость Шэйна, сидящего по центру, даже если это неудобно вдавливало ее в жесткий пластик двери. – Правила, ребята. Они у нас есть, и вы будете их соблюдать. Первое правило: вы делаете в точности то, что мои офицеры говорят вам, без вопросов и сомнений. Если вам скажут лечь на пол, вы едите грязь. Если вам скажут остановиться, вы превращаетесь в статую. Вы поняли?

– Что к черту произошло с тобой? – спросил ее Шейн. – Потому что я вполне уверен, что ты была крутой, Капитан Откровенный.

– Как и ты, – огрызнулась Ханна. – Так что будь сейчас тихим или закончишь опять в наручниках. Фэллон сказал, что вы должны увидеть Майкла, и я собираюсь сделать так, чтобы это случилось, но ты будь тихим.

Ни у кого не было возражений на это. Ева выглядела напряженной, ее темные глаза были огромными, как будто она боялась сделать что-либо, что могло испортить возможность увидеть мужчину, которого она любила – но также, думала Клэр, словно она была готова прогрызть стальные решетки, чтобы добраться до него, если понадобится. В такие моменты Ева выглядела особенно такой, какой являлась: сильная и решительная.

Фэллон скорее всего оценил бы этот тип преданности как угрозу.

– Прикрой ее, – шепнула Клэр Шейну и получила кивок, в то время как Ханна вышла из полицейской патрульной машины и открыла дверь Евы.

– Я прикрою тебя в первую очередь, – шепнул Шейн в ответ, а потом скользнул к выходу. Клэр последовала за ним, моргая от сурового пустынного солнечного света; тонировка патрульной машины не была по-вампирски темной, но она внушила ей ложное чувство нахождения в более добром, спокойном месте, когда сухая, пыльная реальность накрыла ее с головой.

Торговый центр занимал два этажа и был построен кирпичом цвета высохшей грязи. Без окон. Он был спланирован в форме прямоугольника – никаких причудливых архитектурных штрихов. Ржавые стальные буквы все еще висели на стене здания, ну или по крайней мере большая их часть: "Торговый центр Горький Залив". Несколько букв упали, или были оторваны, так что знак на самом деле читался как "Торговй центр Горкий Лив". Что странным образом казалось уместным.

Два офицера полиции в форме стояли у парадного входа снаружи двойной двери, которая вела в торговый центр, и Клэр узнала одного из них. Он как-то арестовывал Шейна – хотя это делало немалое количество людей.

Ханна резко кивнула им, и, как самые устрашающие дворецкие в мире, копы распахнули двери и встали по бокам, чтобы дать им войти.

Пахло заброшенностью.

Это было первой вещью, которую заметила Клэр – заплесневелое зловоние старого ковра, пыль, сырость – запах места, давно отвергнутого людьми. Еле уловимый оттенок гнили.

И тишина. Очень, очень тихо. Звук их шагов отдавался эхом в открытом атриуме с полом, выложенном потресканным, грязным керамическим кафелем в ярком красочном стиле, который, должно быть, красиво выглядел в темные времена, когда здание было построено, но теперь просто казался устарелым и грубым. Сухой трехъярусный фонтан безжизненно стоял в углу. Пробивающийся внутрь свет был тусклым в лучшем случае; окна в потолке, которые Клэр обнаружила, взглянув наверх, были грязными, и пластик с возрастом стал мутного, непрозрачного желтого цвета. Это придавало им всем нездоровую бледность.

– Уютненько, – сказал Шейн. – Имеете дело с рынком сбыта героина для бездомных наркоманов что ли?

– Мы работали, с чем пришлось, – сказала Ханна. Ее слова звучали немного оборонительно. – Мы расчищаем это место и делаем более пригодным для использования, но они не кажутся сильно озабоченными декором.

Они это вампиры, поняла Клэр, потому что, несмотря на тишину, они скорее всего не были одни. В тенях маячили немые фигуры, как брошенные манекены. Даже когда фигуры двигались, они больше походили на ходячих призраков – немые и устрашающие. Так много вампиров. Но ни один из них не вышел на открытый кафельный квадрат атриума.

