Текст книги "Решения, принятые после полуночи (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– В любом случае, я здесь, в Дареме, в основном пережидаю шторм и надеюсь, что мой отец образумится.

– Но ты бы не стала проходить через это, не так ли? – спросила Ада, не скрывая ужаса в своем тоне.

– Как я могу?

Но вопрос остался без ответа, потому что я также не видела выхода. Как я могла это не сделать? У меня не было будущего вне "Органикса". У меня не было ни дохода, ни стоматологической страховки, ни даже жилья. Была ли я готова навсегда уйти от своей семьи из-за этого?

С другой стороны, была ли я готова мириться со своей семьей, даже несмотря на то, что они попросили меня сделать эту ужасную вещь?

– Хорошо, но мне действительно нужно докопаться до сути, – настаивала Элиза. – Ты не помолвлена.

– Технически, я порвала с ним, – заверила я ее.

– Технически.

– Хорошо, окончательно. Я полностью с ним порвала. Он просто… все просто… это сложно, – я прочистила горло. – Технически.

Ада наклонилась вперед, хмурое выражение исказило ее лицо.

– Я не думаю, что ты понимаешь, как использовать слово ”технически".

– Официально, – уточнила я. – Официально мы разорвали отношения. Технически, передо мной стоят некоторые… препятствия. Он. Мы. Я не знаю. Это глупо.

– Он глупый, – также пояснила Ада. – Ты не глупая. Тебе остается расхлебывать тот беспорядок, который он устроил. И это несправедливо по отношению к тебе. Или даже твоей дурацкой семье.

Я сделала глубокий вдох, возможно, один из самых глубоких с тех пор, как вся моя жизнь развалилась на части. Ада сделала мне подарок своими словами, который, я была уверена, она даже не осознавала, что сделала. Потому что мне казалось, что это моя вина. Измена, расставание, неудачная сделка во Флориде. Все это выглядело так, как будто я была виновата, и бремя исправления всего лежало на моих плечах. Нести этот груз было невозможно, потому что я не только не могла ничего исправить, но, честно говоря, и не хотела этого делать. Я хотела идти своим путем. Я хотела, чтобы сделка сорвалась, потому что я никогда не хотел снова встречаться с Оуэном или Девоном. Я хотела полностью вычеркнуть свою семью из своей жизни, чтобы мне не пришлось объяснять им свои действия. Или выслушивать их несправедливые суждения.

Во всем был виноват Оуэн, но каким-то образом во всем обвиняли меня.

Я не знала, как это исправить. Но просто услышав эти слова, я почувствовала что-то исцеляющее в своем разбитом сердце.

Встав, я стряхнула воображаемую грязь со своей черной юбки и постаралась не выбежать из кабинета.

– В любом случае, я должна идти. Если мне сегодня не нужно работать, я возвращаюсь в постель. Оказывается, я ужасно страдаю от похмелья.

Они сочувственно улыбнулись мне, затем Элиза встала, чтобы поискать конверт на своем столе.

– Мне жаль, что твоя жизнь сейчас отстой, Лола. Но вот, по крайней мере, твоя зарплата.

– О, Боже мой, Лиз. Ты не можешь быть серьезной.

Ада была в ужасе от легкомыслия своей подруги, но на самом деле это заставило меня рассмеяться.

– Нет, все в порядке. Я ценю эти деньги.

Я взяла белый конверт с моим именем, нацарапанным на лицевой стороне, но подождала, пока вернусь на тротуар, прежде чем открыть его. Я была готова к ликованию, радости и всем благодарственным обедам для Риз. Так что фактическое, ошеломляющее количество почти ничего пронзило меня, как бутылочная ракета, выпущенная с близкого расстояния.

Как можно жить на зарплату официантки? Как кто-то мог мириться с такого рода фактическими финансовыми злоупотреблениями? Я подавила желание повернуться к кирпичной стене здания и стукнуться об нее лбом. Это было настоящее безобразие.