Ева внезапно резко вздохнула.

– Господи, – тяжело задышала она, и Клэр знала, что она тоже их заметила. Было что-то глубоко неправильное в том, как на них смотрели. Как на добычу.

Как на врагов.

– Оставайтесь на месте, – сказала Ханна, когда Ева сделала шаг навстречу им. – Они знают правила; они остаются вне атриума, пока вы специально не назовете их имена.

– Или что? – натянуто спросил Шейн. Ему это нравилось не больше, чем Клэр. – Какие виды наказаний вы им припасли?

Ханна не ответила на это – не хотела, подумала Клэр. Но ее рука находилась на чем-то, что Клэр бы назвала каким-то радио, на ее поясе – черная коробка с кнопками сверху и светящейся зеленой лампочкой.

Может, это вообще было и не радио.

– Майкл Гласс, – сказала Ханна. Она не повысила голос, но вообще-то в торговом центре, полном вампиров, ей это и не понадобилось. – Мы тут ради Майкла Гласса. Майкл, сделай шаг вперед, пожалуйста.

Выглядело, будто каким-то образом тени расступились вокруг нее, но Клэр знала, что не в ее случае; Амелия просто двигалась вперед без того, чтобы казаться двигающейся, и вдруг она уже стояла на краю кафеля, ее остроносые туфли очень точно поравнялись с границей. Основатель Моргнавилля полностью была одета в безукоризненный белый, невозможно чистый и незапятнанный в грязном желтом свечении. Ее бледные серые глаза казались практически бесцветными, и по опыту Клэр знала, что Амелия была в самом опасном состоянии.

– Что вы хотите от Майкла? – спросила она. Ее руки были сложены спереди, спокойная, отдыхающая поза, но ее язык тела был настороженным.

– Ева хочет видеть его, чтобы убедиться, что он в порядке.

Это заставило Амелию улыбнуться, совсем немного. Это было вызывающее дрожь выражение, и она опустила подбородок лишь чуть-чуть, чтобы заставить это выглядеть пугающим.

 – Да, я уверена, что вы все просто переполнены заботой о нашем благополучии.

– Он мой муж! – отрезала Ева. – Послушайте, мне пришлось бороться, чтобы зайти так далеко. Не будьте стервой, Амелия.

Это сломило концентрацию Амелии, и она посмотрела немного недоуменно, пока размышляла над словом.

– Стервой? – сказала она медленно, словно тестировала слоги. – А. Ты думаешь, я виновата? Тебе предстоит многому научиться, Ева. Но, если ты хочешь увидеть Майкла, я отошлю его – как только шеф Мосес убедит меня, что ему не причинят вреда и вернут в том же состоянии.

– Вернут вам? А что насчет меня?

– Ясно, что ты ничегошеньки не понимаешь из того, что происходит в Морганвилле, – сказала Амелия. – Так что я прощу тебя за непонимание, какой опасности ты подвергаешь Майкла, забрав его из-под моей защиты. – Она медленно кивнула, и на другой стороне атриума вышел Оливер. Он держал Майкла за руку. Майкл высвободился, и на мгновение Клэр рассмотрела его в тусклом свете: копна золотых волос вокруг его лица, голубые глаза, сфокусированные на Еве. Из всех них он выглядел наименее похожим на вампира, не считая бледности кожи. Он казался ожившим ренессанским ангелом, если ангелы носили джинсы и остроумные футболки.

На его горле было надето что-то черное, и на секунду Клэр показалось, что это один из ошейников Евы, на подобии собачьего, хотя было бы странно для него носить это. Она едва могла видеть это, а потом он стал размытым, двигаясь на вампирской скорости по кафельному полу.

Ханна нажала кнопку на коробке на ее поясе, и Майкл остановился. Нет, не просто остановился – он замедлился, споткнулся и упал на колени, сотрясаясь.