Ладно, в моем кармане были наличные от чаевых. Но этот чек был законной шуткой. Конечно, я работала в "Крафте" всего меньше недели, так что, конечно, следующий чек будет больше. Но даже если я удвою его, утрою, учетверю…

Я поморщилась. Даже тогда этого было бы недостаточно. Я просмотрела свои ежемесячные расходы и чикагский бюджет и почувствовала себя по-настоящему больной. Это было глупо. У меня была степень магистра и большой опыт работы. Если бы я действительно хотела сменить карьеру, я могла бы поискать что-нибудь в своей области.

Но я еще не была готова покинуть "Крафт". Я не могла. Они нуждались во мне, а я нуждалась в них. Может быть, не по финансовым причинам. Но я должна была признать, что это был опыт, от которого я еще не была готова отказаться. И у меня был резервный доход, даже если это убило бы меня, если бы я им воспользовалась, на что большинство официанток не могли претендовать.

Теперь я чувствовала себя избалованной и еще более жалкой, чем когда-либо.

Я поехала домой и снова легла в постель. Утром все будет лучше.

Должно быть.

Засыпая, я почувствовала, что ревность, которую я испытывала к Риз вчера, ослабла. Поддержка Ады и Элизы в моих обстоятельствах заставила меня чувствовать себя более принятой в их сплоченном сообществе, больше похожей на одну из них. И пока я лежала там, размышляя, могут ли эти девушки быть не просто коллегами, а настоящими друзьями, я поняла, что ревную я не к Риз. Это была жизнь. Я хотела начать жить своей жизнью, а не просто наблюдать за ней со стороны.

Это было то, что было так привлекательно в Дареме – возможность общения и социализации. Может быть, она существовала в Чикаго, и я просто была слишком занята, чтобы увидеть ее. Но люди, заполнившие этот короткий приезд смехом, поддержкой и добротой, заставили меня захотеть иметь все это на всю оставшуюся жизнь. Благодаря им исцеление казалось возможным. Они заставляли начинать все сначала почти… весело.

ГЛАВА 11

На следующий день, когда я пришла на работу, я должна была быть там. Бокалы снова стояли на своих местах вдоль задней стенки бара. Столы и стулья были расставлены как обычно. А из динамиков звучал R&B 90’х.

Мое сердце замерло в груди, когда я спустилась по первым четырем ступенькам на первый этаж. Сейчас здесь никого не было, и я не могла не остановиться и не сделать глубокий вдох. У меня было очень странное чувство. Как будто мое сердце плыло вниз из какого-то высокого, неизвестного места, как перышко, падающее с потолка, скользя взад и вперед, порхая отсюда туда. Но теперь, когда мои ноги прочно стояли в "Крафте", мое сердце наконец-то приземлилось. Мягко, но надежно. Прямо туда, где и должно было быть.

Двери кухни открылись, и Уилл протиснулся внутрь, неся поднос, покрытый нарезанными лимонами, лаймами, дольками апельсина, апельсиновыми корками, кусочками лимонной цедры, засахаренными грейпфрутами и засахаренным имбирем, и практически всеми другими добавками, известными человечеству.

Он улыбнулся, когда увидел меня, стоящую посреди бара.

– Привет, Новенькая.

Снова было то ощущение приземления. Только на этот раз бабочки взлетели в тот же момент, когда мое сердце мирно успокоилось в груди.

– Привет. Тебе нужна помощь?

– Ты уже отметилась? – спросил он, ставя поднос на край стойки.

– Пока нет.

– Иди и сделай это, тогда я был бы рад твоей помощи.

Я всё ещё не привыкла засекать время. Чёрт возьми, я не привыкла к тому, что каждый час, полчаса и минута засчитываются в мою зарплату. Я привыкла все время работать и делать все за определенную зарплату. Все изменилось только тогда, когда я выудила прибавку к жалованью у своего отца. Что случилось только один раз за пять лет моей работы в "Органиксе".

Но, честно говоря, моя начальная зарплата была больше, чем большинство аспирантов получают за первый год работы. Однозначно.

Кейс был на кухне, когда я вошла, убирался после того, что, должно быть, было приготовлением напитка. Он одарил меня широкой улыбкой, которая заняла половину его лица.

– Привет, Лола.

– Привет, Кейс.

– Слышал о твоем засранце-женихе. Парень такой придурок.