– Медленнее, – сказала Ханна. – Не заставляй меня увеличить мощность, Майкл. Двигайся медленно.

– Да, – сказала Амелия из темноты. – Умоляю, делай, как она скажет, Майкл.

Ева после разъяренного взгляда на Ханну кинулась в открытое пространство и опустилась к Майклу.

 – Что ты сделала с ним? – требовала она ответа. – Ему больно! Майкл, детка, ты в порядке? Майкл!

– Он в порядке, – сказала Ханна и сняла палец с кнопки. – Это не навсегда, я обещаю. Но я должна убедиться, что все подчиняются правилам. Только так это может работать.

Вампиры не двигались, но в воздухе повисло новое ощущение, подумала Клэр. Какое-то напряжение, которое усиливалось чем-то, что звучало практически как тихий шелест.

Рычание.

– Я в порядке, – ответил Майкл. Его голос дрожал, но он обвил Еву руками и крепко обнял. – Боже, ты здесь. Цела и невредима. Я так волновался.

– За меня? Это не у меня была стрела в груди, приятель.

– Я не знал, что с тобой приключилось. – Он поднял руки, чтобы обхватить ее лицо, и убрал ее черные волосы назад. Они снова отросли, и она не заплела их, так что они упали как гладкая штора. – Я так боялся, что они... что они сделали что-то с тобой. Ничего не болит?

– Лишь мои чувства, – сказала Ева. – Видеть, как старый друг вонзает нож нам в спины. – Она сопроводила свою реплику грубым жестом, на который Ханна не потрудилась среагировать. – Дорогой... – Она потянулась к ошейнику на его шее. Он поймал ее руки своими и удержал их, когда она захотела вырваться. – Дорогой, что это вокруг твоей шеи?

– Шоковый ошейник, – сказал Шейн. – Не правда ли, Ханна? Как тот, который бы нацепили на собаку. Вы сделали это с каждым из них.

– Мы должны поддерживать порядок, – ответила Ханна. – Это наименее жестокий способ, чтобы сделать это. Они должны оставаться внутри здания для своей же защиты, и нам нужен порядок для безопасности моих офицеров.

На Амелии был такой же ошейник, осознала Клэр. Как и на Оливере, который стоял с распущенными седыми волосами, буйно свисающими вокруг его плеч.

И где был Мирнин? Ее сердце замерло и снова ускорилось. Она его нигде не видела. Конечно, он был бы здесь, если бы мог, что значило, что он не мог появиться. Что что-то плохое произошло с ним.

Майкл успокоился и теперь целовал руки Евы, а потом потянулся, чтобы прижать его губы к ее – мягкий и нежный поцелуй, который заставил ее испустить стон, когда он закончился, и зарыться лицом в его шее. Он держал ее в объятиях, но его глаза были направленны на Ханну. Тяжело было прочитать его выражение. Клэр никогда не видела его таким закрытым.

 – Ева не может оставаться тут, – сказал он. – Ты не можешь позволить ей остаться со мной, ты знаешь это. Даже если она хочет.

– Я бы не оставила ее, – ответила Ханна. – Я знаю, как это может быть опасно, даже если она это отрицает.

– Ты с ума сошел? – спросила Ева. Ее голос был приглушен его плечом, но Клэр все еще ясно ее слышала. – Нет, я никуда не уйду, я не оставлю тебя здесь. Они не могут заточить тебя в вампирском питомнике. Ты идешь домой. С нами. Со мной.

– Он не может, – сказала Амелия. – Если он покинет это место, его убьют. Не мы, конечно. Наши... покровители. – Ни от кого не ускользнула ирония в сказанном, и Клэр заметила изгиб ее губ. Должно быть, для нее это мучительно.

– Это правда? – Шейн повернулся, чтобы посмотреть на Ханну, но она продолжала отводить взгляд. – Эй. Я с вами разговариваю, дамочка.

– Я слышу тебя, – сказала она. – Он прав, вампирам небезопасно вне анклава.