Я споткнулась и чуть не врезалась лицом в землю, но удержалась. Чуть не подавилась собственной слюной, но спасла себя от этой позорной смерти. А потом впилась в него взглядом.

– Прости, что?

– Он лживый, подлый, ни на что не годный придурок, Лола. Ты можешь добиться гораздо большего, чем этот неудачник.

Все те теплые и неясные чувства, которые я испытала вчера, когда открылась Аде и Элизе, рассеялись.

– Вау. Слухи здесь распространяются быстро.

Он пожал плечами.

– Мы – семья.

– Это не совсем так, поскольку большая часть нашей семьи продолжает увольняться, – напомнила ему Ада, проходя через кухню по пути в офис. – Прости, Лола. Я думаю, он подслушал, как Элиза говорила Уиллу…

– Это Чарли рассказал парню из Курс, – пояснил Кейс, что совсем не помогло.

– О, боже мой.

Я застыла на месте, но по совершенно другой причине, чем тогда, на первом этаже.

– Я хочу умереть.

Кейс хлопнул меня по спине, выбив мои ноги из их застрявшего положения.

– Не смущайся. Мы готовы тебя поддержать.

– Конечно, мы готовы, – прорычала Ада. Затем она повернулась ко мне. – Ты собираешься отмечать время?

Я рассеянно кивнула и подошла к компьютеру, набирая свой код. Элиза разговаривала по телефону в офисе. Она помахала мне рукой, когда увидела меня, но на ее лице читались злость и мстительность. Я действовала осторожно, хотя это я была зла на нее.

– Джона, клянусь Богом, если ты не появишься хотя бы с одной коробкой, я отнесу свои деньги куда-нибудь в другое место, – она сделала паузу, ее брови опустились, а щеки покраснели от ярости. – У меня много других контактов. На самом деле, я только что встретила парня, – она начала лихорадочно рыться в своем столе, листая бумаги и заметки, запихивая квитанции в ящик стола, отчаянно пытаясь что-то найти, – который на днях заходил в бар. В его списке были все виды белых слонов, – она остановилась, чтобы послушать, горько смеясь над тем, что было сказано. – Держу пари, он мог бы достать мне что угодно. Никаких проблем, – она прислушалась еще секунду. – Да, его имя. Майк… что бы ты ни думал, – я слышала, как парень на другой линии смеялся. Он был приглушен рядом с ее ухом, но недостаточно. – Знаешь что? Мне все равно. Я помогла тебе выбраться из стольких передряг. Ты просто делаешь то, что должен делать. И я позабочусь о том, о чем мне нужно позаботиться здесь.

Она повесила трубку и швырнула телефон на стол. Затем закричала себе в руки.

Я начала медленно отступать. Очевидно, сейчас было неподходящее время, чтобы дать ей понять, что мне не нравится, когда моя личная история повторяется каждому сотруднику "Крафт" и его случайным дистрибьюторам.

– Я просто зайду потом…

– Нет, останься, – простонала она. – Сядь. Все в порядке, – она провела под глазами тонкими кончиками пальцев и судорожно сглотнула. – Мне жаль. Один из наших дистрибьюторов, наш главный дистрибьютор, он старый друг семьи. Джона. Уилл называет его своим самым близким другом, но, честно говоря, в последнее время мы с Джоной стали ближе только потому, что так много работаем вместе. В любом случае, я клянусь, он делает это только для того, чтобы разозлить меня.

– Что не так?

Она глубоко вздохнула, прежде чем объяснить:

– На этой крутой местной пивоварне под названием "Инк Свел" были выпущены эксклюзивные бутылки. Однако количество ограничено, так что они будут только в нескольких барах. Но я знаю, что Джона дружит с владельцем, но по какой-то глупой причине он не хочет просить для меня об этой услуге. Я могу задушить его, когда увижу в следующий раз. Ничего особенного, – ее плечи поникли, и она откинулась на спинку стула. – Ты бы прикрыла меня, верно? Если бы копы пришли сюда с обвинениями в непредумышленном убийстве.

Я прикусила нижнюю губу.

– Мне неприятно это говорить, но это определенно убийство первой степени, – ее взгляд снова вспыхнул, поэтому я прошептала. – Преднамеренное.

Она закатила глаза.

– Фу, я даже не могу убить Джону без того, чтобы меня не обвинили.

– Он кажется куском дерьма.

Еще один глубокий вдох. Еще одно закатывание глаз.

– Все мужчины – это куски дерьма. И все же мы продолжаем выяснять это на собственном горьком опыте. Я имею в виду женщин. Как будто это должен быть урок в средней школе. Почему Мужчины Всегда Будут Тебя Подводить. Нам было бы полезно узнать об этом как можно раньше, ты так не думаешь? – она снова повернулась к своему компьютеру. – Может быть, это должен быть класс средней школы. Или как факультатив в детском саду или что-то в этом роде.

Я попыталась сдержать смех, но не смогла. Она ведь это несерьезно, верно?

– Да ладно, не могут же они все быть плохими.

– Как ты можешь, из всех людей, говорить такое? После всего, через что ты прошла? Как ты вообще можешь за них заступаться?

Что ж, она меня там поймала. Я решила сменить тему, потому что у меня не было для нее ответа. Я должна быть на ее стороне в этом. Я должна ненавидеть всех людей и не доверять им отныне и во веки веков, аминь. И все же я не могла. Я знала, что Оуэн был плохим семенем. Ну, гм, теперь я это знала. Но я знала много других мужчин, которые были верны своим женщинам. Мой брат, например, если он когда-нибудь остепенится. Мои бабушка и дедушка. Конечно, у всех у них были проблемы. Но какой человек не поставлялся с целым мешком проблем? Поэтому я решила поговорить о ней.

– Почему ты работаешь с Джоной, если он такой плохой?

Она подперла подбородок рукой и уныло уставилась в стену.

– Потому что на самом деле он не так уж плох. Честно говоря, он часто помогает нам. И он просто великолепен в своей работе. И он всегда поддерживал нас. Даже в самом начале. Я просто ненавижу, когда он не делает того, чего я от него хочу, – она надула щеки, а затем медленно выдохнула. – Кроме того, он в некотором роде мужчина-шлюха. Я имею в виду, не такой плохой, как Чарли. Но…

Элиза вернулась к своим бумагам, и я подумала, что разговор окончен.

– Хорошо, хорошо, я пойду посмотрю, не нужна ли Уиллу помощь.

Она снова посмотрела на меня щенячьими глазами и надутыми губами.

– Мне жаль, что я рассказала всем твой секрет. Я не хотела этого. Я просто была так зла из-за тебя. И Уилл начал допрашивать меня. Затем вошел Чарли. И следующее, что я поняла… – она издала вздрагивающий звук. – Мой рот имеет тенденцию много болтать. Мне действительно очень жаль.

Я прочистила горло. После всего этого я не ожидала, что она извинится.

– Все в порядке.

Я не была уверена, что говорю это всерьез, но, по крайней мере, мне больше не придется скрывать свою жизнь от всех этих людей.

Она оживилась.

– Правда?

– Конечно, да, я понимаю.

– Мы все хотим для тебя самого лучшего, – заверила она меня. – И мы все хотим, чтобы ты оставалась здесь до тех пор, пока это работает на тебя. Мы знаем, что тебе нелегко, но ты отлично справляешься. Правда.

Я не знала, имела ли она в виду эту работу в частности или всю мою чертову жизнь, поэтому я просто кивнула, улыбнулась и осторожно попятилась.

На первом этаже Уилл все еще был один.

– Все в порядке? Система работает или что такое?

– О, извини, Элиза остановила меня.

– Ох, да? – его брови заинтересованно приподнялись. – Что ей было нужно?

Не было способа выразить словами то, что было нужно Элизе. Я все еще была сбита с толку и ошеломлена всем этим взаимодействием.

– Я все еще не уверена, – сказала я ему.

Он рассмеялся и снова посмотрел на свою задачу.

– Да, похоже на Элизу.

– Так какой у вас порядок рождения, ребята? Я догадалась, что ты самый старший, но кто дальше?

– Чарли – средний ребенок. Элиза – младшая.