– Анклав? – Клэр услышала возмущение в своем голосе, хоть и пыталась сдерживаться. – Мне все равно, какое название этому вы дали, чтобы чувствовать себя лучше. Это концлагерь.

– Они здесь для своей собственной защиты.

– Чушь собачья! – выплюнула она, и Шейн положил руку ей на плечо. Это ее так удивило, что она не стала говорить остальное, что она собиралась сказать, что явно было не приятными словами.

– Клэр, – сказал он. – Успокойся. Может... может быть, это не так уж плохо.

– Что?

– Может, нам стоит подумать над этим, – ответил он. – Я имею ввиду, вампиры, подчиняющиеся правилам... что в этом плохого? Они ничему не подчиняются, если только не боятся чего-то. Не подчиняются даже собственным правилам. Верно, Амелия?

– Ты ведешь себя глупо, – сказала Амелия. – И не лояльно по отношению к своему другу.

– Эй, леди, я на протяжении стольких лет здесь старался не осуждать вас, кровососов, не важно, какие ужасные вещи вы бы не творили. Дайте мне перерыв. И знаете что? Для разнообразия тоже проявите немного уважения. Потому что я заслуживаю это. Мы все заслуживаем. Все мы, бедные, глупые люди. – Шейн был полностью прав, Клэр пришлось признать, хотя он обычно и не был столь груб насчет этого. Но вообще вампиры бы обычно не дали ему сказать эти слова без репрессалии. – Может, мы все должны проявить немного здравого смысла и согласиться, что вампиры не самая безопасная вещь на свете, чтобы ошивалась поблизости.

– Спасибо, что ты на моей стороне, брат, – сказал Майкл.

– Я не говорю, что это правильный способ, чтобы сделать это. Но, может, это правильная идея – держать вампиров и людей отдельно. – Шейн немного задрожал, как будто замерз, но Клэр заметила, что его лицо залилось румянцем и он потел. Внутри не было так жарко – может быть, кондиционер для удобства стражи. Он выглядел не совсем хорошо, подумала Клэр, когда взяла его за руку. Она была горячей – лихорадочно горячей. Он болен? Она могла чувствовать сотрясения, проходящие сквозь него снова и снова.

– Шейн? Что с тобой? Ты горишь! – она прикоснулась к его лбу тыльной стороной ладони... ну или попыталась. Потому что он отбросил ее руку. Это потрясло ее, и это удивило его. Она увидела мимолетное сожаление в его глазах, но он передумал, когда попытался заговорить. – Шейн?

– Мне нужно выйти, – сказал он. – Не могу здесь находиться... – он не смог продолжить из-за подступившей тошноты. Его лицо стало серым и покрылось испариной.

– Выведи его на улицу, пусть подышит свежим воздухом, – сказала Ханна. – Я останусь с Евой. С ней ничего не случится.

Клэр не хотела уходить; она не хотела, чтобы Ева чувствовала себя одинокой и брошенной. Но с Шейном происходило что-то неправильное и с каждым его вздохом становилось только хуже. Она не стала ничего говорить. Просто схватила его за руку и потащила в сторону света, проникающего через толстые стеклянные двери. Когда она пыталась повернуть металлическую ручку, та не двинулась с места. Закрыто. Она быстро замолотила по стеклу, и наконец полицейский снаружи открыл дверь... но преградил ей путь.

 – Секундочку, – сказал он. – Где шериф Мосес?

– Все в порядке, Бад, – отозвалась Ханна позади. – Выпусти их.

Казалось, он не был согласен, но отошел в сторону, и Клэр потащила Шейна через порог к тротуару, в яркий солнечный свет и сухой пустынный воздух. Он практически сложился пополам, когда они достигли тротуара, и с трудом сел, закрыв лицо ладонями. Тем не менее, дрожь уменьшилась, и Клэр гладила его по волосам, думая, что так ему становится лучше.

 – Шейн? – спросила она. – Шейн, что это было?