На самом деле в этом было много смысла.

– Вы всегда хотели открыть бар вместе?

Он снова улыбнулся, но его взгляд оставался прикованным к лаймам, которые он складывал в пластиковый контейнер.

– Возможно? В детстве мы говорили о разных вещах. Знаешь, Элиза заставляла нас играть с ней в дом, а потом клялась, что когда-нибудь мы вместе откроем ресторан. В колледже мы с Чарли обменялись несколькими разными идеями. Я думаю, никто по-настоящему не говорил о баре, пока… – он откашлялся, поднял голову и пригвоздил меня к месту с большей силой, чем я была готова. – Наш отец умер. Три года назад, – ещё раз прочистил горло. – Вот что… это то, что побудило нас открыть бар вместе. Это было своего рода его последнее желание. Чтобы увидеть, как мы что-то делаем вместе с деньгами, которые он нам оставил.

– Ох, Уилл, мне так жаль.

Я чувствовала себя так, словно он выбил ноги из-под меня. Я была удивлена, обнаружив, что все еще стою. Я не знала, чего я ожидала, но это было не то. И теперь я не знала, что делать. Или сказать. Или должна ли я уйти, или задать больше вопросов, или куда должны быть направлены мои руки. Наконец, после того, как я мысленно колебалась дольше, чем это было уместно, я остановилась на:

– Это абсолютно ужасно.

Он кивнул, соглашаясь.

– Да, это было самое худшее, что могло случиться.

Я оглядела текстурированный жестяной потолок и высокую стену из бутылок позади Уилла. Наверху была прикреплена лестница на колесах, которая давала Уиллу доступ к безумному количеству выстроенных в ряд бутылок. Сам бар был сделан из блестящего орехового дерева. Бокалы были первоклассными. Атмосфера ошеломляющая. Это было такое место, которое каким-то образом заставляло тебя чувствовать себя невероятно модно и сразу же как дома. Я действительно никогда не была в подобном месте.

И это было ради их отца. Мое сердце действительно могло разорваться.

Их ссоры между собой, стресс и отчаяние – все это теперь имело смысл. Это их маленькое деловое предприятие должно было увенчаться успехом. Они делали это ради своего отца, вместе занимались бизнесом ради своего отца. Они не могли допустить, чтобы это провалилось.

Он приостановил то, что делал, и вытащил стакан из-под стойки, поколебался, затем вытащил второй, наполнив оба примерно на полтора пальца виски. Он подвинул ко мне второй стакан через стойку.

– Извини, – хрипло сказал он. – Мне нужно выпить за это.

– Не пью, – быстро сказала я ему, – Тост, – я подняла стакан в воздух. – Я, конечно, не знала твоего отца, но он вырастил троих крутых детей, которые надрывают свои задницы ради его предсмертного желания. Я думаю, он заслуживает признания за то, как здорово все складывается.

Уилл уставился на меня.

– Здорово? Дела идут не очень хорошо.

Я рассмеялась.

– Да, но только потому, что ты занимаешься бизнесом со своими родными. Поверь мне, я это понимаю. Тем не менее, это место переполнено почти каждую ночь. Ты подаешь самые невероятные напитки, которые я когда-либо пробовала. И ты не законченный алкоголик. На что я не могла бы претендовать в данный момент, если бы у меня было все то, что ты несешь прямо сейчас. Так что да, у тебя все отлично получается.

Его губы изогнулись в кривой улыбке.

– Ты всегда такая оптимистичная?

– Мне нравится думать, что я разумно реалистична.

– Ты не похожа на остальных, Новенькая. Но я не совсем понимаю, какая ты.

Наклонившись вперед, я чокнулась своим бокалом с его.

– За твоего отца. И наследие, которое ты несешь.

Он быстро проглотил содержимое стакана, но не раньше, чем я увидела, как его ярко-зеленые глаза наполнились слезами. Я последовала его примеру, а затем чуть не сгорела заживо от дымного, как лесной пожар, обжигающего виски, когда он скользнул, как оползень, по моему горлу. Хватая ртом воздух, я задыхалась:

– Почему ты не предупредил меня?

Его мрачный смешок помог прогнать часть остаточного ожога.

– Я думал, ты знаешь.

Веди себя спокойно, потребовала я от себя. Веди себя спокойно.

– Я продолжаю говорить тебе, что я любительница вина, а ты продолжаешь заставлять меня пробовать все эти сложные вещи. Я не создана для этого.

Его голова откинулась назад, и он рассмеялся. На самом деле рассмеялся.

– Ну, ты не в том месте, если ищешь вино. Потому что у нас здесь такого дерьма нет.

– Я в курсе.

Он ухмыльнулся мне, и я с трудом удержалась, чтобы мои глаза не превратились в настоящие сердца.

– Это поможет тебе.

– Выпивка?

Он покачал головой в ответ на мое намеренное непонимание.

– Это место. Бар. Семья. Ты не сможешь покинуть нас, когда придет время.

Возможно, он прав насчет этого.

– Я думаю, что это действительно круто, Уилл Инглиш.

– Что?

– Что ты готов мириться со своими родными, чтобы почтить память своего отца. Особенно после всего, через что ты прошел. Вы создали что-то действительно особенное. Я надеюсь, что даже с головной болью, которую приносит бизнес, вы гордитесь этим.

Выражение его лица усилилось, стало трезвым, разгоряченным.

– И я надеюсь, Лола Эллис, ты знаешь, какая ты редкость. Как умна. Ты лучше, чем тот мудак, который тебе изменил. Ты лучше, чем вся твоя чертова семья, если они действительно хотят, чтобы ты смирилась со свадьбой. И более того, ты заслуживаешь гораздо большего, чем фиктивные отношения и еще большее горе. Я надеюсь, что, несмотря на все, что с тобой случилось, ты знаешь себе цену, – его взгляд снова опустился на лаймы, и я почти не услышала его бормотания, когда он добавил. – Ты особенная.

Я ошеломленно молчала. Я не знала, что сказать или как поблагодарить его за его слова. Я не могла даже сформулировать мысль, не говоря уже о предложении.

Как он мог сказать мне такое? Выглядел он так же, как и раньше, со щетиной, огрубевшей на подбородке, и волосами, убранными назад с лица. Его глаза были такими зелеными. Слишком зелеными. И то, как он смотрел на меня, как будто он имел в виду каждое чертово слово из того, что он только что сказал. Как я должна была что-то делать, кроме как пялиться на него и, возможно, растаять в лужу прямо здесь, прямо сейчас?

Моя жизнь была абсолютным беспорядком, и вот этот невероятный парень говорит мне, какая я особенная.

Жизнь несправедлива. Как это могло случиться, когда я пересеклась с Уиллом Инглишем в совершенно неподходящее время?

Дверь открылась, и вошла пожилая пара. Они прочитали табличку "выбирайте столик" и подошли к высокому подъему рядом с открытыми дверями.

– Мне, эм, нужно… – выдавила я, прежде чем схватила два меню напитков и побежала к их столику.

Я никогда не была так внимательна. Или на вершине всего. И так широко не улыбалась.

Нет. Я определенно никогда раньше не была такой улыбчивой. Потому что даже в наши лучшие моменты Оуэн никогда, ни разу, не заставлял меня чувствовать себя так. Особенной. Ценной. Редкой.

ГЛАВА 12

Неделю спустя я убирала свой последний столик за ночь, совершенно и абсолютно измученная и в то же время необъяснимо взвинченная. Было около часа ночи, Бар был закрыт уже сорок пять минут, но мой столик не торопился уходить.

Все, чего я хотела, это поехать домой, снять с себя грязную одежду и принять обжигающе горячий душ. Пройдет ещё, по меньшей мере, час, прежде чем мой мозг, наконец, отключится и согласится на какой-нибудь сон. Я никогда не могу заснуть сразу после работы. Мой мозг не так быстро переключался из режима работы в режим отдыха. Он жужжал, планировал и составлял список дел на следующий день, в то время как мое тело умоляло его заткнуться и позволить мне уже закрыть глаза.