– Я не знаю, – ответил он, жадно вдыхая воздух. – Боже. Я не знаю. Мне казалось, что я сгорал изнутри. Может... может быть тебе лучше вернуться, ради Евы. Я не могу, Клэр. Просто не могу.

– Но почему?

Непонятно как, но снаружи ему явно было лучше, подальше от торгового центра и вампиров. И когда он поднял на нее взгляд, она увидела в его глазах странный свет. Похожий на страх.

– Потому что я хочу убить их, – произнес он. – Вампиров. Я хочу убить их всех. Это как то, что я чувствовал всю свою жизнь, но увеличенное во много раз. И если я вернусь внутрь, не думаю, что смогу контролировать себя.

Она смотрела на него, потрясенная, и он слабо пожал плечами. Он до сих пор выглядел неестественно покрасневшим, по лбу струились тонкие струйки пота.

– Я не знаю, – сказал он. – Я не знаю, почему так. Пожалуйста, не проси объяснять это, хорошо? Потому что я просто не могу.

Но так или иначе она думала, что мог. Она видела укус на его руке, видела время от времени его реакцию на Майкла и остальных вампиров, когда они ехали домой. С ним что-то было не так. Действительно не так, и это пугало их обоих, но Шейн предпочел скрыть и проигнорировать это.

Это неподходящее время во всем разбираться, и она подавила желание расспросить его, пока все не поймет, как бы это не было закручено; он прав – ей нужно вернуться. Ради Евы. Ради Майкла.

Ради Мирнина, потому что кто и знает, где он, то точно Майкл.

Она поцеловала Шейна, встала и вернулась к дверям. Помощник – Бад? – на этот раз не стал доставать ее вопросами; он просто молча открыл их и впустил ее внутрь, и

она подошла и встала рядом с тем местом, где Ева и Майкл все еще стояли на коленях рядом с фонтаном. Они не хотели отпускать друг друга, но Ева посмотрела на нее и приподняла брови, молча задавая вопрос.

– Я не знаю, – сказала Клэр. – Но ему лучше снаружи. Это что-то типа клаустрофобии.

– Странно, – произнесла Ева. – Потому что парень никогда не колебался ползать в небольших помещениях, а здесь явно не мало места. Это торговый центр.

– Может, это из-за кучи вампиров, – сказал Майкл и выдавил слабую улыбку. – В смысле если бы я уже не был в Команде Клыкастиков, я бы немного испугался.

– Шейн? Испугался? Радуйся, что он не здесь, иначе бы он заставил тебя забрать свои слова обратно, – ответила Ева. Она покачала головой. – Нет, с ним что-то не так. В его реакции есть что-то неправильное. Неправильно, странно и снова неправильно. Клэр, приглядывай за ним, хорошо?

– Конечно, – сказала она и на несколько секунд заколебалась, прежде чем посмотреть на Майкла. – Эээ... Я должна спросить, где Мирнин и Джесси, потому что я их не вижу...

– Они в порядке, – сказал Майкл. – Это же Мирнин, так что слова, что он в порядке, не очень подходят, но она как-то успокаивает его в одной из комнат, – он кивнул в сторону темноты, в северо-восточный угол, где скрывалось огороженное пространство. – Ему трудно смириться с этой... ситуацией. – Он постучал одним пальцем по ошейнику и бросил на Ханну мимолетный взгляд. – Ты же знаешь, какой он становится, когда чувствует себя пойманным в ловушку.

О, она знала, и она чувствовала себя удрученной от мысли, как Мирнин, из всех людей, отреагировал на ошейники с электрошоком. Ханне, должно быть, уже несколько раз пришлось заменять батарейку в ее пульте управления, потому что одним из качеств Мирнина была упрямость, и он не сдавался просто так. Джесси наверно сдерживала его всеми силами, чтобы он не пытался сбежать отсюда – и, несомненно, не в первый и не в последний раз.

Она воздержалась от остальных вопросов в основном потому, что она остро ощущала присутствие Ханны и не доверяла ей. Очевидно, что та была предана Фэллону и с легкостью может нажать на кнопку электрошокера. Было бы неразумно слишком много говорить при Ханне, так как в конечном итоге она обо всем доложит организации Дневной Свет.

Но она повернулась к Ханне и задала ей казавшийся совершенно очевидным вопрос:

 – Вы не можете все время держать кучу вампиров в подобном месте, – сказала она. – Независимо от дрессирующих приборов, которые вы на них нацепили. Что вы планируете с ними делать?

Ханна ни разу не посмотрела на нее напрямую. Она наблюдала за Амелией, заметила Клэр – наблюдала за любым признаком волнений от вампирской королевы. Но Амелия не выглядела склонной отдавать какие-либо приказы своему народу.

 – Мы хотим помочь им, – ответила она. – Вот и все. Хотим помочь им стать лучше.

– Конечно, – сказала Ева. – Вы помогаете. Что это, вампирский воспитательный лагерь? Научите их жить без крови? Вампиры-веганы?

Последовавшая тишина была столь глубокой, что и без того напряженные мышцы Клэр натянулись и заболели. Было что-то в тщательно контролирующей себя Ханне, что пугало ее.

 – Время идти, прежде чем станет хуже, – сказала Ханна. – Закругляемся, детишки.

Ева подняла голову от плеча Майкла. В ее глазах мерцали слезы, но она не плакала. Она была слишком зла, чтобы плакать.

– Я не оставлю его.

– Ева, она права. Ты не можешь здесь остаться, – сказал он нежным голосом. Он провел рукой по ее гладким черным волосам, пропустил их через пальцы, легонько коснулся ее губ.

– Ты должна уйти, Ева. Здесь ты не в безопасности.

– Почему нет? Разве они не кормят вас?

– Они кормят нас. Со мной все будет хорошо, – сказал он и поцеловал ее. – Ева, я буду в порядке. Просто иди, хорошо? Клэр, забери ее. Пожалуйста.

Клэр не хотела, но она видела, что он был серьезен; когда она заколебалась, он сверлил ее спокойным непреклонным взглядом, пока она не двинулась вперед и не положила свою руку поверх руки Евы, чтобы поднять ее на ноги.

– Нет, – сказала Ева. – Я не пойду, Клэр. Я не могу... Мы не можем просто оставить его здесь.

– Не можем, но и не можем забрать его, – ответила Клэр. Эти слова были на вкус как пепел и железо, и ей пришлось сглотнуть, чтобы продолжить дальше. – Пока. Но мы заберем его, Ева. Клянусь тебе, это еще не конец.

Ханна сказала:

– Пока конец. Майкл, вернись за линию. Давай.

Он встал и пошел туда, где на границе кафеля его ждал Оливер – точно напротив стоящей в белом костюме Амелии. Оливер положил руку Майклу на плечо. Может быть, он это сделал, только чтобы удержать его, но по мнению Клэр это походило на... утешение? Странно, если так. Оливер не способен на сострадание. Но с другой стороны, взгляд на лицо Майкла – потерянность, пустота и беспомощный взгляд – заденет сердце любого.

Конечно, кроме сердца Ханны, которая промаршировала к двери. Тем не менее, когда она открыла ее, Амелия, не сходя с места, сказала:

– Спасибо, что привели Еву увидеться с ним, шериф Мосес. Я не забуду вашу доброту. – Во фразе чувствовался недвусмысленный холод, и плечи Ханны на секунду напряглись, а затем намеренно расслабились.

– Уверена, что нет, – ответила Ханна. – Если хоть кто-нибудь шелохнется, все получат заряд электрошока. Ясно?

– Да, – сказала Амелия. – Вы очень убедительны.

Ни один из вампиров не двинулся с места. Это было похоже на комнату, полную бледных, молчаливых статуй, но такой ненависти в их глазах Клэр еще никогда не видела. Неудивительно, что Майкл не хотел, чтобы Ева осталась. Такая ярость не будет искать разницу, и всегда найдется кто-нибудь, кому все равно, кого убивать... особенно если они получат человека, на которого можно сорваться.