Мой график сна был официально нарушен. Я никогда больше не буду ранней пташкой. Жесткий график и привычки, над которыми я так усердно работала последние несколько лет, были разрушены всего за три недели в "Крафте". Но на данный момент я планировала навсегда спрятаться в Дареме, живя на свой жалкий доход официантки и получая бесплатное жилье от Риз, так что мне было все равно.

По крайней мере, я не позволяла себе беспокоиться. Потому что всякий раз, когда я открывала эту банку с червями, начинались эмоциональные срывы.

Чарли стоял за стойкой бара, делая свое дело со свежевымытыми и высушенными стаканами с вечера, к чему он относился очень серьезно. Я предполагала, что Уилл был нервным, но когда Чарли разбирался с бокалами, он поднял внимательность на новые высоты.

Ада тоже была где-то поблизости. Майлз только что попрощался, Элиза ушла рано, а Кейс все еще убирался на кухне. Мы были забиты в ночь на вторник. Но было что-то в том, что Уилл открыл новую линию напитков. "Кейк Хаус" – пиво, из-за которого Элиза, по-видимому, чуть не убила Джону. Я этого не поняла. Темное нитро-пиво было мне не нравилось. Я предпочитала много пузырьков и пиво цвета лимона. Но люди пришли ради него.

И я получила за это ужасные чаевые.

Любители пива сильно отличались от любителей коктейлей. Они оба по-своему были невероятно требовательны к обслуживанию, но денежная разница между теми, кто всю ночь сидел, потягивая высококлассные коктейли, и теми, кто пил пиво, была разительным контрастом. И каким-то образом семье Инглиш удалось поймать обе группы в свои маркетинговые сети. Это было впечатляюще.

Если бы только мои сегодняшние чаевые были такими же хорошими.

Я бросила последние два немытых стакана на подставку для напитков для Чарли и остановилась, чтобы понаблюдать, как он проверяет свою работу. Его плечи были сгорблены, а голова низко склонилась над задачей.

– Я не думаю, что посудомоечная машина работает правильно, – сказал он в качестве объяснения. – Тебе они не кажутся полосатыми? Я думаю, они выглядят полосатыми.

Я прищурилась на ряд бокалов перед ним, но мои усталые глаза были слишком затуманены, чтобы заметить разницу.

– Возможно, ты прав.

Он проворчал что-то насчёт того, что завтра вызовет ремонтника, и прошествовал на кухню.

– Почему ты поощряешь его? – глубокий голос Уилла прогрохотал у меня за спиной.

Я обернулась, удивленная, увидев его, так как он совершенно незаметно подкрался ко мне. Приподняв бровь и будучи властной просто для того, чтобы казаться властной, я возразила:

– Настоящий вопрос в том, почему ты этого не делаешь?

Брови Уилла подпрыгнули до линии волос, и он потер большой рукой свою неряшливую челюсть.

– Ты думаешь, что знаешь что-то о моей семье, Новенькая?

Его тон не был злым или оскорбленным. В основном он был удивлен. Но под ним было что-то теплое и любопытное. Как будто он не понимал моего нездорового увлечения его семьей. Или моей слабости к Чарли. Его пристальный взгляд обжигал мою кожу, заставляя меня чувствовать, что удушающая толпа любителей пива, которая была сегодня вечером, была арктическим бризом по сравнению с этим.

Я уткнулась подбородком в плечо, отчаянно пытаясь отдышаться. Он сделал шаг ко мне, и я подумала, что могу воспламениться.

Прошло много времени с тех пор, как я с кем-то флиртовала. И даже в те дни, когда я была свободна, у меня никогда не хватило бы смелости сразиться с кем-то вроде Уилла Инглиша. Он был слишком крут для меня. Слишком таинственный. Слишком… опасный.

Мне нравились вещи в аккуратных коробочках, с красивыми бантиками. Мне нравилось понимать все способы, которыми эти коробки сочетались друг с другом. Почему они тикали. Что их злило. И как никогда не оказаться на их плохой стороне.

Но Уилла было нелегко прочесть. Или понять. Я все еще никогда не знала, когда я позабавлю его, а когда выведу из себя.

Но потом были такие моменты, когда я думала, что он, возможно, флиртует со мной. Тайные улыбки. Бормотал прозвища. Его бурные взгляды и интенсивные, пронизанные молниями тлеющие угли. Когда его плечо мягко касалось моего, когда мы проходили мимо друг друга. Когда он назвал меня исключительной. Умной. Особенной.

Половина меня ожидала, что меня уволят каждый божий день, когда я приходила сюда. А другая половина ходила с высоко поднятой головой, чувствуя себя совершенно непобедимой. Потому что, если он еще не уволил меня, он и не собирался этого делать.

Только в прошлую субботу я уронила целый поднос с коктейлями на настоящего клиента. К счастью, разбитое стекло никого не поранило, и если бы я пережила это, я могла бы пережить все, что угодно.

Кроме того, как он смотрел на меня сейчас.

В итоге, я сказала ему:

– Возможно, он прав насчет посудомоечной машины.

Уилл сделал глубокий вдох.

– Да, а если это не так? Честно говоря, в любом случае, это счет за ремонт, который мне сейчас не нужен.

Моё сердце сжалось от его комментария. Никто никогда не выходил и не говорил, что у бара проблемы с деньгами, но я начала кое-что понимать. Например, когда они повторно использовали все, что могли. И не включали кондиционер в нерабочее время. Было тихое разочарование, когда я в субботу разбила бокалы. И даже несмотря на то, что я предложила вычесть стоимость их замены из моего чека, а Уилл отказался позволить мне это сделать, у меня возникло острое беспокойство, о котором я задавалась вопросом. Это была абсолютно моя вина. И все, даже бедный клиент, который стал моей непреднамеренной мишенью, были любезны. Но я могла просто сказать, что цена моей ошибки беспокоила Уилла.

Я пожала плечами и постаралась не втолковывать Уиллу свой деловой опыт. Пыталась и потерпела неудачу.

– Хотя это может быть хуже, чем счет за ремонт. Я имею в виду, что если ты не приведешь сюда кого-нибудь, чтобы исправить это, когда проблема небольшая, и тогда тебе может понадобиться совершенно новая посудомоечная машина. Что было бы хуже, верно?

Он улыбнулся, настоящей, искренней, маленькой, но красивой улыбкой. Я уже привыкла к тому, что они появлялись все чаще и чаще. Но едва ли. Я имею в виду, честно говоря, кто мог бы привыкнуть к такому лицу, как у него, уделяющему тебе все свое внимание и тайно улыбающемуся? Не я.

– Ты просто все знаешь, не так ли?

У меня вырвался смешок, и я больше не чувствовала усталости. Я чувствовала тепло и покалывание и… взгляд.

– Я думаю не все.

Теперь нас разделяли всего несколько дюймов. Он каким-то образом переместился в мое пространство, а я этого не заметила, не заботилась и не хотела, чтобы он ушел. На первом этаже с нами тоже никого не было. Мы были только вдвоем, двери гаража все еще были открыты, и знойный ночной воздух Северной Каролины целовал нашу кожу. Стрекотание сверчков наполнило тихую ночь теперь, когда музыка была выключена. И, возможно, мы были единственными людьми во всей вселенной прямо сейчас.

Он опустил голову, как будто его мысли были такими же, как у меня.

– Просто близко ко всему?

Я медленно покачала головой взад-вперед.

– Почти все звучит примерно так, как надо.

Мы не стояли достаточно близко, чтобы поцеловаться, но мне вдруг захотелось, чтобы это было так. У меня было почти непреодолимое желание прижаться к нему всем телом, обхватить его руками и ногами и крепко прижать к себе.

Но я также не хотела травмировать его.

Или оставить на нем шрам навсегда.

Поэтому я прислонилась спиной к барной стойке и наблюдала за ним. У меня едва ли хватало смелости заговорить с мальчиками до Оуэна, не говоря уже о том, чтобы открыто показать им, что они мне интересны. Но то, что случилось с Оуэном, заставило меня перестать заботиться о том, что подумают другие люди после этого. Я не знала, как это объяснить, кроме того, что боль была такой сильной, такой невыносимой, что все остальные эмоции, такие как смущение, беспокойство о мнении других людей и беспокойство, исчезли.